Текст книги ""Фантастика 2024-117". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Семен Кузнецов

Соавторы: ,Тим Волков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 314 страниц)

Глава 6
Друзья

– Чего встал? Отойди! – заголосили остальные ученики.

Не сразу я сообразил, что Император был мраморным.

«Статуя», – понял я, подходя чуть ближе.

Какого демона он тут, в этом мире, стоит? Подойдя еще ближе, я прочитал небольшую табличку: «Исаак Ньютон».

Не Зорг.

Значит, обознался. Но боги, как же похож! Я обошел статую, отметил точность деталей лица. Память подсказала, что это был какой-то известный математик и к Императору никакого отношения не имел.

Облегчённо выдохнув, я двинул на свое место.

Урок математики начался уже минут пять назад, а я все смотрел на св ои руки, пытаясь найти хоть один шрам от ожога. Не находил.

Интересная техника. Будь я каким-нибудь дикарем, то сразу же решил бы, что это магия. Но магии не бывает. А значит тут, в этом мире, очень высокий уровень развития техники, о котором я не предполагал. Да, этот антураж прошлого века сильно сбивает толку. Странное маниакальное желание жить там, где жили их прабабушки и прадедушки. Хотя у самих есть автомобили, компьютеры и вполне все неплохо развито. Ну не мне их судить.

Интересно, как же это так получилось заживить раны? Какие-то импланты в голове у докторши Нины? Я бы не отказался от таких для себя. Или что-то на уровне саморазвития? Да и Крыса удивили со своими огненными шарами. Опять-таки, этот загадочный Дар, о котором говорила Катя. Надо бы разобраться с этим, в будущем мне это…

– Пушкин! – шепнул кто-то и я обернулся.

Катя. Она сидела за две парты от меня. Чуть вздернутый носик смешно топорщился, а круглые очки и огромные голубые глаза только добавляли комичности.

– Ты как? – спросила девушка.

– Нормально, – я показал руки, хвастаясь невероятным чудом.

Но на Катю это не произвело впечатления. Она лишь удовлетворенно кивнула. Спросила:

– После урока пойдешь с нами в «Сбитень»?

Я напрягся. Сбитень? Это что еще такое? Место, где можно набить кому-нибудь морду? Какой-то бойцовский клуб? Это мне по нраву.

Но память подсказала – просто кафе.

– Иду, – ответил я, хотя и сам не понял, зачем так сказал – гормонами этого молодого тела я еще не успел научиться управлять, и вот уже второй раз вырвалось помимо моего желания.

Я хотел отказаться – зачем мне вообще сдался это «Сбитень»? Но Катя перебила:

– Отлично! Тогда там все и встретимся?

Все? – насторожился я. Кто еще – все? Так, нужно срочно поковыряться в памяти, чтобы понять кто…

– Пушкин! – на этот раз голос раздался громко и строго.

Учитель.

– Встаньте!

Ох, не люблю, когда мне в таком тоне что-то приказывают. Руки сами чешутся набить морду за такое. Но тут так не принято – учителей тут уважают. А за грубость, – не говоря уже про избиение, – пущенное в сторону учителя, можно получить вплоть до отчисления, чего мне сейчас край как не нужно.

Впрочем, я тоже учителей уважаю, особенно если они преподают боевые искусства.

Я поднялся.

– С кем вы там все болтаете? – спросил преподаватель, раздраженно потрясывая подбородком.

– Я? Ни с кем!

Катя благодарно кивнула мне, за то, что не выдал ее.

– Ни с кем? – повторил учитель. – Тогда расскажите мне о чем я вам битый час уже рассказываю.

Я напряг мозг, пытаясь вспомнить хоть слово. Бесполезно. Одно сплошное монотонное жужжание.

– Хорошо, давайте подскажу, – чувствуя свое превосходство и желая поиздеваться дальше, продолжил учитель: – Я говорил об проективных алгебраических многообразиях и пределах степеней простых тел.

Было слышно, как скрипят мозги учеников, тема была им явно не по зубам. Но только не мне. Я не растерялся.

Меня таким не проймешь.

– Так чего о них говорить то? – резонно спросил я. – Давно же доказано, что элептические кривые стремятся к бесконечности через третью прогрессию.

– Как… что… – смутился учитель. – О чем это вы?

– О том, что все уже известно. Зачем об этом говорить? Или это просто повторение пройденного материала?

Я оглянулся. Катя пожала плечами.

– Как это… известно? – еще больше растерялся учитель. Глаза его округлились. – Ведь это же гипотеза! Она еще не доказана…

Потом, прокрутив мои слова у себя в голове, он растерялся окончательно.

– И ведь действительно…. через третью прогрессию… к бесконечности. Пушкин, кто вам… как это…

Учитель попятился назад. Грузно плюхнулся в кресло.

– Вы это где прочитали?

– Нигде, – тут же произнес я, понимая, что сболтнул лишнего. – Просто думал, размышлял.

– Размышляли, значит?

Учитель схватил карандаш, оторвал от тетрадки одного из учеников лист, принялся что-то лихорадочно записывать.

Потом вновь откинулся на спинку стула. Вид у учителя был совсем растерян.

– Вот что, Пушкин, – произнес преподаватель. – То, что вы размышляете – это хорошо. Но от урока не отвлекайтесь. А про третью прогрессию… в общем, не время вам думать об этом. О чем-нибудь другом размышляйте. Вы молоды, вам о девушках думать надо, а не об этом всем. Об этом позвольте мне подумать. Вы про третью прогрессию забудьте. Неверная она. Еще проверить надо, расчеты сделать, но я чувствую, что не верная она.

– Хорошо, – пожал я плечами. – Как скажите.

Учитель закончил записывать, взял бумажку. Свернул ее в несколько раз и спрятал в нагрудный карман. Потом взволнованным голосом произнес:

– Урок окончен. Все свободны.

Мы вышли из кабинета и вместе с Катей направились во внутренний дворик школы. Сначала я был скептически настроен идти в непонятное место с не менее непонятным названием «Сбитень». Но узнав, что там можно выпить чего покрепче, поменял свое мнение.

Выпить и в самом деле нужно было.

Возле кряжистого дуба нас встретили четверо.

Я понял, что это были те самые друзья, про которых говорила Катя. Что ж, нужно принимать правила игры, если не хочу быть рассекреченным. А значит надо узнавать, что это за ребята, с которыми дружил прошлый Пушкин.

Первый был полноватый парнишка, с курчавыми светлыми волосами. На пальце виднелся перстень с буквой «В» и совой слева. Память подсказала – это был Федор Ильич Ваменко, младший сын одного знатного рода.

Второй, точнее вторая – крепкая девушка, с короткой прической. Ее мускулатуре позавидовал даже я. Однако общие грубые черты тела женственности не убавляли и не превращали ее в мужланку, хотя по повадкам она именно такой и была. Тамара Алексеевна Корнеева. Не сказать что из знатного рода, но и не из простых. Крепкий середнячок, отец из бояр, торгующих какими-то электронными деталями для оборонки и поднявшийся на этом.

Третий – под стать ей здоровяк. Квадратные похожие на молоты кулаки, такая же голова. Из рабочих. Я даже удивился – как так? В школу берут и таких? Память подсказала – Сергей Бульмяк, а именно так его звали, показал отличнейшие результаты по физподготовке. В борьбе-за-вороток он добился потрясающих результатов. Заняв первое место по областным соревнованиям, он обеспечил себе место в школе. Всякий раз, выступая от имени своего учебного заведения на соревнованиях и получая призовые места, он обеспечивал и дальнейшее свое обучение. Ему ставили «тройбаны», особо не спрашивали, понимая, что он тут только для того, чтобы поддерживать высокий спортивный имидж Школы.

Четвертым оказался худой как жердь паренек. Иосиф Сертаков. Когда-то из знатного рода, теперь же представитель увядающей фамилии. Отец умер, наследником стал старший сын, все спустил на игорные дела, погряз в долгах. Пока жива мать – Иосифу еще как-то удавалось держаться в школе. Да и знания имелись у паренька. В компьютерах он шарил.

«М-да, – угрюмо подумал я, оглядывая присутствующих. – Ну и компашка».

– Ну ты даешь, парень! – воскликнул Федор, поправляя курчавые длинные волосы, которые так и норовили спасть на глаза. – Отличился!

– Тебя сегодня как будто подменили, – произнесла Катя. – С Крысой подрался, с преподом по математике на какие-то темы общался, о которых никто даже и не слышал. Что с тобой?

– Стресс, – ответил я первое, что пришло в голову.

– Это из-за того случая? – осторожно спросила Катя. – Из-за стрельбы на сеансе мадам Шерер?

Я кивнул. Версия эта меня вполне устраивала.

– Расскажи! – тут же произнес Сертаков.

Длинной шеей и худым лицом он походил на жирафа.

– Иосиф, не приставай к нему! – пробурчала Катя.

– А чего?

– Захочет – расскажет. Думаешь, приятно ему об этом вспоминать? Да и от Крысы ему влетело знатно.

– Я думал, он тебя убьет.

– Это я его чуть не убил, – ответил я.

– Ну так что, в «Сбитень» идем или тут торчать будем? – сказала Катя, потерев ладони.

– Идем! Конечно! Я только «за»! – подхватили остальные.

– Далеко собрались, щенки? – вдруг раздался знакомый гундосый голос.

Это был Крыса.

* * *

– Или так быстро забыл, что разговор не закончен?

Крыса усмехнулся.

– Не забыл, – ответил я, глядя на подошедшего.

Был он не один, с ним стояло трое. Двое как на подбор – с квадратными рожами, такими же квадратными кулаками и телами что в ширину, что в длину одинаковыми. А третий, точнее третья…

Метель.

Это была та самая девушка с белыми волосами, которая пыталась меня разговорить насчет Дара после драки с Крысой. Значит она заодно с ними. Интересно. Чутье не подвело меня.

– Ну, чего молчишь, Александр? – хищно улыбнулась Метель, сверкая взглядом.

Я оставался невозмутимым. И лишь сказал своим спутникам:

– Кажется, «Сбитень» отменяется.

Нина Михайловна, жди меня у себя в лазарете, если вообще жив останусь.

– Это я щас из тебя сбитень сделаю! – прорычал Крыса.

Я мельком глянул на своих друзей, те потупили взор. Понятно, помощи оттуда можно не ждать. Кто-то слаб, кто-то не хочет рисковать, потому что если вылетит со школы, то уже не вернется обратно.

– Ну что, щенок, готов сдохнуть? – Крыса ехидно оскалился.

Трезво сравнивая наши силы и возможности, я не отрицал и такого развития событий. У Крысы пятый уровень Дара. Кстати, надо бы еще с этим Даром разобраться – понять, что это такое и сколько их всего. У меня явно ниже (если вообще есть). У Крысы еще и его подельники – пара крепких ребят. Я – один.

К тому существовала одна немаловажная проблема.

Я с легкостью мог бы с помощью только одного карандаша, который лежал у меня во внутреннем кармане жилетки, пробить этому уроду сонную артерию, и убить гада.

Но…

Так поступать нельзя – выдам себя, загремлю за решетку, отчислят из Школы… Короче, столько неприятностей, что проще самому себе этот карандаш в шею воткнуть.

Но черти меня дери, если я испугался! Напротив, даже ощущал сейчас азарт. Не привык я к легким задачам. И не из таких передряг выбирался.

– Смелость, значит, отросла? – продолжал Крыса распаляться, видя, что я совсем не испугался и даже не отступил назад, когда он дернулся в мою сторону. – Сейчас мы ее тебе обратно заколотим вовнутрь!

Здоровяки загоготали.

Парень явно самоуверен, раз не спешит начать драку и болтает без умолку. Или, постой… неужели, боится? Первый раз я дал ему хороший отпор. Поэтому видимо сейчас и взял с собой дружков. А болтает больше для себя, чтобы распалиться, настроиться.

Мне стало спокойно. Страх – это хороший показатель. От страха слабеют мышцы, мозг работает не так остро, реакция замедляется.

Однако кое-что меня все же смущало в моем сопернике. Я ощущал что-то необычное, что было сложно описать словами. От Крысы исходила словно бы электрическая дуга, заставляя мои волосы шевелиться. Словно я встал совсем близко к неисправному трансформатору.

Я улавливал эти вибрации и сам невольно входил в какое-то странное чувство – словно пытаясь отстранить его от себя, погасить.

– Конец тебе, ущербный!

Крыса поднял кулак, видимо намереваясь создать огнешар. Но через мгновение удивленно глянул на свою руку, даже потряс ею. Огнешара все не было.

– Слышишь? Можешь могилу начинать себе рыть!

– Давай, Ник! Врежь ему! – начали подзадоривать его дружки.

Но Крыса медлил. Он вновь поднял руку и вновь опустил ее, взглянув на ладонь удивленно.

– Давай, подпали хвост этому ушлепку!

Я не стал отвлекаться на ответ – каждая секунда сейчас была дорога. Вместо этого я изучал противника. Каждое его движение было сейчас важно. По мелким перешагиваниям, по движениям рук и головы можно было почерпнуть важную информацию.

Стоит Крыса не ровно, правое плечо слегка поднято вверх. Упор на левую ногу, правая расслаблена. Руки тоже о многом говорят, одна совсем чуть-чуть поджата, ладонь не в кулаке, вторая напротив – прямая и напряжена.

И это говорит о том, что у Крысы давняя травма ноги, причем серьезная. Скорее всего, давно уже все зажило и восстановилось, но остаточные привычки, выработанные за время восстановления, еще остались. Отлично, на этом и сыграем.

Я рванул вперед. Но не успел даже поднять руку, чтобы ударить.

Путь преградила Метель и ловко отбила выпад.

А вот это интересно. Девушка была явно сильнее Крысы, ее уровень мастерства внушал уважение.

Отхватив от девушки звонкую затрещину, я отступил. Это был позор. Никогда еще ни одна женщина не поднимала на меня руку. А тут… Я чувствовал, как меня распирает. Но нет, нельзя давать волю чувствам. Это верная погибель.

Я закрыл глаза, вновь взглянул на кристалл и невольно улыбнулся – помогай, камешек, в полной заднице мы с тобой.

И вдруг… По телу прокатился мощный разряд тока. Кулаки налились свинцовой тяжестью. Зрение внезапно стало четким, словно все настройки кто-то выкрутил до максимума.

Я ощущал силу. Она наполняла тело, делая его мощным.

Но только сила эта была… словно мертвый магнетизм, холодной и чужой, забирающей все вокруг, подобно Черной дыре.

Я вновь рванул вперед. Ловко увернулся от выпада Метели, кулаком зарядил одному здоровяку, второму. Потом в прыжке отправил в нокаут Крысу – тот вновь не успел отреагировать. Этом парню следовало подтянуть свои боевые навыки, он слишком много ставил на свой Дар, который сегодня почему-то не применил.

Удар был ювелирно точным – я даже невольно загордился тем, как умело его провел. Именно в ту слабую точку на подбородке, которая выключает организм.

Крыса издал отрывисто «жме-ех» и распластался на земле в полной отключке.

Катя едва слышно присвистнула.

Метель бросилась на меня.

Я знал несколько десятков стилей боевого искусства, я дрался с мощными противниками, я убивал, но сейчас понял – если не найду способ избежать боя, то мне хана. И на то были две причины: я не хотел бить девушку, потому что это может вызвать определенные последствия (то же отстранение со Школы) и я понимал, что даже полученных сил мне едва ли хватит, чтобы одолеть Метель. Девушка обладала очень искусным стилем, который прекрасно мог справиться с моей силой, пока еще не обузданной, дикой.

– Хочешь испытать свою удачу? – как можно спокойным голосом произнес я, делая упор на слово «свою», возвращая нас к разговору из первой встречи.

Метель глянула мне прямо в глаза, пытаясь понять – блефую я или нет? Кажется, она, в отличие от меня, еще не сравнила наши силы и не взвесила все возможности и потому сильно сомневалась. Мычащий на земле Крыса только добавлял сомнений.

Меня пытались раскусить цепные псы императора и самые дотошные ищейки. Не смогли. Так что и это испытание я выдержал с достоинством.

Девушка разжала кулаки, лицо с напряженного, сменилось на презрение. Я понял – рисковать она не хочет. Поэтому нужно подводить к нужному мне итогу.

– Предлагаю ничью, – как можно небрежней сказал я, улыбнувшись. – Бить девушек у меня нет никакого желания.

– Это еще спорно кто кого побил бы, – прошипела Метель в ответ.

Крыса окончательно пришел в себя, застонал так пронзительно, что все невольно перевели взгляд на него.

Смотреть на его лицо без ужаса было невозможно. Вывернутая в бок челюсть, нос, и без того плоский, расквасился окончательно. Видимо это и стало последней каплей, Метель коротко бросила:

– Хорошо, ничья. Но только сегодня.

И широкими шагами ушла прочь. Квадратные спутники подхватили своего поверженного вожака и засеменили прочь, оставляя нашу компашку в покое.

– У тебя пробудился Дар! – ошарашено произнесла Катя, подходя ко мне.

– Внатуре, пробудился, – кивнул Бульмяк, крепыш из простолюдин.

– Мог бы и поддержать в драке, – пробубнил я, потирая разбитые кулаки.

– Мне нельзя, – ответил тот. – Выгонят.

– Ты что, не понимаешь, что я говорю? – не унималась Катя, обращаясь ко мне.

– У меня пробудился Дар, – повторил я ее слова. – И что с того?

– Как это – и что с того? – та окончательно была растеряна. – Это же не возможно!

– Почему невозможно?

– Ну ты же сам говорил… – девушка задумалась. – Ты что, врал тогда?

– Да о чем ты?! – не выдержав, с раздражением спросил я.

Мне было не до этих игр в вопросы и ответы, хотелось принять ванну и выпить каких-нибудь обезболов.

– Или постой… ты ничего не помнишь?

– Не помню, – хмуро ответил я.

– Ты говорил мне, что у тебя не может открыться Дар – каналы потеряны.

– И мне так говорил, внатуре, – кивнул Бульмяк.

– И мне, – подтвердил Иосиф.

Я насторожился.

– Говорил?

– Говорил-говорил! – кивнула Катя.

– Простите, ребята. Ничего не помню.

– Ну как же… – начали парни, но Катя их осадила.

– Не лезьте к нему! Не помните, что ли, что в него стреляли? У него из-за стресса провалы в памяти начались.

– Да, не помню ничего, – тут же кивнул я. И тут же уточнил: – Так что там я говорил насчет Дара?

– У тебя были потеряны каналы – все из-за какой-то детской травмы. Ты сказал, что этот процесс стал окончательным, и ты никогда не станешь Пробужденным, потому что Дар не откроется. Еще переживал, что род Пушкиных из-за этого начнет вырождаться – ты был последней их надеждой на дарованность и пробуждение.

– Поэтому и экзамены проваливал… – едва тихо произнес я, поняв, в чем все дело.

Сдать экзамены по техникам Дара и в самом деле не удалось – поэтому отец и таскался со мной по всяким странным местам, типа спиритических сеансов мадам Шерер, чтобы попытаться восстановить каналы.

– Верно, – кивнула Катя.

– Но Дар открылся… – осторожно уточнил я.

– Да! – воскликнула Катя. – Да еще какой, не ниже четвертого уровня! А может быть, и пятого.

– Точно, пятого, внатуре, – кивнул Бульмяк.

– Разве такое возможно? – уточнил я.

– Теоретически, возможно, – кивнул Иосиф, почесав подбородок. – Пробуждение Дара должно возникнуть при очень мощном толчке. Но фактически… вряд ли бы ты остался жив при этом. Сила такого толчка должна ровняться мощности сотни молний. Тебя бы в пепел превратило.

«Не превратило, – ошарашено подумал я, наконец, понимая, что со мной произошло. – Кристалл – именно он пробудил во мне дар, рассыпавшись в пепел. Он отдал мне всю свою мощь».

– Тогда сама судьба тебе сделала подарок! – улыбнулась Катя.

Кто знает, может, так оно и было?

Я хотел предложил ребятам все же двинуть в «Сбитень» и как следует надраться, но вдруг почувствовал невероятную слабость, которая навалилась на меня, да так, что я едва не упал.

– С тобой все в порядке? – насторожилась Катя.

– Я в полном…

Договорить я не успел – сознание подернулось белым туманом и начало в нем растворяться.

– Я…

Последнее, что я видел, прежде чем провалиться в темноту был асфальт, который резко ушел из-под ног и вдруг ударил меня по лицу.

Глава 7
Дар

– Допрыгался, голубчик!

Естера, командирша штурмовиков, эта соблазнительная сука, которая желала только одного – перерезать мне глотку, – подошла ко мне.

В руках у нее был скальпель.

Я дернулся, но не смог пошевелить ни руками, ни ногами – был прикован к кровати стальными наручниками.

– Значит, приснилось, – вздохнул я, вспоминая прекрасный сон про то, как я попал в другой мир, где у меня были слуги, а сам я был княжичем и еще у меня открылся Дар.

В космическом корабле гудело, и от этого гула сильно болела голова. Твою мать, почему Естера не убила спящего? Так было бы даже лучше. Видимо не хотела лишать себя удовольствия и взглянуть в мои глаза, увидев в них страх и боль перед моей кончиной.

– Ты что задумала? – спросил я ее, глядя на скальпель в ее руках. – Давай без глупостей, я отдам тебе кристалл.

– Какой кристалл? – удивилась Естер.

– Как это какой? – настала пора удивляться теперь уже мне. – Тот самый, красный, ограненный игарийской сталью. Который я у вас украл.

– Красть, конечно, не хорошо, но у меня нет и не было никакого кристалла с какой-то там игарийской сталью!

Я пригляделся к Естере – она что, с ума сошла?

Ее лицо было все в каком-то тумане, мне было сложно сфокусировать на ней зрение.

– А как же…

– Александр, кажется, ты бредишь.

– Чего?

– Такое бывает. Не переживай. Сейчас я тебе укольчик сделаю и все пройдет.

– Какой еще укольчик?

Внутреннее убранство космического корабля начало таять, вместо него стало проявляться что-то белое, какие-то квадратики…. Кафель!

Я поднял голову.

– Лежи! Не шевелись! – заботливо сказала Нина, укладывая меня обратно.

– Мы не на космическом корабле? – с замиранием сердца спросил я.

– Какой еще космический корабль? – удивилась докторша. – Ты, кажется, сильно головой приложился. Ох, переживаю я за тебя, Пушкин. Поберег бы ты себя. То в тебя стреляют, то с Крысой дерешься, то в обморок падаешь. А потом тебе космические корабли мерещатся.

Я осторожно встал. Осмотрелся.

Я был в школьном лазарете.

– Что случилось? – спросил я, трогая шишку на лбу.

– Твои друзья сказали, что ты потерял сознание. Но не все так просто.

– Что ты имеешь ввиду? – насторожено спросил я.

Доктор Нина задумалась, словно подбирая нужные слова.

– У тебя открылся Дар.

– Это я понял, – кивнул я, лихорадочно перебирая в памяти, что по такому случаю необходимо сделать – принести в жертву черного козла, выпить чашу с кровью, сжечь пару девственниц? Нет, открытие Дара – вполне безобидный процесс, не предполагающий дополнительных манипуляций и действий.

– Но у тебя он произошел не совсем обычным способом.

– И в чем же заключается необычность?

– Понимаешь, обычно пробуждение проходит плавно. Школа развивает заложенные в каждом ученике способности, высвобождает его резервы, медленно, постепенно, которые и образую основу Дара. А у тебя… У меня ведь все медицинские карточки хранятся в базе, я глянула твою, пока ты в отключке был.

– У меня каналы потеряны, – кисло ответил я, вспоминая слова Кати.

– Потеряны – это мягко сказано, – сдержанно улыбнулась Нина. – Их вообще не было. Такое бывает. Не все рождаются с Даром. Не всем суждено его открыть в себе. Большинство людей без Дара и ничего, живут. Аристократов поэтому так мало, что высокий уровень Дара у малой группы людей открывается, у избранной. Ты же… В общем, такое ощущение, словно Дар пришел к тебе откуда-то извне.

– Х-м-м… – только и смог протянуть я, не зная как еще прокомментировать сказанное. – Так бывает?

– Я, если честно, такого ни разу не видела.

– Если не видела, то не значит, что не существует, – резонно ответил я ей. – А почему я в обморок упал?

– Это тоже интересный вопрос. С твоим Даром поработать надо, изучить его. Но даже то, что удалось увидеть, говорит о том, что это очень необычный Дар.

– И чем же он необычен? – заинтересовался я. – Я могу кидать огненные шары, как Крыса? Или телекинез? Может, создание порталов? Невидимость? Невероятная физическая сила?

– Нет, ничего из этого, – улыбнулась Нина.

– А что же тогда?

– Что-то с векторностью твоего Дара не то, он в обратную сторону направлен. Ты не выплескиваешь Дар, как это делают все. Ты его забираешь. Думаю из-за этого ты и потерял сознание – не рассчитал сил, а организм не смог выделить таких резервов.

Повисла пауза.

– Как это – забираю Дар? – спросил я, пытаясь представить в голове сказанное Ниной.

Доктор пожала плечами.

– Это мне у тебя стоит спросить как ты забираешь. Я лишь говорю то, что просканировала особым зрением. Самой хотелось бы разобраться во всем этом, но ты разве дашь!

Нина игриво улыбнулась, давая понять, Что просто так от нее я не уйду.

Я задумался. И только теперь понял, что все это значило. Забираю… Во второй нашей стычке Крыса долго не мог швырнуть в меня огнешар, все махал рукой и удивлялся, что у него не выходило. А я ощущал странное покалывание по всему телу – Дар был в тот момент активирован. И он гасил сверхспособности Крысы.

От осознания этого у меня аж захватило дух. Такой Дар гораздо круче того, что я мог предположить. Никто не сможет воздействовать на меня. Никакие огнешары и стальные кулаки. Облом вам, недоброжелатели!

Только вот нужно понять насколько далеко распространяется действие моего Дара? А то может получится так, что противник просто сделает два шага от меня и вновь сможет применить свои техники.

Я прикинул в уме. Крыса в том поединке стоял от меня шагах в тех. Значит метра два. Что ж, не так много, но как я понял, Дар можно развивать – для этогои нужна Школа, – а значит радиус воздействия можно расширить. Это отличные новости!

– Ну, чего задумался? – спросила Нина, подойдя ко мне вплотную.

Я почувствовал запах ее тела – тонкий цветочный аромат, пьянящий и обжигающий. Девушка была вся в желании.

– Не пора ли нам приступить к процедурам восстановления? – томным голосом спросила она, положив ладонь мне на живот и начиная медленно ее опускать, все ниже и ниже.

– Пора, – кивнул я и притянул Нину к себе.

Пальцы мои вновь прошли по ее пояснице, активируя возбуждающие точки – Нина аж застонала и закрыла глаза.

Пора отблагодарить Нину за хорошие новости. Ну и за молчание тоже, потому что то, что я сейчас узнал, никому больше знать не стоит.

* * *

Друзья встречали меня уже возле дверей лазарета.

– Ты как? – спросила Катя, пристально меня оглядывая. – Тяжело дышишь и вспотел весь. Еще плохо?

– Нет, уже получше, – ответил я, вытирая испарину на лбу.

С Ниной пришлось повозиться – она оказалась ненасытной и забрала последние силы, которые только у меня были. Но надо отдать ей должное, угостила какой-то пилюлей, от которой по телу разливалась приятная теплота, а мышцы наполнялись новой силой.

– Что сказал врач? – спросил Иосиф.

– Ничего конкретного. Просто переутомился.

– Оно и не удивительно! – кивнул тот. – Открылся Дар, просто так, когда его не ожидаешь.

– Ты вот что, – сказала Катя. – Сходи к мастеру Аматару.

– Кто это такой?

– Преподаватель по боевым искусствам, – напомнила девушка. – Он очень хорошо разбирается в видах Дара. Он тебе и скажет, что же у тебя за прорыв случился.

– Верно, – согласился Иосиф.

– А как же «Сбитень»? Я хотел сегодня как следует надраться, – возмутился я.

– Повременим, – сказала Катя. – Сейчас главное – узнать, что с тобой. А то опять упадешь где-нибудь – а нам тебя волочить.

– Нет у меня никакого желания идти сейчас куда-то, – пробурчал я.

Это и в самом деле было так. Однако Катя не успокаивалась и продолжала уговаривать:

– Тебе нужно к нему сходить! То, что сейчас с тобой произошло, может быть первой весточкой. А если дальше будет хуже?

Я задумался. Доля истины в ее словах была. Такие удивительные перемены – перемещение из одного мира в другой, – могли, и в самом деле, как угодно сказаться на теле. А умирать раньше времени мне не хотелось.

– К тому же он сможет подсказать тебе, как быстрей развить Дар.

А вот эта информация меня заинтересовала еще больше. Именно это мне сейчас и нужно.

– Ладно, – согласился я. – Где найти мне этого Аматару?

После краткого инструктажа, я двинул в подсобку, где постоянно обитал нужный мне человек.

Учитель боевых искусств оказался низеньким мужчиной, жилистым, словно обмотанный ремнями мышц. Узкие глаза и угловатые выпирающие скулы выдавали в нем азиата.

– Пуськин? – с сильным акцентом спросил тот, обернувшись.

Комнатка, в которой сидел Аматара, была размерами с туалет, но в ней было столько всего напихано, что я невольно засмотрелся. Различные приспособления и манекены для обрабатывания ударов, гантели и штанги, тренировочное оружие и мячи – все это было сложено так плотно, что казалось чихни и все посыплется вниз. Причем выпадет гораздо больше, чем вообще может поместиться в эту комнатушку.

– На тлениловка плишел? Не визу смысла.

– Что вы имеете ввиду? – не понял я.

– Да видел я как ты Клысу уделал, – раскосо улыбнулся тот.

– Он первый начал!

– Ладно, не оплавдывайся, – махнул рукой Анатара. – Молодец, что поставил Клысу на место. Он тут всем зитья не дает. Я хотел ему задницуа лемнем надлать, да Павлов, помосник лектола, пелья свои павлина ласпустил, начал пло алистоклатов мне лапсу на усы весать, что, Клысеев из знатного лода, не полозено его по заднице бить. Да есе и спонсол, деньги дает. Тьфу! Смотлеть плотивно!

Я согласно кивнул.

– Так сего ты хотел? – спросил Аматара, поглядывая на журнал, который лежал у него на столе. – Мне есе ведмости надо заполнять.

– Я хотел спросить вас кое о чем, – начал я, думая, как подойти к интересующей меня к теме.

– Пло Дал свой узнать?

– Откуда вы знаете?! – удивился я.

– А ко мне только для этого и ходят, – улыбнулся Анатара. – Не экзамены зе сдавать!

– А вы это просто так определять можете? – спросил я. – Я имею ввиду, что вы можете просто одним взглядом…

– Я много сего могу, – перебил тот. – С таким Далом, как у тебя, тебе мозно и не скакать понапласну.

– Что вы имеете ввиду?

– Духовные плактики не плоходили есё что ли?

Я неопределенно пожал плечами.

– Ну так полистай на досуге книзки, полезная стука. У тебя Дал необычный. Плизнаться, я такой пелвый лаз визу.

– И что же в нем необычного?

– Если у всех он наплавлен налузу, то твой как бы зациклен на себе. Вектол движения изменен.

– Вектор движения?

Знакомые слова. Нина уже об этом говорила.

– Именно.

– И что это значит? Что дает этот самый вектор?

– Двизение потоком силы. Твой Дал ледкий. И ты мозесь… – Аматара задумался. Подбирая нужные слова. – Ты мозесь блокиловать длугие Далы.

– Блокировать Дар другого ччеловека? – задумчиво произнес я.

– Именно! – просиял Аматара.

Ну, это я тоже знал. Мне бы теперь узнать как прокачать этот навык.

– Дал твой хоть и есть, но он есе недостаточно велик. Совсем есе маленький, – тренер показал пальцами на сколько маленький.

Я кивнул.

– И как же его увеличить? – аккуратно подвел я тему к нужному направлению. – Как сделать так, чтобы Дар стал больше?

– Усить улоки! – рассмеялся Аматара.

Ответ этот меня расстроил. Я хотел услышать какую-то заветную формулу, которая дала бы мне мгновенный результат, но прекрасно понимал и сам, что таких чудес не бывает – ничто не дается сразу. Нужен труд, упорный и долгий.

– Медитация в твоем случае будет голаздо полезней, чем плосто лабота на тулнике, – в миг переменившись в лице, произнес Аматара. Он был предельно сосредоточен. – Там ты мысцы касаесь, в год по сайной ложке, а с помосью медитации мосес дух плокачать. А это вазней мысц.

Я заинтересованно глянул на физрука.

– Ладно, сейсас поясню, – снисходительно произнес тот, увидев мой взгляд. – Дал свой чувствуесь?

– Как это – чувствовать Дар?

– Ох, ну сто за плеподаватели нынче посли? – проворчал физрук. – Понабелут из института дулаков, потом самолеты падают. В обсем, ты Дал свой чувствовать должен. Ну влоде как он у тебя вот сдесь, – физрук показал на грудь, – заместо селдца бьется или тугим комком тлепыхается. Вот заклой глаза.