Текст книги ""Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"
Автор книги: Варвара Мадоши
Соавторы: Кирилл Смородин,Григорий Григорьянц
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 353 страниц)
Вдруг протрубили трубы. Арета вздрогнул, обернулся, изготовил к бою меч.
– Государь, – его дозорный кричал с балкона, – к храму идет армянский воин, у него лишь щит! Меча и лука нет!
– Открыть двери храма, пусть войдет! Царь Тигран хочет вести переговоры.
По пустынной площади к храму медленно шел Гурген, воин, посланный Тиграном с вестью. Одет он был в доспехи с железным панцирем на груди и накладками, прикрывающими верхние части рук. На голове железный шлем с красным гребнем из конских волос. Низ живота и ноги он прикрывал щитом. Дверь храма открылась, он вошел и прокричал по‑арамейски:
– Я солдат армянской армии и пришел с вестью к царю Арете.
Он стоял в пронаосе, передней храма, и ждал. Где-то внутри храма засели воины-набатеи, нацелившие свои луки со стрелами в его сторону, но он их не видел: впереди просматривался только огромный полутемный зал святилища.
– Я слушаю тебя, воин, – произнес Арета, появившись в центре зала в луче света.
– Государь, царь Тигран прислал меня передать, что не хочет твоей смерти. Он предлагает встретиться здесь, в храме, только ты и он, чтобы обсудить твой уход.
– Я не сдамся! – громко сказал Арета, чтобы слышали его воины.
– Царь Тигран сказал, что не будет требовать твоей сдачи, – продолжал Гурген. – Государь, соглашайся на переговоры, и войне конец!
– Мы гордый народ и никому не позволим унизить нас! – опять прокричал Арета.
– Государь, царь Тигран сказал, что бог Душара хочет этой встречи. – Гурген вкладывал в слова все свое небогатое красноречие.
– Что! Бог Душара? – Арета заколебался.
Душара, верховный бог, был покровителем царей Набатейского царства. От Душары зависело все – и плодородие земли, и вода, и виноделие, и торговля. Для Ареты он был устроителем мировой гармонии и вселенского порядка, поэтому, немного поразмыслив, он сказал:
– Ну, ладно, пусть приходит.
Гурген ушел, а царь набатеев посмотрел на идола – бога сирийцев Хадада.
– Боги мне шлют сигналы, – проговорил он.
Группа воинов во главе с Меружаном, построив из щитов «черепаху» и заслоняя царя Тиграна от стрел противника сверху и с боков, продвигалась к зданию. Их прикрывали с крыш соседних зданий сотни армянских лучников. Двери храма открылись, и «черепаха» вступила на его территорию. Не входя в святилище, воины остановились: стрелы набатеев не могли их достать в пронаосе. Тигран прокричал:
– Арета, говорит Тигран, я хочу сохранить тебе жизнь, и, если ты уведешь своих воинов из Дамаска, разрешу спокойно покинуть Сирию и уйти в Набатею. Только дай слово больше не входить в мое царство.
– Тигран, я на позорную сдачу не пойду. Лучше умереть! – прозвучал голос Ареты из темноты зала.
– Арета, я знал твоего отца Обода I, которому твой народ поклоняется как божеству. Мы с ним встречались, когда я завоевывал земли Месопотамии, а он воевал с Иудеей. Мы договорились никогда не мешать друг другу и уважать обоюдные интересы. Жаль, что он погиб в бою.
– Мой отец был великим человеком и всегда держал слово.
– Я тоже всегда держу слово. Кто тебя позвал в Сирию?
– Селена I прислала караван с золотом.
– Я так и знал. Тебе следовало остерегаться этого шага! – Тигран, сделав паузу, сказал: – Арета, в твоей столице Петре в большом храме есть святилище верховного бога набатеев Душары, так?
– Да, есть.
– В святилище – черный кубический камень, которому ты поклоняешься как богу и приносишь жертвы.
– Перед этим походом принес обильные жертвы творцу и владыке мира богу Душаре. Он меня не оставит!
– Конечно, Арета! Но я могу взять тебя в плен и обрушиться войной на Набатею. Твой народ тебя проклянет. А черный камень я проткну своим кинжалом и убью твоего бога.
– Камень проткнуть невозможно!
– Мой кинжал может! Вот смотри. – Тиран вонзил кинжал в каменную стену храма. Потом вытащил и прокричал: – Попробуй сам, бросаю тебе кинжал.
С этими словами Тигран бросил его к ногам Ареты. Кинжал, который окунали в драконью кровь, приобрел свойство пронзать любую стену. Арета остановил ногой со звоном подлетевшее к нему золотое оружие с ручкой из рога африканского носорога, с опаской поднял и стал рассматривать. Кинжал сверкнул, по нему пробежала молния, выступило изображение ужасного дракона, и Арета почувствовал магическую силу этого оружия. Царь набатеев подошел к алтарю и вонзил лезвие кинжала в камень. Оно вошел в гранит, как в масло. Арету охватило небывалое волнение, а потом чувство ужаса: его бог может быть повержен! Он стоял как вкопанный, не зная что делать. Раздался голос Тиграна:
– Арета, ты знаешь секреты освоения пустынных земель, умеешь бережно обращаться с водой, в этом твоя сила! Возвращайся в свою страну и будь достоин великого отца. Кстати, мне сказали, твои храмы дают золото в долг. Я бы взял в долг под проценты большую сумму на развитие Сирии. Как ты на это смотришь?
Раздались шаги, молодой набатейский царь вышел на середину зала, бросил меч на каменный пол, упал на колени и, склонив голову, сказал:
– Царь царей Тигран, я сдаюсь! Даю слово, больше никогда тебя не тревожить! – И посмотрев вверх, крикнул: – Мои воины, мы сдаемся!
На пол посыпались луки, стрелы, копья, топоры. Из всех углов стали выходить воины-набатеи и вставать на колени позади своего царя.
– Арета, – сказал Тигран, – я не заинтересован в разрушении твоего царства. Забирай людей и уходи через южные ворота города. Пусть бог Душара тебе помогает и впредь!
Царь Арета во главе вереницы проигравших битву воинов, без оружия, с поникшими головами, вышел из храма и двинулся к южным воротам Дамаска, а Тигран, когда все набатеи покинули здание, вошел в святилище, чтобы воздать должное богу Хададу. Закрепив свой драконий кинжал на поясе, произнес:
– О великий Хадад, ты вручил мне скипетр наследования в Сирии, помог и обеспечил победу над врагом. Славлю тебя, великий бог Сирии!
Глава 50
На сирийском побережье расположился город Птолемаида, который до прихода к власти в Сирии Птолемеев звался Акко и которому было более двух тысяч лет. Этот город всегда оказывался в центре исторических событий, поскольку находился на перекрестке торговых путей и каким‑то странным образом влиял на судьбы людей. Посвященные знали, откуда исходят лучи божественного воздействия – из старого храма богини, которую одни звали Ташмету, а другие Нанайя. Она удивительным образом предсказывала судьбы и особенно почиталась моряками. Поговаривали, что, когда один завоеватель вошел в святилище и сказал, что собирается сочетаться браком с богиней, чтобы забрать ее сокровища в качестве приданого, открылось отверстие в своде и упал камень, убив завоевателя. Парфяне все же ограбили храм, но вскоре начали терпеть одно поражение за другим и под ударами войск царя Тиграна в конце концов ушли из Сирии. Подобные чудеса сделали свое дело, и богине теперь поклонялись во всех странах.
Тигран со свитой и большим отрядом охраны прибыл в Птолемаиду и сразу же направился к храму, небольшому по размерам, стоявшему внутри освященной ограды. Храм был прост: ступенчатое основание, портик с колоннами перед входной дверью в святилище, двускатная крыша. Количество колонн было четным, вход обращен на восток, а солнечный свет проникал в святилище через решетку над входом. Именно здесь обитала богиня Ташмету, благожелательная и милосердная, и всем, кто ей молился и приносил жертвы, она обычно помогала – ходатайствовала перед другими богами. Тигран вошел в богато украшенное святилище, посредине которого стояла статуя божества. Цари как наместники богов на земле могли свободно входить внутрь любого храма, в отличие от простых людей, которым разрешалось молиться только снаружи.
В полутемном святилище Тигран ощутил присутствие божественных сил. В центре зала высилась статуя Артемиды работы Праксителя, в которой Тигран мог бы уверенно узнать армянскую богиню Анаит, а может быть, шумерскую Нанайю или аккадскую Ташмету. Это было неважно, а важно было то, что богиня, сошедшая с небес, сейчас, мраморная и невозмутимая, взирала на армянского царя и готовилась предсказать его судьбу, потому что царь находился в Храме судеб. Жрец, сопровождавший Тиграна, сказал:
– У тебя есть то, что нужно богине.
Тигран передал ему агатовую гемму с изображением оленя, на спине которого сидел орел, и жрец, взяв гемму, положил ее у ног мраморной статуи, затем добавил ладан в жертвенник для воскурения благовоний и ушел. Тигран, вдыхая ладан, ощутил прилив новых чувств – удовлетворение, успокоение, радость, и стал рассматривать мраморное творение Праксителя, как вдруг раздался голос:
– Здравствуй, Тигран!
Он обернулся и увидел Саломею Александру, царицу Иудеи. Она, представительная, красивая и властная женщина, способная повелевать мужчинами и делать их покорными своей воле, привыкшая быть во главе всего, что происходило в царстве, с момента их последней встречи, конечно, постарела, но оставалась привлекательной и обаятельной. Ей семьдесят, как и ему, но морщинки и седина лишь придавали женщине очарование, силу, энергию и определенный шарм.
– Саломея Александра! Счастлив вновь встретиться с тобой! – искренне произнес Тигран.
– Царь царей, я тоже рада видеть тебя. Птолемаида расположена рядом с моим царством, и я, получив твою записку, Тигран, быстро добралась сюда.
– Наша первая встреча состоялась при драматических обстоятельствах, – сказал он.
На обоих сразу нахлынули воспоминания. В тот год, почти пятнадцать лет назад, Тигран захватил Сирию и собирался идти на Иудею. Саломея Александра, решив получить его благосклонность, сама прибыла к нему и выразила покорность. Прекрасная, неземная женщина вскружила ему голову, и он отказался от затеи идти в Иудею. Царица правила мудро: пробудила у подданных осознание своего предназначения, более возвышенное, чем раньше, возвратила на свободу сотни людей, посаженных в тюрьмы ее покойным мужем, тысячам дала право вернуться домой из изгнания, прекратила преследования фарисеев.
Тигран, любуясь в луче солнца, проникшего через решетку в святилище, статной женщиной, отметил: она сочетает красоту и мудрость. Красива, как царица Савская, мудра, как царь Соломон! Он подумал: «Армения и Иудея – древнейшие ветви древа истории. Благодаря ей Иудея расцвела, народ повиновался и верил, что наступил золотой век, а царица мудрая женщина. Во времена хаоса мужчины выбрали ее вести нацию дальше, сражаться в битвах».
– Саломея Александра, воздаю тебе должное, ты чудесна, сердце мое замирает, когда ты рядом. В знак восхищения прими подарок.
Тигран достал небольшую шкатулку и открыл. На белой шелковой подушечке лежало ожерелье. По его просьбе армянский мастер сделал ожерелье в виде охранительного талисмана. Небольшие пятилучевые звезды-пентаграммы из золота должны защитить от болезней, звезды-гексаграммы из серебра, составленные из двух треугольников, – мощный охранительный талисман от влияния злых духов, большой белый алмаз – камень правителей, зеленый изумруд символизировал мудрость и хладнокровие, винно-желтый топаз – камень надежды и разума, ярко-красный рубин камень огня и любви, перламутровый жемчуг дарит здоровье женщине.
– Я тронута, Тигран. – Саломея Александра приняла подарок. – Это ожерелье будет мне напоминать о нашей дружбе. Скажи, мы встретились здесь, чтобы установить связь с высшими силами?
– Да! – Тигран внимательно посмотрел на великую женщину и задал главный вопрос: – Саломея Александра, ты принесла обломок Таблицы судеб?
– Да! – сказал она и достала из кармана плаща обломок, положив его у ног статуи божества.
Тигран также достал два обломка Таблицы судеб и положил к ногам богини.
Послышался шум шагов, Саломея Александра и Тигран обернулись. Из темноты зала вышел Митридат.
– Митридат?! – Для Тиграна его появление было полной неожиданностью.
– Что, удивлен? – Митридат с довольным видом – его появление вызвало неподдельное удивление – подошел к ним и, обращаясь к царице, продолжил: – Прекрасная Саломея Александра, мы давно не встречались, рад видеть тебя!
– Не могу сказать того же! – с досадой произнесла царица.
– Тигран, мое почтение! Лукулл устроил погоню за мной. Ему нужен я живым или мертвым, даже мое чучело подойдет! Он уже отправил в Рим мой образ – две статуи в полный рост. Показывают эти изваяния недовольным римским гражданам, чтобы оправдать огромные затраты на мою поимку и долгие годы бесполезной войны.
– Ты как тень следуешь за мной повсюду! – Тигран все еще не скрывал удивления. – Хотя недаром говорят: «Митридат всегда все знает». Как же ты ушел от Лукулла?
– Я пустил ложный слух среди его лазутчиков, что скрываюсь в Иберии, пусть ищет там.
– От судьбы не уйдешь, – сказала Саломея Александра. – Свою судьбу нужно принять спокойно.
– Государыня, моя судьба – это я сам, нужен только повод, чтобы проявились мои отрицательные качества, – парировал Митридат.
– Мы с царицей Саломеей Александрой пытаемся здесь раскрыть тайну наших несчастий, – сказал Тигран.
– Хочешь разгадать тайну? Армения – ключ к разгадке тайн нашего мира, там все началось, там все и закончится! Кстати, у тебя новый кинжал, полагаю, волшебный.
Митридат по‑хозяйски обошел статую богини, посмотрел с неподдельным восторгом на три обломка Таблицы, лежащих у ее ног, и восхищенно взглянул на Тиграна:
– Ты нашел все три части Таблицы судеб. Я так и знал! Ты единственный, кто на это способен. И что же? Почему бы сейчас не собрать воедино три обломка Таблицы и не узнать каждому его судьбу?
Сказав все это, он так посмотрел на Тиграна своим ядовитым взглядом, что тот почувствовал холодок, пробежавший по телу. Тигран подошел к статуе, неторопливо соединил обломки, лежащие у ног богини, один за другим, и застыл в ожидании. И свершилось чудо! По Таблице начали пробегать бело‑голубые светящиеся разряды, завораживающие своей красотой, раздались пугающие шорохи и потрескивания, а печать в углу панели засветилась рубиновым светом. Обломки слились в единое целое.
Три монарха, совершенно изумленные, смотрели на это чудо, не в силах что-либо сказать и двинуться. Первым пришел в себя Тигран. Встряхнув с себя оцепенение, он посмотрел на Саломею Александру и взглядом дал понять, что она может начинать первой. Та подошла к постаменту, взяла таблицу в руки и приложила к груди. Таблица засветилась сильным лазоревым свечением, которое сделало все помещение храма необычайно светлым, как яркий день, а царица, вдруг осознав, что она сейчас узнает свое будущее и, может быть, проклянет себя за это, повернула голову к Тиграну, как бы спрашивая: «А стоит ли?», но все равно, решившись, оторвала Таблицу от груди и начала спешно читать написанное. По мере чтения лицо ее становилось жестким и решительным. Она положила Таблицу на постамент, свечение прекратилось, и, посмотрев на царей, Саломея Александра сказала печальным голосом:
– Мне осталось жить недолго. Мой сын наследует мне, непонятно, правда, какой, Гиркан или Аристобул. Из-за обоих сыновей через четыре года после моей смерти Иудея потеряет независимость на две тысячи лет! Мой народ будет жить вечно, если научится сопротивляться и бороться. Тигран! Времени у меня мало, но достаточно, чтобы попытаться сделать хоть что‑то, и помочь моему народу.
Выслушав Саломею Александру, Тигран взял в руки Таблицу, также приложил к груди, и Таблица засветилась, озарив все лазоревым светом, а потом вслух зачитал пророчество:
Зло в обличье дракона ты запер навеки, и человечество спас,
Судьба уготовила жизнь тебе долгую, мудрую.
Горы, книги и вера спасут твой народ от забвенья, только дитя свое
В жертву богам принеси.
Он в задумчивости положил Таблицу на постамент и отошел в сторону, не понимая смысла пророчества. К статуе богини приблизился Митридат. Взяв Таблицу судеб, приложил к груди, а затем, когда высветилось предсказание, взглянул и помрачнел.
– Ну, конечно! – вскричал он. – Как я и предполагал, сыновья и приближенные меня предадут, и отпущено мне совсем мало времени, а царство растворится в истории. Убийственное предсказание! – Положив Таблицу, обратился к Тиграну: – Ну, как?
– Плохо, – сочувственно сказал тот. – Освободить мир от всех зол, как ты мечтал, не удастся.
– Куда уж хуже! «Оставленный всеми умрешь, но помнить тебя будут вечно!» – процитировал Митридат. – Что ж, меня хотя бы запомнят надолго! Это приятно. А чтобы запомнили навсегда, думаю, предстоит еще кое‑что сделать. Просто так я судьбе не подчинюсь! Попытаюсь изменить ее: сначала освобожу царство, а потом пойду через Балканы и Альпы на Рим и разрушу его!
С этими словами он ушел, так же тихо и незаметно, как появился.
– Каким образом распорядишься Таблицей? – спросила Саломея Александра.
Тигран молчал, потом задумчиво сказал:
– Для начала хочу убедиться, что предсказание верное.
В любом случае, он не хотел знать судьбу ни сыновей, ни родственников. Переживания сведут в могилу раньше времени. Человек сам должен делать свою судьбу, а хранить Таблицу он будет в подземной сокровищнице Арташата; пусть судьба откроется его достойным потомкам, и у них будет возможность повлиять на ход истории.
– Спасибо, Тигран, что дал шанс заглянуть за грань человеческой жизни и подумать, как обессмертить свое имя.
Сказав это, Саломея Александра, вскинув гордо голову, пошла к выходу, где ее дожидались верные воины. Обернувшись у дверей, с доброй улыбкой посмотрела на Тиграна:
– Конечно, история умолчит об этой встрече, но то, что здесь произошло, сыграет свою роль в безумствах и свершениях человечества!
Царица ушла, а Тигран подумал: «Время покажет!» Жрец уже с поклоном протягивал ему гемму и ждал, когда он покинет святилище, а царь все стоял, находясь под впечатлением от случившегося, и пытался уловить ускользающий смысл послания богов. Выйдя из храма, обратился к Меружану:
– Меружан, я получил тайное послание богов и должен его разгадать. Не хочу, чтобы прахом пошли великие замыслы. Срочно вызывай мудрецов!
Глава 51
Они стояли на террасе дворца в Антиохии-на-Оронте и вели разговор, то и дело оглядываясь по сторонам. Васак говорил тихо, но уверенно, Багдасар слушал и кивал.
– Тигран‑младший смалодушничал и, как побитый пес, убежал к парфянам зализывать раны, но мы не проиграли, в борьбе за власть все средства хороши. Я получил шифрованное письмо от римского наместника: готовится вторжение.
– Ты сообщил царю?
– Нет и не собираюсь, царь до времени не должен знать об этом. Дипломатическая почта идет через меня, и он получает только то, что укрепляет в мысли: опасаться нечего! Пусть думает, что Рим не хочет с ним связываться и ищет пути мирного решения всех проблем.
– Но рано или поздно он узнает о вторжении.
– Конечно, и примет меры, но наша задача – как можно дольше скрывать от него передвижения по Великой Армении римских войск; пусть будет в неведении какое‑то время.
Багдасар злорадно хмыкнул:
– Если Тигран вовремя не узнает о продвижении римлян, это может поменять расклад сил. Он здесь, в Антиохии, устраивает дела Сирии, занимается потусторонним миром, встречается с царями и мудрецами, а в это время… Как я понимаю, римским войскам надо дать шанс дойти до столицы без сражений?
– Ты правильно понимаешь, Багдасар, – сказал Васак. – Падет столица, падет и Тигран. Римляне будут двигаться быстро, и, возможно, ему не удастся остановить неприятеля.
– Васак, но как это сделать? Он привык все контролировать, у него уйма советников и шпионов, военачальники рвутся в бой, солдаты преданы и готовы жертвовать собой. – Багдасар был озадачен.
– Он не узнает! Моя забота – запоздавшая информация, а твоя – гарнизон в крепости Рандея, что стоит на пути движения римских войск. Возьми отряд и не дай гарнизону перекрыть проходы в горах. Ты сможешь.
Они разошлись, каждый думая о своем, но с уверенностью реванша.
Васак, придя в покои, позвал телохранителя:
– Мехак, ты ни разу не подвел. – Васак положил руку на плечо Мехаку. – Не подведи и в этот раз.
– Готов умереть за тебя, Васак, говори, что надо сделать!
– Через пять дней костровые станции на дороге Мелитена – Рандея – Амида должны будут подать сигналы черного дыма о некоем событии. Твоя задача: ни один костер не должен загореться. Возьми верных людей и уничтожь дозорных. Не появится черный дым – и здесь, в Антиохии, все будет спокойно.
Римское вторжение в Армению началось внезапно. Четыре легиона, не считая конницы и вспомогательных войск, нарушили границу царства Софена, входящего в державу Тиграна, и по военным дорогам через ущелья и горные проходы, броды и перевалы, обозначенные только на секретных картах армянского царя, мимо обезлюдивших крепостей и молчащих костровых станций, продвигались в глубь страны.
Впереди в качестве разведывательных подразделений шли отряды легкой римской пехоты и конницы, за ними авангард – один легион, дальше отряд, наводящий мосты, за ним следовал главнокомандующий Лукулл с телохранителями, потом объединенная конница и мулы, которые тащили осадные машины – катапульты, тараны и прочее. Три легиона со знаменосцами маршировали по шестеро в ряд, потом обоз, а в хвосте этой длинной колонны шел арьергард – проститутки, неофициальные жены, работорговцы и лотошники.
Вся эта махина, переправившись через Евфрат и Тигр там, где русла рек сильно сужались, вступила на землю Великой Армении. Лукулл, сидя верхом на лошади, весь преисполненный вдохновения и решимости, говорил:
– Мурена, моя армия укомплектована полностью.
В рядах колонны старые римские солдаты, с которыми он в походах уже много лет, молодые наемники – граждане Рима из многих стран, много войск союзников, принесших клятву.
– Ты хорошо подготовился, Лициний, но в этой незнакомой стране на каждом шагу опасность – бурные речки и крутые перевалы, а горы, как видишь, покрыты снегом, который не тает. Трудно будет нашим легионам! – сказал Мурена.
– Что ж, собираюсь использовать специальную тактику для войны в гористой Армении, и, прежде всего, тяжелую кавалерию и легкую пехоту. – Лукулл все продумал.
Понтийские города стережет с двумя легионами Сорнатий. У Митридата шансов нет! Тигран до сих пор не знает о продвижении римлян к его столице, он в Сирии, далеко отсюда. Васак все сделал, как нужно, и помех на марше не предвидится; многие цари‑вассалы Тиграна перешли на сторону Лукулла: он подкупил всех, кого можно. Все складывается удачно!
– Твои выносливые воины хорошо переносят поход, – сказал Мурена.
– Я вижу их высокий патриотический дух! Для римлянина государство всегда стоит выше личности!
Его воины, суровые и мужественные, приспособленные к любым условиям жизни, привыкшие к строгости и простоте, с началом похода приободрились и рвались в бой, но их духоподъемность находилась в прямой зависимости от военной добычи.
– Скорым маршем быстро достигнем Тигранакерта. – Лукулл не скрывал удовлетворения. – Залог успеха моей армии – в организованности и дисциплине.
Не успел он это произнести, как прискакал с донесением трибун:
– Император, меня прислал легат Публий Клодий. Его второй легион хочет отклониться от маршрута и захватить ту армянскую крепость, что виднеется вдали! Они рассчитывают, что в ней есть сокровища.
– Что?!! – заревел Лукулл и, указав на горы Армянского Тавра, крикнул: – Там лежит крепость, овладеть которой гораздо важнее, и там несметные сокровища ждут победителей!
Трибун ускакал ни с чем, а Лукулл, взбешенный такой наглостью, произнес:
– Публий Клодий, брат Аппиуса, пользуясь тем, что он мой родственник, позволяет себе непростительные заявления! Отклониться от маршрута!! Невиданная наглость! Его солдаты никогда не отличались послушанием.
Стратегические задачи требовали сосредоточиться на главном. Рим из небольшого города‑государства превратился в могущественную мировую державу, под властью которой находится и Европа, и Малая Азия. Захватнические войны необходимо продолжать, так как привыкшие к богатству и роскоши римляне требуют все новых рабов, золота, денег, ресурсов. Лукулл успокоился, суровость исчезла, и он мечтательно произнес:
– Лично я коллекционирую старые книги, манускрипты и рукописи, надеюсь, эта кампания пополнит мою коллекцию, а еще я мечтаю заложить в Риме сад и на старости лет устраивать в нем праздники.
Резиденция Тиграна в Сирии в городе Антиохия-на-Оронте была очень важна: отсюда царь влиял на все исторические процессы в Малой Азии и на Ближнем Востоке. Тигран зорко следил, чтобы такое положение вещей оставалось и впредь, и всегда уделял Антиохии особое внимание, но сегодня его занимало пророчество, полученное в Храме судеб.
Во дворце Селевка, ставшим местом пребывания наместника армянского царя, подавали обед, и Тигран, пробуя прекрасную кухню местного повара, вел беседу с мудрецами.
– Вы, мои мудрецы и советники, разгадайте же загадку! – сказал он.
Осторожно высказался Амфикрат:
– Государь, история знает случай, когда правитель казнил своих мудрецов за суждение.
Вавилонскому царю Навуходоносору приснился сон, для толкования которого он собрал мудрецов, но, так и не получив от них исчерпывающего ответа, приказал всех казнить. Спас положение один философ, который, получив откровение бога, смог истолковать ночное видение царя, и мудрецов не казнили. В этом сне царя была зашифрована дальнейшая судьба мира.
– Дорогие мудрецы, я человек просвещенный, – царь говорил благожелательно, старясь шутить, – казнить вас не собираюсь, да и времена теперь другие; хочу за счет сладких фиников, которые, как известно, продлевают жизнь, пробудить вашу творческую активность и услышать варианты решения загадки и новые идеи.
Евсевий сказал:
– Ты получил от богов предсказание судьбы своей и своего царства. В этом есть загадка, и непростая. Действительно, зло в обличье дракона ты запер навеки и тем спас человечество, но понравилось ли это богам?
Айказ, молодой философ, воскликнул:
– Боги славят нашего государя! В послании они прочат тебе, государь, долгую жизнь мудреца, но вот дальше…
Спандуни произнес:
– Я попытаюсь истолковать слова «горы, книги и вера спасут твой народ от забвенья». Горы и земля – наша первооснова, книги, язык и культура – стержень существования нации, а вера – это то, что поможет выстоять народу в трудные времена, но вот дальше…
Из века в век армяне передавали следующим поколениям духовные ценности и традиции, то есть идентичность и государственность, и ради достижения этих святых целей цари сплачивали вокруг тебя нацию.
Амфикрат сказал:
– Боги просят от тебя жертву… В нашем мире все так устроено – хочешь, чтобы боги что‑нибудь для тебя сделали, принести им сначала жертву.
– Значит, принесение жертвы – главное условие богов? – спросил царь уже серьезно.
Метродор печально вздохнул:
– По‑видимому, да, но не думаю, что речь идет о твоем сыне Артавазде. Боги, конечно, могут быть жестокими, в наше время они не очень‑то милостиво настроены к людям, а к тем, кто нарушил их волю, иногда неоправданно жестоки, но не до такой же степени!
– Может быть речь идет о каком‑то обряде? – спросил Тигран.
– Жертвы – форма почитания богов, – сказал Спандуни.
– Так что же все‑таки значит «только дитя свое в жертву богам принеси»? – настаивал Тигран.
– Добиться благосклонности богов, – сказал Евсевий, – можно подарками, в том числе человеческими и иными жертвами.
– У нашего государя должно быть то, что дорого ему, как дитя, – волновался Айказ.
– Что царь пестовал, как дитя? – спросил Амфикрат.
Все задумались, а Метродор стал перечислять:
– Армия, храмы, виноградники, дороги, гарем, города… Тигранакерт! Твоя новая столица, в строительство которой ты вложил всю душу, – твое дитя. Город всегда был твоей гордостью, относился ты к нему по‑отечески!
– Не верю! – Царь был в замешательстве. – Принести в жертву Тигранакерт!! Это бред!
Все молчали. Стало очевидным, что Тигран сильно негодовал, и гнев его прорвался наружу:
– Я не признаю тупиков и барьеров, которые нельзя преодолеть, не верю в фатализм; с судьбой надо бороться!!
Дверь в зал открылась, вошли Артавазд, Меружан, Васак, Гнуни и Мамиконян.
– Государь, – произнес Артавазд, – прибыл гонец из крепости Рандея с плохими вестями.
– Что?! – грозно крикнул царь, недовольный тем, что ему помешали. – Где он?
В зал ввели гонца. Солдат, в потрепанной одежде, заросший, не выспавшийся, испуганный, пал ниц перед царем:
– Государь, я скакал к тебе пять дней без остановки. Римские войска идут по твоей земле!
Тигран недоверчиво посмотрел на солдата, встал с кресла, обошел вокруг воина и зло спросил:
– С чего ты взял?
– Государь, гарнизон крепости уничтожен! К нам прибыл твой человек с письмом, а ночью кто‑то тайно открыл ворота крепости и запустил людей в черном. Они вырезали весь гарнизон, я спасся один и помчался к тебе. Я сам видел огромную колонну римских солдат по дороге на Амиду; уверен, они идут на Тигранакерт!
Царь, не желая верить солдату, ходил по залу, посматривая на присутствующих. Мудрецы сбились в кучу и бросали друг на друга многозначительные взгляды, царедворцы были в растерянности
– Ты рехнулся, собака!! – Царя начала разбирать ярость. – Кто тебя нанял, чтобы принести мне эту мерзкую ложь?! – Возмущению Тиграна не было конца. – Римские войска на моей земле!! Это невозможно! Мои шпионы сообщают из Рима, что сенат не уполномочивал Лукулла воевать с Арменией, сенат готов вести со мной переговоры. Ведь так, Васак? – Тот кивнул. – Опять происки заговорщиков!! Я казню тебя, если не скажешь правды! – Царь рассвирепел. – Признавайся, что римские войска – выдумка! Ты и кто тебя нанял хотите спровоцировать войну между мной и Римом. Никогда нога римского солдата не вступала на священную землю Армении! Я знаю, Рим не хочет войны со мной. Говори, кто приказал принести эту ложь!!
Вестник лишь вымолвил:
– Государь, я говорю правду.
– Меружан, казнить его!! – тотчас повелел царь.
Меружан схватил гонца и поволок из зала, царедворцы в испуге молчали, не желая попасть под горячую руку, а Тигран, обратившись к мудрецам, возмущенно говорил:
– Сначала заговор, а теперь мои враги решили вызвать среди городов Великой Армении волнения. Невиданное злодейство! Я узнал бы о движении войск неприятеля в тот же день, еще на подходе к моим границам.
На пороге зала снова появился Меружан, лицо его было ужасным:
– Государь, римские легионы идут по твоей земле.
– Как это может быть?! – Было видно, что для Тиграна такой поворот судьбы – полная неожиданность.
– Прибыли гонцы из разных мест, и говорят одно и то же; похоже, через три‑четыре перехода римские войска будут у Тигранакерта.
Тигран, пораженный скоростью продвижения противника, стоял мрачный, почти в состоянии обреченности.
– А дозоры на всех дорогах и перевалах?
