Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Глава 22

Римми

Казалось, с первого дня Слияния мир не находился в большем напряжении, чем сейчас. Два мира… Энергетическая катастрофа в Отцене, как её осторожно называли официальные источники, боясь спровоцировать межмировой конфликт иным определением, стала мощнейшим ударом для Северной Фларингии. Выстрелом в самое сердце.

Коллапс экономической системы, отлаженной логистики, полное отсутствие связи в столице, необратимые разрушения инфраструктуры, не считая воцарившейся анархии… Всё политическое руководство страны оказалось заперто там же – в мёртвом городе. Выбраться из которого отныне можно было только пешком. Даже велосипеды (для Римми они диковинкой не были, сама как-то, будучи студенткой, пробовала прокатиться на этой жутко неудобной конструкции по Эбендорфу) в том мире были начинены их крохотнымимикросхемами. И, хоть и стояли чуть ли не на каждом углу, а пока не заплатишь, и пары метров проехать не получится. А Римми поначалу ещё удивлялась, что даровой транспорт на улицах никто не ворует.

Вопрос об эвакуации семнадцатимиллионного Отцена пока не стоял. Эксперты нерешительно оценивали сроки восстановления, боясь пока признавать, что заменой этих их проводов и батареек дело не обойдётся. Умалчивая, что в этом просто нет смысла. Осторожно говорили, что «эффект» временный. Нужно лишь немного подождать. О том, что отныне в Отцене электричество просто не существует как физическое явление, сказать первым никто не осмелился.

Для расследования катастрофы была назначена специальная комиссия: астрономы, геофизики, климатологи, метеорологи, астрофизики, радиобиологи, экологи. Римми и слов-то таких раньше не знала. Но из предварительного отчёта этих учёных поняла, что подобные вещи уже происходили раньше и объяснялись по большей части воздействием солнца на магнитное поле земли. Что солнце, оказывается, огромное – в миллионы раз больше всего видимого Римми, и не просто солнце, а Солнце – для магички стало откровением. Как и то, что земля-матушка (нет, тоже Земля!) телепается вокруг него в кромешной тьме, а не покоится в заботливых руках Ружаны.

Магнитные бури, сильные грозы с разрядами тоже могли на время вывести из строя энергосистему, но в таких масштабах – никогда прежде.

Данныеспутников(это такие устройства, что летают высоко-высоко в небе, даже вышесамолётов) подтвердили мощный энергетический выброс, накрывший столицу. Однако солнечной активности в тот день не наблюдалось, магнитных бурь тоже. Все энергосистемы функционировали исправно, перегрузок на узлах не было, и даже человеческий фактор, на который можно было бы списать произошедшее, был ни при чём.

Или всё же при чём?.. Потому что в источниках неофициальных вместо стыдливо-деликатных слов «эффект» и «энергокризис» всё чаще звучали другие: «магическая атака».

Римми напряжённо следила за новостями из чужого мира, постоянно переключаявкладкина планшете и жадно поглощая информацию, множащуюся с немыслимой скоростью. А что ещё оставалось делать? Нет, какими бы чудными ни были люди по ту сторону, а эта их Сеть – ну это же просто уму непостижимо!

Самые горячие новости! Из любого уголка страны! Не протухшие сплетни, которые всегда доходят с опозданием – а ведь ничего, как ей казалось раньше, быстрее слухов нет! Или вот извечный источник горьких слёз для местечковых аристократок, намеревающихся дебютировать в столице: дамские журналы. Пока желанные картинки доедут до глухих уголков, пока местные мастерицы сошьют новый наряд – мода в Эбендорфе уже десять раз переменится, а ты, приехав, так и останешься провинциалкой. Римми вспомнила, с каким вожделением смотрели знатные горожанки Рате-Скуоля на её «столичный» наряд на приёме у мэра, подмечая особенности кроя и новые веяния в моде.

А тут – вот! Не иллюзии, которыми она потчевала аристократическое общество Рате-Скуоля, авидеохроники. То есть действительные события, запечатлённые на их умную технику. И происходившие не два-три месяца назад, а творящиеся здесь и сейчас. Вреальном времени– и такое понятие с трудом, но улеглось в понимании Римми.

– Рим, да выключи ты эту «желтуху», а? Блин, ну нельзя же смотреть все эти тонны шлака подряд! Ты как папаня мой – тоже на этой игле вечно сидит…

Планшет в очередной раз улетел в угол – отобранный Кэлом, и Римми сначала вызверилась, а потом пришла в себя. Поняла вдруг, что «переела» информации, непрестанно себя накручивая.

– Келлинн прав, – прокаркал старик вейст. – Вы уж меня простите, госпожа Аримантис, но вы действительно человек неподготовленный… Идеальная целевая аудитория для этого мусорного продукта. Яркие баннеры, кликбейтные заголовки, громкие заявления. Клюёте на всё. Отно́ситесь к этому, как к безусловной истине. Верите. А зря. Зрелищно, захватывающе, а по сути – пшик. Никаких важных новостей – а главное, правдивых! – вы в этом доме и так не пропустите, уж поверьте.

– Потому что обитатели этого дома их и создают, – тихо буркнул Кэл. – Равно как и сопутствующие проблемы.

– А тебе, смотрю, некомфортно в нашей компании? – бесшумно зашёл в гостиную нейр Мортестиг. – Недостаточно тёплая? Предпочитаешь кого-то погорячее? Или на диване спать неудобно? Так перебирайся наверх, потеснимся.

– Папа́ храпит, не советую, – вставила своё слово Римми.

– Боги, Аримантис вей Дьечи, ну неужели я бы обидел господина Норрана таким вопиющим негостеприимством и подселил к нему демона-коновала?

– А куда ещё «наверх»? – не поняла Римми. – В третьей спальне сейчас полковник с Лурцей… Или вы… Вы… Вы нормальный вообще?!..

– Ты, нахрен, дебил, что ли?! – одновременно с ней заорал Кэл.

– Ну, клин клином, как у вас говорят, – невозмутимо пожал плечами Александр. – А ты заодно приглушил бы свою нездоровую привязанность к иной расе новыми острыми ощущениями. Боги, ну что вы оба так вскинулись? И ладно бы только Аримантис. Но мне казалось, что в твоём-то мире со свободными нравами, Келлинн, уже никого не удивить ни количеством, ни составом, если всё по взаимному согласию и к всеобщему удовольствию… Твоё непреходящее желание хорошенько мне врезать тоже ведь по-разному можно интерпретировать… Но нет так нет. И пошутить нельзя. Но если что – я не против.

– Сам ты п…. ! Шутник, б…

Значение слова, которым Кэл сквозь зубы наградил патрона, Римми не поняла. Кажется, что-то очень оскорбительное и неприличное. Но кулаки разжал, а то, казалось, драки было не миновать.

– Ну, а теперь, когда все взбодрились, вернёмся к вопросам размещения. К сожалению, в действительности я попрошу всех немедленно съехать из этого особняка. Делить с вами кров мне доставляет несказанное удовольствие – особенно делить постель с вами, Аримантис вей Дьечи, – подмигнул нейр, – но ради вашей безопасности вам лучше держаться от меня подальше. Увы, народная любовь так скоротечна…

Нейр Мортестиг был прав, когда говорил, что стоит пересидеть несколько дней, и газетчики забудут и о чудовище Римми, и о звезде Интеграции Кэле, как только появится новыйинфоповод. Однако что под прицел видеокамер так неосторожно угодит сам Александр, она не ожидала.

– …до окончания расследования я – «нежелательное лицо» в Северной Фларингии. Впрочем, для властей собственной страны я им являюсь с рождения, мне ли привыкать. Уже получил официальную ноту протеста. До высылки и закрытия консульства не дошло лишь по той причине, что я и так нахожусь на родной стороне, а закрывать что-либо в Отцене сейчас и вовсе бессмысленно…

– Ещё же ничего не доказано! – вскинулась Римми.

– Ох, ну давайте я сейчас выйду к журналистам и официально заявлю: «Это не я». Так вы видите решение этой проблемы, Аримантис вей Дьечи? Все тут же мне поверят, извинятся и пригласят обратно.

– Любые оправдания сейчас только усугубят ситуацию, – кивнул Вейстлен.

Со стариком у Римми почти не было общих тем для разговоров: слишком велика разница в возрасте, в положении, в воспитании. На доброго дедушку он и в Рэтскволле не походил, а сейчас, облечённый властью, с изменившимся взглядом, и вовсе слегка пугал. Всё же чужак – он и есть чужак. А умный, опытный и расчётливый чужак – это ещё страшнее. Кэла Римми за чужака не считала – маг же. Вейстлен в разговоре почти не участвовал, лишь изредка вставлял фразу-другую.

– То, что природа этого энергетического выплеска была магической, уже подтверждено. Я уже говорил вам, Римми, если помните: как посол я несу ответственность за любое применение магии на территории Северной Фларингии. Так что не имеет значения, чьих рук – или лап – это дело. Спросят всё равно с меня. Высший магический совет, конечно, проведёт своё расследование и попытается установить исполнителя по остаточным эманациям… Но не сумеет. Чтобы выдать хоть какой-то результат, укажут на троих действующих высших магов. Одному из них сто четыре года и он самостоятельно ложку до рта донести не может. Второму осточертела столица, и он второй год живёт дикарём среди альзари. А по мощности воздействия на Отцен под подозрением остаётся лишь один – ваш покорный слуга. Который к тому же хранитель артефакта с истинной драконьей мощью… Об этом тоже вскоре станет известно, как только мой папенька поднимет вой, что нелюбимый ублюдок стащил Драккхарт из-под самого его носа…

– Вы выкрали Драконье Сердце?!.. – ахнула Римми.

– Иначе император, не задумываясь, обменял бы его на возможность сохранить трон. Да, кстати, Орша. Советую вам убедительно попросить Альянс повременить с переворотом в империи, – будничным тоном продолжил Александр. – Не менее половины нейров-заговорщиков умрёт от вируса N29-Сартта уже через несколько часов, если пойдут на это. Новые смерти спровоцируют хаос уже в нашем мире, а это лишь на руку нашему противнику… Ведь если у нас с вами и есть что-то общее, то только они. Кстати… Альянс-то в курсе, с кем вскоре им предстоит иметь дело? Вы им уже доложили? Я папеньку не стал расстраивать раньше времени, хотя как поступит он – мне уже очевидно. Так что там ваши?

Рот старика скривился в непонятной усмешке, и он уклончиво махнул рукой, ничего не ответив.

– Понятно. Значит, о сопротивлении речи не идёт. Будут договариваться с внезапно появившейся на политической арене новой силой, надеясь тем самым получить преимущество перед заклятыми друзьями из остального триумвирата. Поделюсь с вами откровением, мой верный не-друг: в этом союзе нет смысла. И Альянс, и Био-30, и Уния – лишь видимость противоборствующих сил. Все они созданы и до сих пор управляются одним человеком. Ах да, не-человеком… Знаете, так хозяин стаи регулярно стравливает собак, чтобы выпустили пар. И не рычали на самого хозяина. Я очень хорошо помню самый первый наш разговор, господин Вейстлен. О том, как вы поступите, получив приказ. Невзирая на ваше собственное понимание истины. Поэтому, пока идёт передел власти, а собаки грызутся за косточку, я настаиваю, чтобы вы все покинули мой дом. Чтобы случайно и вас плетью не огрело. Да, Келлинн, Римми, вы тоже.

Александр говорил так спокойно, почти весело, что почти убедил своей беззаботностью. Вейстлен нахмурился, пристально впившись в нейра своим странным расфокусированным правым глазом. Было непонятно, куда он им постоянно смотрит – и смотрит ли вообще в обычном понимании этого слова. Римми, может, рассудительностью и дальновидностью не отличалась, как эти двое, а была хороша лишь там, где думать особо не надо – только действовать, но что-то всё-таки уловила. И даже вдруг не задело то, что он их – её! – прогоняет. Несмотря на такие нежные, такие понятные, без всяких игр и фальши поцелуи накануне…

– А вы… Вы, значит, больше не подчинитесь тому, что прикажет император? – тихо спросила она.

– Аримантис вей Дьечи, – привычно улыбнулся Александр. – Я родился вне закона и прекрасно прожил в этом статусе тридцать пять лет. Неужели вы думаете, что он остановит меня сейчас?

– Но… как же ваша клятва верности?!

– Ну, видимо, придётся наконец оборвать эту пуповину. Глупо в таком возрасте до сих пор надеяться на одобрение отца, согласитесь? Нет, мои дорогие демоны, всё-таки ваша наука психология – потрясающая вещь… И, да, отвечая на твой предыдущий вопрос, Римми: к несчастью – моему, скорее всего – с тем, что произойдёт с нашими мирами вскоре, я заранее не согласен. Пусть господа драконы пока так и не удосужились заявить, чего хотят, но я уже знаю, что мир под их началом мне не понравится.

В гостиной повисла тишина. Папа́ здесь не было, он безвылазно торчал в лаборатории патрона, перетащив к нему и собственные приборы из особняка напротив. Лурца хлопотала на кухне, громко переругиваясь с последовавшим за нейром иномирнымшефомАнтуаном, адептом здорового питания. Полковник всё всматривался непонятно куда. Кэл хмурился и молчал. Римми не выдержала первая.

– Никуда я отсюда не пойду! – безапелляционно заявила она, падая в кресло и крепко вцепившись в подлокотники, как если бы нейр вдруг вознамерился силой отодрать её от мягкой мебели. – Я на вас работаю, если вы вдруг забыли! Так что будьте так любезны и впредь обеспечивать мне работу, питание, проживание и защиту, как мой патрон по контракту!

– Римми… – тихо начал Александр.

– Знаете, нерре, – вдруг проскрипел полковник. – Полгода назад я поддержал вас, потому что мне нечего было терять. А сейчас поддержу, потому что теперь есть за что бороться. Альянс и пятого посла назначит. Моложе и покладистее. А я останусь там, где моя женщина чувствует себя как дома.

Римми первая стрельнула глазами в сторону Кэла и тут же отвела взгляд. Он единственный стоял в проходе, прислонившись к косяку двери и хмуро сложив руки на груди. Потом перевела взгляд на Александра, вопросительно приподнявшего бровь и как бы вопрошающего Кэла, что он до сих пор тут делает.

– Ой, да пошёл ты, – буркнул Кэл. – Диван так диван. Сойдет.

На втором этаже, в спальне, которую Римми уже открыто делила с нейром, вдруг отчаянно затрезвониларация– этот аппарат, похожий на смартфон, но без экрана, ей выдал офицер Альянса Джоэль, её непосредственный руководитель по расчистке Абендира от радиации. Как давно это было… Нет, недавно. Последний раз она выходила на зачистку пять дней назад. И была абсолютно счастлива, что применяет свой магический талант в действительно важном деле. А после той ночи с мерзким дракком, выманившим её через сны в гиблое место, всё пошло наперекосяк. Она уже успела забыть о новой работе…

Одновременно с этим запиликал гаджет полковника – с крохотным экраном, которым даже нельзя управлять пальцами, но с множествомкнопок. А у Александра на несколько секунд помутнел взгляд, как будто в эти мгновения разумом он был где-то далеко.

– Прорыв, – коротко сообщил Вейстлен, мгновенно считав сообщение с чёрно-белого экрана. – Атака на южную часть Эбендорфа. Из… Абендира.

– А я всё ждал, что же предпримет господин Рой… – пробормотал нейр Мортестиг, смотря перед собой всё тем же мутным взглядом.

Но синие глаза Александра вдруг резко прояснились, и в них вспыхнул совершенно неуместный азарт. А ещё он резко рубанул воздух ребром ладони, открывая портал.

– Значит, обеспечивать вам работу как ваш патрон? – весело подмигнул он. – О, моя дорогая Аримантис, боевой маг первой категории… Вам это точно придётся по нраву! Готовы?..

Он вскочил с кресла, приглашающе протянув руку. В проёме портала происходило что-то страшное. Бесформенные белокожие твари, лишь отдалённо напоминавшие людей, стеной надвигались на оцепление, охранявшее разрыв. Боевые офицеры Альянса и биозы в своих неудобных хламидах вскидывали свои ружья и… стреляли в своих же. Бросали оружие и хватались за головы, падая на колени. Их душераздирающие вопли доносились даже сквозь зеркало портала.

И Римми, не задумываясь ни на секунду, схватила одной рукой патрона, уже разжигая на второй излюбленный бликсем.

Кирен

Моросил острый и мелкий дождь, подгоняемый злым ветром, неширокие поля модной шляпки не защищали лицо, и вскоре по щекам потекли тонкие струйки. Кири машинально слизнула каплю с верхней губы, и та оказалась солёной. Это от радости. Ожидание наполняло одновременно и горечью расставания, и пронзительно острым счастьем в предвкушении предстоящей встречи. Ведь он же выйдет из этих ворот. Он вошёл в них сорок минут назад, но скоро выйдет. Обязательно должен выйти. Во дворце запрещено пользоваться порталами, так что он непременно выйдет оттуда же, куда зашёл.

Кирен стояла, вплотную прижавшись к стене, окружавшей императорский дворец, и не сводила глаз с центральных ворот.

Лишь когда в трёх метрах от них вспыхнул голубой овал портала, а из него появился нейр Мортестиг, Кирен на несколько секунд отвлеклась и обнаружила, что накидка сверху вымокла насквозь, а шляпку теперь только на выброс. А ведь Тамила Бэртель подарила ей красивый зонт – прозрачный, как магический купол, и с кнопкой. Нажал – открылся. Ещё раз – сложился. Не взяла. Забыла. Купол, точно… Нейр Мортестиг стоял к ней спиной, на него наседали люди с мягкими незажжёнными факелами, тыча их магу чуть ли не в лицо. Нейр, чуть заведя руку за спину, раздражённо щёлкнул пальцами, и Кирен вдруг вспомнила заклинание защитного купола, которое разучивала на той неделе.

Не по щелчку, конечно, а тщательно проговорив заклинание вслух, Кири наконец смогла отгородиться от дождя. Нейр Мортестиг что-то ответил, а после резко развернулся, бросил на Кири случайный взгляд и исчез в тех же воротах, куда сорок минут назад зашёл господин Рой.

Толпа газетчиков-иномирцев – а их легко распознать по одежде и жадным взглядам – разочарованно выдохнула. Некоторые скользнули оценивающим взглядом и по самой Кирен, но робкая незнакомая девушка интереса не вызвала, и вскоре те разбрелись по Дворцовой площади в ожидании новых событий.

Вот прав был Келлинн. Если Кирен поначалу обижалась, что брат съехал из университетского кампуса, оставив её одну, то сейчас поняла и оценила его слова. «Кири, малышка, мне вот нахрен не надо, чтобы ещё и тебя этим зацепило, – поспешно объяснял он. – Михель же мне голову открутит, если и тебя журналюги в оборот возьмут. А он узнает: хрен ли, Рэтскволл маленький… Ну, Рате-Скуоль, да».

Популярности Келлинна Кирен радовалась, хоть и не до конца понимала истинной подоплёки этого повального интереса к её брату. Но, будучи воспитана в патриархальных традициях, совершенно не стремилась эту популярность разделить. Келлинн прав. Женщины семьи Бэртель не должны отвлекать на себя внимание, «внешний» мир – это удел, привилегия, обязанность мужчин. Она же не какая-нибудь Аримантис, чтобы неосторожным словом обратить против себя весь мир и опозорить семью! Да эта вей Дьечи до конца жизни должна благодарить своего патрона, что тот сумел вовремя спрятать её от лишних глаз и оградить от дальнейшего позора.

А ещё Кири вдруг осознала, до чего глупыми и детскими были её якобы «романтические» чувства к брату. И, хоть они и прояснили всё меж собой, но Кирен заново начала стыдиться своего недавнего поведения. Вела себя как дурочка, воображая, что влюблена, тогда как настоящих чувств ещё не знала. Зато теперь жизнь наконец наполнилась смыслом: подлинной, истинной любовью.

О том, кем в действительности являлся господин Рой, Кирен отказывалась думать наотрез. Наверняка это какая-то ошибка. Он не может быть кем-то из этих… Из тиранов, ненависть к которым культивировалась в её семье поколениями. А… даже если и так? Всё так стремительно менялось. Может, это ей, наоборот, врали? Ибо история вещь такая: никогда не знаешь, где правда, а где ложь. А ещё Кирен слепо верила в силу истинных артефактов. И если господин Рой заявил, что Тойтс – его, а брошь не возразила… Значит, сама судьба назначила Кири всего лишь хранителем. Чтобы, когда придёт время, встретить его.

Ведь все эти сомнения – тираны, деспоты, воплощённое зло – напрочь сметала его улыбка.Таулыбка.

Занятия в университете возобновились, но многие студенты прогуливали их уже открыто, вот и Кири внезапно оказалась в числе бунтарей. Магия и учёба никогда её не увлекала. Ну, не женское это дело. Когда есть другие дела, гораздо важнее.

Она чуть не вскрикнула, когда её ожидание было вознаграждено: из ворот тяжёлым чеканным шагом вышел господин Рой, поднимая воротник и прячась за ним. Встрепенувшихся было газетчиков он осадил одним повелительным жестом. Кирен бросилась ему наперерез, преданно ловя взгляд, но господин Рой даже не замедлил шаг.

– Уходи, – процедил он, не повернув головы. – Я уже сделал для тебя всё, что мог. Хайтвер теперь не посмеет тебя тронуть. Тойтс я тебе не верну.

– Я и не… Господин Рой… Я лишь хотела… Позвольте… – пролепетала Кирен.

– Проваливай, – грубо рявкнул он. – Прочь. Пошла вон!

Прямого приказа Кирен не посмела ослушаться и застыла на месте. А господин Рой, так ни разу не взглянув на неё, уже распахнул дверь высокого внедорожника, уселся за руль и рванул по неровной брусчатке, распугивая зевак.

Кири смотрела ему вслед. Ни эти поджатые губы, ни жестокие слова, ни нарочито грубая интонация не могли её обмануть. Конечно… Боги, как же он милосерден и дальновиден! Разумеется, он не мог сказать ничего другого под прицелом видеокамер! Он просто заботится о ней, как и Келлинн, чтобы и Кирен не стала жертвой пристального интереса газетчиков. Защищает!

И обрадованная и исполненная чувства благодарности Кирен, несмотря на запрет, устремилась вслед за чёрным мобилем. Если бы не пронизывающий ветер, она бы, наверное, смогла ощутить наведённый лёгкий холодок в затылке. Но Кирен смотрела только вперёд и не могла видеть, как пристально смотрел на девушку нейр Мортестиг, вышедший из дворцовых ворот практически сразу же после господина Роя. Как прежде она не видела задумчивый взгляд, которым нейр наградил своего коллегу – посла Северной Фларингии от Био-30.

Слава богам, Кири знала, куда идти. Или боги сами вели её? Или вела та звонкая нить, что окончательно связала Кири с господином её сердца? Ведь все эти короткие предыдущие встречи были неслучайны, теперь Кири знала это наверняка. Это судьба. Это подарок свыше. Но даже истинные чувства – и даже взаимные, как у них с господином Роем – это не всегда только беззаботное счастье. Они могут и будут ранить обоих, ведь столько обстоятельств играет против них… Весь мир. Оба мира. И то, что господин Рой не желает их признавать и гонит от себя Кири, грубит ей – что сегодня, что позавчера сразу после того, как улыбнулся ей – это ничего. Это испытание. Так он проявляет свою любовь к ней. Оберегает. Да, будет сложно. Но Кири не отступится и докажет – она достойна этого подарка небес.

Дождя и холодного ветра она больше не чувствовала, хотя слабенький купол над ней уже растворился. Можно было взять извозчика, но Кирен это показалось неправильным. Нет, только пешком, след в след, и пусть каждый шаг будет доказательством её любви на пути к счастью.

Не все иномирные махины работали на электричестве: мобиль господина Роя пах горючим каменным маслом и оставлял радужные разводы в лужах. По ним Кири и пошла, не обращая внимания на промокшую одежду и ботиночки, – словно по сказочной дорожке из хлебных крошек.

Усталости она не чувствовала, хотя шла уже час, а, может, и все два. Какой Эбендорф всё же огромный… Но не больше Абендира, чьи зеркальные башни сверкали на солнце, выглядывая из рваных дыр в свинцовом небе на горизонте. По эту сторону разлома солнце давно и надёжно спряталось за тучами до весны, а там до сих пор было лето. И где-то посередине миров был он. Обязательно должен быть.

Кирен знала, что границу тщательно охраняют, а после скандала с их студенческой вечеринкой оцепление усилили вдвое. В просвете между домами она наконец увидела знакомые белые палатки-полусферы. Сердце радостно застучало – господин Рой в какой-то из них. Ведь он такой ответственный, он руководит очисткой опасной зоны, у него в подчинении сотни людей. И пусть граница слияния протянулась уже на сотни метров, но она обойдёт каждый пост, каждуюмобильнуюлабораторию в поисках… Нет, нет, она не будет мешать! Просто постоит невдалеке, ведь даже просто видеть его – уже счастье.

Внезапно кто-то закричал. Люди на границе резко засуетились, забегали. Раздались первые выстрелы, но Кири они не напугали, она лихорадочно выискивала глазами фигуру в чёрном… и не находила. Тем временем военные – и наши, исиловикиАльянса – начали вести себя странно. Стрелять не по невидимой пока Кирен цели, а по своим же. Кто-то пронзительно и безысходно завыл. Кто-то рухнул на колени, бросая оружие и хватаясь за голову, будто его атаковала стая ос.

А со стороны Абендира молча и неумолимо надвигалась стена невиданных существ. Бледных, отдалённо напоминающих людей, но явно ими не являющихся. В лохмотьях, а то и вовсе нагишом. Их белая кожа будто никогда не знала солнечных живительных лучей, хотя яркий свет с той стороны заливал и этот мир, и выглядела плотной, как непробиваемые шкуры северных русалок – неуклюжих и клыкастых. У этих хвостов не было, но были лишние конечности. Или, наоборот, чего-то недоставало. На их белых… мордах? Лицах?.. будто застыли маски, они неотрывно смотрели на мечущихся людей огромными чёрными неподвижными глазами. Живым чёрно-золотым ковром впереди них бежали дракки – необычайно крупные, с оскаленными мордами, метко плюясь зелёным пламенем во всё, что только могло гореть.

«Он здесь. Он тебя ждёт. Иди сюда», – вдруг явственно прозвучало в голове Кирен. И девушка поняла – так может звучать только истинная, не подлежащая ни малейшему сомнению Правда.

И она пошла навстречу гостям из мёртвого города.