Текст книги ""Фантастика 2024-117". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Семен Кузнецов

«Ааа!!!» – Заорал просыпающийся Никита. Сон оказался не совсем сном, бок нестерпимо болел, а над ни стояли два суровых бородатых мужика.

– Кто таков, немец или из беглых? – Сурово вопросил один.

– Свои, свои! – Замахал депутат руками. – Я свой, братцы, православный! – и он истова перекрестился и тут же его голову откинуло плюхой, которой его угостили. В голове будто что-то взорвалось.

– Я те дам свои, выродок никонианский! Ужо большой то перст тебе сейчас сломаю, чтоб троеперстием себя не поганил! А ну сымай порты!

Никита забился в рыданиях, сквозь сопли и слезы умоляя его не трогать. Но бородачи его мольбам не вняли, без жалости и деловито его раздев. Никита содрогался в рыданиях, чувствуя, что сейчас с ним сделают то, что обычно делают в камерах уголовники со смазливыми фраерами с воли. Но к его счастью – раздев его, они этим и ограничились. Трусы, правда, безгливо рассмотрев – в уже потухший костер бросили.

Угли в костре всё таки были и сейчас Никита с ужасом наблюдал, как его трусы из синтетики – скукоживаются на углях, превращаясь в бесформенный, воняющий паленой пластмассой ошметок. Как и все его планы и мечты…

Его нагрузили его же вещами и погнали к лодке на берегу. Загнали его в лодку и усевшись сами – погребли на другую сторону. Немного пришедший в себя Никита попробовал договориться с этими непонятными сатанистами, но ему вновь прилетело по зубам широкой, как саперная лопатка, ладонью: «Не искушай бесовскими речами люд древнеправославный!» Выплюнув за борт два зуба – Никита больше не пытался заговорить, пока его не спросят.

На той стороне реки оказался скит староверов, всего-то в паре километров от реки. А так как Никита проделал этот путь босиком, то ему они показались как пятнадцать. В скиту с ним тоже не разговаривали, а он сам помалкивал. Вещи его забрали, а самого посадили в сухой колодец. Вечером к нему пришел убелённый сединами старец и со всем вниманием его выслушал. Никита, ободренный, что его не бьют – взахлеб рассказывал и доказывал. После чего его били кнутом, изгоняя беса и предлагая покаяться.

Покаялся он сразу, но ему не поверили. А настоятель скита, что-то поразмыслив – продал его купцам уфалейским. Те к его рассказу отнеслись внимательней и даже вернулись в скит, выкупит вещи Никиты. Из вещей осталось только немного одежды, рюкзак со спрятанным в нем учебником и смартфон. Зарядник пропал с концами. Книги сожгли, как бесовские.

Никита воспрял духом – его кормили, слушали внимательно и не били. Он уже строил планы, как отомстит этим погрязщим в дикости староверам. Но тут они приехали на завод, Никиту вновь кинули в поруб и стали ежедневно допрашивать. Вытягивая всё. И не жалея кнута…

Глава 16

6 ноября 1776 г.

– Вставай, просыпайся! Егор, да ты будешь вставать или нет!? – От бесцеремонного встряхивания он наконец приоткрыл глаза и сел в постели, зевнув с подвыванием.

– А сколько времени, Ксюш? – начав одеваться, поинтересовался он.

– Пол-восьмого уже, и так дала тебе поспать лишнего, иди давай кури, да я чай завариваю.

Ксюша прошла на кухню, освещённую светом диодного светильника. Он оделся, набил в полумраке трубку и вышел к ней. Приобнял, поцеловал в голову и умилившись сказал: «Да ты моя хорошая, хозяюшка!» Та, довольно улыбнувшись – погнала его на улицу. Он открыл печную дверцу, подцепил краешком совка из кучи уже догорающих темно красных углей немного, выбрал понравившийся и переправил самодельными щипцами в трубку. Пыхнул пару раз, раскуривая, пока Ксюха не замахнулась на него полотенцем: «Давай-давай, на улицу! Неча здесь курить!»

Вышел через скрипнувшую дверь в сени, потом на крыльцо – на улице подмораживало. Раскашлявшись, раскурил трубку и трусцой направился в туалет. По пути из туалета дернулся, по старой памяти, к гусям, но вспомнил, что всё. Гуси теперь у Анисима, тот развил кипучую деятельность и за месяц возвели не только вторую конюшню, но и коровник.

В котором сейчас, после долгих переговоров с угрозами, подкупами и использованием административного ресурса – собрали под двадцать голов крупного рогатого скота. На развод и селекцию, а так как коровы с бычками занимали лишь малую часть отапливаемого коровника – большую часть отвели под птичник. С курицами и гусями, гусей по большей части перебили с наступлением холодов (в сенях у Егора висело четыре с половиной тушки гусиных, половину они на двоих съели в охотку), оставив на развод самок, да несколько самцов. А курицы исправно снабжали яйцами детский сад и подростков, которые проходили обучение то у врачей, то у Расула.

Совместное проживание КРС и птицы было временным. В планах Анисима было серьезно заняться селекцией и увеличением поголовья, так что уже летом ожидалась постройка отдельного птичника. Заодно появилось немало новых рабочих мест и неожиданно – в передовики производства среди скотников выбились вызволенные из плена Федус с Васей. Как говорил Серёга: «Пенитенциарная система РФ за много лет не могла исправить, а несколько дней у башкир сотворили чудеса. Так что всем оступившимся будем давать шанс – пару месяцев исправительных работ у Азата! И если это не поможет – тогда в колодки и на завод».

Пока впрочем, после рассказов Федуса о мытарствах и страданиях, будучи в полоне – всплеска криминала не наблюдалось. Были мелкие конфликты на бытовой почве и из-за личной неприязни, но всё это обычно утрясалось между самими участниками, до дружинников и тем более участкового эти происшествия доходили уже в виде слухов и сплетен. Случаев хищения на производствах не было, пока.

А производства разрослись, пол-гаража отдали под винокурню и бродильный цех, Расуловские умельцы смастерили несколько бражных колонн, туда же ушла ректификационная колонна Егора. И у населения немало различных агрегатов собрали. На спирт перерабатывалась картошка и частично зерно в виде солода. Продукция из бражных колон со свистом уходила через казаков по окрестностям, элитный ректификат оставляли себе и частично казакам. Эксперименты с выгонкой самогона из немалого запаса сахарной свеклы из хранилища – провалились, самогон выходил не ахти, с запахом.

Въедливо прошерстив информацию, которой как на электронных носителях, так и в книгах – немало провалилось в прошлое – решили получать кустарным путем сахар. Ну или сироп хотя бы. И вот уже несколько дней, как эксперименты увенчались успехом. Выход сахара был не очень большой, большая часть уходила в черную патоку, да и сам сахар был не белым, а грязно желтым. Зато это был настоящий сахар, такой на Урале и по десять рублей за пуд продавали.

Всё упиралось в строительство известковой печи, чтоб производство развернуть, и дополнительно получать углекислый газ, для модернизации и улучшения процесса, но пока на это не замахивались. Кирпича не хватало катастрофически. Известь для очистки кустарным способом закупали в Старой Пристани, где занимались её обжигом для завода. И такое полукустарное производство выходило сверх рентабельным, даже по самым предварительным прикидкам.

Отработали получение древесного угля пиролизом, в первую очередь был нужен активированный – для винокурни и врачам. Для этого вырубили ближайший осинник, отбив его от лосей. Пришлось потратить патроны, зато помимо осины для угля – обеспечили деревню лосятиной. Скотину пускать под нож категорически запретили – слишком ценный актив, чтоб его просто жрать. Отходы от производства сахара в небольших количествах на ура шли на подкормку животинкам.

У Егора, помимо нескольких бумажных учебников по химии – и в электронном виде было немало информации, которую он извлекал по вечерам и пытался прикинуть, что можно воплотить в нынешних реалиях. Собственно говоря – коллективно этим занимались, голова шла кругом, не хватало интернета и узкопрофильных специалистов. Но были источники информации. Возможности для экспериментов и неплохая материально-техническая база.

Уже вышли в плюс, с самогоноварением. Деревня со скрипом переходила на рельсы полуфеодального капитализма, в результате торговли стали ходить местные деньги, решался вопрос с размером заработной платы, пока небольшой, деньги работающим комбинировали с выдачей продуктов. Но Галка уже начала понемногу торговать, в лавке появилось конопляное масло, от которого пока воротили нос, и мелочевку разную. Лиха беда начало, как говорится. Масштабы торговли обещали вырасти, пока ещё жирок в виде запасов не растрясли.

До морозов ударно трудились, вырубая лес и готовя к вывозу по снегу. В этом очень помогли как жители Айлино-Мордовского нанимаемые, так и Айле. Рассчитывались овощами и мукой. Местная мука, во первых – оказалась не такого качества, к которому привыкли избалованные прогрессом наши современники, во вторых – с посторонними примесями, в виде песка от крошившихся жерновов. Айрат со слесарями разобрались с валковыми зернодробилками, отрегулировали зазор в валках и сейчас деревня не только себя обеспечивала мукой первого сорта, но и на продажу уходило. По расчетам – подать предстоящую было выгодней уплачивать мукой, даже с учетом расходов на переработку.

Народ, конечно – так работать не привык, как вламывали сейчас, но не роптали. Никто не голодал, одеты, обуты. По частной инициативе заработало несколько мини-пекарен, обеспечивающих остальных хлебом и экономящим время. Социализировались и братья Шухвактовы – взяли подряд для скотного двора и занялись изготовлением конской упряжи. Кожи брали у Азатовских. Так же чинили обувь и грозились освоить изготовление обуви, более привычной, чем то, что носили местные.

«Жить захочешь – зашевелишься!» – с оптимизмом подумал Егор и озябнув, вернулся домой, не забыв выбить из трубки пепел. Снял куртку, проходя к столу – неосторожно приблизился к Гуглу, терзавшему кусок налима в своей латке. Тот яростно на него зашипел.

«Не кот растет, а пёсель» – Подумал Егор и сел за стол, наливая чая.

– Есть то не будешь? – Спросила Ксюша. – Хоть вон пару пряников съешь, с маслом, свежайшее, у Марфы вчера взяла.

– Ну если только парочку. – Ответил Егор, обычно с утра не голодный.

– Долго вчера сидел? – Ксюша пододвинула к нему чашку с маслом.

– Да нет, к одиннадцати у Марфы прогорел генератор, я ещё на твоем ноуте повтыкал пару часов, пока батарея не кончилась и спать. – Егор сосредоточенно и аккуратно намазал одну сторону пряника маслом.

– Скинул мне на флешку, что просила? После работы к Айшат хочу зайти, потрепаться о своем, о девичьем. Так что не теряй. И она уж старые мультики пересмотрела все, новых принести. Она уже совсем по нашему хорошо понимает, разговаривает не очень, а понимает всё.

– Ага, там советских мультиков выбрал, про животных всяких и «Машу и медведя» все серии. А то вы, поначалу, извини конечно – как ебанько, ей такое показывали. Я бы на её месте родил недоношенного, от фэнтези вашего. Не зря я для Мани мелкой в свое время мультики качал, хорошо, что не стер, пригодилось. Как она, когда рожать то?

– Не будет она рожать, – Ксюша жалостливо вздохнула, – кесарить её будут, сама не разродится, мелкая очень, Света говорит. И не знаю, захочет ли она уезжать после родов, тут как в сказку попала, и мультики, и родит благополучно. У неё ведь мать так умерла при родах, и её то же самое ждало.

– Азат спрашивать не будет, что она хочет, увезет и всё. Сейчас тут женщина свое место знает! Никакого феминизма! – Егор назидательно погрозил пальцем – Не то что у некоторых, ещё не вкуривших реалий!

– Ахаха, Егор, самец брутальный! – Не выдержав, расхохоталась Ксюха. – То-то Азат мотается туда-сюда и больше половины времени здесь живет. Да и врачи, с подачи Айшат, напели ему, что до весны лучше матери с ребёнком пожить под присмотром, так что до весны она тут. Азат, как узнал, что пацан будет – пылинки с неё сдувать готов.

Под потолком, пару раз мигнув – загорелась лампочка энергосберегайка. Это Марфа раскочегарила генератор, давно переделанный на дрова и отданный в эксплуатацию ей. Разобралась она быстро, да и Егор или кто из технически подкованных соседей контролировали. А у неё был филиал молокозавода, тоже сейчас важная статья экспорта – масло и сливки пользовались стабильным спросом. Растапливала она его дважды в день, утром, на несколько часов и вечером – подольше. От неё запитали с десяток домов на улице, пяти киловатт генератора не хватало на электроприборы, но для освещения хватало, пока ещё были лампочки.

Несколько собранных в общее пользование сепараторов потребляли мало, так что по предварительной договоренности и стирали по очереди. После пары скандалов, когда Егор всех предупредил, что поотключает всех – эксцессы прекратились. Сам Егор использовал время работы генератора по максимуму, прочесывая электронные носители, что-то нужное переписывая, что-то просто пока отмечая как нужное, в блокноте. Собранные по деревне несколько принтеров – давно лежали балластом, вся найденная бумага для них кончилась, зато распечатали то, что показалось самым важным – но это было мизером, ещё больше осталось не перенесенным на бумагу.

– Егорский! – Вырвала она его из задумчивости. – Мне бежать надо, и так постоянно как начальство – то к пол-девятому прихожу, то к девяти. Зайди к Галке, купи чего-нибудь вкусненького, а?

– А что ты хочешь? – изумился он. – Разносолов пока не предвидится, как раньше, ты говори конкретно, чего изволите. Если реально – выцыганю у неё!

– Ну не знаю, ананасов хочу. – Ксюша задумалась. – Хотя откуда сейчас ананасы, селёдки возьми! Селёдку точно возят.

– Ты чо, мать?! – изумленно воззрился на неё Егор. – Вот же неделю назад на меня рычала, что от меня селёдкой пахнет, и говорила что терпеть её не можешь?!

– Я то откуда знаю, аптек больше нет, по полоскам не определишь! – мило покраснела она. – Но да, задержки. Так что тащи селёдку и вари картошку к моему приходу!

Она ушла в свой детский сад, а Егор включил комп, и поглаживая запрыгнувшего к нему на колени Гугла, сказал ему назидательно: «Вот и всё, кончилось наше время, ходячий рассадник токсоплазмоза, скора дома появится новый хозяин, а мы будем щемиться по углам!». И углубился в просматривание того, что в свое время скачал из интернета, авось пригодится. Глубоко жалея, что химию изучал недостаточно усердно и вообще – несколько однобоко.

В это же время, в домике, где раньше жил Никита – скучала Айшат, дожидаясь включения электричества. Жила она тут уже месяц. Азат, узнав от Иргиза, что и определят пол ребенка сразу, и обещают помочь без проблем родить – долго не раздумывал и привез её в деревню. С двумя девчонками, которые ей помогали, по статусу где-то около фрейлин. А на деле – подружки. Освоились они быстро, девчонок привлекали помогать в больнице. По русски они и до этого понимали, а сейчас и вовсе – болтали вовсю. И с Айшат многие задружились, и Ксюша к ней ходила, и Маня. Иргиз и Азат тоже жили на два дома, половину времени проводя в Верхних Тыгах, половину в деревне, отсыпаясь в дороге. Иргиз не отставал от врачей, те тоже нашли в нём не только интересного собеседника, но и практикующего коллегу.

К тому времени обнаружили бесследную пропажу Никиты, поисками не занимались. Только что в узком кругу подозревали неладное и ждали от этого исчезновения неприятностей, но время шло и на него давно махнули рукой. Как заметил Председатель: «Стопудова свалил в поисках счастья, я его в эти дни не видел нигде, затаившись сидел. Думаю, что его в этих поисках счастья удавили по тихому, и обобрали. Знать бы ещё, что он спереть и унести успел. Так что бдительности не теряйте, такие вот инициативные – опасней явных врагов». А остальным до Никиты и раньше то дела не было. Сейчас же, когда он перестал мозолить глаза – и тем более.

Галка в последнее время хлопотала как пчёлка, из деревни увозилось масло, сливки, мука и всё это было под её контролем. «А сейчас ещё и сахар» – в предвкушении потирала она руки. Привозилось пока гораздо меньше, селёдка вот пошла на ура, а остальное пока или свое было, или дорого. Или планировалось импортозаместить, да и денег пока у населения не накопилось, на предметы роскоши. Перевозками в сторону поселения и дальше, до завода – занимался Викул, он же нашел ещё нескольких земляков с лошадьми и телегами. Со стороны Могузлов тоже не иссякал грузопоток. Крестьянский обоз сопровождали уже знакомые казаки, башкиры тоже старались ездить кучно, особенно с приходом зимы.

Пока не стало подмораживать и не выпал снег – возчики, за отдельную плату успели частично отсыпать дорогу щебнем, тонким слоем. Для этого в трех местах на протяжении девяти километров устроили копанки, откуда долбили и брали камни. Два карьера ближайших съездил и расковырял Александр на мини-экскаваторе, один у сторожевого поста руками начали крестьяне. Со стороны Могузлов дорога была пока более жидкой, по осени раздолбить телегами успели, слишком тонкий слой щебня не выдержал. Расплачивались с ними продуктами и инструментами, теми же лопатами. До морозов наметили дорогу и немного прикатали.

А сейчас перешли на сани, и грузоперевозки закипели. Начали вывозить заготовленный лес в деревню, потянулись сани за сеном. А позавчера приезжали гости издалека, по местным меркам. С Уфалея, как сказали. Изъявили желание торговать, ходили везде совали нос. Нагрузили несколько саней, на которых приехали – маслом и мукой. Расплатились щедро, а перед отъездом – долго сидели у председателя, куда Захаром были вызваны Серёга, Расул и Анисим. После отъезда обоза – четыре начальника ушли в небольшой запой. Причем пили без куража и веселья, с остальными на контакт не шли. Как Галке по секрету сказала Татьяна – ругаются и злобствуют, чудом до мордобоя не доходит.

Поэтому зашедшего в лавку вечером Егора Галка взяла в оборот с порога, этот точно должен был знать, что происходит.

– Какие ананасы, Егор, побойся бога! – Она явственно сглотнула слюну. – Селёдки? Есть! Сегодня привезли, народ что-то накидывается на неё, вроде и речной рыбы хватает, а на селёдку как с голодного края накинулись. Постой, Егор, а ты не беременный часом?! Ананасы с селёдкой! – Засмеялась Галка.

– Иди ты в пень, Галка! – Досадливо ответил тот. – Ксюха просит…

– Ой, а она у тебя что, тоже того?! – покраснела Галка.

Пришла очередь смеяться Егору: «Вот девки, материнский капитал под лям им не интересен. Стабильная жизнь с ипотекой и зарплатой тоже. А стоило звиздецу случиться – массово забеременели!» Галка цыкнула, чтоб не орал и молчал в тряпочку, сходила домой и вынесла ему с полкило мармеладок: «Они кисленькие, сам только не жри, проглот, Ксюше всё! Как я её понимаю, тоже что нибудь такого хочется, чего нет». А потом вывалила на него последние новости, по его озадаченному виду поняла – не знает.

– Интересно… Нет, Галка, я тут с этим сахаром замудохался, да с самогоном, не в курсе, что случилось. Думаю, что ничего важного, накручиваешь себя. Но схожу завтра с утра, сегодня надо картошки сварить да селедку почистить, а к этим зайди – под утро унесут…

Глава 17

Паника в селе – спятил дед! 6 ноября 1796 г.

Айрат и Саня сейчас обитали в бывшем магазине, рядом с стремительно разросшимся медицинским комплексом, ставшим одним из оживленнейших мест в деревне. Плюсов от такого соседства было не перечесть – освещение от генератора врачей, квалифицированные специалисты в шаговой доступности. И постираться можно было без проблем у них. Сами они, по договоренности – жили тут в качестве негласной охраны, отчего в их домике присутствовала рация.

Но ценили их не за это, Расул считал их обоих весьма ценным приобретением для производства. Тот же Александр себя показал таким экскаваторщиком виртуозом, что несмотря на драконовские меры по сохранению любого минерального масла, как невосполнимого ресурса – экскаватор-погрузчик МТЗ стоял в гараже под особым контролем до весны, на масло в его гидравлике никто не покушался. А Айрат оказался токарем универсалом с золотыми руками и бесценным опытом, так что Расул поставил его главным в слесарке и ответственным за станочный парк.

Саня, по причине того, что трактор пока стоял на консервации и его не так уж сильно на производстве озадачивали – вырывался с мужиками на рыбалку часто. Два раза в неделю на Ай выезжала промысловая артель из рыбаков с парой телег, в сопровождении оружных дружинников. С бессменным Андрюхой-крокодилом во главе. За ночь закидушками добывали столько налима, что обратно телеги в гору приходилось выталкивать, лошади сами не вытягивали. Налима жарили, варили, коптили, а с началом холодов – и начали морозить. По словам рыбаков – без рыбы деревня не останется. И это ещё браконьерские методы не использовали, вроде тех же сетей. И с острогой не ходили, хватало донок, чтоб набить телегу за ночь.

А вот недавно самолюбие Сани было уязвлено. Да что там – посрамлено! Утром, возвращаясь с реки, с двумя нагруженными телегами – столкнулись с казаками, приехавшими с обозом из поселения. Разговорились, оказалось – они тоже промышляли рыбу, причем право на промысел рыбы было им даровано от императора. И не всем разрешался промысел. Однако, посмотрев на улов, которым похвалились артельщики – казаки усмехнулись: «Это мусорная рыба, даже не черная – ловите сколько хотите».

Андрюха с Саней насели на казаков и те им такое рассказали, что души рыбаков окутало черной завистью. Пока они радостно ловили налима, которого здесь за рыбу не считали – в реке нагло нагуливали жир осетр и стерлядь. А казаки готовились к багренью в декабре. В это время красная рыба большими косяками, поднявшись с низовий – впадала в спячку. В местах, хорошо известных казакам. Обычно в омутах или ямах, чтоб перезимовав – отметать икру весной. Тут то казаки, вооружившись ломами, чтоб пробивать лунки, достаточные для того, чтоб вытащить добычу – выезжали на реку. Рыбу били длинными баграми, само мероприятие имело массовый характер и освящалось лицами, имеющими духовный сан.

Посмотрев на ошарашенные лица рыбаков, казак подбросил дров в топку: «Вы же сейчас с нашим начальством накоротке, ваши оружные – те же казаки. Вино опять же доброе курите, знамо дело – на багренье желанными гостями будете». С этими разговорами вместе подъехали к Галке. Рыбаки ей сдавали рыбу по весу, а обозники под предводительством Викула (которых и сопровождали казаки) – принимали у неё масло и муку. Галка навострила уши, когда казаки стали озвучивать преимущества промысла красной рыбы. А когда те озвучили прайс на красную рыбу и икру – вся превратилась во внимание.

Да и сами рыбаки, переварив услышанное – ощутили первые симптомы рыбачьего зуда. Рыбачий зуд, это вроде золотой лихорадки, только неизлечим. Рыбаки проваливаются под лед, морозят мудя с осени до весны, но едва отогревшись дома – вновь стремятся к водоемам, побуждаемые неистребимым рыбачьим зудом. Святого у этих, потерянных для нормального общества людей немного – рыбацкое братство, рыболовные снасти да посиделки у костра с неизменной ухой под водочку и рыбацкими байками.

А цены на красную рыбу и впрямь впечатляли – восемь-десять рублей за пуд в зимнее время и восемьдесят-сто рублей икра за пуд. В голове у Галки защелкали счеты, да и Андрюха с Александром щурили глаза, ослепленные блеском открывающихся перспектив. «Дармоеды!» – Кошкой зашипела Галка: «Лентяи! Вот я Лёхе своему сегодня хвоста накручу!» Казак Степанко простодушно набросил на вентилятор, что в том году под десять пудов несколько осетров добыли.

– Первый ден, оно для царскаго куса багрим, презентный, для высочайшего двора, – продолжил Первуха, – опосля ужо казачье багрение, для себя…

Провожаемые уничижительным взглядом Галки и оскорбительными возгласами в спину: «Добытчики! Рыбачки! Вы бы ещё ершей ловили!» – Андрюха с Саней с позором ретировались.

– К Егору пойдем, как отдохнем! – Воскликнул Андрей. – У него на компе весь Сабанеев есть, несколько томов, и про рыбалку, и про охоту. Пусть на флешку скинет, а я к вам с ноутом завтра вечером приду, перепишем все про лов осетра и стерляди. Неужто мы с нашими снастями и знаниями не обставим казаков?!

– Обставим, Андрюха! – Поддержал его Саня. – Ещё и Галке в лицо десяти пудовым осетром ткнем! А то и стерлядью!

Так что вот уже второй день Саню лихорадило, сегодня придя с работы – он не находил себе места, ожидая Андрюху с ноутом. Айрата ещё не было, тот был нарасхват на производстве и дома появлялся поздно. Чтоб убить время, Александр занялся красными перцами, горшками с которым были уставлены все подоконники.

А красные острые перцы в результате картельного сговора Егора с бабками – распространились по всей деревне. Он и до переноса несколько лет выращивал дома несколько сортов острых перцев, любил их как в маринованном виде, так и сушил, потом используя при готовке. Пошушукался с Галкой, та задействовала Викула и в результате – часть запасенных Егором сушеных стручков ушла на продажу пробной партией. Это был успех. Более того, отправили и к Азатовским, оценить. После чего к Галке нагрянул Иргиз, с горящими глазами – предрекал большой рынок сбыта и упирал на то, что эта специя и в медицине зело полезной будет.

Так что Егор с бабками энтузиастками, которые тоже растили острые перцы на подоконниках – популяризовали его в деревне. А Галка создала ажиотаж, когда пустила слух, что будет скупать сухие стручки, по хорошей цене. Картель вовремя сориентировался и не стал раздавать семена просто так, а просили за них хоть небольшую, но оплату. К ноябрю горшки с ростками оккупировали все подоконники в деревне.

Сам Егор, и до этого друживший с местными бабками – сейчас с ними всячески сблизился и налаживал контакты по всем направлениям. Не чинясь передал генератор в пользование Марфы, чем сразу заработал себе несколько очков в копилку. Относился к ним со всем уважением, понимая, что они не только кладезь бесценных советов по огородничеству, но и обладатели семенного фонда. Это молодежь привыкла покупать семена по весне в магазине, не думая о будущем, приобретая гибриды F1. А у бабок были свои, годами возделываемые сорта, как результат многолетней селекции с их стороны и поэтому – идеально районированные. Как он сам декларировал: «Я тут, в этой деревне живу! Бабки мне всё, и я всё бабкам!»

Александр с пришедшим Андреем переписывали с ноутбука нетленку Сабанеева – «Жизнь и ловля пресноводных рыб», не всю, а избранные места о промысле красной рыбы. Андрюха при этом спойлерил вовсю: «Там ещё „Очерки Зауралья и степное хозяйство на башкирских землях“ есть, вот что распечатывать в первую очередь надо было!»

Вернувшийся с работы умотавшийся Айрат ужинал, с интересом прислушиваясь к происходящему. Те ему всё рассказали, свой брат рыбак всё таки. Саня предрекал: «Это же кладезь бесценной информации, вся рыба в реке наша! Айрат, айда с нами на рыбалку!» На что тот, демонстративно угрюмо заметил: «Да не пошел бы ты сам знаешь куда! Я уже съездил с тобой один раз на рыбалку!» После чего демонстративно отвернулся и завалился на постель. Потом не выдержал и хитро улыбаясь повернулся к обескураженному Сане: «Да пошутил я, пошутил! Там, скорей всего – всё сгорело в ядерном апокалипсисе, а мы тут живые и умирать не собираемся. На рыбалку страсть как охота выбраться, но кто же меня отпустит. Придется ультиматум ставить! Думаю – вырвусь ненадолго!»

А Егор, вернувшийся домой – растопил печку, начистил картошки, поставил чугунок на плиту, сняв предварительно конфорку. Начистил селедку, мелкими кольцами нарезал лук, всё это в миске сдобрил маслом подсолнечным, из остатков былой роскоши и окропив уксусом – тщательно перемешал. Дождавшись, когда закипит картошка – снял чугунок, закрыл конфорку и поставил картошку поближе на плиту поближе к дверце – чтоб не выкипала. Посмотрел на часы – время было шесть, можно было сходить к Марфе. Затопить генератор, скоро после дойки потянутся хозяйки к ней. Ну и свет дать всем, кто подключен. И главное – комп врубить, без Ксюхи вообще тоскливо одному, и Гугл куда то забился, дрых без задних ног, набираясь сил перед ночным тыгыдыком.

Вернувшись от Марфы – застал только что пришедшую Ксюху. Мало того, что он её не ждал так рано, так ещё она была вся в расстроенных чувствах, с порога вывалив на него всё пережитое: «Там начальство совсем с глузду съехало! Ходят вчетвером кривые, свои порядки наворачивают! С ружьями! Айшат электричество отрубили, грозятся всем отключить, если светомаскировку не сделают! Анисим, козел старый, хрипит: „Давить контрреволюцию, всех раскулачим!“ На меня Председатель наехал: „А ты, Полякова – зумер! Скоро к нам поп приедет, не вздумай его на телефон снимать, тиктока больше нет, некуда выкладывать!“ Я этому пердуну высказала, что я теперь не Полякова уже, так он сразу назад сдал, просил, чтоб тебя позвала, на совет. Но судя по тому, что просил самогонки принести – догнаться им не хватает. Ты им точно ничего такого интересного из своих наливок не давал!? Может – с мухоморовкой переборщили? Говорила тебе – не стоит на мухоморах настойку делать!»

Егор, сложив в уме все странности – засобирался: «Сейчас я, милая! Надо сходить, что-то дело пахнет керосином. Самогона не понесу, ибо нефиг, а разобраться надо. Там картошка доварится скоро. Селедку я тебе приготовил, кушай моя хорошая. И на столе тебе подарок от белочки, тьфу – от Галочки, мармеладки, вместо ананасов». Быстро собрался, благо не успел раздеться, подумав – прихватил обрез. Ксюха ещё вдогонку наябедничала: «А Серёга твой вообще никакой, рожа красная, шары бешеные, разговаривать не может – только мычит!»

Добежал до Захара, дома гоп-копании не оказалось, зато тетя Таня добавила подробностей. Мол у неё водку вымогали, она не дала, так как уже ни в какие ворота их непотребства не лезут. Да, всё это началось после разговора с уфалейскими купцами, о чем беседовали – не знает, разговаривали келейно, подслушать не удалось. Но судя по долетавшим вскрикам – разговор проходил на повышенных тонах. Ружья для антуража, патроны она у них ещё вчера все вытащила, во избежание. Они и без патронов в таком состоянии опасность для окружающих представляют. Намылились они к Анисиму, его бабку раскулачивать.

Переварив новые вводные – он трезво оценил свои силы и накал идиотии, отправился к медицинскому комплексу. Там отозвав в сторону Анатолия с Олегом – кратко обрисовал ситуацию. Те подхватились, быстро собрались и уже втроем направились к Анисиму. Толян сунул в рукав бутылку, в ответ на недоумевающий взгляд Егора пояснил: «Справится то мы с ними справимся, но только нам же их потом тащить через пол-деревни. Лучше пряником заманить в тепло, а там зафиксировать».