Текст книги ""Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

Глава 18. Прощения и милости

Шагать по темному, кочковатому полю к дороге было зябко и страшно. Не в том смысле, что Даари опасалась нападения – а вот вероятность попасть ногой в какую-нибудь яму, застрять или сломать что-нибудь пугала ни на шутку. Будь вокруг магические каналы, Даари попыталась бы создать светильник поярче, однако каналов не было, или она не могла их найти в густой траве и в темноте – как гласила теория, какие-нибудь тоненькие природные каналы есть почти везде, поскольку они часто спонтанно возникают между источниками магии и теми местами, где ткань реальности по той или иной причине тоньше. В общем, Даари приходилось довольствоваться фонариком в магфоне... И то она его быстро отключила, увидев, что магфон у нее процентов на двадцати (она обычно как раз ставила его на зарядку на ночь).

Короче, идти в темноте оказалось тем еще развлечением. Даари умудрилась одновременно замерзнуть и вспотеть. Все это время звезды, не мигая, смотрели сверху, необратимо далекие.

На дороге дело пошло легче. Во-первых, само дорожное полотно все-таки выделялось в окружающей черноте сероватой полосой, во-вторых, особенных кочек на нем тоже не было, хоть местами асфальт и потрескался.

Даари впала почти что в транс, механически передвигая ноги и стараясь шагать быстрее, чтобы не замерзнуть. К несчастью, нельзя было ориентироваться даже на горящие вдали огни: крошечный гарнизонный городок Сереген не давал засветки. Поэтому Даари не особо понимала, сколько ей осталось. Дорога из ниоткуда в никуда. Даже засомневалась в какой-то момент, в ту ли сторону она вообще пошла... Но нет, она отлично помнила, откуда и как они ехали. Потом она нашла на небе яркую Тройную Звезду, которая всегда висит на севере, и успокоилась на этот счет.

По какой-то странной причуде психики – или ничего странного здесь не было? —механически переставляя ноги, Даари вспоминала в основном свою последнюю встречу с Драконом. Когда он, во всем великолепии своего Ректорства и Владычества восседал на изукрашенном троне, а она стояла на сцене, покачиваясь от ужаса.

***

...Даари слышала, что видеть у ног труп поверженного врага – приятно. Древние, кажется, даже считали это изысканным наслаждением. Но в тот момент память предков не спешила в ней пробудиться. Напротив, Даари завладел дикий страх. «Нет! Я не хотела! Давайте как-нибудь отменим последние четверть часа!»

Она правда не хотела.

На ум пришла поправка достопочтенной супруги Вэи, жившей пятьсот лет назад – так сказала госпожа Лайет? Согласно ей нельзя убивать во время дуэли до «первого ранения», даже если первым по противнику пришелся именно смертельный удар.

А ведь у госпожи Вейкат остались сыновья. И муж. А про него тот же Дракон говорил, что, дай ему время, он бы составил конкуренцию любому более сильному магу просто за счет хитроумия... И он, вероятно, теперь станет врагом Даари.

А еще в голове крутилось: «Раз все это было подстроено, раз многие тут на стороне Вейкатши, то теперь они меня сожрут». Никто не поверит – не захочет поверить! – что Даари случайно. Что она не хотела.

Ой-ой.

Ей казалось, зал должен всколыхнуться живым морем, наброситься на нее и поглотить. Но в первые секунды зал молчал, оторопев от шока.

Даари каким-то чудом поняла, что истекают последние секунды, когда она может хоть что-то изменить, хоть как-то повлиять на свою судьбу. Упустишь их сейчас – и ее жизнь окончательно и прочно окажется в чужих руках. Причем хозяева этих рук заведомо решили, что публично «опустить» слишком зарвавшуюся адептку, посмевшую перечить преподавательнице в чем-то – хорошая идея.

Или – страшная мысль пришла в голову – может быть, дирекция Академии хочет сразу разобраться с ней за все хорошее? За то, что она непонятно кто непонятно откуда; за неуклюжее разоблачение заговора против то ли принца Лаора, то ли одного из ведущих кланов, хрен поймет; за разрушенный чердак башни Небесного порядка... Или они вообще знают о демоне?.. Бесы-демоны, а ведь наверное знают! Тогда в этом свете ее подставная дуэль с Вейкатшей вообще по-другому выглядит.

(Позже Даари сама удивлялась, как она успела продумать все это так быстро. Впрочем, едва ли ее мысли были по-настоящему логичны и последовательны: скорее шок от зрелища обезглавленной противницы как-то сразу выволок из ментальных лабиринтов зреющие там концепции и понимания).

– Прощения и милости! – Даари повернулась к зрительному залу, ища золотую, сияющую фигуру Дракона. – Прощения и милости, Владыка!

Она упала на колени в полную придворную форму (ну, как она ее себе представляла по фильмам и насколько могла воспроизвести), коснувшись лбом пола.

Ее вопль словно бы разорвал сковавший всех шок – а может быть, просто времени прошло совсем мало, считанные доли секунды?.. Зал тут же загудел; кто-то вскрикнул, кто-то истерически засмеялся. Кто-то взвизгнул, но тут же раздался звук пощечины и визг затих: зрительный зал из адепток и преподавательниц умел владеть собой и наводить дисциплину в своих рядах.

– Дуэль завершена! – произнес сильный, ровный голос госпожи Лайет. – Адептка Сат парировала удар госпожи Вейкат и нанесла собственный, обезглавив противницу.

Гул в зале заслышался сильнее, Даари услышала топот на сцене: видно, служба безопасности поднялась и окружила ее. Она не рисковала оторвать лоб от слега пыльных половиц. Даже отметила, что, наверное, перед конкурсом их как следует отмыли.

– За что ты просишь прощения? – спросил холодный голос Дракона (гул мгновенно стих). – За убийство своего врага?

– За неосторожность и невежество! – выпалила Даари, почти не обдумывая вопрос. – Я не хотела убивать госпожу Вейкат! Просто не рассчитала...

Ее голос сорвался; она поняла, как невнятно и неправдоподобно звучит это оправдание. Никто ведь не видел ни того, что именно сделала госпожа Вейкат, ни что именно сделала Даари... То есть у госпожи Лайет гигантский судейский опыт, она наверняка поняла, что Даари не плела никакого заклятья, а использовала чары госпожи Вейкат – но почему-то не сказала об этом. И как теперь Даари оправдываться?

А, будь что будет. У нее есть единственный шанс хоть что-то рассказать Дракону.

– Госпожа Вейкат применила очень сильные чары, я никогда таких не видела. Я увернулась, ослабила натяжку, чтобы самой его использовать. Хотела просто ее остановить... А у нее голова слетела!

Зал взорвался гулом и даже шумом; Даари услышала визгливый вопль: «Нет, ну вы слышали?! Просто возмутительно!» – и узнала по голосу госпожу Виаллину. Надо же, и она тут – как это Даари не заметила этого попугая в зрительном зале?

Шансы Даари стремительно иссякали, если они вообще оставались, эти шансы. Поэтому она сказала то единственное, что еще можно сказать:

– Прошу о милосердии, Владыка! Я знаю, что по законам Академии и Двора родные преступника тоже отвечают... Но проявите снисхождение к моим братьям! Я ведь... Я ничего не замышляла, случайно вышло... Они тут вообще ни при чем!

Даари старалась держаться достойно, но на самом-то деле ей отчаянно хотелось вымаливать прощение и для себя тоже. Вот только ясно было, что не выйдет. Дракон явно не в том настроении, чтобы миловать ее, но можно попытаться спасти хоть что-то. И одно дело просто сидеть в тюрьме (как это, Даари не представляла, но уверена была, что жутко: все над тобой издеваются, ни унции человеческого достоинства!), а другое дело – все то же самое плюс знание, что ты подвела самых близких людей под гигантские штрафы, взорвавшие их будущее.

– Старшая судья Академии Лайет, – неожиданно проговорил Дракон.

– Да, Владыка? – почтительно спросила госпожа Лайет.

На сей раз в голосе ее не звучало ничего похожего на ехидство. Она не попыталась обратиться к Дракону каким-нибудь легкомысленным прозвищем, да и вообще говорила в высшей степени формально.

– На ваш профессиональный взгляд, госпожа Вейкат владела атаками сути?

– Не могу знать в точности, Владыка. Атака, которую она попыталась развернуть, несомненно была крайне мощной, однако какого рода – сказать не могу, поскольку последствия атаки не наступили. Если принять слова адептки Сат за правду, то, вероятно, атака госпожи Вейкат могла быть атакой сути.

«Что за атака сути? – в панике подумала Даари. – Никогда о таких не слышала!»

Вместе с паникой в ней всколыхнулась надежда, пока еще она не понимала – на что.

– Что ж, – неожиданно голос Дракона прозвучал хоть и по-прежнему холодно, но без того ледяного гнева, который пугал Даари раньше; скорее, ровно, без намека на эмоции. – Адептка Сат, я полагаю, ты не знаешь, что такое атака сути? Раз ты изучаешь магию всего полгода.

– Не знаю, Владыка, – покорно согласилась Даари.

– Полагаю, то же самое скажут и многие другие адептки в этом зале... Что же, я ваш ректор, я обязан просвещать вас, – Дракон по-прежнему говорил величественно и серьезно, но все же в этой фразе Даари послышалась ехидная насмешка. Он как-то изменил интонацию; стало сразу ясно, что он обращается ко всему залу и при этом вещает... В смысле, читает что-то вроде короткой лекции. – Атака сути наносится на уровень глубже, чем обычный физический план. Именно эту технику используют для того, чтобы лишить мага возможности плести чары, – на этом месте по залу пронесся вздох ужаса. – Такая атака требует огромной мощности магии, прогоняемому по магическому каналу. Если адептка Сат сказала правду и она правда лишь изменила натяжение канала госпожи Вейкат, то, несомненно, получившийся канал мог остаться достаточно сильным для убийства, – продолжил Дракон. – Чего адептка Сат действительно могла не заметить в силу своей неопытности.

Снова гул по залу, одновременно возмущенный и смущенный.

– И все же, – не годится оставлять без наказания «невежество и неосторожность», – тут голос Дракона снова хлестнул гневом, Даари явственно услышала кавычки. – В боях с тварями и демонами гибнет достаточно моих магов. Я не препятствую дуэлям, которые пробуждают в магах здоровое честолюбие и стремление развиваться – но убийство было и будет преступлением в моих глазах. Особенно если это убийство мага, чья сила нужна для защиты нашей с вами Цивилизации.

Даари почувствовала, что тяжесть его слов гнет ее к полу сильнее. Значит, все-таки тюрьма... Но, может быть, хоть ненадолго? Раз он поверил ей... Ну или допустил, что она не лжет.

– Даари Сат! – Дракон произнес это так веско, что Даари тут же вскинула голову, хотя по этикету это и не полагалось бы, и встретилась с ним взглядом. И задохнулась. Не фигура речи, дыхание перехватило буквально: тяжелая, величественная аура, которую она испытала только в момент первой встречи с Драконом, снова навалилась на нее. Правда, теперь Даари видела, что эта аура взялась не из ничего, что вокруг Дракона пульсирует облако тончайших магических каналов, почти невидимых, как мелкие дождевые капли в пасмурный день.

– Да, Владыка! – сказала Даари.

– Обдумав, я, наконец, решил, как тебя наказать, – проговорил Дракон, и по его формулировке Даари поняла: речь не только об убийстве госпожи Вейкат, но и о всей истории с демоном целиком. – Ты представляешь опасность для общества. Тебя нужно изолировать. Ты невежественна. Тебя нужно учить. Есть место, наиболее подходящее для такой учебы...

«Тюрьма, – подумала Даари. – Или, может, эта специальная колония для магов, где они добывают кристаллы... Или что-то в заграничных землях...»

– Это место – передний край вооруженных сил Цивилизации. Думаю, Серегенский округ подойдет. Не самая высокая плотность атак, но место достаточно отдаленное. Для тебя в самый раз.

Дальнейшее Даари помнила нетвердо. Ее затопила волна облегчения: не тюрьма. Ладно, армия; можно считать, повезло! Даже если полотером направят... Или девочкой при кухне.

Потом она сколько-то просидела в камере для задержанных службой безопасности. Довольно комфортабельной, кстати; там даже душ был за перегородкой, рядом с унитазом, правда, дохленький, напор еле-еле. Магфон, конечно, отобрали, поэтому ни с братьями, ни с товарками по команде Даари связаться не могла. Немного боялась, что ее явится допрашивать сама Сиара Салагон, но нет. Даже Лаили Канно не приходила, просто какой-то незнакомый следователь. Он не ругался, не кричал и тем более не рукоприкладствовал, говорил вежливо, спокойно записал все показания Даари о дуэли (она не стала лгать или умалчивать, понимая, что если доклад положат на стол Дракону, тот моментально ее раскусит). А на следующий день ее ознакомили с приказом, предписали выписаться из общежития и отправиться на военные курсы.

Ну и потом... Все.

Еще две недели дома – и очень, очень странный разговор с братьями, когда Инге непрерывно держался за голову, а Тарик попеременно в восторге хохотал и восклицал, «Ну надо же, старшая сестрица, а меня ругала!» И потом Сереген, степь, бесконечные справочники по повозкам, перетяжка чар, обиходка кристаллов...

...И генерал Лаор...

За этими размышлениями, сумбурными и смутными, как ее душевное состояние, Даари сама не заметила, как все-таки добралась до гарнизона. На улице к тому времени стало совсем холодно, Даари дрожала, но едва замечала это. Часовые на КПП пропустили ее, проводив такими красноречивыми и любопытными взглядами, что Даари разозлилась – несмотря на дикую усталость.

Видно, только эта злость дотащила ее до дома, водворила обратно в комнату, затолкала в горячий душ, а потом уронила на кровать.

Снилось Даари что-то крайне неприятное: она проснулась в поту и с колотящимся сердцем. Подумала, «Ну вот, еще не хватает заболеть нервной горячкой, как в старых романах!» – перевернулась на другой бок и заснула дальше.

На следующее утро проснулась здоровой и слегка в ужасе от произошедшего.

«И когда я уже научусь не делать глупостей?» – спросила она себя.

Ладно, все, что с ней случилось до того, можно было бы как-то объяснить злой судьбой. Но с генералом-то она сама, никто ее под руку не толкал, ничего не нашептывал искусительно... Ну, кроме собственного внезапно проснувшегося либидо. И с Сиитом-то ведь сдержалась, а сейчас... То ли потому, что с Гешвири внезапно вышло, то ли еще почему... Эх.

Глава 19. Древние подземелья

Последствия несдержанности Даари в ночной степи не замедлили сказаться: после ее ночного возвращения по гарнизону поползли слухи настолько дикие, что все предыдущие показались просто выступлением профессора логики.

Тогда-то Даари и почувствовала: если быть «любовницей» генерала Лаора трудно, то «получить от него отставку» – куда труднее!

На следующий же день после того, как она вернулась посреди ночи через два или три часа (Даари тогда как-то упустила счет времени) после генерала Лаора, к ней с внеплановой проверкой нагрянул Змеюка.

Был типа номинально вежлив, но при этом говорил через губу и хамил этак снисходительно, как может только старший по званию, если он в придачу аристократ, а ты нет; Даари это еле вытерпела. Но терпеть, конечно, пришлось: Змеюка в своем праве. За несколько месяцев Даари уже достаточно привыкла к армейской иерархии, хотя второй натурой она у нее, как у кадровых военных, еще не стала.

Он возмущался нецелевым расходованием человекочасов на «личный проект» Даари, пригрозил гауптвахтой.

– Прикажете отправляться? – только и спросила Даари.

Змеюка бросил один только взгляд на ее равнодушное лицо, и его аж перекосило.

– Отправляйтесь!

...Гауптвахта Даари не показалась такой уж страшной. Разве что скучно очень. Проштрафившихся запирали практически на весь день. Была мужская казарма, была женская, но в женской Даари оказалась одна-одинешенька: все-таки среди номинально боевых офицеров женщин значительно меньше, да и проступки они совершают реже, чем мужчины-военнослужащие. Магфон забрали, но офицерам можно было заказывать из библиотеки книги (только по уставу и специальные, не художественную литературу). Выпускали для штрафных работ на кухне, в основном – перебирать рис, чистить картошку, имбирь и корни лотоса. Еще Даари досталось отсасывать септик, но это и вовсе оказалось ничего особенного: все делал специальный насос на магическом кристалле. Ну, воняло. Ну, подумаешь.

А еще Даари заказала себе несколько фундаментальных трудов по теории магии... И быстро обнаружила, что переоценила свои силы.

Три дня на гауптвахте тянулись, как целая вечность.

А еще, когда Даари вышла, обнаружилось, что проект ее свернут и что Рахат велел ей приступать к работе как обычному механику в гараже.

– Ну ты и влипла, девочка, – сказал он ей с неожиданной теплотой. – Это что же ты такое нашему генералу наговорила?

В его глазах читалось болезненное любопытство: надо же, никак отказала ему! Это почему, потому что старый и страшный? Или по другим каким причинам?

– Предложила с ним переспать по большой любви, а он оскорбился, – почти честно сказала Даари.

Рахат аж поперхнулся попыткой сдержать смех.

– Ну ты даешь, капитан Сат! Ну ладно... От Зме... В смысле, от подполковника Ингеорна Снежной Змеи я тебя прикрою. Работай тут тихонько, делай свое дело, и все будет нормально.

Даари и рада бы ему поверить, но весь ее скромный опыт околовластных интриг и понимание собственной невезучести убеждали в обратном.

Правильно убеждал.

Примерно за неделю Даари включилась в обычную жизнь гаража и с удивлением поняла, что трудиться таким образом намного легче. Вот странно, а ей-то казалось, что она за счет своих инициатив сбегает от тяжелой рутины! Ничуть не бывало. Будни гаража состояли из авральной работы по подготовке техники и осмотру после ее возвращения с прорывов... Но прорывы случались не каждый день (обычно четыре-пять раз в неделю, причем некоторые прорывы были такими мелкими, что туда высылали один внедорожник с командой спецназа, и все), а промежутки были заполнены ленивым ничегонеделанием. Рахат, будучи хорошим начальником, занимал подчиненных чисткой, зубрением матчасти и разными задачами типа той же «обкатки» грузовиков (помимо Аттоны, что было привилегией, катались и просто по степи), однако все равно свободного времени оставалось значительно больше, чем у Даари раньше.

Причем действительно свободного, не занятого ничем, даже таким малообязательным делом, как поддержание горизонтальных связей: Птуш Раасан как-то сам собой отвалился, а других близких приятелей у Даари не завелось. Капитан Рахат оказался единственным, кто вел себя с нею нормально, даже, пожалуй, теплее, чем прежде. До фиаско с Лаором в офицерском клубе более или менее неформально общалась с офицерами и их женами, у нее начали появляться приятели среди боевых магов. Теперь этому пришел конец. Не то чтобы Даари стала зачумленной или подверглась остракизму, просто при разговорах с ней никто не выходил за рамки формальной вежливости. Очевидно, люди опасались: а ну как окажешься рядом с этой попавшей в немилость не пойми кем, а тебя тут же рикошетом зашибет?..

Это оказалось тяжелее, чем Даари думала: ей-то казалось, она нарастила толстую кожу.

Пожалуй, будь у нее столько же работы, сколько раньше, было бы легче. Но больше никто не давал Даари устроить себе тяжелую жизнь. Внезапно она поняла, что это тоже было своего рода привилегией... А синекура, вроде той, в которую превратилась работа в гараже без этой самодеятельной движухи, буквально убивает и волю, и разум.

А ведь так мечтала отдохнуть! Вот, пожалуйста, отдыхай... И не выходит.

***

Однажды вечером, когда Рахат в последний раз обходил свое хозяйство перед концом дня, он остановился возле рабочей станции Даари – она проверяла навигационную систему грузовика, что у нее, как выяснилось, неплохо получалось – и сказал:

– Был приказ отправить тебя завтра в Пещеры на осмотр.

– Так точно! – машинально ответила Даари. Потом удивленно спросила: – Капитан, а зачем меня осматривать в пещерах?

Она к тому времени обращалась к Рахату уже так, попроще, без «господина».

Рахат пояснил:

– Не тебя осматривать, а сами пещеры. В смысле, городские. Там музей и туристическая развлекаловка, но вся эта территория официально числится за нами, за гарнизоном... Не в смысле, что мы доход оттуда получаем, а в смысле, что безопасность обеспечиваем. По контракту. Полковник Сурраи лично все курирует, – Рахат усмехнулся едко, очевидно, намекая, что Сурраи что-то еще кладет себе в карман. – Там три зоны. Та, куда пускают публику – это рядом со входом. Потом чуть больше еще зона – там работают научные сотрудники. Там же запасники музея, склады, еще что-то. Ее положено раз в неделю обходить на предмет возможных угроз. На постоянке там капитан Элликит... Не знаешь? Ну, ты его вряд ли встречала, он в клубе не бывает. К нему обычно направляют штрафника-другого. Ты раньше в фаворе была, а на прошлую неделю расчет уже был сформирован. Вот, теперь ты будешь.

– Что там такого ужасного? – спросила Даари чуть удивленно.

Она помнила, что вход в пещеры расположен в Аттоне. Лишняя поездка в город – это ведь обычно считается призом?..

– На Аттону у тебя времени не останется, – мрачно посулил Рахат. – Там километры этих пещер в доступной зоне, весь день уйдет. Обстановка не самая приятная. И древние ловушки, говорят, до сих пор попадаются. За последние лет десять два человека там пропало.

Даари пожала плечами, подумав, что к текущему моменту ее представления о приятном и неприятном претерпели самые радикальные изменения. Пропажа двоих людей за десять лет ее не особенно пугала. Мало ли, может, пьяными в подземелья пошли? Правда, вот насчет древних ловушек... С ее везучестью, надо думать, любая ловушка – ее.

На следующий день пришлось встать в четыре утра и трястись в стареньком внедорожнике – том самом, на котором она в свое время перетягивала чары – чтобы поспеть ко входу в пещерный комплекс к началу дежурства. Расчет состоял из самой Даари и двух мужиков лет пятидесяти, похожих друг на друга так сильно, что она сперва приняла их за братьев. На самом деле одного звали Хают Эллекит, был он по званию капитаном второго ранга, магом из аппарата коменданта. Второй оказался унтер-офицером, сержантом Лоро (по имени не назвался), работником одного из складов. А сходство между ними пропадало, стоило кому-то из них заговорить.

Эллекит оказался человеком добродушным, доброжелательным и компанейским – однако, почувствовав, что Даари к разговору не расположена (хотя, разумеется, она отвечала на вопросы старшего по званию), проявил тактичность и больше не расспрашивал. С Лоро они давно друг друга знали и ехали в пещеры вместе не в первый раз.

– У них же там на складе проштрафиться – дело насквозь житейское, да, сержант? – подмигнул Элликит.

Лоро только кисло промолчал.

Аттона еще спала, когда они проехали сквозь нее; осенние сумерки рассеивались поздно, воздух только начинал по-дневному светлеть, когда на проходной музея заспанный сторож подписал у них Эллекита документы и долго гремел ключами, пропуская через боковой вход.

У Даари возникло острое чувство дежа-вю: она припомнила маленькую лесенку и подземные помещения Зоопарка, где они с Инге беседовали в тот день, который теперь казался Даари первым днем ее неприятностей!

Служебный вход все равно сначала вел через экспозицию для посетителей – разница между ним и парадным входом заключалась только в размере створок. Подземный музей выглядел внушительно. У входа висела табличка, по которой Даари только мазнула взглядом – но все же, выхватив группу знаков, уловила, что передняя камера изначально использовалась для как караульная и адаптационная: здесь привыкали к солнечному свету люди, выходившие на поверхность днем (она еще раньше читала, что это, мол, древнее заблуждение, будто они выходили только ночью, когда драконы спали – ночью невозможно обрабатывать поля, а без наружных посевов жизнь древних поселений сразу становилась очень грустной и, как правило, недолгой). Здесь же хранилось оружие, чтобы его можно было сразу схватить и использовать, магические амулеты, запасы некоторых ресурсов. Оно же служило в спокойные дни местом работы для женщин, занимающихся сложным рукоделием: освещения снизу не хватало...

Сейчас для иллюстрации этих тезисов у входа сидело два манекена женщин, одна со стоячими пяльцами, другая с ткацким станком, и стояло несколько манекенов воинов с копьями и мечами.

– Вот варвары, опять ересь нарисовали! – пожаловался служитель, стирая сердечко со щеки одного из манекенов.

– Любят у вас его очень, – усмехнулся Эллекит.

– Так оно и есть, господин капитан... В этот раз на замену прямо смазливых прислали! Я уж просил пострашнее в следующий раз...

Даари пригляделась: лицо манекена неприятно напомнило ей лицо Дракона. Она тут же отвернулась.

Спуск под землю оказался далеко не таким впечатляющим, как она себе представляал: просто тускло освещенная каменная лестница, и коридор – квадратный в сечении, ничуть не похоже на кротовый лаз или тайный ход из какого-нибудь фильма. И никаких сталактитов и сталагмитов...

Они миновали несколько обширных музейных камер, тускло освещенных световыми шахтами и кристаллами аварийного освещения. Взгляд Даари скользил по предметам нехитрого предкового быта: боги-духи, даже удивительно, ведь вся та же самая магия была у людей, а вот не могли сделать себе нормально!.. Потом служитель отодвинул для них еще одну решетку, ведущую в темный проход – тоже со скучно-ровными стенами и потолком.

– Ну вот, – сказал сторож, протягивая Эллекиту фонарь. – Дальше ваша зона.

– Спасибо за помощь, – вежливо ответил Эллекит.

Провожая плетущегося прочь сторожа взглядом, Даари подумала, что если скука —самое страшное, что ее ожидает на этом обходе, она готова это пережить.

Однако тут Эллекит ее огорошил.

– Вот что, капитан Сат, – сказал он совершенно другим, деловым и серьезным тоном. – Тут эти проходы тянутся на километры. Если отстанете и потеряетесь – может, кости ваши найдут лет через десять. Или не найдут. Вам сигналку выдали?

– Так точно.

– Покажите, проверю.

Сигнальный амулет, лежавший у Даари в кармане форменной куртки, представлял собой небольшой кристалл с запаянной внутри довольно сложной плетенкой.

– Если заподозрите, что потерялись... Даже просто заподозрите!.. Немедленно разбейте кристалл. Он проложит от вас дорожку к кристаллу ключу, вот этому, – Эллекит похлопал ладонью по кристаллу рядом с дверью. – Сидите там и ждите, ни в коем случае не пытайтесь пройти по линии сами!

– Почему? – удивилась Даари.

– Потому что не дойдете, – просто ответил Эллекит. – Обязательно упустите. У вас нет нужной квалификации. Вообще просто следуйте карте на вашем магфоне, тут под землей установлены ретрансляторы, все должно нормально дотягивать. Если магфон вдруг начал ловить с перебоями, кончается заряд или карта мигает, тоже сразу возвращайтесь... Это я на тот случай, если одна останетесь. Но это вряд ли. Главное – вы всегда должны держаться рядом со мной или Лоро, он у нас человек опытный.

Как-то это не вязалось с нарочитой музейностью обстановки.

– Поняла, – сказала Даари.

– Ну а не поняли – ваша погибель, – кивнул Эллекит, развернулся и с самым будничным видом нырнул в проход.

Очень скоро Даари поняла, почему тот так ее запугивал.

Дело в том, что под землей оказалось очень темно. Не так темно, как в комнате с задернутыми шторами; еще темнее. Ничего не светится, ничего не видно. Слабый свет фонарика словно висит в пространстве, ты идешь из ниоткуда в никуда, ничего вокруг не меняется. Ориентиров нет, если не считать стен тоннеля вокруг. В стенах то и дело возникают проходы, то слева, то справа. Из этих бесформенных дыр даже сквозняком не тянет: воздух тут не двигается. Просто ведешь рукой по стене – и хопа, она проваливается в пустоту.

Иногда на стенах луч фонаря выхватывает переплетения магических нитей – в основном тусклых, безжизненных и несветящихся, хотя иной раз встречается и живая нить. Большинство их уходили в камень и Даари решила, что ориентирами они служить не могут; должно быть, это какая-нибудь армейская сигнализация, которую просто натягивали решеткой через все пещеры, не обращая внимания на то, в каком направлении проложены коридоры.

К счастью, как объяснил ей по дороге разговорчивый Эллекит, вся ближняя зона, та, что подлежит проверке армейцами, измечена условными обозначениями вдоль и поперек. По ним всегда можно выйти, даже если и магфон, и маяк откажут. Он эти обозначения ей показал: обычные стрелы и цифры, показывающие, сколько раз сворачивать и куда. А все проходы в Большой Комплекс перекрыты решетками.

Но – это все известные проходы. Даже ближняя зона изучена не полностью: предки зачаровывали проходы на совесть, потому что им приходилось таиться не только от Драконов, но и от враждующих кланов. Некоторые проемы открываются только магам, или только в третий лунный день каждого месяца, если у идущего есть при себе определенная вещь (или то, что охранная система, сбрендившая за давностью лет, сочтет нужной вещью). Поэтому можно наткнуться на неучтенный коридор, уйти по нему – и поминай как звали, тебя не найдут вообще никогда. Потому что у поискового амулета ограниченная рабочая дистанция.

– Так что никогда, никогда не выходите за дверь-решетку, если ее увидите, – наставлял Эллекит Даари. – И тем более никогда не входите в проход, если вы не видите его на карте... А если вы так себе читаете карту, лучше никогда не входите в проход без метки...

– А вы ходите? – спросила Даари.

– И я не хожу, – сознался Эллекит.

– А как же вы обход делаете?!

– А чего тут обходить? – вдруг подал голос до сих пор молчавший Лоро. – Тварей тут отродясь не было.

– Сержант Лоро, осторожнее с речами, – поправил его Эллекит. И добавил другим тоном: – Разумеется, приказ мы не нарушаем. Обходим, что можем. Но без фанатизма.

– А я так говорю – не заведется тут тварь, – сказал Лоро. – Чем она тут питаться будет? Тут же сухо. Мха даже нет.

Определенно, под землей он был разговорчивее, чем на поверхности.

– Заведется или нет, это не наша забота, – поправил его Эллекит. – Наша работа – провести плановый осмотр... О, вот и пришли!

Они оказались перед короткой лестницей, вырезанной прямо в скале. Лестничная клетка оканчивалась солидной деревянной дверью. Эллекит дернул ее за ручку, открывая.

За дверью черноту прорезал луч дневного света: Даари даже зажмурилась от неожиданности. Световая шахта приходилась высоко под потолком небольшого помещения, в центре которого чернел пеплом примитивный очаг, а у стены на каменной приступке стоял и лежал какой-то скарб: чайник, запасная лампа, коробка из-под табачной массы, какие-то мешочки.

– Наш постовой пункт, – сказал Эллекит. – Присядем, чайку заварим... А потом можно и обход провести. Не спеша.