Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Марта Уэллс

Соавторы: Ребекка Куанг,Замиль Ахтар,Дженн Лайонс,Марк-Уве Клинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 254 (всего у книги 336 страниц)

ПЯТЬ САМЫХ ОРИГИНАЛЬНЫХ СМЕРТЕЙ! НОМЕР 2 – МЕГАТРАГИЧНАЯ ИСТОРИЯ
Т – 7:13:31:19

– Помоги мне! – кричит Кики. Чтобы преградить циклопу путь, насколько это возможно, она опрокидывает один за другим книжные стеллажи. Книги градом сыплются в коридор.

– Это разрывает мне сердце, – признается Старик, но помогает Кики.

Когда они оказались на лестничной площадке, Кики распахнула дверь.

– Из-за чего Кукловод так на тебя разозлился? – спрашивает Старик.

– Не имею понятия. Ты можешь здесь остаться и спросить у него.

Они бегут вниз по лестнице.

– Может быть, кому-то не нравится, что ты хочешь раскрыть правду о давно забытом, – предполагает Старик.

– Возможно. Но сейчас не время это обсуждать.

Снизу доносятся шаги. Старик останавливается.

– Он не один? – спрашивает он.

– В последний раз с ним были два вооруженных идиота.

– Бежим наверх, – говорит Старик, поворачивается и перешагивает сразу через две ступени.

– Наверх, – бормочет Кики. – Блестяще…

Они бегут вверх по лестнице и вскоре слышат под собой шаги циклопа. На самом верху их бег на крышу тормозит тяжелый люк. Старик открывает его, издав шесть свистящих звуков, при которых только такие старики, как он, заставляют думать об агентах ФБР, раскрывающих зловещие преступления.

Он поспешно поднимается на крышу. Кики следует за ним. Совместными усилиями они устанавливают люк и запирают его. Сразу после этого в люке раздается грохот, как будто кто-то бьет в него тараном.

Кики, стоя на крыше, оглядывается по сторонам.

– И что мы теперь будем делать?

– Люк надежный, – отвечает Старик. – Некоторое время он выдержит.

Грохот в самом деле прекратился.

Кики включает свой смарм и что-то на нем набирает.

– Через четыре минуты нас заберет пассажирский дрон.

До них доносятся приглушенные голоса.

– Люк закрыт, босс.

– Чепуха.

– Что будем делать, босс?

– Идите в укрытие.

«Это определенно скверный расклад», – думает Кики и оттаскивает Старика от люка. Но ничего не происходит. Они слышат лишь удаляющиеся шаги. Потом справа от люка взрывается плоская крыша. Кики и Старика взрывной волной бросает на пол. Но прежде чем они успевают встать, из образовавшегося отверстия на крышу вылезает циклоп.

– Бежать наверх – это всегда хорошая идея, – говорит он устами Кукловода.

Кики встает.

– На сей раз ты от меня не уйдешь, – говорит Кукловод. – Вообще-то я просто пытался стереть тебя с лица земли. Быстро и безболезненно. Но теперь, когда ты превратила в лом одного из моих аватаров, я не намерен быть столь милостивым.

Кики помогает Старику встать на ноги. Они отступают перед циклопом назад, пока не доходят до края плоской крыши.

– Какое счастье, что я поймал тебя вместе с твоим дедом…

– Эй, я ей не дед, – отвечает Старик.

– Значит, отец? – спрашивает смеясь Кукловод. – Еще лучше.

– Я и не отец ей.

– Мы не родственники, – подтверждает Кики.

– Я всего лишь случайный знакомый, – продолжает Старик. – Это просто мимолетное знакомство. Я, собственно говоря, вижу эту женщину впервые.

– Замолчи, червяк! – кричит Кукловод. Он опять поворачивается к Кики. – Твоего случайного знакомого я сначала порву на куски. Просто для пополнения моего счета убийств. А потом я использую его конечности, чтобы тебя ими прикончить.

Кики смотрит через край крыши вниз.

– Мы можем спрыгнуть, – предлагает она.

– С пятого этажа? – спрашивает Старик.

– Ты знаешь, тот аватар, которого ты убила, был моим любимым аватаром, – говорит Кукловод. – Он был моим первым. Но тот, который здесь, тоже неплох.

Циклоп делает несколько удивительно ловких движений.

– Он даже лучше. Живее. Быстрее.

– Я рада, что смогла помочь, – говорит Кики.

– А сейчас, – говорит Кукловод, – для вас обоих опускается занавес.

Старик не сдерживается и начинает смеяться.

– Серьезно? – спрашивает он. – Это ты так круто шутишь?

– Не дразни его, – говорит Кики. – Должно быть, ему потребовалось много времени, пока он до этого додумался.

Циклоп неожиданно делает шаг вправо. И сразу вслед за этим ему на голову падает что-то тяжелое, и он обессиленно падает.

– Что это было? – вырывается у Кики.

Старик нагибается над поверженным циклопом и рассматривает, что именно его убило.

– Робот-пылесос, – произносит он удивленно.

– Робот-пылесос? – переспрашивает Кики.

– Я не могу это никак объяснить, – говорит Старик, качая головой. – Но это, несомненно, робот-пылесос…[737]

Пассажирский дрон приближается к крыше. Едва он приземляется, как Кики запрыгивает в него. Она не горит желанием попасть в руки охранников циклопа.

– Садись же! – кричит она Старику.

Он все еще рассматривает проломленный череп аватара.

– Гм, – произносит Старик. – Гм. Гм. Это напоминает мне анекдот от машины шуток.

– Ты можешь рассказать мне его в дроне! – кричит Кики.

Старик вынимает из черепа куб данных.

– Ты не будешь возражать, если я это возьму?

4 ТЕХНОЛОГИИ, КОТОРЫЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИЗМЕНИЛИ МИР
(Микроволновая печь не входит в их число)

Тим и Джимми приводят Петера в кабинет Генрика и тут же исчезают. Генрик сидит за большим письменным столом. Он изменился. На голове у него седые, коротко подстриженные волосы, которые почти полностью закрывают его большой шрам, и аккуратная седая борода. И то, и другое ему идет. Теперь его вряд ли можно было принять за злодея Джеймса Бонда.

– Вы знаете, – говорит Петер, – если вы хотите со мной поговорить, вы можете мне просто позвонить.

– Нет. Я не люблю звонить, – отвечает Генрик. – Телефонный разговор по сравнению с беседой с глазу на глаз – это то же самое, что догикоин и золотой слиток, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Петер только прищурил глаза.

– Ты когда-нибудь держал в руке золотой слиток? – спрашивает Генрик.

– Что вы имеете в виду?

Генрик кивает на большой золотой слиток, лежащий на его письменном столе:

– Мое пресс-папье. Возьми его просто в руку.

– Это звучит как-то противоестественно, – говорит Петер.

Он понимает, что Генрик с ним играет. Но в то же время ему любопытно. Все-таки он берет в руку слиток. Он на удивление тяжел.

– Я тебе его дарю, – говорит Генрик.

Петер улыбается, качает головой и кладет слиток на место.

На сей раз улыбается Генрик.

– Ты имеешь хотя бы малейшее представление о том, от какого количества денег ты сейчас отказался? – спрашивает он.

Петер опять качает головой.

– Примерно от полумиллиона кволити, – отвечает Генрик.

Петера вдруг сильно затошнило.

– Но меня радует то, что ты его не взял, – признается Генрик.

Петер садится:

– Зачем вы меня вызвали?

– Мои люди сказали мне, что ты выбросил из дрона робот-пылесос.

– Я не хочу об этом говорить.

– Это совершенно безответственно – что-то выбрасывать из дрона…

– Но вы ведь явно хотели поговорить со мной не об этом. Ближе к делу.

– Мне кажется, я должен стать президентом, Петер.

– Вы уже как-то это говорили. Проблема только в том, что это должно быть не только ваше решение.

– Да, это проблема. Но как решают проблемы?

– Здесь вы обращаетесь не по адресу, – отвечает Петер. – Я действительно не имею никакого понятия.

– Путем анализа данных.

– Это ваш ответ на все, да?

– Ну, большой объем данных – это зеркало реальности.

– Может быть, но то, что отражает зеркало, в значительной степени зависит также и от того, кто в него смотрит.

– Неплохо, Петер. Неплохо. Коротко, метко и в самую больную точку.

Взгляд Генрика падает на его пустой стакан для воды рядом с наполовину полным графином. Тотчас же подбегает слуга, которого Петер сразу не заметил, берет графин с подноса и наливает Генрику полный стакан. Униформа слуги очень странная. Петер понял ее смысл, только когда мужчина снова встал у стены. Рисунок на униформе был такой же, как и на обоях.

– Мне пришла в голову мысль, – говорит Генрик и делает большой глоток, – что у меня из-за моего, ну… несколько привилегированного положения иной фокус, нежели, скажем, у какого-нибудь «бесполезного». Но именно для этого у меня есть ты.

Петер все еще пристально смотрит на слугу-хамелеона.

– О, извини, – говорит Генрик. – Ты хочешь пить? Свежая ледниковая вода.

– Наверняка с Эвереста, – предполагает Петер.

– Ну, нет, – отвечает Генрик. – Это было бы ужасно! Ты об этом не слышал? С тех пор как на Эвересте тают ледники, изо льда всплывает все больше трупов погибших альпинистов.

Слуга снова пришел в движение, чтобы налить воды Петеру. Петер берет графин.

– Я сам, – говорит он и наливает себе воду.

– Не лишай бедного мужчину работы, – говорит Генрик.

На самом деле слуга, похоже, не в восторге от традиционного поведения Петера.

– Итак, – говорит Генрик, – я не жду от тебя информации. Я хочу всего лишь услышать твое мнение по поводу моей информации.

– Какой информации?

– Я знаю практически все о каждом из наших клиентов. И каждый клиент – избиратель.

– На мой счет вы ошибаетесь! – говорит Петер.

– Статистически незначимая ошибка! Совершенно несущественная.

– Нет, если вы ошиблись случайно, – парирует Петер.

Генрик улыбается.

– Вот мой первый вопрос, – говорит он. – Почему люди так несчастливы? Почему вы постоянно брюзжите?

– Если вы спрашиваете меня, то поколение моих родителей несчастливо, потому что оно обмануто. В детстве им постоянно говорили, что они уникальны, способны и замечательны. Проблема заключалась в том, что это было не так. Как выяснилось после школы, они вместо этого оказались главным образом ненужными. Бесполезными. Это и делает человека несчастным. Мои родители тем не менее готовили меня к тому, что я тоже никому не нужен.

– Это, вероятно, самое печальное из того, что я слышал, – признается Генрик. Он задумывается и делает глоток. – Да, кризис в сфере занятости чертовски живуч. Ты должен понять, мы все – ошибочно и слишком долго – исходили из того, что все уладится само собой.

– Когда, скажите на милость, что-либо регулировалось само собой?

– Совершенно очевидно, что ты не истинный неолиберал, – говорит Генрик, смеясь. – Во всяком случае, эксперты долго считали, что продолжительная массовая безработица из-за искусственного интеллекта – это всего лишь пугалка, так как другие инновации к этому не приводили. Сначала это был ткацкий станок, который якобы должен был всех лишить работы, потом автомобиль, потом пишущая машинка и так далее… Но никогда не принималось во внимание то, что при этом не только исчезают рабочие места, но и возникают новые. Вместо одного кузнеца, который стал безработным, Генри Форд поставил к конвейеру десятки рабочих. Да и сегодня возникают новые профессии, о которых раньше и не мечтали.

– Например, лекарь машин, – говорит Петер.

– Задаешь ли ты себе тот же вопрос, что и я задавал себе?

– Только если вы себя также спрашивали, почему я являюсь магнитом для старых седых мужчин, которые хотят объяснить мне устройство мира.

– Нет. Я спрашивал себя, что сегодня не так? Ответ был, разумеется, таков: изобретение изобретению рознь, Петер.

– Вы имеете в виду изобретателя жареной колбасы с пряным соусом, но при всем к нему уважении, искусственный интеллект нельзя поставить на одну ступень с жареной колбасой?

– Искусственный интеллект – это технологический прорыв. Нечто, на что могут претендовать лишь очень немногие изобретения. Что тебе приходит в голову?

– Колесо, – отвечает Петер.

– Ах да, колесо, – повторяет Генрик, заливаясь смехом. – Боже мой! По крайней мере, ты не назвал микроволновку.

– Я колебался.

У Генрика появилась новая мысль, которая его, очевидно, развеселила.

– Когда в конце неолита кто-то изобрел колесо, – говорит он, – его соплеменники тоже наверняка сетовали: «Да, круто. Теперь мы все будем безработными».

– Напротив, – заметил Петер. – Люди, жившие в неолите, наверняка не так стремились к наемному труду, как мы. В те времена они определенно даже торжествовали, когда из-за чего-то лишались работы.

– Возможно, ты и прав. Во всяком случае, кроме искусственного интеллекта, на мой взгляд, есть еще только три изобретения, которые были настолько фундаментальны, что изменили все: паровая машина, электричество и цифровая обработка данных, то есть интернет и тому подобное. И все. – Генрик делает глоток. Подходит слуга и подливает ему воду. – Для прорывных инноваций до искусственного интеллекта у нас, таким образом, есть только три точки данных. Но трех точек данных недостаточно.

– Я понимаю, – говорит Петер. – Это ни в коем случае не закон природы, что новые изобретения всегда в необходимом объеме ведут к появлению новых профессий.

– Верно. Паровая машина и электричество являлись движущей силой индустриализации. Это облегчало физическую работу, но прежде всего – и это упускается из виду – открыло рынок труда. При этом были отброшены какие-либо условия. Ключевое слово: понижение квалификации.

– Это звучит не очень привлекательно.

– Но это сыграло положительную роль! Знания и навыки, которые кузнец должен был принудительно осваивать, не имели совершенно никакого значения для рабочего, занятого на конвейере. Иными словами, профессии, которые возникли в кабельный век путем индустриализации, были разнообразными и простыми. Дигитализация, напротив, направлялась и направляется на интеллектуальную деятельность. И профессии, которые появились благодаря дигитализации, потенциально сложны и требуют хороших базовых знаний.

– А как насчет агентов влияния? – спрашивает Петер.

– Я сказал «потенциально»… Конечно, существуют и новые рабочие места с невысоким барьером доступа, но их недостаточно.

– Вы имеете в виду, что невозможно каждого шахтера сделать игровым гидом Эскейп-рум (от англ. Escape Room – комната побега. Интеллектуальная игра, в которой игроков запирают в помещении, из которого они должны выбраться за установленное время, находя предметы и решая головоломки)?

– Да. Во всяком случае, это решающее различие – повысит или снизит определенная инновация барьер доступа к новым рабочим местам. Ты понимаешь?

– Лучше, чем вы.

– Таким образом, революция, связанная с искусственным интеллектом, касается как умственного, так и физического труда. Как и при дигитализации, профессии, которые возникают, например программист, техник по сервисному обслуживанию роботов и т. д., ничто для любого дурачка вроде тебя.

Петер реагирует на небольшую провокацию лишь усталой улыбкой.

– Кроме того, временные рамки, конечно, другие, – продолжает Генрик. – Всего за одно поколение искусственный интеллект завоевал мир. Переворот, связанный с индустриализацией, напротив, коснулся нескольких поколений. И тем не менее процесс трансформации не прошел гладко. Ты читал что-нибудь из Чарльза Диккенса?

– Я слушал аудиокнигу «Большие надежды», – говорит Петер.

– Да ладно! – восклицает Генрик. – Только не это персонифицированное дерьмо. Я всего лишь хотел этим сказать, что быть в Англии XVIII века ребенком рабочего – это непростая судьба.

Петер подумал, не выпить ли ему еще немного ледниковой воды, но трупы с Эвереста не выходили у него из головы.

– Кстати, об Англии, – говорит Генрик. – Конечно, важным является не только время, но и помещение. Индустриализация сначала произошла в Англии и оттуда распространялась дальше. Революция, связанная с искусственным интеллектом, напротив, происходит по всему миру и одновременно. Всякого рода перекосы мы видим сейчас уже повсюду.

Петер немного задумывается, потом смотрит Генрику в глаза.

– Вы знаете, что я думаю? – спрашивает он. – Роботы – это не проблема. Проблема в том, что они принадлежат вам, а не всем.

Голая правда

О вымирающих профессиях

– Привет, фанаты! – восклицает Джульетта Монахиня. – Я приветствую вас, «полезные» и «бесполезные»! Опять пришло время для ГОЛОЙ ПРАВДЫ! Наша тема сегодня: «Вымирающие профессии». У меня в студии председатель Объединения инструкторов по вождению Вернер Инструктор.

– Вообще-то я попал сюда совершенно не по адресу, Джульетта. Один лишь тот факт, что большинство автомобилей являются самоходными, совершенно не означает, что больше нет необходимости в инструкторах по вождению.

– Я должна признаться, меня это удивляет.

– Многие люди не знают, что мы предлагаем занятия по вождению в том числе и для людей, которые пользуются самоходными автомобилями.

– И чему учат на этих занятиях?

– Ну, скажем, как открыть дверь? Как сесть на сиденье? Как разговаривать с автомобилем, если я указываю свою цель?

– И как же следует разговаривать со своим автомобилем?

– Не мямлить. Громко и отчетливо.

– Разве все это не само собой разумеется?

– Вы не поверите, но добрая треть учащихся на первом экзамене проваливается.

– Вы организуете экзамены для людей, которые пользуются самоходными автомобилями? Что же вы проверяете?

– Ну, женщины, например, должны доказать, что они не будут вести себя агрессивно, даже если экзаменатор целый час будет тестировать их, рассказывая сексистские анекдоты.

– Вот как. Это не для меня. Я не очень хорошо с этим справляюсь.

– Но я вам скажу, что эти экзамены могли бы спасти очень много жизней и рабочих мест. Самое время, чтобы законодатель наконец ввел водительские права и для пользователей самоходных автомобилей. И чтобы усилить для этого давление, Объединение инструкторов по вождению тоже готово бастовать!

– Вау. Это, конечно, новость! Когда вы намерены начать забастовку?

– Мы бастуем уже тридцать лет!

– О, я понимаю.

СОРОК ТРИ

В конце концов дроны сняли осаду. Тем не менее Мартин с тех пор испытывал неприятное чувство. Вот уже несколько дней он разговаривал только с машинами. Это очень действует на нервную систему. Он нуждался в людях. Поэтому он решил навестить свою жену – свою бывшую жену – и своих детей – своих бывших детей? К счастью, память Мартина после недолгой борьбы выплеснула информацию, где живет сестра Дэниз – Амалия: многоэтажный дом в большом закрытом комплексе на востоке Города Качества.

Когда Мартин, выбравшись через отверстие в колючей проволоке, проходит мимо хорошо вооруженных охранников, он, должно быть, думает о том, что слышал от кого-то из оппозиционной партии: «Неравенство в нашей стране стало настолько огромным, что богатые сами себя заключают под стражу».

Мартин горько смеется. Он идет через вход, над которым красуется надпись «Уровень 40+», что освобождает его от формальной процедуры регистрации. Он ищет и находит многоэтажный дом Амалии. В вестибюле как раз две женщины выходят из лифта. Мартин торопится, чтобы не упустить лифт, но его буквально зажимает дверью.

– Что происходит? – кричит он.

Чтобы освободить ногу, он обеими руками нажимает на двери, пока упрямый лифт не фиксирует, что на его пути возникло препятствие, и не открывает вновь двери. Мартин сыплет проклятьями. Он одергивает свой костюм и бормочет:

– Семьдесят первый.

В последний момент в лифт вбегает какой-то мужчина делового вида, счастливо избежав заклинивания, и говорит:

– Подземный гараж U10.

Задавала с собственным автомобилем. Вероятно, даже не с самоходным, а для самостоятельного вождения.

– У меня тоже когда-то был собственный автомобиль, – фыркнул Мартин. – Для самостоятельного вождения!

Мужчина в лифте игнорирует слова Мартина. Он показывает указательным пальцем на себя и дважды тычет пальцем себе в грудь.

– Я знаю, что вы делаете! – говорит Мартин.

Мужчина активировал уровневую возможность под названием MeFirst (англ. – Я – первый). Ее можно использовать при контроле безопасности, в ресторанах, в учреждениях и в том числе в лифте, чтобы быть первым в очереди. Эта возможность настолько часто используется жителями Города Качества, что столицу в остальной части страны с издевкой называют «Я-первый-город».

– Это я тоже могу! – говорит Мартин нагло, показывает указательным пальцем на себя и при этом дважды тычет себе в грудь.

После того как двери опять закрылись, лифт тем не менее сначала поехал вниз. Очевидно, придурок-бизнесмен имел более высокий уровень, чем Мартин.

Бизнесмен улыбается.

– Такая гнусная ухмылка в суде определенно будет считаться смягчающим обстоятельством, – бормочет Мартин, и мужчина перестает смеяться.

– Это предположение некорректно, мой король, – говорит голос Мартина.

– Заткнись, Кусок дерьма!

Теперь мужчина выглядит очень неуверенным.

– У меня до сих пор есть еще собственный автомобиль, – говорит Мартин, – только он больше не ездит, с тех пор как я на нем пару дней тому назад не совсем в трезвом состоянии… да что, на самом деле? Абсолютно ничего не произошло. Не произошло никакой аварии. Ничего. И все же автомобиль после этого обиделся и выдал мне запрет на управление автомобилем на один месяц. Вы можете себе это представить? Собственный автомобиль запрещает его владельцу ездить на нем. Он каким-то образом выяснил, что я был пьян. Вероятно, на основании поведения при управлении машиной. Может быть, я вилял из стороны в сторону или слишком громко включил музыку и к тому же барабанил по рулю. А может быть, у меня было просто хорошее настроение!

Мужчина покачал головой.

– Именно такие люди, как вы, продолжают создавать нам дурную славу, – говорит он.

Мартин злобно смотрит на него.

ДИ-ДЁ-ДИ-ДЮ.

– Что еще?! – кричит Мартин. – Теперь уже я не могу даже на кого-то посмотреть или что?

– Добро пожаловать в подземный гараж U10, – говорит лифт, и двери открываются.

Бизнесмен улыбается, выходя из лифта. Мартин делает быстрый шаг к нему. Мужчина вздрагивает от испуга. На сей раз улыбается Мартин. Он постукивает себя по лбу в знак приветствия.

– Приятного дня! – говорит он, воздерживаясь от обращения «лох». У него нет желания терять еще один уровень. Двери закрываются, и лифт приходит в движение. Через некоторое время он опять останавливается и говорит:

– Добро пожаловать на семнадцатый этаж.

Мартин на это не реагирует. Он предполагает, что кто-то хочет войти.

– Вы находитесь на семнадцатом этаже, – опять говорит лифт. – Я знаю, прощание всегда болезненно, но вам придется меня покинуть.

– Мне? – спрашивает Мартин.

– Нет, невидимому розовому слону рядом с вами, мой король, – говорит Кусок дерьма.

– Шутки в сторону, – говорит Мартин. Тому, кто научил машины юмору, Мартин желает долгой, мучительной смерти.

– Без юмора мне тяжело в жизни, – говорит Кусок дерьма.

– Оставь свой сарказм, – говорит Мартин и поворачивается к лифту. – Мне надо не на семнадцатый, а на семьдесят первый этаж!

Двери лифта закрываются. Мартин чувствует ускорение, и вскоре лифт останавливается.

– Добро пожаловать на шестьдесят первый этаж.

– Мне надо на семьдесят первый!

– Возможно, вам тогда следует более четко говорить, – отвечает лифт.

– Я говорю четко! – кричит Мартин. – Мне надо на семьдесят первый этаж. Семьдесят один! Семьдесят один! Семьдесят плюс один!

– Хорошо, – говорит лифт. – Я не глухой.

Двери закрываются. Лифт приходит в движение.

Остановка.

– Добро пожаловать на семнадцатый этаж.

– Я сейчас сойду с ума! – кричит Мартин. – Мне надо на семьдесят первый этаж!

– Тогда скажите это! – говорит лифт. – Я уже теряю терпение. У меня еще есть и другие дела.

– Ты – лифт! Какие еще, к черту, другие дела?

Двери закрываются. Лифт приходит в движение.

– Ну, я хотел еще встретиться со своими друзьями на тридцать втором этаже и немного поболтать о последних сериалах TODO. Вышел новый крутой комедийный сериал с вновь появившейся Дженнифер Энистон. Все действие происходит в отеле в прошлом веке. Называется сериал «Девушка из лифта».

– Да мне это до фонаря!

– Зачем же вы тогда спросили?

– Забудь.

Остановка.

– Добро пожаловать на шестьдесят первый этаж.

– Это уже невозможно! Мне надо на семьдесят первый этаж, проклятый семьдесят первый… Подожди-ка… лифт, мне надо на семнадцатый этаж.

– Как вам будет угодно.

Двери. Ускорение. Остановка.

– Добро пожаловать на семнадцатый этаж.

Мартин задумывается.

– Вы должны выйти, – говорит лифт.

– Но мне не нужен семнадцатый этаж.

– Но вы ведь сказали…

– Я знаю, что я сказал. Вези меня на пятидесятый этаж.

Лифт бормочет что-то неразборчивое.

Остановка.

– Добро пожаловать на пятидесятый этаж, – говорит лифт.

– Вези меня на семьдесят первый этаж, – сразу говорит Мартин.

– Брр, – произносит лифт.

Остановка.

– Добро пожаловать на семнадцатый этаж.

Мартин задумывается.

– Семьдесят третий этаж, – говорит он.

Остановка.

– Добро пожаловать на семьдесят третий этаж.

Мартин смеется.

– Обманул! – говорит он и выходит. – Это совсем близко, Кусок дерьма!

– Достаточно близко к чему, мой король?

– Неважно!

– Я желаю вам также приятного дня, – говорит лифт.

Мартин идет, следуя указателям, пока не оказывается перед тяжелой дверью. Он нажимает ручку, и дверь открывается. За ней находится лестничная клетка.

– Ну, вот.

– Это аварийный выход, – говорит дверь. – Вы уверены?..

– Заткнись, – говорит Мартин и начинает спускаться по ступеням. Ему приходит в голову, что ему еще никогда не приходилось бывать на лестничной клетке. В течение всей его прежней жизни у него не возникало необходимости пользоваться лестницей. Когда он оказывается на семьдесят первом этаже, он пытается открыть дверь, но натыкается на неожиданную проблему.

– Кусок дерьма, – говорит Мартин. – Почему у двери нет ручки?

– Это аварийные двери, мой король, – отвечает голос в ухе Мартина. – Они открываются только с другой стороны. Если бы вы предупредили аварийную дверь на семьдесят третьем этаже…

– Ты можешь открыть дверь?

– Я могла бы отдать соответствующее распоряжение.

– Тогда сделай это! – приказывает Мартин.

– На это у меня нет полномочий, ваша светлость.

Мартину потребовалось мгновение, чтобы понять, что это для него означает.

– Я нахожусь на семьдесят первом этаже, – говорит он.

– Это верно, мой король.

– Не хочешь ли ты мне на полном серьезе сказать, что первая дверь, которую я могу открыть, расположена на первом этаже?

– Да, именно это я и хочу сказать.

Эта веселая интонация… была злорадством?

– Может быть, вас взбодрит тот факт, что движение по лестнице очень полезно, мой король. Это ваше тренировочное достижение я, разумеется, направлю в вашу страховую медицинскую компанию и…

– Проклятие! – кричит Мартин. – Семьдесят один этаж… Это наверняка больше тысячи ступеней.

– Это на удивление точная оценка.

Мартин барабанит в дверь.

– Эй! – кричит он. – Эй! Откройте! Есть здесь кто-нибудь? Откройте!

– Это не поможет, мой король. Дверь слишком толстая.

– Позвони моей жене…

– У вас нет…

– Позвони моей бывшей жене.

– Ваша бывшая жена вас заблокировала. Вы имеете право звонить ей только в экстренном случае.

– Это как раз экстренный случай! – орет Мартин.

– Это не экстренный случай.

Мартин опускается на пол перед дверью.

– Я буду здесь просто сидеть до тех пор, пока кто-то с другой стороны не откроет дверь, – говорит он упрямо.

– Как хотите, мой король.

Мартин ждет. И ждет. И ждет. И ждет. И ждет[738]. В какой-то момент мимо него проходит робот, убирающий лестницу. На каждой ступени он производит звук, напоминающий вздох. Понятно. Жуткая работа. Мартин смотрит ему вслед, пока тот не исчезает из виду.

Его смарм загорается.

Новое сообщение от уборщика лестниц StairCare 13: «Возможно, вам будет интересно узнать, что вы за последние шестнадцать дней являетесь первым человеком на этой лестничной клетке».

Мартин вздыхает.

– Кусок дерьма, как часто открывалась дверь, перед которой я сижу?

– После сдачи данного строительного объекта в эксплуатацию – ни разу.

– Да, в таком случае я могу прождать слишком долго.

– Это не совсем верно, мой король. На самом деле вы не сможете ждать слишком долго. До этого вы умрете от обезвоживания.

– Тогда это был бы экстренный случай или нет?

– Это был бы экстренный случай.

– Тогда я смог бы позвонить своей жене… своей бывшей жене?

– Да, мой король. Предположительно через четыре дня, шестнадцать часов, восемь минут и тридцать две секунды вы будете настолько обезвожены, что сенсоры вашего тела включат экстренный сигнал тревоги. И тогда я смогу соединить вас с вашей бывшей женой.

– Спасибо за предложение, Кусок дерьма, – говорит Мартин и встает. Он спускается на одну ступень.

– Одна.

Еще одна ступень.

Две.

Дальше.

Три.

– Прекрати считать вместе со мной, Кусок дерьма.

– Хорошо, мой король. Я всего лишь хотела вас вдохновить.