Текст книги ""Фантастика 2024-117". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Семен Кузнецов

Соавторы: ,Тим Волков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 314 страниц)

Глава 11
Игра (II)

– И что это значит? – спросил я, переведя взгляд на Брауна. – Сыграть по-взрослому?

Я готов был самоотверженно броситься прямо на него, схватить за горло и придушить. Да, стрельба в спину лишила бы меня жизни, но выбраться из этой заварушки иначе уже вряд ли бы у меня получилось. А так унесу с собой на тот свет хотя бы одного гада.

– По-взрослому – это значит, делая крупные ставки, – ответил Браун.

И улыбнулся.

Эта улыбка мне не понравилась.

– Отказаться, как я понимаю, у меня нет возможности? – спросил я, оглядывая сидящий.

Браун вновь улыбнулся.

– Странная игра получается, – продолжил я. – Это тоже по-взрослому? Когда насильно сажают за стол, тыча стволами в спину?

– Такая уж взрослая жизнь, – пожал плечами Эрнст.

И зычно рассмеялся.

– У меня нет денег играть сейчас с вами, – холодно произнес я.

– А кто сказал, что можно играть только на деньги? – тут же ответил Браун, став в миг серьезным.

Я вопросительно глянул на него.

– У тебя есть то, что вполне пойдет за ставку на игру. К примеру, завод «БлагоДать».

Теперь все встало на свои места. Я мельком глянул на Дантеса – тот нервно кусал губу. Понятно к чему устроили все это представление. Проигранная ставка вполне может считаться веской причиной вернуть «БлагоДать» его прошлому хозяину. И Дантес видимо каким-то способом уговорил Брауна помочь ему – наверняка пообещал долю в фирме.

– Ну, что скажешь? – спросил Браун, вновь взявшись за пистолет и разглядывая так, будто видел в первый раз.

– А что же вы будете ставить?

Этот вопрос явно напряг присутствовавших.

– Или вы только на словах можете про по-взрослому говорить?

Дантес оскалился, сжал кулаки. Браун глянул на него с упреком, тот затих.

– Хотите отобрать у меня «БлагоДать» – так сделайте это. Только учтите, что таким образом вы нарушите уголовный кодекс, уважаемые аристократы. Вряд ли вам это охота. Да и владеть ворованным вы не сможете долго – ни одна сделка по такому правовладению не будет считаться легитимной. Так что давайте, господа, покажите какие вы все взрослые. Или напрудили от страха?

Мои слова явно внесли в компанию элемент раздражения. Ворон и Боров заерзали на местах, Индюк засунул в рот новую сигарету, забыв вытащить старую.

– Хорошо, – наконец произнес Браун. – У нас есть что поставить.

– И что же?

– Ставлю завод свой, мукомольный.

Сидевший рядом Ворон удивленно зыркнул на Эрнста, но ничего не сказал.

– Вот моя ставка, – сказал тот. Потом повернулся к остальным. – Ну, а вы что молчите?

– Ставлю закладную на имущество, – с жаром воскликнул Дантес.

Из всех присутствовавших, кажется, он единственный, кто верил в победу. Еще бы, эта игра была выгодна только ему, ведь для него, как понял, все и затевалось.

– Ты что скажешь? – спросил Браун. Глядя на Борова.

– Эрнст, такие ставки… – замешкался тот.

– Боишься? – злобно прошипел Браун. – Если боишься, то тебе не место за этим столом.

– Не боюсь, – тут же ответил тот, напугавшись еще больше. – Но просто…

– Ты делаешь ставку или нет? Что у тебя есть? Ферма на сто голов?

– На сто пятьдесят.

– Вот ее и ставь.

Эта ставка была явно меньше моей, но видимо больше ничего у него и не имелось.

– Я ставлю мануфактуру на Малой Крупской. Хорошая мануфактура, доходная, – произнес Индюк.

Тоже маленькая ставка по сравнению с другими. Но Браун поддержал:

– Действительно хорошая мануфактура, сам видел и знаю. Принимается.

Голова моя невольно закружилась. Едва я только осознал, какие деньги сейчас играются за столом, на меня накатило волнение. Возьми я такой куш, то сразу же поднялся в Рейтинге Аристо на пару позицией вверх, а то и больше. Но я понимал, что в случае своей победы едва ли мне удалось бы получить выигрыш. Пристрелял еще до того, как я потяну руки к столу, чтобы забрать приз.

Значит нужно соображать, как отсюда улизнуть до того, как завершиться игра.

– Ну вот и отлично, – потер руками Браун, глядя на стол. – Начнем игру?

И кивнул крупье:

– Раздавай.

– Нет, – оборвал я. – Чтобы исключить возможные нечистые махинации я предлагаю сменить раздающего.

– Что?! – Браун искренне удивился.

– Такое предложение я имею право сделать – на правах того, кого пригласили играть. Вы же помните, я надеюсь, правила? Пусть раздает, к примеру, он.

Я протянул колоду карт охраннику, который тыкал стволом мне в спину. Таким образом я убивал сразу двух зайцев – менял крупье, который и в самом деле мой подкинуть нужную карту Брауна, а еще убирал от себя лишнего надсмотрщика.

Охранник явно растерялся, не ожидая такого поворота событий.

Браун нехотя кивнул, разрешая тому раздавать.

Охранник принялся неумело тасовать колоду.

– Не боитесь проиграть? – спросил я, продолжая вносить в стан врага сумятицу и переполох.

Нужно было сбить их с равновесия, вывести и заставить нервничать – так будет легче прочитать их.

Браун вновь рассмеялся.

– Проиграть? – произнес он. – Нет, проиграть я не боюсь. Потому что точно знаю, что сегодня мне повезет. А вот, паренек, посиди пока с закрытым ртом.

Он вновь взял пистолет и повернул стволом в мою сторону.

Да, он все прекрасно понимал, зачем я это делаю. Что ж, против пистолета не попрешь, пришлось замолчать.

Видимо чтобы как-то разрядить обстановку да и самому снять напряжение, оживился Боров. Повернулся к Ворону, начал, похрюкивая, говорить:

– Недавно в Париже был. Поругались с одним поляком насчет вина – какое лучше. Я ему про «Александровац Павич», а он мне про «Фанагор». Представляете? «Фанагор»! Потом поругался с одним французским офицером, который поляка поддерживал. Бестолковые эти французы! До того разошлись, что я хотел им в кофе плюнуть!

– Плюнули? – с важным недоумением спросил Ворон.

– Нет, – покачал головой Боров. – Не плюнул. Бутылку этого самого «Фанагора» об голову им разбил!

Бором рассмеялся, мелко потрясывая подбородком. Остальные посмотрели на него со смешанными чувствами, но ничего не сказали.

Карты были розданы. Игра началась.

Нужно было оставаться хладнокровным. Но сердце мое стучало быстро, не давая сосредоточиться. Странно, я и раньше играл на крупные суммы – конечно не на такие, но все же, – однако сегодня заметно нервничал.

«Спокойно! – сам себе произнес я. – Без лишних движений. Просто представь, что это самая обычная игра, на монету».

Как ни странно, но это подействовало. Пульс замедлился, я успокоился. Голова вновь наполнилась холодом.

Как говорил один умный человек, есть две игры, одна – джентльменская, а другая игра всякой сволочи. Так вот, сегодня игра была даже не всякой сволочи, а грязи. Словно вся болотная гадость выползла в полнолунье из своих чавкающих убежищ и решила скинуться в картишки. Да еще и меня затащили на это. Но что делать, когда выбора нет? Придется играть.

Итак, что же мы имеем?

Я взял карты. Семерка, восьмерка, девятка, валет, король.

Проходная карта. Но делать окончательные выводы рано. Надо смотреть, считать, надеяться на удачу. А она тут тоже играет определенную роль. В этой конкретной игре даже больше, чем обычно, потому что – и я это понимал, – помимо уже сделанных ставок на кону была и моя жизнь.

Взятка.

Две десятки.

Браун с прищуром посмотрел на меня, я на него. Дуэль взглядами.

Черт!

Кулаки мои невольно сжались.

Спокойно. Не показывай эмоций. Они читают. Они все читают. Постоянно.

Сброс.

Обмен.

Пара – пришли шестерка и семерка «пики».

Дрянь! Чтоб тебя!

Круг.

На руки пришла ведьма. Не так плохо, как может показаться. Если знать, как правильно ее разыграть.

Ведьма…

Коварная дама «пик». Она умножает проигрыш в десять раз. И обычно того, к кому она пришла на руки. Однако это правило действует и в том случае, если ведьму успеть скинуть. Причем в решающем раунде.

Нужно придержать ведьму. Я чувствовал, что она еще сыграет отведенную ей роль.

– Володя, – позвал Индюк охранника. – Принеси выпить, У меня кончилось.

Он показал пустой стакан.

– Так же, хереса? – спросил тот.

– Нет, пожалуй, выпью водки.

– И я бы не отказался горло смочить, – поддержал его Боров.

Охранник ушел, на мгновение впуская в комнату, где царило средоточие тишины, напряжения и мрака веселость и музыку общего зала.

Мы вновь продолжили игру.

Пара взяток.

Сброс.

Обмен мелочью.

Круг.

Комбинации у всех сменились, но я держал их всех в голове. Впрочем, я не сомневался, что и Браун тоже все помнил.

Вновь обмен и отбой.

Охранник раздал еще всем по карте.

Я глянул на игроков. Теперь, после таких ставок, им было трудно скрывать свои эмоции и игроки часто прокалывались. Индюк куснул губу. Ворон дернул правым веком. Боров начал чесать кончик носа желтым заскорузлым ногтем.

Браун… В уголках глаз появилась небольшая морщинка, какая бывает, когда улыбаешься. Однако игрок не улыбался. Это был странный сигнал, специфический и мог означать как хорошую карту, так и полный провал.

Пришлось рисковать.

Я скинул валета. Браун – поддержал «трефовым» валетом. Остальные скинули в прикуп по паре.

От выкуренных сигарет в тесной каморке можно было вешать топор. Принесли водку. Я бы тоже не отказался бы выпить, но мне естественно никто не предложил.

Каждый из игроков пил по особенному, и я тоже уделил этому внимания. Когда последний глоток выпивки оросил горло присутствующих я уже примерно знал, кто с чем сидит.

Прошли круг.

Вышли на финишную прямую.

Ситуацию решали последние три взятки, от них зависело многое.

Пришел король и восьмерка. Слабая пара. Но ничего. Раньше времени паниковать не надо. У остальных тоже не руда.

Индюк, наконец, получил, ход и зашел с семерки «трефы».

И полностью соответствуя своей кличке, зашел с крупной масти. На стол упал туз. Индюк от гордости даже задрал нос, в горле у него что-то забулькало и заклокотало – кажется, он смеялся.

– Индир, ты уверен? – спросил озадачено Ворон.

Тот закивал.

Я понимал, что хотел сделать Индюк – перекрыть поток мелочи и задрать ставки. Я бы тоже так сделал, но я считал. А вот Индюк если и считал, то явно где-то ошибся. Да и карты перепутал. Это было явно видно по такому смелому ходу.

Дантесу пришлось тоже скидывать крупняк. Он с явной неохотой кинул на стол короля и валета. Ворон беззвучно выругался. Кинул туза. Боров задумчиво и аккуратно, будто возвращал на место ядовитого паука, положил на стол короля.

– Ваше слово, Александр, – произнес Браун.

Мои расчеты говорили о том, что у него должна быть пара – король и… либо валет, либо дама. Насчет последнего я не было уверен – в кону были еще карты и оставался шанс на то и другое.

Что ж, если у него дама, то я проиграл. Причем с треском – в руках остается «пиковая» ведьма.

А если же у него валет, то еще ничего не потеряно.

Черт! Что же у него?

Глаза Брауна блестели. Вновь дуэль взглядами. Теперь мы пытались считать друг друга не таясь – к чему скрывать это на финише? И мне показалось, что и сам Браун не уверен в своей победе. Он тоже не мог с точностью сказать, что есть у меня на руках. А огромнее ставки только добавляли нервозности.

В комнате повисла гнетущая тишина. Такая, наверное, стоит в гробу, который уложили в могилу и закопали.

– Чего же вы ждете? – повторил свой вопрос Браун. – Вскрывайтесь. Ваша очередь.

– Пара, – сказал я, укладывая первую карту. – Туз.

– И? – не выдержал Дантес, даже приподнимаясь на стуле.

– И ведьма, – ответил я, бросая «пиковую» даму на стол.

Браун молчал.

Но я успел считать его эмоцию за мгновение до того, как он взял себя в руке. У него был валет! Валет! Карта, слабее моей! Он проиграл!

Все перевели взгляд на Брауна. Но тот не спешил открывать свои карты.

– Александр, ты вроде серьезный парень, – наконец произнес он, положив карты рубашкой вверх возле себя. – Ты должен понимать всю ситуацию. А ситуация следующая: ты находишься у нас, вокруг тебя – вооруженные люди. Одно движение – и мы нашпигуем тебя свинцом.

– Я не сомневался, что именно к этому все и придет, – ответил я. – К чему тогда весь этот цирк с картами? Не хотите вскрываться? Боитесь?

– Я ничего не боюсь. А позвал тебя по одной простой причине. Хотел сыграть с тобой, – ответил Браун. – Правда, хотел сыграть. Пистон, когда рассказал, как ты его ловко обул, мне прям интересно стало. Но сейчас не об этом.

– А о чем?

– Ты сделал неправильную вещь – забрал у нашего хорошего друга и правильного человека его собственность.

– Этот правильный человек убить меня хотел, – ледяным тоном ответил я.

– Разговор сейчас не об этом.

– Пусть будет так, – кивнул я. – Тогда давайте вернем его в основное русло. И я говорю вам – открывайте ваши карты. Немедленно!

– Не нужно мне приказывать, – ледяным тоном произнес Браун.

Лицо его посерело, а в глазах блеснули огоньки ярости.

– Ловко вы пропускаете ненужные и неудобнее факты в разговоре и акцентируете только на том, что вам нужно! – усмехнулся я.

– Александр, не будь дураком.

– Именно и делаю сейчас. И прекрасно понимаю одну вещь – убьете меня, обратно получить вам «БлагоДать» не удастся.

Это напрягло присутствующих. Особенно Дантеса.

– Это еще почему? – осторожно спросил Браун.

– Потому что документы оформлены хитрым способом и таким образом, что в случае моей смерти все акции распродаются равными долями не более одной сотой процента в одни руки. Так что купить контрольный пакет акций вам не удастся, как ни крути.

– Врешь! – закричал Дантес, подскочив со стула и стукнув кулаком об стол.

– Успокойся, – по-отечески произнес Браун. – Парень блефует. Неужели ты не видишь?

– Думаете, я действительно блефую? А если нет?

– А вот это мы сейчас и выясним! – закричал Дантес, выхватив пистолет и приставив его к моей голове.

– Дантес, успокойся! – рявкнул Браун.

– Нет, Эрнст, я убью его! Убью этого засранца! Он обобрал меня до нитки! Я убью его! Клянусь всеми богами – убью! Прямо сейчас! Высажу ему мозги на этот стол!

Он и в самом деле готов был всадить мне в голову свинца – я видел это в его безумных глазах.

Спохватилась охрана, но в их глазах, в отличие от Дантеса, было смятение. Они не знали что делать – отбирать оружие у гостя или не лезть. Браун махнул им не вмешиваться. Сказал:

– Дантес, возьми себя в руки.

– Эрнст, ты не представляешь какой хитрый этот засранец. Его надо убить, прямо сейчас. Иначе он оставит тебя и меня без штанов – ты и моргнуть не успеешь.

«Это уж точно! – подумал я. – Уже оставил!»

– Дантес, я тут решаю, кому и что делать, кому жить, а кому умереть. Так что положи оружие!

Дантес глянул на Брауна. Безумие вновь захлестнуло его и он уже едва ли что-то соображал.

– Эрнст, он ведь обыграл нас. Неужели ты не понял? Он сейчас обыграл нас! Всех нас!

– Ты желаешь поспешные выводы, – холодно ответил Браун. – Или ты уже видел мои карты?

– Ну так покажите их наконец, – подлил масла в огонь я.

– Я его убью! – взвизгнул Дантес и повернулся ко мне.

И за мгновение до того, как ситуация накалилась, закипела и Данте начал палить во все стороны без разбора, невидимая рука схватила меня и в самое ухо мне кто-то произнес:

– Кажется, нам пора валить отсюда!

Глава 12
Посол

За мгновение до того, как пуля прошла у моей головы, меня кто-то дернул, и я завалился на пол.

– Дантес! Успокойся! – закричал Браун.

– Убью, подонка!

Оживилась охрана, выхватила пистолеты.

– Призрак, ты? – шепнул я.

– А кто же еще? – ответил знакомый голос.

И вновь прикоснулся ко мне. Я тут же исчез.

– Возьми себя в руки! – рявкнул Браун, подскакивая с места и отвешивая Дантесу звонкую пощечину.

Тот пришел в себя, успокоился, начал тяжело дышать, словно пробежал кросс. Потом глянул в мою сторону и вдруг вытянулся в лице.

– Где… он?

Остальные тоже перевели взгляды. На полу валялся только стул.

– Куда он делся?! – закричал Браун, обращаясь к охране.

Но та лишь пожала плечами. Они отвлеклись на беснующегося Дантеса и не углядели моего мгновенного исчезновения. А я в это время уже стоял с Призраком у дверей. Открывать их сейчас было ни в коем случае нельзя – сдадим себя. Выждать.

– Что за черт? – выдохнул Боров, тоже хлопая глазами и ничего не понимая. – Тут же только был!

Был – да сплыл!

– Где Пушкин? – зарычал Браун, подскочив к одному из охранников и схватив того за грудки. – Куда пропал?

– Тут он… был… – растеряно ответил тот.

Присутствовавшие принялись двигать стульями, заглядывать под стол.

– Долго не выдержу, – прошептал Призрак. – Тяжело держать.

– Терпи! – одними губами прошептал я. – Иначе крышка нам!

Самого Призрака я не видел, но чувствовал, как дрожат от напряжения его руки. Мне хотелось ему задать множество вопросов и один из них – как он нашел меня? Но это конечно же потом? Сейчас – предельная сосредоточенность и молчание.

– Я тебе глаза выколю за то, что проворонил Пушкина! – прорычал Браун в самое лицо охраннику.

Тот побледнел – знал, что это не простые угрозы.

– Эрнст, не горячись, – произнес Ворон, вставая со стула.

Браун посмотрел на него так, что тот вновь сел на место.

– Тяжело! – прошептал Призрак.

Я с ужасом увидел, как мои руки на мгновение проявились, хоть и пятнами, но стали видны! Если бы не полумрак, царивший возле двери, то нас бы точно обнаружили. Хорошо, что Призрак вновь напрягся и мы вновь стали невидимыми.

– Держись! – просипел я.

Призрак ничего не ответил.

По моей спине потекли струйки холодного пота. Я понимал, что если сейчас мы проявимся и обнаружим себя, то убьют не только меня, но и Призрака – свидетели им тут ни к чему.

– Какой у него Дар? – обернулся Браун к Дантесу. – Он может исчезать?

– Нет, – покачал головой тот. – Нет у него такой способности.

– Тогда куда он делся?

– Может, окно? – спросил Индюк, поглядывая на маленький квадрат, расположенный почти под самым потолком.

Окно было маленьким, но теоретически я мог в него пролезть.

Браун тряхнул головой. Он явно не понимал, как мне удалось проскочить туда не замеченным.

– Накурено, – продолжил размышлять Индюк, осматриваясь. – А паренек юркий, бойкий. Подпрыгнул – и линять.

Это объяснение устроило Брауна. Он рявкнул:

– Быстро, на улицу!

И первый бросился на выход.

Дверь распахнулась и трое охранников выскочили наружу. А следом за ними и мы.

Бежали мы так быстро, как не бегали никогда. Я хотел предложить Призраку затеряться среди толпы, но он лишь отмахнулся.

Мы выскочили на улицу, где нас уже ждала машина.

– Внутрь! – из последних сил выдохнул Призрак.

Едва мы заскочили в машину, как мой спаситель тут же вновь стал видимым. Вид у него был не важный – применение Дара высосало из него все силы и он едва не падал в обморок.

– Жми! – крикнул я, еще не видя кто был за рулем.

Колеса машины взвизгнули и мы рванули прочь. Выехав на соседнюю улицу и пристроившись в поток машин, я наконец смог спокойно выдохнуть и успокоиться. Выбрались из переделки.

– Пушкин, опять ты в какие-то неприятности сунулся? – проворчала Катя.

Перегородка между водительским креслом и салоном опустилась, и я увидел подругу.

– Катя! – радостно воскликнул я. – Как вы нашли меня?

– Скажи спасибо Иосифу. Он увидел, как ты выходишь на улицу с двумя какими-то… сомнительными девушками и пошел следом за тобой. Увидел, как тебя посадили в машину и сразу сказал нам. Ну мы и рванули в погоню. Если бы не пробка на Тверской, то не смогли бы мы тебя нагнать. А так, пока твои похитители объезжали ее, мы смогли упасть им на хвост.

– Катя, постой, – я присмотрелся к девушке. – Ты что, пьяная?

– А какой мне быть если я в клубе была? И отрывалась бы дальше, если бы не опять ты! Если сейчас перевернемся, разобьёмся и умрем – я тебя убью!

Мы еще долго колесили по городу, стараясь не заезжать на большие улицы. Потом, убедившись, что погони нет, решили ехать домой. Катя подбросила Призрака (тот к концу поезди уже пришел в себя, хоть и был еще слаб) до его дома, повезла меня.

Мы остановились возле дома. Я вышел, подошел к водительской двери.

– Уверена, что доедешь? Может, тебе такси вызвать? – спросил я у Кати.

– Я не сильно пьяна, доеду, – ответила та.

И махнула мне рукой, подзывая подойти ближе.

Я наклонился. Катя высунулась из окна, обняла мою шею и поцеловала в губы.

От такого неожиданного поворота я даже опешил.

– Все, бывай, Пушкин! Помни – через три дня в корпус кадетский. Не забудь!

И не успел я ничего ей сказать, как Катя вдавила педаль «газа» в пол и скрылась в ночи.

Списав все на выпитое, я побрел домой. Но настроение, признаться, у меня все же поднялось.

– Саша, ты где потерялся?

Отец с упреком посмотрел на меня. Я хотел ему рассказать, что произошло со мной на самом деле, но не стал – не хотел лезть в долгие разговоры. Сейчас нужно принять ванну и как следует отдохнуть.

Я закрыл дверь, вошел в дом.

– Ты пил? – отец принюхался.

Я кивнул. Ну вот, сейчас начнется.

– И что же ты за дрянь ты хлебаешь? – отец вновь принюхался. – «Морган Петрофф»? Эту дешевую подделку?! Пей нормальный виски, не позорь отца!

Я улыбнулся, кивнул.

– Батя, мне бы отдохнуть. Устал.

– Конечно отдохни, – ответил отец. – И как следует выспись. Завтра нам нужно быть при полном параде в летней резиденции Его Величества Алексея Ивановича.

– Что?! – сон как рукой сняло. – Зачем? Зачем нам к Императору?

Меня обуяли смешанные чувства. Тысячи вопросов начали роиться в голове. Признаться, так первая встреча с Императором в тумане начала казаться мне игрой воображения, но сейчас вновь все заиграло новыми красками, стало острым и ярким. Неужели по мою душу вызвали?

– К нам в Российскую Империю приезжает японский посол по линии Министерства финансов, – отец наморщил лоб, медленно, стараясь не коверкать язык, произнес: – Акира Камияма, так его зовут.

– А мы тут причем?

– Император собирает всех князей западного округа, в том числе и меня. Акира едет сюда с важной миссией – настроить диалог между Москвой и Токио. У Токио есть интересы на западный округ, на мануфактурную и производственную его часть. Хотят, как я понял, инвестиций вливать. Но думаю там не только это будет основной темой. Японцы народ скрытый, с двойным, а то и тройным дном. Наверняка и другие вопросы решать будут, но тонко, даже скрыто. В общем, вопрос политический. Так что пока отдыхай – а завтра вместе и поедем, тем более тебя тоже пригласили.

Я кивнул, пошел к себе в комнату, где едва лег на кровать, как тут же уснул.

* * *

Подъем был ранним, а сборы долгими и нудными. Марина долго уговаривала меня надеть черный фрак и бабочку – видите ли, так положено по этикету. Пришлось соглашаться, хотя мне и казалось, что выглядеть я в этом буду как придурок. Но все вышло совсем наоборот. Едва я взглянул на себя в зеркало, как тут же понял, насколько я ошибался. Строгий костюм оказался идеального покроя (да и было ли в моем гардеробе что-то иное?), сидящий на мне красиво и подчеркивающий спортивное тело.

Я любовался собой, да и Марина пожирала меня глазами. Я хотел отправить ее за таблетками и водой – голова после вчерашнего немного еще побаливала, – но служанка вдруг как бы случайно обронила у моих ног галстук и с наивным взглядом наклонилась, чтобы поднять его. Я обнаружил, что нижнего белья на ней не было. Это обстоятельство заставило уйти головную боль на второй план.

– Какая же я неловкая! – выдохнула Марина, продолжая стоять в позе и откровенно демонстрируя то, что было у нее под юбкой. – Вам придется меня за это наказать.

Поднимать галстук она не спешила.

Пересилить себя не удалось. Пришлось закрыть дверь гардеробной и преподать урок Марине. Выйдя через полчаса довольные и взъерошенные, мы направились каждый по своим делам – служанка в кухню, я – вниз, где меня уже ждал отец, попивая кофе и листая ленту новостей.

– Доброе утро! – произнес он, отрывая от планшета телефона. – Прекрасно выглядишь! Готов к встрече?

– Готов, – кивнул я. – Только немного волнуюсь.

Это и в самом деле было так и связно было, скорее всего, из-за предстоящей встречи с Императором. Как он поведет себя? Как мне вести себя? Впрочем, он давал по этому поводу четкие инструкции – делать вид, что раньше мы лично не встречались и соблюдать протокол. Но волнение от этого все равно не проходило.

Машина подъехала за нами полдесятого, и мы поехали в Зимний сад, где и должна была произойти встреча.

Однако как оказалось, прежде чем попасть туда пришлось долго проходить досмотр и контроль со стороны спецслужб. Нас осмотрели и просветили всяческими приборами. И только когда убедились, что оружия у нас нет, пустили во внутренний периметр. Но и там нас ждала охрана. Нас осмотрел придворный менталист, потом выдал каждому по кругляшу, похожему на пуговицу, который блокировал все наши Дары. Это тоже была предосторожность, чтобы мы вдруг не совершили какой-нибудь теракт.

Хотя, мне казалось, только дернись, нас бы уже изрешетили снайперы, сидящие по периметру сада.

Обстановка была напряженной и напряжение только усилилось, когда нас наконец запустили во внутренний дворик, где стояли остальные князья и высокопоставленные чиновники. Пушкин пошел здороваться со всеми, прихватив и меня с собой, пользуясь случаем и представляя каждому. После пятого человека мы подошли к толстяку.

«Боров!» – промелькнуло в голове.

Это действительно был он, толстяк, который сидел в тот злополучный вечер в накуренной комнате и играл с Брауном.

– Коллежский советник третьего ранга господин Артур Бернадский, – представил отец Борова.

– Очень приятно, – холодно ответил я, не протянув тому даже руку.

Боров хрюкнул, что-то ответил, сделав вид, что не знает меня. Хотя узнал – я прочитал это в его глазах.

Вот так встреча. Впрочем, этого следовало ожидать. Все гости того вечера были людьми с высокими постами, а линии их работы часто пересекаются. Так что Боров – это, возможно, не последняя встреча. Нужно быть готовым ко всему.

Мы разошлись в стороны, встали в конец ряда в ожидании японского посла.

К нам в зал зашел советник и принялся рассказывать основные правила как вести себя при Императоре – резких движений не делать, в глаза не смотреть, вопросы первым не задавать, рук для приветствия не тянуть.

Я понимал, что нарушив хоть одно из этих правил, можно было с легкостью словить пулю прямо в затылок. Особенно насчет первого правила – не делать резких движении.

Этот инструктаж еще больше натянул всем присутствовавшим нервы.

По протоколу первым в зал должен был прийти японский посол – в знак уважения к Императору. И он не заставил себя долго ждать. Его делегация был небольшой, всего четыре человека: сам посол, худой пожилой уже японец с черными тонкими усиками и двумя выпирающими вперед передними зубами, переводчик, такой же худой и пожилой мужчина в черном костюме с заплатками на локтях, охранник и девушка, лет восемнадцати. И пока делегации проходила зал, направляясь к нам, я неотрывно смотрел на девушку.

Ее лицо было белым, но эта белизна была не болезненной, а напротив, мраморной, какая бывает у античных фигур. Черные волосы связаны в тугой затейливый хвост. Маленький рот обведен алой помадой.

Девушка была одета в шелковый халат, украшенный драконами и рыбами.

Спутница японца держалась достойно, но дистанцию держала, уважительно пропуская гостя вперед, кивая ему иногда и очаровательно улыбаясь, когда он осматривал роспись потолка и золото барельефов.

– Господин Акира Камияма, – громко произнес советник, давая понять всем, что официальная часть мероприятия началась.

Все встали по струнке.

Камияма подошел к советнику, тепло с ним поздоровался, обменялся парой слов. Советник подвел к стоящим и принялся представлять их. Камияма здоровался со всеми рукопожатием и вполне неплохо излагался на русском языке, лишь иногда прибегая к помощи переводчика, чтобы вспомнить то или иное слово.

Очередь подошла к нам.

Советник назвал фамилию и должность отца, отец учтиво поклонился.

Японский посол протянул руку, и Федор Иванович пожал ее.

– А это мой сын, Александр.

– Очень на вас похож, – произнес посол, крепко пожимая мне руку.

Акцента почти не ощущалось, и я удивился насколько хорошо он может говорить на нашем языке.

– Kaeru no ko ha kaeru[1]1
  «Яблоко от яблони недалеко падает», дословно «ребёнок лягушки – лягушка».


[Закрыть], – на ломанном японском произнес отец.

Камияма удивленно посмотрел на отца. А потом вдруг звонко рассмеялся.

– Вы мне определенно нравитесь! – сказал японец, вытирая навернувшуюся от смеха слезу.

– А это моя дочь, – в свою очередь представил свою спутницу посол. – Харуко Камияма.

Девушка глянула на меня и кровь во мне закипела. Это взгляд… В нем было столько всего: и орлиная гордость, и кошачья независимость, и сила тигра.

– Очень приятно, – мягким бархатным голосом произнесла девушка.

– О, ваша дочь тоже говорит на русском! – воскликнул отец.

– Мое студенчество прошло в Московском институте международных отношений, – ответила Харуко, продолжая неотрывно смотреть на меня.

– Прекрасно! – произнес отец.

Японский посол согласился. Они начали обсуждать дни учебы, как вдруг стоящие у входа солдаты вдруг щелкнули ружьями и встали по стойке «смирно». Зазвучали трубы, наполняя звоном все пространство, густой звук наполнил помещение под самый потолок.

Посол обернулся. На лице заиграла еще большая улыбка, хотя казалось бы куда сильней можно улыбнуться?

– А вот и Его Величество! – воскликнул вдруг Камияма, увидев, как отрываются двери главного зала и к нам входит свита. – Император Российской Империи Алексей Иванович!