Текст книги ""Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

– Культурно проводил время, – я пожал плечами. – Сначала чуть не сдох от старости, из-за чего пришлось лечиться адской магией. Потом узнал самую страшную тайну этого мира. Далее меня упекли за решетку, пытались сделать Танечкой. А когда не получилось, чуть было не замочили. После был суд, и теперь сам министр магии здоровается со мной за ручку.

– Прекрати придуриваться, – Лена болезненно сморщилась.

Да уж, еще по прошлой жизни замечал, что в мою правду хрен кто поверит.

– Ну а ты чего тут сырость разводить собралась? – спросил я, подходя к старосте. Очень осторожно, помня о том, что та может взбрыкнуть в любой момент. – Депрессия осенняя?

– Хуже… – Лена всхлипнула. – Просто я – пустое место. Посмешище для остальных.

– С чего ты так решила? – я все прекрасно понимал, но пусть выговорится. Да и конкретика не помешает. – Победительница марафона, староста, наверняка еще и оценки у тебя отличные…

– Да при чем тут все это?! – воскликнула Светлова. Она была близка к истерике. – Я думала… со мной действительно… хотят дружить… А они…

Мля, разревелась-таки…

– А они поматросили и бросили, – закончил я за старосту. – Чего и следовало ожидать.

– Какая же я… идиотка была… – сквозь слезы проговорила Лена. – Только потом поняла… Еще и вечеринка эта… После нее все в жопу и покатилось…

– Ты серьезно? – я вытаращился на Светлову. – Ты только что произнесла слово «жопа»? Мне не послышалось?

– Не послышалось, – буркнула та. – И сейчас не время для твоих дурацких шуточек. У меня действительно проблемы.

– Какие? – а вот тут я уже слегка напрягся.

– Мне не позволяют выполнять обязанности старосты. Мешают постоянно. Провоцируют. Соколовская эта… – Лена едва не оскалилась, – сука изобретательная…

– Ого. Знатно ты лексикон прокачала, пока меня не было…

– Дьяков…

– Ладно-ладно, извини. Что конкретно эта… Суколовская делает?

– Подставляет меня чуть ли не каждый день. Позорит. По-всякому. Я уже ни учиться спокойно не могу, ни… все остальное. Домой хочу… – Лена снова разревелась.

– Ну, домой всегда успеется, – серьезно ответил я. – Но это будет серьезный шаг назад. Нам такого не надо. А что до всего этого аристократического сброда… – наиковарнейшая ухмылка исказила мои уста. – Бери меня в помощники, я тоже парень изобретательный. И в магии умелый. Так что пара недель – и они взвоют. Сами не рады будут, что с тобой связались.

– Ага, – староста хмуро зыркнула на меня. – Знаю я твои методы. Потом всю академию по кирпичикам собирать придется.

– Фу-фу-фу, зачем же так грубо? Нет, – я снова ухмыльнулся. – В этот раз мы будем использовать оружие наших же врагов. Хитрожопость, провокации, скандалы, интриги и расследования. Но только с одним условием…

– С каким еще условием? – насторожилась Светлова.

– Ты раз и навсегда забываешь про историю с Линдой. Ее не было. Понятно?

– Понятно…

– Вот и славно. Но… – я окинул старосту проницательным взглядом, от которого та снова напряглась. – Кстати говоря, за тобой еще один должок…

– Какой? – пролепетала Лена.

– Помнится, кто-то не так уж и давно в журналисты планировал податься. Интервью у меня брать, и все такое. Так почему мне до сих пор никто в рожу диктофоном не тычет? Давай, дерзай. Я страсть как душу излить хочу.

Глава 7

Министр магических отношений Петр Крылов наблюдал за тем, что происходило на главном государственном тренировочном полигоне. Увиденное впечатляло.

Полтора десятка магов разного возраста, как мужчин, так и женщин, усиленно тренировались. Зависали в воздухе, поднимали при помощи телекинеза тяжеленные металлические блоки, в прямом смысле слова играли с огнем, льдом или водой, создавали фантомов или оружие, воздействовали на освещение, из-за чего в огромном зале становилось то нестерпимо ярко, то почти полностью темно.

– Ну, как вам, Петр Егорович? – с легкой ноткой подобострастия спросил сопровождающий Крылова маг-ученый, круглый, с длинными волосами, внушительной лысиной и весь какой-то карикатурный.

– Очень даже неплохо, – ответил министр, наблюдая за тем, как один из магов выстроил едва видимую защитную стену, а второй пытался пробить ее ярко-зелеными энергетическими сгустками. – И что, все они действительно еще месяц назад не могли использовать магию?

– Абсолютно верно, Петр Егорович. Ни одного даже самого элементарного заклинания. Но теперь вы сами видите результат. Разумеется, до показателей, так скажем, взрослых и опытных магов наши подопечные пока не дотягивают…

– Насколько сильно?

– В достаточной мере. Но это дело поправимое. Каждый из здесь присутствующих возвращает себе былую мощь ударными темпами. Теперь их энергоканалы функционируют идеально, а сами восстановившиеся трудятся с большим энтузиазмом. Сами понимаете, Петр Егорович, потеря силы для них стала трагедией, а то, что ее можно вернуть – чудом. Так что трудятся ребята в поте лица.

Свет в огромном зале пару раз мигнул, а затем стал зеленым. С потолка опустилась тяжелая грозовая туча, каждую секунду выстреливающая молниями.

– Бронислав Матвеев развлекается, – с робкой усмешкой пояснил ученый. – Наш маг-стихийник. Самый многообещающий, с ним Илья Дьяков закончил работу всего четыре дня назад.

– Стало быть, мальчишка не обманул, – задумчиво пробормотал министр, наблюдая за исчезающей тучей.

– Верно, Петр Егорович. Каким-то образом ему удается воздействовать на искалеченные энергоканалы и приводить их в порядок.

– Удалось выяснить, как он это делает? Вы же наверняка следили за ним во время процедуры. Сканировали, измеряли и так далее…

– Да, все так, Петр Егорович. То, как Илья Дьяков воздействует на энергоканалы, в чем-то сродни телекинезу. Усилием воли он захватывает нужный участок, разрывает и сращивает обратно, но уже в правильном положении. Складывается впечатление, что он работает как хирург над пациентом с неправильно сросшимися костями.

– Интересно… – Петр Крылов вспомнил ход «эксперимента», предложенного этим светловолосым и крайне дерзким мальчишкой.

В качестве подопытного был приглашен Герман Самойлов бывший телохранитель министра. В прошлом превосходный боевой маг, чья карьера закончилась в одночасье из-за появления Столпов. Герман всегда превосходно терпел боль, но когда Дьяков занялся им… Да, впечатление складывалось такое, что Самойлова оперируют, причем без наркоза. Тот морщился, шипел, иногда вскрикивал. Пару раз пытался дернуться, но обездвиживающее заклинание уберегло его от этого. И уже после первого сеанса напрочь утративший дар маг-ветеран смог кое-что продемонстрировать. Детские фокусы, по правде говоря, но в его случае и они были прорывом.

– Еще как, Петр Егорович. Мальчик действительно обладает уникальным даром. Скорее всего он один такой во всем нашем мире.

– Вот как? – министр приподнял брови. – Стало быть я напрасно надеюсь, что в скором времени к Илье присоединится целая группа магов-специалистов, также способных возвращать чародеям силу?

Ученый заметно побледнел, это было видно даже в полумраке, вновь затопившем пространство полигона. Совсем рядом что-то загрохотало и стало заметно жарче. Вернувшие дар маги продолжали «развлекаться».

– Мы анализируем и исследуем действия Ильи Дьякова во время каждого сеанса, Петр Егорович, – тихо сказал ученый. – И, к сожалению, пока никто из наших специалистов не смог повторить то, что делает юноша.

– Почему? – министр нахмурился, и ученому стало еще более не по себе. Впервые он оказался лицом к лицу с главной персоной магического сообщества и… В общем, настолько сильно бедняга волновался лишь во время первого сексуального опыта. Возможно, именно поэтому тогда все получилось настолько неудачно. Главное, чтобы не было провала сейчас. – Ваши специалисты недостаточно квалифицированы, чтобы повторить последовательность действий, которая вам уже известна досконально?

– Петр Егорович, проблема не в этом, – проблеял ученый. – Просто никто из наших магов не может вступить в контакт с энергоканалами. Для нас они… гм… неосязаемы. Вы ведь и сами прекрасно знаете, что представляют собой эти сосуды, по которым струится магическая энергия. Их структура…

– Но Илья Дьяков каким-то образом с ними взаимодействует, – перебил Крылов. – Значит, есть способ. И вам необходимо его узнать.

– Разумеется, Петр Егорович, – бедняга поклонился. – Мы все выясним. Все же месяц – крайне малый срок для того, чтобы полностью изучить чьи-либо способности, тем более такие уникальные. Просто дайте нам время.

– Даю. Работайте.

Но что-то подсказывало Крылову, что все старания яйцеголовых пойдут насмарку и Дьяков так и останется единственным, кому по силам возвращать магам дар. А это плохо, очень плохо. В одиночку мальчишка будет работать непозволительно долго, а возвращение магов в строй – задача первостепенной важности. Особенно сейчас, когда выяснилось, что со Столпами можно покончить и если этого не сделать, то всему миру придет конец.

Рассказанное Дьяковым шокировало и напоминало скорее сюжет фантастического романа, нежели реальность. Заговор адских сущностей и земных магов, грядущий апокалипсис – и один-единственный герой, способный все исправить. Бред какой-то. Именно поэтому министр устроил мальчишке самую тщательную проверку. И очень удивился, когда тот ее прошел. Все семнадцать экспертиз. Ошибки быть не могло, юный наследник уничтоженного рода не лгал. Значит, дела очень хреновые.

И хуже всего то, что у министра, пожалуй, впервые в жизни не было плана действий. Казалось бы, не такая уж и сложная задача: пройти в центр Столпа и уничтожить его сердце, чем бы оно ни являлось. Тем более, как рассказал Онежский, внутри адской территории Дьяков чувствует себя как рыба в воде. Однако как насчет ублюдков-заговорщиков и инфернальных тварей? Пускай даже получится уничтожить сердце первого Столпа, который тут, рядом, практически под боком. Но что потом? Участники заговора сразу все поймут. И вряд ли будут просто стоять и смотреть, как маги во главе с Ильей пускают в расход их труды. Значит, начнется война.

Разумеется, ее можно избежать. Достаточно лишь «закрыть» Чернова, Прохорова и всех остальных, кто связался с выходцами из Преисподней. А потом ликвидировать. Оснований для этого более чем достаточно. Да даже если бы их, оснований, не было, ситуация такая, что нужно действовать, и плевать за законы, нормы, правила и прочее. Беда лишь в том, что эти сволочи за последние годы нарастили впечатляющую мощь. И «закрытие» с последующей ликвидацией все равно превратится в войну. Чтобы одержать в ней победу, придется как следует поскрипеть мозгами.

***

– И что, долго еще эта ублюдина будет валяться без дела? – Велимир Прохоров со смесью злобы и брезгливости разглядывал лежащее на операционном столе существо. Искалеченного сына выродка Дьякова. Тот хрипел и задыхался, словно был готов сдохнуть прямо здесь и сейчас. – Когда?..

– Довольно скоро, господин Прохоров, довольно скоро, – чернокожий старик, сухой как мумия, с желтыми склерами слезящихся глаз, улыбнулся, показав остро заточенные зубы. – Связь между «куклой» и жертвой крепнет с каждым днем. И вот-вот достигнет тех величин, когда можно будет начать действовать.

– «Вот-вот» – это через сколько? – Чернов тоже не скрывал раздражения, глядя на чернокожего мастера вуду. – Пока что у меня складывается впечатление, что мы просто вкладывает немалые средства черт знает во что и сидим, ждем у моря погоды. Мне это не нравится.

– Понимаю, – тот кивнул. – Господа хотят результат. И скоро получат его. Примерно через месяц-полтора.

Прохоров тихо выругался, Чернов просто помрачнел.

– Вижу, господа недовольны, – продолжил мастер вуду. – Мне жаль, но придется потерпеть. Если вы хотите идеального результата.

– Что будем делать? – спросил Прохоров, обращаясь к Чернову. – Может плюнем на все и вышвырнем этого сраного людоеда? Все равно толку ноль, только бабки тратим.

– Выкинуть всегда успеем, – задумчиво ответил тот, наблюдая на корчащимся уродцем. Интересно, что бы сказал выродок Дьяков, если бы увидел, во что превратился его сын?.. – Но сейчас лучше набраться терпения. Я получил довольно лестные отзывы о работе нашего дорогого гостя, – аристократ отвесил поклон в сторону чернокожего, и тот опять оскалился. – Свое дело он знает. Значит, и в случае с Дьяковым не должен подвести. А парня надо наконец-то убирать.

– Именно. И чем скорее, тем лучше, – прорычал Прохоров. – Прямо сейчас, в ближайшее время. А не через полтора месяца, – последнюю фразу он бросил мастеру вуду.

– Не понимаю, почему господа так спешат, – сказал тот. – Ваша жертва – всего лишь мальчишка.

– Ага, мальчишка. Который, вполне вероятно, знает то, что не нужно, – произнес Чернов. – И эта его дружба с Крыловым… Неспроста. Сейчас, когда Дьяков добрался до министра, – он серьезно посмотрел на Прохорова, – мы в еще большей опасности. Если наши предположения о его осведомленности верны…

– Можешь не продолжать, – прорычал Велимир. – Сам знаю. Так что давай-ка, – он обратился к чернокожему, – бери ноги в руки и ускоряй процесс. Понятия не имею как, но сделай.

– Что же, – было видно, что тот не в восторге от подобного обращения и спешки нанимателей, – есть один способ. Но для этого понадобится ряд дорогих расходных материалов. Если хотите, я составлю смету.

– Хотим, – ответил Чернов. – Действуйте.

Кинув еще один брезгливый взгляд на хрипящее существо, которому предстояло стать ключом к гибели Дьякова, он покинул лабораторию. Прохоров последовал за ним.

***

– И все-таки ты несчастна. Несмотря на все мои старания.

Линда вздрогнула. Меньше всего она ожидала вновь услышать этот чарующий голос. Женщина слышала его лишь раз в жизни, но запомнила навсегда. А его обладательница… Линду никогда не тянуло к другим женщинам, но в случае с этой таинственной особой все было иначе. От нее веяло магией, которая разжигала дикую страсть. Линда желала отдаться ей и делать самые безумные вещи, лишь бы подарить и получить наслаждение.

Несколько легких шагов, и… она возникла в поле зрения Линды.

– Ты? – прошептала та, не веря глазам.

Возможно, это действительно сон. В последнее время Линда плохо различала, где явь, а где забвение. Всему виной была сильнейшая душевная боль и, разумеется, те препараты, которыми ее практически кормили, тщетно пытаясь вывести из депрессии.

– Я, – вновь эта будоражащая полуулыбка. Сердце забилось, между ног стало тепло и мокро, и Линде захотелось подняться и поцеловать эти полные губы, пускай даже они были странного серого цвета. – Это действительно я. И ты не спишь.

– Но почему ты здесь? Ты ведь сказала…

– Я прекрасно помню, – гостья кивнула. – Я сказала, что помогу тебе лишь раз. Подарю то, что позволит тебе шагнуть навстречу счастью. И вроде бы все было хорошо, до последнего года, верно?

– Верно, – прошептала Линда, вспоминая.

Очередной подпольный турнир, довольный Борис, наблюдающий за действом, решительный Илья, расправляющийся со свитой ее мужа, он же с ней в одной постели… А потом комната без окон, маги с фальшивыми улыбками и уколы… Они были настолько болезненными, что хотелось кричать. И уж если Линде было так плохо, то что тогда приходилось терпеть ее малышу? От этой мысли потекли слезы, и женщина тихо заскулила, чувствуя, что тоска вновь сжимает сердце когтистой лапой, впивается в него.

– Ну-ну, не надо, – она подошла, погладила Линду по плечу, и той сразу стало легче. Более того, вновь вернулось возбуждение. – Именно поэтому я вновь рядом с тобой. Чтобы еще раз избавить тебя от боли.

– Боюсь, это невозможно, – прошептала Линда.

– Напрасно. Хотя теперь тебе предстоит потрудиться куда усерднее, чем при приготовлении того волшебного зелья. Придется рисковать жизнью, лить кровь, убивать всех, кто встанет на твоем пути. А их будет немало.

На пару мгновений Линде стало не по себе. А перед мысленным взором возник Илья.

– Да, – подтвердила собеседница. – Ты будешь вынуждена встать на тот же путь, что и твой избранник. Но не только ради вашего малыша, но и ради него самого. Илье грозит смертельная опасность.

– Ему всегда грозит смертельная опасность…

– Верно. Но сейчас все гораздо серьезнее, чем обычно. Илья может получить удар в спину, такой, от которого уже не оправится.

– Наш малыш как-то в этом замешан? – Линда вспомнила те несколько мгновений, когда видела нечто, извлеченное из ее чрева, и женщину замутило. – Его кололи… неспроста?

– Да. Он нужен тем, кто хочет избавиться от Ильи, и послужит для этой цели в качестве главного инструмента. Именно поэтому ребенка надо забрать.

Забрать… Это жуткое существо, которое должно было стать прекрасным младенцем. Ангелом… Дурнота усилилась, особенно когда Линда поняла, что даже не представляет, каким образом будет забирать своего искалеченного сына. А уж что с ним делать дальше…

– Понимаю, это непросто и страшно. Но ты должна быть смелой. Ради себя, ради Ильи, ради вашего ребенка… И это лишь малая часть того, что поставлено на карту.

– Почему? – возбуждение вновь утихало, вытесняемое чувством беспомощности. В самом деле, как Линде противостоять тем, кто с легкостью похитил ее средь бела дня на оживленной столичной дороге? – Почему я? Я ведь даже не маг…

– Ты станешь им. На время. Я помогу, – гостья приблизилась. Всего на шаг, но даже этого Линде хватило, чтобы снова ее захотеть. – Дам нужную силу. Но решимость тебе придется искать в собственном сердце. И я прошу: отыщи ее, отдайся ей и сделай все необходимое.

– Для чего ты мне помогаешь? Какой твой интерес?

Еще шаг. Линда невольно сомкнула ноги.

– От жизни Ильи зависит очень многое. У него есть миссия, и если он ее не выполнит, то всему этому миру придет конец.

– Ты говоришь об апокалипсисе?

– Да. Многие погибнут, планета будет изувечена. А мой супруг останется в плену навсегда.

– Твой супруг? Навсегда? Кто он?

– О, этого тебе лучше не знать. Скажу лишь, что он очень могущественен. Как и Илья он стал жертвой заговора и… – гостья замолчала и развела руками. – Итак, дорогая. Ты согласна сделать все, о чем я говорила?

– Д-да.

– Готова ли ты принять силу, которую я хочу даровать тебе?

– Готова…

– Умница, – на прекрасном лице, которое не портил даже зеленоватый оттенок кожи, вновь появилась полуулыбка. – Я ни капли в тебе не сомневалась.

– Но я боюсь, что не справлюсь. Я ведь не маг и понятия не имею, как обращаться с силой.

– Не волнуйся. Здесь все так же, как и на любовном ложе. В нужный момент ты поймешь, что нужно делать.

Господи, ну зачем она заговорила об этом? Любовное ложе… Линда живо представила широкую, накрытую шелком кровать, себя… и ее. Целующихся, ласкающих друг друга, стонущих и счастливых.

– Это будет очень больно? – спросила Линда, желая отвлечься. Иначе она попросту сойдет с ума от желания.

– Больно? – удивилась гостья. – Что именно?

– Ну… принятие силы.

– Ах, ты об этом. Нет. Это будет совсем не больно. Даже наоборот. Я прекрасно вижу все, что ты чувствуешь.

Она подошла к кровати вплотную и взяла Линду за руку. Женщина часто задышала, не сводя с незнакомки глаз.

– Существует много способов передачи силы, – прошептала та, наклоняясь над Линдой, заставляя ее трепетать. – И я выбрала такой, который подарит тебе только радость.

В следующую секунду она оказалась сверху. Откинула одеяло, приникла губами к губам Линды. Та, не в силах поверить, что это происходит наяву, ответила на поцелуй, готовая ко всему, к любому безумству.

Глава 8

Я дочитал черновик интервью, написанного Леной, и вернул ей листы. Та, кусая от волнения губу, ждала моего вердикта. Ни дать, ни взять – прилежная ученица перед строгим экзаменатором.

– Ну как? – спросила староста, когда пауза, по ее мнению, слишком затянулась. – Не понравилось, да? Плохо написано?

– Почему сразу плохо-то? – удивился я. – Откуда такой пессимизм? Нормально все. Хорошо даже. Только вот много всяких-разных сантиментов.

– Например? – Лена насторожилась.

– Допустим, вот здесь, – я ткнул пальцев во вторую страницу интервью. – Про мои глаза, которые искрятся призраками прошлого. Это уже перебор. Во-первых, плагиат, во-вторых, у нас тут все-таки интервью, а не мелодрама… Ну а в-третьих, какие призраки прошлого, если я никогда не знал ни Мирона, ни Анастасию Дьяковых? У меня нет о них воспоминаний, моя мать – Алиса. Всегда была ею и навсегда останется.

– Хорошо, я уберу, – задумчиво ответила Светлова. – И в принципе по тексту пробегусь, почищу такие моменты.

– Уж будь добра, – кивнул я. – Подобными фразочками только бабушек до слез доводить, а у нас тут все-таки сенсация.

– Но в общем и целом тебе как?

– Говорю же, хорошо. Очень понравилось, как ты по Чернову и всей их компании проехалась. Вот умеешь, когда хочешь. В меру цинично, с небольшим наездом, но при этом деликатно.

– Ну, как ты говорил, так я и воспроизводила, – Лена пожала плечиками. – Только мат убирала.

– Решила уже, в какую редакцию нашу бомбу подложишь?

– Пока думаю. Есть три варианта. Думаю, всем и разошлю, а там уже как получится.

– Вот и правильно. Увидишь, их главреды еще махач устроят за возможность опубликовать твое творчество, – я ободряюще подмигнул, и Лена улыбнулась.

Вместе с ней мы соскользнули с подоконника и двинулись на лекцию, болтая о светлом будущем Светловой, пардон за каламбур, в грязном мире столичной журналистики. Настроение было превосходным, особенно у Лены, но ровно до тех пор, пока мы не зашли в аудиторию и не увидели народное творчество наших одногруппников-дегенератов.

Карикатура занимала почти все пространство довольно-таки широкой доски и изображала старосту. Нелепая прическа, платье дикой расцветки, настолько короткое, что из-под подола виднелось то, что должно быть надежно спрятано, тупая улыбочка и косоглазие – все это было изображено мелками. Рядом с «произведением искусства» толпились ухмыляющиеся одногруппнички из числа аристократов. Кто-то просто зубоскалил, другие фотографировали и тут же отправляли в соцсети, наверняка с едкими комментариями.

Я спиной почувствовал, как Лена окаменела. Обернувшись, увидел ее бледное лицо и дрожащий подбородок. Наполненные отчаянием глаза не отрывались от карикатуры. Еще чуть-чуть – и будет истерика. То, чего эти хитрожопые гондоны и добиваются.

Сотрясать воздух, спрашивая, кто это сделал, я не стал. Просто отыскал взглядом Матвейку, кивнул ему. И спустя несколько секунд над головой «художника» возникло алое иллюзорное облачко.

Автором «портрета» оказался типчик из свиты Елдаковского. Звали его вроде бы Дмитрий, а фамилию я уж тем более не запомнил. Сейчас этот рыжий чмошник, очень похожий на отожравшегося крысенка, вместе с остальной своей стаей сидел за партой и наслаждался произведенным эффектом.

Ну, покайфовал – и будет.

Захватить невысокую аристократическую тушку телекинезом труда не составило. Димасик, понятное дело, сначала растерялся, затем начал орать и трепыхаться. Особенно когда я приблизил его к доске.

– Ну что, ушлепок? – я заставил уродца зависнуть прямо передо мной. – Решил талантами блеснуть?

– Ты чего несешь, Дьяков?! – взвизгнул тот. – А ну, поставь меня на пол!

– Не так быстро. Сначала наведем порядок…

С этими словами я, по-прежнему используя телекинез, стал возить аристократом по доске, будто тряпкой. Повезло еще, что эти мудаки не додумались зачаровать карикатуру, и сейчас та благополучно стиралась, раскрашивая дорогой темно-синий костюмчик козла во все цвета радуги.

– Э? Чего происходит? Слышь ты, урод…

О, дружки Димасика во главе с Елдаковским пришли в себя. Повскакивали с мест и кинулись ко мне.

Впрочем, хрен они добегут. Невидимая защитная стена не просто остановила их, но и слегка оттолкнула. А визжащий и мотыляющийся во все стороны рыжий крысеныш продолжал избавлять доску от плодов своего «творчества».

Что удивительно, большинству остальных одногруппников это понравилось даже больше, чем карикатура. Я видел, с каким интересом они следили за происходящим, кто-то усмехался и снимал на телефон. Даже пара одобрительных возгласов была.

– Елена Андреевна… – а вот холодный голос госпожи Елизаветы Соколовской не узнать было невозможно. Сама аристократка сидела подобно статуе и следила за происходящим с самым мрачным видом. – Вы собираетесь выполнять обязанности старосты? Такое безобразие нужно прекращать немедленно.

Внутри «Елены Андреевны» происходила самая настоящая борьба. С одной стороны, она понимала, что обязана тормознуть меня. Все же студенты академии не предназначены для стирания с доски всякой хрени. Но с другой... Я видел, что какая-то ее часть кайфует, наблюдая за действом.

К счастью, к этому моменту на доске мало что осталось. Можно было заканчивать. Но напоследок…

Перед тем, как посадить Димасика на задницу прямо на полу, я сделал еще одну гадость. Надавил бедняге на мочевой пузырь так, что аристократик очень обильно обоссался. Это, разумеется, тоже заметили все, и я подлил масла в огонь:

– Мля, дорогой, ну как же так? – я добавил в голос притворного сожаления. – Что ж ты не сказал, что высоты боишься? Мы бы тогда что-нибудь другое придумали…

Промычав что-то нечленораздельное, козел вскочил. Еще раз посмотрел на темное пятно промеж своих промежностей и рванул прочь из аудитории.

– Ну вот, как-то так, – пробормотал я, задумчиво разглядывая пестрые меловые разводы, оставшиеся на доске. – Честно говоря, абстракционизм мне всегда нравился гораздо больше.

– Ты чего творишь, козел? – защитная стена пропала, и Елдаковский приблизился ко мне. – Знаешь, что мы с тобой за такое сделаем?

– Боюсь даже представить. Но уточню сразу: я буду сопротивляться. И поэтому еще неизвестно, кто, кому и что сделает. Смекаешь?

Парнишка смекал – я по глазам видел. Он прекрасно понимал, что я сильнее, а благополучие собственной жопы было для него ох как дорого.

Поэтому я спокойно прошел мимо, но дойти до парты, за которой Матвейка едва не подпрыгивал от восторга, мне не дали.

– Илья Миронович… – голос Соколовской стал еще холоднее. – Вы отдаете себе отчет в том, что только что сделали? Нападение на другого студента с использованием магии… Вы переходите все границы.

– Вот как? – я обернулся к аристократке с гаденькой улыбочкой. – Мне вот другое интересно… Когда этот крысеныш тут художничал, ты, Елизавета Батьковна, тоже возмущенно голосила? Или вместе со всеми смотрела и зубоскалила?

Красотка вспыхнула, но удержала себя в руках.

– Я попрошу вас придерживаться этикета, – процедила она. Да уж, вряд ли с ней кто-нибудь когда-нибудь так фамильярничал. – Хотя бы в стенах академии. Понимаю, вам это сложно…

– Да в жопу твой этикет, девочка, – я приблизился, навис над ней и обжег по-настоящему холодным взглядом. – Если нутро гнилое, то вонь никаким этикетом не перебьешь. Лучше об этом подумай.

Ответить ей было нечего, поэтому я наконец-таки добрался до парты и плюхнулся рядом с Матвейкой.

– Ну ты, блин, даешь, – тот смотрел на меня ошарашенно и качал головой. – Псих натуральный.

– Ты даже не представляешь насколько, – я усмехнулся и состроил кровожадную физиономию. – Но это все диета из новорожденных щенят. На какие-то биохимические процессы в башке влияет, вот фляга и свистит.

Несколько секунд заморышу понадобилось, чтобы понять: это опять мой упоротый юмор. Ну да ничего, полгодика соседства за одной партой – и парень начнет мгновенно раздуплять, что к чему. Главное, чтобы у меня получилось подарить миру и эти полгодика, и еще долгие-предолгие тысячелетия. Дело за малым – разобраться со Столпами Преисподней.

– Ты очень рискуешь, Илья, – продолжал гнуть свою серьезную линию Матвейка. – Даже если ты сильнее этой компании… Они все равно найдут способ испоганить тебе жизнь. Знаешь, какие у них связи? Пара-тройка таких случаев, они настучат кому надо – и тебя отчислят из академии.

– Ну и хрен с ней, – я пожал плечами.

– Хрен? Но ведь ты говорил, что если не окончишь ее, то не получишь статус аристократа.

– Было дело. Но с тех пор кое-что изменилось.

– Что?

Я в ответ лишь сделал загадочное лицо. Не говорить же ему, что я выполняю суперсекретную работенку для самого главы Министерства магических отношений. Так что статус аристократа – лишь вопрос времени.

***

– Давненько я тебя таким довольным не видела, – Алиса в очередной раз внимательно оглядела меня. – Надеюсь, ничего не случилось?

– Мам… – я сделал вид, что страшно возмутился. – Вот что это такое вообще?.. Задумчивый – значит, случилось что-то. Хмурый – проблемы еще серьезнее. Довольный – вообще армагеддон на дворе.

Хотя про последнее я, конечно, зря.

– Ну извини, – женщина пожала плечами. – Но сам понимаешь, за последний год твой образ жизни изменился настолько, что просто голова кругом. И я не знаю, чего от тебя ожидать.

– Понимаю. Прости… мам. На самом деле сейчас и впрямь есть кое-какие трудности, но уже очень скоро я с ними справлюсь. И тогда заживем мы с тобой… Припеваючи.

Алиса в ответ слегка улыбнулась и стала разливать по тарелкам суп. Безделье последнего месяца страшно ей надоело, и несколько дней назад женщина попросила у Онежского разрешения поработать на кухне. Готовить она любила всегда, собственно, поэтому и открыла кондитерскую. И здесь тоже очень скоро развела весьма и весьма бурную деятельность. Новые блюда, старые и всем знакомые, но также с кучей новшеств. В общем, и повар аристократа, и все, кто находился в доме Онежского, включая меня, по достоинству оценили старания красавицы.

– Вкуснотища, – с набитым ртом пробубнил я. Прожевав и проглотив, продолжил: – Короче, я решил… Скоро мы откроем свой собственный ресторан, и ты там будешь шеф-поваром. Равных заведению во всей столице не найдется.

– Ну прям… – Алиса махнула рукой, но было видно, что ей приятно. – Ресторан… В него еще до открытия столько денег нужно будет вложить, что страшно становится.

– Деньги не проблема, – я пожал плечами, вспоминая внушительные циферки в контракте, который не так давно заключил с Министерством магических отношений. – Главное – таланты надо реализовывать. И мечты должны сбываться, – кинул на Алису многозначительный взгляд. Благодаря памяти Ильи мне было известно, что женщина больше всего на свете хочет открыть свое заведение.

– Мечты… У нас с тобой была кондитерская. Но сейчас, когда люди Андрея Ильича забрали меня сюда, ее пришлось… законсервировать, – на последнем слове ее голос дрогнул. – И при этом уже начинает расти долг за аренду, сотрудники ушли после того, как я с ними рассчиталась. В общем, – она покачала головой, еще больше погрустнев, – реанимировать ее будет трудно.

– Ничего… мам, разберемся, – говорить, что Алиса вряд ли когда-нибудь вернется в нашу провинциальную жопу, я не стал. Нечего волновать ее лишний раз.