Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Марта Уэллс

Соавторы: Ребекка Куанг,Замиль Ахтар,Дженн Лайонс,Марк-Уве Клинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 206 (всего у книги 336 страниц)

Кинн кивнул.

– Его люди и даже Лучники Ока называют его Зачинателем. Это одно из немногих слов, которые мне удалось разобрать.

Я пораженно ахнул. Лунара называла Зачинателем меня, когда уговаривала служить Хавве. Она намекала, что Хавва избрала для меня этот путь. Михей тоже называл себя так.

– Этот человек служит Спящей. Следует ожидать, что они с Сирой вступят в союз, если уже не вступили.

– И еще кое-что. Один из приспешников Базиля, хрупкий на вид человек по имени Маркос, говорит по-парамейски. Но он использует только старые слова и грамматические формы. Как в Писании Хисти.

Я побарабанил пальцами по шершавой стене пещеры.

– Итак, есть люди, говорящие на старом крестейском и старом парамейском. Они не умеют стрелять из аркебузы. Их доспехи и мечи выкованы из чистого железа, а не стали. – Я хотел было задумчиво погладить бороду, но шлем помешал, и пришлось его снять. – Тенгис собирал старое оружие и доспехи. У него были похожие, их выковали сотни лет назад кузнецы, не умевшие другого. Эта армия как будто явилась из…

Я осекся, так нелепо звучали эти слова.

– Из далекого прошлого, – закончил за меня Кинн.

Я издал сдавленный смешок, в груди поднимался ужас.

– Император Базиль. Император Базиль Изгнанный. Все знают эту историю: он завоевал Аланью и отправился завоевывать Зелтурию, но исчез в песках. – Я с отвращением помотал головой. – Нет. Не может быть. Это полное безумие.

Кинн захлопал крыльями, радуясь, что мы начали что-то понимать.

– А если это не безумие? Мы называем его Базиль Изгнанный, но крестейцы зовут его Базилем Разрушителем. Клянусь, я это слышал. Да, я совершенно уверен. Слово «разрушитель» на старом крестейском звучит почти так же, как на современном.

– Это еще не значит, что это он и есть.

Но это было самое очевидное объяснение, прямо у меня под носом. Император и армия исчезли в пустыне в прошлом и появились здесь и сейчас, чтобы завершить завоевание Зелтурии. Несомненно, Спящая способна сотворить такое зло. Зло, выходящее за пределы времени.

– Думаю, следует исходить из того, что это он, – сказал Кинн.

Я кивнул, очень медленно.

– Может быть, это даже хорошо. Наше оружие намного лучше. Если соберем достаточно гулямов, хазов, забадаров и янычар, а может, даже кашанских сирдаров, то сможем отвоевать Зелтурию. Даже если крестейцев больше, оружие и тактика важнее. Да, такова должна быть наша цель. Если только…

– Если только что?

– Если только им не поможет Сира. Вооружит их и обратит против нас.

– Думаю, она уже это сделала. Я заметил, что они тащат по южному проходу взрывающиеся горшки. Где бы еще они могли их взять?

Этого я и боялся. Я сжал кулак в черной перчатке.

– Сира хочет помочь им пробраться в храмы, убить или пленить Кярса и уничтожить остатки гулямов.

Мне хотелось стукнуть по стене пещеры. Если Сади вместе с Кярсом, ее жизнь тоже в опасности.

– Кинн, нужно найти Сади. Прямо сейчас. Сейчас же. – Я не мог скрыть ужас. – Даже если я умру, даже если…

Кинн шлепнул меня крылом.

– Ты не умрешь, пока я с тобой. Не теряй надежды.

Я потер щеку. Его перья хлестали сильнее, чем я мог представить.

– Ты не понимаешь. В последний раз я наговорил ей много горьких слов. В моем сердце было столько… столько ненависти к ней. Но это не ее вина. Ее одолела грусть. Она нуждалась в моей поддержке и любви, а я был так жесток. Так…

Кинн снова меня ударил.

– Сколько влюбленных, по-твоему, я видел за свои восемьдесят девять лет? Все они жестоки друг к другу. Но любящие по-настоящему прощают, снова и снова. Сегодня они орут друг на друга, а завтра опять обнимаются.

Я должен был взять себя в руки. Слишком многое предстояло сделать.

– Ты прав.

– Сосредоточься. Что ты собираешься делать?

– Я мог бы захватить Базиля и отдать Кярсу. Если приставить кинжал к горлу их драгоценного Зачинателя, крестейцы отступят. Может, мы даже унесем отсюда Кярса и Сади.

– Хороший план, – захихикал Кинн. – Или я стал таким же чокнутым, как ты.

Холодная голова – это хорошо. Но когда ставки так высоки, а шансы малы, требуется немного безумия.

Выходя из храма, я оглядел усыпальницу Мазбара. Зеленый саван в клетке лежал совершенно гладко, ничто не напоминало о его прежнем растрепанном виде.

– Кинн… ты трогал саван?

Птах помотал головой.

– У меня есть свои странности, но знаешь, что точно в них не входит? Некро…

– Забудь. Наверное, мне привиделось. Пошли.

16
Базиль

Как только я сел помолиться в своих покоях, из бирюзовых клочьев тумана материализовалась Саурва. На этот раз я не струсил. Я посмотрел на демоницу, чувствуя несгибаемую веру в свои путь и цель.

Саурва уставилась на меня и провела рукой между грудями без сосков.

– Ты уже придумал, кого превратишь в Михея Железного?

– Это еще кто? Какой-нибудь свинопас?

– Он великий полководец. Никто лучше него не разбирается в аркебузах и бомбардах. Боюсь, без него тебе не победить, папочка.

– Я сам великий полководец.

– Не на этих войнах. – Саурва хихикнула и скользнула пальцем ниже, к бесформенному пупку. – Тебя вот-вот убьют, а ты этого даже не понимаешь.

– И кто же меня убьет?

– Кева – маг, носящий на себе самого Архангела.

Я посмеялся над самой мыслью носить на себе бога.

– Тот, что носит непробиваемые черные доспехи, – пояснила Саурва. – Который орудует разрушительным черным клинком.

– А, этот. Я справлялся и с более грозными врагами.

– Какая смешная бравада. – Падшая сунула руку за спину и вытащила кинжал, прямо из воздуха. Белое лезвие сверкало безукоризненно белым светом. – Это сокрушит его доспехи.

– Это же… – Жемчужное сияние меня заворожило. – Слеза Архангела?

Мы хранили Слезу Архангела под Ангельским холмом. Это сверкающее белое яйцо размером с карету, как говорят, создано из сетований Архангела на состояние всего сущего.

– Какая чудовищная ложь. Источником послужил вовсе не Архангел. Совсем наоборот. Это оружие, предназначенное для уничтожения ангелов.

Она бросила кинжал на ковер.

Я его не подобрал.

– Вскоре мы взломаем каменные двери в храм Хисти, – сказал я. – Это тебя устроит, верно?

– В каком смысле? Объясни свои намерения яснее, папа.

– После того как мы перебьем всех, кто находится в храме, полностью очистим его, ты получишь его и Зелтурию. Верни Дорана, и тогда мы уйдем.

– Я не возражаю, чтобы ты выходил из кровавого тумана, заключал союзы и получал припасы, если намерен вернуться. Теперь твой дом здесь.

– Этот про́клятый город никогда не будет моим домом. Моим людям надоело вдыхать кровь.

– Уф-ф. – Из ее глаз покатились кровавые слезы. – Испытание оказалось слишком трудным для тебя, папочка? Хочешь, обниму тебя? Приласкаю.

– Только не ты.

Я повернулся к ней спиной.

– Твой мозг совсем раскис? Ты не можешь уехать. – В ее голосе звучали нестройные, демонические нотки. – Открыть двери храма – это только начало. Ты должен открыть и Врата. А это куда сложнее. И тебя избрали для этой задачи.

– Когда правил император из семьи Сатурнусов, он избрал меня, чтобы я стер грязь с его сапог после гонок на колесницах. И знаешь, что я сделал, захватив трон? Заставил его сожрать мои грязные сапоги. А потом отрезал ему уши, выколол глаза и бросил его в Сияющий пролив, привязав к ногам серебряные слитки, которые он так вожделел. Мне до сих пор интересно, каково это – тонуть, когда ты не видишь и не слышишь? – Я посмотрел на демоницу. – То, что избрали для меня другие, не имеет значения.

– Даже Несотворенный? – спросила Саурва. – Или Спящая? Хавва? Кровавая звезда? Утренняя звезда? Где начинается одно существо и заканчивается другое? Что означает одно слово и не означают другие? Какая разница, если на ваших языках невозможно описать даже тень божества? Вы как свиньи, копошащиеся в звездах.

Я не сумел скрыть дрожь. Я стер с глаз кровь от тумана, собравшегося в глазницах и ноздрях. Почему вдруг это произошло так внезапно? Почему это происходит лишь с определенными людьми?

– Найди какого-нибудь дурачка, чтобы открыл тебе эти вонючие врата. Может, это сделает тот Михей. Забери свою книгу и уясни наконец – мною ты не попользуешься. Это я использую других. А не наоборот.

– Нет, папа. – Она подплыла ближе, почти уткнувшись в меня носом. Я оттолкнул бы ее, но боялся прикоснуться к ледяной коже. – Ты должен исполнить свое предназначение. Только посмотри, как я изо всех сил стараюсь выполнить свое.

– Я свободный человек, которого наделил свободой воли Архангел, подаривший нам все хорошее, что существует в этом кошмарном мире. Я грешил и отягчал душу, но доброта Архангела указывает путь к прощению, всегда открытый. Я решил идти по нему. И отказываюсь выбирать твой путь.

– Никакие вопли и слова не отпустят тебе грехи. И кстати, я размышляю о том, как твои грехи скажутся на бедняге Доране. Он был так разочарован, когда я сказала ему, что он никогда не вернется домой. Тем больше веселья для нас с сестрами.

– Я видел, как наемники Сатурнуса надругались над моей матерью и младшим братом, а потом рассекли их пополам, причем в храме. Думаешь, меня легко испугать? Давай, играй с жизнью моего сына. Я не изменю решения.

– Я играю не с его жизнью, а с его бессмертной душой. Готов ли ты обречь ее на вечные муки, только чтобы спастись от заслуженной расплаты? Что ты за отец? – Она приложила руку к сердцу, хотя я сомневался в его наличии. – Мне стыдно, что я произошла от твоего семени.

Я судорожно вдохнул.

– В конце концов, зло не победит. Ты выбрала не ту сторону. Как твой отец, я еще больше тебя стыжусь.

Саурва опустилась на колени. Третий глаз, спрятавшийся у нее на затылке, открылся и закрылся. Она подобрала сияющий кинжал и сунула мне в руки.

– Может, мы и стыдимся друг друга, но ты все равно мой папочка. Не умирай.

Я сунул кинжал за пояс и вышел.

Легионеры, многие уже в золоченых доспехах гулямов, разместили взрывчатку Сиры у разукрашенных дверей из песчаника, ведущих в храм Хисти.

– Эта штука и правда сработает, как она говорила? – спросил я Геракона, когда мы встали за несколькими перевернутыми телегами.

– Да, государь император. Она чем-то напоминает липкий огонь гильдии пиромантов.

– Будь они неладны. – Они отказались признать меня императором, и я их сжег, только сначала медленно отрезал у всех пальцы на руках и ногах. – Они унесли свои секреты в могилу.

Вместе с моим уважением за стойкость.

Мы еще немного попятились на случай, если обломки полетят в нашу сторону. Я встал у входа в другой храм. Геракон шагнул вперед, поджег стрелу из горящей бочки, прищурился и прицелился.

– Стой, – сказал я.

Маркос и Томус только что подошли с другой улицы и встали рядом со мной. Легионеры смотрели на меня с каменным выражением, как обычно. Мы уже много дней вдыхали эту вонь и туман. По усталым, измазанным в крови лицам моих воинов я понимал, что больше терпеть невозможно.

Но если мы встанем на этот путь, разобьем эти двери, если ворвемся внутрь и всех перебьем, какому богу мы будем служить?

Архангелу или Несотворенному?

Несмотря на сомнения, я должен был внести ясность для своих воинов. И хотя я не жаждал получить ключ к Вратам, мне нужен был ключ для выхода из Зелтурии. И этот ключ – головы Кярса и Като, как четко дала понять Сира.

Я кивнул Геракону.

– Давай.

Он выпустил пылающую стрелу. Когда она попала в горшок со взрывчаткой, замерцал огонек. Гора загрохотала. Песчаник взвыл с оглушительной яростью, и порыв ветра вытолкнул красный туман наружу, очистив воздух. Запахло пылью и серой.

Огромная каменная дверь осыпалась горой щебня, перед нами открылось сумрачное пространство внутри, и оттуда раздались хлопки. Бум-бум-бум! Под ритм барабана нас встретил огонь аркебуз, как и говорил Амрос. Я подал сигнал первой волне атакующих.

Центурия самых молодых легионеров, все моложе восемнадцати, подняла копья и знамя, а затем с боевым кличем хлынула в устье пещеры. Учитывая неопытность бойцов, я решил пожертвовать ими ради второй волны, элиты. Количество жертв будет зависеть от того, сколько у врагов пуль, стрел и солдат.

Мне нравилось обучать молодежь, и я знал каждого по имени. Знал, кто из них женат и уже завел детей. Знал, за какую команду они болеют на гонках колесниц – синюю или зеленую, – и не пытался никого склонить на ту или иную сторону. Я понимал, что приношу их в жертву и за этот грех гореть мне в адском пламени, если цель того не стоила.

За моей спиной раздался грохот. Я обернулся и увидел воина в черных доспехах и со странной яркой птицей на плечах. У птицы было лицо прекрасного юноши. Впервые увидев, как это существо наблюдает за мной, я решил, что кровавый туман наслал на меня безумие.

Я вытащил кинжал с белым лезвием. Черный воин замер, позволив моим людям его окружить, нацелившись копьями, стрелами и аркебузами. Я жестом велел им не нападать.

– Скажи ему, что я хочу поговорить, – попросил я Маркоса.

Тот перевел мои слова на парамейский.

Черный рыцарь взмахнул эбеновой саблей, проведя полный круг, и воздух завибрировал. Мои люди отпрянули. А потом он заговорил мрачным голосом демона.

– Почему ты не скажешь своим людям, кому служишь на самом деле? – перевел Маркос. – Не Архангел перенес тебя в наше время. А Спящая.

Спящая… Саурва упоминала ее. Сказала, что понять и осознать, чем она отличается от Несотворенного, невозможно, в особенности для нас.

– А ты кому служишь? – спросил я.

– Я служу Лат.

Ну конечно, как же иначе.

Его внезапное появление отвлекло меня от первой волны атаки. Когда дым от аркебуз развеялся, на груде щебня у входа в храм лежали изрешеченные тела наших молодых воинов. Многие выли от боли. Легионеры пытались оттащить их к лекарям и сами попали под огонь аркебуз.

Я не стал на это отвлекаться, поскольку черный демон мог ударить в любую секунду. Я поднял кинжал к груди.

– Но этого ты боишься. Ты знаешь, что это.

– Слеза Архангела. Когда-то я владел ее частичкой.

– Правда? И что ты с ней сделал?

– Уничтожил черную руку Михея Железного.

Опять это имя. Черный демон знал этого Михея. И даже сражался с ним.

– Останови нападение на святой храм, – сказал он. – Позволь тем, кто внутри, спокойно уйти. И тогда я сохраню тебе жизнь.

– Как щедро, – фыркнул я. – Но с какой стати мне заключать с тобой сделку? Конечно, ты равен целой армии, но всех не убьешь. Даже ты устанешь размахивать саблей. А кроме того, у меня есть оружие, которое сокрушит твои доспехи. – Я махнул рукой в направлении южного прохода. – Давай рассуждать здраво. Снаружи ждет целая орда. Нас не пропустят, если мы не отдадим головы двух человек, находящихся в храме. И как же я сделаю это, если ты просишь меня о противоположном?

Черный воин долго молчал. А потом ответил уже мягче:

– Ты должен заплатить и мне. Я ищу женщину с рыжими волосами.

Ага, значит, у этого демона тоже есть слабые места. Ничто так не ослабляет воина, как женщина. Конечно, не считая детей.

– У нас сотни таких в плену. Опиши ее подробнее. Хотя… это худшее место на свете для латианки. Так что даже если она жива и где-то в городе, лучше ей умереть.

– Тебя защищает этот кинжал, – с горечью усмехнулся демон. – И я не стану рисковать, пытаясь тебя убить. Я просто убью всех остальных, пока ты не останешься в одиночестве. Было время, когда счет убитых мной был длиннее бороды шейха. А когда я покончу с вами, дотянется до края земли.

Я настроил его против себя. Но нужны ли мне новые враги? С Сирой я говорил аккуратно и в результате заключил такой нужный союз.

– Так иди, ищи свою женщину. – Я опустил белый кинжал. – Клянусь Архангелом, мы позволим тебе улететь отсюда вместе с ней. А взамен оставь в покое моих людей.

– Теперь ты решил быть щедрым? – Он снова горько усмехнулся. – Ты давно мечтал покорить этот святой город. Оглядись вокруг. Посмотри на кровавое облако, которое привело тебя сюда. Ты оружие, Базиль Разрушитель. Дубина злобного бога. И я тебя уничтожу.

Он развернулся и пошел к храму Хисти, по-прежнему со странной птицей на плече. Легионеры расступились – как будто раздвинулись морские воды. Этот человек – мой заклятый враг, совершенно очевидно. И угрозы убить нас следует воспринимать всерьез, учитывая тот ущерб, который он уже нанес. Однако я сокрушал и более крепкие стены.

Я поманил Томуса. Он поспешил ко мне в сгущающемся кровавом тумане.

– Отыщи всех рыжеволосых сучек, оставшихся в живых в этом городе, – приказал я. – Помести их под стражу. Но чтоб никто их не трогал.

– Боюсь, для последнего приказания уже слишком поздно.

– И все же мы найдем ее и приручим черного воина. Но я опасаюсь птицы. Покрой женщин вуалью, прежде чем поместишь в безопасное место.

– Птицы? – вытаращил глаза Томус.

Так легко забыть, что только я вижу этих существ. Я снисходительно усмехнулся.

– Не теряй времени зря, Томус. Боюсь, оно на исходе.

17
Кева

Я переступил через изрешеченные пулями тела крестейцев и обугленные камни, оставшиеся от взорванных дверей храма. Кинн обещал предупредить, если Базиль что-нибудь предпримет, поэтому взлетел на самую высокую колонну и наблюдал оттуда.

– Это Кева. Я один. Не стреляйте.

Гулямы, присевшие перед усыпальницей Хисти, не открыли огонь. Не стреляли и те, кто стоял за ними.

Здесь не было кровавого тумана. Это зло не могло проникнуть в чистоту святого места. Но в воздухе стояла вонь серы и селитры.

На балконе, выходившем в главный зал, обычно полный паломников, моливших святого Хисти донести их просьбы до Лат, находилось еще два ряда гулямов, одни стояли, другие опустились на колено. И еще несколько рядов ждали в конце огромного зала, откуда шли проходы во все остальные помещения. Пока у нас есть аркебузы, пули и люди, даже миллионной армии не пробить эту оборону.

Но запас оружия, пуль, пищи, воды и людей ограничен. И его не пополнить, учитывая, что путь внутрь или наружу только один. Лишь вопрос времени, когда крестейцы прорвутся и всех перебьют.

– Кева.

Голос Като. Он протолкнулся сквозь ряды гулямов и жестом подозвал меня. Я снял шлем и пошел за ним по лестнице, ведущей в сложную систему извилистых коридоров, прорытых внутри горы и под ней.

Пахло недельным потом и древней пылью. Жители города набились во всех помещениях так, что не было места прилечь. Многие держали на руках младенцев и детей. Многие читали молитвы. Кругом слышались тревожные разговоры. Пока я шагал вслед за Като, горожане смотрели на меня со страхом и надеждой.

Эти добрые люди заслуживали лучшего.

Като отвел меня в покои Кярса. Абу, великий магистр Лучников Ока, сидел в золотых доспехах гулямов у стены в углу. Кярс лежал на постели, накрывшись золочеными доспехами, рядом аркебуза.

– Где Сади? – спросил я.

– Не здесь, – ответил Като, закрывая дверь.

Он будто закрыл и мои надежды. Если она не здесь, я даже не хотел думать о других вариантах.

Я с тяжелым отчаянием взглянул на Кярса.

– Когда вы последний раз ее видели?

– Когда получили известие, что силгизы и йотриды скачут по пустыне на абядийский Праздник сокола. Сади схватила лук и умчалась, – ответил Абу.

– Куда она отправилась? – Очевидный ответ засел стрелой у меня в сердце. – Им на помощь.

– Конечно, – вздохнул Абу. – Она не из тех женщин, что станут прятаться в пещерах, пока где-то убивают невинных.

В тот момент мне хотелось, чтобы она была именно из тех женщин. Лучше пусть моя любимая будет живой трусихой, чем храброй и мертвой где-то в песках. Но смог бы я тогда вообще полюбить ее?

Кярс погладил украшенный резьбой ствол аркебузы.

– Услышав, как взорвались двери, мы все приготовились к смерти. Потом явился ты в таких… необычных доспехах. В эти стены просочились истории о том, как ты рухнул с неба и рубил крестейцев. Но что там на самом деле происходит, Кева?

– Сира пообещала, что даст крестейцам уйти из Зелтурии, но в уплату потребовала твою голову. Его тоже. – Я указал на Като, охранявшего дверь.

Он сказал:

– Абу убежден, что человек, называющий себя императором Базилем, не лжет. Он действительно Базиль Изгнанный семисотлетней давности.

– Я тоже в это верю, – ответил я. – Это самое простое объяснение, как бы безумно оно ни звучало.

– Сколько там этих ублюдков? – Като ударил кулаком о ладонь. – Сколько у них зубов? Какие у нас шансы снова увидеть небо?

Я дал подробную оценку силам противника и их доспехам, оружию и опытности.

– Их снабжает Сира. И к ней присоединились некоторые из ваших. – Я указал на Абу.

– Мне жаль. – Абу дернул себя за заплетенную в косу длинную бороду. – Лучникам Ока не пристало участвовать в резне невинных, какие бы клятвы мы ни давали.

Като неодобрительно покачал головой.

– Я знал, что это случится. Вы, лабашцы, всегда мечтали воткнуть что-нибудь острое в спины верующих.

– Лучники Ока в этом храме будут защищать невинных, – настаивал Абу. – Мы исполним наши клятвы шаху Кярсу. Если кто-то из нас решит иначе, я сам перережу ему горло.

– Но это же ваш Зачинатель, – продолжил насмехаться Като. – Ты сам так сказал. Его возвращение из ада для вас священно.

– Я видел кровь на улицах, как и ты, – с негодованием ответил Абу. – В ней не было ничего священного!

– Успокойтесь уже, – буркнул Кярс. – Като, хватит кидаться обвинениями. Ты же знаешь, что мы не можем лишиться ни одного Лучника.

– Но и ни одного предательства мы пережить не сможем, – возразил Като.

Я слушал, как они спорят. Мне хотелось занять сторону Като. Этосиане в нашей главной святыне при таких обстоятельствах… это безумие. Но Сади тренировалась вместе с Лучниками Ока. Она говорила, как безгранично доверяет Абу. Лучники – умелые разведчики и даже бойцы, когда это необходимо. Я не хотел ссориться с ними – на случай, если в будущем потребуются их услуги.

– Никто здесь не умрет, – сказал я так громко, чтобы перекричать их спор.

Я прилетел спасать Сади, но как мог бросить Кярса? Или любую живую душу в этих пещерах? У меня был долг по отношению ко всем ним.

– Крестейцы в отчаянии, – продолжил я. – Кровавый туман высосал из них рвение, с которым они дрались прошлой ночью. Вам нужно продержаться, пока не придет помощь.

– Помощь? – покачал головой Кярс. – Какая помощь? У меня нет союзников. Ни Баркам, ни Шакур, ни Бабур не придут.

– Шах Мурад придет. Он обещал помочь.

– Мурад далеко. Сколько времени потребуется, чтобы он собрал силы и выступил? – В голосе Като тоже не слышалось надежды. – Наши прекрасные двери лежат кучей обломков, мы не продержимся несколько лун. Может, и несколько дней не протянем.

Като был прав. Даже если они устоят против Базиля, никто не знает, какой ход сделает Сира. Ближайшей армии нужно выступить в поход, чтобы освободить их. Разбить йотридов и силгизов, окружить Зелтурию и заставить императора Базиля заключить еще одну сделку, со мной, если он хочет жить. И такой армией в Аланье обладали только великий визирь Баркам в Доруде и сын Мансура Шакур в Мерве.

– Я сделаю все, что потребуется. – Я оглядел всех по очереди, чтобы они видели решимость в моих глазах. – Я приведу армию. Не важно как, но я приведу силы, которые уничтожат Сиру и Базиля. И сделаю это за несколько дней.

Я мог летать. Я носил непробиваемые доспехи и владел клинком, который способен разрушить все, кроме Слезы Архангела. Если что и могло заставить армию выступить, то сила. А кто мог сравниться со мной в силе или противостоять мне?

– Если бы это сказал кто-то другой, я хохотал бы, как пьяный осел, – сказал Като. – Но ты… ты хитрый и коварный сын совы. А я чувствую себя совенком, забившимся в дупло и ждущим помощи от мамаши.

Кярс налил вина в золотой кубок.

– Хотел бы я сказать то же самое. Знаешь, почему мой отец назначил Баркама великим визирем? «Держи соперников ближе к своему кафтану». Но теперь он в Доруде, где может использовать моего брата, чтобы усилить свое могущество. Он не станет рисковать своим идеальным положением, чтобы помочь мне. А что касается Шакура, ты сам видел, как он отказал нам. У него нет причин помогать обреченному на гибель кузену.

Препятствия действительно серьезные, но я знал множество способов обойти их.

– Думаешь, я собрался убеждать их словами? – Я рассмеялся. – Я использую клинок.

Като рассмеялся вместе со мной.

– Действительно, ничто лучше не убедит этих замотанных в шелк свиней, чем страх. А кто может быть страшнее, чем ты, в этих черных доспехах и с клинком?

Кажется, я обзавелся поклонником. Это прибавило мне уверенности.

– Я готов умереть. – Кярс глотнул вина. – Но готов и жить дальше. Возлагаю на тебя надежды, Кева.