Текст книги ""Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

«Информация об объекте?»

Об этом Даари уже написала Дракону, однако тот сообщил, что разведку пока посылать не рискуют, так что известно только то, что видно со спутников. А видно там немного: драконица спряталась в соляных пещерах и не выходит. Тарик, по всей видимости, с ней. По крайней мере удалось снять, что в пещеру она затаскивала нечто, по размеру и форме примерно соответствующее существу, в которое он превратился.

Дальше Дракон добавил, в лаконичной манере, свойственной его текстовым сообщениям: «Будь готова».

Даари сжала зубы. Дракон не сказал, к чему быть готовой, но она поняла и так: ко всему, в том числе и к тому, что Тарика могут не спасти. Драконица могла уже убить его (хотя если захватила, наверное, он ей нужен зачем-то живым?) Наконец – Дракон об этом не сказал, но Даари не зря обсуждала теорию превращений с Гешвири – совершенно не факт, что, даже если его спасут, его тело перенесет превращение обратно. Не факт даже, что оно перенесло превращение в одну сторону. Может быть, дракониха волокла уже труп – для вивисекции или на пожрать. Мало ли.

От этой мысли заледенело внутри. Мелькнуло даже: «Нет, я не для того спасалась из плена, чтобы моего брата тут же убили!» – но она задавила в себе этот голос дурного оптимизма. Оптимизм был бы полезен, если бы она могла что-то сделать. Там, в пещерах, она не позволяла себе унывать. Но сейчас она предприняла уже все меры, от нее зависящие, дальше можно было только ждать.

А ждать – это, в частности, не утомлять себя ложной надеждой. Но и преждевременным отчаянием тоже.

Будь готова. Не только к дурному, но и к хорошему.

Как же тяжело ждать! Кажется, сама взяла бы планер и полетела бы туда. Если бы умела. Но и бросить девочек тоже невозможно…

Однако ожидание несколько облегчилось для Даари приготовлениями к отъезду. Из генштаба дали добро, Дракон одобрил, к ним все-таки прибыл для поддержки и защиты еще один отряд боевых магов – и поезд наконец-то стали готовить к отправлению. Слава богам, духам, святым и этому Единому божеству Дракона – в общем, всем, кто хоть как-то причастен. Даари начинало казаться, что она в Толосси уже целую вечность. Еще немного и вспомнит, как здесь в босоногом детстве собирала в горах дикую ежевику!

Провожать их вышли, похоже, всей деревней. Толпа запрудила и перрон, и все соседние улицы – с высоты железнодорожной насыпи это было видно отлично. Бойцам Филина (к счастью, никто из них во время боя с демоном серьезно не пострадал) пришлось изображать оцепление. Именно что изображать: жители Толосси вели себя мирно, никто не напирал, как на концертах эстрадных звезд и не порывался порвать Даари на кусочки.

Наоборот, тех игрушек и одежды, которые они натащили для нее и для девочек, хватило бы, наверное, чтобы одеть всех детей в двух или трех деревнях! Даари пришлось попросить бухгалтера лечебницы (которая заодно работала и бухгалтером железнодорожной станции) устроить перепись подарков, чтобы впоследствии передать их в благотворительные учреждения – ну или правда использовать самой, мало ли: Даари все еще не исключала вероятности, что им с дочерьми придется перейти на подпольное положение.

Провожающие окружили платформу и здание вокзала, стояли и как будто чего-то ждали. Обычно, как ждут люди, собравшись толпой: кто-то что-то жевал, кто-то сплетничал, дети носились вокруг и в толпе. Кто-то даже начал жарить на открытом огне какую-то снедь – аппетитный запах тянулся в вечернем воздухе. Спасибо хоть спиртное не достали.

– Что такое? – спросила Даари. – Они что, думают, что я речь скажу?

Она спросила у Лаили Канно, усталой и замкнутой донельзя, но та только головой мотнула.

– Не знаю! Я не спец по политтехнологиям! Им нужно было послать сюда хотя бы одного евнуха!

– А что, евнухи спецы по политтехнологиям? – спросила Даари.

– Некоторые – да.

Даари снова оценивающе окинула толпу взглядом. Да, похоже на то, что они ждали… ну, если не речи, то какого-то выступления. Но что если это будет выглядеть чересчур самонадеянно с ее стороны?

Да нет, не может быть, ради чего они еще здесь собрались? Отправления поездов, что ли, не видели?

Даари ужасно захотелось спросить совета у Гешвири. Та более-менее понимала в таких делах: как одну из потенциальных наследниц Великого клана и возможную супругу Владыки, ее готовили в том числе и для такого. Или хотя бы с Саннин Жонтар, выпускницей Академии – там, говорят, даже был факультатив «Психология толпы».

Но увы, реально при ней находились только Лаили Канно, Раири Солоро и несколько магов, которым она не настолько доверяла, чтобы просить совета. Ну еще Дождевой Филин… кстати, командир и тоже отпрыск Великого Клана! Правда, если она правильно помнила, он принадлежал к одной из боковых ветвей и приходился нынешнему Главе клана весьма отдаленным родичем. А «отдаленный родич» по меркам кланов – это, по меркам остального человечества, вообще ни разу не родня.

Короче говоря, спросить совета можно было – но вот довериться этому совету…

Даари глубоко вдохнула.

Вот Тарик бы не сомневался ни секунды. Он, конечно же, видел бы себя героем. И не сомневался бы, что все ждут именно его.

– Ну что ж, – пробормотала она. – Раз я единственная старшая супруга, которая тут вообще оказалась, надо сказать что-нибудь от имени императорской семьи…

– Да нет, дело не только в том, что вы старшая супруга, – неожиданно возразила Раири Солоро. – Вас, сиятельная госпожа, просто обожают! Даже до того, как вы пропали и потом воскресли из мертвых.

– С чего бы? – удивилась Даари. – Я же только недавно стала старшей супругой, еще ничего не сделала!

Ну то есть она успела немного помочь Сантиру Алату, но об этом широкая публика никак не могла знать. Да и вклад Даари в его работу был, говоря откровенно, весьма скромным. На этом поприще ее могла бы заменить любая другая секретарша с незаконченным высшим и кое-каким умением анализировать данные.

– Вы что, ничего не знаете? – удивилась Солоро. – На вашем месте я бы обязательно прочла все-все, что про меня пишут! И в новостях, и на желтых сайтах. У вас же самый высокий рейтинг из всех супруг Владыки! Даже мертвых.

– Серьезно? – удивилась Даари. – Выше, чем у императрицы Кеары? И чем у супруги Кии?

– Намного выше, – подтвердила Раири.

– Это потому, что меня вроде как убили, и Владыка всем рас… рекламировал, какая я была замечательная? – сардонически спросила Даари.

– Нет, госпожа, – покачала головой Лаили Канно, которая тоже присутствовала в этом разговоре в купе готовящегося к отъезду поезда. – Это потому, что вы добились высочайшего положения с самых низов, да еще с изуродованным лицом. Очень нехилый баланс зависти и восхищения получился: вам мало кто завидует и почти все восхищаются.

Даари удивленно прикоснулась к давно зажившей огрубевшей коже вокруг глаз. Как редко она в последнее время вспоминала о своем уродстве! А ведь когда-то казалось все, жизнь кончена. Она только и мечтала, чтобы накопить денег и пройти процедуру, о которой ей сказал тогда лекарь Управления технических работ – операцию, которая позволяет удалить поврежденную кожу с лица и отрастить новую.

Однако когда Даари только стала старшей госпожой, ничего подобного делать было нельзя: это могло бы угрожать беременности. От идеи же носить маску Даари отказалась сразу: ее еще в Академии бесило это лицемерие! Владыка не стал тогда настаивать.

А теперь, выходит, это стало для всех знаков, что она стала старшей супругой исключительно благодаря своей добродетели и исключительному уму, как в старинных нравоучительных романах? Ни хрена себе. На самом-то деле все получилось как бы не строго наоборот…

Ни добродетели, ни ума, просто упрямство и много-много везения.

Если бы Даари выдалось заново пережить бурные события последних двух лет, она бы, пожалуй, не рискнула бы повторить ничего из этого: ее бы остановило четкое понимание, что два раза так по-дурному не фартит!

«Ничего себе, – подумала Даари. – Если мои дамы правы – а ведь скорее всего! – значит, эти люди и в самом деле ждут от меня речи!»

– Тем более выйду и скажу несколько слов, – сообщила Даари. – Поблагодарю за прием.

– Как? – с сомнением спросила Лаили. – В смысле… Можно подняться на крышу поезда и взять громкоговоритель, но на третий день после родов вам только акробатики не хватало! Со всем уважением, сиятельная госпожа, – тут же добавила она. – И как ваш специалист по безопасности, я не могу этого одобрить! Мишень из вас будет первостатейная.

– А как насчет трансляции меня в голографический столб с помощью иллюзии? – спросила Даари. – Я видела, такое делают на публичных выступлениях.

– Нужны специальные артефакты или даже маготех, я такого с собой не брала, – нахмурилась Канно. – Впрочем, наши боевые маги могут знать специфические чары. Только плести их долго, насколько я знаю.

– Да не нужно никого беспокоить. С таким пустяком я и сама справлюсь. Артефакт, конечно, не соберу, но на один раз картинка получится, – она прикинула. На сей раз не надо записывать видео самой себя и разворачивать его потом для проигрыша, вообще не надо ничего записывать. Достаточно сделать воздушную линзу, которая увеличит изображение Даари, и воздушный же рупор, который усилит звук ее голоса. Не то чтобы совсем пустяк, но и ничего сверхсложного. Температурный контроль, изменение влажности… Азы. Лепить из снега, как на Снегострое, было бы сложнее. – Минут пятнадцать мне потребуется, я думаю.

Брови Лаили взлетели вверх: решила, что Даари рисуется. Вот только Даари последние два месяца ничем кроме создания иллюзий, по сути, и не занималась. И мотив у нее был самый животрепещущий: выживание. Говорят, что создание иллюзий – одна из самых сложных областей магии: оно требует сложных и при том мелкоформатных плетенок, по которым проходит сравнительно низкоэнергетический заряд (а значит, их тяжелее почувствовать!). Однако все это становится значительно легче, если ты магию просто видишь.

Правда, Даари ошиблась с расчетом: создание «линзы» и «рупора» потребовало от нее не пятнадцати минут, а двадцати. К счастью, это не задержало поезд, поскольку они все еще ждали окончательного подтверждения от командующего местным армейским округом (в смысле, от его штаба), что поезду безопасно отправляться.

Пока она плела чары, Даари раздумывала, что именно сказать. Ей никогда не приходилось произносить речей. Кажется, за все ее короткую карьеру старшей супруги она ни разу не выступала перед людьми. В принципе, понятно: от супруг, хоть старших, хоть младших, этого обычно не требуется. Разве что если они занимают отдельный государственный пост, где это может понадобиться – например, сиятельная госпожа Тиалла Вечерняя Лилия, которая вот уже скоро тридцать лет бессменно занимает пост председателем Звездного Собрания, и которая курировала последнюю кодификацию законов Цивилизации!

В Академии этому, конечно, учили, но – не на первом курсе. Хотя госпожа Улиана на письменной речи давала им кое-какие основы.

«Нет, – подумала Даари, – умение обращаться с письменными знаками и играть словами тебе сейчас не пригодится… давай проще: что хотят услышать от тебя эти люди? Ты еще недавно была одной из них… ну ладно, ты жила в столице, но все-таки в Нижнем городе, сама зарабатывала себе на рис – и довольно тяжело было работать, и довольно мало было этого условного риса! Ты не могла еще забыть, каково им живется…»

Конечно, Даари и не думала забывать. Другое дело, что, как она неоднократно слышала и сама наблюдала, в Ло-Саароне пиетета перед Владыкой и его женами меньше, чем в глубинке – это уж так водится.

А если ты кого-то очень уважаешь, ты хочешь, чтобы… чтобы этот человек уважал тебя в ответ? Наверное, так.

Дальше слова пришли сами собой.

Говорить Даари решила, выйдя на площадку перед вагоном. На перроне у вагона Даари людей не было – боевые маги и полицейские об этом позаботились. – однако Даари могла видеть людей в отдалении, и слева, и справа по платформе – и внизу, вокруг крошечного здания вокзала. Показалось или нет, что там массово стали отдавать ей поклон? Нет, не показалось! По крайней мере, те, что стояли в первых рядах.

– Уважаемые жители Толосси! – сказала Даари, убедившись, что ее иллюзорная многометровая фигура послушно воздвиглась над крышей поезда. – Спасибо вам! Я попала сюда, потому что попала в большую беду. Но вы меня в беде не оставили. Вы помогли и мне, и моим дочерям. Вы проявили и радушие, и верность, и храбрость, и самоотверженность. Лучшие качества, на которых стоит Цивилизация. Ничто нам не угрожает, пока есть у нас такие города, как Толосси. Я горжусь тем, что мои дочери родились именно здесь! А еще, – она перевела дух, – у вас очень красивые горы!

«Хорошо закончила, – подумала она. – Или все-таки коротковато?»

В этот момент что-то просвистело мимо ее уха. Даари в недоумении дернулась в сторону: свист походил на заряд муни, а она помнила по опыту, как неприятно, если дротик, предназначенный для твари, неожиданно вонзается тебе в руку или ногу!

Потом она почувствовала сильный удар, что-то изо всех сил толкнуло ее в грудь. Даари попятилась, а через секунду с удивлением поняла, что лежит и таращится на разноцветное оперенье, торчащее у нее из груди.

«Блядь, – подумала она, – Лаили была права: я тут отличная мишень! Но ведь было же оцепление…»

И больше ничего подумать не успела.

Глава 13. Интерлюдия с Гешвири

Летний день выдался жарким. Заклятья охлаждения воздуха в Тюреальской резиденции Дождевого Филина-и-Сливы работали превосходно, как тому и следовало быть, но, коснувшись стены, Гешвири различила едва заметную вибрацию нитей чар – нагрузка на них повысилась заметно.

Хотя рост напряжения в контуре, разумеется, вызвала не только жара. Клан – впервые за пятьдесят лет, как ей сказали! – активировал мощнейшие защитные заклятия над главной резиденцией.

Из кабинета Гешвири открывался прекрасный вид на город, на лучшую его часть. Разноцветные старинные крыши сбегали вниз по берегу к невероятно синему южному морю. Какой контраст и с северным Ло-Саароном, и с Таальской резиденцией, где из окна виден был только аккуратный парк, окружающий дворец!

Тюреал – небольшое местечко, вдобавок, полностью подконтрольное клану. Сюрпризов здесь ожидать не приходилось; крыши выглядели вполне мирно, с улице не доносилось иного шума, кроме шелеста и сигналов проезжающих повозок, а также громких голосов клановых подростков, живо – и не очень понятно из-за южного акцента и обилия сленга – обсуждавших свои школьные сплетни (видно, дети сидели на удобных лавочках прямо у стены здания). Но все же у Гешвири было мерзко на душе. И восставало внутри чувство удивительной нереальности, несправедливости происходящего. Словно и уютная светлая комната, и красивый вид, и солнечный день за окном – это не что-то незыблемое, а театральный полог, который в любой момент может отдернуть чья-то могущественная рука. И она, Гешвири, не имеет над этой рукой никакого контроля, неважно, насколько она сильный маг или насколько высокое у нее положение в одном из самых могущественных кланов; неважно, что она – бывшая придворная дама Старшей супруги, и что сам Владыка удостоил ее приватной аудиенции, в которой предложил любую придворную должность на выбор или любую позицию в одном из министерств, для которой она сдаст соответствующий экзамен, и сказал, что это предложение будет ждать ее даже и тогда, когда она выполнит свои обязательства перед кланом мужа (читай: родит четверых детей).

Все эти достижения и прежде не значили для Гешвири ровным счетом ни хрена. Она охотно обменяла бы все их на то, чтобы избежать единственной главной, фатальной своей ошибки – чтобы оказаться рядом с Даари в тот роковой день, а не за сотни километров от нее!

Теперь же всякие обнадеживающе-утешительные соображения и вовсе казались далекой и нереальной сказочкой для детей младшего школьного возраста.

Дело было даже не в заговоре. То, что заговор рано или поздно вскроется, как гнойный нарыв, ей было очевидно давным-давно – еще когда Даари впервые рассказала ей о странной Желтой дуэли, в которой дочь Клана (пусть одного из слабейших!) использовали как одноразовый флакон с ядом. Нет, пожалуй, нет; тогда еще было неясно. Но подозрения зародились уже очень скоро, а после того, как Даари пытались подкупить в Аттоне , она уже не сомневалась. И собирала потихоньку информацию, когда оставалось свободное время. У них с Даари хватало своих дел, и решительно не хватало ни квалификации, ни возможностей, чтобы распутывать еще и это. Тогда Гешвири думала: довольно и того, что Даари оповестила Дракона, а тот, надо полагать, Сиару Салагон, а также генерала Майрета и глав других специализированных служб безопасности – они займутся.

Вот, занялись.

Довели до того, что само основание Цивилизации, вся ее жизнь рушилась прямо под ногами. И как минимум в одной из служб безопасности предательство добралось до самого верха – а может быть, и в нескольких! Гешвири в этом уже не сомневалась.

Она с трудом оторвала взгляд от мирных крыш за окном и синей полосы моря на горизонте. Строчки на экране магстанции расплывались. Кажется, она засиделась.

Молодая женщина встала, по-детски потерла глаза кулаками. Затем спохватилась и начала делать легкую гимнастику. Очень хотелось кофе, пожалуй, даже с коньяком, но старший лекарь тюреальской резиденции категорически не рекомендовал. Да Гешвири и сама понимала, что не стоит. Все-таки уже седьмая неделя.

Тогда, полтора месяца назад, ей не хотелось откладывать пресловутый «долг перед кланом». Раньше начнешь – раньше кончишь. И – что греха таить – надеялась, что ребенок позволит скорей запереть подальше память о трех так и не родившихся девочках, для которых она выбирала одежду и первые игрушки.

Теперь Гешвири проклинала собственную беспечность. Если это можно так назвать. Беспечность обычно подразумевает приятное расположение духа, а ее дух тогда был смятен и мрачен. Как и сейчас.

В какой-то мир она приведет своего малыша? Сможет ли он рассчитывать на защиту и поддержку клана – в смысле, будет ли ее новый клан располагать прежними ресурсами и будет ли существовать вообще? Будет ли он жить в прежнем государстве, да, не идеальном, но крепком и надежном?

Все-таки успокоиться не удавалось: чувства были напряжены до предела. Мысли то и дело возвращались к драконихе.

То, что они не поладили с Владыкой – новость хорошая.

Если правдивая.

О чем-то же они говорили несколько часов в резиденции Владыки в Точчиконе, до того, как гостья ее разрушила? А что если сговорились разыграть враждебность, потому что поняли – даже вдвоем драконам не справиться со всеми магами?

Как дочь Клана, Гешвири не строила иллюзий о непобедимости Дракона. Да, он сильный маг. Да, сильнейший. Да, может в одну морду справиться с сотней, даже с тысячей лучших боевых магов.

А если этих магов будет три тысячи? А если десять?

Власть Дракона – не только и не столько власть силы, что бы там не шептали по углам мамкины революционеры из тайных сообществ в Сети. Это власть компромисса, традиций, баланса сил и прочего, что преподается на старших курсах Академии в рамках курсов по дипломатии – и дамами поумнее, чем недоброй памяти Оорани Вейкат, которая только и была способна, что вколачивать в первокурсниц определения из учебника.

Что если Дракон понял, что не сможет оставить при себе зазнобу из прошлого, – ведь никто ее не примет, все испугаются, что драконы решат возродить свой род, а род человеческий снова загнать под землю или вовсе уничтожить! – и отправил ее подальше, разыграв драку как по нотам?

Или даже так.

Что если Дракон правда не поладил с пришелицей… но ряд могущественных акторов подумает то же самое, что и Гешвири – и решат не рисковать, и ввергнут Цивилизацию в хаос, не поверив своему Владыке? Сможет ли Дракон удержать страну от раскола?

Такого шторма Цивилизация еще не знала, и вовсе не факт, что ей удастся выстоять.

Что лучше делать клану в этой ситуации – попытаться вовремя соскочить с обреченного поезда, обеспечить свою безопасность, или помочь машинисту восстановить стабильность?

Сама Гешвири не могла стопроцентно определиться с раскладом. Более того, считала, что сейчас еще не время определяться. Поспешные действия расколят Цивилизацию, и потом ее обратно не соберешь. Нужно выждать. Собрать сведения. Посмотреть, как будет вести себя дракониха – а может быть, Владыке удастся поймать ее и привести к покорности? Или достоверно уничтожить?

Все эти мысли Гешвири еще два дня назад расписала в аналитической записке и представила ее главе Таомире Дождевой Сливе, бабке ее супруга и главе женской половины своего нового клана. Гешвири не бралась предсказать, как та отреагирует. Свою аналитическую записку девушка снабдила честным примечанием, что осознает: ее рекомендация выждать и сохранить верность Дракону может быть продиктована теплыми чувствами, которые она до сих пор к нему питает

И вот как ее приняли… ни слуху, ни духу. Каит с утра сообщил ей, что после обеда у него разговор с двоюродным дедом, основным главой клана (не мужем, но братом его бабки). Может быть, сообщит?

Легок на помине!

Каит, как всегда, не постучав, приотворил дверь.

– Не занята? – спросил. – Ничего, если я у тебя отдохну?

Не дожидаясь ответа, вошел и, не теряя времени, растянулся на диване у нее в кабинете, прикрыл глаза.

Каит с детства мучился бессонницей, от которой не помогали лекари и алхимические снадобья. Ночью живее его не было человека. Днем он накачивался кофе и норовил прилечь на любую плоскую поверхность – если только ему не позволяли выспаться всю первую половину дня. Однако глава клана, конечно, не станет подгонять свое расписание под идиосинкразии внука.

– Как все прошло? – спросила Гешвири, возвращаясь к рабочей станции и не глядя на мужа.

– Ожидаемо. Дед на тебя сердит. Говорит, что пригрели змею и все такое. Говорит, как ты могла вообще подумать, что Дождевые Филины способны предать Владыку. Мол, наш девиз и все такое.

Фамильный девиз клана – его мужской половины – звучал как «Прежде верности». С намеком, мол, что именно Дождевые Филины изобрели само это понятие.

– Это интриги госпожи Таомиры, – хмуро ответила Гешвири. – Я подавала доклад ей. У женских кланов другие традиции. Она должна была отдать деду отредактированную версию.

– Ага, я в курсе… Более того, дед тоже в курсе, шумит. Считай, это сигнал от него: налаживай, мол, отношения с бабушкой как хочешь, он в это лезть не будет.

– Принято, – кивнула Гешвири.

Она и не ожидала ничего другого. В целом Дождевые Филины-и-Сливы приняли ее нормально, особенно родители Каита – его мать в свое время была отчислена из Академии на третьем курсе и испытывала нешуточное уважение к особе, которая добралась аж до седьмого.

А вот Таомира – дело другое. Как поняла Гешвири, она лоббировала иную кандидатуру на роль жены Каита. Теперь не то чтобы приняла Гешвири совсем в штыки, но гадила по мелочи. Могло быть и хуже. И мать Каита, и он сам заверяли ее, что, как только родится ребенок, бабушка сменит гнев на милость.

Гешвири сама удивлялась, как мало это ее беспокоило.

– Хорошо, значит, выбор идет не между тремя позициями, а между двумя, – сказала Гешвири. – Консервативно-выжидательная и активная прогосударственная. И куда ляжет фишка?

– Активная прогосударственная, – сказал Каит. – Твои дорогие родичи толкнулись именно в ту сторону, а мы зря что ли налаживали с вами связи?

Гешвири кивнула.

Ей стоило бы радоваться: она и сама считала, что если этот вариант если не наилучший сейчас, то единственный, за который не придется потом держать ответ перед совестью. Но радости она не ощущала, не ощущала и облегчения. Только прежнюю тревогу.

Как будто она что-то упускает.

– Есть какие-то новости про дракониху, помимо открытых источников?

– Не через нас. Я бы советовал тебе поговорить с Геоном, у него, скорее всего, больше всего инфы.

Гешвири приподняла брови.

– Как только у него будет передышка, он сам выйдет на связь. Он обещал.

Помощник главного евнуха – должность, которая и в спокойные-то времена не позволяет сидеть сложа руки. Гешвири даже представить не могла, что сейчас творится у него на рабочем месте. И где вообще это рабочее место оказалось.

Руки чесались отправиться к дяде, предложить свою помощь. Или пойти на баррикады – на какие-нибудь, где-нибудь же есть баррикады! – в качестве боевого мага. Или заняться еще чем-нибудь полезным. Вместо этого сидит здесь, анализирует, какие акции могут подняться из-за «событий» и какие государственные активы лучше прикупить, а какие сбросить. Причем делает это в качестве учебного упражнения, никто ее анализом руководствоваться не будет: экономика, в отличие от магии, не была сильной стороной Гешвири. Ну разве что она сама может распорядиться своими финансами согласно сделанным выводам. Однако Таомира, которая стала куратором Гешвири в клане, считала, что именно в этой области ей следует подтянуть свои навыки. И, разумеется, вся ее новая семья была в один голос против, чтобы Гешвири рисковала собой.

– Ну как хочешь… – пробормотал Каит. – Так в целом все но-орм… – он широко зевнул. – Ну, нормализуется понемногу… Я посплю, ладно? Сегодня ночью помогу полиции патрулировать улицы. Моя очередь.

– Хорошо, – рассеянно кивнула Гешвири.

Поглядела на мужа искоса.

Он лишь самую чуточку напоминал ей Дракона: такая же легкая манера общения. Сразу начал разговаривать с ней, как со старым другом, а не случайной знакомой. Это очень облегчило первые недели их брака.

В остальном же ни малейшего сходства. На Дракона, как поняла Гешвири, не могут положиться даже его дети. Каит же за пару месяцев успел продемонстрировать ей удивительно непоколебимую надежность, она даже не ожидала. И вот это его «можно, я посплю у тебя» – это ведь не усталость на самом деле. Он вполне мог бы добрести до их общих покоев. Это подчеркнутое «я не лезу в твои дела, не смотрю, что ты там пишешь на экране, вон, даже головой лег в другую сторону – но можешь на меня рассчитывать, если нужен совет или хочешь спустить пар».

Он даже на прямую сказал ей как-то: «Ты моя жена, разумеется, мне приятнее быть рядом с тобой!»

Гешвири пока не удалось его расколоть: это что, он внезапно к ней любовью воспылал после полутора встреч – или просто его понятия о лояльности настолько непоколебимы? Или все это игра, рассчитанная на то, чтобы втереться в ней доверие?..

Нет, последнее – вряд ли. Сейнирон, ее старший брат, хорошо знал Каита, он заверил Гешвири, что «характер у него золотой». Другое дело, что Гешвири не слишком-то хорошо знала собственного брата, а потому не могла до конца быть уверена в том, что он считает золотым характером.

В общем, за два месяца Гешвири не углядела в личности своего мужа ничего такого, что ей не понравилось бы. Но бдительности пока не ослабляла. Хорошо, если Каит станет для нее настоящим союзником в чужом клане – но нельзя положиться на это.

Вдруг, словно по заказу, на экране магстанции замигал сигнал видеосвязи. Дядя Геон! Он всегда предпочитал разговаривать лицом к лицу, и Гешвири приучил. Мол, так легче читать собеседника. Гешвири немедленно ткнула прием.

«Ну наконец-то! – хотела воскликнуть она. – Где ты пропадал, неужели даже минутки для меня найти не мог?!»

Но она удержалась от упрека. Пусть дядя для нее скорее друг и ментор, чем старший родственник – но вколоченные с детства правила этикета все равно не давали разговаривать так со старшими.

– Слушаю, дядя, – сказала она вместо этого.

– Эйши, – Геон выглядел ужасно усталым. Может быть, из-за темно-красной формы евнуха, но казалось, что под глазами у него круги, как у панды. – Как твое самочувствие?

Дядя, разумеется, знал о ее беременности – и никогда не забывал задать этот вопрос.

– Как обычно, – пожала плечами Гешвири. – Новости?

Она намеренно не привлекла внимания дяди к присутствию Каита, зная, что тот не увидит его из-за бортика дивана. Ведь дядя говорил по открытому каналу, значит, допускал, что сообщение могут перехватить на стороне Дождевого Филина. А она не хотела просить Каита выйти или еще как-то подчеркивать, что у нее могут быть свои секреты.

То есть они, разумеется, были, и Каит об этом знал. Но лишний раз привлекать к этому внимания не хотелось: сам Каит всегда подчеркнуто и исчерпывающе отвечал на любой ее вопрос и говорил, что она должна стать частью их клана, а значит, никаких тайн от нее быть не может.

Гешвири прекрасно понимала, почему он это делает. Их, юных дочерей клана, тоже наставляли вести так со своими мужьями, если случится взять такого из бывших простолюдинов или – ну вдруг! – Глава решит принять через брак кого-то из малых кланов. Но понимание не делало технику менее эффективной: ей не хотелось разрушать установившееся между ними хрупкое доверие. Лояльность выстраивается долго, это обоюдный процесс.

Ещё она знала, что планы, до которых ее не допускают, все равно есть: у любого Клана в самое сокровенное посвящена только верхушка и некоторые особо доверенные люди. Причем те, что попали в Клан через брак или усыновление, редко становятся этими «особо доверенными». Но такова практика везде; у своих Гешвири в самый внутренний круг посвященных тоже не входила. Она не была уверена даже, что дядя Геон входил. Внешний ранг не всегда соответствует внутреннему. Клановая политика – дело сложное.

– Новостей много. Начну с главного, – дядя Геон чуть помедлил. – Прежде всего, хочу извиниться. Я знаю уже почти четыре дня, но тебе ничего не говорил. Во-первых, не хотелось нарушать режим секретности. Во-вторых, ты все равно ничего не могла сделать.

– Что случилось? – Гешвири напряглась. К чему там дядя это подводит? Что самого плохого могло произойти?

Что-то с родителями? С резиденцией Тигра-и-Лотоса? Глупости, она говорила с матушкой только вчера.

– Ничего плохого, – проговорил дядя Геон. – Или, точнее… – он вздохнул. – Сиятельная госпожа Сат жива.

У Гешвири загудело в ушах.

Даари – жива?! Серьезно?!

Тут же оружающий мир отдалился, сделался нереальным, несущественным. Даже дядя Геон как будто не существовал, стал просто картинкой на экране.

Ощущение длилось не более секунды и схлынуло, вернув окружающему, напротив, сногсшибательную реальность. Гешвири больше не ощущала ни малейшей сонливости или тупого отчаяния перед лицом надвигающейся катастрофы: внезапный удар адреналина ударил в кровь, призывая действовать.

–...Роды прошли нормально, принцессы здоровы, насколько можно судить… Несколько недоношенные, но их жизни ничего не угрожает.

– Ты не говорил мне раньше, потому что это держали в тайне? – спросила Гешвири резко.