Текст книги ""Фантастика 2024-117". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Семен Кузнецов

Глава 11

Пусть в твои окна светит беспечный розовый вечер… 29 сентября 1796 г.

Уже в темноте Егор добрался до дома, предвкушая отдых, однако у ворот его встретил недовольно галдящий женсовет. И гуси. Со стороны казалось, что они соревнуются, кто кого переорет. С собой он нес «Поднятую целину» Шолохова, единственную книгу, которую он посчитал достойной из всего, просмотренного за сегодня.

– И где тебя черти носят, Егор!

– Так, бабоньки, а что, собственно говоря происходит?! Давайте хоть гусей пропустим! – Неподдельно изумился он.

– Самоорганизовываемся мы, Егор! – поставила его перед фактом бабка Марфа. – Вам же, мужикам – только выпить и пожрать надо. А откуда это пожрать взять – нам приходиться думать. А у нас молоко киснет!

– А я то здесь причем!? – продолжал недоумевать он. – И я с обеда не жрал так то!

Марфа едко заметила: «Я же говорила – только пожрать!» – после чего грянул дружный хохот собравшихся.

– Егор, у тебя же генератор, вот мы решили несколько сепараторов собрать, от нашего конца деревни, а то не дело это – без сливок и масла жить. – Терпеливо, как маленькому ему пояснила одна из соседок. – Мы даже тебя беспокоить не будем – у Марфы молокозавод устроили и переноску прокинули, ты только в розетку её включи!

– И поесть тебе принесли, Егор! – Добавила затесавшаяся среди женщин Ксюха. – Не переживай!

– Женить тебя надо, – добавила Марфа под одобрительный гул женщин, – Чтоб по темноте не шарохался, а дома сидел!

«Себя жените!» – благоразумно бормотал себе под нос Егор, заведя генератор и подключив просунутый через забор кабель. Включил свет во дворе, загнал гусей, и зашел в мастерскую, запустить колонну. «И эта ещё, предательница, „блондинко“!» – продолжал негодовать он про себя, когда в мастерскую заглянула «предательница».

– Вот ты где, давай поешь, где шлялся то? – Ксюха достала из пакета стеклянную банку с картошкой и мясом, развернула полотенце с хлебом.

«По делам!» – Недовольно буркнул Егор, непроизвольно сглотнул, подсел к столу, открыл банку и набросился на еду. А Ксюха по хозяйски достала ноут, телефон, воткнула их на зарядку и сев напротив, подперла щёку рукой и начала вываливать на него ворох информации:

– Папа говорит, что будут копать несколько ям здоровых, устроят там ледники, за зиму забьют льдом и будут как холодильники летом. Минимум три штуки, в общее пользование. И три мини-молокозавода получается сейчас на деревню – у тебя, у врачей в центре, и у Газгена младшего. Так что тебе и с утра придется генератор включать. А я завтра выхожу работать в садик, вместо воспитательницы, она то ведь с села приезжала. А у меня всё таки колледж, и дети меня любят, и я этих мелких мразей тоже!

Егор наелся и всё недовольство как корова языком слизнула. Повеселев, покопался у колонны, убрал набравшуюся бутылку, поставил новую и подсел к продолжавшей вещать Ксюхе:

– А тем кто работает – скоро с Галкиного склада будут раздавать батарейки и что-то из товаров, Галка, кстати – сейчас тоже в начальство выбилась, Председатель сегодня у неё с утра крутился. Так, Егор, а ты не офигел в атаке?! Ну-ка, руки убрал, быстро!!!

Сконфузившийся Егор отодвинулся от неё и промямлил, что он это машинально.

«Машинально!?» – язвительно пропела Ксюша: «Я тебе дам, машинально!»

Тут же, без всякого перехода, подвинулась к Егору, приклонила голову ему на плечо и вкрадчиво продолжила: «У нас котята подрастают, я не дала маме топить их, они такие хорошенькие! Возьми одного, а!? Я тебе самого классного отдам, назовем его – „Окей, Гугл“!»

«Возьму!» – согласился совершенно деморализованный Егор и пока он судорожно соображал, что это вообще было и может ещё попробовать её обнять – в мастерскую ворвалась ураганом Маня.

– Егор! Ой, привет, Ксюша, а что это вы тут делаете?! – с детской непосредственностью поинтересовалась она.

– Пристает твой дядька ко мне! – Коварно вломила Ксюха Егора.

– А ты чего пришла, кино смотреть? – Поспешил Егор перебить тему. – А чо одна сегодня, где банда?

– Не, – поморщила носик Маня, – папа ругается, что мы к тебе ходим. Говорит – у тебя притон и не место для детей! Мы сейчас у врачей тусить по вечерам будем, днём учиться и помогать, а по вечерам фильмы смотреть будем! Как там всё в порядок приведем. Анатолий Александрович говорит, что скорей всего рядом с больницей построят ещё дом. Под культурный центр, чтоб народ не одичал. А ты нам накачаешь фильмов на флешку?

– Накачаю, а чо ты тогда пришла то?

– Ой, забыла совсем! Тебя папа зовет, к Захару Михайловичу, там все ваши собираются. Папа ещё сказал, чтоб водку не приносил, сухой закон!

«Значит – надо брать две, а то и три!» – Сделал правильный вывод Егор и ворча, что не дают поработать – стал глушить колонну.

– Щас пойдем, – бросил он Мане, – тебя заодно провожу.

– Ксющу лучше проводи, а у меня вот! – наставила она на Егора фонарик. – Тактический, светодиодный, на аккумуляторах!

И включила. Егор взвыл: «Маня, ёёё… Так же ослепнуть можно, ты чо творишь!» Та недоверчиво взглянула вначале на него – не придуряется ли. Потом повернула фонарик к себе, включила и тоже взвыла. Восторженно: «В натуре!»

Сошлись на том, что проводили вначале Ксюшу, благо жила она рядом, попрощались и Егор с Маней пошли в центр. По дороге Егор думал, что с Ксюхой надо осторожней, того и гляди – приберет к рукам и будешь у неё по струнке ходить, вместе с гусями. Хотя, а почему бы и нет?!

У дома брата оставил Маню, тут до председателя осталось пройти пол-улицы. А у того уже все собрались, в думах: как нам обустроить деревню. Присутствовали все те же, за исключением женщин медиков и добавилась Галка. Егор выставил на стол, освещенный светильником, две бутылки, что вызвало всеобщее одобрение. Только Серёга кулак показал.

– Вот, я как отъехали, записал даже, чтоб не забыть. Цены в лавке на посту. – Продолжил Серёга прерванную появлением Егора беседу. – Мука – тридцать копеек за пуд, масло коровье – рубль тридцать, конопляное – восемьдесят копеек. Только в чем они масло измеряют – я не стал спрашивать, итак Штирлиц как никогда близко был к провалу. Мясо – восемьдесят копеек, селедка – двадцать-сорок. У них, как я понял – в зависимости от многих факторов цены прыгают…

– У нас, Серёжа, у нас, привыкай – Заметила Галка.

– Ну да, – смутился тот – у нас. А сахар, на секундочку – восемь рублей! Ну и мужика если покупать, вместо себя в рекруты отдать – минимум сорок рублей. Тут, помимо налогов – ещё и рекрутов в армию забривают, с каждого поселения… А, Егор, ты же ещё не знаешь, сегодня у нас двадцать девятое сентября тысяча семьсот девяносто шестого года. От сотворения мира!

– От рождества Христова, историк! – не выдержал Егор.

– От историка слышу! – Поддел тот его в ответ. – Ну, что ты знаешь про это время?!

– Чо ты у меня то спрашиваешь, – открестился тот, – я только по попаданцам историю знаю, они бы давно всех тут нагнули и к императору в советники пробились. По пути реорганизовав заводы, на собственноручно изготовленном на этих заводах паровозе. А не цены на конопляное масло и муку обсуждали!

– Сейчас не император, а императрица, – Веско сказал Олег, – и то, она то ли померла уже, то ли помрет. Но точно в этом году к власти придет совершенно невменяемый Павел, с которому точно каши не сваришь. У власти он будет не долго, лет пять или шесть. Но всех достанет так, что его табакеркой забьют до смерти.

– Что это вы так смотрите? – внезапно смутился эндокринолог – Я днем просто, пока Егор с Олегом остатки сгоревшей библиотеки собирали – организовал и мотивировал детей, они мне кучу учебников принесли. Там ещё времен СССР попадаются экземпляры. Полистал вот пару параграфов.

Председатель проворчал: «Нам бы тут с чиновниками и заводским начальство разобраться и под раздачу не попасть. Ладно, Расул, порадуй народ!»

– Газгена же знаете? – Вопросил тот.

– Это который механизатор? – уточнил Серёга.

– Не, это младший Газген, сын его. А Газгена старшего так прозвали, потому что он ещё в шестидесятых на своем ГАЗ-42 ездил. На дровах. Ну и так прикипел к агрегату, что газовый генератор списанный забрал к себе. Запустил он его сегодня с сыном, короче, от него запитал электрогенератор.

– Что, реально на дровах? – изумился Серёга.

– Реально, – усмехнулся Расул, – люди настрадались без электричества, сегодня целый день столбы демонтировали вручную. Вот и заработала мысль народная в верном направлении. Говорят – любой почти двигатель так переделать можно, там основной затык в карбюраторе специальном. А у нас почти у всех машины свои и на газу, и на бензине, от них карбюраторы подойдут. За исключением нескольких отщепенцев. Грозятся и трактор переделать на дрова.

– А я вам что говорил!? – Торжествующе воскликнул Анисим. – Нас ху… хмм, фиг победишь! Предлагаю за это выпить!

– Только не увлекайтесь! – Предостерег Захар. – Завтра столько дел, что не до пьянки!

Выпили и Расул продолжил:

– Завтра заканчиваем с проводами, Саню заводского с утра отправляю копать ямы под ледник, он наш на базе МТЗ осмотрел, остался доволен, как экскаваторщик. Полностью, всё не выкопает, но и контуры наметит, и большую часть работы сделает. Потом вручную доберем, деревом обошьем, теплоизоляцию сделаем. За зиму забьем льдом, проблема хранения скоропортящихся продуктов в теплое время будет решена. Три ледника больших хватит пока на деревню, а там посмотрим, мало будет – ещё выкопаем.

Поднялся хирург:

– Считаю, что надо одно-два здания к нам пристраивать, и под культурный центр, и под стационар. А то у нас уже женщины устроили мини-молокозавод, благо генератор выделил Захар Михалыч.

– Надо, значит поставим. – заключил председатель. – Пилорама сейчас наша, там и бревна есть, и доски. И срубов с десяток стоят, сохнут, хозяина уже нет. Поставим! У тебя что, Анисим?

– Лошади у меня! И конный двор! Тоже надо расширяться! Загон новый добавить и купить лошадок, или пусть Серёга у башкир отобьет!

– Ещё с овцами не решили, – угрюмо заметил тот, – то ли вернут, то ли опять ехать разбираться придется, подожди с лошадьми, дед!

Собравшиеся оживились, новость о том, что бензин в какой-то степени удастся заменить дровами, хоть для выработки электричества – вселила надежду, будущее перестало казаться таким мрачным. Ну и принесенный Егором самогон сказался.

– Завтра с утра Серёга, как уже знакомый с казаками, едет с Галкой, и сопровождением на почтовую станцию, продолжают налаживать контакт. – Стал подводить итог председатель. – С купцом в лабазе поговорите, по поводу помола муки с этим крестьянином договоритесь, короче – по максимуму налаживайте отношения. С казаками опять же. Вникайте в реалии. Про налоги разузнайте.

– Надо тогда обязательно самогона взять! – Воодушевился участковый и посмотрел на Егора. – И это, а зачем Галка нам?! Сейчас же время такое, сами говорили, что с бабой никто разговаривать не будет?!

– А я не разговаривать еду, а за вами присматривать и смотреть, чтоб вас не надули. Пока вы пьянствовать с казаками будете! – вскинулась она.

– Галка едет с вами, это не обсуждается, тем более с купцом разговаривать.

– Так там нет купца же! – Не сдавался Серёга. – казаки про приказчика говорили!

– Тем более! По любому больший пройдоха, чем сам купец окажется!

Председатель прикрикнул: «Серёга, не хочешь с Галкой на сторожевой пост ехать – поедешь к Азату, Егора сопровождать!»

– Куда-куда я поеду?! – опешил Егор.

– К Азату, с его баксы общаться. Там грибы жрать надо, больше я ни в ком, как в тебе – не уверен! Ты самогона с собой возьми обязательно! Надо, Егор, мы на его земле живем, с ними тоже надо отношения налаживать. Они оседлые, не как эти, которые баранов у нас угнали. – Успокаивающе добавил он. – Ну и этих посмотришь, наших, кого они там там в плен взяли, кстати, не узнали? – Покосился он на Серёгу.

– А когда узнавать то?! – Возмутился тот. – Никто не приходил заявление о пропаже писать. Как по мне, так и хрен бы с ними.

– Не переживай ты Егор, – хохотнула Галка. – мы тебе соберем подарков, к бию всё таки едешь, как посол, с пустыми руками нельзя. Может девку себе найдешь, из оседлых. Ахаха!

– Да вы что, сговорились сегодня все, что-ли!? – не выдержал Егор. – Давайте на посошок и спать!

Глава 12

Чую, чую, я кочую… 30 сентября 1796 г.

С утра переговорил с Марфой, оставил на её попечение гусей, генератор и отправился на инструктаж и сборы. Пометаться пришлось по всей деревне, от Председателя к Анисиму за лошадьми, потом к Галке и от неё – на склад. В напарники ему дали одного из дружинников Серёги – рыбака и охотника лет пятидесяти, Андрюху. Того даже жена звала не иначе, как крокодилом. За любовь к природе, которая заключалась в том, что тот мог неделями пить в лесах или на реке, не появляясь дома. Он ждал его у Анисима, занимаясь выделенными лошадьми.

Председатель был щедр:

– Азату, если наших залетчиков отдаст, отдадим сена десять рулонов, сто пудов овса. Тут всё в пудах, не запутайся, пуд – шестнадцать кило, сено у нас по двести сорок килограмм рулон, под двести пудов выходит. Овса тыщу шестьсот килограмм получается. Только самовывозом. По снегу на санях и их маломерки тюк увезут.

– А не слишком ли д…., много то есть, за двух маргиналов!? – закономерно задавила жаба Егора.

– У нас этого сена девать некуда, овса тоже, считай это рекламой, первые десять тюков бесплатно. Распробуют, торговать будем. Ну и смотри, чего у них можно купить, чем полезны будут. Олег говорил, что сейчас башкиры зимой не очень то жируют, видел небось, какие у них лошади мелкие и лохматые. Они и кос пока не знают, чуть ли не серпами сено заготавливают. А то и веники вяжут и ими баранов кормят. Галка тебе выдаст там, на представительские расходы, своего самогона захвати, немного, нехер к хорошему приучать. – Напутствовал он.

Подошел Анатолий и тоже провел краткий ликбез по медицинской части: «О вреде беспорядочных половых связей предупреждать не буду, не маленький, понимаешь. Возьми с собой лоперамида, угля активированного. Бинтов парочку. Найдется? Я бы тебя собрал, но у нас всё впритык, думаем даже шприцы одноразовые по максимуму использовать, кипятить. Несколько циклов выдержат».

– Есть, всё есть. Я если приеду живой, вам и со шприцами помогу, есть у меня запас в заначке. – Сознался Егор.

Доктор обрадовался: «Отлично!» и тут же вздохнул: «Только это не спасет отечественную медицину, надолго ли их нам»…

– Так их меня штук сорок, советских стеклянных, с комплектом игл к ним и десяток бикс родных. Вы только Серёге не говорите!

После этих слов начался сущий кошмар, Толя вцепился в Егора и не хотел никуда его отпускать, пока тот не отдаст этакое богатство. Егор еле отговорился тем, что если не вернётся – Серёга как наследник найдет и отдаст, всё причем.

Глаза Толи вспыхнули алчностью: «Что всё, у тебя ещё что-то есть!?»

Захар подлил масла в огонь: «Так он же у нас наркоман, в ремиссии. Но это не точно, есть мнение, что бывших не бывает. Причем запасливый, в деда. Дед то у них с Серёгой кладовщиком работал в МТС, полжизни. Трактор себе к пенсии собрал, зернодробилку, и мастерскую оборудовал – всё из списанного. А Егор в дедовском доме живет!»

– Захар Михалыч! – Возмутился Егор. – Вот давайте не будем! Вы с дедом так-то дружили, помню, рассказывал он, как вы в совхозе жили!

– Давай уже езжай! – сразу стал провожать его Председатель. – Неча тут рассиживаться!

Егор отправился к Анисиму, от него не отставал вцепившийся как клещ Толя, выпытывая, что ещё есть у него. Пришлось сознаться, что есть, да. С четыреста пузырьков стеклянных, с порошком каким-то, взятых там же, где и многоразовые шприцы.

– Я их, собственно, из-за фуриков взял. Из-за стеклянных пузырьков. Надо мне было. – Туманно заметил Егор. – Там и срок годности наверное всё, полтора года назад, считай выставили этот склад. Но это не я выставлял! Я у наркоманов просто сменял, по сложной системе взаиморасчетов. Отвали ты от меня, Толян! Отдам конечно, не всё только. Всё, уйди. Серёга отдаст, если не вернусь!

Но Толян не отставал:

– У меня за тебя душа болит, Егор! Спальник возьми, гостеприимством не пользуйся особо, там вши и блохи в полный рост, спи на улице. Перед едой, для профилактики – уголь активированный пей. За заразу я не переживаю, прививки то ведь делали в детстве? Ну вот, так и думал, это им скорее переживать надо, как бы мы их не перезаражали вирусами, которые за несколько столетий мутировали и приспособились. Береги себя!

– Не дождетесь! – Егор наконец отвязался от хирурга и дошел до конного двора, где его ждал Андрюха и уже два оседланных мерина.

– Здорова Андрюха, здорова дед! – Поприветствовал он их. – А что за за мешки уже навьючили?

– Овес это, – буркнул дед, немногословный и неприветливый с утра, – не знаю, чо ты жрать будешь, а лошадей мне голодом не мори! У башкир поспрошай кожи. Они должны выделывать, сбруя нужна для лошадей. Не щёлкай хлебалом, в общем! Скотину опять же прикупим у них, лошадок и баранов. Сам вернись, главное!

С Андреем направились до Галки. У той тоже сборы были в разгаре, во дворе суетился её Лёха и Серёга. Галка своей скаредностью разочаровала, дала с килограмм конфет, без обертки и немного дешевой бижутерии и всё. Егор попросил было сигарет, на что вмешался Серёга:

– Перед местными не пались со спичками и зажигалкой, они тут кисет с приспособами для добывания огня носят. Сигареты тоже, не знакомы им ещё. У тебя же свой табак есть, его бы лучше взял! Если сигареты будешь курить всё таки – пачку не свети.

– Я как тебе курить тогда буду?! – Возмутился Егор.

– От костра прикуривай!

Галка подсластила пилюлю: «Вернёшься – я тебе два блока выделю! А теперь поехали на склад, тебе на подарки три одеяла шерстяных выделю, женам Азата. Они вообще не пойми с каких годов лежат там, как их моль не сожрала».

– Галка, – заканючил Егор, – дай хоть гондонов пачку, на всякий случай!

Вынесла, как от сердца оторвала. Егор поинтересовался: «А кто там у нас сейчас за кладовщика, чо там вообще есть на складе, чем разжиться можно?»

– Ничем, – отрезала Галка, – трех одеял тебе хватит. Я сейчас там главная.

– Вот оно, сращивание частного капитала и власти, коррупция в чистом виде! – прокомментировал Егор.

Выдала всё таки четыре одеяла, как на взгляд Егора – казенная, ничем не примечательная вещь, у них в лагере такие же были. Но на подарки пойдет, башкиры небось не избалованны фабричными вещами. От склада с Андрюхой разделились – собраться дома. Из деревни на дорогу в сторону Могузлов выбрались только в начале одиннадцатого.

Андрюха посмотрел на карабкающееся в зенит солнце, перевел взгляд на дорогу и заключил: «К обеду доедем до Могузлов, а там до Верхних Тыгов – километров восемнадцать, к вечеру доберёмся». На улице царила благодать и великолепие, не жарко пригревало, немногих насекомых по осеннему времени сдувало ветерком. Ни гуси над душой не гогочут, требуя жрать, ни в двери не стучат, выпрашивая бутылку, ехай себе вдаль, в чуть дрожащее марево на горизонте…

Добрались до границы с зоной отчуждения, Андрей поскрёб затылок: «Прямо держаться надо, сухой лог, вон слева который, кончится когда, тогда налево и прямо. Не должны заблудиться. На крайняк – на трассу выедем, сейчас Катин тракт там идет, где старая трасса наша была, Серёга говорил». Двинулись прямо, стараясь держаться прогалин и не выпускать из вида лог, как ориентир.

Громкий свист застал из врасплох, Егор с перепугу запутался в ремне, в попытках снять ружье, висевшее за спиной. Андрюха, напротив – весьма грамотно спрыгнул с лошади и сейчас стоял, прикрывшись ей, с оружием на изготовку. Кусты раздвинулись, оттуда выехал конный, крича: «Азат, Азат!»

«Свои, по ходу!» – С облегчением бросил Егору Андрей.

Выдвинулись навстречу, худо-бедно столковались. По всем признакам – это был дозор из Азатовских. Воин с луками, где на ломаном русском, где мимикой – объяснил, что проводит их. Дальше тронулись втроем. С проводником дорога оказалась веселей, не надо было искать путь, тропку уже наездили. Как заметил Андрей: «По тем же местам идем, где старая шоссейка была. Только заросло всё и лес стоит».

Вскоре выехали к Могузлам, вместо довольно большой деревни из будущего перед их глазами предстал хутор-переросток. Несколько деревенских изб соседствовали с юртами, вокруг стояло несколько просторных загонов из жердей, сейчас пустые. Проводник представил их местному начальству и пришпорив коня – поскакал обратно.

Местный начальник, про себя его Егор стал называть подбийком, встретил их радушно, что-то скомандовал засуетившимся женщинам и пригласил к костру. К счастью, по русски он разговаривал не в пример лучше проводника. Сразу сказал, что выделит провожатых к Азату, но по законам гостеприимства обязан их накормить и напоить после дальней дороги. И перед предстоящей дорогой тоже. Отказываться было не с руки, отправляли то отношения налаживать, а не врагов наживать.

Поэтом отказываться не стали, привязали лошадей у коновязи. Егор достал из сумок одно одеяло, решив что Азату и трех хватит, там же из бижутерии выудил пакетик с какими-то серёжками и в качестве даров преподнес всё это подбийку. Тот явно обрадовался, ещё громче закричал на девок, те стали мельтешить быстрей. Расселись у расстеленной у костра кошме, подбиек достал трубку, кисет с табаком и щедрым жестом предложил угощаться. Егор в ответ вытащил свою трубку предусмотрительно захваченную и в ответ предложил ему своего табака. Андрюха, как некурящий – в этом не участвовал.

В результате этих восточных церемоний и расшаркиваний Егор набил свою трубку табаком хозяина, тот – гостя. Только Егор придвинулся к костру, поискать ветку, раскурить трубку, как Баиш (так звали хозяина) из кисета достал зажигалку, чиркнул – загорелся язычок пламени. Протянул ему, удивленный Егор взял, посмотрел – крикет. Прикурил, обалдевая, отдал подбийку. «Не пались!» – Передразнил он про себя Серёгу. – «Тут артефакты уже по рукам гуляют и никакого футурошока у аборигенов». Табак понравился, крепковат, но чувствовалось, что настоящий, не соусированный эрзац. Хозяин в ответ тоже похвалил, может из вежливости.

Тут девки притащили фарфоровую супницу, которая оказалась заварочным чайником и пиалы, накрыли поляну и разлили чай. Сам чай оказался не совсем чаем, Егор уловил в нем ноты зверобоя, душицы, ещё чего то помимо черного чая. Необычно и вкусно. После чая выставили дымящийся казан с шурпой, где плавали в наваристом бульоне увесистые такие куски мяса. Руками никто, как оказывается – не ел. Подбиек орудовал большой деревянной ложкой, Егору с Андреем девки, стреляя глазками, поднесли такие же. Те отказались и достали свои, из нержавейки. Егор, чтя законы гостеприимства – сходил до лошади и достал бутылку настойки.

По косвенным признакам гости поняли, что подбиек держал Могузлы в крепком кулаке, так как к дастархану с ними и тем более к настойке – больше никого не пригласили. Невдалеке расположился группа пожилых аксакалов, одетых победней, которых женщины не обделяли едой и чаем, но тем не менее – социальная дистанция соблюдалась. Молодежи и мужчин в пределах видимости не наблюдалось, видимо – занимались делом. Судя по отсутствию скота – как минимум выпасом. Как максимум – пахали они у Баиша как папа Карло.

Выставив на стол, предупредил, хозяина, что это вино, уместно ли будет? Тот плеснул себе в пиалу, попробовал. Заулыбался, авторитетно заявил, что это не вино совсем, а мулла пусть идет далеко и лесом, его здесь нет. На гарнир полагались пресные жестковатые лепёшки. Ели из одного казана, под шурпу уговорили настойку. Оказалось вкусно, не хватало привычных специй и остроты, но вкусно! После плотного обеда осоловевшим путникам вновь принесли чая, уже просто черного. Причем такого, что Егору похвалил Галку, что не дала ему магазинного чая на презенты, не дав тем самым опозориться. К чаю после обеда выставили пиалы побольше с медом и сливками.

Подбиек во время послеобеденного чаепития затягивал его как мог, задерживая гостей. Выражал сожаление, что таких замечательных гостей сейчас полуголодных и уставших отправлять в дорогу до Верхних Тыгов, предлагал остаться. Грозился зарезать барана и накормить гостей по человечески. Егор намек понял, сходил ещё до вещей, скрепя сердце достал бутылку и презентовал её хозяину. С сожалением заметив, что с удовольствием бы остался, но обещал приехать в гости к Азату. Так что пусть хозяину горечь от расставания скрасит эта бутылка. Взаимный обмен любезностями по консистенции стал напоминать патоку.

Затянувшееся прощание помогло прервать появление двух молодых парней, вызванных Баишем в качестве провожатых. Они на эти затянувшиеся проводы смотрели с такой тоской, что поневоле пришлось прощаться побыстрей. Время было уже глубоко послеобеденное, как заметил Андрюха: «Теперь только к позднему вечеру доберемся, дай бог – до темноты»…