Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Глава 12

Римми

Александр не вернулся из Эттсена ни ночью, ни на следующий день.

В замке Римми чувствовала себя на удивление комфортно, может быть, потому что всё в нём отражало характер хозяина. А ей отчего-то захотелось узнать все его стороны.

Интерьеры богатые, но сдержанные, всё подобрано с очень тонким вкусом. Никакой кричащей помпезности или обилия золота и лепнины. Иногда Римми натыкалась на неожиданные вещи. То обычные с виду свечи, стоило их зажечь, начинали источать очень волнующий запах, будоражащий фантазии. То в библиотеке среди прочитанных и ещё не разложенных по местам научных книг обнаруживался томик очень чувственных стихов. Нет, для такого развратника вовсе не удивительно, одёрнула она себя. Следов женского присутствия Римми, как ни старалась, не обнаружила.

Прислуга была вежлива, вышколена, предупредительна и абсолютно непробиваема. Ну, только Лурца, кухарка, до сих пор позволяла себе бросать неодобрительные взгляды в сторону гостьи замка. На ужин Римми всё-таки подали запечённых улиток.

Не зная, когда ожидать нейра Мортестига, Римми не стала рисковать с поздним чтением у камина, а легла спать, как только пробило десять вечера. Горничная перестелила с утра постель, но белая рубашка нейра так и осталась лежать на покрывале. Фыркнув, Римми забросила её в шкаф, но под подушкой обнаружила ещё один сюрприз – алый шилькетовый платок. Сам успел засунуть или прислуга теперь тоже играет в эту игру? Раздражающую тряпочку она с удовольствием сожгла фламмой в раковине.

Только почему в последующую – уже вторую ночь с тех пор, как отсутствовал нейр в замке, – она вдруг надела его белую рубашку вместо шилькетовой сорочки, Римми и сама не смогла бы объяснить. Импровизированная ночнушка будоражила своим запахом, вызывая в Римми совсем уж нескромные желания, но, с другой стороны, спать в ней было спокойно. Как будто это нейр обнимал её. А с ним, высшим магом, никакие демоны не страшны.

И второй, и третий, и четвёртый день прошли по одному сценарию: кухня замка, городская площадь, дом мэра Кнокписа, другие… Все те места, что лежали на чётко проявляющейся прямой линии разлома. Чуждый демонский мир с каждым днём всё увереннее пытался слиться с нашим. Скоро уже никаких Красных Линий не хватит. Да, точно… Слияние. Вот на что это похоже.

Сегодня её встречал сам мэр, возмущённо цокая высокими каблуками, надёжно скрытыми под отворотами брюк специального кроя. Своего невеликого роста мэр, видимо, стыдился, но ещё больше боялся того, что эти его ухищрения кто-нибудь заметит. «Да устали уже в городе над этим смеяться», – мысленно закатила глаза Римми. Только слепой об этих каблуках не знает.

– Госпожа маг, да сколько ж это, стал-быть, твориться-то будет! – вместо приветствия начал возмущённо выговаривать мэр. – Живём как на пороховой бочке! Полдома, стал-быть, теперь дракку под хвост: ни зайти, ни гостей позвать! Вы уж сделайте что положено! Избавьте!

– Вы, господин мэр, от меня что хотите? – вздохнула Римми. – Вернуть всё как было? Увы, магия здесь бессильна. Или тот демон из вашей спальни напал на вас? Угрожал? Через Красную Линию он не мог пройти.

– Да боги упасите… Нет, госпожа маг, всё ещё хуже!

– Что ещё такое? – напряглась девушка. – Машинерию свою применял? Или те ружья громобойные? Я же вам говорила во флигель вообще не заходить…

– Так это не тот демон! Другие! Они того… совсем, стал-быть… – тут он возмущённо вскинул руки. – Переговоров требуют!

– Ну, так и поговорите, – пожала плечами Римми. – Послушаем, что скажут.

– Кто, я?! – растерялся мэр.

– А кто, я, что ли? Вы же мэр. Нейр Мортестиг в отъезде, и у него, помимо Рате-Скуоля, ещё целая провинция под патронажем, а вы глава города.

– Так вы же… первой категории… назначены к нам, стал-быть…

– О, вы таки об этом вспомнили, – съязвила Римми. – Как маг я свою работу делаю. Охраняю, защищаю. Снова нападут – брошусь в бой первая, не сомневайтесь. А вот разговоры разговаривать – ваша работа. Хоть с чужеземными торговцами, хоть со сборщиками налогов из столицы, хоть вот… с демонами.

Спальню во флигеле она всё же проверила, опять обнаружив по свою сторону границы иномирный браслет-артефакт. Но магическое плетение не было нарушено. Как и вчера, когда наглый демон зазывал её попить кофе, как и в предыдущие две встречи с ним. Зато сам мерзавец был на месте, будто поджидал её.

– Послушай, детка, давай поговорим наконец! – он моментально вскочил с кресла. Римми привычно ощерилась воздушными лезвиями Сармы. – Мы всего этого тоже не хотели! Ты ведь маг, да? Тот боров только трясётся, слова не вытянешь…

– Шаг назад, исчадие ада, – процедила Римми.

– Ладно, если я тебе не по душе, то я позову других! Полковник Орша Вейстлен – очень уважаемый у нас человек…

– Лезвия Сармы, – в тон ему ответила магичка, указав взглядом на хрустальные острия, застывшие до нужного момента в воздухе. – Очень уважаемое у нас оружие.

Демон осёкся. И Римми, развернувшись, гордо вышла. Уф-ф… Какой день уже пытается ей зубы заговорить! Как его там? Имя ещё такое дурацкое… А, Кэл, вроде. Нет, с демонами договариваться нельзя, это она прекрасно помнила из учебников по истории. Да и нейр в контакты вступать не велел. Пусть лучше демон мэру Кнокпису голову морочит, всё равно тот без ведома магов ничего не сделает.

Римми привычным путём дошла до городского рынка и там среди торгового люда углядела уже знакомую чувырлу. Чувырла определённо пользовалась успехом.

– Стал-быть, одна жестянка с рыбкой, да ещё одна с мяском, – сосредоточенно чесала она новый пробивающийся отросток на рожках. – Да вчера ещё соли кубышка… То ж сколько-то будет?

– Да вот как вчерась запросила, столько и бери, – наседала какая-то торговка. – Пять сортингов да вот тебе леденец сверху.

– Ить, ты погодь… Мало ли чо вчерась… Ить, чешутся-то как!.. Одна да одна… – чувырла загибала пальцы. – О! Эт два, стал-быть, буить! А пальцев пять, я вчерась ещё считала… Оть одна десница – едина жестянка и есть. А две жестянки – так, ить, и руки две буить! Эт пять сортингов да ещё раз пять будет! Два раза по пять мне давай!

– Так и я те’ говорю ж! Пять сортингов да леденец тебе, безмозглой, а он в ту же цену!

– Да как, стал-быть, в ту же, когда надысь Лурца мне такой же за так дала, да ещё сказала, что грош им цена! А это, стал-быть, четвертушка сортинга всего!.. Нет уж, пять сортингов и ещё пять давай, а леденец я и у Лурцы возьму!

Пока у чувырлы и без того нехитрые мозги не поломались от счёта, Римми схватила дочь леса за гриву и поволокла её в сторонку, наказав знакомому мяснику присмотреть за её странным товаром.

– Тебе, мохнорогая, смотрю, вообще закон не писан? – зашипела на неё Римми. – Всем строго-настрого запрещено к демонам соваться, а ещё: сразу же сообщать о новых разломах – тех, что ещё не запечатаны. Отвечай: откуда такие вещички таскаешь? Ведь явно же не в лесу откапываешь! У демонов своровала? Под бойню новую всех нас подвести хочешь?

– Чой своровала-то! – обиженно захлопала своими огромными влажными глазами чувырла. – Честно выменяла! Чай, Вешка-то честь по чести всё… Разумение-то, ить, имею…

«Разумение!» – взбеленилась Римми. Чувырлы в середине июня – и «разумение».

– Веди давай, горе лесное, – подтолкнула её девушка. – Показывай, где новый разлом.

Чувырла привела на задний двор двухэтажки по соседству с домом мэра. И указала на чёрный ход для прислуги. Им, похоже, давно не пользовались – вокруг был свален всякий мусор.

– Давай, давай, – подбодрила её Римми.

И чувырла, пожав мощными оголёнными плечами, легко поддела прислонённую к входу чугунную кованую оградку, процокала внутрь. Римми, ожидая, что разлом где-то дальше, проследовала за ней. Только очутилась не в тёмном проходе, а в светлой комнате. И запоздало поняла, что снова сдуру оказалась в демонском мире.

– Ой, Вешка! – обрадовался пробегавший мимо по коридору мальчуган лет восьми. – Мам, иди скорей, Вешка снова пришла!

Что у демонов могут быть дети, да ещё такие… такие… Ну, просто обычные дети, Римми никак не ожидала. Как и того, что на зов ребёнка выйдет замотанная женщина лет тридцати пяти и искренне обрадуется чувырле.

– Ой, как ты быстро… Куропатки твои, Вешка, объедение просто…

Тут женщина осеклась, заметив Римми. А Римми уже вскинула руки, с силой хрустнув запястьями. Воздух затрещал как-то особенно громко. Обычно фламма так не искрит на пальцах, и чистое заклятье белого пламени не отдаёт в такой странный голубой оттенок.

– Чувырла, назад, быстро, – скомандовала она сухо, не сводя глаз с демоницы.

– Ой, – у демонёнка восторженно округлились глаза. – Мам, это же магия, да?

– Послушайте, – женщина быстро задвинула за себя ребёнка, будто у демонов какие-то родительские инстинкты есть. Всем же известно, как демоны Рисс’Ши отправляли своих детей, не жалея, и на разведку, и в бой. – Мы не хотим войны. Вы же… вы же… м-ма… Маг, да? Господи, сама не верю, что говорю это…

– Не двигайтесь, – напряжённо сказала Римми. То, как вела себя здесь обычная фламма, её немного выбило из колеи. Если та демоница сейчас её спровоцирует, а Римми снова не сдержится, то новой ответной атаки с этими их железными собаками и взрывным оружием будет не избежать. – Я просто запечатаю разлом и уйду.

– Да нет же, послушайте!.. – демоница тоже нервно вскинула руки, и Римми еле заставила себя устоять на месте. Но магией та, похоже, не владела, а артефактов или оружия девушка у неё не заметила. – Прошу вас, не закрывайте этот проход! Вы не понимаете!.. Нас самих запечатали… Те боевики, что напали на вас – они не наши! Их послало правительство, но они уже ушли, а нас потом просто изолировали, не оставив выбора!

– У вас есть выбор. Не суйтесь к нам, и никто не пострадает, – процедила Римми.

– Да никто и не станет… Послушайте, да послушайте же! Это ведь вы ставите везде эти красные сияющие контуры? У нас уже двое со странными ожогами… Я хирургическая медсестра, но даже я таких не видела… Никто к вам не сунется, честно! Но, умоляю, не закрывайте хотя бы этот «разрыв»! Никто – я вам клянусь! – никто отсюда не выйдет! Но пусть хотя бы Вешка ходит!

В голосе демоницы было столько отчаяния, что Римми растерялась. Вопросительно изогнула брови, но даже этого малого движения демонице, напряжённо следившей за её реакцией, хватило.

– Нас закрыли, – снова сказала она и всхлипнула. – У нас есть вода, электричество, и пока ещё работает продуктовый. Припасов хватит на три-четыре недели, если верить полковнику… Он говорит, что это ненадолго, но я не верю. Отпускают всего понемногу, а из мяса там одни консервы остались… А у меня сын растёт, ему постоянно нужен свежий белок, но не всякий… А Вешка – она приносит еду. Корешки разные – из одного такого настоящий мясной бульон получается, это уму непостижимо… Куропаток вот… Мы ведь можем договориться! Умоляю, не закрывайте… Я не знаю, что будет дальше, но мне нужно кормить Томми… А скоро нам продукты просто неоткуда будет брать…

Ошеломлённая её напором и простыми почти человеческими слезами, Римми стряхнула с рук фламму. И окончательно растерялась.

Нейр Мортестиг не одобрит. Мэр Кнокпис тоже. Но нейр отсутствовал вот уже три дня, а мэр просто блеял, неспособный ничего решить. В конце концов, зачем её сюда послали? Да и Александр сказал, что Римми справится. Сейчас ей предстояло принять решение. Возможное, даже более важное, чем собственный побег из-под крыла семьи.

Ведь это решение касалось не только её лично, а ещё многих людей вокруг. Да, пусть Рате-Скуоль всего лишь мелкий провинциальный городок, где людей и пяти сотен не наберётся. А сколько демонов по ту сторону, насколько они коварны и сильны – до сих пор не известно. Но эта отчаявшаяся демоница и её чертёнок отчего-то показались Римми искренними. И она определилась.

– Среди вас есть вейст, – хорошенько всё обдумав, произнесла девушка. – Его статус позволяет говорить на одном уровне с нашим мэром. Пусть приходит завтра в полдень к большому разлому. Мэр его выслушает, это я обеспечу. Дальше видно будет.

– Вейст? – непонятливо дёрнула головой демоница.

– Да, вейст. Полковник, – вспомнила Римми звание, что назвал ей сегодня демон по имени Кэл.

– А, полковник Вейстлен, – быстро закивала головой демоница. – Да. Да! Я сообщу ему. Спасибо!

– Пусть приходит без оружия, – предупредила Римми. – И не сомневайтесь: мы, если, что дадим отпор.

– А вы…

– Этот портал я запечатаю до завтра, – безапелляционно заявила девушка. – После переговоров решим. Чем-то хотите поменяться – меняйтесь сейчас.

Чувырла Вешка с готовностью выложила из сумы кролика и забрала маленькие блестящие ножницы, протянутые ей демоницей.

Правильно ли она поступила, назначив эти переговоры, Римми не знала. Но действовала она по велению сердца, как и всегда, когда учебниками не предписывалось чётких действий. Искренне надеясь, что не совершила ошибку.

Михель

Нечаянный заработок за ту битву с демонами Михель потратил на оплату их с Кирен убогого жилья – месяц уже был на исходе. Причём хозяин таверны «Кочерга» прилично скостил стоимость аренды, назвав Михеля аж «господином магом». Нет худа без добра… Хоть и пришлось раскрыть себя.

А как было поступить иначе? Безучастно наблюдать из паникующей толпы за тем, как магичка мечется между адским железным магбилем и необходимостью держать щит, закрывая нейра? А если бы те демоны прорвали оборону, то снова бежать? Нет уж, достаточно с них с сестрой бесконечного бегства…

Пусть и выдал себя с головой, неосторожно поддавшись ментальному воздействию матёрого мага, а отчего-то вдруг стало спокойно. Всё правильно сделал. И если нейр – человек чести, то он действительно не выдаст…

Через несколько дней Кирен в очередной раз упрекнула брата в неосторожности.

– Боги, Михель, и всё равно – как ты мог!.. Скажи, они видели тебя? Ну, наверняка ведь видели… Это конец! Теперь уж точно без шансов…

– Кири, ты о чём? Я что, должен был стоять и смотреть, как демоны атакуют этот город?! И да, конечно, меня видели: я ведь сказал уже тебе, что нейр и та девица…

– Да не они!!.. Демоны! Демоны тебя там видели?

– При чём тут демоны? – не понял Михель. – Скорее всего, нет. Там от вспышек глаза слепило, а нейр ещё и туманную пелену наложил… Боги, Кирен… Ты что?.. Ты снова думаешь о том, чтобы податься к демонам?

– Да! – выкрикнула девушка, нервно дёргая подол платья. – Лишь бы они не узнали, что ты помогал в той битве против них! Он в прошлый раз пообещал, что подума…

Тут Кирен осеклась и испуганно зажала рот. У Михеля сошлись на переносице густые тёмные брови.

– Кирен, – тихо, но жёстко произнёс он. – Кто и что тебе пообещал? Только не говори, что ты снова говорила с тем стариком…

Девушка, отведя взгляд, молчала. Михель схватился за голову.

– Боги, Кири, мы ведь это уже обсуждали! Они – демоны! Они коварны и опасны…

– Они тоже люди, – тихо возразила сестра. – Они не плохие.

Михель с тоской бросил взгляд на узкий портал и стариковский кабинет по ту сторону разлома.

– Что ты ему рассказала?

Кирен сжалась в комочек, но всё же еле слышно ответила:

– Всё, Михель… Но он же вейст – благородный человек, он должен понять…

– Рицторпен – тоже вейст! Даже почти нейр теперь… И что, много в нём благородства?! Пошли! – Михель резко, почти грубо схватил сестру за руку и потянул за собой в разлом, что не исчезал уже целые сутки.

Старик по ту сторону обнаружился на кухне. И не один: за столом сидела молодая женщина в коротком платье и наблюдала, как старик кашеварит, попивая чай и что-то попутно рассказывая.

– Ой, – тихо вздрогнула она. Старик обернулся.

– А, детки, – ничуть не удивившись, усмехнулся он. И вновь повернулся к Михелю спиной, прямо-таки демонстрируя, что угрозы от них не видит. – Ну, присаживайтесь, коли пришли. Кирен, тебе вроде блины мои в прошлый раз понравились. Сейчас подоспеют. Анничка, милая, зава́рите свежий чаёк?

Михель только метнул гневный взгляд на сестру.

– Послушайте, – нервно выпалил юноша. – Не знаю, что вы ей там наговорили и что пообещали, но не приближайтесь к моей сестре больше! Видят боги, я сегодня же сообщу нашим магам об этом разломе, и его запечатают навечно!

– С вареньем будете или со сметаной? – невозмутимо поинтересовался хозяин. – Ах да, о чём я… Сметану ещё вчера разобрали. А вот варенье у меня хорошее, абрикосовое…

– Вы слышите меня?! – Михель начал терять самообладание, а голос предательски дал петуха. Тогда он вскинул руки, выпустил немного фламмы на кончики пальцев и воздух вокруг как-то непривычно громко затрещал.

– Слышу, слышу, – старик невозмутимо снял со сковородки последний блин, уложил его в высокую стопку, смазал кисточкой растопленным маслом. – Ну, вот и готово.

– Садись, милая, выпей чаю, – ласково сказала Кирен демоница.

И Кири… Боги, его недоверчивая забитая Кири, трясущаяся от каждой тени, вырвала свою руку у Михеля и примостилась за столом на краешке стула.

– Кири… – беспомощно прошептал Михель. – Ты что… действительно… с этими? Тебя что, околдовали, заставили? Вы!.. Боги, да она же просто наивный ребёнок, что вы с ней сделали?!

– Сядьте-ка, молодой человек! – повелительно рявкнул старик, водрузив на середину стола тарелку с аппетитными блинами. Михель на секунду вытянулся по струнке – настолько этот командный голос был похож на голос декана Дитмара из его кадетского корпуса. – И дай сестре поесть. Смотреть на ваши тощие шеи противно. Как из катакомб Отцена в двадцать восьмом, ей-богу…

Демоница, личность которой для Михеля пока была загадкой – то ли дочь старика, то ли его прислуга – разлила всем душистого чая. Нет, если прислуга, то сидела бы она тут, сложа руки, пока хозяин готовит? А если дочь, то какой же отец позволит ей ходить в таком неприличном виде? Михель проигнорировал и чай, и блины, и предложенный стул. А вот Кирен, жалобно посмотрев на брата, робко потянулась за угощением.

– Ну, стой, если так удобно, – усмехнулся старик. – Ладно. Рассказала твоя сестра, что к чему. И про отчима вашего, и про матушку почившую, и про наследство, нечестным путём отнятое…

– Кирен… – Михель шокированно взглянул на сестру, не веря такому предательству.

– И всё правильно сделала. Вот дети вы и есть… Не бежать надо было с вашей семейной драгоценностью, а по уму на месте всё решать. Прижучить этого вашего Рицторпена…

– У него все судьи в Эбендорфе куплены! – вспылил Михель, прежде чем вспомнил своё намерение не обсуждать с демоном их с Кирен дела. – Нельзя было по-честному и по закону!

– А я разве сказал, что «по уму» – это честно или по закону? – резко оборвал его старик. – Мир другой, а люди, смотрю, всё те же. Ну, где люди, там и несправедливость завсегда будет… А на меня не зыркай так – твоя сестра сама пришла да попросила. Больно мне надо самому под ваши чары соваться… Да магию свою погаси уже, не видишь, что ли, как во всех приборах напряжение скачет, свет мигает? Спалишь мне плиту с чайником, вот за это я тебя точно по головке не поглажу…

Несправедливость… Старик демон будто в саму душу залез. Именно это чувство и душило Михеля последние три недели. С тех пор, как месяц назад узнал о кончине матушки… Спустя два года после её смерти.

…Нейрин Ровена Бэртель, их с Кирен матушка, рано овдовела, Михелю не было и двенадцати. По отцу Михель тосковал, но почти не знал его. Нейр Бэртель месяцами пропадал, командуя войсками на отдалённой и вечно неспокойной северной границе, и с семьёй виделся редко. Да и, как в этой среде было принято, аристократы почти не общались с собственными детьми, пока те не войдут в определённый возраст. Их матушка, женщина слабая и покорная, без твёрдой мужской руки с двумя детьми себя не мыслила, а потому через год снова вышла замуж – за вейста Рицторпена. Проходимца в превосходной степени, как после выяснилось.

В неполные тринадцать лет Михеля по настоянию отчима отправили на шесть лет учиться в императорский кадетский корпус на другом конце страны. Дабы не посрамить память отца-героя – именно под таким предлогом Рицторпен избавился от пасынка, легко убедив супругу в необходимости военного образования для Михеля. Кирен тогда было десять. Общих детей в новом браке не случилось, но Рицторпен ввёл в семью свою дочь от первого брака, ровесницу Кирен.

Матушка пыталась было возразить, что Михелю как потомственному магу потребуется соответствующее образование помимо военного. Но куда там… Рицторпен прочно занял позицию нового главы семейства. Матушка поначалу писала часто, даже Кирен выводила в конце писем смешным круглым почерком пару строчек. Затем её письма стали сопровождаться приписками от Рицторпена, что негоже будущему военному проявлять такую слабость и чувственность, да и в целом писать им так часто… Так Михель понял, что его письма к матушке и сестре читал и отчим. Письма стали редкими, а два года назад и вовсе перестали приходить. Теперь только Рицторпен коротко отписывался, что дома всё в порядке, а на просьбы Михеля выслать денег отвечал, что императорский корпус полностью обеспечивает все потребности кадетов, а деньги в тонком вопросе воспитания характера – лишнее баловство.

Знал бы он, как погано в том корпусе кормили…

Поэтому когда Михель получил письмо от сестры – залитое слезами, с наползающими друг на друга неровными строчками и наполненное ужасающей болью – просто сбежал, не доучившись до выпускных экзаменов всего месяц. Кирен писала страшные вещи. И само это письмо, как понял Михель, до него дошло лишь чудом.

Матушка умерла два года назад. Даже об этом Рицторпен не удосужился сообщить. Как и о том, что всё её добрачное состояние и даже наследственный титул нейра отныне принадлежали Рицторпену и его дочери. Действительно ли матушка под давлением отчима подписала это завещание или Рицторпен его подделал после – выяснить не удалось. Как и оспорить…

Кирен – его пухленькая весёлая рыжая сестричка Кирен – превратилась в бледную запуганную тень. Оно и неудивительно – Рицторпен, заполучив всё их состояние, выгнать несовершеннолетнюю из дома не мог, но рассудил, что та может отработать затраченные на неё средства хотя бы в качестве бесплатной прислуги. А после сообразил, что нейрин Бэртель, дочь героя, может стать очень выгодным товаром на брачном рынке…

Сестру Михель просто выкрал. Как и семейный артефакт, что Рицторпен хранил как зеницу ока, надеясь выгодно продать вместе с падчерицей. Артефакт этот, Тойтс, принадлежал Бэртелям сотни лет и признавал только их кровь. Никто другой даже не мог взять его в руки, а непосредственно управлять им мог только младший в роду – сейчас это была Кирен.

Саму Кирен, как понял Михель, отчим тоже не собирался отдавать в университет. Вот и были они теперь вдвоём: ущербные, не обученные, одинокие, напуганные… В бегах.

Кири сейчас было семнадцать, а выглядела она едва ли на пятнадцать. По закону её официальным опекуном до замужества значился Рицторпен. Ну, или до обретения ею магической лицензии. Только кто бы позволил Кирен учиться на мага… Рассматривать вопрос опекунства в магистрате Нетта даже не стали. Ибо кто Михель – пусть и родной брат Кирен! – с неоконченным обучением в корпусе, без магического диплома, без материального обеспечения. И кто Рицторпен – состоятельный, уважаемый и известный человек. Да, пусть он пока всего лишь вейст, но брачный контракт с нейрин Бэртель был составлен так хитро, что если с Михелем что-то случится, то титул нейра по мужской линии перейдёт к самому Рицторпену. За неимением других родственников мужского пола.

А планы Рицторпена на пасынка по окончании им кадетского корпуса уже были известны. Михель случайно увидел в секретариате корпуса письмо от него с просьбой о распределении нейра Бэртеля в самую горячую точку. С приложенным крупным чеком.

И вот теперь они оба прятались в богами забытом Рате-Скуоле, а Кирен, кажется, перестала ему доверять, положившись на демонов из другого мира…

– Значит, вот что, деточки, – резкий голос старика выдернул Михеля из воспоминаний. – У меня тут не детский приют. Возиться с вами я не собираюсь. Захочет девочка остаться – пусть остаётся. Если найдёт себе место. А я ей пока ничего не обещал. И сразу сказал, что у нас тут тоже далеко не мёдом намазано.

– Ты можешь остаться у меня, Кирен, – тихо сказала демоница. Старик посмотрел на демоницу долгим взглядом, еле заметно кивнул.

– Мы уйдём сейчас же, – процедил Михель. – Кирен, пошли. Не знаю, что ты себе напридумывала…

– Я останусь здесь, Михель, – твёрдо ответила она.

– Кирен… – угрожающе прорычал парень. – Ты в своём уме вообще?! Я ради кого вообще всё это…

– Михель, тебя не было шесть лет! – всё-таки сорвалась девушка. – Шесть лет я тебе писала, а последние два года молила богов, чтобы ты вернулся и избавил меня от всего этого!.. Где ты был, Михель?!..

– Кирен… – шокированно прошептал парень. – Да я же знать не знал… Это всё он… Да если бы я только…

– А должен был знать! Понять! Почувствовать! – сорвалась на крик Кири. – Да лучше бы я там осталась – пусть и никем, но в родном доме! Чем вот так – бояться, убегать… Всё только ещё хуже стало!

– Кири… – голос опять сорвался на высокие ноты. – Кири, сестричка, да что ты такое говоришь… Пойдём обратно! Я всё решу, мы с тобой со всем справимся… Там хороший городок, сам нейр готов мне платить, я наконец пригожусь, чтобы бороться с этими…

– С кем?! – взвизгнула Кирен. – С кем бороться?! Ну же, погляди сам – вот это твои враги?! А враги разве дадут тебе кров? А враги спрячут от Рицторпена? Или от его друзей? Боги, ты ведь даже не знаешь… А он приводил их! И они осматривали меня и щупали! Как… Как животное какое-то! Торговались… Где ты был, Михель, в это время?! Да я лучше продамся демонам! Ну, что вам нужно, вейст? Рассказать про наш мир? Мою магию, артефакт? Я всё вам отдам! Только позвольте мне остаться!..

Демоница, с круглыми глазами взиравшая на эту истерику, не выдержала и прижала Кирен к своей скудно прикрытой груди.

– Господи, девочка!.. – прошептала она, с силой гладя Кирен по рыжим волосам. – А я-то тут из-за своих глупостей переживаю… А у вас тут такое…

– Кирен, – Михель наконец собрался и сказал жёстко, беспрекословно. – Прекрати истерику. Или я заберу тебя обратно силой.

– Нет, Михель, – прошептала Кирен и вытащила из кармана Тойтс. Тот налился багровым свечением, передавая девушке родовую силу. – Я не знаю, как он работает… Но знаю, что магии в нём больше, чем у тебя… Потащишь силой – и я тебе отвечу. Так что уйди. Или не уходи. Но я останусь в этом мире, Михель.