Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Марта Уэллс

Соавторы: Ребекка Куанг,Замиль Ахтар,Дженн Лайонс,Марк-Уве Клинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 336 страниц)

– Мать, ты не можешь продавать меня. – В его дразнящем тоне проклевывалось что-то более острое, чем смех. Что-то более темное. Сомненье. В этом утверждении таился вопрос, и очень некрасивый вопрос.

– Разве я не Правосудие? – ответила Таэна. – Разве, если я поступлю так, это не значило бы, что ты этого заслужил?

И вдруг она перестала смеяться или улыбаться. Все стало слишком серьезным, и я совершенно не понимала почему.

Тераэт взглянул на меня, и эти прекрасные зеленые глаза наполнились сожалением и чувством вины.

– Что здесь происходит? Что мне нужно понять, чтобы прояснить все происходящее?

Таэна и Тераэт посмотрели друг на друга в течение еще одного удара сердца, а затем он вздрогнул и отвел взгляд. А Таэна повернулась ко мне:

– Мы не всегда избегаем грехов прошлых жизней. Но если тебе нравится мой сын и ты завоюешь его сердце, тогда он твой, и с моей стороны ты не найдешь возражений. А пока – удачной охоты, дитя мое.

– Тераэт?

Он поднял глаза от земли:

– Да?

Я наклонила к нему голову:

– Мы еще увидимся.

Улыбка Тераэта стала кривой:

– У меня ведь есть право голоса по этому вопросу?

– Всегда. А до тех пор… – Я отсалютовала Таэне и зашагала в лес, в поисках демонов.

17: Перевал Тига

Провинция Джорат, империя Куур.

Через три дня после того, как две женщины стали фактическими главами Дома Де Мон

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не замужем за Тераэтом, – сказал Кирин.

– Технически… – начал было говорить брат Коун, но Нинавис протянула ему чашечку кофе.

– Я не замужем за Тераэтом, – сказала Джанель, хлопнув пальцами по плечу жреца. – Не доводи его до сердечного приступа.

Коун с улыбкой отхлебнул из чашки.

– Кто этот жеребец, о котором ты говоришь? – спросила Дорна. – Тераэт? Как получилось, что я его не знаю.

Представлять таким же образом Кирина Дорна не требовала. Но Кирин подозревал, что каждый в таверне знал, кто он такой.

– Дорна, я никогда не встречала его в Мире Живых, – сказала Джанель, – но если я когда-нибудь его встречу, обещаю, я приведу его сюда, чтобы познакомить с тобой. – Она на миг замолчала. – Если он когда-нибудь поймет, что не он главный.

– О, ты должна перестать влюбляться в жеребцов, которые думают, что ты должна быть кобылой, – покачала головой Нинавис. – В любом случае ты даже не знаешь, жив ли он.

– О, Тераэт жив, – сказал Кирин, чувствуя себя намного лучше после всего этого разговора. Тераэт еще не покорил сердце Джанель? Прекрасно[264]. – Я провел несколько лет, тренируясь с ним. Однако он убийца и потенциальный революционер.

Нинавис ухмыльнулась:

– О, вот это я понимаю. Это прямо мой тип мужчин.

Дорна подняла палец:

– Но он вожжи или седло? Вот в чем вопрос.

Кирин нахмурился:

– Что… о боги, ты ведь опять сейчас говоришь не о лошадях? Прекрати!

Все, за исключением, возможно, брата Коуна, рассмеялись.

– А теперь продолжай, – махнув рукой, сказала Дорна. – Я хочу услышать, что случилось с моим жеребенком.

– О, мы меняемся друг с другом, кобыла Дорна, – объяснил брат Коун, – чтобы не надрывать голоса.

Он вытащил свой дневник и начал читать.

Рассказ брата Коуна.

Сразу за перевалом Тига, Джорат, Куур

Путешествуя из Мерейны в Атрин, они представляли собой самое жалкое зрелище. С тех пор как они покинули эставу, погода оставалась все такой же отвратительной. Брат Коун прибегнул к магии, чтобы помочь не отморозить руки и ноги, и даже сэр Барамон не протестовал. Они смогли добыть пропитание лишь через несколько дней, когда погода наконец улучшилась. Позже путники остановились в небольшой деревне, чтобы купить припасов.

Брат Коун предпочел не заострять внимание на том, что граф, похоже, никогда не нуждалась в исцелении. Ее кожа оставалась теплой, каким бы холодным ни был лед или снег, как будто в ее алых глазах горел настоящий огонь.

На второй неделе они выехали в районы Джората, недоступные для холодного дыхания Эйан’аррик. На земле распускались цветы. Улыбаться стало легче. Однажды утром граф проснулась так, словно никогда не знала ни боли, ни страданий, с такой широкой улыбкой на лице, что даже Дорна замерла и уставилась на нее.

– Будь ты кем-то другим, жеребенок, я бы сказала, что тебе, должно быть, снились сладкие сны.

– Достаточно сладкие, – согласилась граф. Она посмотрела на Дорну, проморгалась, а потом покачала головой: – Мне все время кажется, что я сейчас увижу Арасгона.

– Он скоро нас найдет, – сказал сэр Барамон, потянувшись и застонав: – О-о-о… У меня болит все тело. Даже ногти на ногах.

– О, мне нужно взглянуть… – предложил было брат Коун.

– Я в порядке, – огрызнулся сэр Барамон.

Граф перестала улыбаться.

– Ты же знаешь, что Коун – Кровь Джораса[265],– сказала Дорна. – Не обращайся с парнишкой, как с местной кобылой. Позволь ему помочь тебе.

– Кровь кого? – спросил брат Коун. – Подожди, кто я?

Но Дорна уже и не думала о нем. Пристальный взгляд старухи сфокусировался на Джанель:

– Жеребенок? Что случилось?

– Перевал Тига, – махнула рукой Джанель. – Глянь туда.

Брат Коун повернулся на север. Они уже почти доехали до переплетения троп и мостов, ведущих из Пастбищ Южного Джората в Великие Степи, где находились Толамер и столица Джората, Атрин. Именно этим же путем они и прибыли в Барсину. Коун предпочитал восхождению на острые степные скалы тропы, но и они были столь узки, что от этого кружилась голова.

Но от одного взгляда на белый как снег цвет земли на перевале начинали слезиться глаза

Не обмолвившись ни словом, они бросились сворачивать лагерь – и поспешность, с которой этим занялась граф, заразила всех. Брат Коун вдруг понял, что ему не хватает Облака – мерина, которого Джанель подарила ему, узнав, что у Коуна нет лошади. Жрец, конечно, не считал себя наездником (и, скажи он это вслух, Дорна бы сразу подтвердила, что так оно и есть), но он очень привык к Облаку.

– Мы всегда можем воспользоваться Большим Подъемником, – заметила Дорна.

– Это еще сотня миль, – отрезала Джанель.

– Посмотри на снег. На перевале Тига никогда не бывает снега. Если дракон здесь, мы должны быть от него как можно дальше.

– Мы должны в этом убедиться! – Граф даже не замедлила шаг.

Дорна выругалась под нос и родительски глянула на сэра Барамона, но он лишь пожал плечами, как бы говоря: «Что мы можем поделать», и последовал за Джанель.

Как и остальные.

Поднявшись на перевал, брат Коун понял, что худшие подозрения графа сбылись. Перевал Тига всегда считался оживленным местом, и с его помощью было проще всего добраться с плато на расположенные внизу пастбища, так что воспользоваться им могли все, кто был слишком беден или слишком упрям для того, чтобы использовать систему врат Куура. Они и сами прошли этим путем, не заходя в расположенный рядом город, потому что были слишком бедны, чтобы позволить себе платить за гостеприимство, и слишком горды, чтоб просить милостыню.

Впрочем, именно это и вдохновило Джанель начать охоту на преступников.

А сейчас намертво замерзшие город и перевал лежали под толстым слоем льда.

Увидев это, граф бросилась вперед, не дожидаясь своих спутников.

– Мы за тобой не успева… – Дорна проглотила рвущееся с языка ругательство, увидев, как на дальнем краю города кто-то пошевелился.

Проснувшаяся Эйан’аррик, Повелительница Бурь, подняла голову.

Граф резко остановилась. Следом замерли и остальные – до конца не веря, что они могли быть так легко застигнутыми врасплох – да еще и на голом пространстве, где не было ни малейшего укрытия: ни домов, ни деревьев.

И дракон их увидел.

Брат Коун знал, что они сейчас умрут.

Эйан’аррик могла убить их в одно мгновение. Коун не владел боевой магией и потому не смог бы отбиться от дракона. Да и оружия, способного поразить такое создание, которое было больше, чем целый город, у них не было.

Граф Джанель замерла. Дракон и девушка смотрели лишь друг на друга.

Затем Эйан’аррик взмыла в воздух и улетела, устремившись на север.

Над замерзшим городом повисла тишина.

Брат Коун не знал, что спасло их, но некоторые подозрения у него были. Эйан’аррик не убила их вовсе не потому, что пожалела. Она просто отнеслась к ним как к каким-нибудь жукам – разве ей есть до них дело?

Стоило Эйан’аррик подняться в воздух, и Джанель рванулась к городу, надеясь, что сможет помочь хоть кому-нибудь… Но увы. Все жители были мертвы.

Брат Коун тоже не мог никому помочь, но единственная мысль, которая билась у него в голове, – как же все произошедшее здесь напоминало трагедию Мерейны. Неужели светлокожая колдунья-долтарка и здесь выпустила облако волшебного голубого дыма? Или это все-таки было случайное нападение дракона?

В последний раз Коун видел разъяренного дракона очень давно.

Графа они догнали уже в центре города – девушка стояла на коленях, и ее глаза блестели от слез.

И учитывая, что вокруг был лишь лед, температура рядом с ней явно была выше, чем полагается. И с каждой секундой температура все сильнее повышалась. Лед под ногами Джанель начал таять, обнажая весеннюю траву.

Сэр Барамон оглянулся по сторонам и обнажил меч, словно ожидая новой атаки.

– Жеребенок, ты не должна себя винить, – прошептала Дорна. – Прекрати.

Граф Толамер сдавленно всхлипнула.

Дорна положила руку на плечо Джанель:

– Пожалуйста, дитя. Остановись.

Оттаявшая трава у ног Джанель вспыхнула пламенем. Дорна убрала руку и попятилась.

– Мы должны найти убежище, – предложил брат Коун, не зная, что еще можно сказать. Небо темнело с каждой минутой. Надвигались бури, вызванные уходом Эйан’аррик.

– У нас нет времени, – отрезал сэр Барамон.

– Граф, я понимаю… – Брат Коун прочистил горло, чувствуя, как в душе поднимается волна паники, и не зная, что сказать. Он понятия не имел, как убедить Джанель прекратить использовать ее чары – при том, что она, вероятно, вообще не знала, что у нее есть дар. Может, она вообще не понимала, что сейчас топит лед или поджигает все, что находится рядом?

– Если мы согреем азок изнутри, – продолжил Коун, – то сможем укрыться в нем, по крайней мере, до тех пор, пока буря не утихнет. – О еде, которой у них не было, он благоразумно не сказал.

Все, затаив дыхание и не произнося ни слова, ждали ответа. То, что граф была как-то связана с огнем, понимали уже все, хотя никто не осмелился произнести это вслух.

Брат Коун задумался, сможет ли он приписать себе этот небольшой пожар, заявить, что это сработало его заклинание. Кажется, слова Дорны о том, что Коун относился к Крови Джораса (что бы это ни значило), дали ему какой-то иммунитет от наказания за занятие магией. Возможно, сэру Барамону будет проще признать, что источником магии является Коун, а не его граф.

Джанель вытерла глаза руками.

– Я не могу это контролировать, – прошептала она[266].

– Вы можете этому научиться, – предложил брат Коун. – Вы не колдунья.

Она вздрогнула:

– Ты имеешь в виду, что я такая же, как и Тамин?!

Он пропустил ее вопрос мимо ушей. На него можно будет ответить позже.

– Что такое Кровь Джораса?

Она вздохнула и вместо нее ответила Дорна:

– Когда император Кандор освободил нас от лошадиного бога, Хорсала, взамен он попросил всех наших магов – потому что наши маги были сильнейшими в мире. В основном это относилось к великому волшебнику Джорасу, возглавившему восстание против Хорсала. Он был велик, этот Джорас, – ты ведь слышал, что Кандор назвал нашу провинцию в его честь. В любом случае Джорас собрал свою семью и всех своих кровных родственников. Он взял весь свой клан, и они отправились на запад, чтобы обучать и породниться с вами, куурцами…

– Джорат – часть Куурской империи. Мы все куурцы.

– Нет, – поправила его Дорна. – Ты куурец. Мы – джоратцы. Как бы то ни было, его родственники направились туда, чтобы у вашего народа тоже были могущественные маги. И вот почему вы все так хорошо знаете магию. Это означает, что кровь Джораса течет в твоих венах, давая тебе его силу. Любой другой, кто может творить магию, либо должен заключить сделку с демонами, либо запятнан кровью маракорцев. И уж они-то точно заключают сделки с демонами!

Брат Коун удивленно заморгал:

– Ты… ты хочешь сказать, что использование магии нормально, если ты происходишь из определенной наследственной линии?

Он посмотрел на остальных собеседников, но никого из них слова Дорны не шокировали и не прозвучали как что-то странное.

Она хмыкнула:

– Я не говорила, что я в это верю. Думаю, что это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала, но ты сам спросил.

Брат Коун снова повернулся к Джанель:

– У вас красные глаза. В остальной части империи это бы означало, что вы огенра из Дома Де Тал. Их волшебники специализируются на огне. Так что, возможно, вы тоже Кровь Джораса и потому не колдунья, как на это ни по-смотри.

О том, что ее все равно бы считали колдуньей, потому что у нее нет лицензии, как и у любой женщины, он просто промолчал. Об этом можно будет сказать позже.

– Ты намекаешь, что у нее порченая кровь?! – вмешался в разговор сэр Барамон.

Дорна изо всех сил ткнула его в плечо:

– Да заткнись ты. Мать Джанель была простолюдинкой. Может быть, Френа была одной из этих огинрей. Мы ведь не знаем.

– Огенра, – поправил ее брат Коун.

– Ой, ну можешь на табличке это написать! – огрызнулась Дорна. – Я даже спелой сливы не дам за то, как правильно произносить это проклятое слово.

Джанель встала:

– Все вы – держитесь подальше.

Дорна схватила сэра Барамона за руку и начала оттаскивать его назад – словно Барамон был ребенком, не понимающим, как не попасть под колеса повозки торговца, – а на его лице застыло страдающее выражение.

Лед вокруг Джанель начал таять, обнажая лежащие на земле тела.

Тела, которые внезапно зашевелились.

– О, Селанол! – взмолился брат Коун. – Граф, смотрите!

Дорна испуганно отпрянула назад, а сэр Барамон обнажил меч:

– За спину мне, живо!

Брат Коун заставил себя вспомнить, что, несмотря на свой вес, Барамон весьма неплохо владел мечом.

Граф не сдвинулась с места. Она лишь обнажила меч, дожидаясь, когда одержимые демонами мертвецы приблизятся.

Брат Коун судорожно пытался придумать, чем он мог бы помочь. Благословение может заставить демонов остановиться, но не более того, тем более что физически они здесь не находились. Они лишь использовали эти трупы как марионетки в Мире Живых. Получалось, что демоны, должно быть, овладели мертвецами лишь для того, чтобы оказаться в ловушке во льду.

Коун нахмурился. Дракон помешал демонам начать Адский Марш[267].

Джанель взмахнула мечом. Голова крестьянки скатилась с плеч. Еще один мертвец замахнулся на графа Толамер, и та нырнула в сторону, с размаха ударив его в челюсть, а затем рубанула мечом сверху, одним ударом располосовав труп от плеча до паха.

Ни одной капли крови не вытекло из замерзшего тела.

– Не размораживай их больше! – выкрикнула Дорна.

Если граф ее и услышала, виду она не подала, лишь шагнула вперед и замахнулась на следующего демона.

Дорогу заступила маленькая девочка.

Граф заколебалась.

Внимание Коуна привлекло движение сбоку. Повернувшись, жрец увидел, что какой-то обряженный в домотканую потрепанную одежду труп с каштановыми волосами не пошел напрямую в атаку на Джанель, а решил обойти их с фланга.

Вскрикнув от ужаса, Коун отпрыгнул назад, но запутался ногой в подоле своего аголе и рухнул на землю.

Сэр Барамон рванулся ему на помощь, изо всех сил ударил мечом, но плоть демона столь замерзла, что, не имея демонической силы графа, рыцарь смог нанести нападающему лишь легкую рану, и тот, не обращая на это никакого внимания, замахнулся на брата Коуна.

Коун закричал.

Демон уже поднял когтистую лапу, но в этот момент сэр Барамон смог вытащить брата Коуна из-под удара, а сам ударил снова, отрубив нападающему руку.

Правда, тот так и не остановился. Что совсем не странно.

Но затем его голова скатилась с плеч.

Позади упавшего тела стояла граф Джанель, и глаза ее сверкали, как два солнца.

– Это был последний, – обронила она. – Вы двое в по-рядке?

– Проклятая тварь поцарапала мне руку, – вздохнул сэр Барамон. – Впрочем, бывало и похуже. Ничего страшного.

– Давай я осмотрю рану, – тут же обратился к нему Коун.

Барамон отмахнулся:

– Это может подождать. Мы должны убедиться, что больше здесь нет демонов.

– О, я уверена, они тут в каждом замороженном, – фыркнула Дорна, отряхивая ладони. – Но они все заперты подо льдом, так что, пока мы не начнем его растапливать, мы в безопасности, как жеребята. – Замерев, она уставилась на Джанель: – А теперь успокой меня. Скажи мне, что ты не будешь настаивать на том, чтобы мы их разморозили.

На Джанель было страшно смотреть. За ее спиной лежала скомканная домотканая ткань, под которой покоились сотни трупов. Джанель указала на азок, стоявший достаточно далеко от главного города – в отличие от остальных, он не был заморожен и из него не лезли мертвецы.

– Укройтесь там. И не выходите, пока я не вернусь.

– И что потом? – Дорна не собиралась ее отговаривать – ее бы просто не послушали.

– А потом мы продолжим путь в Атрин. И если понадобится, растопим весь снег по дороге.

Джанель дождалась, пока остальные спрятались в укрытии, а затем начала свою смертоносную работу.

18: Демонский Водопад

Через три дня после того, как Джарит Миллигрест был убит Ксалторатом

Брат Коун закрыл книгу и жестом указал на Джанель:

– Теперь ваша очередь.

Поездка в столицу нашей провинции была мрачной по многим причинам, но не в последнюю очередь и из-за того, что мы видели на перевале Тига.

Нинавис наклонилась вперед:

– Подожди, а что случилось дальше?

Джанель уставилась на свои руки:

– Ничего особо необычного. Я разморозила деревню, разобралась с одержимыми, а затем, пока я разбиралась с демонами в Загробном Мире, мы отдыхали в том же азоке.

Ее голос звучал столь ровно и деловито, что было видно, каких усилий ей это стоило.

– Я очень сожалею… – сказал Кирин. Конечно, в том же возрасте у него были и свои проблемы – невольно вспоминалось, как ему сделали гаэш и продали в рабство. И все же он не мог не заметить, что с Джанель мало кто мог сравниться на поле боя. Однажды Джарит Миллигрест предложил ему военную службу, лишь потому, что он был готов сразиться с одним демоном. Что он скажет о женщине, которая сражалась с сотнями?

Что бы сказал Джарит, поправился Кирин. В прошедшем времени.

– Ты сожалеешь? Ты не имеешь к этому никакого отношения, – ответила Джанель.

Он очень надеялся, что это правда.

Рассказ Джанель.

Дорога в Атрин, Знамя Барсина, Джорат, Куур

Зачем убивать целый город, а потом замораживать его? Демоны могли бы охотиться за этими убитыми душами и в Загробном Мире. Но демоны никогда не упускали возможности отправиться в Мир Живых, даже если не в полной мере. Но эти демоны были заморожены. Для чего это было сделано?

Пусть мне и хотелось получить ответ на этот вопрос, но внутри меня бушевал хаос, поднятый совсем другим. Пламя, которое я вызвала. В ушах вновь и вновь звучали слова Тамина. Я была колдуньей так же, как и он – колдуном.

Поглощенная своими мыслями, я даже не заметила, как мы добрались до водопада.

– Что это за шум? – спросил брат Коун, когда мы спустились на лошадях вниз по главной дороге.

О да. Мы снова нашли лошадей.

Когда городок Тига подвергся нападению, городские лошади сбежали. Хотя и не все. Некоторые из них были такими же одержимыми, как и люди, но обычно мы, джоратцы, никогда не запираем наших лошадей, если только им не нужно укрыться от бури. Как только город оттаял, мы подобрали упряжь и смогли уговорить нескольких лошадей вернуться.

Сэр Барамон удивленно покосился на брата Коуна и хлопнул жреца Вишаи по плечу:

– Ты что, никогда раньше не видел Демонский Водопад?

– Демонский?.. – Жрец удивленно моргнул. – Я думал, нам еще день до него ехать.

– Самое большее – несколько часов, – поправила его я.

– И при этом он уже слышен? – Кажется, его это совершенно сбило с толку.

Прищелкнув языком, я направила лошадь вперед. Я решила ее назвать Цветком Ясеня. Хотя она и должна была всю жизнь прожить простой фермерской лошадью, я нашла, что она довольно мила, хотя и немного пуглива. Она заслуживала кого-то, кто кормил бы ее морковкой, называл бы ее красивой и водил на прогулки. И пусть это буду не я, но я пообещала себе, что найду ей достойного спутника в Атрине[268].

Мы поднялись на вершину холма. Я остановила Цветок Ясеня, дожидаясь, пока меня нагонит брат Коун.

Наконец он появился – и на лице его читалось множество вопросов. Вместо ответа я просто указала ему вперед.

Он проследил взглядом за моей рукой, и у него отвисла челюсть.

– Демонский Водопад, – сказала я.

Я много раз бывала в Атрине, но обычно прибывала с помощью Привратного Камня и потому никогда не видела его с такой высоты. Я никогда не видела этот изгиб Великой Степи, когда озеро Джорат переливается через край, образуя гигантский водопад шириной в несколько миль.

Атрин, цветок Джората, расположился на вершине этого водопада, в центре плотины, сдерживающей воды озера Джорат. Город взмывал ввысь, подобно горе из белого кварца и голубого гранита, с дворцом и храмами, образующими ряд высоких шпилей, царапающих грозовое небо. Город раскинулся кругом. Защищавшие его толстые стены из белого камня с такого расстояния выглядели изящными и тонкими, как фарфор.

С внешним миром Атрин соединяли два моста – две дорожки из каменного кружева, протянувшиеся от города до берега. В действительности мосты были шириной в сотни футов и длиной в несколько миль, по ним могла проехать целая армия лошадей, но с такого расстояния масштаб искажался и все выглядело крошечным и хрупким, как яичная скорлупа.

Я нахмурилась, пристально вглядываясь вперед. С мостом было что-то не так.

– Что это за пятно на мосту?

Сэр Барамон сморгнул:

– Пятно, граф?

Дорна наморщила нос:

– Ах, у меня уже не то зрение, что раньше. – Прикрыв глаза рукой от солнца, она прищурилась, вглядываясь в даль.

– Это… – Она на миг замолчала. – Кажется, это здания на дамбе?

– Кто будет строить на мосту? – спросила я. – Это странно.

К моему удивлению, в голосе брата Коуна прозвучало негодование:

– Города, они как реки, граф. Они выходят из берегов и распространяются за пределы своих границ. Это происходит повсеместно.

– Это другие города, – пренебрежительно фыркнула я. – Я слышала, что столица регулярно переполняется человеческим мусором, но за стены Атрина никому не выйти. Город – это остров.

– Это правда, жеребенок, – сказала Дорна, – но ты забываешь, насколько широки эти мосты. И вообще, большую часть года город пустует. Места предостаточно.

Брат Коун нахмурился:

– Не понимаю, зачем городу такого размера пустовать?

– Потому что это ловушка, – пожала плечами я и под удивленным взглядом Коуна выдавила то, что могло сойти за улыбку: – Понятно, что сейчас это не ловушка, но Атрин не был построен, чтобы быть городом. Он был построен в качестве… издевки. Видишь ли, у императора Кандора была пехота, и он сражался с богом-королем лошадей. Огромная кавалерия Хорсала включала тысячи кентавров, и это не считая огнекровок и прочих конных чудовищ в его армии. Куур не мог выиграть войну, вступив в бой с Хорсалом на своих условиях, поэтому Кандор запрудил все реки плато, затопил Бесконечный Каньон и построил этот город в качестве приманки. Император Кандор спроектировал Атрин таким образом, что эго Хорсала потребовало бы напасть на него. Он построил Атрин, чтобы убить бога, а то, что его потом заняли люди, было случайностью. – Я неодобрительно сжала губы. – Здесь не должно быть столько людей, чтобы они не помещались в городе.

Сэр Барамон нерешительно, словно извиняясь, пожал плечами.

– Ты посещала его в последнее время, граф?

Моя челюсть непроизвольно сжалась.

– Мы были здесь до… – Продолжить я не смогла. До кантона Лонеж. До Ксалторат. – С тех пор прошло много лет, – пришлось признаться мне.

– Ну что ж, граф. – Он почесал начинающую отрастать бороду. – Все меняется.

Я вздохнула:

– Или кое-что. – Я повела Цветок Ясеня обратно к главной дороге. – Пошли, что ли. Чем скорее мы доберемся до города, тем скорее я смогу предупредить герцога Ксуна об опасности, грозящей Джорату. Это угрожает всей провинции. Ему придется что-то предпринять.

– Я бы не спешила, – сказала Дорна. – Ты же знаешь, что Орет ждет тебя.

– Это ничего не меняет, – отрезала я. – У меня есть долг, Дорна. Герцог должен быть предупрежден.

– Хорошо, – угрюмо сказала она, явно показывая, что все совсем не хорошо.

Мы тронулись в путь.

Стоило пересечь мост Мерат, соединяющий сушу с островом, и масштабы Атрина становились очевидны. По сравнению с озером Джорат, обширным внутренним морем, заканчивающимся бесконечной чередой демонических водосбросов, разбрызгивающих струи воды, город выглядел таким крошечным. Из-за масштаба Атрин казался причудливым пасторальным замком, ожившей сказкой о боге-короле. А потом вы замечали людей и понимали истинные размеры города.

Все было так, как я помнила с детства.

Ну, или почти так.

Я не помнила ветхие трущобы, притаившиеся на мосту, ведущем непосредственно в город. Кто-то понастроил хижин из дерева и глины, добытой на берегу озера. Я увидела десятки различных стилей архитектуры – от отделки родом из Западного Куура до какой-то спиральной глиняной конструкции, напоминающей улей. Ни один из них не напоминал джоратский азок.

– Маракорцы, – сказала я. Я заметила, как из-за занавесок на нас бросают угрюмые взгляды. А еще я увидела ровный цвет кожи, от светло-коричневой до темно-каштановой, и темные волосы, рыжие или черные. – Что здесь делают маракорцы?!

Меж нагромождения зданий петляла узкая дорожка, достаточно широкая для того, чтобы по ней могли гуськом двигаться лошади. Мы решили, что безопаснее идти пешком, чем ехать верхом. И с каждым шагом я чувствовала на себе укоризненные взгляды поселенцев.

– Они – беглецы и беженцы… По общему признанию, ситуация… э… за последние несколько лет стала немного хуже, – сказал сэр Барамон.

– Ты хочешь сказать, что так было годами? – Я моргнула, глядя на него. – Кто владеет их тудадже?

– Никто, – удивленно ответил он. – Я имею в виду, они маракорцы!

Внезапно впереди раздался крик. Я увидела, как солдаты вытащили какую-то женщину на мост и приковали ее кандалами к земле, пока вторая группа обыскивала развалюху, в которой ее нашли. Через несколько секунд они, крича, вышли наружу, таща за собой какого-то маракорца. Женщина, завопив в полный голос, потянулась к нему, но солдаты сбили ее с ног.

Я почувствовала, как рядом напрягся брат Коун.

– Мы разве не собираемся что-нибудь предпринять?

Я заколебалась:

– Это не наше дело. Кроме того, эти мужчины носят цвета герцога.

Сердце бешено колотилось в груди. Я хотела вмешаться! Мне следовало отнестись ко всему происходящему спокойно, доверив людям герцога следить за соблюдением законов. Но то, что произошло в Барсине, по-прежнему жгло мою душу. Я больше не могла…

И в этот миг охранник полоснул кинжалом по горлу маракорца.

Воздух распорол оглушительный женский вопль.

Я успела перехватить брата Коуна за одежду за мгновение до того, как он успел рвануться к маракорцу – попытаться спасти ему жизнь.

– Но я могу помочь!

– Ошибаешься!

Солдаты ушли. Отбросив в сторону тело и не обращая никакого внимания на женщину, они направились к воротам. Какова бы ни была их цель, они либо достигли ее, либо считали, что оно того стоило.

Я отпустила брата Коуна. Он рванулся к женщине, которая рыдала над убитым мужчиной. Он мог быть ей кем угодно: братом, отцом, другом, мужем. Сперва она не обращала на брата Коуна никакого внимания, а затем с криками набросилась на него.

– Пошли. – Сэр Барамон оттащил от нее Коуна. – Клянусь, здесь ты ничем ей не поможешь.

Я чувствовала на себе пристальный взгляд Коуна. Хотя он не произнес ни слова, я знала, о чем он думал.

Ты могла остановить их.

– Хватит! – рявкнула я на него. – Это не наше дело. Здесь все живут лишь с позволения герцога. Мы не знаем всех обстоятельств.

– Вы говорили, что джоратцы не убивают преступников просто так! А как насчет этого саэлена? Где его испытание боем? Его турнир? Кто собирался победить его тудадже?

– Брат Коун…

– Разве это справедливо?! – По его лицу текли слезы гнева.

– Ах ты, милый жеребенок, – сказала Дорна, похлопав жреца по плечу. – Ты же знаешь, что это относится только к джоратцам.

Я прошла прочь вслед за Цветком Ясеня, не собираясь проверять, идут ли за мною остальные. Не собираясь проверять, что стало с мертвым маракорцем.

Я не знала всех обстоятельств. Я ничего не знала о преступлениях этого человека. Возможно, он это заслужил. Возможно, нет. Но одно я знала наверняка.

В Джорате ты защищаешь то, чем правишь.

Брат Коун не понимал этого. Он не понимал, что заступничество за какого-то случайного беженца из Маракора может быть воспринято как попытка бунта.

Натянув на голову капюшон, я подошла к воротам, которые всегда мне казались обескураживающе малы – Кандор спроектировал их так, чтобы лошадям было трудно, почти невозможно пройти через них.

Что императору Кандору было до лошадей? Он пришел не спасти их, а уничтожить.

Если передние ворота были маленькими, то площадки для стрельбы из лука – нет.

– Мой граф, – сказал сэр Барамон, – позвольте мне сказать.

Я с облегчением кивнула, по-прежнему не доверяя собственному голосу. Слова брата Коуна ранили мою душу, как бритвы.

Я надеялась на незаметный, тихий въезд в город, но этому не суждено было сбыться. Вся эта история с беженцами и кое-как построенными на мосту зданиями, похожими на осаждающую город армию, показывала, что охранники не только проверяли каждого входящего, но и записывали о нем все подробности, чтобы потом составить отчеты. Получалось, если их передадут моим врагам – проникнуть в город будет гораздо труднее.

– Имя и причина визита? – спросил охранник у ворот.

Сэр Барамон расхохотался:

– Причина визита? Скажи мне, мой добрый человек, разве кто-нибудь назовет иную цель, кроме турнира, который состоится через две недели? С таким же успехом можно сказать, что тот, кто плавает в Зайбуре, просто хочет увлажнить лоб!

Охранник прочистил горло и окинул сэра Барамона оценивающим взглядом:

– Посмотреть или поучаствовать?

– Победить! – рявкнул сэр Барамон. Он наклонился к мужчине, понизив голос: – Ну, побеждать буду не совсем я… Прошло несколько лет, – для выразительности он похлопал себя по животу, – с тех пор как я был звездой турнира. Тем не менее ты наверняка слышал о великом сэре Кависарионе из Далрисии? – Он снова понизил голос до шепота: – В этом году я привез свою новую протеже, Эмбер, – это ее первое шоу, но ты точно заметишь ее на играх, обещаю, – а также нашего тренера Крошку и ее личного слугу Пухлозада[269].

Брат Коун удивленно заморгал. Дорна, напротив, ухмыльнулась от уха до уха и выпятила грудь.