Текст книги ""Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ)"

Автор книги: Марта Уэллс

Соавторы: Ребекка Куанг,Замиль Ахтар,Дженн Лайонс,Марк-Уве Клинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 120 (всего у книги 336 страниц)

80. Убийца короля

(История Тераэта)

К парадным дверям дворца подъехал ванэ на маленькой повозке, которую вели две большие, кроткие на вид ящерицы.

– Доставка. – Он указал на повозку, в которой стояло несколько больших бочек.

– Ты ведь не по графику? – Охранник нахмурился.

Курьер пожал плечами.

– Расписание все время меняется. Я с ним не спорю. Я просто вожу. – Он протянул охраннику пачку бумаг.

Охранник изучил их:

– Кажется, все в порядке. Нам нужно будет открыть бочки, чтобы проверить.

Доставщик, явно ожидавший этой команды, вытащил ломик:

– Разумеется.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы открыть каждый бочонок и убедиться, что в них вино, – и в каждый из них солдат опускал кристалл и смотрел, что он покажет, чтобы проверить, нет ли добавок, ядов или изменений. Удовлетворенный тем, что в бочонках оказалось именно то, что обещано, он снова опустил крышки.

– Дальше мы сами разберемся. – охранник что-то сделал с амулетом на шее, и несколько крупных насекомых – не настоящих насекомых, а созданных магией конструктов, сделанных так, чтобы они выглядели как насекомые, – неторопливо двинулись вперед. – Выгрузите все в охраняемую кладовую. Будьте осторожны. Не расплещите.

Конструкты принялись за работу, пока охранник подписывал бумаги и возвращал их обратно.

– Как всегда был очень рад, – сказал курьер, отъезжая.

Насекомые осторожно выстроились гуськом, потащив бочки во дворец. Никто из гостей и слуг, приходящих и уходящих, не обращал на них никакого внимания.

Охранники вернулись к своей работе, конструкты сбросили бочки, закрыли и замкнули дверь и вернулись на свои обычные посты.

Одна из крышек бочки поднялась и слетела на пол. Тераэт осторожно расправил плечи и выбрался наружу. С собой он держал запечатанный пакет из вощеной ткани, в котором находились одежда, украшения и кубок с вином.

Прятаться в еде было освященным временем способом проникнуть в любой замок, но никто никогда не пытался воспользоваться для этого бочонками эля или вина по вполне очевидной причине: все бы просто утонули. Даже ворамеры – они могли дышать под водой, а не под алкоголем. И поэтому проверка безопасности таких бочек в основном сводилась к тому, чтобы убедиться, что содержимое не отравлено и не загрязнено, а не к тому, чтобы узнать, не притаился ли кто на дне.

Тераэт не утонул не потому, что был наполовину ворамером, а потому, что некая джоратка знала ужасно удобный знак, позволяющий дышать чистым воздухом где угодно. Ванэ создал крошечный магический светильник, не ярче маленькой свечи, и поставил его на ближайшую полку. Кладовая была одной из тех многочисленных больших, прохладных и темных кладовок в замке, что были до краев заполнены бочками всевозможного алкоголя, ящиками с овощами, травами и сухофруктами, которые могли понадобиться в любую ночь.

Прежде чем открыть крышку другой бочки, он трижды постучал по ее крышке. Через несколько секунд Джанель взялась руками за край, подтянулась и выбралась наружу. Так же, как и он, она была обнажена, вино капало с ее тела и запечатанного вощеного пакета, в котором лежала ее одежда. Едва она выбралась из бочки, он снова захлопнул крышки и заклинанием убрал с пола пролитое вино. Без сомнения, следующий человек, решивший открыть эти бочки, подаст виноторговцу жалобу по поводу недостачи.

На новые капли вина, стекавшие с их тела, это никак не влияло. Магический свет озарял тело Джанель рассеянным золотистым сиянием, и Тераэт даже не притворялся, что не смотрит на нее.

Она заметила это, остановилась и ответила ему тем же: их взгляды словно гладили друг друга. Потом Джанель огляделась.

– Сзади нас никто не видит? – Джанель пошла среди винных стеллажей и штабелей коробок.

Тераэт некоторое время наблюдал за ней, а затем убрал вино со своего тела и с пола и подхватил магический огонек. К тому времени, как он догнал Джанель, она создала собственное освещение, которое убрала в сторону, отодвинув на фут или около того, вместе с большим деревянным ящиком, на крышке которого этот огонек располагался. Сама она вскочила и села на карниз. В магическом сиянии она была похожа на статую богини. Ошибиться в ее намерениях было невозможно.

Тераэт оглянулся на дверь. В тусклом свете открытая дверь дала бы освещение, подобное рассвету нового дня. Любому, кто войдет, потребуется время, чтобы глаза привыкли. А значит, времени будет более чем достаточно, чтобы сотворить иллюзию, чтобы спрятаться.

Это была не самая умная вещь, которую он когда-либо делал, хотя она все еще была получше той дурости, которой была и, оставалось лишь надеяться, всегда будет «Нашествие с армией в Манол в середине лета».

Он почувствовал отчаянную потребность в ней, страстное желание, которое, как он обнаружил, было не таким уж непостижимым. Должно быть, она думала о том же, потому что, как только он подошел к ней…

Кирин прочистил горло.

Турвишар остановился:

– Ох. Верно. Полагаю, ты не захочешь об этом слышать? И, честно говоря, это немного более наглядно, чем описания с твоими родителями, так что я буду счастлив это пропустить.

– На этот раз? – Кирин поднял бровь. – Можно мне взглянуть на это?

– Не вздумай ничего уничтожать, – проворчал Турвишар.

– И не мечтал об этом.

Турвишар протянул страницы, Кирин быстро пролистал их, кивая самому себе. Затем он свернул страницы в трубочку и засунул их в аголе:

– Я просто оставлю это на потом. Во всяком случае, они для твоей хроники не нужны. Просто куча ненужных описаний.

– Кирин…

Он вскинул руку, предупреждая дальнейшие жалобы:

– Просто отдай их мне, Турвишар.

– Хорошо, – согласился собеседник. – Это избавляет меня от необходимости читать их вслух.

Закончив, Джанель и Тераэт оделись в наряды, которые принесли с собой. Тераэт соткал свои иллюзии. Самое замечательное среди ванэ было то, что большинство из них редко носили талисманы или какие-либо защитные средства от фантазмов. Большинство ванэ хотели, чтобы их одурачили, хотели насладиться тысячью невозможных зрелищ. Для тех же, у кого такие талисманы были – для нескольких специальных охранников, – именно для них и использовалась настоящая придворная одежда, включая макияж и парики.

После того как они очистились и замаскировались, Тераэт мог больше не волноваться о том, что кто-то может войти в кладовую. Вряд ли вошедшего шокирует парочка ванэ, решивших уединиться у винных стелажей ради грубого секса.

Тераэт подмигнул Джанель и притворился пьяным. Шататься он не начал. Ванэ никогда не шатаются, ни пьяные, ни трезвые. Они держатся красиво, элегантно, но с остекленевшими глазами.

– Как я выгляжу? – спросила она, поправляя одежду.

Он пригладил ей волосы.

– Свежеоттраханной. – Тераэт принюхался. – Что вполне уместно. Давненько я здесь не был…

– Погоди, ты уже здесь бывал?

– Однажды мать привела меня сюда. Ко мне относились с тем восхищенным пренебрежением, с которым ванэ всегда относятся к детям. Мы понятия не имеем, что с ними делать, так что только и можем, что нарядить их в милые платьица и предложить им вернуться через тридцать лет.

Тогда у Тераэта сложилось впечатление о дворце как о нескончаемом головокружительном танце сибаритского величия и пьянящего разврата. У ванэ из Кирписа двор пользовался бо́льшей популярностью, чем у ванэ из Манола, но рано или поздно каждый ванэ танцевал на этих священных площадках ради удовольствия своего короля.

– В любом случае мы сможем смешаться с толпой. Нас ждет пир!

– Откуда ты знаешь, что будет пир?

Он взял ее за руку.

– Здесь всегда пир. Но не волнуйся, я никогда не слышал, чтобы король действительно на нем присутствовал.

– О, хорошо, потому что мне бы не хотелось, чтобы все это было испорчено из-за того, что он просто нас узнал.

– Это не проблема. Просто веди себя как глупая пьяная девчонка-подросток, а не как ад, каким-то образом запертый в человеческом теле, и он ни за что тебя не узнает.

Она подняла бровь.

– Ты же понимаешь, что нам всего двадцать. И, кстати, технически мы были глупыми подростками всего лишь в прошлом году.

– Тогда это будет не так уж и трудно.

Главный бальный зал был таким же чудесным, как этого и следовало ожидать. Вероятно, Джанель даже не приходилось притворяться, чтобы на ее лице возникло выражение благоговения. Зачарована была вся зала, но поскольку до того, как во дворце поселились ванэ из Кирписа, это был дворец ванэ из Манола, почти что ничего из этого не было иллюзией. Стены обрели тысячу фантастических форм – деревьев, цветов, всевозможных обитателей джунглей. Вокруг порхали, даря свет, светлячки. В резные поверхности были вплетены огни. Пол был настолько зеркально гладким, что, если не быть осторожным, на нем было легко поскользнуться.

Тераэт первым увидел радостно смеющуюся над какой-то шуткой или остроумной колкостью, брошенной для ее развлечения, королеву Мияну. По меркам ванэ, она, как и ее покойная сестра, была очень молода и вдобавок наполовину ванэ из Манола, наполовину из Кирписа, будучи плодом недолгой прихоти символического объединения двух народов после катастрофической гражданской войны. Вероятно, именно поэтому две сестры и привлекли внимание королевской семьи.

Похоже, она наслаждалась вечеринкой. И король Келанис отдал ей слезы звезд, принадлежавшие Кирину.

Джанель явно тоже это заметила.

– О, это же…

– Ш-ш-ш, – сказал он ей. – Не обращай на это внимания. С этим мы разберемся позже. – Он принялся расхаживать по комнате рядом с Джанель, притворяясь, что знает людей, которые не хотят признаваться, что не помнят его.

Вдруг он услышал аплодисменты и почувствовал, как Джанель напряглась. Он повернул голову, страшась того, что может увидеть, и точно зная, что это будет.

Король Келанис все-таки решил поприсутствовать на пиру.

81. В поисках драконов

(Рассказ Талеи)

Судя по всему, логово Баэлоша находилось в неделе езды от Бахль-Нимиана или дольше, если идти пешком. Талея не возражала бы против прогулки, но она знала, что у Ксиван не хватит на это терпения. Единственная трудность заключалась в том, что Талея никогда раньше не ездила верхом.

Лошади оказались странными и страшными существами. Джанель любила рассказывать об их качествах до абсурда долго, но Талея никогда не понимала, в чем же их привлекательность. Она была рада обнаружить, что у Кирина сложилось почти такое же впечатление о них, но потом поняла, что просто у него сложилось такое же впечатление об этих конкретных лошадях. По-видимому, они уступали той разновидности лошадей, что были в Кууре, и он даже зашел так далеко, что предложил им быстро вернуться в Куур, чтобы найти «правильных» лошадей. Талее было все равно; казалось, все лошади одинаково способны ее затоптать.

Ксиван была несколько озадачена, обнаружив, что пренебрегла образованием Талеи в этом направлении, и она быстро пообещала, что будет давать ей уроки. И после этого Талея не могла сказать «нет», не так ли?

Кирин исчез на несколько часов, оставив арфу. Когда он вернулся, одежда была немного более помятой, он выглядел так, как будто участвовал по крайней мере в одной кулачной драке, и у него было намного больше металла – достаточно, чтобы купить все необходимое[651]. Сразу после этого они поспешно выехали из Бахль-Нимиана.

Точнее, они попытались.

Из Бахль-Нимиана был только один вход или выход. Это была узкая расщелина в скале, по которой можно было передвигаться только гуськом. В свою очередь, это привело к некоторым интересным логистическим трудностям, которые сделали необходимым использование системы флагов и двух расположившихся на каждом конце каньона штатных сторожей, чья единственная работа состояла в том, чтобы сигнализировать друг другу, когда путь свободен. Так что по обе стороны стояла очередь из торговцев, путешественников, просителей и прочих сомнительных личностей, которым, возможно, когда-нибудь придется отправиться в такое место, как Бахль-Нимиан, где каждый ждет своей очереди – и мера терпения у всех может быть разная. Здесь часто вспыхивали ссоры, что, как могла себе представить Талея, приводило к задержке с визитами к Повелительнице Мести.

К тому времени, как они выбрались из города, уже стемнело, но никто, казалось, не горел желанием развернуться и вернуться обратно, чтобы найти гостиницу. Турвишар вызвал небольшой огонек, чтобы лошади (на которых они ехали) не спотыкались в темноте. Воспользовавшись этим, они со всеми предосторожностями проехали несколько часов и лишь затем разбили лагерь на ночь, вычистили и покормили лошадей.

Бунтарка любила лошадей и, путаясь у них в ногах, доставляла всяческие неудобства, да и вообще казалась просто взволнованной таким поворотом событий. Похоже, она очень обрадовалась возможности познакомиться с каждым из своих новых попутчиков и попросить у них почесать ей брюхо.

Ксиван шаг за шагом обучала Талею всему процессу ухода за лошадьми – в случае с Талеей ей пришлось заниматься слегка встревоженным гнедым мерином по кличке Непоседа. Талее это все совершенно не нравилось, тем более что сам процесс был весьма вонючим и раздражающим. Непоседа дважды пытался укусить ее, хотя все же немного успокоился после того, как его почистили – ему это явно понравилось.

Сенера по-прежнему не разговаривала с Турвишаром, хотя и наблюдала за ним. Обычно – краем глаза, когда он смотрел куда-то в сторону, но потом сразу же отводила взгляд, сердито качая головой, когда понимала, что происходит.

Талея решила, что лучше не показывать Сенере, что она заметила.

– Ты нам сыграешь? – уже ночью спросила Талея у Кирина, потому что зачем же брать с собой арфу, если так ею и не пользоваться?

– Я бы не советовал, – сказал Турвишар.

Кирин как-то странно посмотрел на него, словно раздумывая, стоит ли ему оскорбиться.

– Все драконы любят музыку, – пояснила Сенера. – Не стоит позволять Баэлошу найти нас до того, как мы найдем его.

Арфа осталась в футляре.

Утром выяснилось, что надо снова заботиться о лошадях – так что Талея начала задаваться вопросом, есть ли у людей, которые держат лошадей, время хоть еще на что-то. Теперь она начинала понимать, что все это выглядело работой на полный рабочий день. А потом началась настоящая езда на упомянутых лошадях – и это больше всего походило на половой акт, из которого убрали все самое интересное.

Талея была совершенно уверена, что вечером она абсолютно точно пожалеет обо всем, что с ней случилось в этой жизни.

В какой-то момент, уже во время путешествия, Талея заметила, что лошадь Ксиван идет рядом с конем Кирина, и уловила обрывки их разговора.

– Что между ними происходит? – спросила Ксиван, указывая подбородком вперед, на Сенеру и Турвишара, умудряющихся ехать рядом, демонстративно игнорируя этот факт.

– Некоторые истины всплыли на свет после того, как ты ушла. Сенера все еще пытается понять, что она думает по этому поводу. – Кирин заметно пожал плечами. – Больше того, это действительно не мое дело.

– Хм. Тогда насчет того, что я слышала перед тем, как уйти… Сенера действительно предала тебя?

Талея подумала, что это отличный вопрос. По ее мнению, человек, предавший одного союзника, рано или поздно предаст и других, но Сенера ей нравилась. Было бы довольно обидно обнаружить, что склонность к предательствам являлась основной частью ее характера.

– Я не уверен, что ее поступок можно считать предательством. Не то чтобы она скрывала свою преданность. Но мы предполагали, что она говорит нам правду, и вдруг выяснилось, что с нашей стороны это было глупо. Мы действительно должны были узнать ее получше.

– Значит, это была вражеская уловка? – прервала его Талея. Кирин удивленно глянул на нее, и девушка сглотнула. – Я не могла не слышать вашего разговора.

Кирин фыркнул.

– Да, наверное, так оно и было. Но, честно говоря, – он снова глянул на Ксиван, – судя по тому, что Джанель говорит о тебе, я никогда бы не подумал, что ты из тех людей, которые склонны ошибаться относительно природы Релоса Вара.

Ксиван посмотрела на Уртанриэль, висящую у нее на поясе, затем снова на Талею. Их глаза встретились:

– Нет. Нет никаких иллюзий. Хотя Релос Вар всегда играл со мной честно.

Кирин довольно мерзко рассмеялся:

– Мой брат достаточно умен, чтобы приберечь ложь и предательство для особых случаев.

– Ты не лучше него, – сказала Талея. – В конце концов, ты же сам Де Мон. Я знаю, что вы собой представляете.

Он полуобернулся в седле:

– Ты же понимаешь, что я не выбирал быть Де Моном. В конце концов, я… – В этот момент его лошадь, кобыла по кличке Скиталица, снова попыталась свернуть с дороги, чтобы пощипать вкусные цветы кактуса. Поскольку Кирин отвлекся, ей это удалось. Талея начала смеяться – и именно этот момент Непоседа выбрал для того, чтобы решить, что это прекрасная идея, и последовал прямо за Скиталицей. Ксиван пришлось спасать их обоих, а потому к тому времени, как они вернулись на дорогу, эта тема разговора изжила себя.

За пределами Бахль-Нимиана местность была весьма унылой, удивительно жаркой днем и столь же удивительно холодной ночью. На высохшей земле было полно растений, но все они так поросли колючками, что к ним нельзя было даже прикоснуться. Но даже в этом пейзаже, в том, как распускались кактусы, в том, как ветер размывал края песчаных барханов, укладывая их красными, оранжевыми и желтыми слоями, была какая-то своя красота. Не похоже, что бледнокожие люди могли происходить именно отсюда, но то, что большинство куурцев – в том числе и Талея – выросли, считая, что все долтарцы белокожие, не делало это автоматически правдой. Талея также всегда думала, что Долтар – это единая страна, а не набор городов-государств, которые были довольно плохо связаны между собой и по большей части находились в постоянном состоянии войны[652]. Местность по другую сторону горного хребта, расположенная к югу, вероятно, была холоднее и влажнее, поэтому она предположила, что, вероятно, там и находилась родина предков Сенеры.

К тому времени, как они разбили лагерь, Талея чувствовала себя просто несчастной, и по большей части именно потому, что Ксиван не позволила ей не заботиться о лошадях. Но, по крайней мере, Непоседа, казалось, немного пожалел ее и пытался укусить всего раз, но потом, похоже, он тоже устал. После того как Талея закончила, Сенера предложила помочь ей унять боль, и Талея с благодарностью приняла ее предложение.

На самом деле Сенера не могла быть такой плохой, как утверждал Кирин.

Талея пыталась не обращать внимания на то, как Кирин смотрел на нее, но в конце концов вздохнула и села рядом с ним.

– Чем могу помочь? – спросила она.

Даже при свете огня было заметно, как он покраснел.

– Ох, извини, мне казалось, что я веду себя довольно осторожно.

– Не очень. Мне казалось, у тебя отношения с Джанель? – Она считала, что такие вопросы лучше всего решать быстро.

– О, да. Но дело не в этом. – Кирин покачал головой. – Я просто… – Он скорчил гримасу. – Я просто подумал, как гордилась бы Морея.

Талея почувствовала себя так, словно ее ударили, хотя при этом она прекрасно понимала, что он не имел в виду ничего злого.

– Возможно. Но я стараюсь об этом не думать.

– Я не должен говорить о ней. По правде говоря, я знал ее недолго. – Он грустно улыбнулся. – Но не волнуйся. Я не разыгрываю перед тобой спектакля. А Джанель сказала мне, что – как это называется? – ты бегаешь за кобылами.

– Верно, – солгала Талея. Теоретически она, как и Джанель, бегала за всем стадом, но, в принципе, уже довольно давно не бегала ни за одним мужчиной. И уж точно не собиралась начинать сейчас. Мужчины были такими утомительными.

Кирин подобрал камешки и начал бросать их в вечерний костер.

– И как давно вы с Ксиван вместе?

Глаза Талеи расширились:

– Мы не вместе!

– Серьезно? – Он искоса взглянул на нее. – Мне показалось, что да. Я видел, как ты на нее смотришь. – Потом вздохнул. – Ох. Мне очень жаль. Мне не следовало ничего говорить.

Талея почувствовала, как кровь прилила к ее щекам.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – снова солгала она, правда, на этот раз получилось хуже. Она с трудом поднялась на ноги. – Извини, мне нужно… проверить, как лошади. – и она быстро ушла.

Как оказалось, кое-кто действительно нуждался в ее помощи – хотя это была Ксиван, занятая готовкой, а не лошади, так что, по крайней мере, Талея отвлеклась от чрезвычайно раздражающих королевских особ и их чрезвычайно глупых комментариев. Сенера тоже умела готовить и уже даже успела сделать несколько очень пренебрежительных замечаний по поводу того факта, что ни один мужчина не умел этого делать. Турвишар это вытерпел, а Кирин проигнорировал.

– Что мы будем делать с Баэлошем? – наконец спросила Ксиван. Она приготовила еду, которую сама не ела, и терпеливо наблюдала, как едят остальные, но, похоже, ее терпению пришел конец.

– Если ты не возражаешь, я бы предпочел, чтобы это не было связано с самоубийством, чтобы дать Баэлошу шанс «закончить начатое», – сказал Турвишар. Бунтарка лежала, прижавшись к его ноге, и Сенере приходилось это терпеть. Вероятно, потому, что, отогнав собаку, она показала бы, что «предательство» Бунтарки ее беспокоит.

Сенера фыркнула. Турвишар спокойно посмотрел на нее:

– Ты считаешь, что я веду себя неразумно?

Она вздернула подбородок:

– Абсолютно. Невнимательно и грубо. Честно, иногда ты такой эгоист. – Уголок ее рта приподнялся.

Талея почти затаила дыхание. Она была совершенно уверена, что это был первый раз, когда Сенера напрямую заговорила с Турвишаром со вчерашнего вечера. Талея поняла, что Кирин, похоже, тоже в восторге от этого.

Турвишар склонил голову:

– Виновен по всем пунктам обвинения.

Сенера закашлялась и снова уселась у огня. Теперь, когда она смотрела на волшебника, ее голос звучал серьезнее:

– Если отбросить шутки в сторону, ты единственный, кто действительно сражался с Баэлошем. Это делает тебя нашим единственным экспертом.

– Кстати, кто тебе это сказал? Имя Всего Сущего? – спросил Турвишар.

– Да. – Ее рот скривился. – Релос Вар попросил меня выяснить, кем были в прошлой жизни некоторые люди. В том числе и ты[653].

– Понимаю. Прошу прощения за то, что помешал. Пожалуйста, продолжай.

– Ну, у Баэлоша и Симиллиона была легендарная вражда. Полагаю, он все еще хочет убить тебя, и тот факт, что ты перевоплотился, не остановит его. Так что из тебя вышла бы отличная приманка.

Кирин подался вперед:

– Да, но проблема с наживкой в том, что рыба, как правило, проглатывает его задолго до того, как обнаружат, что она на крючке.

Сенера пожала плечами:

– Никто из вас не хочет мне верить, но Релос Вар заботится о том, что будет с вами. Он был бы невероятно расстроен, если бы я позволила, чтобы любому из вас был причинен вред.

Кирин начал было что-то говорить, но тут же прикусил губу.

– Кстати, а где Релос Вар? – спросил он.

– Не могу сказать, – спокойно ответила Сенера. – Он передо мной не отчитывается.

– Мне все равно, где сейчас Релос Вар, – сказала Ксиван. – Но мне не все равно, где Баэлош и как мы можем убедить Баэлоша прекратить защищать Сулесс.

– О, это довольно просто, – ответил Турвишар. – Нам просто нужно заставить его думать, что что-то ему нужное переместилось в другое место.

– Как жаль, что простые вещи часто оказываются такими трудными, – сказала Талея.

– Но чего он хочет? – спросила Сенера. – За чем он будет гоняться, если ему дать мотивацию?

Турвишар, казалось, удивился.

– Ты еще не… – Он махнул рукой. – Не бери в голову. Больше всего он любит камни цали, но подойдет любой драгоценный камень. В частности, зеленые драгоценные камни, но, возможно, ты замечала, что ему нравятся и бриллианты с другими драгоценностями. Главное – не жемчуг и не янтарь.

– Значит, все именно так, как ты сказала? – спросила Талея Сенеру. – Ты все время была права.

Рот Сенеры скривился.

– По крайней мере, подтверждение твоих подозрений появилось до того, – сказала ей Ксиван, – как нам пришлось встретиться лицом к лицу с Баэлошем.

Сенера кивнула.

– Верно. Но давайте я кое-что проверю. – Она занялась своими писчими принадлежностями – бумагой, кистью, чернилами и чернильным камнем, став при этом практически недосягаемой для всех.

– Значит, для нас будет приемлемо подкупить Баэлоша, чтобы он выдал Сулесс? – спросил Кирин у Ксиван. – Хотя мы не знаем, как Сулесс вообще убедила Баэлоша помочь ей. Если они старые друзья, у нас могут возникнуть проблемы.

– У Сулесс нет друзей, – ответила Ксиван.

– Ага! – Сенера оторвалась от письма. – Прекрасно. Теперь я знаю, где в Драконьих горах находятся изумрудные залежи Де Моло. Это богатейшая жила, найденная за три столетия. Думаю, это должно убедить Баэлоша отправиться в другое место.

– Отлично звучит… Хотя подожди. – Кирин замолчал и нахмурился.

– Сколько людей живет или работает рядом с этими шахтами? – спросил Турвишар.

– О, я не знаю. Тысяч двадцать или около того? – Она закатила глаза, поймав шокированные взгляды мужчин. – Он дракон. Что бы мы ни делали, Баэлош будет убивать людей. Даже если мы вообще ничего не будем делать, нет никакого способа решить эту проблему, кроме как уничтожить эту проклятую тварь, а мы этого сделать не можем.

– И я отказываюсь считать, что гибель даже одного человека является единственным решением, – ответил Турвишар. Он смерил волшебницу изучающим взглядом: – Если я открою врата, ты сможешь держать их открытыми пять минут?

– О, пожалуйста. Даже гораздо дольше. Если понадобится, я могла бы наколдовать и Привратный Камень. – Она наклонила голову. – Но зачем?

– Потому что я знаю, где находится Краеугольный Камень Баэлоша. А это значит, что мы не должны мириться с двадцатью тысячами смертей как с приемлемой ценой. Потому что ты ошибаешься; мы можем убить Баэлоша. – Турвишар указал на Ксиван. – У нас есть Уртанриэль. Одно заклинание создания врат – и у нас будет все, что нужно.

Глаза Кирина расширились:

– Ты хочешь, чтобы мы вернулись в Пустошь.

– Не ты, – поспешно сказал Турвишар. – Ты останешься здесь. Но если мы откроем врата с этой стороны, нам не нужно будет беспокоиться о штормах хаоса.

– Ты предполагаешь, что Бевроса все еще там, – заметил Кирин.

– Ты предполагаешь, что Бевроса еще жива, – согласился Турвишар.

Кирин замолчал.

– Кто такая Бевроса? – спросила Талея.

– Одна очень храбрая женщина, – ответил Кирин. Затем, видимо осознав, что это в лучшем случае половина ответа, добавил: – Глава моргаджей, которая неделю назад была владельцем Дикого сердца. И Турвишар прав: скорее всего, она мертва.

Имя Дикое Сердце ничего не значило для Талеи, но глаза Сенеры расширились.

– Ты серьезно собрался убить Баэлоша?

– Ты сказала, что для того, чтоб решить эту задачу, нужно его убить – или умрут невинные люди. Ладно. Давай убьем его.

– Это возможно, но маловероятно! – запротестовала Сенера.

– Нет, – ответила Ксиван.

Сенера и Турвишар резко замерли. На мгновение воцарилась тишина, и все неотрывно уставились друг на друга.

– Что «нет»? – спросила Сенера. – Нет, это невозможно?

– Нет, мы не собираемся убивать Баэлоша, – сказала Ксиван. – Уже то, что мы идем за Сулесс, достаточно опасно и без того, чтобы пытаться уничтожить существо, для убийства которого обычно требуется армия. Я здесь не для этого, и я не буду рисковать никем из вас. Мы здесь из-за Сулесс, а не из-за Баэлоша. Это окончательно.

Талея просияла, глядя на Ксиван, а Сенера и Турвишар громко запротестовали.

– Можно ли использовать Дикое Сердце, чтобы контролировать Баэлоша? – Голос Кирина мгновенно перекрыл их голоса, хотя он говорил довольно тихо.

Все уставились на Сенеру, а та вскинула руки.

– Откуда мне знать? – Тут она поняла, что она сказала, и, скорчив гримасу и заворчав, потянулась к Имени Всего Сущего.

Приобретение Дикого Сердца оказалось разновидностью логического жонглирования. Сенера могла открыть (и держать открытыми) необходимые врата, но не могла пойти и забрать Камень, потому что, очевидно, владелец Краеугольного Камня не мог использовать второй. Ксиван не могла даже просто взять Камень из-за Уртанриэль. Сенера предложила Талее забрать Дикое Сердце, но Талея отказалась, потому что она тоже периодически держала в руках Уртанриэль. Кирин не мог рисковать приблизиться к Пустоши и предпочел находиться в нескольких милях от места открытия портала.

Так что оставался лишь Турвишар. Только он мог забрать Дикое Сердце – если предположить, что Бевроса действительно отдала свою жизнь за то, чтобы остальная часть ее племени сбежала от Вол-Карота.

Как оказалось, так оно и было.

Турвишар вернулся с зеленым Камнем в руке и мрачным выражением на лице.

Талея подошла к мужчине и положила руку ему на плечо.

Турвишар скорчил гримасу:

– Судя по тому, что я видел, я думаю, что некоторые из них смогли сбежать. Но явно не все.

Сенера, нахмурившись, закрыла врата.

– Отлично, моргаджи сбежали. Можем ли мы теперь двигаться дальше?

Турвишар остановился и повернулся к ней.

– Предки этих людей вызвались присматривать за монстром настолько ядовитым, что он искажает саму землю вокруг. Они сделали это, несмотря на то что Кортаэнская Пустошь – щелочная пустыня, а они были водной расой. Они выполняют эту работу с верностью и преданной самоотверженностью уже более тысячи лет. И какова их награда за это? Теперь они вот-вот станут обездоленным народом, у которого нет родины, нет никого, кто когда-нибудь захочет принять их, потому что они моргаджи, – и целое племя только что пожертвовало большей частью своих людей, чтобы позволить моим друзьям и мне сбежать. Возможно, тебе бы стоило проявить к ним хоть каплю уважения. Они это заслужили. – Он прошел мимо нее, направившись к лошадям.

Талея прикусила губу. Она редко видела Турвишара в таком гневе. Сенера, казалось, была совершенно ошеломлена:

– Приму к сведению.