Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Соавторы: Руслана Рэм,Анна Ледова,Данил Коган,Николай Иванников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 286 страниц)

Глава 25
Агенты Хмари

В моей голове продолжали шептать призрачные голоса все время, пока я одевался и снаряжался. Их бормотание ушло на грань слышимости. Стало едва различимым. Потеряло смысл. Так «шумит прибой» в раковине, если приложить ее к уху.

Заскочив в нашу свежую оружейку, застал там домочадцев, готовящихся к будущему событию. Кроме Ломова и меня, все остальные оставались в особняке. Однако снарядить «противохмарную» сбрую и вооружиться мы обязали каждого. Я дополнил свой комплект снаряжения до готовности, напомнил своим чтобы закрыли окна металлическими ставнями, и побежал наружу. На ходу открыл комм, определяясь с точкой сбора для сегодняшнего прилива. Точка была в районе южных ворот. То есть прилив в этот раз шел на форт в лобовую атаку.

Ломов ждал меня снаружи. Двухметровая фигура в силовом доспехе, с пристегнутым к нему «Ковырялом» и купленным вчера дробовиком смотрелась внушительно. На спине пристегнут приличных размеров оранжевый металлический ранец с зеленой полосой. Я двинулся на выход. Ломов за мной. При движении доспех издавал грохот и лязг, пневматика вносила в эту какофонию мягкие чавкающие звуки. За Ломовым, идущим вслед за мной вдоль садовой дорожки, в мягкой почве оставались глубокие следы, как от мифического чудовища.

Я ускорился, едва мы вышли на улицу, периодически поглядывая на небо. Но пока что летунов не было. Я влился в жиденький поток ограненных и слуг семей, направляющихся к выходу из квартала. Все были довольно прилично вооружены. У всех на лицах сосредоточенное выражение. Будни фронтира.

На выходе из квартала заворчала моя интуиция. Призрачный шепот раздавался со всех сторон. Но сильнее всего он проявлялся с двух направлений. Голоса Хмари с одной стороны доносились примерно от пункта моего конечного назначения. А со второй… Со второй вели меня куда-то в сторону Качалки. И тянуло меня именно в ту сторону. Я привык доверять своей интуиции. Она меня почти никогда не подводила. Недолго думая, я рванул туда бегом.

Мой бег, пересекающий основной поток защитников форта почти под прямым углом, никто остановить не пытался. Один полицейский из встреченного наряда, даже поднял в сторону закованного в силовую броню Ломова сжатую в кулак руку с оттопыренным вверх большим пальцем. И прокричал: «Лом снова в деле! Удачи!». Ого. Ломова узнают по очертаниям брони! Хотя, скорее всего, по индивидуальному знаку на наплечниках. Там, под стертыми знаками подразделения, красовался череп, пробитый широким как лопата мечом. Хотя чему тут удивляться. Форт – большая деревня. Тут чистильщиков тридцать человек, боевиков и пилотов. И служащих полиции не больше сотни. Я уже почти всех городовых в лицо запомнил. И примерно треть из запомненных знал по именам.

Минут за пятнадцать бега мы уже почти достигли Качалки и я, вертя головой, перешел на быстрый шаг. Мерзкий липкий шепоток шел отсюда. Его источник был совсем рядом. И проявилась еще одна странность. Стоило остановиться и сосредоточиться, как шепот начинал накатывать с трех сторон. Два точки с юга – в стороне ворот. Два направления атаки? Еще одна явственно ощущалась рядом со мной. И последняя довольно далеко на севере. Где-то в районе вокзала. Что было очень странно! С севера Хмарь не атаковала с момента возведения стены! Она всегда действовала эффективно и достаточно прямолинейно. Два направления атаки с юга тоже не вписывались в эту схему. Да и всплеск внутри форта? Считается невозможным.

Ладно. Посмотрим.

Я, ведомый усиливающимся бормотанием, свернул в неприметный переулок. Ломов громыхал вслед за мной.

– И что здесь делает доблестный Олег Строгов? Точка сбора в другом месте! Показать?

Корнелий, зерг его раздери, Фондорн. Откуда он вообще здесь взялся? Не в смысле, откуда он пришел. После произнесенного спича, он спрыгнул с ближайшей крыши на балкон на уровне второго этажа, а после – с балкона в наш переулок. Как он меня нашел во всей этой суете? Не ждал же перед резиденцией, пока я выйду? Да и слежки я не чувствовал. И не заметил. Очень странно! Ладно. Нашел и нашел. Молодец.

– Мы не в допросном кабинете, чтобы вы могли свободно задавать мне вопросы! Коротко. Здесь готовится какая-то пакость, связанная с Хмарью. Я пытаюсь разобраться. На южных воротах защитников и без меня хватает. А здесь только мы. Прошу не мешать и не лезть под руку.

На удивление Фондорн не стал больше ничего допытываться или качать права. Только протянул руку в сторону окончания переулка и сказал:

– Не одни. Там служащий полиции. Вы же туда направлялись? Я присоединюсь.

Тут уже я не стал спорить. Хочет – пусть присоединяется. Большой мальчик уже. Только окинул взглядом его экипировку и остался недоволен увиденным. Он сменил щегольский костюм на удобный служебный комбинезон. На поясе крупнокалиберный револьвер и что-то вроде сабли с двуручной рукоятью за спиной. Колец и амулетов добавилось. Внутри города – нормально. А вот в поле… Впрочем, мы же внутри города. Так?

Мы дошли до конца переулка где и столкнулись с полицейским в костюме ОЗК (общевойсковой защитный комплект). Он стоял перед перед калиткой, врезанной в перекрывающую переулок решетку. В отличие от встреченных нами ранее коллег, чьи респираторные маски все еще болтались под подбородком, этот маску уже нацепил. Вооружен дробовиком, висящим поперек груди. Он шагнул нам навстречу, приподняв резиновый край и глухо пробубнил:

– Нельзя сюда. Закрытая территория! Идет спецоперация. Поворачивайте оглобли, граждане.

– Спецоперация? Хмм. Бирюза, – Корнелий требовательно уставился на полицейского, повернувшись к нему левым боком. Правая рука легла на рукоять револьвера. Ого!

– Хренуза! У…вайте отсюда, кому сказано! – Дробовик начал доворачиваться в нашем направлении.

Я инстинктивно шарахнулся к стене. Дробовик в этом узком переулке становился оружием ультимативным. Фондорн тоже отпрыгнул в другом направлении и уже достал револьвер. Но мы оба не успели. Между нами вперед метнулся Ломов, перекрывая громадой доспеха самого полицейского и линию обстрела. Покореженный дробовик загремел по мостовой. Ломов обхватил стальными пальцами шею полицая и вздернул его на вытянутую руку над землей, так, что тот едва касался камней носками сапог.

– Бирюза – сегодняшний пароль для патрульных групп. И ты явно не знаешь отзыва, – прогудел Юрий через динамики шлема. Затем пальцем правой перчатки сковырнул с лжеполицейского маску, оставив на щеке алый след-царапину. – И лицо мне твое не знакомо! Ты кто, млять, такой?

В этот момент интуиция буквально завыла сиреной. Призрачный шёпот Хмари возвысил тон до гнусавого хора. Я заорал в рацию.

– Некогда, Юра! Ломай калитку!

Ломов не задумываясь шибанул всем лжеполицейским по ближайшей стене и отбросил бесчувственное тело в сторону. Фондорн рванул к упавшему, на ходу доставая из подсумка пластиковые стяжки. Быстро соображает. И инстинкты правильные. Для следака.

Ломов же всем телом врезался в решетку, снося ее к зерговой мамке, вместе с частью стен переулка. Я бросился вслед за ним, через облачко кирпичной пыли, в открывшийся внутренний двор. Но мы уже опоздали! Что-то, не знаю что, уже началось.

Мы с Ломовым оказались в своеобразном дворе-колодце, образованным шестью задними стенами четырех-пятиэтажных зданий. Сам двор был занят еще одним трехэтажным строением. Я уже знал, что так выглядит местный детский сад – заведение, где достаточно обеспеченные родители из граждан оставляли детей, на время работы. В нем, как в наиболее защищенном месте, также, наверняка было убежище, куда собрались немощные жители соседних дворов.

В окнах третьего этажа засверкали вспышки выстрелов. Я немедленно проделал комбинацию «Образ-Плащ». Образ, образ, образ, образ! Грань ушла в перезагрузку. В этот момент я уже достиг стены здания. Зерг! Все окна первого этажа закрыты металлическими ставнями.

ЛОМОВ В СИЛОВОЙ БРОНЕ

От брони Ломова, искря, отскакивают пули. В ответ он поднимает свой дробовик-безоткатку и первым же выстрелом сносит одно окно, часть окружающих его стен и затыкает одного из стрелков. Еще парочке я закидываю в открытое окно оборонительную осколочную гранату.

Пока оставшиеся палят по оставленным мной образам, Фондорн активирует две грани, и стремительно пересекает простреливаемое пространство. Не менее стремительно взбегает по стене и запрыгивает в одно из окон, где притаились стрелки.

Вот дятел! Их там не меньше пятнадцати человек было на этаже! Заминусовали мы троих-четверых. И нам надо ВНИЗ!!! Все это проносится в голове за мгновение. Кричу в микрофон:

– Лом! Не стоять! Ломай дверь!

Ломов тут же срывается с места и бешеным носорогом вламывается во входную дверь, в дожде кирпичных осколков, скрывается внутри. А из ощерившегося битым кирпичом проема навстречу мне выплескивается серо-желтоватая, похожая на гной субстанция.

Хмарь! Внутри здания! Что тут творится, а? В наушнике нарастает треск помех, и я отключаю мобильную рацию. В таких условиях она работать не будет.

Пока я вбегаю в пролом, прилаживая на место собственный противогаз, впереди слышу несколько выстрелов, звон от попаданий и забористую матерщину. Однако успеваю я только к финалу. Ломов в несколько движений просто размазал человек пять, бывших в холле, по окружающему интерьеру. Теперь со стен свисают не только цветные флажки на веревочках и картинки героев детских мультфильмов, но и жутковатая смесь внутренностей и костей. Веселого канареечного цвета стены заляпаны брызгами и потеками крови. Чудовищно эффективная штука – силовой доспех. А если он на физике…

Хмарь, подобно дыму, валит из подвальной лестницы. Она уже заполнила помещение-прихожую и поднялась почти до пояса. Жестом показываю Юрию на лестницу, и добавляю «Призрачным шепотом»:

– Вниз! Лом, идешь первым! Ты таран и щит! – Ику мысленно отправляю приказ навестить Корнелия и помочь ему, как сможет. Прихватив у меня пару осколочных гранат, мартых одним прыжком оказывается на перилах лестницы и исчезает из вида.

Ломов пересекает холл и оказывается на лестнице. Грохот, треск. Еще одна дверь возможностей открылась. Хехе.

Бегу вслед за ним. Перед тем как Хмарь скрывает меня с головой, слышу эхо взрыва, донесшееся с третьего этажа. Ик развлекается. Молодец!

Стекла моей маски мерцают турмалиновыми отблесками. Я вижу сейчас четко очерченные разноцветные силуэты людей и зеленые контуры мебели, в сюрреалистичном антураже клубящегося дыма. Сильных ограненных нет. Уже плюс.

Хмарь поступает сюда из вентиляционных отверстий. Просачивается через вторую металлическую дверь. Вся комната полна ей.

Ломов, действуя как танк прорыва, проламывает баррикаду перед очередной дверью и пару голов, попавшихся по дороге вооруженных людей. Остальные бросаются по комнате в рассыпную. А много их тут! Пора и мне поработать!

Пока все отвлечены на Ломова, с парой клинков в руках убиваю четверых. В меня тоже начинают стрелять. Я даже «смещение» не активирую, тут у всех, похоже, маски как у меня. Бесполезно. Просто ввинчиваюсь в самую большую группу врагов, на ходу отвешиваю точные удары каждому. Одного обычно хватает.

Ломов не старается бегать за разбежавшимся противником. Он достает пачку стальных пластин с пояса и короткими движениями усиленных пневматикой пальцев мечет пластины по врагов. Хватает обычно одного попадания. Ну да, дробовик и его «Ковыряло» здесь почти бесполезны.

Все. Враги закончились! Жестом показываю на следующую дверь. Призрачным шепотом прошу:

– Осторожнее! Там основное помещение убежища. Людей должно быть много! Он кивает, берется обеими руками за тяжелую дверь. Металл скрипит, сминаясь под пальцами силовых перчаток.

Ломов делает рывок на себя. Дверь выгибается. По побелке вокруг косяка разбегаются трещины.

Еще один рывок! Воют сервомоторы, гудит пневматика. Дверь подается вперед.

Еще! Треск осыпающейся штукатурки и бетона. Ломов отшвыривает дверь в сторону копошащихся на полу недобитых противников.

А из-за двери на него немедленно налетает хмарник. Мерзкая, постоянно меняющая форму тварь пытается проникнуть под силовые доспехи. Обволакивает голову и плечи моего спутника. На броне тускло светятся какие-то символы, но видно что руны давно не обновляли, и они постепенно теряют силу.

Ломов пятится назад, отстегивая свое «Ковыряло». Видно, что он слегка дезориентирован. Да и как он своей рельсой собрался по прилипшему к корпусу хмарнику бить?

В один прыжок оказываюсь возле него, бью тварь Буревестником. Эффект – превосходный. Хмарник лопается, разбрасывая зеленые сопли. Буревестник, выпивший тварь за один глоток, вздрагивает так сильно, что почти вырывается у меня из рук. Ему не нравится содержимое. Потерпит! Я не останавливаюсь.

Двумя быстрыми перекатами «вхожу» в соседнее помещение. И сразу сдаю в сторону, освобождая Ломову путь вперед.

Зерга вам всем в глотку! Внутри творится какой-то кошмар. Длинное неширокое помещение убежища, с лавками по краям заполнено лежащими как попало людьми. Ближе к центру, метрах в сорока от меня, на полу вычерчена огромная кривая, ни на что не похожая схема, из которой столбом вверх валит Хмарь. Мерзкий туман здесь стелется под потолком, просачивается в вентиляцию. Как будто кто-то или что-то не дает ему опуститься и заполнить все пространство.

Возле пентаграммы несколько уродов деловито подтаскивают людей к схеме. Перерезают им артерии. И бросают на край схемы. Та всасывает в себя кровь, на давая ей растекаться как попало. Навскидку, по краям уродливого рисунка уже лежит не менее двадцати человек.

Большинство людей в помещении без сознания. Половина – дети возрастом от трех до восьми лет.

Но самое «интересное» происходит буквально в шаге от меня. Один из налетчиков, судя по одежде, лежит разрубленный пополам. А двое других пытаются заломить руки за спину моей Оксане! Она основательно избита, но жива и бешено сопротивляется. Однако силы неравны. Что она здесь забыла?.. Все потом!

Одному из «вязальщиков», выходя из кувырка, всаживаю Грейс под подбородок. Второму с разворота перерубаю позвоночник Буревестником. Оксана падает на пол. На ходу кричу ей «Призрачным шепотом»: «Замри на месте, не вздумай шевелиться! Сейчас все закончится!». Слышу сзади:

– Олег? Олег, ты где? – не отвечаю.

Здесь почти отсутствует хмарь, и противники не только слабо вооружены, но и без масок. Так что я являю, пока бегу, несколько граней и срываю собственный респиратор. А то дыхание сбоить начало. Хозяйке на заметку – добавить к тренировкам бег в противогазе на выносливость.

Хрясь! Сношу голову первому уроду.

Вших! Втыкаю дагу в затылок второму.

Я просто в ярости. В холодной и рассудительной. Но бешенство выплескивается из меня порывами ауры.

Из схемы начинает лезть, проявляться в нашем мире какая-то здоровенная страхолюдина, очередная больная помесь ежа, бульдога и ужа. Ее контуры еще колеблются. От воплощения эту зергову срань отделяют мгновения.

Я наконец добираюсь до своей главной цели. Мужика в коричневом балахоне, который, закрыв глаза, медитирует в одном из завитков хмарного рисунка. Его губы шевелятся, произнося то ли заклинание, то ли молитву на незнакомом мне языке.

Буревестник входит ему прямо в сердце, по самую рукоять. Грейс я втыкаю этой твари в череп, ударом сверху. Оставляю клинки в теле.

Разрываю дистанцию, одновременно доставая пистолеты. Не вся свита еще перебита. Хмарь исчезает и расточается всего за несколько секунд. Недооформившееся чудовище пропадает в хтонических глубинах, из которых его пытались извлечь эти нелюди.

Эти несколько секунд наполнены треском пистолетных выстрелов и шумом падающих тел. Потом враги кончаются.

Я оглядываю помещение.

В начале бетонного подземелья Ломов разбрызгивает пену из баллона на лежащие тела, аккуратно переступая через них.

Неподалеку от меня продолжает корчиться убитый мной заклинатель Хмари. Судороги бьют его тело. Хмарь пытается дотянуться и что-то слепить из мертвой оболочки. Но все тщетно. У него отрастает щупальце, шея покрывается чешуей. На голове, прямо на темени, прорастает мутный рыбий третий глаз. Ноги превращаются в подобие когтистых птичьих лап. Наконец, после очередного пароксизма, существо, в котором уже невозможно узнать человека, замирает мертвой кучей не подходящих друг к другу запчастей.

Я вытаскиваю из трупа свои клинки. Получаю привычную ментальную оплеуху от Грейс. Буревестник сплевывает с клинка прямо на труп литров пять отвратительно выглядящей и пахнущей субстанции.

Убирая моих верных помощников в ножны иду обратно.

К Оксане.

Глава 26
Секрет полишинеля

Я еще раз оглядел помещение, в котором находился. Полно неподвижно лежащих людей. В основном, старики и дети. Их отравили каким-то газом. Но вроде бы все живы. Кстати, детских трупов я вокруг сектантской схемы не видел. Должно быть сектанты планировали использовать ребятишек, как корм для призываемых монстров. А крови в малышне маловато для начала ритуала.

Честно говоря, такая практичность сектантов ужасала. Всю эту омерзительную схему придумал весьма извращенный мозг. В этом мире существовали бомбисты – люди готовые, ради убийства государственного чиновника, отправить на тот свет еще и десяток обывателей. Конечно, все это ради общего блага, пользы для общества и построения справедливого мира, в котором террористам не придется больше бросать бомбы. Ведь все будет устроено ПРАВИЛЬНО. Но террористов я понять мог. Не принять их философию, а именно понять. Ради власти. Ради того чтобы все было так, как хочется тебе, можно убить десяток другой людей. Это просто цена. Но здесь? Хмарь враждебна нашей человеческой цивилизации. Помогать ей уничтожить всех? Вычеркнуть нас из мировых уравнений? Ради чего? Пока не знаю. Но это важный вопрос. И его нужно прояснить.

Меня шатало, очень хотелось присесть. Но я шел, ориентируясь на Ломова как на маяк. Потом отдохну. Да и скоро отходняк закончится, и я опять буду в ресурсе. Вот и Оксана. Покрыта желтой пеной. Сидит на бетонном полу, трогательно обняв себя руками и дрожа. В убежище было еще несколько человек в сознании. То ли устойчивость к газу слабых ограненных. То ли их просто притащили сюда после того как усыпили основную массу людей. Все они вяло шевелились. Парочка уже даже включилось. Один – проверял лежащих на голом полу людей, укладывал их поудобнее, почему-то переворачивая на бок. Второй присоединился к первому. Кстати. Я знаю этих ребят! Это Алексис, врач из скорой Пирогова. И его водитель. Кажется Михаил. Их тут точно быть не должно. Значит привели.

Подошел к Оксане. Протянул ей руки. Она взяла меня за ладони. Резко поднявшись прижалась всем телом. Я обнял ее, пачкаясь в алхимической субстанции.

– Это не сон? Это правда ты! Но как ты узнал? Олег. Так не бывает в реальной жизни. Глазам не верю!

– А стоит поверить. Жизнь гораздо разнообразнее наших представлений о ней, – Так меня явно понесло не туда. – Это действительно я. Пришел сюда, потому что меня сюда тянуло… Чутье. Я могу слышать Хмарь. Ну или чувствовать. А вот что ты тут делаешь?

– Я шла на пункт сбора для вспомогательного персонала. Первичная обработка раненых, помощь при отравлении Хмарью, ну и такое вот все… Я на каждом приливе там работаю. Фрол предлагал меня откупить, так можно. Но я не соглашаюсь. Мне важно чувствовать свою полезность. Пусть нулевка, но я тоже могу что-то делать. Ко мне подошли на улице. Полицейский и два гражданских. Полицейский проверил документы. Сказали нужна помощь в убежище. Ну я, естественно, пошла. Вот так.

– Твари. Добирали жертвы на улице, как я и думал. Ладно. Пора выбираться. Сейчас Юра закончит обработку и пойдем.

– Юра это чистильщик в силовухе? Ты здесь с ними? Почему он один? Олег?

– Эй, не так быстро. Не успеваю ответить. Юра в силовом доспехе – мой гвардеец. Из чистильщиков он ушел давно. Мы здесь вчетвером. Твой поклонник Корнелий следил за мной и сейчас где-то на третьем этаже. Ик с ним. Кстати, вот и он.

Ик, вбежавший в открытую дверь, выстрелил в меня образами. Судя по ним Корнелия убили, расчленили и съели. Мелькавшие среди мешанины картинок бананы я не стал никак интерпретировать. Я же не семейный психолог для мартышек, в конце концов.

– Я тебя провожу на первый этаж. Ты как? Сама идти можешь? – Она кивнула. – Похоже у Корнелия проблемы, надо идти, может он жив еще. Здесь тебя оставлять не хочу. – Тут я вспомнил как выглядит первый этаж. – А! Нет! Останься пока здесь. Там еще хуже.

– Нет! Я с тобой!

– Оксан. Останешься с Ломовым. Не обсуждается. У тебя сил почти нет, будешь задерживать. Все я побежал. Вернусь быстро. Соскучится не успеешь!

– Уже соскучилась! Возвращайся скорее! Пожалуйста. Я пойду тогда доктору помогать.

– Юра! Пригляди за Оксаной, пожалуйста

Я пробежал через предбанник. Поднялся в холл первого этажа. Вот мы с Ломовым мясники, действительно. Бегом, следуя за Иком, поднялся до третьего. Тут тоже мясо. В коридоре накидано с десяток трупов. Стены комнат, мимо которых пробегаю, посечены осколками и запятнаны кровью. Ик завел меня в последнюю комнату. Кабинет директора. Корнелий лежал у стены. Довольно жуткие раны частично затянулись. Да уж. Парень принял бой с превосходящим по численности противником. И, похоже, почти кончился.

Я смотрел на него. И во мне боролись Арлекин и Олег. Я стал так называть свои собственные внутренние голоса, хотя, конечно, в обоих случаях это я. С одной стороны дать ему умереть – нормальное решение. Можно даже немного помочь. Его собственные регенерационные способности явно закончились. Магию он потратил. Прижать на минуту сонную артерию. И все. Он представляет для нас опасность. Да еще и на Оксану рот разинул… Так это вообще не при чем. В общем прикончить его было бы рационально. И несложно. Безопасно с точки зрения последствий. Всем эта мысль хороша. И главное – это очень простое решение.

Я наклонился к телу. Достал пузырек очень дорогой лечилки. Если выживет стрясу с него стоимость. Влил немного зелья в каждую рану. Пузырек кончился. Достал второй. Раскрыл ему челюсти и тонкой струйкой влил внутрь.

Через минуту ресницы дрогнули, а пальцы сжали рукоять разряженного револьвера. Нет. Правильные рефлексы у парнишки. Он открыл глаза, а я присел возле него на корточки.

– Привет. Я тут влил в тебя два регенерационных зелья. Если зарплаты следака не хватит рассчитаться, могу предоставить рассрочку.

– Я рассчитаюсь. – голос слабый. Почти шепот.

– Да ерунда. На самом деле считай подарочком на второй день рождения. Еще я полицаев не грабил. Но у меня есть к тебе один вопрос, ответ на который определит твою жизнь и наши с тобой взаимоотношения.

Ик достал из воздуха ржавый кухонный нож и точильный брусок и с жутким скрежетом начал править лезвие. Я швырнул в него куском штукатурки. Отвлекает паразит мелкий. Ик, якобы в панике, юркнул в ближайшую тень.

– И вопрос этот касается Оксаны. Мне все равно, что там твое начальство пытается раскопать обо мне. Надеюсь, они в конце концов захотят поговорить, а не прикончить меня. Но Оксану вмешивать в эти дела не надо. Не надо искать тайны и подвохи. Не надо копать ее прошлое. Ты лично сейчас мне это пообещаешь. И мы пойдем вниз.

– Ты же не думаешь, что меня можно запугать, Строгов? – я покачал головой.

– Не собирался тебя пугать. Я, скорее, полагаюсь на то, что ты человек чести. Хотя признаюсь. С трудом пересилил желание тебя прикончить. Но два зелья есть два зелья. Такую инвестицию глупо сразу зарывать в землю. Так я жду твоего положительного решения.

– Фра Дмитриева не при чем. Конечно она меня заинтересовала. Но обещаю, что не буду ни акцентировать на ней внимание в отчетах. Ни пытаться что-то раскопать лично про нее или ее приемного отца. Клянусь гранями – на секунду возникло слабое свечение. – Очень хочется зарплату сохранить. – Он слабо улыбнулся. – А вот про тебя того же сказать не могу. Ты вообще странный. И ведешь себя совершенно не так как положено вести себя подростку твоего возраста. Тебе – никаких послаблений. Служба. И любопытство, если хочешь.

– Принято. – Я встал и протянул ему руку. – Пошли вниз. А неплохо ты тут накрошил.

Он принял руку и встал опираясь на мое плечо. Поморщился.

– Подставился я по полной программе. Захотелось тебя уделать. Ну и рассчитывал, что вы со здоровяком на помощь придете, конечно. Но вы похоже внизу завязли. А тут оказалось слишком много противников. Не вывез.

– Вывез. Вывез. Правда чуть Силе грани не вручил.

– Вот именно. Это обычно и называется «не вывез». Я кстати слышал два взрыва. Это кто там ловко так гранаты метал?

– Да вот он.

Я ткнул пальцев в Ика, который вылез и тени и сейчас жонглировал тремя гранатами с выдернутыми чеками. Обезьяна с гранатой – картина маслом. Фондорн побледнел и попытался шарахнуться в сторону двери. Но я его придержал и пнул носком ботинка очередной кусок штукатурки в питомца. Тот швырнул одну из гранат в нас и снова растворился в тенях. Я ждал, что граната раствориться вместе с ним. Но она, довольно чувствительно ткнув меня в бок, звеня, покатилась по полу. Я замедлил внезапно подскочивший пульс. Выдохнул и поднял с пола рифленую металлическую тушку. Запал вывернул, гаденыш. Мстительный он у меня. Фондорн вон чуть повторно в обморок не отправился.

ОБЕЗЬЯНА С ГРАНАТОЙ. КАРТИНА МАСЛОМ

– Мой дух-помощник. Маленький, злобный и жутко опасный боевой мартых. Который на сегодня за такие шуточки остался без бананов.

– Хренасе шуточки! Она боевая? Какие бананы духу?

– Да, боевая. Откуда у него учебная? Пойдем уже.

Мы пошаркали к выходу.

– Ты обратил внимание, Олег, что большинство террористов измененные? По крайней мере на этом этаже?

– Нет. Заметить заметил, но значения не придал. А что, это важно?

– Многое объясняет, скажем так.

– Но не мне.

– Это служебная информация. Секрет. Не могу сказать подробнее.

Я отвел Корнелия в подвал. С каждой минутой он выглядел все бодрее. Еще на спуске с лестницы активировал грань регенерации.

При виде бойни в холле и предбаннике убежища он присвистнул. Но ничего такого. Взгляд внимательный, изучающий. Рвотных позывов не наблюдается. Понятно. У парня есть реальный боевой опыт массовых сражений. При виде такой бойни, обычно, даже опытные полицейские могут блевануть. Или хотя бы ужаснуться. Вот как он, просто изучать обстановку, может только человек видевший подобную скотобойню неоднократно.

А вот при заходе в убежище он стал еще бледнее, чем был. И судорожно сглотнул. И опять правильная реакция. Он сейчас представил, что именно мы предотвратили. И что могло бы быть, если бы не. Он же полицейский. Служить и защищать. Кто-то служит начальству и защищает его. А кто-то служит людям. И защищает их. Вот Фондорн, видимо, из таких.

– Что, видел уже такое, эр Корнелий?

– Только на изо (фотография в Ожерелье). О! Это служебная информация. Не могу разглашать. Ты лучше скажи Олег, как ты узнал про это место?

– Секрет семьи. Не могу разглашать. Прости эр Корнелий.

– Сразу захотелось тебе, эр Олег, подзатыльник отвесить. Ну какой секрет семьи при таких делах?

– А какая служебная информация при таких делах? Будешь официально меня опрашивать после Прилива, раскрою страшную тайну. Может быть.

– Да… В общем… как лицу причастному, могу довести информацию. В части касающейся. Это не уникальный случай. Такое уже бывало в других фортах. Один раз в спокойной фактории, в которой Хмари уже сто лет не видели. Буквально сто лет. Всплеск, монстры. Сотни жертв. По предположениям был проведен ритуал, по призыву хмари. Это какая-то секта измененных. Типа секта конца света. Часть из сектантов заражаются Хмарью добровольно. Что у них под черепушками творится, я не знаю. Сам я с таким впервые сталкиваюсь. Так. В сводках по министерству проходило. Живыми их до этого не брали. Вот, собственно, и все. В целом это секрет полишинеля. Но в паутине про это не пишут. Потому что если кто-то пишет, мы сразу блокируем страницу и штраф выставляем конский. Минусуем репутацию владельца страницы. Пытаемся в общем приостановить утечку. Но это как воду из реки решетом черпать, сам понимаешь.

– А я чувствую хмарь на небольшом расстоянии. Всплеск там или подготовку. После убийства Фомора стал чувствовать. Вот и весь секрет семьи. Нам пора.

Ломов как раз закончил обработку химией. Я подошел к Оксане и, мягко взяв ее за локоть, сказал:

– Все, милая. Нам пора. Уходим.

– Я не могу. Тут куча людей в помощи нуждается. Дети! Я здесь останусь!

– Да, нуждаются. И ты – одна из этой «кучи людей». Сейчас полицаи набегут. Всем помогут. А нам с Ломовым еще на стену бежать. Прилив сам собой не закончится. Я тебя здесь не оставлю, даже не думай. Ты свою норму приключений и добрых дел на сегодня уже выполнила с избытком. Всем людям, кто без сознания, нужен антидот, а не твое ворочание их с места на место. У тебя есть антидот?

– Ннет…

– Тогда пошли. – Мягко увлек ее за собой. Она почти не сопротивлялась. Сил на самом деле почти не осталось у нее. Хоть и храбрилась.

Ломов двинулся за нами. Когда мы вышли на крыльцо – наткнулись на уставленные на нас винтовочные стволы. На место действия прибыла «кавалерия». Тыгдык. Тыгдык. Как обычно с запозданием. И что-то маловато их.

– Ребят! Спокойно! Тут какие-то чудаки на букву м пытались массовое жертвоприношение устроить. Под командованием Корнелия Фондорна мы уничтожили сектантов. Он сейчас внизу в подвале. Мы свои. И очень торопимся. А поскольку у нас есть с собой парень в силовом доспехе, предлагаю не тратить силы на выяснения кто мы и что мы. После Прилива поговорим.

Капрал, командующий нарядом, сквозь зубы отдал приказ:

– Сидоренко. Проверь подвал. Доложи. – И уже обращаясь к нам, – вам придется задержаться, хотя бы пока мы не проверим подвал. Вдруг вы и есть те самые сектанты? Видок у вас очень подозрительный.

– И что ты тогда сделаешь, капрал. – Я пробарабанил пальцами по локтевому щитку стоящего возле меня доспеха. Мужик стиснул челюсти. – Мы подождем проверки. Вопросик можно? Почему вас мало так? Наверняка же Фондорн подкрепления вызвал.

– Сейчас! – он прислушался к невидимому собеседнику. – Ага. Да. Ясно. Так вот, господин Строгов. помимо этого места случилось еще два прорыва в городе. Возле южных ворот. И на севере в промзоне. Весь наличный состав там. Вы можете идти, эр Фондорн подтвердил ваши личности.

И мы пошли. Оксане по дороге почти отказали ноги. Ломов молча и очень бережно взял ее на руки. А я не вмешивался. Мне силы еще понадобятся. Отправив Ломова с Оксаной в особняк, я решил сам не задерживаться и, наконец, прибыл на точку сбора.

Очевидно, прорыв у южных ворот уже ликвидировали. Начался он, кстати, из того самого гаража, в котором мы в свое время «Жука» брали. Сейчас здание было разворочено взрывами. Кто-то на стене развернул сюда платформу с орудиями. Вокруг валялись тела монстров, виднелись зеленые пятна от сгинувших хмарных призраков. И, к сожалению, было довольно много кровавых пятен. Раненых уже унесли, тела сложили вдоль стены в линию. Человек двадцать навскидку.