Текст книги ""Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"
Автор книги: Варвара Мадоши
Соавторы: Кирилл Смородин,Григорий Григорьянц
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 353 страниц)
Глава 9
Александрия, столица птолемеевского Египта, была основана Александром Македонским и занимала ключевое положение в торговле между Европой и Азией, поскольку находилась на стыке двух морей – Средиземного и Красного. Но город жил не только торговлей. Он слыл центром притяжения всех ученых, средоточием мудрости Египта, где восточные учения обогащались греческой философией.
На белой стене небольшого одноэтажного дома, рядом с которым рос куст жасмина, сначала показался неясный силуэт человека, а затем из стены шагнул на каменную мостовую царевич Артавазд. Солнце палило нещадно, и он ощутил пышущий жаром воздух, а также густой медово-амбровый аромат белых цветов жасмина. На улице никого не было, кроме старика, неподвижно сидевшего на камне. Осмотревшись, Артавазд повернулся и протянул руку Калестриде, которая уверенно вышла из стены. Магическое перемещение свершилось. Оба были одеты в греческие одежды и плащи, под которыми скрывались оружие и важные предметы, оба молодые и красивые, совсем непохожие на египтян. Мужчина и женщина двинулись в путь по тесным улицам, между лепившимися друг к другу строениями, мимо детей, гонявших клюшками из пальмовых ветвей кожаный мешочек, набитый папирусом.
– Нам надо найти дом Диодора – человека, преданного отцу. Он устроит встречу с царем, – сказал Артавазд.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – произнесла Калестрида.
– Идем в сторону порта! Видишь впереди Александрийский маяк? Там порт.
Старик-египтянин, сидевший на камне, провожал их долгим удивленным взглядом.
Оживленный порт был не так далеко, и через некоторое время пара шла по пирсу со множеством причаливших к нему кораблей. В порту что-то бесконечно выгружалось и грузилось, длинные вереницы рабов в вечном движении тащили мешки и катили бочки. На маленьком острове Фарос стоял Александрийский маяк, самый высокий в мире. Царевич задрал голову и от удивления замер на месте. Никогда в жизни он не видел такого исполинского сооружения. Трехъярусное чудо, облицованное белым мрамором, подпирало небо. Купол маяка был увенчан бронзовой фигурой Посейдона, повелителя морей. Сейчас, днем, с третьего яруса поднимался столб дыма, по которому ориентировались корабли, а ночью языки пламени, отраженные от бронзовых пластин, были видны далеко в море и давали возможность миновать рифы при движении в александрийскую бухту.
– Кажется, это не только маяк, но и оборонительная крепость, – произнесла Калестрида.
– Так и есть. Я также слышал, что лучи этого маяка сжигают вражеские суда еще до подхода к берегу, – сказал Артавазд.
Калестрида уважительно посмотрела на необычное сооружение, но задерживаться было нельзя, и они двинулись дальше. Сразу за портом, в богатом предместье на берегу моря, где стояли трехэтажные виллы, утопающие в зелени, они нашли нужный дом, отгороженный от улицы забором. Мимо шли прохожие – взрослые и дети, все в легких туниках и сандалиях, а над улицей были натянуты полотняные навесы от солнца. Путники вошли во внутренний дворик и прошли мимо глухих стен с нарисованными на них иероглифами для отвращения от жилища злых духов и воров. Иероглифы – священное резное письмо – теперь забывались: в египетской письменности использовался греческий алфавит. Царевич, подойдя к деревянной двери, взял в руку бронзовый молоточек, висевший на веревке, и постучал. Дверь открылась, в проеме появился старый египтянин-привратник, который, бегло взглянув на пришедших, обратился по-гречески к мужчине:
– Кто ты? Что тебе нужно?
– Я тот, кто пришел из Дуата[46]46
Дуат – в мифологии Древнего Египта загробный мир.
[Закрыть], кто был скрыт вчера, но родился сегодня. Имя мое тебе неизвестно. Если его написать на земле, вырвется огонь. Хочу, чтобы голос мой был услышан.
Старик изменился в лице, поклонился и почтительно пропустил пришедших внутрь дома. Гости вошли в просторный двор, окруженный с трех сторон галереей с колоннадой, куда выходили двери жилых помещений. Семья большую часть дня проводила в этом самом дворе, а в хорошую погоду даже спала здесь. Хозяин дома поднялся с ложа и пошел навстречу царевичу, а его жена и дети в нерешительности стояли поодаль.
– Гостей посылают боги, а гостю из Армении в этом доме особенно рады.
– Ты Диодор?
– Да, мой друг. Кто ты?
– Я Артавазд, сын царя Тиграна. Мою спутницу зовут Калестридой.
Диодор уже увидел на указательном пальце левой руки царевича знак царской власти – золотой перстень с красным сердоликом. На камне был вырезан трехлистный клевер, символ египетской богини Исиды, которая в Армении почиталась под именем Анаит. Диодор поклонился и произнес:
– Для меня большая честь принимать сына армянского царя! Готов служить тебе, как когда-то твоему отцу, посетившему Александрию много лет назад.
– Мне нужно встретиться с царем Египта.
– Все, что пожелаешь, будущий владыка Армении! – Диодор расплылся в улыбке. – Твои желания преобразуют мир, а их воплощение – неизбежность, происходящая по воле великого человека!
– Диодор, мне нужно встретиться с Птолемеем срочно.
– Я одолжил столько денег нашему правителю, что он не сможет отказать мне в этой просьбе. Отдохни с дороги… Сейчас три часа дня – время ежедневного купания, спортивных занятий, разговоров и вкусной трапезы. О твоей спутнице позаботятся мои дочери: у женщин свои дела.
Хозяин проводил гостя к купальне во дворе дома. Они, разместившись на ложах, стали обсуждать ситуацию, события и людей, а слуги непрерывно подносили им вино, фрукты и сладости.
Дворцы царя Египта занимали несколько кварталов города, были окружены пышными садами, имели зверинец с редкими животными, роскошные бани и театр. Здесь же располагались царские гробницы, в одной из которых покоилось тело Александра Македонского. Триста лет назад первый из Птолемеев, дабы усилить свой престиж в качестве законного царя Египта, захватил набальзамированное египетскими жрецами тело великого полководца, которое везли из Вавилона в Македонию для захоронения. Он привез золотой гроб в Александрию и поместил его в великолепную усыпальницу.
К усыпальнице, называемой также мавзолеем, и пришли Диодор, Артавазд и Калестрида. Это был храм с колоннами, стоящий внутри освященной ограды, где делались подношения усопшему. Охрана, предупрежденная заранее, пропустила их внутрь храма. В святилище возвышалась большая мраморная статуя Александра, за ней был алтарь, рядом с которым находился вход в подземную гробницу. Остановившись в глубине зала за шеренгой жрецов, все трое стали ждать.
Послышалось пение гимнов, звуки труб, бой барабанов. К храму-усыпальнице двигалась торжественная процессия во главе с фараоном, которого несли на тронных носилках. Египетский царь был в белой длинной тунике, в льняном головном уборе немес с голубыми и белыми полосками, из-под которого выглядывала косичка, в кожаных сандалиях, на его лбу красовался золотой урей (кобра с раздутым капюшоном, защищающая царя от зла). Фараон обладал также приставной бородкой, ожерельем в виде воротника, жезлом хекет и массой драгоценностей. За ним следовали высшие чиновники государства, а два слона тянули колесницу с небольшой золотой статуей Александра Македонского. Подойдя к храму, процессия остановилась, фараон совершил обряд воскурения и возлияния, бросил стрелы в каждую из сторон света (символически поразил всех своих врагов), слез с носилок и направился в храм.
День смерти Александра, которого почитали как бога, считался священным днем, и сегодня царь по традиции посещал усыпальницу, одаривая храм подарками.
– Процессия меня сильно утомила, – громко сказал Птолемей XII, проходя мимо жрецов ко входу в гробницу.
За ним внутрь храма вошли лишь три высших сановника царства – главный министр, военный министр и верховный судья. Калестрида, стоящая в полумраке святилища рядом с Артаваздом, заволновалась и стала лихорадочно ему шептать:
– Артавазд, тот, кто следует за царем третьим, в головном уборе с черными полосами, и есть Вельзевул. Это он заказал похищение жезла.
Артавазд внимательно посмотрел на высокого человека в черно-белом полосатом платке, белой одежде и инкрустированных драгоценными камнями украшениях на груди, руках и запястьях.
– Я запомнил этого человека; спасибо, Калестрида.
Внезапно фараон остановился на полпути к статуе, резко повернулся в сторону Артавазда и, обращаясь к нему, объявил:
– Мне никто не нужен, а ты пойдешь со мной!
Царь Египта, сопровождаемый царевичем Армении, прошел по ступеням в просторную и богатую подземную гробницу, стены которой были расписаны сценами похорон, иероглифами и греческими текстами. В усыпальнице были разложены предметы мебели, разнообразная утварь, кувшины с вином, скульптурные изображения полководца, оружие, доспехи и книги, а в центре возвышался хрустальный саркофаг, в котором лежала мумия Александра в пурпурной одежде и с диадемой на голове. В руки мумии был вложен бронзовый анх – знак бессмертия, вечности и защиты. Артавазд остановился, потрясенный великолепием обстановки и взволнованный тем, что он отдает почести великому завоевателю.
– Мне сейчас столько же лет, сколько было ему, когда он умер, – тридцать три, – Птолемей пренебрежительно смотрел на мумию. – Ты, Артавазд, гораздо моложе, наверное, тебе двадцать пять?
– Двадцать шесть.
– Я старше, значит, мудрее. С годами чувствуешь необузданную мудрость, которая не позволяет останавливаться на достигнутом.
– Это как сказать. Мудрец не тот, кто старше годами, а тот, кто делает меньше глупостей.
Птолемей, проглотив колкость, уставился на саркофаг, толстое стекло которого до неузнаваемости искажало черты лица Александра, но все равно было видно, что в гробу лежит человек молодой.
– Владение этим телом полезно, так как происходит преемственность власти, а поклонение ему дает вдохновение людям с обостренным самолюбием, – произнес Птолемей. – Дух царя-основателя, как все верят, оказывает городу покровительство и защиту, а пышность и внушительность сегодняшней церемонии должны внушать: этот любитель приключений – бог и сын бога.
– Птолемей, признай, что он был чрезвычайно талантлив и крайне честолюбив! Такие качества любого сделают великим…
– Артавазд, я тоже хочу быть великим, но хочу прославиться как созидатель, а не как разрушитель Александр. Победы возбуждали в нем тщеславие, что, в конце концов, его и погубило.
– Что же ты созидаешь?
– Взять хотя бы крипты великого храма в Дендере и алтарь в Коптосе. Расходы большие, а денег не хватает. Должен сказать, у меня напрочь отсутствует интерес к государственным делам. Мне, греку, приходится управлять туземцами, в то время как я жажду покоя и наслаждений. А дела… Для дел у меня есть министры.
– Не заметил ли ты чего-то необычного в последнее время? – спросил Артавазд.
– Необычное? Да, было. Кто-то стер мое имя, состоящее из иероглифов, в одном из храмов Фив – наверное, чтобы лишить меня вечной жизни. Еще моя супруга Трифаена стала холодной и надменной. Но почему ты спрашиваешь?
– Птолемей, я прибыл сюда потому, что есть силы, стремящиеся сместить тебя с трона, – доверительным тоном сказал Артавазд.
– Что?! Почему ты так решил?
– Была попытка выкрасть знак твоей власти, жезл сехем.
– Жезл все еще цел? – торопливо спросил обеспокоенный правитель, но, увидев, что царевич кивнул, успокоился и взмолился: – Слава Амону, что жезл не пропал! Чтобы бороться с врагами, он мне потребуется.
– Я принес жезл, – Артавазд достал небольшую бронзовую булаву из кармана плаща и передал фараону.
Взяв реликвию, Птолемей прижал ее к груди и, растерянно посмотрев на армянского царевича, произнес:
– Сехем – знак моего высшего предназначения, посланный богами.
– Этот человек здесь, в храме, – сказал Артавазд.
– О чем ты?
– Тот, кто заказал похищение жезла, сейчас находится здесь, наверху. Он в головном уборе с черными и белыми полосками.
– Верховный судья?!
Птолемей стал ходить взад-вперед, взволнованно посматривая на царевича, а сехем водрузил на плечо как дубинку, словно готовясь к бою.
– Он человек Трифаены, – неожиданно сказал фараон.
Давно подозревая, что жена стремится к единоличной власти, он терпел ограничение этой власти бессовестным своеволием главного министра, верховного судьи и Трифаены. Жена вообще делала, что хотела. Даже сегодня отказалась следовать за ним, чтобы почтить память Александра.
– Знаешь, эта гробница – единственное место, где не могут подслушать. Что же делать? – Фараон был явно обеспокоен.
– Пока этот жезл у тебя, будешь обладать властью. Но удержать ее и отвратить всех врагов поможет лишь Свиток Творца, созданный богом Тотом. Его заклятия сделают тебя великим провидцем.
– Никто не знает, где находится тайник Тота!
– Боги указали на храм Серапеум[47]47
Серапеум – храм верховного бога.
[Закрыть] в Александрии.
– Странно, – удивился фараон.
– Под храмом находятся древние катакомбы. Ты не знал? Мы должны попасть туда! – воскликнул Артавазд. – Сехем является ключом к тайнику, где хранится Свиток. Объяви, что тебе необходимо помолиться богу Серапису, приходи в храм с жезлом, я буду ждать. Никто не должен прервать правление фараона Птолемея XII, ты – главный союзник Великой Армении. Либо с нами будут считаться и уважать, либо наступят мировой хаос и гибель цивилизации!
– Артавазд, помоги мне! Завтра приемный день в царском дворце. Приходи, покажи им, что я не один, что есть царство, которое встанет на мою защиту…
– Я приду, но помни: что бы ни случилось, не доверяй никому и верь в себя, проявляй мудрость и делай меньше глупостей. Ты должен оставаться символом стабильности и единства страны!
– Хочу верить, что дружба с тобой есть то, что делает невозможное возможным. Идем, мой друг, – мрачным тоном произнес Птолемей.
Они вышли из гробницы, и фараон с гордо поднятой головой, держа в руках два жезла, уверенно проследовал к своим носилкам, даже не бросив взгляд на своих врагов.
Глава 10
На другой день Птолемей XII и Трифаена принимали важного гостя – сына царя Великой Армении, прибывшего с дипломатической миссией. Артавазда и Калестриду проводили в тронный зал, забрали на входе оружие, но разрешили пронести подарок царственным особам – Кубок Вселенной. Изделие армянского ювелира, давно хранившееся у Диодора и ждавшее своего часа, поражало великолепием и изяществом. Кубок, который покоился в ларце, был выполнен из хрусталя с золотой решеткой, усыпанной темно-синими сапфирами, и имел на венце четыре рубина идеальной чистоты.
Первым шел Артавазд. На нем, как и положено особе царского рода, был изысканный наряд – длинный желтый, расшитый хитон с бахромой, кожаный пояс с золотой пряжкой, амулет «глаз Гора» и красный плащ. За ним следовала вооруженная до зубов Калестрида в белой тунике с меандром[48]48
Меандр – кайма, полоса по краю ткани.
[Закрыть], скрывающим тончайшую плеть из конского волоса; с мечом-поясом на талии (пояс под грудью носили замужние женщины) и с накинутым на плечи расшитым голубым гиматием[49]49
Гиматий – плащ.
[Закрыть], которым можно защищаться, как щитом, от меча, дубинки или боевого цепа. Волосы амазонки, завязанные на затылке пучком, окаймляла кожаная лента-праща, на руках были надеты золотые браслеты-дротики и кольца-скарабеи с шипами, в ушах – серьги с метательными звездочками в виде цветов лотоса, на груди висел кулон-жало.
Дипломаты вошли в большой тронный зал, который, вселяя торжественную приподнятость, ослепил своим великолепием: колонны цвета папируса с золотыми накладками, капители – раскрытые цветы белого цвета, стены с ярким геометрическим орнаментом и фресками, изображающими животных, на потолке – стилизованные бычьи головы и стервятники. Кругом – защитные символы и знаки.
Фараон, владыка Египта, недосягаемый для простых смертных, предопределяющий судьбы людей, сидел на золотом троне и держал в руке сехем. Рядом с ним, тоже на троне, сидела царица, его соправитель, со скипетром в виде цветка лотоса. Величавые небожители, в коронах и широких ожерельях-воротниках, на фоне огромной каменной стены с высеченным цветным рельефом «Фараон-воин поражает своих врагов», внушали всем страх и являли спокойное равнодушие к земным делам.
Слева от фараона стояли два чиновника – самоуверенный главный министр Потин и суровый военный министр Ахилла, справа от царицы находились злобный верховный судья Вельзевул и надменный начальник дворца Теодат. Жизнь властителя строго планировалась: утро отводилось под государственные дела.
Гости из Армении пали ниц перед владыкой всего сущего под солнцем.
– Вы можете встать, – сказал главный министр в платке немес с золотистыми и белыми полосами. – Вам дозволяется говорить с царем.
– О богоравный! – начал Артавазд. – От имени царя царей, правителя Великой Армении и Сирии Тиграна II, приветствую тебя и передаю пожелание: править долго и счастливо, чтобы твоя сверхъестественная божественная сущность несла Египту богатство и процветание, дабы твое могущество подарило подданным благоденствие и спокойствие.
Заговорил главный министр, глава правительства:
– Правитель Египта Птолемей XII желает царю царей Тиграну II процветания и долголетия. Назови свой титул!
– Я – сын царя Великой Армении Артавазд, наследник престола. Рядом со мной моя помощница Калестрида. Владыка, прими дар царя царей, да продлятся дни твоего правления!
Верховный судья, взглянув на Калестриду, изменился в лице и стал что-то быстро шептать царице. Невозмутимая амазонка, сделав шаг вперед, открыла ларец, в котором засверкало звездное небо из сапфиров. Главный министр подошел, взял из ларца кубок и высоко поднял над головой, изумленно и жадно рассматривая его. Взгляды всех присутствующих устремились на великолепный образец ювелирного искусства, явно выражая восхищение и удивление. Кубок ослепительно сиял гранями хрусталя и таинственным свечением синих камней.
Артавазд громко сказал:
– В этих сапфирах отражается Космос. Его энергия передается владельцу.
Хитрый и ловкий царедворец быстро произнес:
– Владыка хочет знать, какая польза от рубинов в этом кубке!
– О великий владыка, – сказал армянский царевич, – рубины содержат магическую силу и приносят удачу.
– Владыка просит пояснить, каким образом этот кубок принесет ему удачу, – не унимался Потин.
Артавазд с иронией посмотрел на главного министра и спокойно сказал:
– Налей в кубок вино. Если рубины заискрятся, значит, все спокойно в царстве. Но если они загорятся, как огонь, берегись – Вселенная предупреждает: грядет война!
Резко опустив руку, чиновник испуганно посмотрел на царевича, положил кубок в ларец и отошел, кивнув секретарю. Подарок немедленно забрали, а министр снова задал вопрос:
– Какова цель твоего визита?
– Я приехал с дипломатической миссией – обсудить с царем Египта наш совместный поход против кочевых племен Аравии, которые сильно досаждают городам на юге Сирии.
Военный министр в платке немес с красными и белыми полосами торопливо подал голос:
– Великий царь не расположен к этому походу, его армия сейчас занята усмирением Киренаики.
Фараон, которым, видимо, помыкали как хотели, безучастно молчал. Вдруг заговорила царица, резко и громко:
– Южная Сирия самой природой предназначена служить ареной войны. Неудивительно, что там неспокойно! Я давно интересуюсь этим местом, которое находится на полпути между Месопотамией, Анатолией и Египтом. Именно там произойдет неминуемое столкновение армий Рима, Армении и Египта, в котором, несомненно, победит Египет!
От царицы веяло таким холодом, что у Артавазда мурашки по коже побежали. Он сказал:
– Царица Трифаена знает, что Великая Армения принесла Сирии успокоение. Вместе со своим союзником Египтом мы поддерживаем мир в этой стране вот уже двадцать лет.
– Союзником? – ядовито спросила царица. – Египет – величайшая страна мира и не нуждается в союзниках. Армения интересуется тем, что ее совсем не касается. Египту давно пора сделать Сирию своей провинцией.
– Нельзя играть важную роль в мире, опираясь лишь на одни желания, – жестко сказал Артавазд, изменившись в лице и посмотрев на молчавшего фараона. Потом, обратив взгляд на царицу, произнес: – Если нет реальной силы и влияния, мечты возвыситься и замыслы обогатиться граничат с безумством.
– Как ты смеешь называть меня безумной – ты, который с помощью магии прибыл сюда, чтобы лишить власти законного правителя?
Царица Трифаена внезапно вышла из милого образа повелительницы жизни богини Исиды. Налет романтичности, как у богини любви Афродиты, исчез, и она превратилась в мерзкое чудовище. Так, во всяком случае, показалось Артавазду. Ее прическа, украшенная калафом – солнечным диском между коровьими рогами, тряслась, ниспадающие волосы напоминали извивающихся змей, а лицо исказилось и стало злобным. Трифаена встала и перешла на крик:
– Я та, что находится в постоянном единении с богами, являясь посредником между небожителями и остальным человечеством! Я не потерплю, чтобы какой-то наглец оскорблял достоинство правительницы Египта!!!
Трифаена развернулась и стремительно вышла из зала. За ней последовал верховный судья. Царица шла по длинному коридору, кипя от злости и дикой ярости. Внезапно остановилась, повернулась к судье и сказала:
– Убить их! – В ее глазах сверкнули красные огоньки.
В зале приемов повисло напряженное ожидание. Фараон с выражением полной безнадежности на лице ерзал на троне, поглядывая на министров и не зная, что предпринять. Наконец Птолемей неуверенно произнес:
– Завтра утром я должен посетить Серапеум, чтобы посоветоваться с богом Сераписом по вопросам жизни и смерти.
– Да, сын солнца! – с поклоном сказал главный министр.
Фараон вместе с министрами покинул зал. Артавазд и его спутница направились к выходу, где им вернули оружие. Они уже шли по коридору, как внезапно дорогу преградили десять воинов, приготовившихся к атаке. В руке каждого был изогнутый меч копис, заточенный с внутренней стороны подобно серпу.
– Только этого не хватало! – посетовал Артавазд, доставая из ножен меч. – Нас явно хотят задержать…
– Артавазд, похоже, дипломатическая миссия провалилась, – полушепотом произнесла Калестрида. – Лучше бы мы сходили в Александрийскую библиотеку.
Солдаты ринулись в бой. Амазонка выхватила из своего пояса меч уруми – гибкое смертоносное оружие племен Индии и Кавказа. Длинная обоюдоострая полоса из чрезвычайно гибкой стали, ранее обмотанная вокруг ее тела, теперь со свистом летела в поперечном направлении, как плеть, серьезно ранив сразу шестерых противников. Остальные отступили.
– Быстро назад! – скомандовал царевич.
Они побежали обратно, в сторону зала приемов, но там их уже поджидала другая группа вооруженных воинов. Калестрида резким движением руки сняла с головы кожаную ленту-пращу, раскрутила ее, и в солдат полетела крупная дробь из металлических шаров. Дротики из браслетов она метала прицельно, уложив наповал большинство нападавших. Схватив Калестриду за руку, Артавазд метнулся к ближайшей двери, которая оказалась незапертой. Вбежав в комнату, он увидел следующую дверь и поспешил к ней. Беглецы оказались в полутемном коридоре и устремились по нему в глубь дворца. Наконец царевич со спутницей ворвались в большое помещение с цветными рельефами на каменных стенах, подсвеченных масляными светильниками на треногах.
– Там дверь! – Калестрида указывала в темноту.
Дверь оказалась запертой. Они побежали обратно к двери, через которую только что вошли. Заперта!
– Мы в ловушке! – с досадой воскликнул царевич.
– Очень странное помещение! – произнесла Калестрида. – Окон нет, только цветные рисунки на стенах.
– Наверное, оно используется в ритуальных целях. Нужно думать, как отсюда выбраться. В таких комнатах всегда имеется потайной выход, просто надо знать, куда нажать, – сказал Артавазд.
«Сейчас мне потребуется помощь Глаза бога Гора – амулета уаджет», – подумал он. Амулет, который дает бесконечный запас энергии и ясность мысли, Артавазду достался, как трофей, в смертельной схватке с Антиохом XIII, и он надеялся, что этот колдовской предмет должен помочь в нынешней трудной ситуации. Царевич, прикоснувшись к амулету, висевшему на груди, стал рассматривать зал. Пройдясь вдоль стен, он обратил внимание на один из рисунков. Египетские воины идут в безупречном строю, держа топорики на плече. Все лица бесстрастны, изображены в профиль, смотрят налево, и только лицо одного воина направлено в противоположную сторону. Артавазд поднял руку и осторожно нажал на лезвие топорика этого воина, которое явно отличалось от других. Послышался скрежет металла, и мимо его лица пролетел топор, потом следующий, и еще три бронзовых топора с острыми лезвиями полетели из темных углов один за другим так, что беглецы, упав на пол, едва не распрощались с жизнью. Наконец наступило затишье.
– Полагаю, что топоры закончились, – сказала Калестрида.
– Комната полна сюрпризов! – Царевич встал с пола и прошелся вдоль стен, рассматривая раскрашенные египетские рельефы: – Удивительное постоянство в изображении людей и явлений. Однако росписи все же повествуют о различных моментах жизни фараона. Вот, посмотри, он сидит на троне, высоко над головой поднял скипетр,
указывая на круг.
– Может быть, он подсказывает выход из ловушки?
– Сомневаюсь. Если нажать на круг, видимо, полетят стрелы.
– Впечатление такое, что все нарисованное или высеченное из камня в этой комнате чудесным образом может ожить, – посетовала амазонка.
– Калестрида, посмотри! На этой фреске фараон держит в руках красивый цветок. Это лотос, символ плодородия. Думаю, надо нажать на цветок.
– В моем племени лотос символизирует жизнь и мудрость, – сказала Калестрида.
Артавазд уверенно нажал на цветок, и в тот же момент в стену возле него вонзилась прилетевшая со свистом стрела. Мужчина и женщина отскочили в сторону и забились в угол, обнимая друг друга и в ужасе ожидая своей участи, а стрелы откуда-то сверху обстреливали пространство комнаты с завидной методичностью. Артавазд бросился к изображению фараона, поднявшего высоко над головой скипетр, и нажал на круг, на который указывал властитель. Обстрел прекратился, сработал механизм, и часть стены с рисунком птиц, сидящих в зарослях папируса, отодвинулась, открыв выход из смертоносного зала. Не мешкая, беглецы нырнули в эту дверь, которая вновь закрылась.
Они оказались в комнате, где горело несколько масляных светильников, расставленных на полу. Письмена и рисунки на стенах здесь были тоже.
– Опять иероглифы! – Артавазд был разочарован.
– Что это? – в глазах Калестриды был ужас. Она показывала на потолок, из которого торчали длинные и острые металлические шипы.
– Нам нужно сосредоточиться и понять, что зашифровано в этих рисунках, – сказал царевич, приступив к осмотру комнаты.
Он внимательно разглядывал рельефы, удивляясь довольно странным и загадочным изображениям. На одной из стен внимание привлек рисунок, на котором с помощью графического знака художник представил увенчанного короной фараона с булавой, занесенной над головой поверженного врага. Набалдашник булавы отличался от основного рисунка на камне – он был исполнен в бронзе.
– Придется нажать на этот металлический круг, ничего другого я не вижу, – неуверенно сказал Артавазд.
Положившись на волю случая, царевич поднял руку и надавил на металл. Раздался скрежет, и потолок, вдруг вздрогнув, стал с шумом, рывками опускаться.
– Артавазд, твоя идея плоха! – закричала женщина.
– Новая ловушка! Должен же быть выход! – он стал метаться по комнате, от стены к стене, все время посматривая то на потолок, который неумолимо опускался рывками все ниже и ниже, то на рельефы, которых было множество.
– Сделай что-нибудь! – отчаянно закричала Калестрида. – Может быть, звезда? Нам звезда озаряет путь! – воскликнула амазонка, указывая на изображение богини со звездой.
Артавазд взглянул на рельеф, изображающий богиню Сешат со звездой на голове:
– Несомненно, это здесь. Звезда – верный знак. Каждый человек появляется на свет под своей счастливой звездой. Смотри, здесь есть египетские письмена, под ними текст на греческом:
Съешь это – и умрешь.
Возьмешь это – не унесешь!
У бедных это есть, а у богатых нет.
Что это?
Загадка! Под надписью – пять картушей[50]50
Картуш – продолговатый закругленный контур.
[Закрыть] с иероглифами: в первом изображен коршун, во втором – песок, в третьем – вода, в четвертом – змея. В пятом же ничего не было. Из пяти вариантов ответов нужно выбрать лишь один правильный.
– Что же выбрать? – Царевич в панике нажал коршуна. Потолок стал опускаться еще быстрее, и казалось, что острые когти вот-вот вонзятся в тело человека. – Что есть у бедных? Да ничего у них нет! Чего нет у богатых? У них все есть! – Сын царя отчаянно закричал: – Ну, соберись, думай! Это нельзя унести, но если съешь, умрешь! Но если ничего не есть, тоже умрешь. Это «ничего» нельзя унести. Ведь так? У бедных нет ничего, у богатых… Ответ: «Ничего».
Он лихорадочно нажал на пустой картуш. Шум работы машины немедленно стих, потолок остановился почти над самой головой молодого человека, заработали другие механизмы, и каменная плита в стене со скрежетом отодвинулась, образуя небольшой проход для людей.
Артавазд после душевного потрясения стоял неподвижно. Его привела в чувство Калестрида:
– Нам надо идти!
Она вложила в руку царевича масляную лампу с трепещущим огоньком и, взяв еще один светильник, потянула Артавазда за собой в открывшуюся дверь. Оказавшись в длинном туннеле, Калестрида нежно обвила его шею руками и поцеловала:
– Кто знает, что ждет нас впереди! Но пока мы живы, можно бороться и победить.
Артавазд посмотрел ей в глаза:
– Ты стала для меня талисманом удачи. Мы испытали когти коршуна, но могли утонуть в воде и быть погребенными песком.
– Хорошо, что ты не нажал знак змеи! – воскликнула Калестрида.
– Пойдем вперед, не оглядываясь назад! – сказал Артавазд.
Его поцелуй был долгим и страстным. Волнение передалось им обоим. Мужчина оттаивал, а женщина в своих мягких объятиях успокаивала его. Потом, осторожно отстранив, произнесла:
– Давай сначала выберемся из этого проклятого дворца… Смерть бежит по пятам за нами.
Освещая путь, беглецы двинулись в неизвестность. Туннель был длинный, сухой и мрачный, но открыв в самом конце тяжелую деревянную дверь, они оказались в пустом доме на берегу моря. Светило яркое египетское солнце, волны лениво плескались на песке, вокруг ни души, вдалеке возвышалась башня Александрийского маяка.
– Наверное, туннель прорыли Птолемеи на случай бегства из дворца, – сказал Артавазд. – Но задерживаться нам здесь нельзя, а идти к Диодору тоже опасно: нас ищут.
Царевич и амазонка двинулись по песку в сторону города, и в одном из домов неподалеку от порта, предъявив хозяину убедительные аргументы – острые мечи и золотые монеты, получили кров и еду.
