Текст книги ""Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"
Автор книги: Варвара Мадоши
Соавторы: Кирилл Смородин,Григорий Григорьянц
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 353 страниц)
Глава 55
Еще до восхода солнца в обоих неприятельских лагерях богам принесли обильные жертвы и вознесли молитвы. После этого войска стали занимать позиции. В западной части долины выстроились в ряд штандарты с навершием из бронзы в виде орла – знак римского легиона и символ религиозного почитания; вокруг них строились войска. В восточной части долины, где сосредоточились армянская армия и ее союзники, взметнулись вверх прикрепленные на копьях вымпелы и флаги, слышалось ржание коней, грохот колесниц, топот солдат.
Солнце взошло, начищенные до блеска доспехи римских воинов засверкали, к бою приготовились пращники и лучники, быстроходная конница, легковооруженная и тяжелая пехота. А вот катапульты и баллисты продолжали обстреливать город.
Натренированные в учебных поединках армянские воины в доспехах, вооруженные мечами и копьями, не уступали в храбрости римским, но имели преимущество – они защищали свою землю. Царь Тигран верхом на коне во главе свиты подъехал к занявшим боевые порядки пехотинцам.
– О царь царей, – льстиво произнес Дарий, царь Атропатены, – их войско ничтожно. Мы разобьем римлян при первом же ударе. Жаль, что нам придется разделить одну победу на всех, я управился бы один!
Тигран промолчал. Издалека он увидел Лукулла. Ошибиться было нельзя: только он был в плаще пурпурного цвета поверх доспехов.
– Этот любитель восточных сокровищ Лукулл, – с хохотом сказал царь Адиабены Монобаз, – при первом же нашем ударе подожмет хвост и с позором побежит прятаться в Рим!
– Они думают, что один вид их воинства, закованного в блестящие доспехи, должен обратить нас в бегство! – съязвил царь Коммагены Антиох.
– Странно, – сказал Тигран. – Их мало!
– Для посольства много, а для войска мало! – сострил царь Осроены Абгар I.
Вдруг пехота Лукулла начала совершать необычный маневр – двинулась в противоположном направлении.
– Таксил, – крикнул царь Тигран, – непобедимые римские пехотинцы бегут с поля боя?!
– Государь, – ответил Таксил, – римляне не надевают в дорогу доспехи и не начищают щиты и шлемы. Они намерены сражаться!
Мощная армия армянского царя выстроилась поперек долины, готовясь вступить в смертельный бой. Впереди шла легкая конница, за ней тяжелая конница и колесницы, потом пехота, возглавляемая царями; в центре войско Тиграна, справа Дария, слева Монобаза, за ними другие цари и полководцы со своими воинами. Напряжение растет, кони ржут, всадники в нетерпении, солдаты рвутся в бой.
Битва началась. Римская конница первая пошла в атаку. Царь Тигран подал сигнал, и его всадники устремились ей навстречу. Справа по ходу движения армянской конницы – Тигранакерт; на крепостной стене радостно кричали, обнимались и показывали римлянам угрожающие жесты защитники крепости. На удивление, римские всадники без доспехов, но с копьями и щитами, не оказывая сопротивления, развернулись и начали отход. Армянская конница, увлекшись преследованием (легкая добыча!), растянулась на большом пространстве.
– Царь Тигран, – вскричал Дарий, – это победа!
– Что‑то здесь не так, – сказал Тигран, – слишком просто.
Он увидел, что пехота противника, пропустив армянскую конницу, смыкает ряды. Первая шеренга – молодые легковооруженные воины гастаты в кирасах с копьем и мечом, вторая и третья шеренги – зрелые воины, за ними триарии – испытанные ветераны. Тигран подал сигнал ввести в бой катафракты – тяжелую кавалерию с длинными копьями, смертоносными при натиске, но бесполезными в гуще сражения. Катафракты пошли вперед, чтобы атаковать врага сомкнутым строем, но в какой‑то момент из засады римские легионеры ударили по флангам тяжелой армянской кавалерии. Всадников, защищенных тяжелым доспехом, били по ногам мечами, выбивали из рук копья, стаскивали с лошадей. Строй катафрактов расстроился, однако замурованные в броню воины справились с ситуацией, смогли развернуться и ударить по боевым порядкам римлян, нанося им страшные удары и пронзая насквозь. Эта грозная сила, которую не брали ни стрелы, ни дротики, опрокинула врага, но тут двинулись во фронтальную атаку солдаты Публия Клодия.
Легион его брата Аппиуса скрытно вышел на указанную Лукуллом высоту и оказался в тылу армянской армии. Римские солдаты, натренированные бесконечной муштрой, преодолели необходимое расстояние практически бегом. Главнокомандующий с охраной, следуя за легионом верхом, спешился и поднялся на вершину холма оценить обстановку. Внизу, у подошвы холма, увидел огороженный вьючный обоз армии противника, вдалеке – огромное армянское войско, готовое ринуться в бой, и в его рядах пышно разодетые всадники – цари и полководцы; на поле, в центре долины, кипел жаркий бой: легионы сражались с тяжелой конницей противника. Теснота местности играла римлянам на руку, инициатива явно была на их стороне.
Тигран тоже внимательно наблюдал за ситуацией. Он понял, что Лукулл играет не по правилам, но ждал, когда тяжелая конница измотает противника, чтобы бросить в бой главную силу – отборную пехоту. Вдруг странное давление начало распирать затылок: некая энергия давила сзади. Безумные глаза Лукулла, стоящего на возвышении, расширились, жгучий взгляд испепелял армянского царя, волны ненависти неудержимо и яростно накатывали на главного врага, будоража его мозг. Тигран обернулся и увидел на холме человека в пурпурном плаще. Он понял: Лукулл его переиграл. Реакция царя была молниеносной.
– Трубить сигнал к отступлению! – крикнул он.
– Что случилось, государь? – недоумевал Дарий.
Сигнал на отступление, повторяясь раз за разом, привел огромную людскую массу в движение.
– Мамиконян, – кричал Тигран, – противник обошел с тыла!! Уводи войска в запасные районы!
Все мысли царя теперь были связаны с организованным выходом из боя. Лукулл, осознав, что план не сработал, закричал:
– Клодий! Атаковать обоз противника!!
Масса солдат с криком бросилась на обоз. Быки, коровы, лошади, козы, свиньи под натиском славных римских легионеров, мыча, блея и хрюкая, разбегались в разные стороны, врезаясь в армянскую и римскую пехоту, расстраивая ряды бойцов. Тяжелая конница, понесшая большие потери, с трудом развернулась и начала выходить из боя, двигаясь в расположение своих войск. Всадники из легкой конницы, те, кто сумел избежать гибели, прорывались группами сквозь пехоту противника и тоже мчались к своим.
– Надо сохранить армию! – говорил Тигран царям и полководцам, окружавшим его. – Отходите организованно на восток в свои запасные районы.
Лукулл был в ярости.
– Командира резерва ко мне! Пленить армянского царя!
Но сделать что‑либо в этом скоплении и беспорядочном движении людей, животных, своих, чужих, пеших, конных, колесниц, повозок было уже нельзя. В достаточно узкой долине на горном плато малоуправляемая масса тел и объектов хаотично металась по сторонам, порядок то разрушался, то восстанавливался, а затем и вовсе перестал существовать. Видя тщетность усилий, Лукулл приказал:
– Отвести войска!
Теперь уже заиграли римские трубачи, и уставшая римская армия двинулась к своим лагерям. Так два потока одной реки под названием «опрометчивость» потекли в противоположных направлениях.
Манкей, командир гарнизона Тигранакерта, глядя со стены на отход армянской армии, глубоко переживал случившееся. Он со своим гарнизоном остался один на один с опасным и сильнейшим противником мира. Есть тайный выход из города в горы, и им уже воспользовались многие знатные жители, но это капля в море, ведь в городе под его защитой осталось до пятидесяти тысяч человек. Он стал обходить посты на стене, подбадривая защитников крепости.
Грек Пиррос, наемник, задира и скандалист, чье имя «подобный пламени», несомненно, ему подходящее, тоже наблюдал со стены за ходом битвы, и, когда стало ясно, что армяне отступают, задумался, не пора ли менять хозяина. Собрав вокруг себя таких же беспринципных наемников, сказал:
– Похоже, царь Тигран проиграл битву.
– Разве это битва! Пехоту даже не ввели в бой! – сказал его товарищ.
– Мы хорошо делаем свое дело, пока нам платят! – напомнил другой.
– Не в деньгах дело, плевать на контракт, пришло время спасать свои шкуры! – сказал третий.
– В любом случае, – продолжал Пиррос, – нам здесь делать нечего. Римляне возьмут город, и всех нас продадут в рабство.
Бунтарский дух охватил греческих солдат. Они разошлись по местам, но явно что‑то замышляли, и Манкей, человек опытный и проницательный, проходя мимо постов наемников, почувствовал, что у тех изменилось и настроение, и отношение к делу. Греки стали вялыми, разбрелись кто‑куда, от многих веяло безразличием, а некоторые даже бросили свои щиты. Полководец заподозрил страшное: измена! Он приказал командиру своей охраны:
– Разоружить всех греков!
Отряд приступил к выполнению приказа.
– Пиррос, сдай оружие!
– Ты что, подозреваешь меня в чем‑то?
– Пиррос, последний раз говорю, сдай оружие!
– Да возьми. – И Пиррос отдал командиру отряда свой меч, а щит бросил на землю.
Брошенный наемником щит означал: он больше не служит хозяину. Были разоружены все пятьсот греков. Им разрешили уйти в казарму, но наемники, вооружившись палками, ходили толпой по городу, грабя встречных. Манкей, узнав об этом, направил на их усмирение вооруженный отряд.
– Стоять! – закричал командир отряда Мигран, когда увидел на одной из площадей большую группу греческих наемников. – Бросьте палки и следуйте за мной!
– Где наше вознаграждение, обещанное, но не выплаченное? – истошным голосом закричал Пиррос.
– Вам исправно все выплачивалось. У нас с вами контракт, и царь соблюдает все его пункты.
– Похоже, армяне проиграли войну! – крикнул кто‑то из греков.
– Лучше откройте ворота! Спасете город и людей! – сказал другой.
Мигран, сохраняя самообладание, сказал:
– Вы рискуете, если попадете в плен к римлянам. К греческим наемникам у них особый счет.
– Тут еще надо подумать, что хуже: попасть в плен к римлянам или погибнуть на стене? – заносчиво сказал грек.
Разговор был бессмысленный.
– Арестовать их! – приказал Мигран.
Солдаты его отряда, в доспехах, шлемах с мечами, копьями и щитами, окружили толпу наемников и стали теснить к стене дома. Предводитель наемников Пиррос закричал:
– Братья, им нас не сломать! – и бросился с палкой на вооруженного воина.
Толпа вслед за ним тут же ввязалась в драку, напав на солдат. Пиррос, стащив с себя хитон, намотал его на левую руку, сделав импровизированный щит, и смело набросился на воина, ударив палкой по руке, выбив копье, а левой рукой принял удар щита. Остальные греки последовали его примеру, и каждый наемник яростно бился с палкой и тряпкой против двух солдат с оружием. Хорошо натренированные, мускулистые, превосходившие в боевом искусстве армянских воинов, эти «псы войны» дрались, как раненые дикие животные, и уже скоро смогли захватить немало оружия.
– Уходим! – закричал Пиррос, видя, что часть его товарищей погибла.
Толпа наемников, хватая с земли все что можно: амуницию, шлемы, щиты, мечи, копья, палки, с криками побежала по улице в направлении стены.
Мигран, собрав оставшиеся силы, быстрым маршем двинулся к Манкею, а Пиррос, приведя мятежников к той части стены, которая примыкала к отвесной горе, закричал:
– Захватим стену!!
Наемники бросились на воинов, защищавших свои участки, смели их и, захватив часть стены между двумя башнями, стали кричать римлянам внизу:
– Сюда! Сюда! Мы на вашей стороне!
Римские солдаты сначала не поверили своим ушам, но потом, прислонив к стене длинные лестницы, полезли вверх. Греческие наемники протягивали им руки и помогали влезть наверх, и вот уже римляне ведут бой с защитниками крепости прямо на стене.
Манкей, узнав об этом, горестно произнес:
– Никогда нельзя возлагать надежды на чужих солдат!
Каппадокиец Аморион поднял восстание соплеменников. Цель – открыть ворота города. Он и большая группа его сторонников, стараясь остаться незамеченными, пробирались по улицам к городским воротам, а так как город был на военном положении, было небезопасно: оглянуться не успеешь – попадешь в руки патруля! Все передвигались медленно и осторожно.
– У ворот много охраны, – прошептал Аморион своему помощнику, когда они добрались к городским воротам и затаились за свалкой ящиков. – Аминта, видишь повозку с бочками? В них нефть. Я с людьми отвлеку охрану, а тебе нужно поджечь бочки. Сможешь?
– Аморион, все готово. Вот сифон. – Он показал на глиняный сосуд с поршнем и соплом.
– Что в нем?
– Я приготовил горючую смесь из смолы, серы, селитры и льняного масла.
– Ты умеешь этим пользоваться?
– Нажимаешь на поршень, и горючая жидкость выстреливает из сопла! Поджигаем ее и направляем на бочки с нефтью. Нефть загорится, и остановить огонь ничем невозможно.
– Возьми людей, чтобы толкнуть повозку с горящими бочками к воротам.
– Понял тебя, Аморион!
Наконец Аморион принял решение и подал сигнал своим сторонникам. Со всех сторон в солдат, охранявших ворота, полетели стрелы и камни, а часть восставших набросилась на них, но обученным воинам было нетрудно справиться с восставшими. В этот момент мощный поток огня со страшным шумом обрушился на повозку с бочками. Деревянные бочки и повозка загорелись, десять человек, держась за оглобли, потащили горящую телегу в сторону ворот. Одна бочка с грохотом упала на землю, разбилась, и горящая нефть выплеснулась, залив все вокруг. Загорелись постройки, люди, сено, деревянные лестницы и еще какие‑то конструкции. Все кричали, суетились, пытались тушить, но напрасно: огонь только разгорался.
Амнита и его люди тащили горящую повозку вперед, к воротам, и, когда она набрала скорость, отпустили оглобли и бросились врассыпную. Повозка врезалась в деревянные, обитые медью ворота. С треском горело дерево, плавилась медь, рвались канаты, выходили из строя механизмы. Ворота выстояли бы, но одна из бочек при ударе повозки о створки осталась целой, горящая нефть из нее вытекла, растеклась по земле, в бочке образовались пары легких фракций. И тут она взорвалась!
Одна из дубовых створок ворот, не выдержав взрыва, сначала сдвинулась с места, повиснув на верхнем креплении, зашаталась, а потом и вовсе рухнула. Горящая нефть вырвалась наружу, и черный дым возвестил о важном событии – вход в город открыт!
Глава 56
Ворвавшиеся в город римские воины убивали жителей, грабили храмы и дома горожан. Лукулл, стоя на лестнице царского дворца, с презрительной усмешкой наблюдал за вакханалией. За его спиной в полном молчании стояла свита.
– Клодий, – позвал своего зятя главнокомандующий. – Прекрасный кубок Тиграна, который ты мне недавно привез, – маленькая толика приза, который нас ожидает в этом городе.
Он назначил Клодия ответственным за сбор и вывоз трофеев. Вся военная добыча по закону – исключительная собственность государства, но как император он мог устанавливать вознаграждение за взятие крепости и выигранную битву. Каждому солдату полагалось по тысяче денариев, центурионам двойная доля солдат, трибунам двойная центурионов и так далее. У дворцов и храмов немедленно была выставлена охрана.
К Лукуллу подошел Мурена:
– Город хорош. Ничего лучше на Востоке мне не приходилось видеть. Как ты собираешься поступить с ним?
Лукулл с иронией посмотрел на Мурену:
– Дворец – тело тирана. Его надо разрушить до основания как магическое подтверждение нашего права на власть в Армении, на ее подданных и местных богов.
– Лициний, дома и дворцы в этом городе построены из базальтового камня. Это не кирпич из глины, разрушить трудно. В городе много храмов, есть даже римским богам.
Лукулл обвел безразличным взглядом сверкающий в заходящем солнце город, великолепный дворец, колоннады храмов, а потом приказал:
– Город отдать победителям на разграбление! Десять дней! Потом сжечь и разрушить до основания! Это будет символизировать конец державы Тиграна II.
– Проконсул, – воскликнул Мариус, жрец-гадатель, – разрушая святыни врага, опасайся божественного гнева!
В истории Рима был случай, когда римляне выдали своего консула противнику за разграбление чужого храма, чтобы гнев чужих богов не пал на весь римский народ.
– Я не верю в существование чужеземных богов. Хроническая нужда Рима в деньгах сильнее страха перед их гневом!
К Лукуллу подвели каппадокийца Амориона. Солдат небрежно его толкнул, и тот упал на колени:
– О, император, я открыл для тебя ворота Тигранакерта!
– Встань Аморион, – милостиво сказал Лукулл. – Теперь ты царь! Трон Каппадокии ждет тебя. Скачи в свою страну. Тебя сопроводит отряд моих воинов. Обещанное золото получишь там. – И, кивнув своему помощнику, Лукулл развернулся и направился ко входу во дворец.
Подвели коня, Аморион вскочил на него. Сопровождаемый отрядом из десяти всадников, он медленно выехал из ворот крепости. Повернув голову, еще раз взглянул на великолепный город в желто-золотых тонах, на огромный дворец на фоне скалистых гор, на каменных львов, высеченных на стене у городских ворот. Затем, отвернувшись, устремил взгляд вперед. Ударом ноги поторопил коня и помчался навстречу своей новой судьбе. За ним, блестя на солнце копьями и доспехами, со штандартом во главе отряда, мчались римские воины.
Где‑то на полпути командир отряда пронзил Амориона мечом, а тело сбросил с обрыва в пропасть.
В огромном тронном зале, где когда‑то Тигран принимал посольства, гостей и просителей, на золотом царском троне теперь восседал Лукулл. Перед ним стояли легаты, помощники, жрецы советники, летописцы и секретари. В канделябрах на треножниках горел огонь, который высвечивал на каменных стенах рельефы грозных львов, быков и грифонов, и казалось, что они вот-вот оживут и двинутся в путь, а в полутемном зале, все входы и выходы в который теперь охраняли римские воины, витал невидимый дух армянского владыки. Лукулл говорил:
– В саду около дворца растут вишни. В Риме никто никогда не видел этих чудесных деревьев, дающих плоды с кисло‑сладким вкусом. Все деревья выкопать и отправить в Рим!
Секстилий опасливо озирался, будто ожидал нападения злых духов. Пересилив неуютное ощущение, спросил Лукулла:
– Как поступить со знатью и населением?
– Всем, кто своей покорностью доказал мне верность, сохранить жизнь, – ответил Лукулл. – Тех представителей армянской знати, которые поддержали нашу победу, простить и отпустить. Ученых отправить в Рим, там решат их участь. Защитников крепости распять. Каппадокийцев вернуть Ариобарзану.
– Проконсул, – спросил Мурена, – как поступить с греческими наемниками, изменившими армянскому царю и давшими моим воинам возможность взойти на стену?
– Этот сброд опасен. Изменивший однажды изменит еще! Мурена, на острове Делос царь Ариобарзан держит невольничий рынок. Отправить этих греков туда, пусть их продадут в рабство в страны Африки.
– В городе очень много мирных греков и иудеев, – сказал Публий Клодий.
– Публий, греки нам не враги, ведь Греция давно завоевана Римом. Отпустить их на родину, снабдив деньгами на дорогу, а иудеи должны быть доставлены на поселение в город Эфес. Отобрать из остальных граждан города двадцать пять тысяч крепких мужчин и женщин для продажи в рабство.
Лукулл, торжествуя, высокомерно посмотрел на Мариуса, жреца-гадателя:
– Вот тебе, Мариус, и неблагоприятные обстоятельства! Этот день римляне будут почитать как счастливый!
– Враг не повержен, – сказал Мариус, опустив глаза.
– Я верю в римского солдата! – воскликнул Лукулл. – Он храбрый и доблестный, он имеет волю к победе. Мы пойдем вперед, стоять на месте – это гибель, и мы низвергнем врага!
– Проконсул, ты выиграл битву, но не войну, – сказал мудрец Полигистор, советник Лукулла.
– Полигистор, – Лукулл взглянул на советника взглядом хищника, – ожидается такой наплыв золота в Рим, что сенат и народ будут славить меня до конца моих дней. Наша первейшая задача – обеспечить постоянный приток трофеев в столицу, да и наши солдаты жаждут добычи. Все свободны, остаться секретарям и летописцу.
Когда лишние ушли, Лукулл продиктовал старшему секретарю донесение в Рим: «Тигранакерт взят штурмом, разграблен и сожжен победителем императором Лукуллом!» Обратившись к летописцу – римскому философу Антиоху, который скрупулезно вел записи всех событий в армии Лукулла и был его биографом, велел написать следующее: «Армяне не понимали, насколько огромна мощь римлян. Ресурсы Римской республики неисчерпаемы, и мы, римляне, можем прийти сюда снова и снова». В главе о битве добавь: «Лукулл с обнаженным мечом шел в рукопашный бой и незаметно для неприятеля зашел ему в тыл. Едва он взобрался на холм, как воскликнул громким голосом: „Победа наша!“ – и ринулся на панцирных воинов. Армяне обратились в постыдное бегство. Римляне рубили, пока рука не устала, пока наступившая ночь не положила конец преследованию в шестичасовом расстоянии от места битвы. Римские солдаты стыдились, что имели дело с такими трусливыми рабами. Тигран, как истый деспот, был первым из обратившихся в бегство».
– Написал?
– Да, проконсул.
– Добавь еще: «Со стороны армян пало сто тысяч человек, а у римлян же было только пять убитых и сто раненых». Пока все.
Лукулл встал и, сопровождаемый охраной с факелами пошел осматривать дворец.
На одном из этажей его окликнул Мурена:
– Лициний, здесь большая библиотека. Книги, как мне известно, твоя страсть.
Лукулл вошел в зал библиотеки и ахнул. Такое огромное собрание книг, манускриптов, рукописей и таблиц он видел только в Пергамской библиотеке, которую римляне заполучили, когда заставили последнего царя Пергама, не имеющего наследников, завещать царство Римской республике.
– Я обожаю книги. – Лукулл удовлетворенно улыбнулся.
Он ходил вдоль стеллажей, дотрагивался до футляров, осторожно разворачивал свитки, брал в руки рукописи. Вдруг остановился и взял дрожащими руками книгу, сшитую из листов пергамента:
– Поэма Гомера «Илиада»! Не может быть! Волею судьбы я удостоился держать это в руках. – Он посмотрел на Мурену восхищенным взглядом.
Потом, обойдя все ряды еще раз, произнес:
– Секретарь, все книги и манускрипты на латинском, греческом и персидском – в мой обоз, все источники на армянском уничтожить! Я намерен лишить армянский народ духовной пищи. Это что, Гераклид? – Он взял в руки рукописную книгу на греческом, пролистал и тут же отбросил. – Уничтожить! Он упоминает Тиграна II.
– Лициний, – Мурена старался говорить спокойно, – я обнаружил кое‑что еще. Следуй за мной.
Они прошли в комнату тайн, где Мурена показал ему рукопись, которая лежала на столе.
– Некто Айказ вел записи своих исследований сразу на трех языках. Текст на греческом я понял, два других нет.
Греческий был языком международного общения, его знали все. Зажгли светильники с касторовым маслом, и Лукулл увидел просторное помещение, где явно велись исследования: на стеллажах, столах и полу в беспорядке лежали рукописи и глиняные таблички. Он взял рукопись, указанную Муреной, и стал читать. Айказ писал, что предметом его поиска было постижение смыслов, которые таят пророчества, для избегания поворотов судьбы.
– Лициний, он нашел пророчество о гибели мира.
– Какое пророчество? – насторожился Лукулл.
– Читай здесь: «Вавилон – это врата бога, и он должен быть разрушен».
– Вавилон действительно разрушен, ну и что? – Лукулл недоуменно смотрел на Мурену.
– Он задается вопросом: «Почему должен был погибнуть цветущий город, столица целой империи?» И дает ответ: «Проклятие богов!»
– Боги очень эгоистичны! – жестко сказал Лукулл и продолжил читать.
Человечество в своем стремлении к могуществу, говорилось в манускрипте, хочет вознестись до уровня богов, проповедуя глумление и ненависть, и его роковая участь состоит в том, что все цивилизации должны погибнуть по достижении своего расцвета. «Что?» – Лукулл поднял бровь. Вавилон – это символ грядущего. Так же, как когда‑то в прошлом был суд над древним Вавилоном, в будущем будет суд над новым Вавилоном – Римом. «Рим будет разрушен?» – глаза Лукулла расширились. Он бегло просмотрел рукопись. Приводились факты, доказательства, источники. Больше всего его поразило сообщение: не пройдет и пятидесяти лет, как Римская республика падет, бесконтрольная власть в Риме сосредоточится у одного лица, а потом разврат и плотские увлечения возьмут верх над разумом и традициями, и могущественная римская держава просуществует еще пятьсот лет и канет в Лету. Чепуха какая-то! Лукулл положил пергамент на стол и стал ходить по комнате, размышляя: «Всего пятьсот лет, и Рим канет в Лету?! Надо же! Всё, ради чего я и многие великие римляне работали, воевали, страдали, верили, рухнет?! – Лукулл был озадачен. – Знаю людей, которые, к сожалению, подтачивают устои Римской республики и мечтают стать диктаторами. Здесь ученый угадал». Он стал жадно читать дальше: «Рано или поздно будет разрушен весь мир, и разрушение начнется с Армении, с того места, где когда‑то жизнь зацвела. Миссия царя Тиграна – спасти мир и вместе с великими деятелями истории изменить его. Наш государь нашел это место и сразился с драконом – воплощением зла, и победил его». Как все драматично! Ну и где это место? Последняя фраза текста «взорвала» его сознание: «Государь нашел способ изменить судьбу своего народа и дать ему вечную жизнь».
Свирепо смерив легата и бросив рукопись на стол, Лукулл заорал:
– Я тот, кто будет решать судьбу этого народа!!! – Успокоившись, продолжил: – У Тиграна есть волшебная Таблица судеб, она открывает ему божественные замыслы и дает власть над решениями богов.
– Не может быть!! – Крайнее удивление выразилось на лице Мурены.
– Да, Мурена, это так. Тигран уже получил предсказание своей судьбы. Васак доносил, что боги за вечную жизнь народа потребовали от него жертву – Тигранакерт.
– Значит, твоя победа, Лициний, была предрешена? Значит, не совсем гений Лукулла решил исход битвы?
– В какой-то степени. Но я не собираюсь довольствоваться только этим городом. Я жажду разбить Тиграна и сделать Великую Армению римской провинцией: слишком богата эта страна, на каждом шагу здесь встречаются загадочные и необычные вещи.
– Похоже, у Тиграна много мистических вещей. – Мурена взял со стола другую рукопись и подал Лукуллу. – Тебе будет интересно узнать.
В рукописи говорилось, что Тигран в Арташате хранит камень, упавший с неба. При наложении его на тело, происходит омолажение и даруется чувство внутреннего равновесия и гармонии. «Вот почему Тиран в свои семьдесят лихо скачет на лошади как молодой! Арташат!!» – пронеслось в голове Лукулла. Он продолжил читать, не отрываясь от текста: «Недавно на горе Арарат был найден камень счастья гематит. Он предотвращает беду и внушает радость. Царь распорядился отправить его в Арташат в свое главное хранилище». Так вот, где он прячет свои главные сокровища – в крепости Арташат, которую греки называют Артаксата! Наверняка он хранит Таблицу судеб там же. У него есть вещи, о которых римляне даже не подозревают. Эликсире бессмертия –сверхъестественное снадобье, продлевающее жизнь до бесконечности. Васак сообщал о магическом зеркале, позволяющем перемещаться в любую точку на земле. У Тиграна есть камень «коллапсар», подавляющий волю любого человека…
– Наша цель – Арташат!! – воскликнул командующий.
В этот момент в комнату вошел Публий Клодий и с порога объявил:
– Проконсул, мы обнаружили в городе много актеров, собранных со всего света, и недостроенный театр. Что будем делать?
Лукулл, недовольный тем, что его прервали, сказал:
– Публий, ты не вовремя! Актеры? Устроим игры и победное торжество. Пусть эти актеры дадут театральное представление!
Вошел Аппиус Клодий:
– Проконсул! Во дворце есть святилище, где стоит статуя Юпитера, работа изумительна, по-видимому, скульптора Фидия.
– Я, как любитель прекрасного, не могу этого пропустить. Идемте! – скомандовал Лукулл.
Вслед за ним в святилище двинулись легаты, охрана и секретари. Увидев статую, командующий остановился как завороженный. Статуя гораздо выше человеческого роста, выполненная из мрамора, поражала своим совершенством.
– Несомненно, это копия со статуи Фидия, – восхитился Лукулл. – В моей коллекции его работ нет.
В небольшой чаше на алтаре перед статуей горел огонь, языки пламени освещали белоснежный мрамор, и казалось, что божество светилось. Бог сидел на золотом троне, глаза громовержца ярко сверкали, его накидка была покрыта золотом, в правой руке он держал золотой колокольчик.
– Попробуйте сдвинуть ее с места, – приказал солдатам Лукулл.
Солдаты обступили статую, навалились и со скрипом сдвинули тяжелое изваяние с места. Вдруг над дворцом сверкнула молния и прогремел гром. Все вздрогнули. На мгновение помещение осветилось ослепительно-белым светом, затем последовал гром такой силы, что стены святилища затряслись. Начался дождь, который хлестал крышу дворца словно плеть. Внезапная гроза накрыла Тигранакерт.
– Огромная статуя, – сказал Аппиус Клодий. – Нелегко ее будет доставить в Рим.
Огонь на алтаре вспыхнул, разбрасывая искры.
– О, Юпитер гневается! – с иронией сказал Лукулл. – Интересно, на что? Ему не нравится, что мы захватили эту крепость? – Лукулл ухмыльнулся.
Колокольчик зазвонил. Улыбка сразу сошла с его лица.
