Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Соавторы: Руслана Рэм,Анна Ледова,Данил Коган,Николай Иванников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 247 (всего у книги 286 страниц)

Глава 22
Сюрприз для Румпельштильцхена и грандиозные планы Кристофа

Я выпрямился во весь свой немалый рост, широко расставил ноги, упираясь в воздух, как в твердую землю, и раскинул руки в сторону. Я даже глаза закрыл, потому что мне не нужно было зрение, чтобы видеть то, что происходит вокруг. И сквозь опущенные веки я видел, как демон бросился на меня, явно намереваясь покончить со мной одним ударом. Он желал превратить меня в грязь, в гниль, в тлен. Он очень торопился. Но все же движения его были во много раз медленнее моего темпа восприятия окружающей реальности.

Для меня Румпельштильцхен практически стоял на месте. Лишь слегка сдвинулся с места, намереваясь переместиться в новую точку на площади рядом со мной. Он слегка подался вперед, пасть его начала раскрываться.

«Амарти!» – мысленно выкрикнул я.

Демон больше не замедлялся – он замер окончательно. А потом и вовсе исчез из вида. Мир вокруг качнулся, и я почувствовал, как закружилась моя голова от смены ракурса зрения. И я понял, что вижу самого себя.

Черт возьми, я видел самого себя! Я возвышался в нескольких вершках от мостовой, раскинув руки и закрыв глаза. Вид мой был спокоен и безмятежен. Я был уверен в собственных силах.

А вот Румпельштильцхена нигде не было видно, и я закрутил головой, пытаясь поймать его взглядом. И понял вдруг, что все это бессмысленно, что демона мне ни за что не увидеть. Потому что я находился сейчас в его голове!

Тело мое стояло в отдалении, но разум мой находился внутри Румпельштильцхена, как еще совсем недавно разум куратора Амосова находился внутри меня. Или же как сущность светлейшего князя Черкасского вселилась на время в тело графа Румянцева и подавила в нем его истинное «я».

Подсадная сущность всегда находится в более выгодном положении, чем сущность истинная. Она знает, что она подсадная, а вот истинная может и не подозревать о наличии подсадной…

– Возьми шпагу! – приказал я демону.

Я сделал это даже не мысленно, а вслух. И было немного странно слышать собственный голос, доносящийся из шевелящегося рта Румпельштильцхена. Демон все еще не мог понять, что с ним происходит, но все же попытался воспротивиться приказу. Однако я быстро подавил в нем это желание и направил демона к лежащей неподалеку шпаге.

Он послушно подошел и взял ее за клинок.

– Подойди! – приказал я.

Демон дернулся было, словно хотел сбежать, но я без усилия удержал его и подтолкнул в свою сторону. Он как-то понуро направился ко мне. Язык его свисал из пасти, костяной набалдашник хвоста постукивал по булыжнику позади при каждом шаге.

Подойдя, он остановился в трех шагах от меня. Замер со шпагой в вытянутой руке.

– Вонзи клинок себе в сердце, – приказал я.

Демон дернулся, жалко замотал головой.

– Вонзи клинок себе в сердце! – рявкнул я.

– Это тебе не поможет… – дрожащим голосом отозвался демон. – Так меня не убить…

Тем не менее, он послушно приставил острие шпаги себе к груди, крепко сжал клинок и надавил. Шпага вошла в его тушу сразу дюймов на пять. Он заскулил, но остановиться уже не мог – он давил и давил на шпагу, а она погружалась все глубже и глубже, пока не уперлась в кость и не остановилась.

Я боли не чувствовал. Должно быть это ощущение осталось за истинной сущностью, которая скулила и стонала, но продолжала давить на клинок. Мне показалось даже, что я слышу, как острие царапает кость где-то внутри, но сам при этом ничего не чувствовал. Да и слава господу…

А потом мир у меня перед глазами помутился. Заклинание, наложенное на клинок, действовало. Сила демона таяли. Он медленно опустился передо мной на колени, вывалил язык и просипел:

– Не надо…

Но я прекрасно понимал, что стоит только проявить жалось, стоит оставить демону хоть малейший шанс, он обязательно его использует. А потому оставлять ему шансов я не собирался.

Площадь перед моим взором стремительно крутанулась, и в следующее мгновение я увидел стоящего передо мной на коленях демона. Из груди его торчала моя шпага, которую он сжимал за клинок обеими лапами.

Моя сущность вернулась в тело. Оказывается, управлять этим было проще простого…

– Прощай… – сказал я хрипло. – Румпельштильцхен!

Схватил свою шпагу за рукоять и рывком выдернул ее из груди демона.

Оглушительный визг пронесся над площадью. Толпа всколыхнулась, кто-то упал в обморок, кто-то бросился прочь, зажимая уши обеими руками. Мои чувства в этот момент обострились настолько, что я мог видеть каждое лицо в отдельности и всех одновременно, мог различать голоса, мог даже слышать, как тихо шепчет герцогиня Иоханна: «О майн год! О майн год!»

А маркграф Хардинер ничего не говорил – он так и смотрел на меня со смутной усмешкой. Но зато для меня он больше не был Неприметным, теперь это был Кривой Нго. Потому что отныне я мог видеть его истинный облик. И был он мне неприятен.

Это был старый, очень старый человек. Если бы я не знал, что он маг, то мог бы сказать, что ему лет девяносто, не меньше. Но он был магом, одним из самых могущественных кстати, и ему легко могло быть и две сотни, а может и того больше лет.

Он был высок и сутул, а лицо его напоминало полумесяц с крючковатым носом. Кожа на лице была очень сухая и какая-то желтая, даже слегка грязная. Редкие и длинные седые волосы слипшимися прядями ниспадали ему на покатые плечи. Из приоткрытого сильно искривленного рта выглядывали мелкие зубы, напоминающие пилу. Вот такой он был без магического прикрытия, Кривой Нго.

Потом его покосившийся рот дрогнул, губы шевельнулись, и я отчетливо услышал единственную фразу, сказанную неприятным и каким-то потусторонним голосом:

– Это была хорошая работа. До встречи, Белый маг…

А демон передо мной тем временем стремительно испарялся. Он лежал у моих ног бесформенной кучей грязи, вздрагивал, пузырился и непрерывно стонал, пока звуки эти не потонули в груде гнили. Потом на мгновение полыхнуло над останками его туши алое пламя, и Румпельштильцхен исчез, оставив после себя только мокрое грязное пятно на булыжнике.

Из-под моих ног, зависших в воздухе на расстоянии нескольких дюймов от земли, словно ковер выдернули. Я покачнулся, едва не упал, но удержался и резко опустился на булыжник. Каблуки так и стукнули по камню. Мир вокруг всколыхнулся, и в него вновь ворвались прежние звуки – гул толпы, женские крики, воронье карканье над головой. Но теперь я уже не мог видеть и слышать каждого человека в отдельности. Я снова стал самим собой, прежним. С уходом Румпельштильцхена ничего демонического в себе я больше не ощущал.

Пятясь, я поднял шпагу и указал ею на Хардинера, который теперь тоже из Кривого Нго превратился в прежнего лощеного маркграфа.

– Уговор… – прошептал я.

И снова почувствовал, как горит кожа на лице, куда попала слюна Румпельштильцхена. Зеленого «эполета» на левом плече у меня уже не было, зато прямо перед лицом маячила красная пыльца, и как я ни пытался развеять ее ладонью, мне это не удавалось. Впрочем, она быстро бледнела, становясь все прозрачнее, и уже скоро стала практически незаметна.

– Уговор! – повторил я хрипло.

Я смотрел на Хардинера, а он смотрел на меня. Сколько это продолжалось я не знаю, но потом я вдруг услышал стук копыт по булыжнику, опустил шпагу и повернулся на звук.

Прямо на меня летели две лошади. На одной из них сидел Кристоф, перед которым, свесив обе ноги вбок, примостилась принцесса Фике. Вторая лошадь была моей Снежкой, и я буквально взлетел в седло, когда она поравнялась со мной.

– Быстро! Быстро! – прокричал Кристоф, безжалостно избивая бока своего скакуна пятками. – Они еще не сообразили, что произошло! Нужно бежать!

Честно говоря, я тоже плохо понимал, что здесь происходит. Но то, что нам следует уносить ноги, было бесспорным.

Мы вылетели за ворота. Ничего не понимающие караульные гвардейцы проводили нас изумленными взглядами. А я подумал, что если хоть один из них сейчас пустит нам вслед пулю, то на этом все может и закончиться.

Но никто не выстрелил, и мы продолжали стремительно лететь к мосту, соединяющему Малый город с Большим. Редкие прохожие шарахались от нас по сторонам. Кучер какой-то встречной кареты, пытаясь избежать столкновения, свернул на обочину, но в результате экипаж чуть не улетел в реку. Лишь чудом ему удалось остановиться на самом краю набережной.

Но мы с Кристофом и не думали тормозить своих лошадей. Оставив позади мост, мы влетели в Большой город, нисколько не заботясь о прохожих. Двоих или троих несчастных мы все же сбили с ног. Насколько сильно они пострадали при этом, для меня так навсегда и осталось тайной.

Мы торопились, как могли. Если начнется погоня – а я нисколько не сомневался, что она начнется, если уже не началась – то разумнее было бы замести следы, петляя по улицам. Но дорога в «Еловую ветку» мне известна была лишь одна, и я боялся заблудиться на незнакомых улочках чужого мне города. Поэтому мы просто скакали прямо – сперва вдоль набережной, затем свернули на улицу Святой Матильды и снова поскакали, никуда не сворачивая, к самому ее началу.

– Куда мы направляемся⁈ – на ходу крикнул мне Кристоф.

– В «Еловую ветку»! – крикнул я в ответ. – Ван-дер-Флит обещал дожидаться нас там!

Больше я ничего объяснять не стал. Как не стал и ничего спрашивать. На вопросы попросту не было времени.

Ван-дер-Флит поджидал нас у дверей «Еловой ветки», нервно расхаживая туда-сюда и время от времени снимая с себя шляпу и принимаясь обмахиваться ею. Увидев нас, он призывно поднял руку.

– Где вас черти носят, господа⁈ – вскричал он, когда мы подъехали. – Я же сказал, что в полдень буду вас ждать в таверне! И где герр Глапп? Вам удалось уладить вопрос с его освобождением?

Вываливая на нас эту череду вопросов, он с удивлением поглядывал на Фике, которая тоже косилась на него с любопытством.

– И кто эта девушка, черт возьми⁈ – спросил он раздраженно. – Только не говорите, что вы украли невесту Великого князя!

– Мы украли невесту Великого князя, – ответил я спокойно. – А герра Глаппа больше нет. Его казнили на площади перед дворцом, разрубили на куски как свинью…

Мое возбужденное состояние передалось и лошади. Снежка шарахалась то влево, то вправо, и мне с трудом удавалось ее сдерживать.

– И теперь нам нужна «тайная тропа» к Серебрянке, – продолжил я. – Вы сможете ее для нас открыть, сударь?

Ван-дер-Флит сделал руками удивленный жест.

– Когда⁈ – воскликнул он. – Сейчас⁈ Прямо здесь⁈

– Да, здесь и сейчас, – ответил я. – От этого зависят наши жизни. Наверняка нас преследуют, и в лучшем случае в запасе у нас не больше четверти часа.

– А в худшем?

– А в худшем запаса у нас нет совсем… Так вы откроете нам «тропу», сударь?

Ван-дер-Флит нервно встряхнул крепко сжатыми кулаками.

– Ч-черт! – выругался он. – Черт вас возьми! Но я по-прежнему многое не понимаю… Зачем вы украли эту девчонку⁈

– Она не девчонка! – тут же вскинулся Кристоф. – Она моя невеста!

От этого заявления я лишился дара речи. А Ван-дер-Флит возмущенно вытаращил глаза.

– Она не ваша невеста! – заорал он. – Она невеста князя Ульриха! Как вам вообще удалось ее украсть⁈

– Для этого мне пришлось убить барона Марбаха, – мрачно ответил Кристоф.

Услышав это, Ван-дер-Флит даже руки задрал вверх, словно хотел дотянуться до неба.

– Убить Марбаха⁈ – снова заорал он. – Маттиаса Марбаха⁈ Одноглазого распутника⁈

Что касается меня, то я рук к господу не возводил, но чувства испытывал сейчас примерно такие же, как и Ван-дер-Флит.

– Выяснилось, что фехтую я лучше, чем он, – пояснил Кристоф. – До последней минуты я не был в этом уверен, но господу было угодно, чтобы я его заколол. Царствие ему небесное.

– К черту Марбаха! – рявкнул я. – К черту Ульриха и весь Сагар вместе с ними! Нам нужна «тропа»! Без нее не выбраться из города, наверняка уже отдан приказ закрыть все городские ворота…

Снежка продолжала шарахаться из-стороны в сторону, и мне едва удавалось ее сдерживать. Странно, никогда ранее не замечал за ней такого поведения. Она как будто боялась Ван-дер-Флита, который размахивал руками прямо перед ее мордой.

– «Тропа», сударь, «тропа»!

Я то и дело оборачивался, глядя, не появились ли на улице преследователи. Пока никого видно не было. Но это вовсе не означало, что погони нет вообще. Мне показалось, что я слышу стук копыт по мостовой. Пока еще отдаленный, где-то за домами, но счет явно шел на мгновения.

– Будет вам «тропа»! – резко сказал Ван-дер-Флит. – Готовьтесь к переходу…

Он отошел от меня на десяток шагов и встал прямо посреди улицы, повернувшись к нам спиной и широко расставив ноги.

А шум копыт стал уже совсем близким. Погоня была где-то рядом, рукой подать, ее просто пока не видно из-за домов.

А вот и она! Около восьми всадников с шумом и грохотом выкатили из-за ближайшего поворота. Оказавшись на улице Святой Матильды, они на мгновение замедлились, но потом заметили нас и с гиканьем рванули вперед.

Я напряженно ждал, пока Ван-дер-Флит сладит со своей магией и откроет для нас проход.

Давай, родной, давай! Ну, что же так медленно? Ты же опытный маг!

Как будто услышав меня, Ван-дер-Флит с силой махнул обеими руками вдоль улицы. И словно невидимая волна пробежала по ней, затуманив и исказив пространство. А потом над мостовой безмолвно сверкнула молния, застыла и разошлась в стороны, открывая проход.

Медлить было нельзя. Мы с Кристофом одновременно сорвали своих лошадей с места. Ветер в ушах так и засвистел. В проход я влетел первым и, чтобы убедиться, что Кристоф не медлит, тут же оглянулся.

А он и не думал медлить. Он летел за мной буквально по пятам, одной рукой сжимая поводья, а второй крепко-накрепко обхватив принцессу. И еще я увидел Ван-дер-Флита, стоящего перед проемом с возведенными кверху руками. Преследующие нас всадники огибали его, устремляясь к проему, но заскочить в проход успел только один из них, самый первый. Что ж, тем хуже для него. Прости, брат, но мне придется тебя убить, и вряд ли у меня будет время прочесть молитву, как завещал мне мой батюшка!

Мы летели в полной темноте, лишь яркая полоса «тропы» указывала направление движения. Выход открылся внезапно, прямо перед мордой Снежки. Она даже испугаться не успела, как вылетела из безмолвной пустоты в чистое поле.

Проскакав еще с десяток саженей, я придержал лошадь и развернулся. Кристоф следовал за мной корпус в корпус, и ему пришлось увести лошадь в сторону, чтобы не столкнуться со мной. Остановился.

И в тот же миг выход закрылся. Преследующий нас всадник не успел выскочить полностью, и поэтому по траве покатились половина лошади и еще половина его срезанного будто гигантской бритвой тела. Но шпаги из руки он не выпустил.

Я спрыгнул с лошади. Одобрительно похлопал Снежку по морде и направился к останкам нашего преследователя. Кристоф меня предостерегающе окрикнул, но я только отмахнулся.

Странно, но наш преследователь был еще жив. Закрывшаяся «тропа» отсекла ему нижнюю часть тела, а он смотрел на меня обезумевшим взглядом и безмолвно двигал губами, как будто хотел произнести в мой адрес проклятья, но у него на это не хватало сил. Присев рядом с ним, я прислушался. Нет, не проклятьями он сыпал – он шептал какую-то свою лютеранскую молитву. Значит, у него еще есть шанс попасть на небо. Да и мне греха на душу брать не пришлось…

Он прошептал еще что-то и сразу обмяк. Глаза его бессмысленно уставились в небеса, куда отправилась в этот момент его душа. А я выпрямился, вернулся к Снежке и запрыгнул в седло. Покрутился, осматриваясь.

– Вон там река, – сообщил Кристоф, указывая в сторону невысокого холма, на вершине которого торчала одинокая рыжая сосна. – Слышно, как вода шумит.

Я прислушался. Действительно был слышен шум и плеск, и я немедленно направил в ту сторону Снежку. Кристоф пристроился рядом. Теперь можно было особо не спешить и перевести дух, и поэтому я сказал ему то, что уже некоторое время вертелось у меня на языке:

– Друг мой, сегодня вы совершили большую глупость. Еще неизвестно какие последствия будет иметь кража невесты Великого князя, но то, что на родине нас с вами ждут неприятности – это я вам гарантирую. Позвольте уточнить: что вы дальше собираетесь делать с уважаемой принцессой Фике?

Я нарочно говорил по-русски, чтобы принцесса как можно меньше поняла из нашего разговора. И Кристоф тоже ответил мне по-русски:

– Жениться…

Откровенно говоря, нечто подобное я и ожидал услышать от этого мальчишки, но все же не упустил возможности всласть посмеяться.

– Ради Бога, Кристоф! Вы меня уморили! Сколько времени вы знакомы? Три дня? Ничего глупее я в жизни не слышал! К тому же она лютеранка, вы не можете на ней жениться! Они даже крестятся по-другому!

– Она примет православие, – с вызовом заявил неофит.

– А она вообще в курсе ваших планов?

– Я расскажу ей о них при первом удобном случае.

– И когда же⁈ Когда она родит вам третьего ребенка⁈

– Это очень личная тема, сударь, и я не хотел бы ее с вами обсуждать!

Таким образом препираясь, мы поднялись на холм и увидели Серебрянку. Она искрилась и бурлила у подножья холма, и была в этом месте достаточно мелкой. Каменистое дно хорошо было видно сквозь чистую воду.

Не говоря больше ни слова, мы спустились вниз с холма и сразу же вошли в реку. Течение здесь было сильным, но лошади показали себя достойно, и уже через несколько минут мы вышли на берег с той стороны, где нас уже не могли достать никакие преследователи.

Мы были на родине. Уж не знаю насколько далеко от Горной Поляны нас вынесла «тайная тропа», но это и не имело никакого значения. Я знал, что нам следует идти на север, чтобы отыскать ближайшего «тропуна», способного переправить нас в столицу. Тратить несколько дней на дорогу пешим ходом я не собирался.

Глава 23
Подозрения старого викинга и преступление государственного масштаба

Постепенно мы все дальше отдалялись от границы. Влияние поля магии Красной Линии, ощущалось все слабее и слабее, и часа через три пути на привале я впервые решился использовать магию. Ничего необычного – простая «эфирка» с поджогом сушняка, из которого Кристоф сложил небольшой костер. Обошлось без происшествий.

Сам неофит тоже попытался высечь из пальца огонек пламени, но вместо этого он устроил самый настоящий пожар, тушить который пришлось при помощи «водяной котомки». И слава Иисусу, что здесь это заклинание уже работало вполне исправно, а не так, как это было в Горной Поляне.

Зато Кристоф убил куропатку! Без всякой магии, обычной шпагой. Уж не знаю, как это у него получилось, но обед у нас вышел славный. Правда, без хлеба и вина, но зато с жареной птицей. Даже Фике не побрезговала подобного угощения, хотя у нас не было с собой даже соли, и послушно откусывала кусочки мяса прямо из рук Кристофа. При этом они оба так заливисто смеялись, словно и впрямь в этом можно было найти что-то смешное.

Немного отдохнув после трапезы, мы вновь пустились в путь и к вечеру вышли к большому озеру, чьи воды издали показались нам кроваво-красными. Но я понимал, что это просто игра света в лучах заходящего солнца, потому что озеро это носило имя Лазурное, и где-то здесь, на самом его берегу, обитал старый викинг Ларсон. Он-то и должен был переправить нас с в Петербург.

Берег был ровным и травянистым, и мы спешились, чтобы немного пройтись пешком. Фике вела себя очень беззаботно, создавалось впечатление, что ее нисколько не удручало все произошедшее. А может она просто успела позабыть о всех своих ночных страхах и утренних переживаниях. Сагарские упыри теперь уже остались где-то далеко. Как и эшафот, на котором казнили несчастного Глаппа, и на котором могли бы казнить и Кристофа.

Должно быть, собственное будущее ей сейчас казалось светлыми и безоблачным, и она видела себя в объятиях мсье Завадского в каком-нибудь уютном загородном доме, с детишками на руках и пряниками на столе.

Вряд ли что-то плохое приходило в эту минуту ее светлую голову.

О плохом надлежало думать мне самому. Одну загадочную девицу мне уже пришлось приютить в своем доме, и даже более-менее удалось убедить людей, что она приходится мне кузиной, приехавшей погостить из Новгорода. Но если у меня появится вдруг вторая кузина, то это уже будет, пожалуй, перебор! Тем более, что по-русски она говорит не особо хорошо.

К тому же история с похищением сагарской невесты наверняка скоро станет достоянием общественности, и здравомыслящему человеку не составит особого труда сопоставить факты.

М-м-да! Интересно, мне отрубят голову или просто вздернут на виселице? Попробуй потом докажи, что ты здесь вообще ни при чем.

С другой стороны, Кристоф все это затеял, вот пускай он и ведет принцессу в свой дом! Пусть убеждает папеньку с маменькой, что это его кузина из Новгорода. Или откуда они там родом? Из Варшавы какой-нибудь…

Пока я размышлял таким не особо веселым образом, Кристоф с принцессой резвились вовсю. Они бегали друг за другом по берегу озера, бросались сорванными цветами, хохотали как сумасшедшие. Даже в воду забегали, и принцесса умудрилась намочить низ платья. Свои туфельки она давно сняла и теперь носила, нацепив на два пальца, а по траве бегала босиком, словно какая-нибудь деревенская простушка.

Собственно, по большому счету она и была деревенской простушкой, и не ее вина, что сильные мира сего сорвали ее с привычного места и отправили черт знает куда. В вертеп кровавых упырей.

И как нормальная деревенская простушка она не испытывала особых стеснений по поводу своих естественных надобностей. Как только ей приспичивало отойти по нужде, она тут же нам сообщала об этом по-немецки: «Ин ди бюше». А потом добавляла уже по-русски: «В кусты!» И уходила в кусты, а вскоре возвращалась оттуда, на ходу поправляя юбки и пиная траву босыми ногами…

Так мы прошли вдоль берега почти две версты, когда заметили рядом с белой ивой бревенчатый домик, огороженный с трех сторон покосившейся оградой из длинных жердей. Четвертая сторона смотрела прямиком в озеро. У деревянных мостков, уходящих далеко в воду, слабо покачивалась на волнах привязанная лодка.

Если я не ошибся, это и был дом «тропуна» Ларсона, и он мог отправить нас в Петербург немедленно.

Подойдя к ограде, мы остановились, не найдя калитки. Просто перелезать через жерди мне не хотелось – все-таки мы здесь гости, а не воры. И потому я громко крикнул, всматриваясь в окна домика:

– Хозяин! Есть кто дома⁈

– Чего шумишь? – внезапно послушалось из-за спины, и я от неожиданности даже вздрогнул. Обернулся.

Позади нас стоял крупный мужчина лет сорока в серой рубахе едва ли не до колен, широких бурых штанах с заплатками и мятых сапогах, протертых на пальцах до дыр. Светлые неухоженные космы торчали как попало, а голову поперек лба ему перетягивал скрученный в жгут платок.

Лицо у него было широкое, загорелое и очень неприветливое. Эту неприветливость как нельзя лучше подчеркивал топор в его руке. Инструмент он держал левой, поскольку правой придерживал лежащее на плече бревно.

– Кто такие? – спросил он и, как бы придавая своим словам весомости, подкинул топор. Наверняка он намеревался его поймать, но не успел, и тот упал ему под ноги.

Человек что-то сказал на непонятном языке. И хотя слова были незнакомыми, я понял, что он просто выругался. Подозреваю, что по-шведски.

– Нам нужен господин Ларсон, – сказал я. – Ведь я не ошибаюсь, вы он и есть?

– Ну, допустим, что вы не ошиблись, – грубовато сказал Ларсон. – И что с того?

Он потянулся за топором, но с тяжелым бревном на плече поднять его было не так-то просто. Тогда Фике быстро шагнула вперед, сама подняла топор и подала его Ларсону.

– Битте…

Ларсон глянул на нее с подозрением.

– Сагарка? – спросил он то ли у нее, то ли у меня.

– Немка, – ответил я. – Фройлен… Хельга!

Я назвал первое имя, которое пришло мне в голову.

Ларсон понимающе покивал.

– Знавал я одну фройлен Хельгу, – заметил он с хитрым прищуром.

– Это другая фройлен Хельга, – заверил его я. – Не та, о ком вы подумали.

– А о ком я подумал? – удивился Ларсон.

– Сие мне неведомо, господин Ларсон!

Похоже было, что хозяин запутался окончательно. Качнув широким плечом, он скинул бревно на землю и воткнул в него топор. Упер мощные руки в бока.

– Так что вам от меня нужно? – спросил он хмуро.

– Мы хотим немедленно отправиться в Санкт-Петербург, – заявил я, стараясь говорить очень убедительным тоном.

– А в Индию вы отправиться не хотите? – с усмешкой поинтересовался Ларсон.

Кристоф сразу вскинул руку.

– Я хочу! – воскликнул он. – Я много читал про Индию…

Впрочем, заметив мой грозный взгляд, он тут же замолчал.

– Нет, господин Ларсон, – медленно и терпеливо произнес я. – Индия нам пока без надобности. Тем более, что там преобладает желтый цвет магии, а открытие «тайной тропы» между территориями разных цветов пока не представляется возможным. Так учил меня мой куратор, граф Амосов Петр Андреевич… Позвольте представиться, господин Ларсон, – я непроизвольно вытянулся в струну, – Сумароков Алексей Федорович, камер-юнкер и аспирант Петра Андреевича.

Затем я указал на Кристофа.

– Кристоф Завадский, мой ученик… Фройлен Хельгу я уже имел честь вам представить!

Ларсон поставил ногу на бревно, уперся локтем в колено, а кулаком подпер свой тяжелый подбородок. Глянул на меня с интересом из-под мохнатых бровей.

– Аспирант самого Амосова, говоришь… – произнес он недоверчиво. – А ну-ка, покажи мне, аспирант, чему тебя граф обучил! Или же ты уверять меня будешь, что пока не умеешь ничего, да и граница близко?

– Граница близко, спорить не буду, – ответил я серьезно. – Но кое-чего мы могём…

Я вытянул руку, растопырил ладонь и легонько встряхнул ее. С кончиков пальцем моментально сорвался огненный шар и свечей ушел в зенит, оставляя за собой белый пушистый хвост испаряющейся из воздуха влаги.

Ларсон сразу вскинулся, разбросал по сторонам руки и выпучил на меня глаза.

– Ты что, подлец, делаешь⁈ – закричал он. – Он же в лесу грохнется и такой пожар мне устроит, что все зверье отсюда прочь сбежит! Лет на пять меня без охоты оставишь!

В словах его был резон. Я поспешил поднять руку и щелкнуть пальцами вслед удаляющемуся огненному шару. Он беззвучно рассыпался на мириады золотых нитей, которые красивым водопадом медленно посыпались вниз, постепенно испаряясь. Кристоф и Фике наблюдали за этим зрелищем, словно завороженные. Ларсон же смотрел с заметным облегчением.

– Хорошо, аспирант Сумароков, ты меня убедил… – сказал он, когда от нечаянного фейерверка не осталось и следа. – Прошу простить меня за мою подозрительность, но я должен был вас проверить. А то сюда публика разная заходит. Да и посты «ведьминых охотников» у границы стоят. Тут ухо нужно держать востро!

– Я вас прекрасно понимаю, господин Ларсон, – отозвался я. – Однако нам надобно срочно попасть в Петербург. Вы сможете открыть «тропу»?

Ларсон пожал плечами.

– Открою. Отчего же не открыть? Для того я тут и сижу, чтобы «тропу» в случае надобности открывать… Или же чаю попьете сперва? Я как раз самовар растопил!

– Не до чаепития нам, господин Ларсон, – сдержано посетовал я.

– Понимаю… – тут Ларсон вздохнул с заметным сожалением. – Тогда не смею вас больше задерживать.

Он выдернул из бревна топор, повернулся и метнул его в сторону от ограды. Дважды перевернувшись, топор воткнулся в землю, и от него тут же разбежались по сторонам белесые волны. Шагах в пяти от топора они застыли, образовав почти идеальную окружность, очерченную голубой дымкой.

Что ж, у каждого «тропуна» имеются свои собственные причуды. И в случае с Ларсоном это был топор.

– Вы готовы? – потирая руки, спросил «тропун». – Лошадей вам лучше вести в поводу – там, где откроется выход, не очень высокие потолки, есть риск ушибиться… Но медлить не стоит. Магическое поле нынче какое-то зыбкое, что-то с ним неладное происходит в последние дни. Мне тяжело удерживать «тропу» в устойчивом состоянии.

Мы с Кристофом взяли лошадей под уздцы и подошли к границе голубой дымки. Фике с туфельками в руках подбежала к нам и встала рядом с Кристофом. Она понимала что ей сейчас предстоит, и медлить после появления «тропы» не собиралась. Еще очень свежо было в ее памяти происшествие с тем гвардейцем, что пустился за ним в погоню по открывшейся «тайной тропе». Принцесса видела, что осталось от его лошади и от него самого, и вряд ли хотела, чтобы то же самое произошло и с ней.

– Мое почтение Петру Андреевичу! – сказал Ларсон во весь голос и трижды хлопнул в ладоши.

Проход распахнулся прямиком в том месте, где торчал топор. Светящая полоса «тайной тропы» покатилась от самого начала прохода и ярко засветилась там, в кромешной тьме, в которую мы немедля и шагнули.

Кристоф с Фике шли чуть впереди, я следовал за ними. Время здесь отсутствовало. Если бы кто-то на входе засек по часам время, когда мы вошли в проход, а его приятель с такими же точно часами (будь это даже хронометр французского мастера Козара!) засек, когда мы вышли, то они сошлись бы во мнении, что произошло это в одно и то же мгновение.

Но для тех, кто находился на «тропе», время несомненно двигалось. Я слышал, как сердце мое отстукивает удар за ударом, считал сделанные шаги и даже мог примерно представить сколько времени занял это путь – минуту или две, в зависимости от обстоятельств. Но на деле всегда оказывалось, что весь переход занял ровно ноль мгновений.

Само собой, я узнал все это не из собственного опыта. Это рассказывал мне куратор Амосов на наших с ним занятиях, и я не видел причин сомневаться в его словах…

Выход открылся в сумрачное помещение с единственным окном, в которое падали лучи заходящего солнца. За тем окном раздавался гулкий собачий лай. Мы торопливо сошли с «тропы», и я сразу услышал, как проход закрылся за нашими спинами, обдав нас потоком пыльного воздуха. Фике немедленно чихнула. Лошади зафыркали, замотали гривами.

Я сразу узнал эту комнату. Это был дом братьев Дубасовых, Владимира с Андрияном. Его отстроил еще их дед, известный в то время маг. После смерти деда дом унаследовал сын его Константин, который магических свойств своего родителя не унаследовал, но и без них смог добиться солидного поста на государевой службе. К магии он был равнодушен, а после того, как на нее по всей Руси начались гонения, так и вовсе стал ярым ее противником.

Сынов своих на обладание чародейскими способностями он никогда специально не проверял, а потому, когда узнал, что оба сына уже давно проходят обучение в Потаенной Академии, то случился с ним апоплексический удар. Он онемел и окривел, и целый год провел в лежачем положении в своей комнате, в этом самом доме, пока не испустил дух. А сыновья, хотя больших успехов в магии не достигли, но мастерством открытия «тайных троп» овладели недурственно. И даже выделили в своем доме специальную комнату, куда другие «тропуны» могли открывать проход из любого места Российской империи.