Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Марта Уэллс

Соавторы: Ребекка Куанг,Замиль Ахтар,Дженн Лайонс,Марк-Уве Клинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 336 страниц)

59: Харас-Гулгот
^{(Рассказ Кирина)}

Ты убила Мерита? Мерит – часть твоей коллекции?

Когда ты это… а, ладно, не важно.

Я продолжаю.

Мы стояли под открытым небом. Над нами, словно живущие в небесах дальние родичи Пасти, кружили сизые облака. Влажный воздух пах серой, и к этому запаху примешивалась нотка кислоты, которая царапала мне горло при каждом вдохе.

Нет, это была не Инистана.

– Плут, что ты наделал? Я в жизни не ощущала ничего подобного.

– Я? Это не я.

– Проклятье! Ну и не я тоже! У меня никогда не получалось создавать врата. Но кто еще мог это сделать?

Тьенцо парила в воздухе рядом со мной, чуть возвышаясь над землей. Как она вышла из моего тела, я не почувствовал.

Мы стояли у развалин города. Каменные и металлические глыбы сильно пострадали от времени; годы придавили их, а едкий воздух покрыл оспинами. Края зданий были обведены тонкой серебристой световой сеткой, обозначавшей, где должны продолжаться уже рухнувшие стены. Город словно был защищен заклинанием, которое осталось и после того, как сами постройки обрушились.

Когда-то город был красивым. На многих зданиях, судя по всему, были большие балконы, а рядом располагались уютные площади, высокие колонны и изящные фонтаны. А теперь? Теперь город превратился в труп, который уже подвергся разложению, но еще не сгнил окончательно.

– Где мы? – спросила Тьенцо, на этот раз – тише. Мне показалось, что услышать ответ она не рассчитывала. – Это Кортаэнская Пустошь.

– Что? Нет!

– Я почти в этом уверена, Плут. – Она скрестила руки на груди. – Ты просто должен был выбрать не что-нибудь, а родину моргаджей. Ну и ладно. Я, по крайней мере, уже умерла.

– Я ничего не делал. – Я сглотнул и осмотрелся, почти предполагая увидеть за каждым камнем отряды моргаджей. У меня хотя бы было заклинание невидимости.

Прямо перед нами стояло здание, которое еще не начало разрушаться. На его идеальных стенах я не заметил ни одной выбоины или трещины. Я не знал, какую роль оно играло изначально: возможно, это был храм или дворец, великий университет или какое-то важное правительственное учреждение.

Конюшни там, скорее всего, не было.

Восемь разноцветных лучей тянулись к верхушке здания с разных сторон света. Они уходили так далеко, что я не мог разглядеть, где именно они начинались. Лучи врезались друг в друга, подсвечивая хрустальный стержень, который погружался в глубь здания. Это было прекрасное зрелище – по крайней мере, оно могло быть прекрасным, если бы не вызывало у меня такой ужас.

– Я уже был здесь, – прошептал я.

Тьенцо уставилась на меня.

– Когда? – спросила она.

Я покачал головой и пошел к зданию.

– Не помню.

Я боролся со страхом. Тьенцо уже не управляет мной, так что все будет хорошо. Кроме того, я не на острове, а значит, все хорошо вдвойне. Да, если это в самом деле Пустошь, которой правят моргаджи, то нам может грозить опасность. Однако я умел становиться невидимым, а Тьенцо они никак повредить не могли. Так что наше положение было не таким уж сложным, каким могло показаться на первый взгляд. Все зависело от того, с какой стороны посмотреть.

Все будет хорошо.

Я зашел в здание и резко остановился.

Оно, как и весь город, скорее всего, когда-то было красивым. Вставки из цветных камней, изящные статуи – все это сильно отличалось от обычного куурского стиля.

В центре этого огромного пространства, этого дворца, храма или правительственного учреждения кто-то вырезал огромную сферу. Стены, потолок и колонны были обрезаны, словно все в радиусе пятидесяти футов от центра огромного зала было просто уничтожено.

В этом отрицательном пространстве парил человек.

Внезапно я понял, что хочу рассмотреть его повнимательнее. Не обращая внимания на шипение Тьенцо, которая просила меня не забывать об осторожности, я пошел вперед. Я должен был узнать. Я должен был увидеть его.

Различить детали я не мог. Он не отражал свет, который помог бы оценить его форму и объем, и я видел лишь силуэт – ни черт лица, ни одежды. Человек был небольшим – ниже меня – и довольно щуплым. У меня возникло чувство, будто я смотрю на что-то настолько знакомое, что если я чуть-чуть сосредоточусь, то непременно вспомню, откуда я его знаю и почему он позвал меня сюда.

Он открыл глаза и посмотрел на меня.

Да, я знаю, что ты собиралась сказать. Он был воплощением тьмы. Абсолютно черным. Он был полной противоположностью света, который лился с крыши, создавая для него ловушку. Как я мог вообще понять, что у него есть глаза, не говоря уже о том, что он их открыл? На это я могу сказать одно: я это чувствовал. Его ненависть накрыла меня, словно волна, и она была жарче, чем пламя Старика. Он знал, кто я. Я знал, кто он. Почувствовав на себе его взгляд, я ощутил чистый страх, который не испытывал ни до, ни после этой встречи.

Усилием воли он потянул меня к себе. Я ощутил в себе ошеломляющее желание подойти к нему, присоединиться к нему, стать его частью.

Мы исцелимся. Мы обретем свободу.

– Тьенцо… мне нужна помощь.

– О, богиня… – прошептала Тьенцо. – Кажется, я знаю, кто это. Я знаю… – Она замерла, потрясенно глядя на этого человека, но затем стряхнула с себя оцепенение. – Кирин, мы должны уйти.

– Вселись в меня, – сказал я сквозь сжатые зубы, продолжая шагать вперед. – Прямо сейчас.

К ее чести, Тьенцо не стала допытываться, почему мое отношение к этому так изменилось всего за несколько минут. Она просто взяла меня под свой контроль.

В течение следующих нескольких секунд все балансировало на грани. Кажется, я кричал – или пытался. Возможно, я плакал. Я точно знаю, что я пытался бежать туда, где меня ждал этот силуэт.

К счастью, все это не имело значения.

Тьенцо перешла на бег и не останавливалась, пока мы не добрались до окраин города. Я почувствовал, что она ослабляет власть надо мной – настолько, чтобы я мог самостоятельно идти и разговаривать. Но частичный контроль она сохранила – на тот случай, если я еще не вышел из-под влияния того чудовища.

Я согнулся над мостовой, и меня стошнило.

– Плут, – сказала Тьенцо. – Кажется, это Вол-Карот. – Судя по голосу, она была потрясена. – Ты привел нас в Харас-Гулгот.

Я содрогнулся, и меня стошнило еще и еще раз. Я не имел ни малейшего представления ни о Вол-Кароте, ни о Харас-Гулготе. Хотя, казалось бы, я, сын менестреля, должен был чуть больше знать об истории, в которой речь идет об уничтожении целой расы. Но это не имело никакого значения. Я знал это место. Я знал это существо. Тьенцо была права.

– Гадрит постоянно мне о нем рассказывал, – продолжала она. – Харас-Гулгот – место, где сами боги заточили короля демонов Вол-Карота. Гадрит хотел его использовать. Этот подлый ублюдок мечтал оказаться здесь, но так и не набрался храбрости.

Боковым зрением я увидел какие-то изображения, призраки: они пришли сюда не из мира живых, но из воспоминаний Тьенцо. Один из ее фантомов, высокий мужчина в черном одеянии, шел по улицам города. Его лицо было скрыто во тьме.

Затем до меня наконец дошел смысл ее слов.

– Гадрит? Откуда ты знаешь Гадрита Кривого?

Я почувствовал, что она удивилась. Призрачный волшебник из дома де Лор, похоже, тоже был этим удивлен – и повернул голову в мою сторону.

Я узнал его: это был Мертвец.

– Откуда? – рассмеялась Тьенцо. – Плут, я думала, ты знаешь. Он был моим мужем.

– Мертвец… – Если бы у меня внутри осталось хоть что-то, я бы выблевал и это. На меня нахлынули воспоминания. Таэна сказала, что настоящее имя Тьенцо – Равери, а это значит, что она – Равери де Лор, официально считавшаяся матерью Турвишара. Похоже, ее все-таки не казнили за участие в Деле Голосов. Если не считать его приемного сына, то именно Тьенцо должна была больше всех знать о методах и целях Гадрита.

Какова была вероятность того, что я случайно встречу ее на борту «Страдания»?

К этому моменту я уже знал достаточно, чтобы понять: в это дело вмешалась Таэна. Но в данном случае это меня не расстроило.

– Он не умер? – Она следила за моими мыслями, словно за своими собственными. Я почувствовал ее уныние, ее отвращение, ее шок. Тьенцо ненавидела Гадрита, ненавидела с такой страстью, о которой я не мог и мечтать. Кажется, она была готова немедленно открыть какой-нибудь магический портал, доставить меня к Гадриту и избавить от него мир. И останавливало ее лишь одно небольшое затруднение – то, что она все еще была мертва.

Кроме того, у нее плохо получалось открывать врата.

– Мы должны вернуться к Хамезре. – Я встал и прислонился к стене, чтобы не упасть. Я чувствовал себя истощенным, словно Вол-Карот похитил часть моей жизни. Мои пальцы нащупали странную форму в камне, и я понял, что это барельеф.

Кто-то поработал здесь резцом. Это была гладкая, прекрасная работа, совсем не в стиле города. Она заинтересовала меня, я изучил всю сцену целиком. На стенах домов была вырезана длинная история: в ней множество фигур участвовали в бою. Восемь человек, четверо мужчин и четыре женщины, собрались вокруг сияющего кристалла. На следующей картине были изображены эти же восемь фигур, но на этот раз каждый из них держал в руках символ: череп, монету, меч, ткань, шар, колесо, поток, лист и звезду. Я прошел чуть дальше по улице и нащупал другие рисунки: на одной из них восемь фигур сражались с монстрами с головами быков и когтями вместо рук, с существами со змеиными хвостами вместо ног и щупальцами вместо рук. Затем еще одна сцена: в ней только один из восьми – тот, кто держал в руках звезду, – покидал поле боя в сопровождении девятого человека. За этим последовал еще один круг из восьми людей с кристаллами в руках. На этот раз человек со звездой стоял в центре круга. Девятый тоже был там, но сейчас он держал в руках меч. На следующем рисунке девятый пронзал мечом человека со звездой.

В следующей сцене… обведя ее пальцем, я сглотнул комок. Человек со звездой исчез, от него не осталось ничего, кроме силуэта, вырезанного в камне, очертания с расходящимися от него сердитыми лучами. От девяти мужчин и женщин, которые были там, не осталось и следа, только девять волнообразных форм, каждая из которых ползла в своем направлении. Там были восемь разбитых кристаллов и один искривленный меч… После этого были изображения умирающих людей, демонов и огня, сходящего с небес.

Счастливого конца у этой истории не было.

– Кто их вырезал? – спросил я, касаясь изображений, и посмотрел по сторонам. Эти рисунки я нашел не случайно – они повторялись на каждой каменной поверхности, словно несколько поколений потратили свою энергию на то, чтобы запечатлеть всего одно страшное событие.

По городу разнесся грохот барабанов.

– Говорят, что моргаджи, живущие в Пустоши, считают этот город священным, – сказала Тьенцо. – Тебе нужно спрятаться, и как можно быстрее.

Я услышал звук шагов: кто-то быстро приближался ко мне.

Я прижался к стене и начал повторять свое заклинание невидимости. Секунду спустя по улице пробежала дюжина воинов-моргаджей. Эти великаны совсем не напоминали людей. Их кожа была покрыта желтыми, коричневыми и черными пятнами, а над ноздрями у них росли щупальца, издали похожие на усы. Глаза моргаджей были ртутно-серебристыми, без зрачков и склер. И, конечно, на их предплечьях росли знаменитые шипы. Эти шипы были ядовитыми, и Роарин, вышибала из «Разорванной вуали», с огромным удовольствием это демонстрировал. Они вырастали не у всех полукровок, и поэтому он очень гордился собой.

Но сейчас я наткнулся не на полукровок, а на чистокровных моргаджей, тех самых воинов, которые наводили ужас на жителей Хорвеша. Куур стал державой, которую в наше время боится весь мир, только благодаря срочной необходимости разгромить их.

Моргаджи – единственный враг, который до сих пор регулярно вторгается в Куур.

Они рысцой пробежали по улице, поворачивая головы из стороны в сторону.

Они охотились.

Я был уверен, что они не смогут меня увидеть, но их щупальца задергались. Моргаджи остановились. Щупальца зашевелились снова. Один из воинов наклонился над тем местом, где меня стошнило.

– Беги, – шепнула мне Тьенцо.

Я сглотнул, но не сдвинулся с места.

«Если побегу, – подумал я в ответ, – они точно меня найдут».

Я услышал какой-то шум, разговоры. Языка моргаджей я не понимал, но, судя по их голосам, Хамезра могла бы назвать их своими родичами.

– Тогда молись, плутишка, – сказала Тьенцо.

Это была не самая плохая идея. Возможно, Таджа даже ответит на мои мольбы. Я продолжил читать заклинание. Я не знал, нужно ли молиться вслух и услышит ли Таджа мои мысли. Я подумал о ней и о спасении с такой силой, на которую только был способен, но так, чтобы при этом не разрушить заклинание.

Ничего не произошло.

На главной улице появилась еще одна фигура, одетая в желтый халат с тигровыми полосами. Воины рассеялись, чтобы уступить ей место. Один из них обратился к ней и указал на рвотные массы.

– О, Лаака, – прошептала Тьенцо. – Это женщина.

– И что? – Я ничего не понял. Да, это женщина. Я не видел, как она выглядит под одеждой, но она была меньше воинов, и я предположил, что это либо женщина, либо ребенок.

– Ты хоть раз видел моргаджа-женщину? – раздраженно спросила Тьенцо. – Один профессор в Академии убеждал нас, что у моргаджей нет женщин и что они размножаются каким-то бесполым почкованием. Наших женщин моргаджи ненавидят, и я полагала, что своих они держат под замком, словно в тюрьме.

– Она – не пленница. Она ими командует.

Действительно, пока Тьенцо говорила, существо откинуло капюшон. Это была женщина-моргадж, вероятно, средних лет – с теми же глазами и носом с щупальцами, что и у ее сородичей, но чернокожая – если не считать полоски серебристых чешуй, которая шла вертикально по щеке от линии волос. Ее волосы были не радужными лентами, словно у богини Таэны, а острыми шипами. Мужчины склонились перед ней в знак уважения, а один из них жестами объяснил, что им нужна помощь в поисках чужака.

Я заглянул за Первую завесу.

– Тьенцо, она волшебница.

– Ну разумеется. Нам нужно отвлечь их внимание.

И, словно услышав ее слова, над нами пролетел дракон.

Моргаджи отреагировали немедленно. Они не обрадовались этому гостю, и я не мог их в этом упрекнуть: я тоже был не в восторге. Сначала я не мог поверить в то, что Старик так быстро нас догнал. Но затем я заметил, что этот дракон другого цвета – белый с блестящими радужными разводами, словно кто-то разлил масло по мрамору.

Это был не Старик.

Моргаджи закричали, замахали руками, а затем бросились бежать. Они, очевидно, собирались дать бой.

– Давай! – крикнул голос Тьенцо в моей голове.

Я побежал.

У меня за спиной раздались крики. Вряд ли моргаджи меня увидели, но меня выдал звук, или запах, или что-то еще.

На бегу я выхватил из-за пояса кинжал и отмахнулся им не глядя. Затем я нырнул вбок, и один из моргаджей с топотом пронесся там, где я был секунду назад. Я снова нанес рубящий удар, и на этот раз попал ему в спину. Моргадж взревел. К несчастью, я вряд ли нанес ему большой урон, но при этом выдал себя и разозлил врага. Замедлить его мне точно не удалось.

– Если ты хочешь мне помочь, можешь начинать!

– А ты не собираешься снова устроить истерику?! – рявкнула Тьенцо.

– Нет! Надеюсь, что нет…

Теперь за мной гнались не менее пяти моргаджей. Я содрогнулся, когда Тьенцо подчинила себе мое тело и – в каком-то смысле – только все испортила. В общем, я перестал быть невидимым. Заметив свою жертву, моргаджи издали победный вопль. Кандальный камень у меня на шее превратился в лед.

Тьенцо выкрикнула что-то длинное и непроизносимое. Мое сознание изменилось, и я почувствовал, что она сделала. За две секунды я получил самый эффективный урок магии за всю свою жизнь.

Ближайший ко мне моргадж отстал. У него выпучились глаза, он прижал руки к шее и захрипел. Тьенцо удалила всю влагу из его легких, и без этой смазки его воздуховодные пути стали слипаться. У него фактически начался приступ астмы. Один из его собратьев остановился, чтобы помочь ему, а остальные продолжили преследование, хотя теперь действовали более осторожно.

Вдруг мою ногу пронзила огненная боль. Один из моргаджей метнул копье, и оно пробило мое правое бедро, пригвоздив меня к земле. Набранная скорость не позволила мне сразу остановиться, и от этого рана стала еще хуже. Все вокруг было залито кровью – моей кровью.

– Тьенцо! – завопил я.

– Я пытаюсь тебе помочь! – Следующее копье врезалось в невидимую стену и сломалось. Я почувствовал, как под управлением Тьенцо создаю огненный барьер, чтобы остановить преследователей.

Но к нам уже направлялась волшебница моргаджей, и я подумал, что огонь ее надолго не задержит.

– Сосредоточься на том, что происходит прямо сейчас, – укорила меня Тьенцо. Она, разумеется, была права. У меня хватало более неотложных проблем.

– Сначала – копье, – сказала Тьенцо. Она положила мою руку на древко, и я почувствовал, как она меняет тенье дерева, чтобы оно стало слабым и хрупким.

– Тьенцо, если оно задело артерию, а ты его вытащишь…

– Думаешь, я никогда не видела ран? Сейчас будет больно.

Я подавил в себе крик, когда края раны начали обугливаться. Она прижигала рану. В глазах у меня потемнело. Еще немного, и я потеряю сознание.

– Плут, будь со мной! Это еще не все.

Я моргнул, прогоняя тьму. Должно быть, несколько секунд я провел в отключке, потому что оказалось, что копье я уже вытащил. Я почти уверен, что эта проклятая штука задела кость и нанесла огромный ущерб мускулам и кровеносным сосудам. Мне нужно наложить шину и перевязать рану. Нужно очистить рану. Нужно нейтрализовать яды, которыми почти наверняка смазан наконечник копья.

На все это не было времени.

– Ты летать умеешь? – спросил я, ковыляя прочь от моргаджей.

– Тебе не понравится, как я приземляюсь…

– Уже скоро я буду готов рискнуть. – Я снова окружил себя невидимостью, хотя от нее сейчас было мало толку, поскольку за мной тянулся кровавый след.

До меня доносились голоса моргаджей: волшебница негромко читала заклинание, воины что-то кричали. Я поискал взглядом развалины, где можно спрятаться.

Затем сияющая энергетическая решетка, которая покрывала стены зданий, взмыла вверх и образовала клетку вокруг меня. Я врезался в нее, и по моему телу прокатились волны боли.

В мою сторону полетел шар из дыма – не из центра города, где находились моргаджи, но с окраин. Шар удлинился и потемнел, превращаясь в силуэт размером с человека.

Из дыма донесся голос.

– Далеко же ты забрел, братишка.

У меня началась паника: я решил, что Дарзин каким-то образом сумел меня разыскать.

Но это был не Дарзин.

Из дыма вышел Релос Вар.

60: Приглашение
^{(Рассказ Коготь)}

Сводные братья сидели, скрестив ноги, на самодельном одеяле, разложенном на каменном полу в убежище Галена. У постамента статуи Таэны горела сальная свеча, освещавшая их ужин.

– «Бойня»?! – воскликнул Гален. – Зачем тебе туда?

Кирин украл корзину с горячими лепешками, фруктовыми соусами и перченым мясом, предназначенными для слуг, и предложил отправиться сюда, чтобы отец не видел, как они поедают «пищу простолюдинов». Гален пришел в восторг от этой идеи – в том числе потому, что их отец пребывал в еще более скверном настроении, чем обычно. Гален подумал, что им стоит спрятаться.

В маленькой кладовой было тесно, но не жарко. Гален подозревал, что над головами у них огромное количество каменных блоков, которые защищают от палящих солнечных лучей. В кладовой не было ни одного окна, и он лишь догадывался о том, в какой части замка они находятся. Ему нравилось думать о том, что сейчас они уже не на земле де Монов.

Его брат намазал соус из манго на кусок лепешки.

– Может, пойдем в «Бойню»? Это легендарное заведение. Я давно хотел там побывать, но у меня никогда не было на это денег. Хочу посмотреть на поединки.

– Но мы же слишком молоды. Отец никогда нам это не разрешит.

– Уже разрешил, – ухмыльнулся Кирин.

Гален открыл рот от изумления.

– Он… нет! Как тебе это удалось?

– Я сделал ему подарок.

– Что?

– Слышал про джоратскую кобылу, которую он пытается скрестить со своими жеребцами?

Гален кивнул. Он действительно про нее слышал и даже подозревал, что именно из-за нее отец злится. Дарзин привез лошадь из самого Джората – купил ее задешево на каком-то старом конезаводе, дела которого пришли в упадок. Но теперь выяснилось, что кобыла настолько большая, дикая и злобная, что калечит каждого, кто посмеет к ней подойти. Ее доставили всего неделю назад, но за это время она убила пятерых конюхов и дважды сбегала из стойла. Даже Дарзин не осмеливался к ней приближаться. Гален думал, что через пару дней отец спишет все в убытки и прикажет ее убить.

– Ну так вот: я нашел для него лошадника из Джората. Купил его в Восьмиугольнике. Если и ему не удастся укротить кобылу, значит, это не сможет сделать никто. – Кирин с энтузиазмом впился зубами в лепешку. – Дарзин так обрадовался, что согласился нас отпустить.

– Ух ты! – Гален заморгал от удивления, но затем помрачнел. – Но если у твоего раба ничего не получится, Дарзин прикажет его убить.

– Он не мой. Я подарил его Верховному лорду. Если Дарзин захочет убить одного из рабов Верховного лорда… – Кирин пожал плечами, показывая, что это его не касается.

– Хо-хо! Вот это ловко! – ухмыльнулся Гален. – Нужно будет рассказать про это матери.

Услышав слова Галена, Кирин помрачнел.

– Ну да. Точно… А она… э-э… здорова? Она уже несколько дней не выходит к ужину.

– Что? Нет, с ней все хорошо. У нее была лихорадка, – ответил Гален, хотя в королевской семье, которая специализировалась на магическом исцелении, подобную отговорку можно было в лучшем случае назвать слабой.

– А, ну ясно… – После неловкой паузы Кирин продолжил: – Ну так что? Ты хочешь пойти?

Гален закатил глаза.

– Ну конечно! Отец никогда меня не отпускает.

Кирин опешил.

– Никогда?

Гален покачал головой.

– Он говорит, что я его опозорю.

– Но наверняка у тебя есть друзья…

Гален покраснел от смущения.

– Да, друзья у меня есть. Несколько раз в год я вижу их на вечеринках. У меня есть Кавик де Лаакар и мой двоюродный брат Дорман де Арамарин[106]. С ними я встречусь на новогодних торжествах. И еще у меня есть учителя. Кроме того, если не видит отец, то иногда я разговариваю с детьми слуг.

Старший брат вскочил и протянул Галену руку.

– Тогда пошли. Посмотрим на эту таверну, о которой мне столько рассказывал отец.

– Прямо сейчас?

Кирин кивнул.

– Именно. Прямо сейчас, пока Дарзин не передумал…

До комнаты, где сидели мальчики, долетело эхо громкого лязга, и они замерли. Кирин, энергично жестикулируя, показал на свечу. Гален потушил ее, и в комнате воцарилась темнота.

Прошло несколько минут. Галену было неуютно в темноте – и, хотя он никому бы в этом не признался, даже страшно.

Чья-то ладонь зажала ему рот. Он едва не закричал, но вдруг понял, что его нашел Кирин. Старший брат потянул Галена за рубашку и прошептал:

– Посмотри на свет!

Гален уже собирался отругать его за то, что он несет чушь, как вдруг понял, что Кирин прав.

Свет в виде тонкой нити, почти скрытой за штабелями из коробок и сломанными стульями, шел рядом с полом, затем от пола к потолку, а затем по потолку и обратно. Гален проследил за лучом и понял, что перед ним дверь. Раньше он ее не замечал. Дверь была достаточно велика для того, чтобы через нее прошла статуя Таэны и другие большие предметы.

Затем он услышал голоса.

– Не мешало бы вытереть пыль, – сказал первый голос.

От его тона по коже Галена побежали мурашки. Рука Кирина крепче сжала плечо Галена – то ли от страха, то ли предупреждая о чем-то.

– Я же не могу позвать сюда слуг, верно?

Этот голос Гален знал: он принадлежал его отцу Дарзину. Гален накрыл ладонь брата своей собственной и сжал ее в ответ.

Затем заговорил третий голос – богатый, бархатный баритон.

– Можешь, конечно. Просто рано или поздно они у тебя закончатся. – Потом тот же голос спросил: – А что это за место?

– Изначально здесь был мавзолей, – сухим, мертвым голосом объяснил первый мужчина. Эту гробницу построили для Сарика де Мона Восьмого и четырех дюжин наложниц, которых он приказал убить в день своей кончины[107]. Двадцать пять лет назад Верховный лорд Педрон превратил ее в комнату для призыва демонов. За дверями в этих коридорах находятся погребальные камеры жен Сарика. Педрон держал в них пленников, которых собирался принести в жертву. После этого здесь какое-то время находилась часовня, посвященная Таэне, но когда Терин отвернулся от религии, ее забросили.

– А я испытываю здесь яды, – добавил отец Галена.

– Да, – согласился третий человек, – это в твоем стиле.

В его устах это прозвучало не как комплимент.

– Следи за своим учеником, – ответил Дарзин после паузы. – Кажется, он намерен погибнуть еще до того, как ты сам соберешься его убить.

Первый, жуткий голос холодно рассмеялся.

– Он сам о себе позаботится.

– Де Мон, – недружелюбным тоном сказал третий голос, – я понимаю, что ты нам нужен, но на хорошее отношение с моей стороны не рассчитывай. Ты – ограниченный, мелкий тиран, который не имеет ни малейшего представления об истинной природе власти. Если бы мой господин не нуждался в твоих услугах, я бы с огромным наслаждением превратил бы твои кости в материнское молоко, из которого они созданы, и считал бы, что оказал миру большую услугу.

Еще одна долгая пауза.

– Спасибо, что прояснил отношения между нами, – наконец ответил Дарзин.

– Можешь не благодарить. Хотя я надеялся, что тебе хватит глупости напасть на меня.

– Хватит этих игр, – отрезал мертвый голос. – Мальчик, ты знаешь, что твои родители встретились именно здесь? – спросил он, снова обращаясь к третьему голосу. – Педрону нужно было принести в жертву девственницу. Он держал твою мать в этой камере, пока ее не освободил твой отец Санд.

– Вот в этой камере?

Гален едва удержался от того, чтобы не ахнуть, когда свет вокруг двери потускнел. Этому могло быть только одно объяснение: третий человек сейчас встал рядом с дверью – возможно, всего в нескольких шагах от них. Если Гален слышал каждое слово этих людей, значит, было верно и обратное.

– Если память мне не изменяет, то да.

– Значит, именно здесь Педрона забрал демон? Неудивительно, что ты хотел показать мне это место.

– Да, да, здесь все буквально пропитано сладкими воспоминаниями! – рявкнул Дарзин. – Но вот вопрос: поможет ли это нам в ходе ритуала?

– Разумеется, – подтвердил третий голос. – Это идеальное место. Не обращать внимания на вибрации практически невозможно. Ад находится так близко отсюда, что привлечь внимание Ксалтората, скорее всего, можно будет и без жертвоприношения.

– Жертвоприношение будет, – сказал Дарзин. – Я на этом настаиваю.

– О, в этом мы с тобой согласны. Я сказал, что не понадобится привлекать его внимание. Жертва нужна для того, чтобы он не сорвался с поводка. Это дело не для новичков. Наш зверек при малейшей возможности порвет город в клочья – и начнет он с нас.

– Мы видели, на что он способен, – сказал первый голос. – Последнее жертвоприношение прошло неудачно. Он едва не вырвался. На этот раз нам нужна кровь.

– В ней недостатка не будет, – ответил Дарзин.

– Хорошо, я поручаю это тебе, – сказал мрачный голос. Гален услышал звук шагов: кто-то расхаживал по комнате. – И либо сам убери здесь, либо прикажи это сделать кому-нибудь другому, а затем избавься от него. В подземелье воняет потом и страхом.

– Да, господин, – ответил Дарзин самым почтительным тоном.

Снова послышались шаги: трое вышли из комнаты, и свет погас. Гален попытался встать, и подошва его сапога зашуршала по каменному полю. Кирин надавил ему на плечо, удерживая его на месте. Гален слишком поздно понял, что опасность еще не миновала, и едва не вскрикнул, когда третий голос заговорил снова.

– Не возвращайтесь. В следующий раз он вас найдет. – Богатый интонациями голос говорил так нежно и тихо, что Галену показалось, будто слова звучат прямо у него в голове. Должно быть, человек прижался губами к двери. Кирин с такой силой сдавил плечо Галену, что тот прикусил губу, чтобы не вскрикнуть от боли.

– Ты идешь? – громко спросил отец Галена откуда-то издали. – Или ты любишь забавляться с самим собой в темноте?

– Здесь темно только для таких, как ты, – поправил его баритон. Человек пошел прочь, шаркая по каменному полу. Послышалось шуршание каких-то одежд. Спустя миг раздался лязгающий звук, знакомый Галену: кто-то задвинул тяжелый железный засов.

Кирину каким-то образом удалось собрать всю еду в корзину и завернуть ее в ткань.

– Скорее возьми меня за руку, – шепнул он.

Когда они мчались назад по тоннелю, Гален пугался каждого звука. От ужаса он был готов заплакать. Когда они добрались до помещений для прислуги, Кирин остановил Галена и положил одеяло с завернутой в него провизией на одну из тележек, которые возили слуги. Все еще держа Галена за руку, он быстро вышел на Первый двор и распорядился, чтобы им подали экипаж и выделили охрану.

Он казался невозмутимым, но Гален чувствовал, как дрожат его пальцы.

С другой стороны, сам Гален тоже дрожал.