Текст книги ""Фантастика 2024-117". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Семен Кузнецов

Соавторы: ,Тим Волков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 314 страниц)

Глава 13
Обед

И вновь эта плотная волна силы, исходящая от Императора. Я глянул краем глаза и увидел, что остальные гости тоже почувствовали эти эманации и невольно отступили. Казалось, если Император подойдет к нам еще ближе, то нас начнет бить разрядами тока.

Я не увидел рядом с ним охраны и понял, что она ему сейчас ни к чему. Во-первых, мы были с блокираторами Дара, а во-вторых, он обладал такой мощью, что мог, наверное. Испепелить любого здесь и превратить в горсть пыли и пепла.

Его Величество подошел к советнику и японскому послу, поприветствовал гостей. Они довольно долго говорили, о чем-то сдержано смеялись. И все это время я смотрел то на Императора, то на Харуко Камиями. Но если Его Величество не обращал на меня внимания, то вот Харуко кидала ответные взгляды, и как мне казалось, весьма заинтересованные.

– У нас принято ходить в гости с подарками, – произнес Камиями, широко улыбаясь. – Поэтому, господин Император, я бы хотел вам с большим уважением и надеждой на дальнейшие наши теплые отношения, преподнести вам подарок.

Охранник японского посла подал ему плоский дипломат. Камиями раскрыл его, демонстрируя содержимое.

– Это меч периода Момояма, – сказал посол, протягивая дипломат Императору.

Его Величество Алексей Иванович осторожно достал оружие.

– Прекрасно! – воскликнул он, рассматривая подарок со всех сторон.

Мы тоже невольно залюбовались. Клинок был сделан из синеватой стали, а лезвие светило ровным белым свечением. Я сразу же ощутил, что оружие имело определенную силу, словно Дар у одаренного. Гарда, называемая японцами цубой, представляла отдельный вид искусства. На нем были вырезаны дерущийся дракон и орел. Рукоять сделана из самых дорогих сортов дерева.

– Этот тот самый меч, с которым бился последний сёгун династии Асикага при захвате Черного Острова, – пояснил посол, но от этого пояснения вряд ли кому-то стало что-то понятней.

– Я благодарю вас, уважаемый Акира Камияма, за столь щедрый подарок, – ответил Император. – Хочу вас заверить, что этот меч займет достойное место в моем личном музее. Со своей стороны я бы тоже хотел сделать вам небольшой презент.

Советник Императора подал ему небольшую коробочку.

– Это старинный ларец, украшенный лазуритами, бериллами и малахитом. В этом ларце моя прабабушка хранила письма. Ларец был изготовлен уральскими мастерами в единственном экземпляре.

– Какая прелесть!

Акира Камияма взял ларец, рассмотрел его со всех сторон. Вещи и в самом деле была красивой, притягивая взгляд.

Император и японский посол принялись жать друг другу руки.

Потом, когда официальное знакомство подошло к завершению, Император обернулся к присутствовавшим и, согласно этикету, предложил пройти за стол, где должна была состояться вторая часть встречи.

Мы неспеша двинули в другой зал.

Пока шли, я изучал интерьеры. Они были удивительными и поражали взор. Золото, мрамор, драгоценные камни, бархат – используемые материалы были со вкусом вплетены в элементы залов.

Пройдя коридор, вдоль которого висели картины, у которых японский посол остановился у каждой, а Император с удивительной точностью рассказал о каждой целую мини-лекцию.

Обеденный зал располагался в другой части Дворца. Там уже были накрыты столы.

– Прошу! – пригласил всех гостей Император.

Мы должны были сесть за дальний стол, но Харуко что-то шепнула своему отцу и тот обратился к Императору:

– Ваше Величество, давайте посадим к нам за стол замечательных людей, с которыми я сегодня познакомился – князя Пушкина и его сына. Очень остроумные люди! Я думаю, нам будет о чем поговорить.

Такое неожиданное изменение расстановки вызвало у отца и меня легкий ступор. За одним столом с самим Императором?!

Но видимо гость Его Величеству был чрезвычайно дорог, и он кивнул:

– Почему бы и нет? Если вы так желаете.

– Если только с вашего позволения, – улыбнулся Акира Камияма.

Мы сели за длинный стол – Император во главе, по левую руку от него его свита – блажащие помощники, советники и министры, по правую – японский посол, его переводчик, дочь. Мы собирались приземлиться где-нибудь с краю, но Харуко показал мне на место рядом с ней. Перечить ей я не стал, потому что и сам хотел оказаться с ней рядом.

Некоторое время Император и Акира о чем-то тихо разговаривали. В дальнем конце зала играли музыканты, все было безмятежно и даже немного скучно.

Принесли закуски.

Это были крохотные корзиночки с тушеными сердечками фламинго, посыпанные кунжутом. К закускам подали шампанское. Вкусы были настолько точно соотнесены друг с другом – еды и напитка, – что я на мгновение забыл обо всем на свете, наслаждаясь райским кушаньем. Гости тоже оценили закуски.

– Так вы тут уже ранее были, в Москве? – начал я разговор.

– Да, – ответила Харуко, делая глоток шампанского. – Но пару лет назад. Закончить институт не удалось – отозвали на родину. Поэтому я, едва узнав, что отец едет сюда, напросилась вместе с ним. Хотелось бы побродить по знакомым улочкам, но это вряд ли получится.

– У вас строгая охрана?

– Именно так. И не только охрана, – вздохнула девушка, печально глянув на отца.

На второе подали мясо вепря в кисло-сладком соусе с рисом. Посол рассыпался в похвалах, уминая вторую порцию. Я тоже едва держался, чтобы не взять второй кусок. Вкусно было невероятно. Повара Императора получали свою зарплату не просто так.

После ужина нам сообщили, что встреча посла и Императора пройдет в тесном кругу, куда приглашаются только приближенный круг и министры. Князья столпились у барного столика и принялись живо обсуждать текущие дела в Думе. Отдельная горстка обступила Пушкина-старшего, расспрашивая того о чем велся разговор с Императором и послом.

– Вы можете пока погулять по Зимнему Саду, – предложил нам советник. – Его Величеству и послу нужно обсудить кое-какие вопросы тет-а-тет.

Я глянул на Харуко, она поняла меня без слов. Коротко сказав что-то на японском охраннику, она пошла ко мне.

Вдвоем мы двинули по узким аллеям, гуляя по чудесному саду.

– Вы – давний друг Императора? – спросила девушка.

– Не такой уж и давний, – улыбнулся я. – Больше отец с ним работает, я не имею к государственной службе отношения.

– Император на вас пару раз смотрел так, словно уже видел, – произнесла Харуко.

Мне стоило больших усилий, чтобы не выдать эмоций.

– Вам показалось. До сего момента мы с ним лично не встречались.

Это объяснение устроило девушку.

– Вы учитесь в Школе? – продолжила она расспросы.

– Учился. У Смит. Потом перешел в кадетский корпус.

– Так вы кадет! – воскликнула девушка.

– Ну да, – кивнул я, не понимая ее бурную реакцию.

– Страсть как люблю кадетов, – произнесла она, посмотрев на меня теплым взглядом.

Такое заявление меня порадовало.

– А я страсть как люблю японскую культуру и погружение в нее.

Девушка засмеялась, прикрыв рот ладонью. Шутка награни фола прошла, и я понял, что можно переходить в наступление.

– Может, перейдем на «ты»? – предложил я.

Харуко кивнула.

Я приблизился к девушке еще ближе, так, что моя рука прикоснулась к ее. Девушка не возражала. Только шепнула:

– Это будет считаться неуважением, если мы поцелуемся в императорском дворце?

– Чисто технически мы вышли из дворца и находимся не в нем, а в саду, так что, думаю, никаких официальных протоколов мы не нарушим.

Девушка вновь хохотнула.

Но поцеловаться нам было не суждено.

Нам навстречу, выйдя из густых зарослей, вдруг вышел незнакомец. Он был высок, крепок, одет в черное одеяние до пят, похожее на монашеское. В подтверждение этого на шее у него покоился небольшой медный крестик, смятый с одной стороны, словно побывавший в пасти собаки.

Я бы не обратил особого внимания на этого человека, если бы не два фактора. Первый – мы все же находились в особо охраняемом месте, а именно в резиденции Императора и появление здесь посторонних людей здесь было исключено. А второй – его глаза…

Я видел глаза обезумевшего Дантеса, который сгорал от желания уничтожить меня. Я видел глаза тех, в чей разум проник Архитектор. Я видел много разной хрени.

Но эти глаза были уже даже не безумца, а того, кто переступил все грани и находился вне времени и мирских законов.

Длинные слипшиеся от пота волосы незнакомца свисали с плеч, лезли в лицо, а из-под густой бороды показывался перекошенный рот, полный крепким больших зубов.

Я невольно заслонил собой Харуко, готовый вступить в бой с этим незнакомцем, потому что ничего другого от него не ожидалось. С таким лицом только убивать, причем каким-нибудь изощренным способом – рубить на куски топором, молотить кувалдой, кромсать ржавой пилой.

Незнакомец глянул на меня и холод пробежался по моей спине. Я вдруг почувствовал силу этого странного человека. И ее мощь была сравнима с мощью Императора…

Я не поверил собственным чувствам.

Этого не может быть! Такая мощь может быть только у Императора. Но тут…

Нет, чувства меня не обманывали. Сложно было точно сравнить их мощь – я мог почувствовать силу Императора только один раз, и то находясь в каком-то странном тумане. Но и того, что я испытал, хватило, чтобы понять – стоящий передо мной человек неординарен.

Незнакомец пристально посмотрел на меня и готов был поклясться, что от его взгляда у меня на лбу будет дыра. Потом, протянув чуть вперед руку с двумя вытянутыми пальцами, произнес:

– Вижу в тебе бесовщину.

От этих слов меня прошибло. Я и сам не понял, что случилось, но перед глазами вдруг все поплыло, и я едва не упал в обморок. Стало ясно, что незнакомец применил какой-то Дар, но я не почувствовал его! И потому не смог погасить. Его Дар был иного толка, словно находящийся на другом уровне, не доступном мне.

Харуки глянула на меня, ничего не понимая. Я и сам ни черта не понимал.

– Бесы в тебе, – пробасил незнакомец, продолжая просвечивать меня своим взглядом насквозь. – Их нужно вскрыть – как гнойник, острым ножом. И выпустить гной наружу.

Я живо представил как этот безумец с легкостью делает то, о чем говорит. Вскрывать острым ножом – я в этом не сомневался, – он умел отлично.

– Батюшка! – крикнул кто-то за нашими спинами, и незнакомец обернулся.

Мы тоже невольно обернулись.

В другом конце сада стояла женщина уже преклонных лет. Судя по одежде и поведению, она была из царской семьи.

– Батюшка, ну куда же вы запропастились? Григорий, ну чего вы там? Пошлите, нас уже ждут в комнате мадам.

Незнакомец быстрым шагом направился к женщине.

– Кто это? – спросила Харуки, когда странный тип скрылся за поворотом.

– Хотел бы и я это знать, – ответил я, облизывая пересохшие губы.

– Господин Пушкин! Госпожа Камияма!

Это нас звали советник Императора. Он вышел с противоположной стороны дома и махал нам рукой, подзывая:

– Его Величество вновь всех собирает в основном зале.

Мы с радостью двинули внутрь.

Посол что-то живо рассказывал Императору, иногда в порыве увлечения переходя на японский. Император смеялся, отвечал тому что-то на ломаном японском и Камияма вновь переходил на русский.

В дальнем углу возился фотограф, делая вид что настраивает аппаратуру, хотя все уже было готово давно. Он просто не хотел вмешиваться в разговор двух высших чинов. Помог советник, деликатно намекнув Императору, что необходимо сделать фото для протокола.

Мы собрались у гобелена, изображающего святых Андрея и Николая. Фотограф принялся увлеченно показывать каждому куда встать. Но сфотаться мы не успели – двери распахнулись и в комнату вошел тот самый безумный незнакомец в монашеском одеянии. Следом за ним в зал вошла и женщина, которую мы видели и которая окликала его в саду.

Император заметно напрягся. Потом, не дождавшись, когда фотограф сделает свое дело, отошел от собравшихся к женщине.

– Алексеюшка! – произнесла женщина чем весьма смутила всех присутствовавших. – У тебя гости? Прости, мы не знали.

Подошел Камияма, простодушный в своем любопытстве.

– Хочу представить вам мою сестру, Софью Ивановну, – произнес Император. Суля по голосу, он не особо желал, чтобы встреча была продолжена именно так. – Софья, это японский посол, господин Акира Камияма.

Женщина пожала ему руку. Акира сказал ей комплимент, а потом невольно перевел взгляд на ее спутника в монашеском одеянии. Незнакомец был лишним во всем этом, словно кусок придорожной грязи на праздничном торте.

– А это… – начал Император, явно не хотя представлять его. Я увидел в глазах Его Величества явную неприязнь к вошедшему. – Это наш общий с сестрой друг. Знакомьтесь – Григорий Распутин.

Глава 14
Месть

– Очень приятно! – улыбнулся японский посол.

А вот мой отец такой явной радости не выказал, сдержано кивнув и приветствовав вошедшего. Этот самый Распутин и во мне пробуждал какие-то нехорошие чувства, а с учетом нашей недавней встречи и вовсе вызывал отторжения.

На этот раз Распутин не обратил на меня никакого внимания, казалось, он вообще ни на кого не обращал внимания, глядя в одну точку.

– Ну мы пойдем, – произнесла Софья Ивановна и, взяв Распутина под ручку, ушла.

Это была весьма странная встреча.

Император, до этого пребывавший в прекрасном расположении духа, в мгновение стал хмурым и задумчивым. Его советник мягко намекнул о том, что встреча закончена. Господина посла с его свитой проводили в их апартаменты, да так быстро, что я даже не успел попрощаться с Харуко. Всех же князей повели на выход.

Уже сидя в машине, я спросил у отца:

– Кто такой этот Распутин?

– Так называемый старец, – кисло ответил отец. – Появился непонятно откуда, быстро вошел в светское общество, проповедовал, вроде бы даже целительством занимался. Церковь на него даже травлю устроила, анафеме придала. А он не потопляемый. Умудрился как-то сестре Императора Софье Ивановне мозги закрутить. Видал, как она возле него ходит? Пылинки с него сдувает. Даже в дворе ввела.

– А Император?

– Пытался выгнать его, да только все бес толку. Сестра в истерики. Да и другие из семьи вроде как тоже слушают проповеди этого Распутина. В общем, мутная история. Будь моя воля, я бы его сразу же на кол, без лишних разговоров. Но видать не все так просто. Император не выносит на общий суд это дело, поэтому слухи разные ходят.

– Ты почувствовал его силу? – спросил я.

Отец кивнул.

– Мощный старик. В этом-то и загадка. Никто точно не знает, настоящая ли это его сила или какой-то эффект от молений, которые он проводит каждый вечер. Видал какие у него глаза? Словно сквозь пространство смотрит.

Я промотал в голове прошедшую встречу. Распутин и в самом деле был серой фигурой в этом деле и мог играть разную роль. Теперь становится понятно, почему Император решил сам встретиться тайно со мной. У него под боком вон какие кадры ходят. Воспоминания невольно перешли на Хакиро. Мне стало жаль, что мы не смогли нормально попрощаться с ней.

Я надеялся, что судьба сведет нас еще когда-нибудь, потом закрыл глаза и не открывал, пока мы не доехали до дома.

* * *

Внеплановые короткие каникулы кончились скоро. Через день я отправился в кадетский корпус, не сильно желая видеть осточертевшие морды преподавателей. Скучать не пришлось. В этот же день у нас начались занятия.

В первой половине дня их провели на улице. Шмыгаль собрал всех на заднем дворике корпуса, где располагалась площадка для отработки боевых ударов. Преподаватель выстроил всех в ряд.

– Из прошлого нашего похода на Ведьмин Яр я обнаружил одно упущение, – произнес Шмыгаль, глядя на нас как на тараканов. – Вы абсолютно не умеете пользоваться доспехами. А это основная амуниция пеших ратников. Это ваша вторая кожа! Самые лучшие умы человечества разрабатывают в наших лабораториях самое лучше, чтобы сохранить вам жизнь. А вы что делаете, утырки? Некоторые из вас даже не смогли включить доспехи! За что и отхватили по полной программе от големов.

Он перевел взгляд на задние ряды, где стояли помятые и забинтованные ученики.

– Вот сегодня и отработаем правила использования брони. А заодно и попрактикуемся.

Шмыгаль загадочно оглядел нас. Крикнул:

– Пушкин! Выйти из строя!

Я вышел.

– Бери доспех, – он кивнул на стол, на котором лежала целая гора различных вещей – наколенники, щитки, пояса, панцири.

Я выбрал нужное, без особого труда оделся. Тут со Шмыгалем я был согласен – амуниция и в самом деле была самая лучшая. Будь у меня такая в том мире, мне бы вообще равных не было.

– Отлично, – кивнул Шмыгаль, пристально оглядывая каждый щиток и правильность его использования. – А теперь включи защиту.

Я провел по блоку защиты и по броне пробежались маленькие голубые молнии.

– А теперь давай проверим их в деле. С тобой в спарринг пойдет… – Шмыгаль принялся высматривать в толпе жертву.

– Я! Можно я! – крикнул вдруг кто-то из второго ряда.

Я пригляделся.

– Крысеев? – нахмурился Шмыгаль. – Ну что же, выходи, раз вызвался.

Что за черт? Зачем он вышел? Знает же ведь, что я его отделает под орех.

Я посмотрел на Крысу. Тот довольно ухмылялся, кидая на меня недобрые взгляды.

– Бери броню.

Крыса так же умело натянул броню, активировал ее.

Его поведение меня сбивало с толку. В турнире он бился вместе с нами, отчаянно и смело и я уже было подумал, что он пересмотрел свое отношение к жизни. Но видимо гниль души не так просто вылечить и все вскоре вернулись на свои круги.

– Оба готовы? – спросил Шмыгаль, оглядывая нас.

– Конец тебе, Пушкин! – одними губами прошептал Крыса.

– Бой! – гавкнул Шмыгаль и мы сошлись.

Адреналин взбурлил в крови. Что ж, если Крыса хочет, чтобы ему вновь надрали задницу, то я окажу ему такую любезность.

Крыса сорвался с места и попытался провести размашистый удар. Мимо. Я был начеку. Слишком предсказуемо.

Крыса разозлился. Отступил, но ненадолго. Атаковал вновь.

Стоящие кадеты начали медленно окружать нас, невольно образуя арену. Шмыгаль не возражал. Обычный и скучный урок превратился вдруг в увлекательный бой. Многие начали сначала в полголоса, потом и вовсе кричать в азарте подбадривающие слова.

Я контратаковал. Крыса перехватил руку на подлете. Я вывернулся. Ушел под левую руку. Ударил.

Крыса охнул.

Нужно было спешить, пока преимущество на моей стороне.

Быстрый подскок. Обманка. Подсечка.

Крыса успел поставить блок. Его броня от моего удара вспыхнула желтым, но атаку отбила.

Мы разошлись в стороны.

Крыса скрипнул зубами. А потом вдруг выписал в воздухе несколько конструктов, активировав Дар.

Огненные всполохи сорвались с пальцев Крысы. Но на этот раз это были не просто огнешары, так им любыме. Птицы!

Я даже не поверил своим глазам. Крыса создал огненных птиц, которые рванули прямо на меня.

Но птицы эти был жуткими – словно помесь вороны с крысой. Я попытался создать защитный щит, но не успел – твари окружили меня и в одно мгновение слизали доспех, превратившись в струйки сизого дыма.

Твою мать!

Вот теперь понятно, почему он вызвался драться со мной.

– Крысеев! – предупредительно крикнул Шмыгаль.

Но тот не слышал. Он хотел отомстить за свой позор, готовый ради этого пожертвовать даже репутацией и свободой.

В ладонях заискрилось, ага, а вот и огнешары!

– Крысеев! – вновь рявкнул Шмыгаль, поняв, что происходит что-то неправильное.

Я взгляну Крысе в глаза… и вдруг все понял. Понял его поведение, от начала и до конца. Все верно, тогда, когда он дрался вместе с нами плечом к плечу на турнире, он и в самом деле начал меняться. Понимание ситуации начало вырисовываться в его мозгу. Но потом пришел Архитектор и завладел его разумом. Нам удалось изъять из его разума чужака, но как оказалось, следы все же остались.

Архитектор оставил в нем что-то вроде зерен или частицу себя и сейчас они начали проявляться.

Я видел не огонек ярости, который обычно появлялся, когда Архитектор прорывался в разум. Но вот отблеск на самой глубине проскальзывал.

Все верно, очистить разум Крысы до конца не удалось. Поэтому он и повел себя после всего произошедшего так. И поэтому сейчас хотел меня убить.

Интересно, понимает ли он сейчас, что им управляет не его злоба, а частица чужой сущности? Думаю, нет. Ловкая манипуляция сознанием – и Крыса думает, что сможет одолеть меня, используя такую замысловатую технику огненных птиц.

Я увернулся и с разворота ударил пяткой противника прямо в челюсть.

Крыса ухнул, упал. Толпа радостно закричала.

Крыса тряхнул головой, сотрясая мозги (если они у него конечно еще там оставались). Попытался подняться, но не смог.

– Окончен бой! – крикнул Шмыгаль, врываясь в круг. – Разошлись! Что вы тут устроили?! Поубивать друг друга хотите?

– Проверяли доспехи, – произнес я, поглядывая на ошалевшего Крысу. – Просто проверял доспехи.

* * *

Урок был закончен, нас отправили в душ. Переодевшись, я двинул к себе в общежитие.

– Саня! – едва я зашел к себе в комнату, как меня встретил Иосиф.

Он был взволнован и весь трясся.

– Саня! Мне крышка!

– Что случилось?

– Пистон требует возврата долга. Прямо сейчас! Помнишь, я тебе говорил?

– Помню, – кивнул я. – Только как я тебе помогу? У меня нет таких денег.

– Саня, он меня убьет. Он имеет на это право. А если не он, то тогда отец убьет! Все, конец нашему роду! Имение отдадим, в Рейтинге вниз поползем. Это конец, Саня! Конец!

– Успокойся! Ты когда с ним играть садился, чем думал?

– Саня, я же говорю, что не соображала голова. Дурак я! Признаю! Самый настоящий дурак. Но я не хочу умирать, Саня! Помоги!

Мне было жаль Иосифа, я понимал, что его подставили. Пистон обвел его вокруг пальца. И это просто так оставлять нельзя. К тому же именно с его подачи про меня узнал Браун и его компания. Пистона нужно поставить на место. Только вот как?

План пришел в голову неожиданно – помог сам Иосиф.

Едва не плача, он произнес умирающим голосом:

– Хоть не стреляйся!

– А это идея! – воскликнул я.

– Я пошутил! – тут же опомнился парень. – Не буду я стреляться. Рука не поднимется грех такой совершить. Уж лучше ты меня застрели.

– Не буду я тебя стрелять! Да и вообще не надо стреляться ни с кем.

– А что же тогда?

– Нужно устроить дуэль с Пистоном.

– Что?! – Иосиф аж подскочил на месте.

– Именно так.

– Вот спасибо тебе за совет, мил человек, – едко произнес Иосиф.

– Лучше выслушай до конца, – сквозь зубы произнес я.

Иосиф нехотя замолчал.

– Сегодня вечером найдешь Пистона. И прилюдно оскорбишь его. Назовешь обманщиком и мерзавцем.

Иосиф молчал, но глаза были красноречивей любых слов.

– Только такими словами, сильно не перегибай, чтобы он не принялся бить тебя прямо там. Желательно, чтобы рядом были учителя – так будет надежней.

– Саня, зачем мне это делать? – устало произнес Иосиф. – Я правда не понимаю зачем.

– Если не понимаешь, то слушай, и запоминай, – улыбнулся и поделился своим планом.

Время поставить Пистона на место наступило.

* * *

Пистона мы нашли в самом удачном месте для осуществления первой части нашей мести – в аудитории. Он сидел на задних рядах, о чем-то разговаривая со своими дуболомами. Крыса тоже сидел, смеясь и весело беседуя со своей новой компашкой как ни в чем не бывало.

Преподаватель был внизу, причем не кто-то, а сам Шмыгаль, дающим нам сегодня нам теорию ведения боя. Была перемена и у нас оставалось минут пять, чтобы все провернуть.

Иосиф пошел на свое место, попутно нарочно пройдя мимо Пистона.

– Йося, куда собрался? – тут же окликнул его Пистон. – ты ничего не хочешь нам отдать? Например, свое родовое имение? Ты же нам его проиграл.

– Это была нечестная игра, – совсем тихо проговорил Иосиф.

– Не честная? – ухмыльнулся тот. – Но ты все равно в нее играл и тогда ничего подобного не говорил. Так что давай, не дури, оформляй все документы, Времени у тебя ровно до сегодняшнего дня. А иначе…

Он сжал кулак, недвусмысленно показывая, что ждет того, в случае неисполнения.

– Пистон, ты подонок и мерзавец! – крикнул вдруг Иосиф так громко что все тут же обернулись, включая и Шмыгаля.

– Чего? – от удивления Пистон даже не сразу нашелся что сказать.

С ним явно так раньше не разговаривали.

– Ты – мерзавец и подонок! – вновь громко повторил Иосиф.

Понимая, что намечается что-то плохое, к ним стал подходить Шмыгаль.

Пистон подскочил к Иосифу, готовый навалять тому по полной программе, но быстро понял, что этого сделать не удастся – на глазах у Шмыгаля это будет гарантированной гауптвахтой, если не чем-то страшней.

– Значит так, сопляк, – в самое лицо прошипел Пистон Иосифу. – Я тебя вызываю на дуэль. Я из тебя отбивную сделаю!

Отлично!

– Что тут происходит? – к конфликтующим подошел Шмыгаль.

– Все нормально, просто разговариваем, – ответил Пистон, мило улыбаясь преподавателю.

– В самом деле? – спросил Шмыгаль у Иосифа.

Тот кивнул.

– Да, все нормально.

– Ну и хорошо, – произнес Шмыгаль и вновь двинул к доске, которая была изрисована различными схемами вариантов нападения. – Готовьтесь к уроку.

– Ну что, ущербный, готовь подохнуть! – прорычал Пистон. – Прямо сегодня, Вечером.

Иосиф не ответил на это ничего. Его лицо было задумчивым, а сам он – погруженным в собственные мысли. И когда казалось, что беседа подошла к концу, Иосиф вдруг выпалил:

– Согласно дуэльного кодекса, понимая и объективно оценивая силы, я являюсь против вас противником по силе гораздо ниже, а потому выставляю против себя равного соперника, своего официального представителя.

– Чего-о? – протянул Пистон, недоуменно глянув на Иосифа.

А вот теперь и мой выход.

– Тебе разве не знаком дуэльный кодекс? Тогда советую перечитать его, – произнес я, выруливая из-за угла и подходя к толпу.

– Тебе чего тут надо? – не скрывая ненависти, произнес Пистон.

– Это мой официальный представитель на дуэли, – тут же представил меня Иосиф.

И вновь Пистон округлил в недоумении глаза.

– Ты?!

– Ну да, я.

– Это запрещено! – тут же выпалил Пистон. – Нельзя заменять дуэлянтов.

– Почему же? Можно. Спроси у своего нового дружка! – я кивнул на Крысу.

Тот сжал кулаки, лицо его налило кровью.

Это был ход, который род Крысеевых провернул со мной. Теперь же настала моя очередь применить такой прием.

Пистон повернулся к Крысе, спросил:

– Разве так можно делать?

– Ну же, ответь ему, Николай, – подбодрил я Крысу.

– Можно, – ответил нехотя тот сквозь зубы.

– Ну вот видишь. Все согласно дуэльного кодекса. Но и это еще не все. Согласно все тому же кодексу, коль ты вызвал моего представителя на дуэль, то наша сторона имеет право выбрать оружие.

Пистон тут возражать не стал, кивнул:

– Выбирай! Что хочешь? Пистолет?

– Шпагу, – буркнул Крыса. – Он выберет шпагу.

– Ошибаешься, Николай, – улыбнулся я. – Я выбираю карты.

– Карты?! – в один голос произнес Крыса, Пистон и совсем тихо Иосиф.

– Да, – коротко ответил я. – Карты. Вполне безобидный дуэль, где будут и проигравшие, и победители. А вот убитых не будет. Все решат свои разногласия, без крови и боли. Это же хорошо, не правда ли?

– Ладно, – кивнул Пистон. – Хочешь в карты – будут тебе карты. Только если ты думаешь, что смог Брауна победить, то и меня удастся одолеть – то ты заблуждаешься.

– Так я все же победил Баруна?

Пистон понял, что я подловил его и еще сильней разозлился.

– Я имею в виду… Ты не победил его!

– Постой, но ты же сейчас сам сказал, что победил. Что-то я запутался. Надо бы спросить у Брауна, как считаешь? Твои слова привести – дескать, Пистон говорил, что я выиграл у него…

– Я тебя сейчас!.. – Пистон схватил меня за шкирку, но не успел ничего сделать.

– Что там происходит? – рявкнул Шмыгаль. – Я гляжу на задних рядах скучно вам, утырки, так вот, на гауптвахте, сидеть будет не скучно!

– Ничего, все нормально, – ответил Пистон, отпуская меня. Шепнул: – Еще поговорим.

– Обязательно, – бодро произнес я. – Когда в картишки скинем.