Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Соавторы: Руслана Рэм,Анна Ледова,Данил Коган,Николай Иванников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 286 страниц)

Данил Коган. Саша Фишер
Чужой наследник 5

Интерлюдия
Павлоград. Дворец алмаза

Через два дня после «инцидента» в Разумовском.

Император обвел взглядом собравшихся за столом представителей силового блока Кабинета. Он специально не собирал никаких антикризисных комитетов, экстренных штабов и прочего суетливого официоза по поводу ситуации в Разумовском. И «силовые структуры» Ожерелья показали себя в лучшем виде. Вернее наоборот.

– Начнем. – Сухо бросил он.

– Малое заседание Кабинета по повелению императора открыто. Присутствуют: его императорское величество…

– Мы все видим, кто присутствует. Протокольный нудеж сегодня можно опустить, Игорь. Не так ли, сиятельные господа?

«Сиятельные господа» торопливо закивали, отводя взгляды. Один лишь секретарь императора Игорь Фанкенштейн брезгливо поджал губы. Он считал, что протокол нельзя опускать никогда. Один раз так сделаешь. Второй. Потом треснет опора мироздания, и Ожерелье падет во тьму. Впрочем, это свое мнение он выскажет императору после. Наедине. Снова.

Лишь двое из присутствующих не прятали глаз.

Его высокопревосходительство тайный советник Александр Пушкин – министр военной промышленности. Именно он, под вой и обещания суицида министра финансов, продавил три года назад решение о постройке пяти «Громовержцев». Четырех для министерства колонизации и одного для ССО. И только действия Громовержца можно быть назвать полностью успешными во время недавних событий. Пушкин, несмотря на очень воинственную фамилию, единственный в этом царстве мундиров был в гражданском костюме.

Второй человек, не опустивший взгляда, был Василий Андреевич Жуковский. Но это в силу врожденной тупости или храбрости. Жандармский генерал-майор, начальник ОЖК (отдельный жандармский корпус) сверкающий двумя звездами на серебристом погоне без просвета выглядел, как и положено подчиненному перед лицом начальства, лихо и придурковато. Шрам, пересекающий все лицо, придавал его облику дополнительного военного шарма.

Державин крепко сжимал свою красную папку и глядел прямо перед собой. Его мысли витали где-то далеко от протокола и от нынешнего совещания вообще.

Неприметный человечек, в мундире действительного статского советника, морщил нос. Начальник тайной службы – Александр Сергеевич Грибоедов привык отчитываться перед государем частным порядком. Заседания Кабинета он посещал редко, отговариваясь занятостью. А сейчас его, вполне возможно, ожидала публичная порка. Его служба проморгала просто все, что могла.

И, наконец, главком ССО, генерал-лейтенант Константин Дмитриевич Бальмонт. Он, похоже, не знал, куда деть руки, а смотрел куда угодно, только не на императора. Собственные вооруженные силы Ожерелья были невелики, в половине фортов за оборону отвечали кланы, но они были. Но, судя по их действиям во время кризиса, их с тем же успехом могло и не быть.

Замыкал силовой блок Борис Александрович Скопин-Шуйский – начальник императорской охраны в чине полковника. С него спроса не было. Но он понимал, в каком тихом бешенстве пребывает император. С детства с ним вместе, как-никак. И поэтому просто рассматривал потолок. Красивый такой потолок. С росписью известного мастера второго века после Выплеска. Влететь под горячую руку могло и ему.

– Итак, заседание открыто. – Продолжил император после продолжительной паузы. – На обсуждение выносится вопрос вне повестки. Вы все, кроме Державина и Пушкина, жидко обосрались, сиятельные господа. Действия полиции были вполне приемлемыми, учитывая все обстоятельства. Пропустим жалкий лепет оправдания. Каковы ваши выводы из произошедшего? Василий Андреевич, тебе слово.

– Жандармская команда северо-восточного управления восточного округа действовала успешно. Имея всего двенадцать человек постоянного состава, с боем они отошли к центру города и соединились с родовой гвардией Разумовских. Удерживать вокзал не было возможности, Ваше Величество.

– А где были второй и третий дивизион управления? Что ты мне лепечешь про городскую команду, генерал? У тебя там почти тысяча человек под ружьем. И где они были? Какого хрена ты бросил в эту мясорубку мальчишек из училища?

– Второй и третий дивизион выполняли боевые задачи в нестабильной зоне. И никак не успевали к месту событий в разумные сроки, Ваше Величество.

– То есть они ловили те самые банды, которые в это время громили Разумовский? Я ведь верно прочел твои весьма запутанные докладные, Василий Андреевич?

– Так точно. По сведениям источников выступили согласно приказу. – Глаза Жуковского постепенно стекленели.

– А что насчет училища?

– Курсанты присягу давали. Наиболее боеспособное подразделение в зоне конфликта. Действовал согласно уставу.

– Боеспособное? Сколько, говоришь, потери курсантов составили?

– Менее пятидесяти процентов.

– Восемьдесят два человека. И еще тридцать четыре не способны к дальнейшему несению службы. – Император скрипнул зубами. Хотелось выпустить ауру и выдавить мозг этого солдафона через глаза. Удерживало только отсутствие у субъекта этого самого мозга. Жуковский потерял половину личного состава жандармского училища. Их всего три в Ожерелье, и учатся там дети совсем непростых родителей. Будущие офицеры. И это еще подростки. Куда их в бой против тварей Хмари и матерых бандитов? А этот идиот, похоже, и вправду считает, что все сделал правильно. – Каковы твои выводы? С цифрами и результатами, я думаю, все ознакомлены.

– Всегда готовы стоять на страже интересов Ожерелья, Ваше Величество.

– Это все?

– Как прикажете, Ваше Величество. – Глаза главного жандарма приобрели совершенно бессмысленное выражение. Только струйки слюны из уголка рта не хватало.

– Господа хорошие. Не подскажете, почему все это говорит Жуковский, а стыдно мне? – вопросил император в пространство.

– Нам тоже стыдно, Ваше Величество. – Негромко сказал Державин. – По крайней мере, мне.

– До тебя, Гавриил Романович, очередь еще дойдет. Теперь давайте послушаем генерала Бальмонта. Как так вышло, что два полка ССО ничего не смогли сделать с обычными бандами.

– Ваше Величество! Вы же знаете. Это кадрированные части! Там личного состава едва по пятьдесят человек, включая поваров! На развертку полноценного полка нужно несколько дней.

– Это почти сотня вооруженных профессиональных военных. На складах полка, согласно отчетам, имеется тяжелое вооружение. Но, судя по докладам, они его с собой взять забыли. И вообще, я уже говорил про оправдания. Они меня не интересуют. Мне нужны выводы. И предложения. Или ты тоже, как прикажу?

– Кадрированные части восточного округа показали свою боеспособность, Ваше Величество. Но также и некоторую моральную нестойкость. Полагаю, необходимо сменить командование некоторых подразделений. Провести учения. Внезапные проверки содержимого складов…

– А чего их проверять? – тихо, но так, что это услышали все, сидящие за столом, пробормотал Грибоедов. – Содержимое складов 222-го полка против них же и применили позавчера.

– Вы за всех-то не говорите, ваше высокопревосходительство. – Одновременно заговорил Державин, с неприязнью глядя на главкома. – 223-й проявил себя. Приняли бой, находясь в меньшинстве. Задержали противника, не дав увести в рабство местных жителей. И дали возможность нанести удар Громовержцу. А наградные, я тут вижу, вы на 222-й подали. Который просто разбежался, едва порохом запахло?

– Что за нелепые инсинуации!

– Это не инсинуации, это факт. – Припечатал император. – Вы, кажется, еще не поняли, господа? Это во время спокойной, мирной жизни я мог смотреть на протекционизм министров откровенным имбецилам и махинации с казенным имуществом сквозь пальцы. Но у нас мирное время, кажется, кончилось.

– Я готов подать в отставку, Ваше Величество, если вы не доверяете моей информации! – в конце выспренной фразы Бальмонт дал петуха.

– Принято.

– Что? – генерал непонимающе огляделся.

– Твоя отставка принимается, Константин Дмитриевич. В твоем присутствии на совещании больше нет нужды. Подожди в приемной, до конца заседания. Заодно оформи свое заявление об отставке в письменном виде. – И кивнул Борису Скопину. – Проследи.

Бальмонт с растерянным видом, поддерживаемый за локоток одним из присутствующих при совещании гвардейцев, покинул малый зал. Просить отставки в случае, когда министр явно не справлялся со своими обязанностями было в Ожерелье красивым народным обычаем. Император милостиво отклонял прошение, и все оставалось по-прежнему. Потому что каждое ключевое назначение было продуктом компромиссов между кланами. Между императором и Советом Князей. Но они еще не поняли. По-прежнему уже не будет.

– Ты, кстати, Василий Андреевич, тоже иди пиши. Вместе с Бальмонтом. Пост начальника ОЖК тебе явно не по плечу.

– Но как же, Ваше Величество? Мне надо согласовать… Орловы же… Юсуповы… моя кандидатура утверждена Княжеским Советом…

Здесь император уже не выдержал. Бешенство выплеснулось наружу острыми иглами. Аура алмаза накатила на Жуковского, гася магию, подавляя волю. Остальным за столом тоже досталось, но из Жуковского будто стержень вынули.

ВАСИЛИЙ ШУЙСКИЙ: Аура алмаза накатила, гася магию

– Тебя именным рескриптом уволить, бездарь тупорылая? – Взревел Шуйский. – Пошел прочь! Чтобы через пять минут у меня на подписи было либо его собственноручное заявление, либо рескрипт о лишении должности, званий и наград!

Скопин понятливо кивнул, подхватил почти бессознательного Жуковского и выскочил с ним за дверь. Секретарь невозмутимо зашуршал бумагой. Рескрипт готовит.

– Я прошу прощения, сиятельные господа, за эту вспышку гнева. И невольное воздействие. – спокойно продолжил Шуйский.

– Какое воздействие, Ваше Величество. Ничего не было. – Немедленно заявил Грибоедов.

Пушкин и Державин согласно закивали.

– А ты-то, Грибоедов… Как ты мог такое пропустить? Ладно, Державин. У него в Разумовском нет значительных сил, там общественный порядок гвардия рода обеспечивает.

– Мое ведомство, конечно, показало малую эффективность. Но наша основная задача, охрана Совета Князей и Кабинета, а главные наши подопечные – кланы и благородные рода.

– Опять оправдания.

– Я полагаю, что у меня так же, как и в ведомстве Гавриила Романовича, есть предатели. Нашим расследованиям противодействуют. Информацию, подаваемую в центральный офис, искажают. Я уже подготовил большую чистку, Ваше Величество. И, честно говоря, эта подготовка заняла все мое внимание. Недоглядел. Но отставки не прошу. Что удалось выяснить по ситуации, сверх стандартных докладов. Удары по Разумовскому координировались из единого центра. Я уверен, что в событии принял непосредственное участие Золотой Синдикат. Так что, как минимум один участник заговора, кроме сектантов, нам известен. Полагаю, эта преступная организация изжила свою полезность. Помимо прочих целей, заговорщики хотели ослабить независимый род. Возможно, даже вследствие событий, заполучить владение. Нам стоит обратить внимание на тех, кто будет среди бенефициаров. Это заговорщики из благородных. Заговор видится мне масштабным, но не уровня кланов. Скорее всего, в нем участвуют несколько богатых родов ограненных, которые стакнулись с… с Хмарью, прикрывая свои действия обычными интригами. Я, еще раз, настоятельно прошу Ваше Величество провести особые полномочия Тайной Службы именным рескриптом, в том виде, в котором я подавал вам проект в прошлом году. Это сделает нашу работу более эффективной и развяжет нам руки.

– Предварительный проект чистки мне на стол. Проект рескрипта тоже. Я рассмотрю. Пушкин?

– Ваше Величество. Думается мне, настало время решительных действий? Я давно говорил, что военную промышленность надо изъять из частного владения. Исключая производителей ручного оружия.

– Мы это уже обсуждали. Игнатовы такой визг поднимут… Да и остальные кланы. Никто не передаст кабинету такую силу.

– А и не надо Кабинету, Василий Александрович. Надо создать комитет военной промышленности под патронажем Совета Князей. Главное – централизация. И сразу надо провести аудит всех предприятий. Иначе у нас так и продолжат «банды» из нестабильной зоны с артиллерией кататься. Главное, для начала, – контроль и централизация. Думаю, князья не будут возражать. Остальные соображения я бы изложил письменно, с вашего позволения. И закон о госзаказе принять, в том виде, в котором я предлагал. А Игнатовы… Игнатовы гораздо более вменяемы, чем все остальные. Если поговорить с князем приватным порядком…

– Ты, Александр Сергеевич, гений. Да князья из штанов от радости выпрыгнут на такое предложение. Как я сам-то… Конкуренция, будь она неладна. Жду твоего доклада. Даю полномочия на переговоры от моего лица с Иридием. Перед ближайшим Советом Князей. У меня встретиться с ним не получится. Поторопись, подозреваю, будет созыв внеочередного Совета.

– Могу ли я удалиться, Ваше Величество?

– Конечно, Александр Сергеевич. Еще раз прошу прощения за неуместную вспышку. И я тобой доволен. Благодарю за службу.

– Служу Ожерелью и императору.

Пушкин ушел.

– Теперь ты, Гавриил Романович. Первое. По твоему управлению, я полагаю, все по плану. Твой запрос на создания подразделений особого реагирования и постоянной готовности удовлетворен. Необходимо как можно быстрее утрясти уставы и уладить прочие формальности. Дополнительный бюджет… Клан Алмаза найдет деньги, даже если Совет Князей откажет. Второе. Я прошу твоей рекомендации. Мне нужен адекватный человек на месте Бальмонта. Ты среди военных многих знаешь, служили вместе.

– Некрасов Николай Алексеевич. Тот самый командир 223-го полка. Полковник. Боевой и обладающий тактическим и стратегическим мышлением. Без связей и могучих родичей, поэтому и сидит на должности командира заштатного кадрированного полка. Если нужен список, мне надо будет еще подумать, Ваше Величество. И я прошу вашей приватной аудиенции в присутствии его благородия Скопина-Шуйского.

Грибоедов поменял положение тела и прошептал:

– То есть меня вы просите удалиться, Гавриил Романович? Это странно.

– Да прошу, Александр Сергеевич. Мое дело вашего ведомства никак не касается. – Покривил душой министр МВД.

– Хорошо. Вот как раз и Борис вернулся. Скопин положил перед секретарем два документа – прошения об отставке и снова устроился за столом.

Грибоедов поднялся и бесшумно выскользнул из кабинета. Державин проводил его взглядом. Потом снова посмотрел на императора.

– Терпеть не могу упырей. Простите, Василий Александрович. Вчера я провел квартальную церемонию награждения отличившихся. Среди прочих на ней присутствовал некий эр Строгов.

– Занятно. – Ровно проговорил император. – Опять Строгов. Я весь внимание, Гавриил Романович.

– Этот стервец умудрился при всех, когда я прикалывал ему медаль, всунуть мне за орденскую ленту кристалл с информацией. Так вот. Вы были правы, насчет Бриллинга. Он, сучара, главный предатель в моем ведомстве. Его покойный Фондорн вычислил, да не понял до конца.

– А Грибоедова, ты выставил, потому что? – Император поднял бровь.

– Ему я тоже не доверяю. Его служба слишком многое упустила. Он как будто ослеп и оглох. Клановые и рода точно связаны с творящимися в Ожерелье событиями. А он, глядь, ни сном ни духом. Паки херувимы, бл… Простите, Ваше Величество. Необходимо изъять Бриллинга из обращения и хорошенько допросить. В обычной обстановке это должен были бы сделать люди Грибоедова. Но я считаю, что его ведомство скомпрометировано не менее, а может, поболее моего. По этой причине я и попросил присутствовать Бориса Александровича.

– Ты понимаешь, что меня могут обвинить в использовании ресурсов клана для похищения государственного служащего, если все выйдет наружу?

– Это если выйдет. Но оно не выйдет, так, Борис Александрович?

– Все так, Гавриил Романович. Если что, я поддерживаю, Василий. Грибок твой с гнильцой, я давно тебе говорил.

Глава 1
Награждение причастных

Поспать удалось всего четыре часа. Голова пухла от мрачных мыслей в стиле: «Шеф! Все пропало! Стул в окно!». Однако воля и самодисциплина решают. Снилась мне какая-то ерунда. Я с какой-то электрической пушкой бегал по коридорам странного подземелья и отстреливал разнообразных нелепых монстров. Хмарь во сне меня не беспокоила. Наверное, слишком далеко.

Проснувшись, я первым делом выпил кофе, а затем отправился обследовать новое жилище. М-да. Это, конечно, не мой особняк в драгоценном квартале. Хотя устроились ребята не так плохо.

В здании, где находилась контора «Вместе» нами было арендовано уже два этажа. Оно было расположено, с одной стороны удачно (для нас), а с другой – не очень (для владельца). Здание было построено на границе жилого и делового района, немного в стороне от улицы. Оно было полностью деловым, такие сейчас принято называть торговыми центрами. Однако, собственно торговцев, кроме небольшой столовой на первом этаже, в доме практически не было. Здесь снимали помещения не самые удачливые дельцы, небольшие компании и частные предприниматели. Многие из них месяцами не платили арендную плату, и, в конце концов, со скандалом выселялись владельцем здания. Поэтому пришествие нашей компании владелец воспринял как знак Судьбы. Во-первых, мы стабильно платили аренду. Во-вторых, мы сразу стали тем арендатором, который приносит владельцу основной доход. Не ошибусь, если скажу, что владелец получал от нас восемь частей из десяти своих основных денежных доходов. А нам это было выгодно, потому что арендная плата была невысокой. Примерно втрое ниже, чем если бы арендовали помещения буквально через квартал. И впятеро ниже, чем если бы мы вдруг сдуру решили снять офис в центре. Ушлый Арчи еще и заключил договор аренды с последующим выкупом. Правда, случиться это счастье должно было только через десять лет. С владельцем уже обсудили перспективы аренды второго и первого этажа, но пока Арчи посчитал такую трату средств преждевременной.

Четвертый этаж был полностью отведен под офис компании и, по большей части, пустовал. Помимо серверной там находилась комната охраны с арсеналом, мой кабинет, в котором я еще ни разу не был, кабинеты Арчи, ИИшников и рекламщика. Занято было меньше четверти этажа. В остальных помещениях шел общий ремонт и травля тараканов.

Третий этаж – жилой. Арчи, совершенно справедливо, рассудил, что так и безопасней и время на дорогу не тратится. Мне были отведены «шикарные» трехкомнатные апартаменты, скромно обставленные и сияющие свежим ремонтом. Остальным работникам достались двухкомнатные квартиры с санузлом. Потенциал третьего этажа также не был исчерпан, даже близко. Вход на второй был замурован. К нам вела отдельная лестница, на которой выходы на второй и первый этаж тоже перекрыли.

Всей этой информацией Арчи поделился со мной ночью, пока мы ехали в офис из воздушного порта.

Стук в дверь. На пороге возник Августович.

– Доброе утро, Карл Августович. Как вам новое место.

– Доброе утро, Олег. Неплохо. Хотя, конечно, с особняком не сравнить.

– Скажете тоже. Конечно! Есть новости?

– Я уже побеседовал с местными охранниками. Они серьезно не дотягивают до уровня вашей гвардии. Я даже думаю Прутова из форта выписать. Чтобы он провел набор здесь. Пока же рекомендую в качестве наружной охраны для ключевых сотрудников выделять только гвардейцев. Эти «воины», которых нашел Арчибальд Андреевич, пусть офис охраняют. Также я полагаю необходимым организацию пункта питания здесь, на этаже. Так лучше, чем все эти их «доставки» или питаться в стороннем заведении.

– Как скажете. Это ваша епархия. Занимайтесь, Карл Августович. Пункт питания? Вы имеете в виду общую кухню?

– Да, именно ее. Напомню, что в час у вас церемония в министерстве. Наш багаж доставили, так что вы можете переодеться. Сопровождать на церемонию вас буду я. Я уже выяснил, что отсюда до центра города добираться не менее двадцати минут, даже на мобиле.

– Вот, кстати. Нам нужна машина не такая здоровенная, как этот фургон, на котором мы вчера ехали. Представительская. Это я сразу срезаю ваши возражения насчет поездок на «Развозе».

– Наверное, вам, Олег, стоит обсудить это с Арчибальдом Андреевичем.

– А он уже в конторе?

– Да.

Мы поднялись на этаж, пока охрана контролировала парней, заносящих на третий наши чемоданы. Среди прибывших я, с удивлением, узнал одного из слуг особняка. Я даже не знал, что он с нами полетел.

На мой вопрос Августович ответил:

– Это ваш личный лакей. Афанасий его отправил с нами, чтобы он следил за вашей одеждой, питанием и прочими вещами. Он летел третьим классом.

– Какого зерга со мной не посоветовались?

– А о чем здесь советоваться? Привыкайте, Олег. Вам личный слуга положен по статусу. Не думаю, что у вас будет время или желание гладить себе брюки или следить за расписанием приема пищи. Вы думали, в особняке вещи сами собой стирались и в шкаф залетали? Просто Афанасий Зюкин – мастер своего дела, поэтому на слуг там вы даже внимания не обращали.

– Я даже не знаю, как парня зовут. Неудобно.

– Гаврила. Раньше он служил хлебопеком. Булки выпекал.

Арчи сидел в своем кабинете обложенный какими-то бумагами и разговаривал, кажется, сразу по трем коммам одновременно. Увидев нас, он завершил разговор.

– Я думаю, нам надо плотно пообщаться по проекту, с привлечением Попкова и нашей язвы. И вашего рекламщика, эээ Всеслава, кажется? – заявил я.

– Да. Когда ты сможешь? Карл Августович сказал, ты сегодня куда-то едешь? Извини, если лезу не свое дело…

– Мне вот интересно. Что ты сделаешь, если я тебя когда-нибудь НЕ извиню?

– Эээ… Буду переживать?

– Ааа. Серьезная угроза. К часу мы идем в МВД. Значит, в двенадцать примерно отчаливаем. Хочу машину. Представительскую. Но недорогую. Но сперва я хочу поговорить с тобой. За финансы. Может, мы уже разорились, и на машину денег нет.

Августович деликатно прикрыл дверь в кабинет.

– С учетом тех камней, которые ты мне передал, мы еще больше десяти лет можем шиковать. Но расходы меня, конечно, ужасают. Машину я заказал. Извини, что не посоветовался, но нам для офиса все равно нужна.

– Эй! Мне нужна хорошая машина! Иначе что скажут в моем ночном клубе, если приеду на какой-нибудь «серне» или «кабарге»?

– У тебя есть любимый ночной клуб в Павлограде?

Перерыв, для шлепка ладонью по лицу.

– А! Понял. Извини. Нет, машина хорошая. Ее как раз к одиннадцати должны пригнать. Кожаный салон, хрустальные пепельницы. Пулестойкий корпус и стекла.

– Пепельницы – это важно. Мы же все курим как паровозы. Хорошо. Давай посмотрим структуру расходов.

В принципе текущих расходов было относительно немного. Всего офис с особняком и нанятым персоналом обходились нам в скромные двести двадцать с грошами тысяч алтын в месяц. Два шестьсот в год. Это вместе с погашением кредита. И если не считать идущей сейчас стройки манора, которая жрала деньги как пылесос. И это при нуле постоянного дохода. Со следующего месяца должен был пройти первый платеж на сто тысяч, с моей доли в Сути Фомора. Это закроет примерно половину текущих расходов.

Мои постоянные покупки же основательно подрывали нашу финансовую безопасность. За два месяца я истратил на костюмы и прочую технику более двадцати миллионов. Арчи продал три камня и вытянул из министерства колонизации остатки моей доли за разгром логова лича. Так что наша подушка безопасности составляла шестьдесят три миллиона с копейками. Для Олега, парня, которому в наследство оставили двадцать тысяч годового дохода, это была, конечно, гигантская сумма. С другой стороны – купленный Арчи представительский «Леопард» стоил миллион двести.

Я тоскливо вздохнул. Идея с «Вместе» может взлетит, а может, нет. Правда у меня еще предположительно изыскания аномальных рудников в районе форта намечается. Но там опять же либо найдем что-то, либо нет. Пока что, как я узнавал, ничего экстраординарного возле форта не нашли. Нет, копали в пяти местах всякое аномальное, типа железа или нефти. Но и только. Да и все места разработок были, естественно, заняты.

С Арчи мы провозились почти два часа. Я внимательно просмотрел деловой план создания будущей компании и, естественно, ни зерга не понял. Только то, что наибольшие вложения предполагались в рекламу и всякие мероприятия. Но я, конечно, царственно кивнул, одобряя всю эту финансовую зерговню. Мол, молодец, Арчи, так держать.

Наши кодеры были заняты, спешно латая какие-то таинственные «дыры» и дико ругаясь между собой. Мы даже слышали их через перегородку. Закончив разбираться с финансами я пошел одеваться к церемонии.

Невозмутимый Гаврила облачил меня в «приличный», по его мнению, костюм. Нацепил мне на лацкан невесть откуда у него взявшуюся медальку с первого награждения. Смел щеточкой с моего рукава воображаемые пылинки. Критически осмотрел и поправил мне прическу. Очень хотелось заорать: «Ну ма-а-а-ам!!!», но я стоически вытерпел всю процедуру, не издав ни звука. Нет, ну человек свою работу делает, за что его заикой на всю оставшуюся жизнь оставлять?

В зеркале отражался бледный молодой человек лет двадцати в строгом костюме с дорогими часами на правой руке и с безумно дорогим свадебным браслетом на левой. И с собачьей медалькой, да. А я хорош. Нет, не роковой красавец. А просто, как говорила одна моя очень давняя знакомая: «Интересный мушчина». Особенно, учитывая часы и браслет.

Новая тачка оказалась шикарной. Водительское отделение перекрывалось стенкой со стеклянной дверцей. Сзади было два практически дивана и откидное боковое сиденье. И мини-бар с холодильником! В котором уже стояла бутылка шампанского – комплимент от автосалона, и лежало два бокала. Недолго думая я разлил дорогущую шипучку по бокалам и вручил второй Августовичу, устроившемуся на диване напротив меня. Он с сомнением поглядел на пузырящуюся жидкость.

– Ну за мою вторую награду, Карл Августович, – подбодрил я его.

– Вроде до вручения обмывать не полагается. Плохая примета.

– Нет плохих примет. Бывают плохие дни. И бутылку я уже все равно открыл. А второй нет. Десять алтын пузырек, как говорят. – И я выпил сладковатую шипучую гадость. Никогда не любил шампанское.

К зданию министерства внутренних дел мы прибыли немного заранее. Помпезное сооружение из серого гранита, все в колоннах, гигантских фронтонах и высоченных потолках выглядело весьма официально. Я поразился практически полному отсутствию мер безопасности при входе. Чуть не всплакнул от умиления, вспоминая крохотный офис длани в Алом Рассвете. У меня даже браслет не отобрали. А арка, гасящая магию, похоже, барахлила. Я почти не почувствовал ослабления ауры. Неудивительно, что здесь у них министров стреляют, как в куропаток на подсадной охоте. Самое смешное, что даже после покушения ничего не изменилось. Только охрану на входе удвоили, судя по всему. Страшная вещь, инерция мышления.

Меня провели по длинным коридорам в большой зал, в котором был накрыт фуршет. Прочие приглашенные крутились возле столов. До начала церемонии было еще двадцать минут, и я решил посвятить это время вдумчивому изучению столов с закусками.

Всего на награждение собралось человек тридцать. В основном полицейские чины от вахмистра до ротмистра. Выделялся среди этого моря синих мундиров белоснежный китель капитана «Гордости ожерелья», которого я последний раз видел в бессознательном состоянии. И такой же роскошный мичман Харитонов, блюститель народной свободы и ненавистник ограненных по совместительству. Мичман, увидев меня, отвернулся и сделал вид, что мы незнакомы. Старшина Громыко был почему-то тоже в гражданке. К нему я и подошел, поздороваться.

– А! Малой! Рад видеть! Как сам?

– Добрый день, старшина. Вроде жив, орел. А вы почему не в форме?

– Меня турнули с борта. Не поладили кое с кем. – Он покосился на мичмана. – Но то дела прошлые.

– И как вы сейчас? Где обретаетесь?

– Слушай… те – он увидел мой перстень и слегка запнулся, – ну чего мне будет. Хожу на карго.

– А я правильно понимаю, – я поглядел на его ауру – нестабилизированного изумруда, – что вы воздушный волк, не можете без неба…

– Чего за херню… Что вы такое говорите, эр. Меня уже тошнит от этой калоши. Но вам то что за дело?

– Боевой опыт есть?

– Есть. Как не быть. А теб… вам зачем, малец?

– Набираю гвардию. Высокий риск. Столица и фронтир. Плачу пятьсот в месяц, плюс боевые-наградные. Интересно?

– Покумекать надо. Пятьсот, говоришь? Так-то интересно. Но…

– Вот – я протянул ему модную карточку Августовича. – Начальник моей охраны. Захочешь сменить горные выси на грешную землю, звони. Может, и сладится у вас.

– Я позвоню, – заверил меня бывший старшина. – Благодарствуй… те, эр.

Через пятнадцать минут началась суета. Какой-то порученец взялся выстраивать нас в ряд, по ранжиру. Мы встали в линейку, некоторые даже заранее приняли стойку «смирно».

Министр с сопровождающими появился, когда мне уже стало скучно. Генеральский мундир с тремя звездами на погонах Державину шел. Он был украшен одной-единственной орденской лентой. Седоватый, поджарый, похожий на волка в стае псов. Для полицейского у него была просто идеальная выправка. Я, конечно, читал его биографию и знаю, что он раньше служил в ССО. Вживую же я видел Гавриила Романовича впервые. В толпе сопровождающих его лиц я заметил и «Аркадия Вайнера», который допрашивал меня в первый мой приезд в столицу. Мутный тип.

Генерал остановился перед строем и хорошо поставленным голосом начал зачитывать первый рескрипт о награждении. Первыми получили свои почести полицейские, отличившиеся по службе. Я, кстати, был впечатлен. Награждали реально крутых ребят, которые с риском для жизни брали опасных преступников. Или вот совсем молодой парнишка был награжден за то, что дважды бросался в горящий дом, до прибытия пожарных, чтобы вынести потерявших сознание людей. Почти все награждаемые были слабыми ограненными без перспектив развития. Но были и простецы, перечисление подвигов которых, даже сухим языком официальных документов, просто поражало воображение.

Наша компашка с «Гордости» шла довеском к основному награждению.

Когда вызвали меня, я подошел к министру, не строевым шагом, конечно, но быстро и без гражданской вальяжности. Мужик, судя по всему, любил военную четкость.

– Эр Строгов, – глядя мне прямо в глаза, прогудел Державин, – за проявленное мужество и инициативу в спасении гражданских лиц, во время бандитского нападения на аэростат «Гордость Ожерелья» награждается гражданской медалью «За отвагу», первой степени. Также высочайшим повелением, за храбрость и умелые действия во время бандитского нападения на подвижной состав восточной железной дороги, эр Строгов пожалован медалью ордена «Михаила Спасителя».

НАГРАЖДЕНИЕ

Не знаю, что такое медаль ордена, но, кажется, награда крутая. Я был сегодня единственным, кто ее получил, кроме паренька, вынесшего людей из огня. Правда, ему пожаловали не высочайшим повелением, а приказом министра и третью степень. Мой привычный к дворцовым интригам мозг подмечал все эти нюансы автоматически.