Текст книги ""Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Глава 32

…Безвозвратное время уносит события, часто испытывает судьбу, иногда раскрывает тайны, всегда серебрит виски, но никогда не меняет характер человека.

Прошло десять лет. Седа, бывшая любовь Тиграна, красивая и властная наложница из гарема армянского царя, все десять лет таила злобу на прекрасную Аревик, которую без памяти любил повелитель, и эта злоба была готова убить без ножа. Ненависть переросла в коварство, а коварство – в жестокость. Седа предприняла немало попыток, чтобы извести соперницу, но все неудачно: ее берег какой-то дух. Аревик, которую неусыпно охраняли евнухи, с годами расцвела как дивная роза и выглядела шедевром греческого скульптора. Ее неземная красота вызывала восторг окружающих, ее любовь к царю была бесценной: ему восемьдесят пять, совсем седой, но полон сил, энергичен и молод душой. Его царство процветало, заключив к этому времени военные союзы одновременно с Римом и Парфией, но игры в превосходство над соседями Тигран оставил, продолжая строить сильное армянское государство.

Черноволосая Седа, скромно одевшись, шла по базару к известной старухе-целительнице, которая готовила настойки и зелья. Базар шумел, народу было много, все торговались и бранились, но в лавке старухи Циацаны было тихо.

– О, мой гиацинт! – Старуха изобразила удивление и, улыбаясь беззубым ртом, посетовала: – Видно, мое зелье опять не помогло, раз Седа пришла.

– Циацана! По-прежнему знакомая сильно больна, а я испытываю муки

страдания… – Седа осмотрелась.

В полутемной каморке пахло беленой, на полках стояли склянки и флаконы со снадобьями, висели пучки трав и цветов, в стеклянной банке ползали пауки.

– О моя маргаритка! Мне кажется, она, неблагодарная, искушает твою добродетель.

– Насчет добродетели не знаю, но пора испробовать что-нибудь сильнодействующее.

Старуха прытко вскочила с мягкого табурета и подошла к стеллажу:

– Моя лилия! Уже применяли аконит, болиголов, дурман-траву и даже снадобье духа зла – рвотные орешки[99]99
  Рвотные орешки – источник стрихнина.


[Закрыть]…

Циацана задумалась. Седа, присев на стульчик, проворчала:

– Ничего не помогает…

– О моя астра, у меня есть кое-что необычное! – Знахарка достала костяную шкатулку и, сев на место, открыла ее. – Вот что тебе нужно!

В шкатулке лежали золотые крученые трубчатые браслеты в виде змеи с бирюзой.

– Моя фиалка, ты будешь довольна… – Циацана вытащила парочку. – Купцы из Персии везли эту красоту по Великому шелковому пути; отдали дорого. Обрати внимание: у этой змейки два бирюзовых глаза, а у этой один.

Седа взяла браслеты и оценивающе рассмотрела:

– В чем же разница?

– Бирюза – символ богатства. Браслеты «на удачу» женщины раскупают с удовольствием. Но тот, что с двумя камнями, приносит смерть.

Старуха вдруг стала страшной, от нее повеяло опасностью и безысходностью. К горлу Седы подступила тошнота, будто в комнате появилось отвратительное зловоние. «Целительница» продолжала объяснять:

– Змея с двумя бирюзовыми глазами имеет с внутренней стороны еле заметные шипы. Они будут исподволь царапать кожу руки, а из змейки сочится яд… – Циацана хищно скрючила пальцы. – Яд без цвета, без запаха. Все подумают, что человек умер от

холеры. – Старуха подала склянку: – Вот взгляни!

Седа повертела баночку, где лежал порошок стального цвета с зеленоватым оттенком и вернула Циацане, которая расписывала:

– Это арсеник[100]100
  Арсеник – древнее название мышьяка.


[Закрыть]. Он легко растворяется в воде, а смертельная доза – всего капля! Об этом средстве ходят легенды…

Рассказ старухи был ярким и драматическим. Парисатида, мать персидского царя Артаксеркса II, ужасно ревновала сына к жене Статире. Невестка отвечала взаимностью. Обе боялись отравления. Чтобы обезопасить себя, женщины брали кушанья с одного и того же блюда. Как-то им подали аппетитное мясное кушанье. Парисатида ножом отрезала себе кусок и приступила к трапезе. Увидев, что свекровь съела мясо и не отравилась, Статира тоже отрезала кусок… и через некоторое время умерла. Коварная Парисатида заранее намазала нож ядом, но лишь с одной стороны! И этот яд был арсеник.

– Я возьму всю шкатулку! – вдруг властно заявила Седа.

– Моя мандрагора, но здесь дюжина браслетов! – удивилась старуха.

– Для танца как раз нужно двенадцать девушек… – Седа, не слушая возражений, вложила в узловатую руку Циацаны тугой синий бархатный мешочек с золотыми монетами: – Здесь хватит с лихвой. – Она встала, держа в руках шкатулку, и направилась к выходу. – Кстати, – она обернулась, – ты ни разу не назвала меня розой.

– Я называла тебя именами прекрасных цветов, но роза – царица венка. Розой называют безупречных и чистых женщин, которым выпал жребий познать страсть, а потом грустить о прошедших временах.

– Если опять не сработает, берегись… – Глаза Седы полыхнули молнией. Развернувшись, она вышла из лавки.

Отдых государя обычно протекал за кубком терпкого вина и созерцанием величавых движений танцовщиц. В этот вечер в зале отдыха, в свете пылающих огнем канделябров, умиротворенный Тигран сидел на диване, попивая вино и слушая музыку. Танцовщицы еще готовились к выступлению, царедворцы, боясь нарушить идиллию, молчали, расположившись на диванах и пуфах, а охрана зорко наблюдала за порядком.

Двенадцать красивых девушек из гарема должны были собраться в гардеробной, где на именных стульях уже разложены великолепные, белые с черным и желтым платья, туфельки, шапочки с вуалью и золотые украшения, которые подбирал из сундуков казны и присылал для представления главный евнух. Женщина в золоте – владычица честолюбивого мужчины. Красота требует обрамления!

– О! – воскликнула веселая Мелания, впорхнувшая в комнату вместе с подругой. – Посмотри, какие необычные браслеты нам припас этот скупердяй Мард…

Надев на руку свою «змейку», она обошла все стулья с нарядами и остановилась возле убранства Аревик.

– Опять Аревик достался лучший браслет, только посмотри! У всех золотая змея с одним бирюзовым камнем, а у нее с двумя! Ну нет, должна же быть справедливость! Седа, такая скромная и трудолюбивая, имеет идеальную фигуру, безупречную внешность, создает танцевальные номера. Она заслуживает не меньше почестей. – И Мелания поменяла браслеты местами. Довольная, стала надевать свой наряд.

В комнату заходили танцовщицы, поднялся невероятный гомон: одевались и обсуждали последние гаремные сплетни. Прибежал Мард:

– Девушки, быстрее, скоро ваш выход!

В последний момент появилась Седа, а вслед за ней Аревик в сопровождении двух евнухов, которые, убедившись, что посторонних нет, ушли. Седа в спешке облачилась в платье, пристегнула рукава, надела золотистые туфли, шапочку с вуалью, шелковый пояс с вышивкой, на лоб – цепочку с золотыми монетками, кольцами, листочками и лунницами, на шею – ожерелье с жемчугом, на руки – браслеты, кольца и, несказанно счастливая, стала прихорашиваться перед небольшим зеркалом. Все было прекрасно! Но что это? У браслета-змеи… два глаза! Зрачки женщины остекленели, взор вперился в зеркало. Седа была растеряна, изумлена и обескуражена. Взяв себя в руки, осторожно сняла браслет и бросила взгляд на Аревик. Та еще лишь одевала войлочную шапочку, была, как всегда, сосредоточена и спокойна.

Седа двинулась к ней:

– О, Аревик, выбился локон из прически! Разреши, поправлю! – И неуловимым движением сбросила ее шапочку на пол. – Какая я сегодня неловкая! Извини-извини! – Седа нагнулась поднять головной убор и незаметно подменила браслет на стуле.

Аревик проводила ее удивленным взглядом, завершила облачение и присоединилась к остальным наложницам.

Вступил в музыку тавих – армянская арфа. Публика, забыв о вине и фруктах, устремила взоры на танцовщиц, которые, подняв руки, застыли в центре зала. Раздались звуки зурны, дудука и барабана дхол, и женщины, очаровательные и манящие, начали медленный танец, движения которого были сдержанными, успокаивающими, пластичными. Напевная мелодия льется, каждый шаг танцовщиц тянется, но ритмичен, каждое движение руками выражает настроение, желание, просьбу. Эмоциональный настрой зрителей растет. Тигран не отводит взгляда от Аревик, а она, чувственная и красивая, взмахом руки, осанкой, поворотом головы и ритуальным жестом передает свою любовь к повелителю.

Танцовщицы пошли широко, свободно, Аревик же отстала, дыхание ее сбилось, ноги ослабли. Угасая, она опустилась на мозаичный пол и посмотрела на Тиграна, как бы силясь сказать что-то важное, но не смогла. Трепетное сердце еще билось, но женщина уже умирала.

Опрокинув столик с фруктами и кубком, Тигран бросился к любимой и, обняв, пытался заглянуть в ее глаза:

– Аревик, что случилось? Милая, приди в себя!! Открой глаза!!

Музыка нестройно смолкла, танцовщицы в смятении разбежались, царедворцы в ужасе и изумлении вскочили с мест… Лекарь Егия, встав на колени, измерил пульс Аревик, осмотрел зрачки, потом сказал:

– Она умерла.

– Что?! – Тигран не верил своим ушам. – Не может быть!!

Осознавая, что любовь потеряна, ощутил бессмысленность дальнейшей жизни. Глядя на бездыханное тело самого близкого человека, почувствовал отчаяние, пустоту, на глаза навернулись слезы. Нежно поцеловав Аревик, стал рассматривать ее прекрасное лицо, думая о том, что потерю любимой ему не пережить…

Через неделю скончалась Седа. Тигран после трагических событий во дворце впал в апатию. Егия определил, что Аревик отравили, а Седа умерла от холеры. Циацана исчезла из города, и отравителя не нашли.

Царь сидел в кресле, отрешенный и задумчивый. Дверь в покои открылась, и на пороге появились Артавазд с сыном Арташесом и его невестой Эрминой. В потухших глазах неподвижно сидящего Тиграна на секунду вспыхнула искорка. Перед ним – его любимый внук с красавицей-невестой. Арташесу девятнадцать лет, он возмужал, окреп, юноша зрелый, решительный, никогда не унывающий – Тигран вспомнил себя в молодости. Такие же непослушные волосы до плеч, стремительный и пытливый взор, невозмутимость в поступках. Эрмина – распустившийся бутон лотоса, символа чистоты и целомудрия. Ей восемнадцать, и она прекрасна.

– Отец, – Артавазд вывел вперед детей, – благослови! Скоро у них свадьба.

Царевич искал повод, чтобы вывести отца из состояния безразличия и отчаяния, из покорного смирения перед концом жизни.

Лицо Тиграна не изменило своего выражения. Он медленно поднял руку и произнес:

– Благословляю вас, Арташес и Эрмина. Судьба уготовила обоим серьезное испытание. Все не случайность, все свершится!

Молодая пара ушла, а царь сидел неподвижно, глядя вдаль. Наконец сказал:

– Сын, я благодарен судьбе за каждый час, прожитый с Аревик.

Артавазд видел, что отец потрясен случившимся, не реагирует на важные события, замкнулся в себе. Все функции управления государством царевич уже взял на себя.

– Ты всегда подавал мне пример безграничного оптимизма и жизнелюбия… – Артавазд пытался достучаться до отца.

– Наверное, пришло время завершить предначертанный богами мой путь на

земле… – Тигран говорил тихо. – Сын, ты обладаешь удивительным воображением и находчивым умом. Судьба благоприятствует тебе.

– Но без твоей помощи не получится противостоять Риму!

– Мужайся и помни китайскую мудрость!

Торговавшие с Арменией китайские купцы как-то поведали царю великий принцип политики: «Мудрая обезьяна сидит на горе и наблюдает, как два тигра дерутся в долине». Тигран давно содействовал внутренним проблемам Рима, и борьба за власть у италиков обострилась. Римляне, погруженные в свои внутренние проблемы, забыли о странах Востока, и напряженная ситуация в Италии была на руку Армении, которая десять лет спокойно развивалась и укреплялась. Однажды римляне это поймут и не простят…

– Артавазд, римляне сильны, как никогда. Пружина, которая толкает их вперед – коллективное эго римского народа!

– У Рима слишком большие амбиции, – вспыхнул царевич.

– Сын, я скажу тебе необычную вещь. Большие амбиции – это совсем неплохо: они позволяют добиться недостижимого, решить задачу, у которой, как думают, нет решения, а мечту сделать реальностью.

Щит Марса, который боги преподнесли римлянам, делал их самым воинственным народом в мире. Кроме того, они внедряли технические новинки немедленно, а свой огромный город сделали открытым для любого, кто хочет помочь возвысить его. Рим не остановить! Ему нужны новые провинции, больше денег, небывалая роскошь, армия рабов. Уже каждый третий житель Рима – это раб.

– Отец, в Риме много желающих преуспеть на завоеваниях в Азии. Цезарь вот сказал: «Я могу пойти, куда пожелаю».

– Тщеславие погубит Цезаря… Сын, надо уметь защищаться, иначе навяжут чужую культуру и религию, – продолжал Тигран.

– Сначала нас поработят, затем заставят поклоняться чужим богам, а потом принудят раствориться в истории, – негодовал Артавазд.

– Рад, что ты понимаешь. Мое время прошло. Я приобщал армян к греческой культуре, самой выдающейся цивилизации… – Тигран с теплотой в голосе наставлял сына: – Продолжать – твоя забота. Армения должна остаться независимой! Власть и религия объединят нацию, язык и письменность пробудят самосознание людей, а культура сделает их просвещенными и открытыми миру. Ты – драматург, написал несколько талантливых трагедий. Дерзай и впредь! Пусть развязка твоей новой драмы даст человеку надежду на прекрасную и счастливую жизнь!

Тигран умолк, в тишине было слышно лишь потрескивание огня в масляных светильниках, от легкого дуновения ветра на окнах раскачивались занавески. Артавазд, преисполненный благоговения и сознавая важность момента, произнес:

– Превратности судьбы играют нами, как легкий ветерок колышет занавеску.

Тигран встал, подошел к окну и устремил взгляд на Арарат.

– Дух горы Арарат будет покровительствовать тебе, – сказал он. – Эта гора испускает магическую энергию, но помни: силы магии преувеличены мифами, и надеяться нужно только на себя. – Он взглянул на сына: – Боги зовут меня к себе, теперь ты царь, но связь наша не прервется. Правь мудро, подари Великой Армении мир и спокойствие! Сильный правитель способен повлиять на ход истории во благо своего народа.

Тигран объявил стране и миру о передаче власти Артавазду и о своем уходе на покой. Во главе кавалькады преданных воинов отец и сын скакали на лошадях в отдаленную крепость, где легендарный правитель проведет остаток дней. Так думали все. В полночь отряд остановился у скалы Зымзым, что недалеко от озера Ван. В свете луны скала имела загадочный и непостижимый вид. На ее вершине куда вела тропа, была пещерная каменная дверь во Дворец власти – обиталище богов. Тигран и Артавазд с факелами в руках вдвоем поднялись по тропе наверх. Гладкая каменная поверхность двери была покрыта почти истершимся тонким рельефным узором и клинописью. Царь погладил ладонью теплую шершавую поверхность, ощутив кожей пальцев изображение цветка сезам, снял с шеи цепь с золотым талисманом «солнце и луна». Природа внезапно замерла: воцарилась зловещая тишина, почернело небо, прекратился ветер, замолчали птицы.

– Прощай, сын! – Тигран ласково смотрел на Артавазда, стараясь подбодрить и рассеять страх взволнованного сына. – Тоска по ушедшему ведет к скорби, а скорбь – плохой советчик в делах. Живи и воплощай мечты в жизнь.

Они обнялись.

– Прощай, отец! – Слезы подступили к горлу: новый армянский царь Артавазд II, задыхаясь, едва сдерживался, чтобы не заплакать.

Тигран дотронулся талисманом-ключом до двери и трижды произнес магическое слово «Сезам». Прокаркал ворон и раздался скрежет камня о камень. Дверь со скрипом отодвинулась назад, в проеме появилось неяркое голубое свечение. Лошади внизу, под горой, заметались, заржали, птицы неистово защебетали, подул ветер, луна окрасилась в багровые тона.

Врата вечности открыты! Царь обратился к Артавазду:

– Возьми талисман! Ты знаешь, что делать… – Затем посмотрел в глубину пещеры: – Бог Арамазд в обиду не даст! – И вошел в скалу.

Дверь с шумом и скрипом закрылась. Всё успокоилось, луна вновь стала серебристой, и замерцали звезды.

Артавазд в царском одеянии восседал на троне, слушая своих советников. За спиной мужа стояла царица Анаит, темпераментная обладательница гордой осанки и редкой красоты, с венцом, украшавшим пышные черные волосы. Слева и справа – царедворцы: брат Аршам назначен главой службы безопасности царя; ловкий придворный Гнуни по-прежнему ведал финансами и налогами царства; глава старейшин родов Багратуни, великий венцевозлагатель, отстаивал интересы алчной аристократии; верховный жрец Мигран заботился лишь об усилении влияния на царя; главнокомандующий войсками Багунци безуспешно бился за деньги для армии; философ Амфикрат все еще пытался поучать царя. Уехали из столицы в свои крепости отстраненные от дел Мамиконян, Кухбаци и Гурас, а Евсевий и Вараздат ушли в

мир иной.

– В Арташате нет большого храма Солнца в честь бога Михра, – говорил Мигран. – Государь, повели построить храм!

– Дорогостоящее дело! – возразил Гнуни. – В казне нет средств!

– Армия не развивается. Нахарары не выполняют план согласно зоранамаку[101]101
  Зоранамак – военный регистр Великой Армении.


[Закрыть]. – Багунци был озабочен.

Зоранамак требовал от всех княжеских династий предоставлять в случае войны конницу и крестьянское ополчение.

Гнуни был непреклонен:

– Жизнь в твоем царстве, государь, спокойна, войны давно нет, все довольны. Для укрепления армии нужно много денег, а сейчас не лучшие времена. Казна не справится!

– Ты, государь, должен объявить о новых привилегиях родовой аристократии: подати с крестьян надо увеличить вдвое! – напыщенно разглагольствовал Багратуни.

– С этим можно повременить! – Гнуни, опасаясь бунтов, не сдавался.

– Все разбогатели в твоем царстве! – Амфикрат пытался достучаться до царя. – Посмотри, как купаются в роскоши нахарары, как преуспели храмовые общины, как процветают торговцы! Простой народ беднеет, государь, деревня в упадке. Снизь налоги!

– Невозможно! Денег не хватает! Знать, конечно, соперничает, кто богаче, но в деревне любят умеренность. Конфликта здесь нет! – рачительный Гнуни негодовал.

Анаит положила руку на плечо мужа:

– Не докучайте царю! Он, как когда-то его великий отец, заботится о благе страны: все могут свободно работать и торговать, а жизнь царства подчиняется вечному ритму: природа дает, народ берет.

Артавазд слушал безразлично: окружение соперничало, требуя уступок. Конечно, он понимал, что жадные нахарары пекутся прежде всего о своем благе, а не о народном процветании, бюрократия на местах сильно подрывает его авторитет, в казну не поступают налоги в полном объеме. Народ ропщет. Но что он, порядочный и благородный, любитель драматургии и словесности, слабо пригодный к руководству большим государством человек, мог сделать? Как использовать для возвышения Армении ее природные богатства и людской потенциал, непонятно. Управлять страной – не мечом махать!.. Успокоил себя мыслью, что все будет совершаться по раз и навсегда заведенному великими предками порядку. Основатель династии Арташесидов Арташес I установил верховную власть на всей территории Армении, издал законы, разделил страну на области, провел реформы. Его отец Тигран II раздвинул границы державы, присоединив много земель, сделал страну богатой и сильной. Он, Артавазд II, дал храмам, землевладельцам, любимым родственникам много земли и рабов, в том числе из царских резервов, но примирить аристократию ни с центральной властью, ни между собой не мог, а знать требует привилегий все больше и больше. Тяжелое бремя, которое взвалилось на его плечи, придавило волю царя. Наконец он нерешительно произнес:

– Отец учил: «Ни перед кем не склоняться, никогда не давать себя в обиду!». Поэтому военные отряды, которые непосредственно подчиняются мне, получат лучшее оружие и снаряжение.

Все склонили головы в знак согласия.

Аршам предложил:

– Происхождение власти – божественный процесс. Твой отец, государь, был верховным правителем Востока, и тебе надлежит именоваться титулом «царь царей», а на драхмах надо писать «божественный».

Это Артавазду понравилось. Себя он видел в роли справедливого правителя, свое предназначение – в великодушии, свою миссию – в спасении. На его голову возложены белая повязка – символ предводителя нации, золотой венец с восьмиконечной звездой и орлами – символ державы Арташесидов, красная с золотом тиара – головной убор армянской монархии; и все это накладывает великую ответственность (конечно, в рамках личного миропонимания), а что касается Рима и Парфии, так придется соблюдать нейтралитет.

Царь встал:

– На моей диадеме изображены орлы – единственные птицы, способные преодолеть путь от земли к небу, к богам. Боги дали мне абсолютную власть, моя природа божественна!