Текст книги ""Фантастика 2024-117". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Семен Кузнецов

По долине реки Ай ситуация была не лучше. Плодородная земля была, но мало, на всех не хватало. Население Новой Пристани жило сезонными работами в заводе с осени до весны, летний сезон посвящая покосам на пойменных лугах и лесных полянах, да возделыванию огородов. И конечно же – обслуживанию самой пристани весь период навигации, начиная с окончания ледохода, заканчивая ледоставом. Так что переквалификацией из крестьян в рабочие местных было не испугать.

А новые порядки, введенные пришельцами – пришлись по нраву. Тут тебе и обучение детей грамоте с частичной оплачиваемой подработкой и их кормежка, а в перспективе – карьерный рост. Восьмичасовые рабочие смены, заработная плата без задержек и надуманных драконовских штрафов. В конце концов – человеческое отношение, при химическом производстве, рядом с бухгалтером был небольшой кабинет, с табличкой «Госуслуги», зайдя в который – проситель попадал в цепкие лапы пенсионерки с внимательным и цепким взглядом. И по результатам беседы могли как поспособствовать материально, так и отправить членов семьи в Попадалово, к врачам.

Зря и по пустякам туда старались не заходить. Были прецеденты, когда старушка приходила в ярость от хитрожопости прикидывающихся посетителей и тогда меры принимали казаки. А то и Федус, нет, телесные наказания упразднили, но лучше бы ей богу – с десяток плетей вытерпеть, чем штрафные санкции…

Постепенно беседа свернула в давно привычное и Егору, и Анисиму русло. Как в старые добрые времена, и вот уже полетели в лицо взаимные оскорбления, факты и контраргументы. Анисим, идя спать, покряхтывая от злости и удовольствия – думал: «Как хорошо, что приехал! Надо ещё на пару дней задержаться, погостить!»

Сегодня Мане, по дороге в школу – попался навстречу старший из детей Шухвактовых. Которого она органически не переваривала, одно то, как пятнадцатилетний лоб оценивающе на неё посматривал при встрече, словно раздевая – вызывало в душе такое негодование, что какая там клятва Гиппократу. Хотелось взять в руки скальпель и срезать эту масленую ухмылку с его лица. Однако сегодня Шовкал открылся для неё с другой стороны и Маня подумала, что была предвзята и несправедлива.

– Ершова! – Воскликнул он при виде Мани. – Там какие-то уроды котят маленьких в помойку выкинули! Они живые ещё, ползают и пищат, мамку ищут! А там уже староверы показались. Сейчас соберут весь мусор и увезут в овраг, поможешь⁉

– Чо стоишь, побежали! – Бросила ему ни секунды не раздумывающая Маня и продолжила на бегу. – Эх, полотенце бы или тряпку! Не отставай!

– Я свою шапку дам! – Пообещал Шовкал, держась рядом.

Еле успели – у контейнера уже стоял воз мусорщиков, и один из них, с мешком в руках подходил к сколоченному из дерева коробу. «Подождите!» – Требовательно крикнула Маня и сходу сунулась к мусору, обогнув древлеправославного. Однако вместо ожидаемых котят на голову ей накинули дерюгу, дыхание перехватило от удара под дых, в рот засунули вонючую осклизлую тряпку, скрутили и бросили в возок. На дне которого её встретил отец Шовкала: «Тыха, сучка! Будишь пищать, шея сверну!» Придавил Маню, рядом пристроился Шовкал, а сверху их закидали тряпьем и мусором.

Сани тронулись, под приглушенный через накиданный сверху хлам говорок ублюдков староверов. Маня даже не успела ни отдышаться, не прийти в себя, как всё закончилось этим – она на дне воза с мусором куда-то уезжает, похищенная чурками, в сговоре со скитниками. На глазах вскипали слезы, остро воняло и Маня еле сдерживала рвотный рефлекс, понимая, что с этой тряпкой во рту рискует попросту захлебнуться. А сверху держал старший, так, что не пошевелиться, ни вздохнуть толком.

Маню затопило ослепляющей яростью: на себя, что так глупо и доверчиво попалась; на отца, который увидев у неё скальпель в самодельных ножнах – изъял, со словами: «Ты чего удумала, дурында? В деревне с холодным оружием ходить? Ты и в школу с этим таскалась? Забыла, как во втором классе голову пацану разбила, за то что он тебя просто Марией обзывал? Нечего с этим ходить!»

И на тех, кто называл Егора фашистом, а ведь он её с детства учил, кто такие мигранты и почему от них лучше держаться подальше. «Сами вы фашисты, мрази тупорылые!» – Стучало у неё в голове: «А этим тараканам ничего не светит, папка их найдет! А Егор пристрелит!»

К несчастью Мани – помойка стояла на отшибе, чтоб не смущать окрестных жителей запахом и никто сцены похищения не видел. А сани староверов дано примелькались и стали обыденной деталью, так что удаляющиеся за деревню ассенизаторы никого не заинтересовали. Да и не до того вдруг стало – со стороны фермы поднялась тонкая струйка белого дыма, на глазах превращающаяся в столб. В медицинском корпусе с угла зачадило черным и раздался звук бьющихся стекол. А на отшибе, там где жили Шухвактовы – раздались выстрелы…

Глава 7

Южный Урал, март 1796 г.

Часам к одиннадцати, когда немного улеглась паника и переполох – смогли частично воспроизвести картину случившегося. Одновременной атаке подверглись конный двор, медпункт и пост скрытого наблюдения за семейством гастарбайтеров из Средней Азии, устроенный в одном из соседских домов. Как оказалось – не такой уж и скрытный, раз смогли его выявить…

На ферме подожгли тюкованное сено, несколько куч – выгорело дотла. К счастью, удалось локализовать источник возгорания и огонь не успел перекинуться на остальные тюки. Даже без присутствия Анисима, который уехал в Известковое, было видно – около трети запасов потеряно, только своевременное вмешательство работников, растащивших сено в стороны от источника поджога и закидавших снегом рядом лежащие кучи – спасло ферму. Подожги злоумышленники ночью, да с нескольких сторон – и всё, могло сгореть полностью. В том числе и конюшни с фермами.

Медпункт подпалилии с угла и затем разбили окно кабинета Толяна, бросив туда подожженную бутылку с бензином. С улицы потушили быстро, не дав разгореться, а вот с кабинетом всё было печально. Больше всего Анатолий Александрович сокрушался о сгоревшем в огне ноутбуке и использованном огнетушителе. Можно сказать – отделались малой кровью, информация на ноутбуке была несколько раз продублирована на другие носители. А ведь могло прилететь и в кабинет с аппаратом узи, или (при мысли о чем Серёгу бросало в дрожь) – в компьютерный класс школы.

В обоих поджогах засветились дети мигрантов и в это же время – убили Михаила, одного из казаков Серёги. Жившего через три дома от Шухвактовых, и поэтому приставленный наблюдать за беспокойными соседями. Серёга, предполагавший каверзу с мигрантами – Мише в помощь с самого начала определил второго сменщика, для наблюдений по ночам. Сейчас он вместе со всеми осматривал место утреннего побоища с убитым видом.

– Серёга, как начался этот шухер, дым из центра и с фермы, меня Мишаня сам толкнул, чтоб я сбегал узнал что да как! – Рассказывал он. – Дети с утра в школу все утопали, заезжали староверы за мусором, они стабильно раза три в неделю к ним ездят, больно вонючие у них отходы от выделки шкур, загрузились и уехали. Дома оба чурки оставались, две бабы их и мелкие. Кто же знал!

Миша просто так не сдался, во дворе его дома лежали два башкира из приехавших вчера Азатовских (расторговаться и навестить детей), сейчас их всех собрали и держали под наблюдением. Сам Михаил лежал на пороге, со стрелой в горле – не успел отступить и перезарядиться. «Черт его побрал геройствовать!» – Досадовал участковый: «Надо было сидеть в хате и отстреливаться, пробило подвиги совершать! Слава богу, что один жил, без семьи!» Ружья и патронташа не было, в доме были видны следы быстрого и поверхностного шмона, по всей видимости – времени у нападавших было в обрез.

По докладу двух наблюдателей – вскоре после начала кипиша Попадалово покинуло две группы людей с заводными лошадьми, одна в сторону Айлино-Мордовского, вторая к реке, в сторону Александровки и староверов. Человек по пять в каждой, сразу выдвинуться за ними в погоню не получилось, тушили пожар и попросту были не готовы к такому. «Со спущенными штанами застали!» – Убивался участковый: «Вот тебе и всё под контролем!»

Сейчас казаки оцепили жилище Шухвактовых и выгнали всех на улицу. Братьев дома не оказалось, одна из баб стала что-то визгливо орать, протестуя против этакого произвола, тыча в нос казакам орущего ребенка в грязных пеленках. Серёга, не долго думая – сломал ей нос прикладом, заодно пообещав перестрелять особо визгливых, чтоб не мешали следственным действиям. Дело сразу пошло на лад.

Пока казаки, не церемонясь, вытряхивали их дома все пожитки – подошли из школы вызванные Петька с Рашидом. Осмотрели семейство гастарбайтеров и уверенно заявили: «Шакала с Абассатом нет! А вот этот больницу поджигал, его видели как убегал!» Участковый хмыкнул: «Ну и имена!» На что Рашид ему сказал, что это прозвища, хотя да, дали их по созвучию с именами. Отослав детей и поблагодарив их за неоценимую помощь следствию, Серёга поинтересовался у проводивших обыск:

– Ну чо там обнаружили?

– Пусто! Ни телефонов, не компа, ни ноутбуков! И генератор отсутствует! И машина стоит разобранная, без движка и половины потрохов!

Серёга выдернул из сбившегося в кучу семейства поджигателя и спросил, обрашаясь ко всем:

– Никто ничего не знает, я правильно понимаю? – Дождался несмелого подтверждения своих слов и коленом заехал в ребра подростку. Тот охнул и упал на снег, подвывая. – Хули разлегся, тоже ничего не знаешь?

– Мне отец сказал поджечь, больше ничего не знаю!

Участковый наклонился над ним, взял за руку и с отчетливым звуком, слышимым всем – сломал палец. Тот взвыл с новой силой, а Серёга влепил ему добрую оплеуху: «А ну встал и пошел! Ничего не знаешь, значит и нахуй ты не нужен, вздернем тебя вечером! Неясно сказал что-ли, ещё один палец сломать⁈» Подросток вскочил как здоровый, скривившись на бок и баюкая руку со сломанным пальцем. Одна из баб, с ещё целым лицом – запричитала:

– Что вы делаете, это же дети!

– Подождите, и до вас очередь дойдет! – Пообещал Серега. – Слушай, мне давно интересно, откуда вы к нам такие красивые приехали?

– Точикистон! – Сказала, как плюнула, замотанная в тряпки так, что торчали лишь одни глаза жена одного из братьев неопределенного возраста

– Ты, овца кишлачная, когда к нам приехала, вспоминала о том, как в девяностых вы, обезьяны, наших русских людей убивали и гнали из своей страны⁈ – Вкрадчиво начал участковый. – Или ты, сука, думала что добрые русские люди всё забыли⁈ И ладно бы вы к нам с добром приехали! Короче, давайте всем табором в дом, кто высунется, стреляйте на поражение! А вечером я к вам с Петровичем приду, он как раз у вас жил при советах, еле ноги унес, есть у него претензии. И если ничего не вспомните, то сожжем вас всех здесь же, как вы нас сегодня хотели!

Загнав присмиревших точиков в дом, оставив двоих караульных – погнали пинками поджигателя в сторону центра. Предстояло ещё прояснить вопрос с башкирами, не говоря уж об организации погони за беглецами. Впрочем, иллюзий Серёга не питал – попробуй догони местных, которые каждый куст в округе знают. Могли ещё утром свернуть с дороги и по прихваченному морозом толстой коркой насту и уйти в сторону, не оставив следов. А сейчас подобравшееся к зениту солнце не давало никаких шансов сойти с пути – тут же провалишься в сугроб, где по пояс, а где больше.

– Серёга, а ты не круто берешь? – Поинтересовался один из казаков. – Дети всё таки и бабы, или ты пугаешь их просто?

– Да ты ебанись, кого там пугать⁈ – Возмутился участковый. – Ты их глаза видел? А забыл Мишку убитого? К нам через две-три недели Александр Васильевич прибудет с Ермоловым! Вот кому-кому, а Алексею Петровичу не горю показывать пример толерантности! Ему ещё Кавказ усмирять. А на этих черножопых у меня зуб со второй чеченской. Да и не только оттуда, как вспомню эту политику с приезжими, когда больше двадцати лет охуевал, не понимая, кто всё таки победил в той войне. На словах мы, а почему-то в столицах лезгинку чурки танцевали. И всеобщее целование в жопу первыми лицами государства всех этих недавних противников, не говоря уж о медалях, которыми их обвешивали. Здесь, слава богу, пока нет такого. И не будет надеюсь!

Пироманьяку связали руки и отправили в погреб, в дом к Вацлаву-Ваське и Никите поразмышлять о своей дальнейшей судьбе, в ответ на клятвенные уверения, что он действительно ничего не знает: «Мамой клянусь!» Серёга равнодушно заметил: «Тогда умрешь вечером с чистой совестью, тюрем у нас нет, так что разминай шею пока». Никита к появлению в погребе нового постояльца отнесся равнодушно, дело обычное, а вот Вацлав оживился: «Турок что-ли⁈» Серёга пояснил, что хуже турка, хотя да – из их породы. Васька попросил, что если пытать надо или повесить, пусть про него не забывают.

Допрос приехавших вчера башкир из Верхних Тыгов и Могузлов показал что да – семь человек из них отсутствовали и вероятней всего были в числе диверсантов. Самое интересное, что эти ренегаты были не наши, то есть – не Азатовские. Оказалось, что уже две недели с ними ездили эти люди из соседнего становища. Тоже захотели торговать с пришлыми и присматривались, не отдать ли своих детей в обучение. «Никогда такого не было, чтоб мы обосрались», – с горечью заключил участковый: «и вот опять…»

«Соседи», помимо того что устроили в деревне – обнесли Азатовских, забрав почти всех их лошадей, на которых и сбежали. «Ну вы и олени!» – Вынес вердикт Серёга. На что ему возразили, что это не люди были, а отщепенцы, после такого они себя во всех родах вне закона поставили. «А дело то худо», – сообразил участковый: «против нас одноразовый материал бросили. Отбросы, которых не жалко и заранее со счетов списали. Целью явно был вывоз артефактов, а не причинение вреда. Так то легко отделались, внимание отвлекли, чтоб сбежать. А могли бы по крупному нагадить, той же ночью запалить деревню с нескольких концов, пока раскачались – все бы полыхнуло…»

Какая-то деталь засела занозой у Сереги в голове, но времени сидеть и раскладывать всё по полочкам не хватало. Надо было действовать, собрали три группы. Первую, самую малочисленную – отправил в Сатку, по пути наказав заехать к Егору, известить его и Анисима, чтоб ветеринар, не медля – вернулся домой. И скакать дальше, к Пантелею, дабы тот, как знакомый с местными реалиями и обладающий значительным ресурсом – организовал план перехват.

Вторая ехала с ними, тщательно выясняя информацию о беглецах в готовности в любой момент свернуть по их следам. Не верил Серёга, что они направились в завод, интуиция кричала, что они уйдут либо в леса, либо после Новой Пристани свернут на лед и отправятся вниз по реке, в Башкирию, за пределы юрисдикции Азатовской территории. Нет им резона переть на казаков в городе.

Третью группу отправили к реке, к ней, как и ко второй – приставили неожиданно захотевших присоединиться людей из Айле. Талгат воспринял поджог имущества фермы как личное оскорбление и Серёга, здраво оценивая то, что они всю жизнь кочевали по этим местам – с радостью согласился. Талгат же подтвердил слова Азатовских, что весть о таком проступке этих выродков уже совсем скоро облетит все становища и нигде им не будут рады.

– Значит, будут стараться избегать людей? – Переспросил Талгата участковый.

– Да, – лаконично ответил тот. – им сейчас как зайцам надо прорываться отсюда. Или как лисе, затаиться в норе, пока искать не перестанут. Но мы их искать не прекратим!

Сам Серёга собрал человек восемь, практически оголив оборону Попадалова – надо было ехать в Верхние Тыги, накопились вопросы к Азату. Даже не сколько к нему, а к их мулле, который привечал приехавшего то ли от турок, то ли от киргиз-кайсаков Чернобородого, он же Каракасал. В том, что вся эта операция спланирована им и прошла под его руководством – участковый не сомневался. Информация о том, что две недели назад он покинул селение Азата – эти догадки лишь подтверждала. Как и то, что нападение было произведено с помощью соседей Тыгинцев.

Незадолго до обеда сформированные мобильные группы, под замечание Серёги: «На ходу пожрем, время дорого!» – покинули деревню. Визит к Азату участковый возглавил сам, чтоб чего не напортачили. И ехал с тяжелой душой, предчувствуя нелегкий разговор, помня о сетованиях, что не всё так просто с служителем культа. Хоть он давно стоял костью в горле что у Иргиза, что у Азата – тем не менее его не трогали. Пользовался поддержкой значительной доли населения, одурманенного религиозной пропагандой.

Несмотря на раскисший снег – двадцать пять километров преодолели быстро, меньше чем за четыре часа. Азат их встретил встревоженно, вникнув в рассказанное – вспыхнул: «Забирайте его! Или я ему сам здесь голову сверну, он своими шашнями с Карасакалом всё селение под солдат почти подвел! И за меньшее приезжали спрос учинять!» Серёга сказал, что здесь убивать муллу не надо, сами привалят, после всех ответов на поставленные вопросы. Связали руки и ноги, закинули кулем за седло и поехали обратно. Договорившись с бием, что тот сегодня же поедет к соседям, заставит проникнуться содеянным их сородичами и главное – разузнает все детали.

Сам Серёга, не будучи знаком с тем родом – ехать не решился. И так на взводе, не хватало ещё поругаться с соседями друзей. Да и Азат заверил, что покрывать нарушивших закон гостеприимства и совершивших уголовные преступления не будут. Свежо в памяти ещё как относительно недавнее Пугачевское восстание, так и периодическое показательное усмирение не желавших мирно жить родов и стойбищ.

Поднявшись на гору – немного отъехали по дороге и приступили к допросу муллы. Тот, поначалу не понимавший всей серьезности намерений попаданцев – юлил и грозил всяческими карами неверным. Пришлось Серёге несколько раз тюкнуть ему обухом топора по голени, что привело к взаимопониманию. После того, как мулла пришел в сознание после второго удара. Как и подозревал Серёга – знал он мало и сам был лишь информатором для Карасакала. Как тот две недели назад уехал от них, так он больше ничего не знал ни о его дальнейших планах и намерениях, ни о месте пребывания. Ну хоть выдал двух своих сексотов из местных, помогавших ему и ухоронку с неправедно нажитыми ценностями. Оба стукача, собиравших информацию о пришлых и исправно передавая её мулле, к счастью – находились сейчас в Попадалово.

– Вот завтра-послезавтра, как Азат приедет, ему всё то же самое расскажешь, особенно про тайник! – Не стал расстраивать муллу Серёга, для себя давно решивший, что тому самое место как пособию в прозекторской или сдать властям. И неизвестно, что ещё лучше будет для самого муллы. У врачей хоть быстрей отмучается, в отличие от допросной…

Осознавая свой и своих людей проеб, миндальничать и мудрить, выстраивая оперативные комбинации – Серёга больше не хотел. Закинули что-то начавшего понимать скулящего служителя культа и заторопились домой. Участкового не покидало опасение, что на этом сюрпризы сегодняшнего дня не закончились.

Ещё больше эти подозрения усилились, когда при въезде в деревню его встретил Леха и рассказал про результаты погони, доложенные вернувшимися с докладом курьерами. Никого, естественно не догнали, на это он и не надеялся. Но вот третья группа, сразу за деревней, у свалки – обнаружила тела двух староверов и брошенные сани, без лошадей. Добрались до Александровки, охотники из Айле сошлись во мнении, что беглецы отправились вверх по реке, в сторону Златоуста и не спеша двинулись по следам, отправив одного человека в деревню, с узнанным.

Вторая группа пошла по маршруту, который сразу предположил участковый – после новой пристани свернули на лед и вниз. Самое интересное было то, что через пару километров были обнаружены два жмура – старшего из мигрантов и его сына Абассата, оба с перерезанным от уха до уха горлом. «Втемную сыграли гастарбайтеров», – нечто такого Серёга и ожидал: «и скинули балласт, самое интересное, что и этих джигитов, что сейчас удирают – списали ещё на этапе планирования. Двигатель от легковушки, комп, ноутбуки – хабара столько им не уволочь на лошадях. Где-то припрятали, по любому. И этот черт неподалеку притаился. А спешащие скрыться батыры так – наши силы распылить и внимание отвлечь».

– Лёша, а чо ты мнешься как целка и заикаешься? – Обратил внимание на странное поведение Галкиного мужа участковый. – Только не говори, что мы ещё в чем-то облажались и ты сейчас боишься мне сказать!

– Мент ты, Серёга! Как есть мент! Едь домой, там тебе Егор всё расскажет. И это, что бы ты не решил, мы с тобой! – Лёха, так и не осмелившись огорошить участкового, подался в сторону, освобождая дорогу.

С холодком в груди и предчувствием чего-то такого, очень нехорошего – заспешил домой. А там его встретил брат, разложивший на кухонном столе разобранный карабин и заплаканные Мария с Ксюшей.

– Братан, ты только не волнуйся! – Сразу начал успокаивать его Егор. – Помнишь, я Манюню из детского садика забирал? Когда у неё руки были опухшие как ласты и красные? – Дождавшись машинального «да» Серёги, брат продолжил. – Стоит она передо мной, радостная, в глазах слезы и говорит с гордостью: «А у нас на веранде мухи начали домик строить и детей пугать! Я их всех рукам передавила, этих полосатых мух!» Так что не гони волну, все будет хорошо!

– Что, блядь, с Маней и где она⁉ – Серёга, утомленный сегодняшним днем сел прямо на пороге. – Всех убью!