Текст книги ""Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

Глава 8. На ложе с Драконом (без правок)

В огромном окне с выходом на террасу колыхались белые полупрозрачные занавеси под легким теплым ветром; послеполуденное солнце заливало просторную комнату негой, и казалось, что ничего лучше и приятнее быть не может, чем валяться вот так, разомлевшими, на гладких простынях, наслаждаясь обществом друг друга и – вроде бы! – никуда не спеша.

«Час в неделю»? Ха! Дракон уже провел с Даари, наверное, часа два... Или даже три – у нее не очень получалось следить за временем в его обществе, он как-то оттягивал на себя все внимание – и, похоже, пока не собирался сниматься и уходить. Во всяком случае, сейчас Даари лежала в его объятиях посреди роскошной кровати в своей новой спальне, улыбаясь про себя: Дракон, конечно, с иронией назвал ее «знатоком мужчин», но вот, пожалуйста, сам ведет себя именно так, как Даари и ожидала, – вещает! Любой мужчина любит порассуждать, пустить пыль в глаза, особенно после любовных утех. Причем, как правило, говорит либо о себе, либо о своих излюбленных темах. А женщины и рады слушать. Почему не послушать любимого человека?

– ...Не ожидай, что я смогу за тебя везде вписываться: система, которую я годами выстраивал, вообще не о том, что я тут один такой крутой и всемогущий, могу всех защитить и исправить любую несправедливость... Тот есть, я, конечно, могу, мне это раз плюнуть, – Дракон хихикнул, Даари саркастически хмыкнула, – но зачем вы тут тогда все? Это все-таки Цивилизация людей, а не Цивилизация драконов! Цивилизация драконов выглядела бы совсем иначе.

– А я и не ожидала, что вы за меня впишетесь, – сказала Даари и неожиданно для себя зевнула: укатал ее Дракон. – Но при этом и Геон, и Гешвири постоянно говорят мне: спроси у него то, спроси другое...

– А, ну это другое дело! – Дракон погладил ее по волосам, слегка массируя: то ли ему нравились волосы Даари, то ли он вообще любил этот жест. – Смысл Академии как раз в том и есть, что я ращу сильных магов, которых потом могу доучить и преподать им что-то из того, чем владею сам... К сожалению, вы можете воспринять лишь крупицы, но это не ваша недоработка, а моя. Люди и драконы слишком разные, многие из наших вполне обыденных техник я так и не смог приспособить к вашей физиологии, как ни пытался. Например, управление магическими каналами силой мысли. Казалось бы, что тут такого? Электромагнитное излучение ваш мозг производит точно так же, нужно лишь ма-аленькое усилие, чтобы сознательно воздействовать им на поля магических каналов – но нет! Так никого и не удалось научить, – тут Дракон вздохнул.

Словно по заказу, снаружи дунул ветер, особенно сильно пузыря занавеску.

– Издеваетесь, – сказала Даари после паузы. – Вот этому вы точно никого учить и не собирались! Зачем вам конкуренты?

– Ты и права, и не права, – усмехнулся Дракон. – Да, я, скажем так, не проявлял особого рвения... Но попытки, тем не менее, делал. Все-таки за восемьсот лет не раз я встречал тех, кому мог доверять и кого бы хотел видеть максимально сильными магами! Но ничего не вышло. У меня нет другого дракона, которого я мог бы изучить, а на себе все эксперименты не проведешь. Готовых же знаний у меня почти нет: в свое время я как мог игнорировал уроки природоведения... зря, как видишь. Предполагаю, что в драконьем мозге есть какой-то орган или отдел, которого нет в вашем. А вот смену облика же мне удалось кое-как приспособить к вашей форме, хотя пришлось все это делать через жопу... в смысле, прошу прощения, через астрального двойника.

Даари вспомнила, как Гешвири сказала, что, мол, у Дракона какой-то особо мощный астральный двойник. Выходит, нет? Он как-то иначе меняет форму?

– Так это вы передали Кланам их секретные техники? – спросила она другое.

– М-м, нет, технику астрального двойника ваши предки придумали сами, тут они молодцы. Но использовать его для оборотничества им даже в голову не приходило. До начала Цивилизации на юго-востоке Большого материка, в землях Древних Королевств, господствовал культ почитания предков.

– Так он и сейчас вроде... – удивилась Даари, вспомнив их домашний алтарь.

– Да, разумеется. Но с тех пор он пережил некоторые весьма значительные изменения – ты их должна помнить по школьному курсу. Правда, не знаю, рассказывают ли сейчас в школе, что тогдашний культ был против любого изменения внешности: даже волосы стричь было нельзя. Нарушение облика, данного предками!

– А ногти? – хихикнула Даари.

– Ногти – другое, их нужно стричь, чтобы плести чары, поэтому обрезанные до мяса ногти – признак аристократа и мага еще до начала Цивилизации. В общем, тогда Кланам не только не приходило в голову менять форму тела, они даже волосы не красили.

– А как тогда...

– Носили брошки и фибулы с клановыми знаками. Вот об этом ты должна была слышать, либо в школе, либо в Академии. Это же был серьезный такой запрет на изображение животных и растений в декоративном искусстве, чтобы ни дай боги-духи кто не перепутал.

– Да-да, помню, до Большого культурного объединения, – Даари вспомнила вялые Академические протесты по поводу переноса Нового года. – Надо же. Мне бы и в голову не пришло предположить, что это все как-то связано с магическими традициями!

– Мне тоже пришлось изрядно поломать голову, пока я понял, как переломить тенденцию, – сказал Дракон с явным самодовольством. – Но придумал! Приспособил оборотническую технику под существующие клановые тотемы и осторожно так, через нескольких особо доверенных супруг, выпустил в народ. Сейчас бы давил, что «стильно, модно, молодежно», а тогда пришлось объявить возрожденной древней традицией, еще тех, мол, времен, когда драконы властвовали над миром, а люди сидели под землей. Но суть от этого не меняется. Всем хотелось новую феньку. Не просто драться – а раскрывать пасть и рычать. Не просто навалять сопернику, а парить над схваткой и пускать всем наблюдающим дамам лепестки в глаза...

– И зачем вам это было нужно? – спросила Даари. – Чтобы дуэли ваших жен стали более зрелищными?

Дракон рассмеялся.

– Да, я люблю смотреть, как дерутся молодые девушки, это вдохновляет. Но не жены. Женам вызывать друг друга на дуэли запрещено. А старшим женам запрещено даже принимать вызовы третьих лиц, учти на будущее, кровожадная ты моя.

– Ну и слава всем богам, – твердо сказала Даари. – Потому что я никакая не кровожадная.

– Да? А кто отрывает головы своим соперницам по дуэлям в ста процентах случаев?

Даари начала было возмущенно протестовать, но Дракон притянул ее к себе и нежно поцеловал.

– Учись работать со статистикой, дорогая, – сказал он весело, – и создавать себе нужную репутацию. Сама по себе она, как правило, не складывается... Ну ладно, к вопросу о том, зачем мне нужно было поощрять оборотничество, тем более, что это напрямую касается тебя... Это – важный и необходимый шаг на пути к тому, чтобы как следует изменить свое тело и подготовиться к принятию семени другого вида. Возьмем мое тело для примера. Оно ведь не совсем человеческое, – Дракон провел рукой от плеча до бедра, и Даари машинально загляделась на твердые мышцы его пресса. – Оно ведет себя как человеческое почти во всех случаях, оно выглядит максимально привлекательно для человеческих женщин – и некоторого процента мужчин тоже! Но если бы оно было до конца человеческим, уже где-то половина Цивилизации считала бы меня родоначальником. А вместо этого большая часть моих детей уже умерла, не оставив потомства, и я, скорее всего, переживу тех, что живы сейчас, – в голосе его появилась горечь. – Ну и кроме ты сама видела, как я стал жертвой ловушки, рассчитанной на драконий род...

"А что все-таки случилось с драконами?" – почти спросила Даари.

Она неоднократно слышала и читала, что Дракон не любит разговоров о Катастрофе – да и кто бы любил! Но в источниках встречались намеки, что некоторых избранных он все же посвящал в эту тайну. Правда, избирал настолько с умом, что никто из удостоенных им своего доверия не проговорился. Даари чувствовала, что сейчас Дракон мог бы и удовлетворить ее любопытство, но... она вдруг ощутила, что просто по-человечески – и даже по-женски! – не хочет сильнее его расстраивать, а наоборот, хочет развеселить.

Можно было бы прибегнуть к чисто телесному способу... но, честно говоря, Дари всем телом ощущала, что с нее, пожалуй, хватит. Дракон в постели оказался воистину неутомим. Наверное, именно эту выносливость и имели в виду старые фрески, одарив его двумя детородными органами! (Даари живо представила себе, как хихикали давно умершие художницы, – наверняка это были женщины, коль скоро фрески украшали стены зала для Желтой дуэли не где-нибудь, а в Академии! – живописуя эту подробность).

Поэтому Даари поступила иначе. Припомнив, что сказала Гешвири – "наш Владыка любит малышей!" – она решила навести разговор на их будущего ребенка и спросила:

– Владыка, скажите, а... есть вероятность, что наш ребенок вовсе не будет магом?

– Что? – удивился Дракон. – С чего тебе такое в голову пришло?

– Ну как же, – сказала Даари. – Гешвири объяснила, что нужно раскачивать магический резерв ребенка уже во время беременности, а я не могу...

– Об этом не волнуйся, – успокоил ее Дракон, – если у лекарей не выйдет, я позабочусь сам. Да вот хоть Геона попросим поделиться опытом, – он хохотнул. – Его жена не маг, а между тем у младшего из троих сыновей – явные магические способности. Добился-таки. Причем сам, к лекарям не обращался.

"Надо же! – подумала Даари. – А ведь ни Гешвири, ни сам Геон и словом не обмолвились, что у него жена не из Кланов!.."

– Но ведь для этого нужны же еще и гены, – сказала Даари. – Гены управления магией – рецессивные. Чтобы ребенок стал магом, он должен получить их и от отца, и от матери. А у меня...

– А у тебя есть все необходимое, многочисленные анализы крови подтверждают, – хмыкнул Дракон. – Кстати, и сама могла бы догадаться, раз у вас в семье наследственная магочувствительность! Но вопрос несколько сложнее. Не существует как таковых "генов магии", есть, и правда, два рецессивных гена, один из которых определяет чувствительность к магическим каналам – грубо говоря, свойство кожи. Другой – наличие магрезерва. Магочувствительность развивается у тех, у кого есть по крайней мере первый. У тебя же есть оба. У твоих братьев, кстати, только по одному: я видел их генетические карты.

– Но ведь у ребенка этих генов может и не оказаться... – гнула свое Даари.

– Не может. Если зачатие вообще произошло, значит, на пути драконьего семени попалась совместимая гамета. Драконы – существа, без магии просто невозможные. Впрочем... – тут Дракон задумался, – а это интересный момент! Знаешь, Дайки, если вдруг окажется, что твой ребенок – не маг, я... даже не знаю, что я на радостях сделаю. Отрекусь от престола, наверное, и уйду в монастырь, доживать оставшиеся мне лет триста в мире и покое.

– Что?! – Даари приподнялась на локте, в испуге уставившись в красивое, мечтательное лицо своего Владыки и... мужа? Да, мужа, это уже официально. Церемония сплетения Уз, конечно, ставит точку, но и без нее Даари имеет статус супруги с тех пор, как Дракон объявил об этом.

(Помнится, Даари как-то поразила юридическая фикция, что Дракон может объявить своей супругой кого угодно – хоть старую бабку, о которой впервые услышал, и с которой никогда не виделся, хоть грудного младенца – и это все равно будет иметь силу настоящего брака! Только с младенцем будет считаться помолвка, а не брак, вплоть до совершеннолетия: по законам Цивилизации иначе нельзя.)

– Ну да, – сказал Дракон. – Понимаешь, это будет означать, что я добился полной интеграции себя и своего тела в человеческий род, стал одним из вас. И мой ребенок передаст мои гены – человеческие гены! – дальше. Согласись, что для существа, три тысячи лет прожившего под угрозой полного исчезновения как вида, это победа.

– Нет, я не о том, – Даари заглянула в его глаза. – Тебе правда осталось всего триста лет?!

От волнения она даже перешла на "ты".

Казалось бы, триста лет – это долго, это очень долго, гораздо больше, чем отмерено самой Даари. Что толку переживать! Однако почему-то ей стало страшно и больно, как будто Дракон сообщил, что ему осталось лет двадцать. Он казался вечным, невозможным... Она ведь всего дней десять назад готовилась пожертвовать собой, только чтобы спасти его – уверенная, что без него Цивилизация не просуществует и недели!

– Милая Дайки, – Дракон, улыбаясь, провел рукой по ее волосам. – Не переживай из-за того, что случится так не скоро по твоим меркам! И нет, я не знаю, сколько точно мне осталось. Не более, чем знаешь ты или любой из нас. Мой род в среднем жил около трех тысяч лет, плюс-минус несколько сотен – кому как повезет.

Даари сделала простые вычисления.

– То есть на момент Катастрофы ты был совсем молод?

Дракон приложил палец к губам и заговорщицки подмигнул:

– Я был подростком, таким юным, что даже имя не успел заслужить. Конечно, ни хрена не знал. Пришлось две тысячи лет копить силу, пока я не решился захватить власть среди людей. Только, смотри, никому не разболтай! А то уважать перестанут, сволочи такие. Им палец в рот не клади.

Даари хмыкнула, не зная, как реагировать на такие откровения. Голова шла кругом. Официально ведь считалось, что Дракон на момент Катастрофы был могущественным хранителем магических традиций, и на две тысячи лет он погрузился в сон от силы того удара, что уничтожил всех остальных. Ну, правда, версии-то среди ученых ходили самые разные. Даари читала и такую, что, судя по знакомству Дракона с человеческой культурой на момент создания им Цивилизации, он явно по крайней мере несколько десятков (а то и сотен) лет к тому времени жил среди людей инкогнито. В общем, она почти не сомневалась, что Дракон сказал ей правду. Но... разве имя его не драгоценность, от которого он отказался в память о своем погибшем роде? В свое время, еще когда она была ребенком, эта история показалась Даари такой романтичной!

– Серьезно? – решилась она. – И поэтому у тебя нет имени?

– Можешь придумать мне какое-нибудь, – сказал Дракон. – Будет наш с тобой секрет.

И вот тут настроение испортилось уже у Даари. Да как! Стремительно, словно сломанный лифт, упало с последнего этажа на первый, с грохотом погребя под обломками начавший появляться оптимизм относительно будущего и относительно будущего в качестве старшей супруги.

Это предложение Дракона вдруг четко показала ей: он, конечно же, играет. Для него она, Даари, лишь мимолетный эпизод, и вся его нежность – показная. На самом деле не значит ничего. Он что-то такое говорил сотням женщинам до нее и сотням еще скажет... Может, и про свой преклонный возраст приврал: иногда мужчины любят вызвать женскую жалость. Его ведь никак не проверишь.

Она не отстранилась от Дракона, конечно. Она осталась лежать в его объятиях и даже не расплакалась, хотя больше всего хотелось вскочить, уйти куда-нибудь – может быть, на вокзал, уехать в Ло-Саарон, прийти в их с братьями квартиру, упасть на свою узкую койку в общей комнате с Инге и дать волю слезам.

Ей вдруг стало отчетливо ясно: она ужасно одинока с Драконом и всегда будет с ним одинокой. Она никогда не станет для него по-настоящему своей. Он никогда не пустит ее в свое сердце. Даже если он и пускал кого-то когда-то туда из человеческих женщин, эти времена давно прошли. А значит, и он для нее своим не станет. Не будет, как у родителей: ни любви на много лет, ни уважения, ни совместных шуток и только им одним понятных фраз... Это, может быть, и брак – но не семья.

– Дайки... ну что ты? – нежно спросил ее Дракон, проводя по волосам. – Так расстроилась? Не переживай. У меня, конечно, значительно меньше тайных знаний Драконов, чем я даю понять, но это пустяк. Если за восемьсот лет мой блеф никто не вскрыл, то и дальше не вскроют! Извини, что разом вывалил это на тебя. Серьезно, придумай мне какое-нибудь смешное прозвище – и будем квиты.

"Золотой мальчик" – вспомнила Даари.

Она зарылась лицом в его грудь – и... не зарыдала.

Стиснула зубы, овладела собой.

Сказала, стараясь говорить легкомысленно и естественно:

– Над глупым прозвищем я подумаю. Это слишком важное дело, чтобы так сразу решать.

– Эй, – сказал Дракон деланно обеспокоенным тоном, – только помни, что тебе же им и пользоваться!

"Ему все равно", – подумала Даари.

Вслух она перешла на деловой тон, сменила тему:

– Так вот один из тех вопросов, которые я хотела у тебя уточнить... Ведь не ты подбирал персонал для меня и для этой резиденции?

– Разумеется, нет. У меня нет времени на дела подобного рода. Я спустил распоряжение в министерство Церемониала, те в Дворцовую службу. Все кандидатуры там проходят утверждение службой безопасности, но если тебе кто-то не нравится, гони их в шею. Кандидатов – море, как и желающих услужить моей новой любимице.

Он снова ее погладил.

"А после меня будет другая любимица..."

Неважно, текущим фавором надо пользоваться.

– Мне не нравится лекарь, – прямо сказала Даари. – Его заменить можно?

Рука Дракона на мгновение замерла.

– Лекарь – дело серьезное, – проговорил он. – Необходимые допуски для работы с принцами и принцессами имеют немногие. Но если Аллират тебе так не нравится, вели своей личной помощнице подать заявку, я лично проконтролирую, чтобы тебе назначили самого квалифицированного кандидата.

Даари стало немного полегче. Как бы то ни было, сейчас, на настоящий момент, ее состояние – и состояние его будущего потомства! – чрезвычайно его заботит.

– Хорошо, – сказала она. – И... скажи, как ты относишься к идее назначить Гешвири моей придворной дамой?

– Хм... В целом, положительно. Она, пожалуй, немного юна, но ведь и ты моложе любой старшей жены. Тебе нужна наперсница твоих лет. Однако позиции Утреннего Тигра и так сильны, этим ты сделаешь еще крепче. Будут противники. Много мелких и крупных неприятностей. Сами Тигры могут не захотеть, как это не парадоксально...

– Перехотят! – решительно произнесла Даари. – Старшая супруга я или где? С последствиями разберемся.

– Похвально, – кивнул Дракон. – Своих людей нужно продвигать на ключевые посты. Ну, не буду тебе напоминать, чтобы ты лишний раз убедилась, что она именно твой человек, а не человек, например, Геона. Сама большая девочка. Кстати, одобряю, что ты, выбрала для укрепления союза с ней именно секс. Гешвири не умеет врать телом, это по ней очень видно. Может быть, со временем научится, но не сейчас.

Даари вздохнула.

– А откуда ты знаешь?.. Ну, про секс с ней? Ты и в пещере тогда принял ее облик...

– Это была догадка, но информированная, – подмигнул Дракон. – Если помнишь, я тебя сам возил в Аттону. Гешвири там видел. Правда, не узнал, но потом получил доклад о том, что вы встретились и провели несколько часов в отеле. Я мог бы предположить, что вы там строили планы и все такое, но я видел ваше выступление на Большом турнире. Очень много подавленного эротизма! К тому же, во время той поездки ты этак прожигала взглядом шинель Лаора, что я не мог не заметить: девушка созрела. Даже перезрела. А в кланах мораль на этот счет своеобразная, нетрудно было догадаться, что Гешвири тебе предложит, а ты согласишься.

Даари застонала, чувствуя, как к щекам приливает кровь.

– Я настолько для тебя очевидна? – теперь она уже не в силах была замаскировать досаду, даже боль в голосе.

– Нет, – сказал Дракон неожиданно серьезным тоном.

Вдруг он легко подхватил ее под мышками и усадил на себя сверху, одновременно перевернувшись на спину (до этого лежал вполоборота на боку). По-прежнему придерживая ее одной рукой под мышку, другой он откинул с лица растрепавшиеся волосы девушки. Даари задохнулась от жара странного, нестыдного стыда: Дракон смотрел на нее жестко, очень проницательно, и казалось, будто он глядит прямо в душу.

– Считая, что до конца понимаешь кого-то, отказываешь ему в свободе воли, – веско сказал Дракон. – Я не идиот, чтобы поступить так с выбранной мною женщиной. А ты, Дайки, уже не раз меня всерьез удивляла. И даже если тебе больше ни разу не доведется отмочить ничего подобного твоим прежним художествам – кстати, надеюсь, что так! – я всегда буду держать в голове, что от тебя можно ждать чего угодно. Ты же авантюристка, Дайки-погромщица, притом авантюристка удачливая. Хотя умело прячешь это за рассудительным обликом этакой отличницы.

– Я никогда не была отличницей, – буркнула Даари.

– Это-то и удивительно, – улыбнулся ей Дракон. – Ты даже книжки читаешь, как не в себя.

Настроение исправлялось стремительно и неудержимо.

"И это – ну, или нечто подобное – он тоже всем говорит!" – напомнила себе Даари.

Но глупое сердце хотело верить его лести – и верило.