Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Соавторы: Руслана Рэм,Анна Ледова,Данил Коган,Николай Иванников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 285 (всего у книги 286 страниц)

Поначалу я считал ступени, но после сотни сбился, и теперь мог лишь приблизительно представлять их количество. Это напомнило мне бесконечную лестницу во дворце светлейшего, но вряд ли она тоже была «тайной тропой». Просто длинная лестница, в которой очень много ступеней. И когда мне стало казаться, что пройдено их уже более трех сотен, мы неожиданно вышли на горизонтальную площадку, с одной стороны огороженную все теми же холодными мраморными перилами, а другой упирающуюся в стену со множеством дверей. Они шли друг за другом через каждые десять-пятнадцать шагов, и были все совершенно одинаковые, не отличить.

Я глянул вниз, через перила, и, к своему удивлению, увидел, что следом за нами по лестнице поднимается еще какой-то человек. Он был облачен в доспехи, за спиной у него висел круглый щит, а на поясе раскачивался широкий меч. Сопровождал этого человека жрец в черной рясе. Голова его, как и у нашего сопровождающего, тоже была брита наголо, и на ней поблескивал нарисованный серебряной краской крест. Сначала мне показалось, что он просто очень сильно похож на нашего собственного сопровождающего, но, всмотревшись внимательнее, я со всей отчетливостью вдруг понял, что он не просто похож – это он и есть. Один в один тот же самый человек. А еще ниже шли еще двое – тот же самый жрец и женщина в вышитом многочисленными узорами платье. А за ними еще… И еще…

И каждого сопровождал один и тот же жрец.

Тогда я поднял голову и посмотрел вслед нашему собственному проводнику. Он уверено шагал вдоль многочисленных дверей, да столь резво, словно бы не преодолел только что невероятное количество ступеней. Я же чувствовал себя не столь бодро, а про Настю и говорить нечего – наверх она уже едва ли не вползла, почти повиснув на перилах.

– Сумароков, я щас сдохну… – просипела она. – Не могу больше…

– Тебе помочь? – спросил я.

– Помоги…

Я легко подхватил ее за талию и уложил животом себе на плечо. Так Гаврила таскает скрученные ковры во двор, когда собирается выбить из них пыль.

– Сумароков… гад ты… – хрипло сообщила Настя из-за спины. Но сопротивляться сил у нее уже не было.

А я двинулся следом за лысым человеком, который успел удалиться от нас на приличное расстояние. Мне даже пришлось ускориться – я опасался, что он войдет в одну из дверей, и я потеряю его из вида.

Но не потерял. Человек в конце концов остановился у одной из дверей, распахнул ее и встал рядом, дожидаясь, когда я подойду. Потом приглашающе указал в дверной проем. Я кивнул и шагнул за порог. Дверь за спиной тихо затворилась.

Мы оказались в святая святых мира Серой Руси.

Глава 27
Бессилие всесильного мага

– Сумароков, – сказала Настя, – а лысый-то снаружи остался. Не захотел он нас дальше сопровождать… А может ты меня уже поставишь на ноги?

Я не стал спорить и поставил. Настя быстро оправилась, осматриваясь.

Помещение, в котором мы находились, было довольно большим. И сумрачным. Нет, темно здесь не было, но весь свет исходил от большого круглого фонтана, расположенного прямо посреди зала. Фонтан работал, вода в нем била многочисленными струями, уходящими куда-то под высокий потолок, и уже оттуда обрушивалась обратно с журчанием и плеском. Все эти струи сверкали, блестели и переливались, и именно они были источником света в этом зале. Но источника этого не хватало, чтобы осветить все помещение, и потому стены его были скрыты в сумраке.

Настя медленно пошла вокруг фонтана, рассматривая его с приоткрытым ртом. Потом остановилась у его невысокого мраморного бортика и протянула руку под падающие струи. Вода с тихим звоном отскакивала от ее ладони мерцающими брызгами.

– Это не вода… – сказал вдруг Настя.

– Что? – не понял я.

– Это не вода… Сам посмотри!

Я подошел к борту фонтана и тоже подставил ладонь под одну из падающих сверху струй. Мелкие блестящие капли чуть покалывали кожу и отскакивали прочь, но ладонь моя оставалась сухой. Тогда я подставил под струи обе руки и долгое время наблюдал, как скачут во все стороны сухие брызги. Жидкость в фонтане так и бурлила, пузырилась, вскипала. Над ней то и дело надувались радужные пузыри и устремлялись вверх, но тут же лопались под натиском струй сверху.

Это зрелище было завораживающим, и смотреть на него, казалось, можно вечно. Должно быть, где-то в соседнем помещении перед точно таким же фонтаном стоял сейчас Кушак и все никак не решался сделать шаг вперед. А вот Тихомир уже наверняка решился, ведь он знал все с самого начала.

– Я знаю, что нужно делать, – вдруг произнесла Настя шепотом.

Но теперь и я это знал. Просто не торопился, завороженный потрясающей иллюминацией, развернувшейся прямо передо мной. Это зрелище поглощало всего меня, притягивало мой разум, не позволяло думать ни о чем другом, кроме как о том предназначении, которое меня сюда привело.

– Я знаю… – повторила Настя.

Она перешагнула через невысокий бортик фонтана и вошла в него. Я хотел было удержать ее, но передумал. А в следующий миг и сам шагнул под летящие сверху струи…

Светлейший князь Черкасский был абсолютно прав – истина открылась мне сразу же, в один миг и без остатка. Не было никакого постепенного познания законов этого мира, как и тысяч других миров в бесконечной Вселенной. Все случилось как по щелчку пальцев всесильного чародея. Раз – и у меня перехватило дыхание от всей бесконечной глупости человечества, решившего отчего-то, что познало большинство законов природы, и назначившего себя ее царем.

Все было совсем не так, все было иначе, но это находилось за пределами человеческого понимания, и потому не имело смысла винить человечество, что оно хоть как-то пыталось объяснить само себе законы бытия.

Люди ошибались буквально во всем. Но это не имело никакого значения, потому что никак не могло влиять на Вселенную. Даже маги, способные видеть и использовать в своих целях саму основу мироздания – силовые линии ее магического поля – и те своими действиями никак не были способны воздействовать на нее. Живое способно влиять только на живое, все остальное ему не подвластно в сколько-нибудь значимых объемах.

И только высшая форма магии – Белая – открывала перед магом врата к понимаю сущности Вселенной. А значит, давала ему в руки инструмент для управления ею. Белому магу были доступны знания обо всем, что находилось в области его интересов. А сила, данная ему ритуалом посвящения, позволяла использовать эти знания для своей пользы.

Сверкающий фонтан в Зеркальном храме словно бы смыл с меня мою прежнюю личину. Нет, внешне я остался прежним, разве что взгляд мой изменился с этого момента и навсегда. Отныне невозможно стало заметить в нем толики прежней наивности, потому что никакой наивности во мне больше не было. И если взросление человека происходит ступенчато, короткими рывками, случающимися вследствие каких-то жизненных событий, эксцессов, трагедий и тому подобных событий, то я сейчас повзрослел одномоментно.

Я стал ровесником самой Вселенной. Я видел ее рождение, самый первый ее миг, когда в результате божественного акта народилось и принялось бешено раздуваться пустое пространство, до краев наполненное магической энергией. Видел появление звезд и планет, видел зарождение жизни в виде крошечных подвижных капель, способных к размножению, и вместе с тем видел невообразимых тварей, в которых миллион лет спустя эти капли переродились.

Но видел я и другое. Видел я и смерть Вселенной, и прямо на моих глазах постаревшие и одрябшие силовые линии магического поля сминались, комкались и распадались, разрушая тем самым саму мировую структуру. Впрочем, хвататься за голову и вопить от ужаса к тому моменту было некому – Вселенная уже была пуста и холодна. Она была невообразимо стара.

Но сейчас, в момент ее молодости и процветания, все это не имело никакого значения. Да и занимали меня по большей мере дела земные, потому что я и сам был сыном земли-матушки. Я знал, что много лет назад светлейший князь Черкасский (а в то время он был еще никакой не князь, и вовсе не светлейший), точно так же, как и я сейчас, стоял в одном из бесконечных залом Зеркального храма точно в таком же фонтане.

Ритуал наделил его необыкновенной силой, превратил в великого чародея, но в тоже время сделать его Белым магом так и не смог. Не хватило на то князю крошечной толики исходного материала, чтобы силовые линии магического поля смогли замкнуться в определенном узоре. И в ту же самую минуту светлейший князь решил, что отыщет на эту роль подходящего кандидата, заставит его пройти через все необходимые ритуалы, предложит ему повелевать всем миром, а уж хозяйственные хлопоты он возьмет на себя.

Он знал, что это большой риск, но князь любил рисковать. Он жизни не мыслил без этого томящего предчувствия скорой победы. И взялся за поиски.

Оказывается, я не являлся первым кандидатом, нанесшим визит в Зеркальный храм по наущению светлейшего. Были и другие, и числом их было пятеро, но ни перед одним из них не открылись тайны Вселенной, никто из них так и не стал Белым магом. Получив силу от Зеркального храма, они вернулись в свой мир, но светлейший князь не мог себе позволить оставить под боком таких сильных конкурентов. И все они вскоре были убиты. Кто-то немедленно по возвращении, кто-то чуть позже, но в живых князь не оставил никого.

Это не было какой-то особой жестокостью или же лютой злобой. Просто трезвый расчет. Князь был политиком, более того – он был великим политиком, а в политике не место эмоциям. Все, что может представлять потенциальную опасность для далеко идущих планов, должно исчезнуть. Вот и всё. Очень просто. И если бы передо мной, как перед моими предшественниками, не открылись все тайны Вселенной, если бы мироздание не посчитало меня достойным такой чести, то и меня по возвращении ждала бы та же незавидна участь.

Но теперь я сам был волен решать, как творить историю.

Я потряс головой, раскидывая по сторонам сверкающие брызги, осмотрелся и перешагнул через борт фонтана обратно в зал. Сухие капли падали с меня на мраморный пол и раскатывались по сторонам с мелодичным звоном.

Ритуал завершился, мне больше нечего было здесь делать.

Настя же продолжала неподвижно стоять под струями, сложив руки перед собой в молитвенном жесте. Глаза ее были широко распахнуты и застыло в них выражение глубочайшего удивления.

– Анастасия Алексеевна! – окликнул я ее. – Выходи оттуда, нам пора!

Я взмахнул рукой, и рядом с фонтаном тут же открылась «тайная тропа». Контуры прохода окаймляла длинная лоза винограда, в листве которой то тут то там проглядывали увесистые кисти с крупными синими ягодами. Не знаю зачем я это сделал. Просто это не составило мне никакого труда, и я мимоходом подумал: «А почему бы и нет?»

Это не было тем зыбким неустойчивым проходом в Запределье, которые могли открывать знакомые мне «тропуны» вроде Фальца, Беттихера или Федьки Галкина. Моя «тропа» была поистине монументальной, и не было никакой причины торопиться ступать на нее, чтоб не дай Бог не опоздать к открывшемуся выходу и не остаться в Запределье на веки вечные. В случае необходимости, она могла бы простоять здесь открытой сколько угодно долго, как «тропа» в кабинете светлейшего.

Но все же я поторопил Настю:

– Нам пора!

Она вздрогнула, оторопело закрутила головой, а потом, увидев меня, вышла из фонтана. Принялась стряхивать с себя блестящие капли. Поймав мой взгляд, она подняла руку, показала мне открытую ладонь, и над ней вдруг вспыхнул белый шарик «лунного маяка».

– Сумароков, смотри! – громким восторженным шепотом сказала она. – Ты видел это? Оказывается, в этом мире я тоже маг… Я еще и не такое могу. Смотри!

Движением пальцев она уничтожила «маяк», поднесла ладонь к лицу и дунула на нее. Из пальцев ее устремились в мою сторону кривые ветвящиеся молнии. На пол с треском посыпались охапки золотых искр, словно пригоршни сушеного гороха. Настя двигала пальцами, и молнии тоже двигались вместе с ними, шевелясь и сплетаясь друг с другом.

Заметно было, что Настя еще очень плохо владеет своим даром. Навыка у нее не было никакого, и она пока не понимала для чего все это нужно, и какую опасность может нести окружающим.

Но она очень быстро училась. В мире Серой Руси она действительно имела магические способности, и были они достаточно сильны. Молнии быстро свернулись в тугой клубок на ее ладони, затем этот клубок поднялся на высоту нескольких саженей – почти под самый потолок, который до того не был виден, а теперь осветился теплым желтым светом.

– Ты молодец, – сказал я. – Но не вздумай сейчас щелкнуть пальцами.

– Почему? – не поняла Настя.

– Этот шар может взорваться, и тогда нас разорвет в клочья. Шаровые молнии не любят, когда с ними играются дилетанты… – Я движением бровей изничтожил огненный шар. – Однако, нам пора уходить.

– Ты уверен? – уточнила Настя.

– Как никогда. В этом мире я сделал все, что было нужно. И даже больше. Теперь я должен вернуться домой.

– К Катьке?

– И к ней тоже…

Я кивнул на открытый проход «тайной тропы», и прошептал: «Трипта ла гоя мира волд…» Никто никогда не учил меня этому заклинанию, и прочесть его я тоже нигде не мог – я просто его знал. И там, в чернильной тьме, зажглась длинная череда огней. Они шли по обеим сторонам убегающей вдаль «тропы», сливаясь где-то там, в бесконечности, в одну пылающую точку.

Больше не раздумывая, мы ступили на «тропу». Виноградная лоза обвивала края проема и с внутренней стороны тоже, расползаясь в разные стороны. Здесь не было какой-то поверхности, вроде стен или хотя бы балок, за которые она могла бы цепляться, но тем не менее она как-то держалась в воздухе, прилипнув, казалось бы, прямо к чернильной мгле.

Я коротко усмехнулся, и лоза тут же начала затягиваться обратно в проем, а когда и вовсе исчезла из вида, то он с тихим хлопком закрылся. Настя понимающе покивала.

– А ты крут, Сумароков! Научишь меня этому?

– В нашем мире тебе это не пригодится, – ответил я, направляясь вперед по «тайной тропе».

– Почему? – Настя семенила за мной следом, удерживаясь за мой локоть. – Ведь ты не стал уничтожать магию! А, Сумароков? Не стал ведь?

Я мотнул головой.

– Не беспокойся, Немое Заклинание осталось невостребованным. Пусть все идет своим чередом. Но твоя магия имеет силу только в мире Серой Руси.

– Откуда ты знаешь?

– Ниоткуда. Это общеизвестно.

– Это не ответ! Так может сказать любой, кто хочет, чтобы ему верили на слово, без всяких доказательств.

– Да мне плевать, веришь ты мне или нет! – Я поморщился. – В любом случае, очень скоро ты и сама сможешь это проверить…

Я кивнул вперед, туда, где в самом конце моей «тайной тропы» уже начал открываться выход. Тонкая вертикальная линия распорола тьму Запределья и принялась медленно расширяться. Постепенно она разделилась на две линии, и промеж их проступила полоска нашего мира. Резко чиркнув ребром правой ладони по крепко сжатому левому кулаку, я остановил время по ту сторону прохода.

– Слушай меня внимательно, – ускорив шаг, сказал я Насте. – Когда выход откроется, ты увидишь нечто странное. Мы выйдем в казармах Преображенского полка, но я остановил время, и сейчас там все замерло. Я смогу удерживать его ход не очень долго, но нам и этого хватит. Ты увидишь множество людей в странных позах. Я смогу свободно передвигаться среди них и обезврежу пулю, которая предназначена Катерине. Потому что это будет тот самый миг, когда мы покинули это место.

– Мне идти за тобой? – деловито поинтересовалась Настя.

– В этом нет смыла. Стоит тебе сойти с «тайной тропы», как время для тебя тоже остановится. Рекомендую оставаться на «тропе», если хочешь видеть все, что здесь будет происходить. Я оставлю ее открытой…

– А потом? – спросила Настя.

– А потом я открою «тропу» подальше отсюда, к черту на рога, где никто нас не сможет достать. И пусть все идет своим чередом. А если кто-то еще раз попытается использовать меня в своей игре, то ему сильно не поздоровится!

В этот самый миг выход рывком распахнулся на всю ширину, и мы остановились перед ним как вкопанные. Как и в тот момент, когда мы с Настей покинули наш мир, там все еще было утро. День пока не успел вступить в свою полную силу. Но никаких людей сквозь проем я не видел. Как не видел и казарм Преображенского полка. Единственное, что было видно – это большая криволапая ветка с дубовыми листьями, закрывающая нам выход.

Раздвинув листву, я выглянул наружу. Оторопело посмотрел по сторонам.

– Чего там? – спросила из-за спины Настя.

– Лес, – ответил я некоторое время спустя.

– Какой лес? – не поняла Настя. – Почему – лес? А где же казармы?

– Не знаю, – отозвался я немного потеряно.

– А кто знает⁈ – взвилась Настя. – Кто из нас Белый маг, Сумароков, твою мать⁈ Мсье ты долбанный!

– Да погоди не ори! – цыкнул я на нее. – Я Белый маг всего как несколько минут, я даже не знаю пока что мне со всей этой Белой магией делать… А ты мне сосредоточится мешаешь!

– Ну правильно – теперь я виновата!

Чтобы не спорить с ней больше, я отодвинул дубовую ветку в сторону и шагнул с «тайной тропы» наружу.

– Не вздумай закрыть проход! – изнутри крикнула мне вслед Настя. – Я тебя и с того света достану и с этого света сживу!

По-моему, она нисколько не шутила. Зар-р-раза…

Оказавшись снаружи, я осмотрелся. Странно, но выход «тайной тропы» открылся на краю леса, перед самым спуском к тихой реке. Она невозмутимо протекала мимо, в нескольких сотнях шагов слева плавно изгибалась и пропадала из вида за небольшим, поросшим приземистым кустарником мыском.

Впрочем, сейчас вода ее была неподвижна, рябь на ней замерла, и даже высунувшая над поверхность голову рыба так и осталась торчать с раскрытым ртом. Прямо перед моим лицом застыл в воздухе крупный шмель.

Время не двигалось. Оно замерло.

– Эй! – крикнула мне в спину Настя. – Ну что там? Где Катька? Где мы вообще?

Обернувшись, я растерянно пожал плечами.

– Не знаю. Но вовсе не там, где должны были бы оказаться…

Я заметил, как дрогнули крылья у шмеля. Они еще не совершили ни одного движения, лишь только начали его и вновь замерли, но было совершенно ясно, что мое заклятье уже себя исчерпало. Время в любом случае возьмет свое, остановить его окончательно не под силу никому. Сейчас оно только пробует мое заклятье на прочность, набирает свободный ход для разгона, накапливает инерцию. Но заклятье истончается, и скоро все вновь двинется вперед.

Вот крылышко изменило свое положение, переместилось на малую толику, и шмель вместе с тем тоже едва заметно продвинулся вперед. Рыба в реке дрогнула, и застывшая рябь на воде словила солнечный луч, ярко вспыхнув при этом желтым отблеском.

Время постепенно набирало ход. Я больше не мог его удерживать, да и смысла в том уже не видел. Летящей пуле хватило бы и этого малейшего послабления, чтобы достичь своей цели…

Я бессильно опустил руки. Внутри я чувствовал полное опустошение. Это было похоже на глубокое похмелье после безудержного веселья. Не осталось ничего, кроме осознания собственного бессилия перед уже случившимся.

Звуки вернулись в одночасье и все одновременно. Прогудел пролетающий мимо шмель, плеснулась рыбина в реке, зашелестела листва. Скрипнули ветви дуба, под которым открылся выход «тайной тропы». И даже Настя сказал в тот же самый момент:

– Ну всё, я выхожу.

Я услышал, как она ступила на траву. Сучья тихонечко хрустнули под ногами, и она остановилась рядом со мной.

– Где мы? – снова спросила Настя, осматриваясь.

А на меня вдруг навалилась сильнейшая усталость. Такая, что даже веки опустились сами собой, и я лишь с большим усилием смог их поднять. Такая усталость бывает, когда весь день, каждую минуту, куда-то торопишься, что-то делаешь, что-то решаешь, бьешь кого-то, кто-то бьет тебя, бежишь, скачешь, плывешь… А потом вдруг все это заканчивается, и ты понимаешь, что за всей это суетой ты не успел сделать самого главного. И как раз на него-то сил уже не осталось.

– Я узнал это место, – глухо ответил я. – Мы неподалеку от Светозар, рядом с Огнёвой заимкой.

– А как же Катька? – со странной интонацией спросила Настя.

– Мы опоздали, – ответил я. – Нет больше Като. Убили ее…

Глава 28
Последняя и очень длинная. Белая магия

Настя сначала ничего не сказала. Просто смотрела на меня с недоумением, пытаясь разглядеть на моем лице следы иронии. Но ее там не было. Потому что ее там и быть не могло.

И тогда она негромко хмыкнула.

– Ты чего мелешь, Сумароков? Ты не можешь этого знать.

– Я это знаю, – возразил я холодно.

– Ты не можешь этого знать! – повысив голос, повторила Настя. – Ты этого не видел! Пуля могла пройти мимо. Или могла задеть ее лишь скользом!

– Нет, – ответил я устало. – Я не знаю, как тебя убедить, поэтому просто поверь мне… Пуля попала ей вот сюда… – Повернувшись, я постучал пальцем ей промеж бровей. Жмурясь, она одернула голову. – Это была мушкетная пуля, и она пробила ей голову навылет. При ударе об лоб свинец смялся, и дальше уже не пробивал кости, а проламывал их… У нее от затылка ничего не осталось, сплошь кровавая каша…

Тогда Настя ударила меня в плечо. Не сильно, но не потому, что не хотела этого, а просто не могла. Затем ударила второй раз, третий. Зарычала по-собачьему и замолотила меня кулачками без остановки – в плечо, в грудь, в шею, по спине. Я не сопротивлялся, и не уклонялся, а только мелко вздрагивал при каждом ударе. А когда она устала и остановилась, тяжело дыша, то я сказал:

– Нам надо идти.

– Куда? – всхлипнув, спросила Настя.

– На Огнёву заимку. Там Кристоф с Фике и камер-фрейлина Голицына. Я хочу их забрать отсюда. Им больше незачем здесь прятаться…

Сказав это, я двинулся вдоль реки против течения. Настя направилась за мной, все еще всхлипывая и спотыкаясь через шаг. Места здесь были знакомые, и очень скоро мы вышли к маленькому причалу, у которого была привязана лодка. Воды в ней не было нисколько – должно быть, отчерпали совсем недавно, и после этого не было еще ни одного дождя. Да и веревка, судя по узлу, была привязана совсем недавно.

Лодкой явно пользовались. Уверен, что Кристоф устраивал здесь для своей принцессы романтические прогулки при луне.

От причала в лес уходила извилистая тропа, и мы пошли по ней вверх. Обогнули заросли, перепрыгнули через канаву и вдруг наткнулись на качели. Ну, как качели? Просто привязанные к ветке дуба веревки с перекладиной из обрезка доски. Раньше их здесь не было. Должно быть, Кристоф решил хоть чем-то порадовать свою ангельтинку. Кроме водных прогулок под луной, разумеется.

Неподалеку от качелей проходила ограда. Идти до калитки было далеко, и потому я просто пролез под перекладиной, крепко приложившись о нее затылком. За шиворот мне посыпалась труха.

– Неуклюжий… – пробурчала за спиной Настя и юркнула следом за мной.

С опаской обойдя заросли крапивы, мы вышли с задней стороны бани, обогнули ее и очутились прямо около дома. На ступеньках крыльца сидели Кристоф с Фике и о чем-то мило беседовали. Похоже было, что эти два голубка прекрасно чувствовали себя здесь, в забытом богом местечке. Что ж, как говорится: с милым и в шалаше рай.

Увидев нас, Кристоф немедленно вскочил, и улыбка на его лице приобрела несколько тревожный оттенок.

– Мсье! – воскликнул он. – Вот так сюрприз! Я не ждал вас так скоро. Что-то случилось?

Я и бровью не повел, и мой неофит окончательно сошел с лица.

– Неужели все так плохо? – пробормотал он.

– Все гораздо хуже, друг мой, – ответил я.

Подошел и ободряюще похлопал его по плечу. Потом подал руку Фике и помог ей подняться со ступеньки.

– Сударыня, рад видеть вас в добром здравии, – сказал я, шаря взглядом по сторонам. – Судя по всему, вы неплохо здесь проводите время, но обстоятельства складываются таким образом, что вам следует покинуть это гостеприимное место.

– Но… почему? – пролепетал Кристоф. – И кто этот господин? – он кивнул на стоящую чуть в стороне Настю.

Должно быть, он не признал ее в мужском одеянии.

– Кристоф, вы совсем сбрендили⁈ – возмутилась Настя. – Это же я!

Кристоф вытаращил глаза.

– Анастасия Алексеевна⁈ Покорнейше прошу простить меня – не признал вас в этих одеждах! Но в чем нужда была так наряжаться? Вы от кого-то скрываетесь? Алексей Федорович, что происходит?

В эту минуту в доме послышался торопливый топоток, дверь распахнулась и на крыльцо выскочила камер-фрейлина Голицына. Белокурые волосы Екатерины Дмитриевны, обычно уложенные в элегантную прическу, теперь смотрелись не столь презентабельно, и это было не удивительно – взять с собой в Огнёву заимку своего парикмахера у нее не было никакой возможности. Привычных румян на белом лице не было вовсе, а ее обычно печальные глаза теперь и вовсе смотрели со смертельной тоской.

– Алексей Федорович! – воскликнула она, едва приметив меня. – Голубчик, я безумно рада вас видеть! Но прежде скажите: с какой целью вы прибыли? Вы пришли забрать нас отсюда?

Она в молитвенном жесте сложила руки перед грудью.

– Вы угадали, Екатерина Дмитриевна, я пришел забрать вас, – ответил я.

– Куда же мы направимся на этом раз? В Англию? В Испанию? Или теперь вы решили услать нас за океан? Алексей Федорович, друг мой, я уже не уверена, что смогу вынести все эти скитания.

Я увидел слезы в ее глазах и поторопился покачать головой.

– Возможно, сейчас не самое подходящее время для возвращения в Санкт-Петербург – нынче там слишком жарко, и каждый хочет отхватить свой кусок пирога, – тем не менее вы отправитесь именно туда, – заверил я фрейлину покойной императрицы. – Вы отправитесь домой, Екатерина Дмитриевна. Ваш муж ждет вас, он не находит себе места от беспокойства… Не спрашивайте меня, откуда я это знаю – просто знаю и всё! Никто не станет вас преследовать. Я этого не допущу. Поверьте, нынче в моих силах не допустить этого.

– Но как же Катерина Алексеевна? – с волнением поинтересовался Кристоф. – Она в столице?

– Катерина Алексеевна убита… Кристоф, я попрошу вас скорее собрать все личные вещи. Мы уходим!

На последней фразе голос у меня сорвался, дрогнул. Именно в это момент я вдруг совершенно отчётливо осознал, что Катерины больше нет. Мысль эта буквально парализовала меня, я так и застыл, словно время теперь остановилось для меня одного. Я не мог пошевелиться, не мог вымолвить ни слова. Кажется, я даже не дышал.

Като мертва. Ее больше не было. Я не смог ее спасти…

Все смотрели на меня с тихим ужасом в глазах.

– Как это – убита? – пролепетал Кристоф. – Вы что такое говорите, мсье⁈ Как это могло случиться?

– Пуля… – ответил я коротко.

Больше и не нужно было ничего говорить. Да я и не смог бы.

– И что же теперь делать? – севшим голосом спросил Кристоф.

– Я отправлю вас домой, – устало ответил я. – Вас и вашу невесту. Советую вам сегодня же навестить церковь и освятить свой союз перед Богом… Вам пора повзрослеть, друг мой, и начать самому решать свои проблемы. Я же со своей стороны окажу вам любую помощь, которая когда-либо может вам понадобиться. Я знаю, вы на многое способны. Совсем не нужно быть магом, чтобы творить чудеса. А вы ведь даже чуточку чародей! – Я слегка и с видимым усилием улыбнулся. – Если, конечно, за это время вы не успели растерять своих навыков…

Я полагал, что Кристоф ответит мне понимающей улыбкой, или же просто согласно кивнет – никакого другого ответа я от него особо и не ждал. Но мой неофит неожиданно серьезно ответил:

– Значит, вы тоже это успели заметить?

Я замер. А затем непонимающе затряс головой.

– Постойте, Кристоф… Вы о чем сейчас?

– Я о магии.

– О какой, к чертям, магии⁈

– О моей магии! Буквально перед вашим приходом я пытался зажечь огонь в печи при помощи магии. И если еще вчера мне это удавалось без труда, то сегодня ничего не вышло. Потом я попытался сотворить элементарный «лунный маяк», но и это у меня не получилось. Вот я и решил, что мой навык утерян.

Я смотрел на него, боясь даже мысленно сформулировать ту догадку, которая только что пришла мне в голову. Но долго укрываться от собственных мыслей я не мог, как не мог сейчас укрыться от пристального Настиного взгляда.

– Сумароков… – негромко позвала она меня. – Алешка… Ты уверен, что не произносил Немого Заклинания?

Я к ней даже не повернулся, хотя чувствовал, как она буравит мне затылок.

Немое Заклинание… Немое… Потому его так и назвали, что его не нужно произносить вслух.

Немое заклинание… Я прикрыл глаза, пытаясь осознать все последствия моего преображения в Белого мага.

Не было никакого Немого заклинания! Его не существовало! Вместо него сам ритуал инициации Белого мага вносил крошечные изменения в структуру магического поля того мира, который и породил нового Белого мага. Привычное чародейство теряло в нем свою силу, маги не могли больше использовать свои способности, и во всем подлунном мире оставался только один-единственный маг.

Светлейший князь Черкасский снова меня обманул. Даже сейчас он продолжал использовать меня как пешку, вслепую, заставляя выполнять то, что ему было нужно и без оглядки на мои собственные желания.

О каком же доверии может идти речь, ваша светлость?

Я снова открыл глаза, медленно поднял руку и столь же медленно ее опустил. В том месте, где прошли мои пальцы, неспешно открылся проход, в котором стремительно побежала в невидимую вдаль «тайная тропа».

– Вам пора, друг мой, – сказал я. – Будьте мужчиной. И помните, что я всегда готов прийти вам на помощь.

Некоторое время Кристоф стоял в растерянности. Он не знал, как следует поступить, что следует делать после таких слов, и просто переминался на одном месте, время от времени неопределенно поводя плечом.

И тогда я обнял его и дружески потрепал по щеке.

– Друг мой, хочу сказать вам одну вещь… Если когда-нибудь вы узнаете, что кто-то пытается вас опекать, и этот человек не ваша матушка, то пресекайте это на корню. Если мужчина сам не может управлять своей жизнью, то всегда найдется тот, кто захочет делать это за него. В последнее время моей жизнью управлял один человек, и он всерьез полагал, что лучше меня знает, что мне нужно. Он ведал все мои секреты и тайком направлял меня, чтобы я все делал так, как то ему было нужно. Черт возьми, он даже освободил для меня престол Российский! «Правь, Алешка, как пожелаешь, а я буду подсказывать тебе, как это делать лучше всего!» Но знаете что, друг мой? Я больше не собираюсь идти у него на поводу! Свою жизнь нужно жить самому. И вам советую дорожить своей свободой. Будьте свободны, друг мой! Совершайте ошибки, исправляйте их, падайте и поднимайтесь, корите себя за трусость и хвалите за отвагу. Но все это должны быть ваши собственные решения. Вы понимаете меня?

Кристоф в очередной раз повел плечом, шумно переглотнул и кивнул:

– Да, мсье. С трудом, но я понимаю.