Текст книги ""Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Глава 44

Они оказались в большом помещении, выдолбленном в скале. Гурген зажег два масляных светильника на треножниках при входе, и стало достаточно светло. В центре зала стоял огромный камень в форме параллелепипеда, на котором сбоку был выбит знак аревахач, символ в виде круглого вихревого винтообразного круга.

– Это алтарь и древний армянский символ вечности аревахач. – Тигран указал на знак.

Восемь крыльев символа олицетворяли цикличность бытия и круговорот энергии, а камень-алтарь воплощал нерушимость и вечность богов.

– В этом зале мы ближе всего к богам!

– Зачем здесь алтарь? – недоумевал Меружан.

– И боги, и цари здесь совершают совместную жертву, – ответил Тигран.

Они подошли ближе к алтарю и осветили факелом. На камне стоял глиняный красный кувшин с водой. На верхней панели алтаря резцом по камню были выбиты четыре знака – два треугольника, квадрат и круг. Тигран пальцами прикоснулся к знакам:

– Я могу истолковать эти символы так, как их понимали мои предки. Обращенный вниз треугольник – вода, обращенный вверх треугольник – огонь, квадрат – земля, круг – воздух.

В полной тишине раздался звук падающей капли воды. Меружан вздрогнул. С потолка капля упала прямо в кувшин. Каким‑то образом вода просачивалась сюда, и капля за каплей наполнялся кувшин водой. Тигран в некоторой задумчивости произнес:

– Восемь крыльев знака аревахач – не так уж плохо! Восьмерка всегда ассоциировалась с любовью и соглашением. Боги приглашают нас в свое царство, но все не так просто: нужно разгадать очередную загадку.

Он обошел вокруг алтаря и остановился у стены за ним, где была видна настенная роспись в виде элементов орнамента.

– Двери опять нет.

Затем вновь приблизился к алтарю:

– Философы часто мне говорили о четырех активных началах – теплый, сухой, влажный, холодный. Сочетания этих начал образуют стихии. Сочетание сухого и холодного образуют землю, сухого и теплого огонь, влажного и теплого воздух, а влажного и холодного воду.

– Я запутался, – взмолился Меружан, – четверка или восьмерка имеет для нас значение?

– В Вавилоне верили, что число есть принцип, лежащий в основе миропорядка.

Мысль Тиграна работала четко. Высшие силы здесь, во Дворце власти, должны проявляться в зависимости от чисел, четверка и восьмерка имеют сакральное значение. Итак, есть четыре стихии – земля, огонь, воздух и вода, и есть число восемь, означающее соединение Неба и Земли. Кстати, восьмерка в Вавилоне символизировала Рай.

– Меружан, думаю, алтарь ждет приношение!

В этот момент в дальнем темном углу засветились два огонька. Перепуганный Гурген отступил назад, Меружан поднял меч, приготовившись к бою. Появилась еще пара огоньков, и еще. Глаза животного! Отраженный свет, как от зеркал, в этих глазах в темноте блестел ярко. Раздался шорох, и на освещенные участки помещения, крадучись, стали выходить кошки, причем один глаз каждой небесно‑голубой, второй – зеленовато‑янтарный. Белые пушистые животные, восемь кошек, разошлись по залу и сели вокруг алтаря.

– Это ванские кошки, о которых мне рассказывал Арцуни, – сказал Тигран. – Но как они попали сюда?

Ванские кошки жили в этих местах уже семь тысяч лет, их изображали на монетах еще хеттские цари.

Меружан расслабился и улыбнулся:

– Они, как мои воины, храбрые и отважные, и похоже, способны выживать в самых жутких условиях.

– Не будем терять времени. – Тигран вновь сосредоточился на загадке. – Меружан, нам нужны вещи, чтобы собрать четыре сочетания: сухое и холодное, сухое и теплое, влажное и теплое, влажное и холодное.

Вдруг на глазах у изумленных людей одна из кошек запрыгнула на алтарь и легла на символ огня, затем повернула мордочку и выжидающе посмотрела на Тиграна.

– Ну, что ж, «сухое и теплое» у нас есть, – произнес тот.

На алтарь заскочила другая кошка и примостилась на знаке «земля». Тигран вытащил свой кинжал и положил рядом с ней.

– Лезвие кинжала холодное, вот мы и имеем сочетание «сухое – холодное».

На символ «воздух» уже взошла третья кошка и стала махать правой передней лапой. Тигран взял кувшин с водой и полил место рядом с этой кошкой.

– «Теплое и влажное», – прокомментировал он. – Удивительно, эти кошки не боятся воды!

Затем вылил немного воды на символ «вода» и, поставив кувшин на место, сказал:

– Меружан, дай твой кинжал. Влажное и холодное образуют стихию воды.

В момент, когда он положил кинжал Меружана на алтарь, раздался шум и появился проем в узорной стене: дверь медленно, со скрипом отошла назад. Тигран и его спутники, освещая себе путь факелами, прошли через нее.

Новый зал казался небесным причалом. Нет, конечно, он не был на небе, а был всего лишь большим помещением, построенном в скале, но весь светился таинственными огнями и поражал своим убранством и сокровищами. Зажгли на входе светильники, заполненные маслом, и в свете яркого пламени засияли горы золота, алмазов, многоцветных камней и жемчуга. Вазы, кувшины, оружие, ожерелья и масса ювелирных украшений, все превосходного качества, лежали тут и там. Переливаясь и сверкая, драгоценности приковали внимание людей, и они, не в силах оторваться от созерцания совершенных изделий, собранных со всего света, желали лишь одного – обладать ими.

Гурген поднял крупный сапфир овальной огранки глубокого синего цвета и смотрел на него огромными карими глазами, как завороженный, не смея моргнуть. Меружан взял в руки кинжал, рукоять и ножны которого были из чистого золота с инкрустацией драгоценными камнями, и с восторгом разглядывал. Тигран, налюбовавшись сокровищами, стал продвигался вдоль стен, рассматривая надписи, рельефы и рисунки, на которых были изображения грифонов, крылатых богов, драконов, говоря сам себе:

– Змеи, драконы, грифы охраняют сокровища царей Востока!

Увидев, что его спутники зачарованы блеском золота и камней, крикнул:

– Ничего не трогать, мы здесь с другой целью!

Положив на место драгоценные вещи, Меружан и Гурген подошли к царю, а он уже стоял перед закрытой дверью. На двери было изображение Древа Жизни, которое выглядело так: главный мощный ствол, от которого влево и вправо отходили ветви, на каждой из которой рос один лист, и еще один лист был на вершине Древа. Три верхних листа были сделаны из ярко-красных рубинов, остальные листья из изумрудов, крупных драгоценных камней насыщенного зеленого цвета. У основания Древа – крупный красный рубин, который светил так ярко, что, казалось, освещал собой весь зал. Над дверью нависал каменный Змей, а по ее сторонам высечены рельефы крылатых божеств.

– Мы у цели! – Тиграна охватило чувство благоговения. – Нелегко осознавать, что там, за дверью, есть вещи, воплощающие в себе сакральное начало и дарующие человеку вечную жизнь и всеведение!

– Неужели это и есть та дверь, которая ведет в кладовую бессмертия, спасения и славы? – радостно спросил Меружан.

– Думаю, что так! Но как ее открыть?

Тигран уже искал ответ на этот вопрос в глубинах своей памяти.

Прошло некоторое время, наконец он сказал:

– Это Древо олицетворяет в себе единство всего мира, модель Вселенной, где для каждого существа, для каждого предмета есть свое место.

– Змей и два божества охраняют вход? – поинтересовался у Меружана Гурген.

– Этот Змей проницательный и бдительный, – проронил Меружан. – Конечно же он страж кладовой, а два божества его помощники!

– Они стерегут сокровенное и тайное знание, – продолжал Тигран, – Похоже, если мне не удастся разгадать шифр, Змей оживет, а божества нашлют на нас кары.

Все трое с благоговением посмотрели на дверь.

– Ну, что ж, придется подумать, чтобы открылась истина. – Тигран верил в удачу.

Его ежедневные встречи с философами не прошли даром. Ствол Древа – вертикаль между подземным миром и миром божественным, вмещал мир человеческий. Дерево Жизни символизировало изменение и обновление. Все на земле связано, и все происходят от одного корня.

– Шесть ветвей с одной стороны и шесть с другой, и еще одна сверху, – пытался помочь царю Меружан.

Ветви Древа были равномерно распределены справа и слева от главного ствола.

– Есть соблазн, – сказал Тигран, – назвать эти ветви, как учил Евсевий. Вверху – вера, по бокам – надежда, любовь, радость, мудрость, добро, терпение, смирение, великодушие, сострадание, воздержание, справедливость и служение.

– Ну, вот, государь, – радостно сказал Меружан, – ты уже раскрыл тайну, можно идти!

– Если бы! – тихо воскликнул Тигран. – Этот символ, Древо Жизни, несет одну объединяющую идею, которую я еще не уловил. Древо является связующим звеном между Землей и Небом, и в этом воплощено наше стремление к Высшему разуму, к совершенству, к бессмертию.

– В общем, нас окружает тайна, и найти ответы на вопросы непросто. – Меружан был разочарован.

Тигран же, унаследовавший от своих предков способность оперировать символами, продолжал искать истину:

– Погруженное корнями в недра земли, соприкасаясь с подземными водами, Древо растет в мире Времени и Пространства, а ветви его достигают небес и вечности.

– Сложно! Понять может не каждый. – Меружан окончательно был сбит с толку.

Какие‑то неведомые силы вели Тиграна к разгадке тайны, он стоял перед дверью и думал: «Древо несет сакральную идею – творение, плодородие, инициация и бессмертие. Под сенью Древа родились боги и цари, оно выражает слияние земной жизни с волей небес, оно инструмент, с помощью которого небесные силы вмешиваются в события на Земле».

Листья Древа Жизни, рубины и изумруды, вдруг засияли благородным блеском, который успокоил людей и создал равновесие в их сознании.

– Знаешь, Меружан, на листьях этого Древа записаны людские судьбы. Умирает человек, и Древо роняет лист.

– Я уже понял, – произнес Меружан, – через это Древо исполняется небесная воля богов.

Тигран отошел чуть назад и всмотрелся в изображение. Ему внезапно привиделся мистический знак «крест». «Не может быть!» – подумал он.

Крест, как верили древние – инструмент для добывания огня и знак, изображающий огонь. В Египте крест почитался как символ бессмертия, в Халдее, Ассирии и Вавилоне крест был знаком удачи. Этот символ широко применяли хетты, финикийцы и персы. Украшения римских богов имели кресты, а в Греции крест вешали на шею во время инициации – обряда, знаменующего переход от детства к взрослому возрасту.

– Возможно, крест! – неуверенно сказал Тигран.

Гурген, молчавший до этого и державший факел, освещая дверь, вдруг подсказал:

– Государь, я давно хотел сказать, что в этом рисунке вижу крест. В моем селе в храме бога солнца и справедливости Михра, в праздники, на лбу всем рисуют знак креста.

Тигран, внимательно выслушав солдата и получив еще одно подтверждение своей догадке, повернулся к двери и произнес:

– Крест по своей сути не что иное, как трансформация Древа Жизни в графический символ. Человек тоже похож на крест. Да, конечно, Древо Жизни преобразилось в мистический символ «крест»!

Почувствовав, что его мысль стремится выйти за пределы познания сущего и перейти в высшую плоскость понимания замысла богов, он смело подошел к двери, к изображению Древа Жизни, и последовательно нажал четыре рубиновых камня, образовав знак креста: верхний камень, а также нижний, левый и правый. Рубиновые камни засияли ярко‑красным насыщенным цветом, раздался скрежет, и каменная дверь отъехала назад.

Волнение Тиграна передалось спутникам. Там, за дверью, в тускло освещенной комнате, были сакральные вещи – все, что имело отношение к божественному, мистическому, потустороннему.

– Я пойду один, ждите здесь, – произнес Тигран и вошел в заветную кладовую.

Меружан и Гурген, строго выполняя волю царя, стояли перед входом с горящими факелами в ожидании, а Тигран, оказавшись внутри кладовой с магическими предметами, увидел три постамента из базальта. На них, как и говорил Митридат, были три вещи – сосуд с эликсиром бессмертия, волшебный меч и чаша богини. Все предметы блестели и светились, переливаясь многоликими отблесками, в комнате было достаточно светло, чтобы их рассмотреть. «Сакральный центр мира», – подумал Тигран.

Жидкость в небольшом стеклянном сосуде, закрытом черной пробкой, мерцала изумрудно‑зеленым светом, гипнотизируя человека. Эликсир бессмертия! Это вещество, обладающее свойством омолаживать человеческий организм, продлевало жизнь до бесконечности.

Волшебный меч был в ножнах, и лежал на низком постаменте. Он был длиннее мечей армянских воинов, имел простую гарду в виде крестовины, а навершие – металлический набалдашник со вставленным в него испускающим свет камнем красным сердоликом. Тигран знал, что сердолик часто использовали в амулетах для защиты от всех опасностей в жизни, а его красный цвет означал искупление. Рукоять гарды была золотистого цвета, а ножны, видимо деревянные, обтянуты кожей, с отделкой золотыми и серебряными деталями.

Чаша богини здоровья Гигеи, дочери бога Асклепия, представляла собой каменный сосуд с крышкой, изготовленный в Египте Имхотепом из белого алебастра, а стенки чаши были настолько тонкие, что просвечивали насквозь, и было видно, что в чаше колыхалась темная жидкость – напиток, придающий силу всему живому. Ножку чаши обвила небольшая змея, которая медленно скользила по чаше, шипела и молниеносно высовывала длинный раздвоенный язык.

Тигран вдруг подумал: «Выбор – это ловушка, которую боги расставили перед интеллектом, интуицией и обстоятельствами». Предательские, корыстные и властолюбивые мысли полезли ему в голову: «Выпив эликсир, могу стать бессмертным и совершить много полезного для своего народа, а с помощью чаши Гигеи, хоть и не стану бессмертным, смогу исцелять себя и своих близких от любых болезней. Оседлав удачу и поднявшись над добром и злом, могу править долго и счастливо и преодолеть все невзгоды и превратности судьбы!»

Наш выбор всегда отражает нашу суть, хотя окружающие думают, что мы мудрее, чем есть на самом деле. Свобода выбора и есть наше проклятие, поэтому свободы выбора не существует! Но выбор приходится делать, и лучше, если он будет простым и ясным.

Тигран стоял в раздумье: «Я, наделенный властью и ответственностью, должен думать о процветании своего государства, но почему же мной движет желание спасти мир и дать шанс всему человечеству обрести гармонию и счастье. Может, потому, что боги предназначили меня для этого, так как мир, полный невзгод и страданий, движется к разрушению и гибели. Человечество – это жертва, которую боги принесут на алтарь во искупление грехов, и мне дан шанс осмыслить это. Все предопределено или решать мне? Я сделаю правильный выбор!» И совесть его успокоилась.

Вспомнив фразу царя Понта: «Ты можешь взять только что‑то одно, взяв больше одной вещи, рискуешь навсегда остаться во Дворце», он отбросил нерешительность и колебания, подошел к постаменту и взял меч. Красный сердолик на рукояти меча засиял ярче: искупление во имя спасения!

Тигран вытащил меч из ножен. Огненный меч заблистал, озарив кладовую ярким светом. Священный меч Ваагна! По клинку пробежала молния, заскользили блики и искры, показались знаки, которые сначала выглядели простым узором. Тигран разобрал слова на аккадском: «Великая любовь, безмерное милосердие, готовность жертвовать собою».

Легкий, прочный, неуязвимый, выкованный из метеоритного железа, извергшегося с небес, меч, символизировал справедливость и достоинство, свет и силу, и был оружием божественной мудрости и правды. «Этот меч бога‑громовержца – высшая справедливость! – думал Тигран. – Он обладает магической властью над силами тьмы. Легенда гласит, что сам бог Мардук воспользовался этим мечом, чтобы разрубить дракона Тиамат».

Тигран, взмахнув мечом, с удовлетворением отметил низкое расположение центра тяжести. Низкая центровка обеспечивалась массивными рукояткой и гардой, и особенно сферическим противовесом на конце рукояти. Вложив меч в ножны и закрепив на бронзовом поясе, вышел из кладовой.

Его спутники, истомившись от неизвестности, наконец вздохнули с облегчением. Он улыбнулся:

– Мы дошли до цели, и ради этой удивительной минуты стоило жить и страдать.

– Государь, неужели это меч Ваагна? – спросил Меружан.

– Да, мой друг. Тучи сгущаются над человечеством, которое может быть ввергнуто в пучину страшной катастрофы, стихия обратилась против людей, – отвечал Тигран. – Этот меч укротит темную силу, сразит чудовищ, сделает их кроткими.

– И излечит твой народ, государь, от ужасных видений и страха за будущее! – Меружан был воодушевлен.

– Несомненно! За мной, мои верные воины!

Они пошли обратно по коридорам и залам Дворца власти. Раздались неясные голоса. Они прошли зал с сокровищами. Гул стонов и пронзительных криков все громче разносился по Дворцу, переходя иногда в рычание. Леденящие душу звуки, завывания и мольба слышались из темных углов, отсветы горящих факелов выхватывали тени чудовищ по всему пути движения людей, казалось, что какие‑то неведомые силы сейчас набросятся на смельчаков, сомнут их, вырвут сердце, выпьют жизнь. Мурашки пробежали у Тиграна по коже. «То, что тайно всегда искал, теперь у меня», – эта мысль успокаивала, придавала силы, и, погладив меч, висевший на поясе, он ускорил шаг.

Пройдя зал бесстрастных богов, минуя привратников, они вновь оказались у каменной двери, только изнутри. Резкий порыв ветра загасил факелы, лишь слабый голубой свет синего кристалла, вставленного в бронзовое обрамление в виде змеи, кусающей себя за хвост, давал возможность ориентироваться в пространстве. Стоны и крики нарастали. Тигран дотронулся до двери, снова ощутив теплый шершавый камень, и на душе вдруг стало спокойно: это армянский камень, это земля его предков, это делаю я во имя любви к народу. Он почувствовал себя в ответе за Аревик, и это придало новые силы. Встав правее, дотронулся до двери магическим диском и произнес:

– Сезам, сезам, сезам!

Через мгновение дверь также, как и раньше, со скрипом и шумом медленно отодвинулась, открывая проем и выпуская людей.

Внизу, под скалой, в ночи сидели и лежали прямо на земле богатые царедворцы, полководцы и духовенство. Потеряв счет времени, одни пребывали в молитве, другие спали, третьи в общении друг с другом пытались разгадать тайну похода царя, а оцепление из солдат так и стояло вокруг скалы, над которой висела ярко‑оранжевая луна. Артавазд не находил себе места, с каждой минутой осознавал, что ответственность за царство может лечь на него, двадцатилетнего царевича, и поэтому думал о цене, которую придется заплатить за отсутствие мудрости, решительности и таланта править. Вдруг кто‑то увидел свет факела на вершине скалы, и как три человека по тропе спускаются вниз. Всех царедворцев оповестили, растормошили, подняли; толпа уставших людей ринулась к подножию скалы встречать царя.

– Скала открыла мне тайну, – говорил взбудораженный Тигран Артавазду, спустившись вниз, – я вернулся, чтобы пройти путь, указанный богами. Нас ждет Арарат!