Текст книги ""Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

Глава 8

Вскоре после ухода мастера Дролла во мне разыгралась паранойя. Я ходил по кабинету из угла в угол, время от времени садился, но почти тут же вставал, порой останавливался возле окна и смотрел на запруженную народом улицу Баумары. После грязных и унылых пейзажей Прибрежного Полиса то, что я видел сейчас, казалось… роскошным. Иначе и не скажешь. Впрочем, легче от этого не становилось.

Я очень тревожился за родителей, с каждой минутой все больше.

Попытка Альгенштейна перехватить меня провалилась. Он прекрасно знает, насколько я опасен, какие признания содержатся в моей памяти, и сейчас попросту загнан в угол. И как любая крыса, оказавшаяся в таком положении, будет действовать. До меня ему сейчас не добраться, поэтому остаются мама и папа.

Люди Альгенштейна могли перехватить их на пути в Московскую академию магических наук – в том, что родители перенесутся в Янтарное Яблоко оттуда, я не сомневался, поскольку именно в академии располагался самый большой Зал Телепортов в столице.

«У Альгенштейна наверняка найдется немало отморозков, способных затеять магические сражение прямо посреди улицы и при свете солнца, – размышлял я, сжимая и разжимая кулаки. По вискам бежали капли пота, но я едва ли замечал это. – Произошедшее на Сумеречной Тропе яркий тому пример».

Перед глазами вновь возникли толстяк с изуродованным шрамами лицом и усатый старик. Оба оказались, мягко говоря, не совсем обычными магами, поскольку использовали запрещенные заклинания. И создание Кровавых Големов, и некромантия относились к черной магии. А прикасаться к ней… Не каждый на такое решится.

«Они оба наверняка были теми еще психами, – невольно подумал я, вспоминая жуткую кровавую маску, в которую превратилось лицо толстого чародея. – И ожидать от них можно было чего угодно».

Счастье, что рядом со мной оказался мастер Страд. Он наверняка сразу сообразил: сражаться с такими противниками «лоб в лоб» гиблое дело. Поэтому и занимался тем же, чем и я в Аве-Лларе. Импровизировал, используя все, что нас окружало. Землю, деревья, мертвых тварей… Только так мы и смогли выстоять против той троицы.

«А потом к руслу приползла огромная жукоподобная тварь с башкой, похожей на гриб, – я помрачнел, когда перед глазами возникло чудовище, пронзившее мастера Страда лапой. – И теперь того, благодаря кому я жив, уже нет. Если же не станет еще и родителей…»

Об этом думать не хотелось совершенно, но страшные мысли настойчиво пробивались в разум.

Да, и мама, и папа у меня прекрасные маги, владеющие солидным арсеналом боевых заклинаний. Они способны отразить атаку врага, но беда в том, что оба сейчас наверняка в сильнейшем смятении. Уже много дней мои родители поглощены лишь одним: где я? жив ли? что со мной? Наверняка в последнее время мысли все чаще и чаще подводят их к тому, что надеяться на мое возвращение не стоит. Мама с папой постепенно готовят себя к страшному признанию: больше они меня не увидят. А тут, совершенно внезапно, им сообщают, что я цел и невредим и нахожусь в Янтарном Яблоке. Определенно, с хладнокровием подобные вести воспринять очень сложно, и сейчас мои родители, на каком бы этапе пути сюда ни находились, наверняка едва ли не сходят с ума от желания увидеть меня, самим убедиться, что я в порядке. Поэтому застать их врасплох будет не так уж и сложно.

«Ну а я очень далеко и не имею возможности предупредить их об опасности», – бессилие приводило в тихую ярость, и я начинал метаться по кабинету с удвоенной энергией.

Время словно остановилось, и мне казалось, что я заперт в этих четырех стенах едва ли не вечность. А от этого уверенность, что мама с папой все же попали в беду, лишь крепла.

«Давайте же, – заклинал я, представляя их то по очереди, то вместе. – Придите за мной».

И они пришли. Причем совершенно неожиданно: я как раз находился к двери спиной, намереваясь вновь усесться на диван, когда та неслышно отворилась. Я развернулся и замер в полуприседе, ошеломленно глядя на родителей, застывших на пороге.

Они очень изменились. Похудели, были бледны и, как я и думал, ошеломлены. И мама, и папа смотрели на меня, а я чувствовал, что оба копят в себе силы, чтобы поверить: вот он, их сын, прямо перед ними.

«Добрались, – облегченно выдыхая, так и не сев, я выпрямился. – Живы и здоровы. Это главное. Опасность, конечно, еще есть, и немалая, но теперь я хотя бы могу их предупредить…»

Подумать о чем-либо еще я не успел, поскольку мама с папой наконец кинулись вперед. Спустя мгновение я утонул в их объятиях.

Не помню, были ли у меня слезы, впрочем, это и неважно. Я чувствовал рядом с собой тех, к кому стремился очень долгое время. Мама шептала и шептала мое имя, всхлипывая и обнимая меня все крепче и крепче. Папа, если и отставал, то ненамного.

Потом, когда первые эмоции схлынули, мы втроем устроились на диване. Стоявший у входа в кабинет мастер Дролл коротко кивнул мне и закрыл за собой дверь.

– Какое счастье, что ты жив, – вновь борясь со слезами, прошептала мама и погладила меня по волосам. – Мы верили, Тема, очень верили, но…

– Не надо, – папа мягко приобнял ее за плечи. – Вот он, рядом с нами, и это главное. Все позади, мы снова вместе.

– Да, пап, вместе, – я вздохнул. Меньше всего мне хотелось сейчас омрачать радость встречи, но страх за родителей был слишком велик. – Но насчет позади… Я бы так не сказал.

– О чем ты? – папа явно насторожился. Смотрел на меня внимательно и серьезно.

– Нам всем сейчас угрожает опасность, пап. Смертельная.

Несколько секунд родители просто смотрели на меня. С сомнением, тревогой, непониманием. А я, глубоко вдохнув, стал рассказывать им про замысел Альгенштейна.

Мама с папой были в шоке. По мере того, как я говорил, у обоих все больше округлялись глаза и вытягивались лица. Готов поспорить, они бы очень хотели, чтобы мой рассказ оказался выдумкой, но…

– Именно поэтому, – заканчивая, произнес я, – мы сейчас должны быть под усиленной охраной. Альгенштейн почти проиграл. А потому сейчас пойдет на самые решительные меры.

– Или сбежит, – задумчиво пробормотал папа, глядя мимо меня. – Его нет на Земле уже около полутора месяцев, Артем. Мы с ним должны были провести ряд переговоров, но он все отменил, ссылался на какие-то срочные дела. И, – теперь он посмотрел мне в глаза, – временами у меня возникали мысли, что это как-то связано с твоим исчезновением. Жаль только, что я не воспринял их всерьез.

– Не страшно. Но мы должны быть защищены, – стоял я на своем.

– Он прав, Игнат, – тихо сказала мама, обнимая меня. – Хотя… – в голосе ее слышались нотки гнева, – если вдруг этот мерзавец решит действовать… Я не знаю, что с ним сделаю.

Почему-то эта фраза вызвала у меня улыбку. А еще стало очень тепло, и, даже находясь в Янтарном Яблоке, я ощутил, что уже дома.

– Но это не все, пап, – продолжил я, когда возникла пауза. – Тот мир, куда я перенесся, Аве-Ллар… Он в большой беде, ему требуется помощь.

В дверь постучали, затем она открылась, и я вновь увидел мастера Дролла.

– Господин Игнат, – сказал он, – для обратного перехода все готово.

– Прекрасно, – мой отец кивнул, посмотрел на меня. – Артем, давай-ка мы отложим этот разговор ненадолго. Сейчас нам нужно как можно скорее попасть домой. То, что ты рассказал, очень серьезно.

Я кивнул, и вскоре мы покинули кабинет. Мастер Дролл проводил нас в небольшой, украшенный янтарными рунами зал, в центре которого стояла серебряная клетка-Телепорт. Она выглядела немного иначе, нежели земные: была более приземистой и просторной.

– Идем, сынок, – прошептала мама, первой входя в устройство, призванное доставить нас на Землю.

Вскоре мы втроем были внутри. Проводить нас собралось немало магов. Молодые и пожилые, разного роста, в разной одежде, но все с янтарными глазами. Мастер Дролл стоял чуть в стороне, обнимая высокую и статную женщину со светлыми волосами. У нее лишь одна радужка была янтарной, а на лице застыло выражение глубочайшей скорби.

«Почему?» – задался я вопросом, и от внезапной догадки внутри все словно обрушилось.

Перенос на Землю не занял много времени и почти не доставил дискомфорта. В Зале Телепортов Московской академии магических наук также оказалось много народу, и, что радовало больше всего, среди них были и сотрудники папиной службы безопасности. Все опытные и искусные боевые маги, когда они находились рядом, я чувствовал куда больше уверенности, что Альгенштейн не рискнет сунуться к моей семье.

– Есть еще одна проблема, Артем, – сказал отец, когда мы уже ехали по запруженным автомобилями московским улицам. После Аве-Ллара все вокруг казалось настоящим чудом, правда совершенно нереальным. – И мне кажется, она связана… со всем остальным.

– Что за проблема? – спросил я, чувствуя, что догадываюсь.

– Дядя Бор. Его нет уже около полутора месяцев. Он… – папа покачал головой, – просто пропал. Как говорится, ушел и не вернулся.

Ну вот, опять я оказался прав…

Во время рассказа о замысле Альгенштейна я умолчал о дяде Боре. Мне не хотелось говорить о его предательстве. Однако сейчас до меня постепенно доходило, что и эту часть правды придется раскрыть. Когда дело дойдет до воспоминаний, зафиксированных с помощью «Меморабилиума»… Дядя Бор ведь там едва ли не главное действующее лицо.

– Ты прав, папа, – вздохнув, я рассказал об участи человека, которого Игнат Волков считал практически братом. Сам при этом поглядывал в заднее стекло, на микроавтобус с нашей охраной, и в голове невольно возникла мысль: а вдруг и там сейчас сидит предатель?

– Да, Борис в последнее время вел себя странно, – задумчиво произнес отец, когда я закончил. – Все время уставший, задумчивый, напряженный больше обычного… Но я думал, что это из-за Галины, ее состояние ведь ухудшается, – в его голосе слышалась боль.

– Из-за Галины дядя Бор и пошел на сделку с Альгенштейном, – сказал я. – Точнее – тот вынудил его.

– Да, Эраст та еще мразь, – папа свел брови и покачал головой. В глазах его читалась отчаянная работа мысли. – Но ничего, он за все заплатит, уж тут можно не сомневаться.

Наконец мы приехали. В Москве у нас был дом в элитном поселке, небольшой, но добротный, с просторным участком, на котором росли голубые ели и пестрили цветами многочисленные клумбы. Впрочем, после трущоб Прибрежного Полиса он казался мне едва ли не сказочным замком. Особенно если помнить, что сейчас находился под охраной двух десятков магов.

Вскоре я уже был в своей комнате, жадно разглядывая все, что в ней находилось. Большой старинный шкаф для вещей, стол с компьютером, книжная полка, просторная кровать с водяным матрасом… Все казалось и знакомым, и незнакомым одновременно.

«Да уж, – подумал я, печально усмехаясь, и сел на край кровати, – к нормальной жизни придется привыкать заново».

В Аве-Лларе я, наверное, тысячи раз представлял свое возвращение домой. И думал, что сойду с ума от радости, как только это произойдет. Но сейчас ощущал лишь опустошение, а все мысли были заняты Альгенштейном, нависшей над моей семьей опасностью и происходящим в том далеком и суровом мире, где я почти что бросил Фукса, Фаро, Лору и остальных.

Глава 9

То, что происходило со мной в следующие три-четыре дня, можно было охарактеризовать не особенно умным, но очень подходящим и емким словом…

Отходняк.

Я пытался привыкнуть к жизни дома, и получалось, мягко говоря, не очень. А все потому, что дома я находился только телом и маленькой частью разума – все остальное же было по-прежнему в Аве-Лларе.

Я перемещался по особняку, ходил из комнаты в комнату, нигде подолгу не задерживаясь, пару раз выбирался во двор. Читал книги, но едва ли вникал в смысл написанного, попробовал полазить в интернете, однако от обилия разнообразной и совершенно бесполезной информации заболела голова.

Родителей все эти дни я почти не видел, они постоянно находились в разъездах, за что следовало благодарить все того же Альгенштейна. Он пока не давал о себе знать, и я очень надеялся, что так будет и дальше. Что больше вообще не увижу его некрасивое лицо с плутовским взглядом.

«Мечтай, мечтай, – время от времени говорил я себе. – При самом лучшем раскладе его разыщут и поймают, будет суд. Он обвиняемый, а я пострадавший и главный свидетель в одном лице. Так что хотя бы раз нам все равно придется пересечься».

Однако с этим я готов был смириться. Лишь бы потом Альгенштейн навсегда ушел из жизни моей семьи.

Единственное полезное дело, которое я сделал после возвращения на Землю, – самостоятельная напитка Ореола. Первый раз касаться ядра моего «родного» мира оказалось страшновато, поэтому я действовал по старинке: представляя огромный бур и Кристалл-Накопитель. Все получилось с первого раза, и вскоре я попытался наполнить вторую ауру уже «по-взрослому», что также удалось без каких-либо трудностей.

– Ты рисковал собой, Артем, – вечером, за ужином, когда я рассказал о своем успехе родителям, сказал папа, явно имея в виду мою самую первую напитку Ореола, которая произошла в Аве-Лларе. – Тебе ведь не хуже моего известно, насколько опасно контактировать с ядром планеты. Риск смертельный, ты мог погибнуть.

– Но иначе я бы тоже погиб, – возразил я. – Как маг.

Мама после такого ответа едва не расплакалась, а я поспешил сменить тему. И, к слову, делать это приходилось довольно часто, поскольку о чем бы мы ни заговорили, произошедшее незваным гостем вновь и вновь напоминало о себе. Мне такой расклад совершенно не нравился, и мысли, что подобное будет повторяться еще не раз, приводили в уныние.

Не меньше, чем об Альгенштейне и предстоящем разбирательстве, я думал об Аве-Лларе. Лица моих учеников ежечасно возникали перед мысленным взором, и на душе становилось паршиво. Я не мог отделаться от ощущения, что попросту их бросил.

«Они наверняка думают, что я погиб, что Джагр убил меня, – эта мысль почему-то доставляла особый дискомфорт. – И, возможно, до сих пор ищут его, а горожане, убежденные, что находятся в опасности, с каждым днем все больше поддаются страху. Это опасно, поскольку может повлечь беспорядки».

Я невольно начинал думать, как избежать подобной проблемы, совершенно забывая, что нахожусь за миллиарды километров от Прибрежного Полиса. Приходилось напоминать самому себе об этом, успокаиваться, внушать, что теперь Монстролуние – не моя забота, и очень скоро им займутся опытнейшие маги. Все будет так, как я и хотел, находясь в Аве-Лларе, но почему-то подобное понимание отнюдь не успокаивало. Я сросся с тем несчастным миром даже больше, нежели мог подумать.

Единственным средством, которое могло бы вывести меня из этого мерзкого «отходнякового» состояния, было какие-нибудь дело. Уже на второй день я спросил родителей, могу ли продолжить учебу в академии, но получил отказ.

– Придется немного подождать, – ответил папа. – Сначала нужно, чтобы Альгенштейна поймали и посадили. Ты сам твердил нам, что пока он на свободе, мы в опасности. Особенно ты сам, – он легонько постучал пальцем по виску, имея в виду записанное с помощью «Меморабилиума» признание дяди Бора. – Так что посиди-ка пока дома, под охраной. Сотрудники Службы магического сыска прилагают все усилия, чтобы установить местоположение Альгенштейна. Но, сам понимаешь, Вселенная огромна.

Я в ответ лишь покивал, приготовившись к очередной волне безделья и, как следствие, обилия мыслей, которым был совершенно не рад. Однако…

– Послезавтра нам с тобой предстоит очень важное дело, – на следующий день, тоже за ужином, объявил отец. – Мы поедем в Верховный суд магического сообщества, где ты представишь разговор с Борисом и Альгенштейном. Тебе предстоит Процедура Извлечения, Артем.

Разумеется, я понимал, что рано или поздно до этого дойдет, но все равно повел плечами, когда по спине пробежал холодок. Я читал о Процедуре Извлечения и знал, что она – довольно неприятное дело. И после нее частенько нужно несколько дней, чтобы привести мозги в порядок.

– Да, Тема, я все понимаю, – продолжал папа, вглядываясь в мое лицо, на котором, похоже, отразилась тень испуга. – И предпочел бы, чтобы тебе вообще никогда в жизни не довелось извлекать записанные «Меморабилиумом» воспоминания, но, сам понимаешь, выхода нет.

Мама после его слов отодвинула тарелку с наполовину недоеденным ужином и с тревогой посмотрела на меня.

– Да ладно вам, – ответил я, чувствуя себя все более неуютно. – Все будет хорошо. Процедура ведь совершенно безопасная, верно?

– Верно, – кивнул папа. – Главное – слушай все, что тебе говорит маг-менталист, и без промедлений выполняй его указания. Договорились?

– Разумеется, – я дернул плечами.

Следующий день также пролетел в безделье, а все мои мысли были заняты предстоящей Процедурой Извлечения. От волнения к вечеру заломило виски, и я как мог внушал себе, что ничего страшного меня не ожидает. В Аве-Лларе я рисковал куда серьезнее и, тем не менее, справился со множеством испытаний. Самостоятельная напитка Ореола, бои с чудовищами, исследование туши мертвого клешняка и противостояние с таившейся в нем силой, экспедиция в Слюдяные Руины и борьба с напором черной магии, кошмар на берегу… Я мог погибнуть десятки раз, но остался цел и невредим, притом, что находился совершенно один. А то, что ждет меня завтра, будет проходить под контролем опытнейших чародеев, для которых ментальная магия – основная специализация.

Доводы были логичны, успокаивали, но, к сожалению, ненадолго.

Наконец наступило послезавтра. Мама с папой оба отправились со мной и были напряжены до предела. Всю дорогу через большую часть Москвы они провели в молчании, и я, чувствуя их состояние, тоже не спешил сотрясать воздух. Тем более что и сам волновался очень и очень сильно. Нечто подобное я испытывал перед тем Монстролунием, которое закончилось падением груды плоти в Кровавое Море. И тогда также боялся за собственный рассудок, поскольку прекрасно помнил, как ударило по мозгам присутствие тварей в Рыжих Норах.

Верховный суд магического сообщества занимал довольно мрачное восьмиэтажное здание сталинской постройки, и даже с расстояния в полсотни метров я ощущал множество чар, его защищавших. Мы с родителями прошли в центральный вход, миновали светлый вестибюль и поднялись на седьмой этаж, где располагался Отдел ментальной экспертизы, который, как я слышал, порой называли просто «головомойкой».

«Хорошее название, – в очередной раз подумал я, вслед за родителями шагая по темному и пустому коридору со множеством тяжелых зачарованных дверей. Мрачно усмехнувшись, добавил: – Сразу настраивает на нужный лад».

Голова вновь разболелась.

Мы дошли почти до конца коридора, когда одна из дверей отворилась и дорогу нам преградил долговязый маг, лысеющий и хмурый. Одет он был в зеленый халат с десятком карманов, глаза прятались за толстыми стеклами затемненных очков.

– Артем Волков, как я понимаю? – тихо, равнодушно прогнусавил он, глядя на моего отца. Тот кивнул. – Хорошо, пусть тогда проходит, ассистенты подготовят его, а мы пока побеседуем.

– Вам со мной нельзя, да? – тихо спросил я, глядя на маму.

И она, и папа покачали головой.

– Извини, Тема. Ментальная магия, сам понимаешь… Мы будем за тебя волноваться, а это…

– Скажем так, это создаст определенные помехи, – встрял чародей в очках и халате. – У нас там очень сложная и чувствительная аппаратура, которая реагирует на каждого присутствующего. Особенно на их эмоции. Мы с ассистентами предельно спокойны, а вот насчет твоих родителей я не уверен. Уже сейчас я вижу, что они волнуются, поэтому, когда дойдет до дела, – он покачал головой и развел руками. – Ни к чему усложнять нам работу.

Я в ответ покивал и прошел за дверь, где оказался тесный, но светлый кабинетик с плотно зашторенным окном, массивным столом, который был аккуратно заставлен стопками исписанной бумаги и еще одной дверью – открытой, и на пороге стояла пара магов-ассистентов, очень похожих на встретившего нас чародея-менталиста.

– Пойдемте, – бросил один из ассистентов, после чего оба развернулись и прошли за двери. В следующее помещение, которое оказалось куда просторнее, а еще – довольно жутким.

Стены, пол, потолок – все черное, выложенное гладкими плитами. Окон не было, а большую часть пространства занимали причудливые металлические конструкции, очень напоминающие скелеты чудовищ. Они с трех сторон нависали над устрашающего вида креслом с замками для рук и ног и решетчатым шлемом сверху, отчего у меня сразу возникли ассоциации с электрическим стулом. От шлема шли провода, соединенные с громоздким железным ящиком, который был полностью покрыт светящимися рунами – именно это устройство «запомнит» все, что я записал с помощью «Меморабилиума», и сможет воспроизвести в любой момент.

– Садитесь, – бросил один из ассистентов, указывая на кресло. – Раньше когда-нибудь проходили подобную процедуру?

– Нет, – с неохотой проходя в черный зал, ответил я. – Сейчас… впервые.

– Хорошо, – все тот же безэмоциональный тон. – Предупреждаю сразу, процедура не самая приятная. Но полностью безопасная. От вас требуется сохранять полное спокойствие и не сопротивляться нашему воздействию. Иначе есть риск повредить воспоминания, и тогда они не будут считаться полноценным доказательством в предстоящем судебном разбирательстве. Вам все понятно?

– Все понятно, – эхом отозвался я, усаживаясь в кресло и готовясь ощутить тяжесть и жесткость шлема на голове.

– Хорошо. Тогда закройте глаза и расслабьтесь.

Сделал, как было велено, и даже использовал немного силы из Ореола, чтобы утихомирить сердцебиение.

– Все готово? – послышался голос чародея-менталиста, встретившего нас в коридоре. – Что ж, прекрасно. Тогда начинаем.