Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Соавторы: Руслана Рэм,Анна Ледова,Данил Коган,Николай Иванников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 85 (всего у книги 286 страниц)

После достижения согласия по вопросу участия в штурме, меня всё же вытурили с совещания.

Я, ничуть не опечаленный, пошёл в отдел регистрации, где всё тот же, что и в прошлый раз напомаженный чиновник выдал мне все бумаги и разрешения. С сегодняшнего дня я официальный владелец манора. В пятницу пойду в банк, насчёт кредита. Вернее, зашлю Августовича, он торгуется, как чёрт. Ещё и бригаду надо начинать искать, для обеззараживания и восстановления крепости. Юрковский практически открытым текстом сказал, что я смогу забрать УТР из логова, если, конечно, его не расхреначат, к зергу, при штурме. Скорее всего, на этом моя доля в трофеях и закончится. Возможно, даже выкупать придётся остатки. Но всё равно очень выгодно получается. Арлекин доволен.

Я снова прогулялся. Дошёл до своего особняка. Немного побродил по парку, упорядочивая мысли. Надо бы садовника нанять из изумрудов со специализацией на растениях. Как это сейчас называется «ландшафтный художник». Ладно, это всё потом. Как говорил любимый автор:

'Как всё складно и красиво, скажем от души.

Да, жизнь – дерьмо, но перспективы дивно хороши!'.

Да и жизнь, кстати, вполне нормальная. Даже удивительно.

Ломов и Оленин дружно согласились быть добровольцами и поучаствовать в чаде кутежа. Я и не сомневался в парнях. При беседе особо выделил, что отказ – это нормально, я не требую и даже не прошу об участии, а просто предлагаю. Ребята неглупые, сами понимают, что такое для семьи сейчас подобная движуха. И не трусливые. Турмалин-Оленин там вообще будет как воздух нужен. Призрачной дряни, для которой стены и мехи не помеха, в логове полно. А у управления своих турмалинов тоже раз два и обчёлся.

Заглянув в паутину, я немного призергел. Пока мы шастали по болотам, все новостные ленты раструбили новость о покушении на Державина – министра внутренних дел. Какая-то истеричка, невеста вьноши, студента, которому по распоряжению административной комиссии выписали плетей за революционную агитацию, стреляла в него прямо в здании министерства. Причём, я так понял, если бы не плети, парня могли законопатить лет на десять. А так он просто повесился, не выдержав позора. Идиот.

Министр в госпитале. На пули был нанесён какой-то хитрый яд, не дающий остановить кровотечение даже физикам. Если бы не яд, картинка получилась бы идеальной. Девушка мстит за своего парня.

Как-то мой личный следователь Корнелий там оказался замешан. Спас министра, закрыв грудью. Или, наоборот, безответственно покалечил задержанную. В зависимости от источника информации.

Ответственность за покушение взяла на себя группировка «Лига Справедливости». Старые знакомые. Надеюсь, МВД на некоторое время станет не до меня. Моя паранойя начала подавать сигналы, что это ж-ж-ж с «Лигой» неспроста. Но я всё ещё видел только верхушку айсберга. И даже приблизительно не мог понять очертаний, находящихся в глубине. Зерг! Я даже не мог понять, есть ли эти очертания. Если следовать моему опыту – случайности неслучайны. Вопрос в другом. Если существует клановая или внеклановая группировка, которая пытается подорвать стабильность Ожерелья и контролирует сектантов и «Лигу», то какова конечная цель? Смена власти? Смена общественного устройства? Просто перераспределение ресурсов? Это же совсем отбитыми надо быть, чтобы заигрывать с Хмарью! К зергу всё это!

Кстати, о полицаях. Я набрал код Петрова на комме.

– Порфирий Петрович, приветствую. Строгов. Доброго вам дня. Допрос не отменили? Мне подходить к назначенному времени? Вот и прекрасно. Вот сейчас не понял? Ясно. Не в управлении. А где? Пирожок? Да, конечно. Буду. Да сами вы… – Он положил трубку.

Вот же нехороший человек – редиска. Вечно гадость какую-нибудь напоследок скажет.

Глава 18
Допрос с пристрастием

Допрос должны были провести в главном госпитале форта – больнице имени Николая Ивановича Пирогова. Почему именно там, у меня вопросов не вызывало. Скорее всего, в УВД просто нет нужного медицинского оборудования для обеспечения безопасности допрашиваемых.

Мне, конечно, на их здоровье было абсолютно наплевать. Я вообще собирался их, так или иначе, прикончить. И дело вовсе не в мстительности. Я всегда исповедовал принцип – у всяких отморозков не должно быть даже желания со мной связываться. Да что там желания. Они должны чётко осознавать цену, которую придётся заплатить. Я даже заказал конспирологическую страничку, которая бы приписывала мне всякие ужасные вещи, в том числе выложила версию о моей причастности к гибели двух первых групп охотников за головами. С фотками какой-нибудь расчленёнки. Страничка уже была и даже обзавелась первыми читателями. Осталось её раскрутить.

До «Пирожка» идти было довольно далеко. Госпиталь находился на обратной от моего дома стороне кольца Первой Линии. Так что меня отвёз дворецкий на Нимфе. Больница – выложенное из красного кирпича пятиэтажное здание было частной клиникой изумрудов, с отдельным крылом для бесплатных пациентов или госпитализированных по неотложной помощи. Император и кабинет министров спонсировали эту бесплатную часть клиник по всему Ожерелью. Во времена старой Империи такой гуманизм властей был делом совершенно немыслимым. И они ещё жалуются на что-то, эти справедливо-лигисты и прочие бунтари. Забавно, что самая бесполезная часть населения считает себя не просто равной огранённым, но даже не благодарна им. А ведь те постепенно улучшают условия жизни простецов. Читал я как-то в паутине, что появилась какая-то «Теория естественного права». Мол, права у человека от рождения есть просто потому, что кто-то из мамки на пол вывалился. Звучит бредово. И эту хрень включили в образовательные программы для юридических ВУЗов и школ.

Я зашёл в клинику через приёмное отделение, только для того, чтобы обнаружить, что «Пирожок» это не одно здание, а целый комплекс. Кир, во время своей комы, лежал в главном здании. А допрос должен был пройти в отделении нервных болезней и патологий мозга. Размещалось оно в отдельном флигеле, за главным зданием госпиталя. Я поспешно направился туда, поглядывая на экран комма. До назначенного в повестке часа, времени оставалось в обрез.

Строгая тётечка-санитарка подозрительно оглядела мой костюм и, величественно кивнув, допустила в святая святых, заставив облачиться в халат и войлочные тапочки поверх туфель.

Перед смотровой скучал наряд полицейских. Между двумя здоровенными полицаями трясся мужик в наручниках. Он сидел, раскачиваясь и легонько поскуливая. Не задерживаясь, я прошёл внутрь.

Палата или, скорее, смотровая на первом этаже была уже полна народа. Порфирий о чём-то тихо переговаривался с врачом. Санитарки готовили первое тело к сканированию. Здесь же, откинувшись на стуле, скучал чиновник минюста, смутно знакомый мне по памяти Олега. Когда я вошёл, он сразу кивнул мне и молча указал на стул возле себя. Недалеко от чиновника стояла тренога с закреплённым на ней коммом, направленным на ложе, к которому ремнями крепили трепыхающегося обвиняемого.

– Господа! – обратился к присутствующим врач, – процедура сканирования крайне травмирующая, особенно для неогранённых. Поэтому, если что-то пойдёт не так, я сразу остановлю допрос.

– С какой стати, вы, уважаемый – я глянул на табличку с именем на халате, – Иван Матвеевич, решили, что можете что-то там остановить? Допрос должен быть проведён по процедурам, предусмотренным процессуальным кодексом, то есть до результата. Или я что-то неправильно понимаю? – обратился я уже к чиновнику и, вспомнив его имя, добавил, – эр Владислав?

– Всё так, – чиновник поднялся на ноги. – Допрос будет проходить до получения результата. Полномочия остановить процедуру есть только у меня, – врач, побагровевший во время моей тирады, попытался что-то сказать, но был остановлен. – Все несогласные будут удалены из помещения. Воспользоваться оборудованием может и наш фельдшер. Надеюсь, всем всё ясно? Дискуссии не будет.

– Как вы можете…

– Дискуссии. Не. Будет. Или приказать полицейским вас вывести прямо сейчас? Вы можете либо остаться и поддерживать жизнедеятельность допрашиваемого. Молча поддерживать. Или выйти вон и вынести отсюда свой гипертрофированный врачебный «гуманизм». Что решите?

– Я остаюсь.

– Молча! Любые попытки вмешаться в процедуру, и вы отсюда вылетаете. Это всех касается.

Эр Владислав подошёл к комму и включил его.

– Включайте мониторы, – медсестра ловко защёлкала тумблерами на приборах, окружавших тело. – Сего июля пятнадцатого, время начала восемнадцать тридцать две, год четыреста тридцать пятый. Клиническая больница имени Пирогова. Форт Алый рассвет. Ментальный допрос подозреваемого. Василий без фамилии. Подданный. Индивидуальный номер двенадцать сорок два шестьдесят шесть восемнадцать девяносто три. Допрос начинается. Приказываю ввести скополамин.

– Один кубик, – сквозь зубы прошипел врач, втыкая в катетер шприц.

– Порфирий Петрович. Начнёте вы. Главные вопросы – кто нанял. Где. Что обещали. Кто ещё причастен. Ну вы в курсе. Ждём минуту и начинаем.

Порфирий подошёл к корчащемуся в ремнях Василию. Похлопал его по предплечью своей пухлой ладошкой.

– Да ты расслабься, любезный. Будешь сопротивляться, только хуже себе сделаешь. Мне придётся делать тебе больно. А ведь мы оба этого не хотим, дружок. Мы с тобой побеседуем просто и вернём тебя в камеру уютную. Отвечать словами мне не надо. Да ты и не сможешь, – у зафиксированного мужика поперёк рта был застёгнут кляп. Снимать его никто не собирался. – Специально помогать тоже не надо, да-с. Я всё сделаю сам. Главное не напрягайся. Ну, начнём, Сила с нами.

Он уселся на крутящийся круглый стул возле задержанного. Медсёстры водрузили Порфирию на голову какую-то кастрюлю-шлем с подключённой к ней мешаниной проводов. Щёлкнул тумблер на «кастрюле». Сразу же загорелся ещё один экран, обращённый к нам. По монитору плыли гипнотические разводы, и вспыхивали пятна синего и красного цветов.

– Тест.

На экране отобразилось подрагивающее изображение злого доктора, державшего в кармане скальпель. Одна из медсестёр хихикнула. Изображение сменилось на текстовый документ с отчётливо видимыми словами. Потом на несколько быстро сменяющихся образов машины, собаки и полицейского с эмблемой Алого рассвета.

– Есть картинка. Чётко. – Сказал чиновник.

– Что там скополамин? Можно работать? – спросил у врача Порфирий.

Тот оттянул веко допрашиваемого и хмуро кивнул. Губы беззвучно прошептали: «Работать! Палачи херовы».

С очередного монитора, который поместили перед лицом допрашиваемого, смотрело изображение Кирилла. Оно сменилось на Иву.

– По чьему приказу вы пытались похитить этих молодых людей? – я увидел, как Порфирий накрыл обвиняемого своей аурой и пробудил грань. – Просто вспомни момент обсуждения.

На мониторе замелькали образы, сопровождаемые обрывками разговоров. Я, честно говоря, не успевал уловить суть. Лица, проносящиеся вереницей, были мне совершенно незнакомы и принадлежали явно таким же маргиналам, как и допрашиваемый.

Порфирий задал очередной вопрос:

– Кто наниматель? Кто платил. Расслабься. Просто вспомни. Наниматель. Заказчик. Строговы. Давай. Покажи нам, голубчик.

Очередная вереница образов с кусками текста. У допрашиваемого хлынула кровь из носа. Врач обернулся на чиновника и молча указал на пациента.

ДОПРОС

– Пульс сто сорок. Растёт.

– Адреноблокатор! Полкубика! – рявкнул врач, дождавшись отрицательного жеста чиновника. – Живее заканчивайте, живодёры!

– Не орите! – прошипел эр Владислав. – Вы ему только хуже делаете!

– Сто пятьдесят шесть! Растёт!

– Ещё полкуба.

Мелькание образов на экране переросло в мешанину цветных пятен. Порфирий откатился от подследственного, одновременно выключая шлем и убирая ауру.

– Всё, господа медики, он ваш полностью.

Кровь текла теперь из левого уха и уголка глаза.

– Встало!

– Электроды. Разряд.

– Пульса нет.

– Разряд!

Глядя на чёткие действия реанимационной бригады, Порфирий поморщился:

– Ну что, довольны, эр Строгов? Кара нашла преступника?

– Пока не расшифруют образы, нет, не доволен. Будет досадно, если вы угробили его просто так, не получив нужной информации.

– Откуда в таком молодом человеке столько душевной чёрствости?

– Откуда в опытном полицейском следователе столько сентиментальности?

– Да нет во мне сентиментальности. Правы вы, Олег, меня больше заботит отчётность и отписки километровые. Но я то тридцать лет уже служу, без малого. Всякого насмотрелся. А вы-то, Олег? Вам же семнадцать всего годков. Я вас никак понять не могу. А меня такое беспокоит. Знаете ли, привык, что всякого можно на полочку с этикеткой, соответствующей поставить. А для вас у меня пока нет своей полочки. Это и томит душеньку-то. Аномалия вы. Эмоции эдак умело прячете. Или нет их у вас…

– Я это я. Уж какой есть. Ничем вам помочь не могу.

– Есть пульс. Нитевидный. Мозговая активность ниже нижнего предела. Дыхание слабое. Прерывистое.

– В реанимацию его.

– Бесполезно, – махнул ладошкой-оладьей Порфирий, глядя, как подследственного перекладывают на каталку, отстегнув от стола. – Множественные инсульты. Мозг в кашу. Говорил же дурачку: не напрягайся. Сейчас они ещё второго в невменяемое состояние вгонят видом подельника.

– Допрос окончен, – очнулся чиновник. Выключил комм. Вид он имел бледный. Видимо, не каждый день при нём мозг подследственного в кровоточащий комок превращают.

– Ну что, Владислав Семёнович. Не будем затягивать? Прикажете второго на процедуру доставить? Я ещё не истощил ауру.

– Да. Не будем тянуть. Введите арестованного.

Второй допрос прошёл также как первый, кроме того, что подонок выжил и даже неплохо себя после допроса чувствовал. Ну это ненадолго, гарантирую. Врач-гуманист остался в реанимации с первым пациентом. Ему на замену пришла флегматичная пожилая женщина-сапфир. Начальник отделения. Она наблюдала Кирилла, пока он был без сознания. Собственно, своим выживанием похититель был обязан ей, она «подстраховала» Порфирия, смягчив его воздействие на подследственного. Мастер-менталист – это тебе не адепт.

Чиновник минюста засвидетельствовал законность процедуры и поблагодарил всех участников. Порфирий пообещал предоставить мне, как главе семьи, расшифрованные образы: «в ближайшее время».

Мной уже овладел охотничий азарт. Интуиция говорила, что сегодня произошло что-то. Какую-то ниточку ухватили. Всё было не зря. Осталось дождаться результатов расшифровки.

Интерлюдия. Павлоград. Госпиталь им. Н. В. Склифосовского. Отделение для элитных пациентов

«Вопросы! Вопросы? возникающие у каждого здравомыслящего человека! Как получилось, что убийца с оружием беспрепятственно прошла в здание министерства? Почему…»

Державин с досадой выключил зомбоящик, висящий на стене его роскошной палаты. Сучьи журнашлюхи. На клочки его репутацию рвут. Ещё и история с гетто откуда-то всплыла. И все пытаются на него повесить. Тридцать пять лет безупречной службы. И так обосраться. На его должность небось уже очередь клановых выстроилась. Он с силой выдохнул сквозь сжатые зубы, издав свистящий звук. Покосился на часто попискивающий монитор у изголовья.

В палату зашёл врач в медицинской маске.

– Вам же нельзя волноваться, Гавриил Романович! Смотрите, какие показания на мониторе! Сейчас-сейчас, – он вытащил из кармана шприц, снял колпачок, потянулся к капельнице. Но его рука оказалась перехвачена Державиным.

– Ты кто, млять, такой? Где мой лечащий врач?

– Я дежурю сегодня, Гавриил Романович, ваше высокопревосходительство, отпустите меня!

– Что ты мне звездишь? Я тебя первый раз вижу. Весь персонал я знаю.

«Врач» сочувственно вздохнул.

– Ну, не прокатило!

Попытался вырвать руку со шприцем и вонзить его в тело министра. Однако Державин легко поднялся, удерживая руку «врача», разрывая трубки и подключённые к нему провода. Второй рукой перехватил убийцу за горло. Тот извивался, пытаясь освободиться, затем его фигура замерцала, стараясь исчезнуть. Но вырваться из хватки активировавшего грани физика «дежурный врач» не смог.

– Что здесь происходит? – вопрос раздался от дверей палаты.

В дверях стоял, облачённый в дворцовый мундир, начальник охраны императора – Борис Скопин-Шуйский. За его спиной возвышались два гвардейца в лёгких силовых доспехах. Мгновенно сориентировавшись, Скопин метнул в убийцу полупрозрачную сеть. Державин выпустил жертву и отскочил в сторону. Убийца связанной рыбой забился на полу. С него клочьями слезало обличье врача, обнажая форму охранника больницы под иллюзорным медицинским халатом.

– Взять его! Гавриил Романович, отойдите к стене. Руки на виду держите! Грани не активировать!

Один гвардеец метнулся к убийце, второй, зайдя в палату, наставил дуло карабина на министра. Пойманный в сеть душегуб захрипел, изо рта его пошла кровавая пена.

– Этот готов, ваше превосходительство! – Отрапортовал гвардеец, склонившийся над телом незадачливого лжеврача.

– Долго мне так стоять, Борис Васильевич? – поинтересовался Державин.

– Всё. Ложитесь обратно в постель. Что случилось?

– Он попытался мне что-то ввести из шприца. Вон, в угол закатился. Не помню я такого хмыря среди персонала. Вот и решил я с ним потолковать, по-свойски. А тут вы, как горт из коробочки. Какими судьбами вы здесь? Арестовать меня пришли?

– Вас пожелал посетить Его Величество. Но в связи с последним событием…

– Полно, Борис. Что я, трупов не видел? – в палату вошёл император. – Приберите в палате по-быстрому и настоящего врача позовите. Пусть Гавриила Романовича обратно к приборам подключит. Я подожду.

– Но, ваше…

– Я недостаточно чётко отдал приказ? У меня что-то с дикцией?

– Никак нет. Будет исполнено.

Следующие несколько минут были заполнены беготнёй, суетой и расшаркиваниями. Державина подключили обратно к приборам и капельнице, труп, от которого начало ощутимо нести гниющей плотью, вынесли, шприц убрали в изолирующий контейнер.

Император всё это время стоял у окна, заложив руки за спину и заставляя нервничать свою охрану и больничный персонал. Попутно обвешанный какими-то приборами гвардеец проверял палату на предмет нахождения подслушивающих устройств. Наконец, суета закончилась. Император коротко приказал:

– Всё вон!

Гвардейцы и медики бегом покинули палату. Борис Скопин остался, притулившись в углу. На него распоряжение, видимо, не распространялось.

Император подошёл к кровати Державина и присел на стоящий рядом стул.

– Я, собственно, хотел посмотреть, как вы здесь устроены, Гавриил Романович. И не скажу, что доволен содержанием и охраной министра моего кабинета.

– Ваше Величество, ваш визит, большая честь для меня.

– Васю Ланского вы своим ИО назначили?

– Нет, Ваше Величество. Я его заставил заявление на увольнение писать. По регламенту, первый заместитель – Закревский Арсений Андреевич должен был взять на себя исполнение обязанностей.

– Вашего Закревского удар хватил. Нынче ночью. Пока об этом не сообщалось широким массам. Да и для вас, Гавриил Романович, это, похоже, сюрприз. Так что замещает вас Ланской, и не похоже, чтобы он собирался увольняться, – Державин аж зубами скрипнул. – Вы под носом у себя проспали серпентарий натуральный. Когда в строй?

– Яд вывели, Ваше Величество. Напишу прошение об увольнении, как только закончат укрепляющие процедуры.

– Вы про глупость эту с увольнением, Гавриил Романович, забудьте. Я мало на кого положиться могу. На вас могу. В смысле надёжности, а не проницательности, уж простите. Но ничего, моя тайная служба тоже жидко обгадилась. Мы созерцаем с вами масштабный заговор, каких давно уже не было, а никто ни сном, ни духом. Как выйдете из госпиталя, начните с чистки ближайшего окружения. Всех убирайте при малейшем намёке на подозрение. И всех протеже Ланского в первую очередь. И вот что. Брилинга вашего я видеть в заместителях министра не хочу.

– Да кто ж лучше него справится? Большого ума и таланта человек.

– Вот именно. Слишком он умный. И слишком близко к вам подошёл. Я знаю, что вы ему доверяете. А вот я – нет.

– Исполню, Ваше Величество. Как прикажете. Что касается дела, по которому аудиенция была назначена…

– Это дело подождёт. Просто держите там всё на контроле. Не отпускайте. И пришлите мне письменный доклад. Я его посмотрю на днях.

Глава 19
Штурм

Следующий день пролетел под знаком подготовки к штурму логова. Я удивился тому, сколько тумана напустил УпКол. Мехи вывозились за город партиями. Бойцы штурмовых групп тоже. Тревога по управлению не объявлялась. Не одному мне, видимо, пришла в голову мысль, что где-то течёт, и тварей могут предупредить. Впрочем, идея, сохранить секретность при таком массовом перемещении сил управления, казалась мне утопией.

Перед выездом в «поле» к нам заявился, наконец, Игнатов, и принёс «чумовую штуку», которую обещал показать в прошлый раз.

Это оказался комбинезон с необычными свойствами.

Главное в нём – комбинезон совершенно не стеснял движений. Он заменял ОЗК, то есть был герметичным, но при этом «дышал» наружу. Укомплектован магическим щитом, рассчитанным на несколько сильных ударов. Пяток выстрелов из винтовки щит держал, потом уходил на перезарядку. Сам костюм не пробивался из пистолетов и револьверов вплоть до нулевого калибра и довольно эффективно гасил удары или случайные попадания. Про обычный холодняк даже не говорю. К костюму прилагался парашют-планер в виде раскрывающихся между телом и руками крыльев. Шлем с системой очистки воздуха, «кошачьим глазом», бинокулярным зрением… В общем, этот костюм мог помочь небольшую автономку под водой совершить, по пути навешав лещей встречным акулам. И это я даже про половину функций и приблуд не рассказал. Немаловажно и то, что он разрабатывался специально для пилотов мехов. Я по-прежнему хочу водить мех, да. Очень крутая штука для фронтира и массовых забоев Хмарных скотинок. Ну и стоило это чудо «всего» восемьсот тысяч алтын.

Со скидкой в четыре процента, ага.

Я созвонился с Арчи и, получив его неохотное одобрение, приобрёл эту красоту. Мой прошлый прикид по сравнению с этим технологичным монстром реально смотрелся как нищенское рубище.

Игнатов отрегулировал доспехи моих гвардейцев и помог освоить основные функции моего нового костюма. После чего мы с ребятами покинули форт через южные ворота, чтобы обходными путями прибыть к точке встречи.

На месте творилось настоящее столпотворение. Из грузовиков выгружались мехи. Штурмовики надевали доспехи, проверяли снаряжение. Примкнувших к нам огранённых инструктировали и распределяли по группам. В целом, руководство операцией выглядело весьма компетентным. Я в организации таких масштабных мероприятий ничего не понимал и не лез никому под руку. Отправив Ломова и Оленина к коллегам, я завалился на колючую траву и уставился в серое, скрытое за облаками небо.

Вскоре облака взвихрились, расползлись испуганными клочьями. С неба практически бесшумно, спланировал аэростат. Воздушная машина была неброского серо-стального цвета. Под оболочкой пристроилась двухпалубная платформа. Нижняя была оснащена с двух сторон открытыми галереями. Верхняя ощетинилась стволами пушек, торчащих из вращающихся башенок. Вместо названия судна на днище были нанесённый белой краской номер 012 и эмблема – голубое облако, ощерившееся бледно-жёлтыми зубами молний.

Вниз полетели тросы. Их оперативно закрепляли на грузовых мобилях и развозили по поляне к швартовочным кольцам, вбитым в землю.

Аэростат, завывая лебёдками, снизился, практически касаясь днищем второй палубы земли. Бойцы поспешили по скинутым пандусам на галереи. Мехи заревели моторами и тоже потянулись к аэростату, похожие на стадо очень громких доисторических чудовищ. Немалая сила здесь собралась. Может быть, даже избыточная.

Я печально вздохнул, поднялся и поплёлся к летающему убийце. Пока я валялся и пялился в небо, настроение куда-то лететь и что-то делать внезапно испарилось. Я, конечно, не собирался подойти к Юрковскому и сказать: «Подбросьте меня в форт по дороге, я передумал». Но настроение было именно такое. Надеюсь, полёт меня взбодрит. Старость не радость. Хе-хе. Хорошо хоть суставы к дождю не ломит.

На галереях обнаружились специальные ниши для силовых доспехов и мехов. Техники суетились, пристёгивая многотонные машины и штурмовиков к стене. Я так понял, перед десантированием всё это отстёгивается автоматически. Таким образом, у аэростата появлялось ещё какое-то количество огневых точек. С ограниченным сектором обстрела, но всё же. Было видно, что корабль именно десантный и не предназначен для долгих перелётов. Эдакий штурмовик. Между галереями имелось что-то вроде казармы с койками, где пилоты могли даже поспать, но ни о каком комфорте на борту речи даже не шло. Эта машина разрабатывалась для стремительных налётов с воздуха на скопления врага или укреплённые районы. Естественно, я сразу захотел себе такую же крутую леталку и поставил отметку. Только не ежедневник, а в ежегодник. Типа «вот, через лет десять…» Эх.

Меня отправили внутрь, в казарму, сказав, чтобы до конца штурма я не высовывался и не мешался под ногами. Ну да, конечно. Я же с ними просто покататься полетел, ага. Дождавшись, когда на палубах стихнет лязг ног стальных гигантов и почувствовав, что мы взлетаем, я спокойно вышел наружу.

Серая зона разительно отличалась от внутренних областей Ожерелья, которые я наблюдал с палубы «Гордости» какой-то месяц назад. Местность под нами выглядела больной. Желтовато-серый цвет с редкими болезненно-зелёными вкраплениями был похож на цвет кожи желтушного пациента, испещрённой гнойными язвами. На горизонте клубилась стена Хмари, отсюда выглядевшая простой серой полоской. На секунду я услышал хриплый шёпот трёхголового монстра, но наваждение схлынуло так же быстро, как пришло. Даже болото, которое сперва показалось прямо по курсу следования, а затем расползлось по сторонам от нашего кораблика, выглядело как-то менее чужеродно. Ура! Родная вонючая жижа! Я скучал! (Справка – НЕТ!)

Когда мы приблизились к острову, я заметил, что призраки, патрулировавшие поверхность, попрятались. Скорее всего, нас приняли за «Крылья Судьбы». Вряд ли нежить настолько технически продвинута, чтобы отличать один аэростат от другого. Ну ничего. Сейчас мы преподадим им урок технической грамотности.

Аэростат в виду острова сперва набрал высоту, а затем буквально рухнул вниз, аж воздух вокруг галерей засвистел. Я, на всякий случай, встал в дверном проёме и покрепче схватился за косяки. Аэростат вздрогнул всем корпусом, я уж было подумал, что в нас чем-то залепили с земли. Но в следующее мгновение грохот повторился уже снизу, и в воздух вознеслось здоровенное грибовидное облако дыма и пыли. Эфир заполнился короткими, отрывистыми командами. Повсюду раздавались щелчки и металлический грохот, это мехи и штурмовики отстёгивались от стен и, разбежавшись по галерее до края, прыгали вниз. Пушки пузыря открыли огонь по невидимым мне пока что целям на земле.

ГРОМОВЕРЖЕЦ

Я выждал, когда все мои соседи десантируются, и тоже подошёл к краю. Внизу было весело.

Облако пыли тянулось вверх от «секретного входа». Похоже, лифту пришёл окончательный каюк. Половина штурмовиков втягивалась в это облако. Другая половина довольно точно десантировалась к УТРу и сейчас разбирала завалы, чтобы пробиться к основанию. Мехи с включёнными фарами попадали на поверхность с бо́льшим разбросом и сейчас стягивались к двум точках входа десанта, попутно перемалывая в фарш призрачное и костяное воинство. Выползающая из воды костяная… рыбой это назвать нельзя – костяное уежище – получило снаряд из пушки пузыря и корчилось на границе болотной тины и земли, вяло шевеля конечностями. Вдали были видны десятки водяных тараканов, устремившихся к острову лича. Минут десять им бежать ещё. К шапочным разборкам, может, и успеют. Эпичный замес, но с явным преимуществом наших, пока что.

Я распахнул «крылья» парашюта, активировал грань «плаща» и прыгнул, планируя прямо в столб пыли и дыма, поднимавшийся из дыры в земле, оставшейся на месте лифта.

Собственно, моя цель была не поучаствовать в бою, а пограбить под шумок. Ну простите, вот такой я меркантильный гад. Или не прощайте. Мне позергу. Я, во-первых, хотел забрать книги лича-химеролога. А во-вторых, спереть ещё немного сутей на складе, всё равно их там до зерга. Успел позалипать в паутине и заценить, что же я такое видел во время разведки. Я, на минуточку, манор строю, мне не на продажу, а для личного использования. Что касается боя, если не произойдёт чуда, то минут через пятнадцать он закончится полной победой нашего оружия. Я же говорю, сил для штурма набрали даже с избытком. Но я такой подход горячо одобряю. Так и надо поступать.

Проскользнув вслед за штурмовиками в операционную и полюбовавшись на превращённых в фарш упырей, лича и двух сервитов, я быстро очистил книжный шкаф мага. Немного подумал и решил больше ничего не брать. Быстро сбе́гал на склад, перебираясь через горстки шевелящихся костей, оставшихся от сторожей-големов. Забрал шесть заинтересовавших меня сутей и пустился обратно, к застенкам, в которых томились пленники.

Судя по эфиру, бой внутри логова практически закончился. Техническая бригада приступила к установке бронезаслонок на служебные коридоры. Кто-то даже высказывал недоумение, мол, почему главный лич не выдал чего-нибудь убойного. У меня было своё мнение на этот счёт. Скорее всего, хитрая тварь попыталась сбежать и сработал сюрприз, оставленный мной в телепортационном круге. Надеюсь, что сработал.

Наверху сопротивление всё ещё не было сломлено, некро-големы лезли отовсюду, и часть штурмовиков отзывали на оборону входов. Но мы уже победили. Опять же, судя по эфиру, пока без трупов. Хотя два меха были выведены из строя.

Штурмовики снесли двери в темницу, и, убедившись, что там нет врагов, убежали дальше. Двое узников, один с той самой аурой рубина и второй – не огранённый, сидели в цепях, напряжённо глядя в сторону двери. Третьего всё-таки съела вампирша. Ну или из него сервита сделали. Не судьба ему была, нас дождаться.

Я вывалился из невидимости. Не тратя слов, ударил по цепям кончиком Грейс, перебивая звенья. Леди ответила мне возмущённым звоном. Моя дага очень не любила, когда её применяли как обычный инструмент. Мало обращая внимание на возмущение одушевленной стали, вздёрнул пленников на ноги, подставил им плечи, обхватил за талии и потащил к выходу. Попутно отметил, что огранённый обладает приятными округлостями в области груди и чуть ниже места удержания. Девушка или женщина. Особа женского пола, в общем.

Вывалившись в предбанник бывшего лифта, заваленный горами земли и обломками кирпичей, я осмотрелся. Аккуратно разместил своих спасённых у стеночки. Дышать в помещении было невозможно, и я предложил обоим фильтры. Мужик находился в полуобморочном состоянии, так что девушка-рубин, благодарно мне кивнув, вставила фильтры сперва товарищу по несчастью, а потом себе. Сверху как раз скидывали эвакуационные тросы, и мимо нас начали пробегать штурмовики, стремившиеся подняться, принять участие в бою на поверхности. Через некоторое время мы остались одни, в обществе двух пострадавших, одного из которых костяное щупальце пробило почти насквозь, а второму так повредили суставы левой ноги, что он не мог самостоятельно передвигаться. Раненый вроде дышал. На его броне сидел, вцепившись лапками-креплениями, паук мобильного медблока. Помочь ему я ничем не мог, но на всякий случай дождался, пока его поднимут наверх, даже к тросам пристегнуть помог.