Текст книги ""Фантастика 2024-117". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Семен Кузнецов

Соавторы: ,Тим Волков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 156 (всего у книги 314 страниц)

Передо мной стоял Искариот.

Глава 17

Я вскинул пистолет, но нажать на спусковой крючок не успел. Искариот оказался ловчей. Он был чертовски быстр!

Один взмах – и невидимая магическая сила остервенело швырнула меня в сторону. Я подобно тряпичной кукле полетел к туману, об который врезался, словно о бетонную стену. Перед глазами все поплыло.

Еще один взмах – и меня сверху прибило вторым ударом. Я на мгновение потерял сознание.

Искариот тем временем обернулся в сторону Ерофеева. И густым нечеловеческим басом произнес:

– Где кристалл?

Ерофеев ничего не ответил, он с ужасом глядел на появившегося незнакомца и пребывал в оцепенении.

– ГДЕ КРИСТАЛЛ⁈ – повторил Искариот.

Раскатистый голос проник в каждую клеточку тела, сотрясая ее. Он-то и привел меня в сознание. Но встать я не смог – все тело было словно один сплошной синяк.

Ерофеев что-то нечленораздельное промычал. Он не ожидал увидеть здесь еще кого-то, тем более такого…

Гость взмахнул конечностью.

В тот же миг невидимые тиски обхватили горло Ерофеева и подняли над землей. Дуэлянт захрипел, неуклюже начал перебирать ногами, тщетно пытаясь нащупать точку опоры. Но до земли было метров пять.

«Ему нужна Агхара!», – вдруг ошарашено понял я.

И пазлы сошлись.

Искариоту нужна Агхара. Из-за этого кристалла пострадал и я, правда невольно. Ерофеев украл Агхару у Кривощекина, а я застрелил воришку. Все верно, Искариот, не найдя кристалла у сына Ерофеева, вышел на меня, подумав, что дуэль случилась именно из-за этой самой Агхары и я ее забрал. Поэтому меня Искариот и убил. А потом распотрошил, словно мясник, выискивая артефакт. Он что, думал, что я его съел⁈ Кристалл конечно же не обнаружил. А теперь вернулся к началу поиска, к Ерофееву старшему.

– ГДЕ КРИСТАЛЛ⁈ – вновь произнес Искариот.

– Я… не… знаю… что… вы… имеете… – договорить он не успел, невидимая сила сжалась и внутри Ерофеева захрустели кости.

Он задрыгал ногами сильней, потом стих. Изо рта и ушей тонкими струйками потекла кровь.

Искариот отшвырнул бездыханное тело, развернулся в сторону Кривощекина. Намерения гостя были понятны и без слов. В длинных рука появились серпы, готовые изрубить хозяина на куски. Одна из конечностей замахнулась.

Но ударить противник не успел – я выстрелил.

Пуля звякнула о руку (стальная она что ли?), меняя траекторию замаха. Серп пролетел в стороне от головы Кривощекина, не задев его.

Искариот повернулся в мою сторону. Злобно рыкнул.

Размышлял я ровно одну сотую секунды. А потом выпустил всю обойму прямо в лицо существа.

Приятная отдача толкнула плечо, а пули, подкрепленные эманациями магического камня, высветили в вечернем воздухе желтые полоски света. Все двенадцать снарядов угодили точно в цель.

Искариота оттолкнуло волной назад, он издал жуткий рык. Но победу праздновать было рано. Противник смахнул свинцовые пули, словно грязь. Злобно глянул на меня. Три красных глаза вспыхнули яростью еще сильней.

– Не тронь его! – вдруг крикнул Кривощекин.

И вышел вперед.

Я почувствовал, что пространство наполнилось некротической силой, которая тянулась к Кривощекину. Черная магия! Тонкие неровные нити стягивались в узлы и пучки, которые глава рода сплетал в какое-то сложное заклятие.

Не сразу я понял, откуда Кривощекин взял эту силу. Но едва мой взор упал на Ерофеева, как волна холода прошлась по спине. Кривощекин использовал самое жуткое, что только можно взять – последние исходящие эманации умершего.

Мне еще не доводилось видеть мастера магии жертвоприношений, одной из самым мощных из имеющихся. Говорят, чтобы познать это искусство нужен не один десяток лет и умение убивать медленно и мучительно. Однако и арахнидов до этого момента мне тоже не доводилось лицезреть.

Искариота это не испугало. Он вновь занес серпы, на этот раз оба. И прыгнул на Кривощекина.

Арахнид среагировал вовремя, увернулся. А потом, круто развернувшись, метнул в противника некротический конструкт. Попадание выдалось удачным, черный сгусток ударил Искариоту в спину. Темный гость зарычал. Его тело содрогнулось и перегруппировалось – противник опять был к нам лицом.

Искариот собирался уже было атаковать второй раз, но начал действовать конструкт. Противника оплели сотни полупрозрачных нитей, затрудняя движение. Было видно, как по ним течет сила, судорожная, агонизирующая, но от этого еще более крепкая. Самое жуткое, что только можно придумать. Эманации мертвеца…

– Шпагин! Стреляй! – крикнул Кривощекин.

Это и в самом деле была отличная возможность убить, – если его вообще можно было уничтожить! – противника.

Я вскинул оружие, но Искариот вновь среагировал быстрей. Выкрикнув какое-то заклятие на давно забытом языке, Искариот растворился в воздухе, оставляя после себя лишь небольшую сизую дымку.

– Черт! – выругался я.

Стрелять в пустоту уже было бессмысленно.

Кривощекин хотел что-то сказать, но обессилено упал на траву. Создание такого конструкта не дается легко. Я подскочил к упавшему, попытался привести того в чувство. Облик глава рода арахнидов приобрел уже нормальный, человеческий, но выглядел жутко – белое лицо, такие же белые губы, закрытые синими веками глаза. Кривощекин не сразу очнулся, пришлось пару раз еще огреть его по щекам.

– Никому ничего не говори! – простонал он, едва открыв глаза.

Я кивнул.

Барьер из тумана начал таять. Тут же подскочили зеваки, пытаясь понять, чем закончилась дуэль. А картина выглядела весьма неоднозначно. Ерофеев лежал в одной стороне, Кривощекин – в другой. По толпе прошелся напряженный шепоток. Чтобы унять все пересуды, я поднялся, громко произнес:

– Господин Кривощекин победил в дуэли.

Послышались радостные вздохи. Кто-то принялся обсуждать нечестное поведение гостя и использование запрещенных приемов – магии во время дуэли. Тихон, невольный секундант Ерофеева, обрадованный таким раскладом, оттащил поверженного в сторону, чтобы не пугать гостей.

Никто из собравшихся так и не понял, что тут на самом деле произошло.

Кривощекина отнесли в дом. Но прежде он успел приподняться и сказал гостям, что с ним все в порядке и праздник продолжается. Все успокоились окончательно. Грянул оркестр, заиграв что-то ритмичное, веселое и вскоре все уже позабыли об инциденте.

Но только не я.

Мне нужно было вновь встретиться с Кривощекиным. Ряд вопросов остался. И по некротическим творениям, и по Ерофееву, и по артефакту.

На пути меня остановила Ирина, пытаясь узнать, что же случилось. Я убедил ее, что все в порядке и ее отец не получил ранений, а просто вымотался, использовав магические конструкты. Девушка в это поверила и успокоилась.

Поднявшись на второй этаж, я с удивлением обнаружил, что там, возле двери в кабинет, стоят какие-то хмурые парни, явно не из охраны Кривощекина, которую я уже успел всю запомнить в лицо.

– Мне к главе рода, – произнес я, когда мне перегородили путь.

– Он занят, – ответил один.

– Передайте, что Александр Шпагин хочет его видеть.

Один из парней отошел и вскоре вернулся.

– Проходи.

Я глянул на незнакомцев и вдруг приметил что у одного, что у второго маленькую татуировку в виде паука на шее. На знак тотема это не походило, но однозначно давало понять, что ребята в курсе арахнидской темы. Может быть, какая-то личная охрана?

Я зашел в кабинет.

Кривощекин сидел в кресле, уставший, измотанный. Вокруг стояли незнакомые люди, в основном такие же, как на входе, крепкие, спортивные и угрюмо-молчаливые. И только один из них выделялся на общем фоне.

Это был старик, худой, высокий, с длинными седыми волосами и такой же бородой. Но на оборванца или безумца не походил. Напротив, волосы лежали ровно, с четким пробором, борода ухожена, пострижена и чувствовалась рука не самого дешевого цирюльника. Костюм тоже намекал на высокий чин гостя. На груди виднелась брошь в виде черного паука, со вставками белого золота и драгоценных камней.

Старик зыркнул на меня, и я почувствовал, как по спине невольно пробежал холодок. Старик был еще и весьма мощным магом.

– Это – Шпагин, – произнес Кривощекин, обращаясь к незнакомцу. – Он уже знает.

Я промолчал, хотя вопросы возникли.

– Шпагин? – повторил старик, въедливо осматривая меня. – Ему можно доверять?

– Он спас меня там, на дуэли, – произнес он. И добавил: – Да, ему можно доверять.

Старик продолжил осматривать меня и мне это не нравилось, но я чувствовал, что сейчас лучше молчать.

– Хорошо, – наконец произнес старик.

Получив одобрение, Кривощекин представил мне гостя:

– Это – Его Первосвятейшество Вольфганг Карамзин, глава Ордена Хелицеры.

А потом, увидев растерянность в моих глазах, пояснил:

– Он – глава всех арахнидов и их кланов столицы.

Кривощекин виновато улыбнулся:

– Чего скрывать? Ты и сам уже понял, что я арахнид.

– Понял, – ответил я, поглядывая на старика.

Удивление наверняка отразилось на моем лице, хотя я и старался это скрыть, потому что Карамзин довольно улыбнулся. Видимо старик любил лесть.

Глава Ордена Хелицеры? Куда я ввязался⁈

– Очень приятно, – ответил я первое, что пришло в голову, сделав уважительный кивок в сторону старца.

Вольфганг подошел ко мне, сказал:

– Как ты понимаешь, появился я тут не просто так. Господин Кривощекин столкнулся с проблемами. А мы, как Орден, всегда поддерживаем своих адептов. Поэтому я здесь – чтобы разобраться во всем: своим оказать помощь, союзников отблагодарить, а врагов… – он сделал паузу, – наказать. Расскажи мне, Александр, все подробно, без утайки. Что случилось там, внутри преграды?

Я глянул на Кривощекина. Тот едва заметно кивнул. Я коротко рассказал про дуэль, про схватку и про появившегося незнакомца, с которым мы сразились. Старался не говорить лишнего, чтобы ненароком не подставить Кривощекина. Кто его знает какие у них там порядки и законы, в их арахнидской секте?

– Ты ведь знаешь его имя? – произнес Карамзин, буравя меня взглядом.

– Искариот.

– Не слышал никогда о нем, – нахмурился глава Ордена. Потом, повернувшись к Кривощекину, сказал: – Дуэль по какой причине произошла?

– Камень. Он украл у меня камень. Агхару. Я вам рассказывал.

– Он заявился на бал, и первый вызвал его на дуэль, – добавил я, думая, что это хоть как-то поможет Кривощекину.

Но на меня не обратили внимания.

– Агхара… – Карамзин задумался, на гладком лбу появилась едва заметная морщинка. – Постой. Так этот тот самый Шпагин, который и отдал тебе артефакт?

Он вновь повернулся ко мне.

– Его сын, – кивнул Кривощекин.

Мне еще больше стало интересно. Рискуя получить упреки в свой адрес за невоспитанность, я осторожно спросил:

– Почему отец отдал ее на хранение вам?

К счастью, Карамзин не разозлился, спокойно ответил:

– Камень этот не простой. Очень редкий. А редкость его заключается не только в его мощи и силе. Он воздействует на своего хозяина. Может свести с ума. Такова слабость человеческого организма. А вот у арахнидов ее нет. Мы иные по своей сути, нежели люди. Думаю, поэтому твой отец и отдал его Кривощекину, пусть и таким хитрым способом, на хранение.

Карамзин улыбнулся.

Вот так новости! И ведь теперь понятно становится и про деда Луку, который со слов Дарьи был весьма странным стариком, если не сказать больше. Видимо не сразу семья поняла в чем дело. И только когда камень перешел в наследство отцу, тот решил обезопасить себя и «проиграл» его Кривощекину, потому что знал, что в руках арахнида он никому не угрожает. Ерофеев про такое действие артефакта не знал и украл его. Да видимо все же некоторое время хранил его у себя, потому что сегодня он выглядел явно не важно.

Теперь понятно, что имел ввиду Гезе, когда говорил, что Кривощекин ключ. Вот уж действительно ключ! Часть разгадки большой головоломки. Да и предсказание отца тоже сбылось. Искариот жив и он пришел, чтобы отобрать принадлежащее по праву нам. И предложенный в послании отца выбор мне нисколько не нравился: убить Искариота, либо умереть самим. Как оказалось уничтожить эту инфернальную тварь не так-то просто. Совсем не просто.

Карамзин повернулся к Кривощекину:

– Вернемся к вам. Вы использовали некротическую силу погибшего. Есть весьма ограниченный список причин, по которым ее можно нам использовать. Потрудитесь объяснить свои действия.

– На то была причина, и веская, – ответил Кривощекин. – Нам угрожала смертельная опасность. Иными способами избежать этой угрозы было невозможно. Это подпункт пятый семнадцатой статьи Устава.

– Устав я знаю не хуже вас, господин Кривощекин, – холодным тоном произнес Карамзин и глава рода сразу же стыдливо опустил взгляд. – Оставьте мне право самому решать правильно вы поступили или нет.

– Конечно, – совсем тихо произнес Кривощекин.

Раболепное смирение удивило меня. Видимо глава Ордена имеет неоспоримый авторитет. Впрочем, лезть со своим уставом в их монастырь я не собирался.

Карамзин некоторое время стоял неподвижно и напоминал статую. И только взгляд его медленно то поднимался к потолку, то опускался, словно наблюдая за невидимым паучком, который плетет паутину.

– Я, как главный представитель Ордена Хелицеры, не имею вопросов к вам, господин Кривощекин, – наконец произнес он и Кривощекин заметно успокоился, облегченно выдохнул.

Карамзин подошел ко мне.

– Вам, Александр Шпагин, я выражаю официальную благодарность Ордена.

Я учтиво поклонился.

– Александр, ты должен понимать, что Орден Хелицеры закрыт для посторонних. О нем никто не должен знать из простых людей, не являющихся арахнидами. Ты сейчас – исключение и только благодаря личной ответственности господина Кривощекина. Расскажешь кому-то про нас – подведешь и его, и себя.

Под словом «подведешь» я понял, что имеется ввиду совсем другое слово и в таком случае с нами расправятся быстро и умело.

– Я никому не расскажу, – ответил я.

Карамзин удовлетворенно кивнул.

– Вот и хорошо. А сейчас не смею вас задерживать, мне с ребятами пора. А у вас, как я понял, бал? Отдохните, повеселитесь.

– Я, пожалуй, тоже пойду домой, с вашего позволения, – произнес я.

– Понимаю, – улыбнулся Кривощекин. – Конечно иди. Я распоряжусь, чтобы мой личный водитель отвез тебя.

– Это правильно, – согласился Карамзин. – Лучше отдохните, господин Шпагин. Тем более что у вас, насколько я знаю, завтра ожидается экзамен. Весьма непростой экзамен.

Глава 18

Важный момент в моей жизни (уже который за столь короткое время?) наступил. Экзамен. Тот самый, которым меня пугали Велимира Ивановна и братец Борис. Сдам его – получу тотем рода, право на наследование, свободу действий, уйду из опеки вредной тетки и много чего еще смогу. А если не сдам… Ничего хорошего не жди.

Но хуже всего было другое. Оружие придется оставить дома. Заявляться с ним в школу будет верхом безрассудства. Поэтому своих крошек я завернул в шёлковый платок и как следует припрятал, чтобы никто не смог найти, даже если устроит обыск.

Подставы и палок в колеса я ожидал уже с раннего утра. Поэтому не удивился, когда понял, что дверь моей спальни оказалась запертой. Меня это не смутило. Пара крепких ударов плечом – и дверь отлетела в сторону. Прибежала Велимира Ивановна, начала наигранно выяснять что случилось. Я хотел ей сказать пару ласковых, но с терпел. С ней разговор будет чуть позже. Сейчас не стоит отвлекаться на мелочи.

– Что случилось? Ты зачем двери ломаешь без повода⁈

– Заклинило замок, – сухо ответил я.

И не дожидаясь ее нравоучений, двинул вниз.

Машина с водителем тоже оказалась не на месте – ее забрал для каких-то очень важных дел. Как удивительно совпало, что именно ранним утром в день моего экзамена у Амадея появились дела, причем такие, что приоритет машины был отдан именно ему, а не мне.

Впрочем, этого следовало ожидать. Я думал, что эта троица придумает что-то изощренное и коварное, чем запертые двери и исчезнувшая машина. Однако, день только начинался. Думаю, самые цветочки будут еще впереди.

Я вызвал такси, и оно довольно скоро приехало. Я сел, назвал адрес и двинул в путь.

– На экзамен едете? – спросил пухлый водитель, потрясывая вторым подбородком, словно выменем.

– Как поняли? – насторожился я.

– Так ведь адрес школы… а там сегодня экзамен, в газете писали. Вы в какой команде будете, барин?

– Не знаю, еще не распределяли, – буркнул я.

– Я всегда на «Химер» ставлю. Редко проигрываю. Сегодня тоже думаю поставить.

Разговаривать с водителем мне не хотелось, поэтому я отвернулся и стал пялиться в окно. Думал про Кривощекина и Собакевича, Дарью и Лисенка. Но в большей степени про Искариота и про то, что случилось на балу.

Задумался и не сразу понял, что едем мы не тем путем.

– Постойте, но школа в другой стороне!

Водитель крякнул, начал вошкаться, словно что-то потеряв. Потом ответил:

– Там ремонт идет по основной трассе. Барин, вы не переживайте. Срежем этим путем.

– Остановись! – приказал я.

– Нельзя. Поток машин идет. Оштрафуют.

– Остановись, а не то я тебе голову проверну до щелчка! – прорычал я.

– Не ругайтесь, барин. Сейчас остановлюсь, не переживайте. Там правда ремонт. Вот, посмотрите сами.

И указал вправо.

Я интуитивно повернул голову и вдруг получил струю жгучего газа прямо в глаза. Перцовка!

– Твою мать!

Глаза тут же заслезились, их словно облили огнем. Все поплыло. Я принялся растирать лицо, но это не помогло. Сперло дыхание. Я закашлялся, начал слепо шарить руками, чтобы достать гада водителя.

Машина заметно прибавила в скорости.

– Останови! – крикнул я. – А не то я тебе кишки выпотрошу! Клянусь, я тебе этот баллончик перцовый в самые твои недра засуну!

– Вы только не ругайтесь, барин! Только не ругайтесь! Я человек подневольный. Мое дело маленькое.

Автомобиль продолжил набирать скорость.

Собравшись с мыслями, кашляя лающими приступами, я принялся сооружать водный конструкт, чтобы хоть как-то отмыться от газа. Магом этой стихи я был весьма посредственным, поэтому вызвать дождь не получилось. Вместо этого мне в лицо плюхнулся комок снега. Я схватил его, растер глаза. Холод быстро успокоил раздражение, и я смог разглядеть обстановку.

А она изменилась. Водитель закрыл перегородкой передние сиденья, отсекая меня от себя. Двери тоже оказались заперты.

– Думаешь, меня это остановит? – просипел я.

И принялся бить ногами в поликарбонатное стекло. Разбить его не удалось, помимо своей естественной крепкости на него еще накинули какой-то хитрый конструкт, блокирующий сильные удары.

– Останови!

– Вы только не серчайте, барин. Я не из злого умысла. У меня детки, мне их кормить нужно. Я вам ничего плохого не сделаю, – продолжал тараторить толстяк, выруливая на второстепенную трассу.

Он гнал прочь от школы. Все верно, неявка на экзамен – это стопроцентная его не сдача. Я был практически уверен, что вся эта неуклюжая подстава дело рук Бориса и Амадея.

Поняв, что бить в перегородку не имеет никакого смысла, я огляделся. Дверное окно! Ведь оно из простого стекла, не заговоренного. Я развернулся и ударом ноги выбил его. Мелкие, похожие на алмазы осколки полетели наружу.

– Барин! – всполошился водитель. – Что же вы делаете! Ведь за стекло уплачено денег! Вставлять новое нужно будет!

– Тебе мозги новые тоже вставлять нужно будет, потому что эти я размажу об асфальт!

– Свят-свят! Бог с вами, барин!

Движок машины взревел еще сильней, мы уже неслись на скорости девяноста километров в час по пустынной трассе. Прыгать в окно было бы сейчас глупостью. Но и сидеть внутри тоже бессмысленно.

Поэтому я решил поступить немного иначе. Стянув с шеи галстук, я обмотал его вокруг ладони. Второй схватился за дверную ручку и осторожно высунулся из окна. В ушах засвистел ветер, а дыхание перехватило. Вот это скорость!

– Барин, куда вы⁈

Водитель дернул руль, и машина едва не перевернулась. Но скинуть меня он не смог, я держался крепко. Рисковать и повторять такой маневр толстяк не посмел – до чертиков перепугался, что погибнет вместе со мной.

Я же продолжил свое движение. Высунувшись вперед еще немного, я ударил перевязанной рукой по водительскому стеклу.

– Барин, не надо! Не надо ломать двери! – всполошился водитель.

Дзынькнуло стекло, окропляя его осколками. Я тут же попытался схватить его, но тот, не смотря на свои габариты, юркнул в сторону и увернулся от захвата. Достать его не получилось – не хватало каких-то пары сантиметров. Но высовываться еще дальше уже было слишком рискованно.

Еще один рывок, на пределе возможностей. Но опять тщетно. Удалось лишь сорвать с толстяка пуговицу с формы. Нет, если попытаюсь достать его, то точно вылечу из окна. А скорость уже под сотню! Это верная смерть.

Пуговица… я глянул на нее. Круглая, бронзовая, со знаком автопарка. Не дешевая вещица. Но ее цена меня сейчас не интересовала. Увесистая. И из подходящего металла, обладающего хорошей упругостью. А значит и пружинящего.

Мы ехали по пустой трассе, где практически ничего не было. И лишь бетонные столбы электропередач время от времени пролетали мимо.

Я примерился. Сконцентрировался. Успокоил разум. Вызвал дар. И сразу же определил поправку на ветер, на высоту, силу отскока и угол рикошета.

Выдохнул.

И швырнул пуговицу вперед, прямо в приближающийся с левой стороны столб.

Пуговица, у которой уже имелся первоначальный импульс, созданный скоростью машины, врезалась в бетонную преграду и отскочила. Полетела точно туда, куда я и собирался ее отправить – прямо в водителя.

Лобовое стекло не разлетелось на осколки, от снаряда образовалась только ровная круглая дырочка. А сам пуговица угодила водителю точно в глаз, не оставляя тому шанса. Толстяк неуклюже завалился и мне пришлось вновь высунуться сильней, чтобы схватить его и не дать повернуть руль. Пышные габариты похитителя помогли – управление было зажато складками тела.

Постепенно движение машины начало замедляться, а вскоре авто и вовсе остановилась. Я выскочил наружу, открыл водительскую дверь и сгрузил тело у дороги. Сам сел в машину, вдавил педаль газа в пол и резко крутанул руль. Мне нужно было успеть вернуться в школу.

* * *

Такси с пробитым лобовым стеклом подъехало к школе вовремя. Выскочившие охранники прогнать подъехавшего, но увидев вышедшего, отступили.

За то время, пока я ехал, удалось немного привести себя в порядок. Но выглядел я все равно странновато. Впрочем, это меня сейчас не волновало. Главное – успел.

В школе царил ажиотаж и некоторая нервозность. Штакет уже был не такой веселый, приветствовал меня лишь кивком.

– Всех собирают в центральной аудитории, – сообщил он. – Распределение по командам будет. Хрень полная!

Штакет глянул на меня, спросил:

– Не спал что ли всю ночь? Глаза красные.

– Не спал, – кивнул я, вспоминая струю перцовки. – Об экзамене все думал, аж плакать хотелось. Ладно, пошли. Не будем терять времени.

Мы двинули в аудиторию. Народу собралось много, весь поток. Все тревожно перешептывались. Их можно было понять – от того, с кем выпадет судьба пройти испытание, решается многое.

В аудиторию зашел Курицын. Он был все так же улыбчив и подвижен. Хлопнув в ладони, преподаватель произнес:

– Готовы к экзамену? Тогда незамедлительно и начнем жеребьевку.

Преподаватель махнул рукой и в воздухе возникли таблицы. Четыре столбца были отмечены названием групп: «Феникс», «Гидра», «Сильф», «Химера».

– Желаю вам удачи! – напоследок произнес Курицын.

И сделал еще одно движение руки, выписывав в воздухе магическую руну. В тот же миг таблицы начали заполняться фамилиями. Все наблюдали за этим действом в полной тишине и завороженно, словно видят какое-то невероятное невозможное чудо. Каждый следил не только когда выпадет его фамилия, но и за другими именами. Ведь если попадешь в команду с сильными игроками, то и шансов больше добраться до заветного портала Босха.

Несколько отличников попало в группу «Сильф». Один паренек, который, как сказал Штакет, отлично разбирался в боевых огненных заклятиях и попал в «Химеру». В «Гидру» тоже угодило несколько неплохих магов.

Не повезло «Фениксу». Толковых ребят, разбирающихся в заклятиях, туда не попало. А еще там оказался Штакет, Ирина Кривощекина, Котовский. И я.

– Это что, специально так⁈ – промычал Штакет. – Как по закону подлости!

Да, уж мне то известно про этот закон, особенно когда участвуешь в дуэлях. Там любая ситуация, которая теоретически может вылиться в проблему – обязательно выльется.

– Ты же еще вчера не парился о том, что провалишь экзамен, – напомнил я. – Рок-группу хотел создать.

– Так то вчера было, – махнул рукой Штакет. – теперь экзамен нужно сдать!

– И что же такого случилось, что ты вдруг так резко переменил свои взгляды? – мне стало интересно.

– Отец случился, – угрюмо ответил Штакет. – Сказал, что если экзамен не сдам, то лишусь всех денег, которые он дает мне на расходы. Про группу тоже не поддержал.

– Ладно, не ной, прорвемся, – ответил я, больше думая о том, как буду проходить экзамен плечом к плечу с Котовским.

– Итак, распределение прошло, – подытожил Курицын. – Теперь прошу все отправляться на Арену. Приступим к самому главному.

И с этими словами он ехидно хихикнул и потер руки.

Зашевелилась толпа, начали собираться в кучки, в основном по своим группам. Мы вышли с запасного выхода во внутренний двор школы. Там нас уже ждали помощники – чтобы переодеть в полагающуюся форму и нацепить необходимые защитные браслеты.

Потом, когда все были готовы, двинули к Арене, которая располагалась на учебном полигоне, до которого еще предстояло дотопать. Сопровождать нас взяли судьи. Они пристально следили за тем, чтобы в этот промежуток времени никто посторонний не смог передать нам каких-то запрещенных магический конструктов или артефактов.

Помимо основных участников, на Арене собралась и порядочная толпа зевак, каждый хотел посмотреть на зрелище, а заодно и посмотреть, чего ждать в следующем году.

Арена – это лишь название. По факту это был огромный стадион, размерами с четыре футбольных поля. Зрительные места тоже имелись, высившись этажа до пятого. Все это неприятно давило на психику. Хотя я и привык работать под пристальным взором людей – на дуэль любили поглазеть многие, особенно на каком-нибудь балу и светском мероприятии, – но здесь зрителей было в разы больше. Пришли посмотреть на экзамен не только ученики других потоков, но и представители родов тех, кто вышел непосредственно на Арену.

Грянули аплодисменты, а потом над Ареной раздался протяжный вой труб – дали официальное начала турниру.

Над стадионом появилась проекция смуглого сморщенного старика. Это был директор школы, князь Астраханцев, знаменитый тем, что его никто никогда живьем не видел. Все совещания, премьеры и выступления он проводил только с помощью своей проекции. Поговаривали, что Астраханцева и вовсе нет, а школой управляет совет высокопоставленных людей.

– Дорогие мои! – обратился Астраханцев ко всем. Голос его передавался на огромные динамики, заставляя дрожать воздух. – Сегодня я рад дать старт началу важного события для каждого из вас – экзаменационного турнира, который определит лучших из вас. Мы долго и упорно занимались, изучали различные предметы и науки, практиковались. Теперь пришло время показать вам свои знания.

– Готовы! – крикнули ученики в один голос.

Это было что-то вроде девиза, который следовало орать по особой отмашке специального человека.

– Многие из вас знают, – особенно поколение взрослых, которые сейчас сидят на зрительных трибунах и болеют за представителей своих родов, – что я приверженец старой школы обучения. Те аристократы, кто учился когда-то давно у меня, теперь достигли определенных высот. И мне это приятно. Это определенный показатель того, что я все делаю правильно. Все эти результаты получены благодаря одному моему жизненному принципу. Я считаю, что многие нынешние школы вместо того, чтобы учить детей справляться с неудачами, учат детей бояться их. Это в корне неверно. Нужно быть более жестким. Да, именно так. Жестким. Только когда металл раскаляют до красна в горне огнем, прокатывают молотами на наковальни, закаляют, только тогда он становится крепким. Так и здесь. И сегодня, я надеюсь, мы эту кузню устроим нашим отпрыскам!

Взорвались аплодисменты. Мне же после слов князя Астраханцева стало не до радости. Стало понятно только одно – будет чертовски сложно.

Судьи и их помощники начали формировать группы, хотя кроме нас это особенно и не нужно было. «Гидры», «Сильфы» и «Химеры» были разместились по сторонам прямоугольной арены. Мы были в северной ее части, холодно поглядывая друг на друга. Особенно кидал на меня взор Котовский.

Зазвучал оркестр, играя торжественный марш.

«Зачем такой пафос для обычного экзамена?» – невольно задался я вопросом.

Но взглянув на аристократов, сидящих в первых рядах, вдруг все понял. Они увлеченно спорили какая из групп придет первой, какая – второй, третьей, четвертой. Делали крупные ставки на то, чей сын сколько сможет заколотить очков и кого опередит. Участвовали в пари друг с другом, чей род окажется ловчей, быстрей, проворней.

Глава школы некоторое время наблюдал за радостным волнением зрителей. Потом вскинул руку вверх, давая понять, что сейчас будет отмашка. Взвились в небо магические эманации, выписывая узоры. Притихли вдруг сразу все – зрители, родственники, сами участники.

– «Гидры», добро победить? – прокатилось по небу.

– Го-то-вы! – ответили те.

– «Сильфы», добро победить? – продолжал набирать силу голос Астраханцева.

– Го-то-вы! – гаркнули они.

– «Химеры», добро победить? – голос уже рвал небо.

– Го-то-вы! – бросили ученики.

– «Фениксы», добро победить?

– Го-то-вы! – проорали мы во все горло.

– Дают старт! МЫ НАЧИНАЕМ!