Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Соавторы: Руслана Рэм,Анна Ледова,Данил Коган,Николай Иванников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 237 (всего у книги 286 страниц)

Мы рухнули на широкую покатую крышу, накрывающую крыльцо, скатились по ней и грохнулись на груду мешков, набитых зерном. Твердыми они не были, но и особой мягкости я не почувствовал. И хорошо еще, что в полете я успел извернуться, и мы с Шакусом рухнули боком. Если бы в тот момент он оказался сверху, то, пожалуй, я мог бы уже и не встать.

Но как вышло, так вышло. Я даже шпаги не выронил.

Зубы демона лязгнули прямо у моей щеки, и если бы я не одернулся, то он запросто отгрыз бы мне половину лица. В ответ я дважды крепко сунул ему в морду рукоятью шпаги, услышал болезненный рык и оттолкнулся. Скатившись по мешкам, я каким-то чудесным образом встал на ноги и едва успел отскочить в сторону, потому что в то же мгновение демон вырос прямо передо мной – могучий, злой, с помятой мордой и готовый убивать каждого, кто попадется ему на пути. А тем более – голого надоедливого аспиранта. Но и мне терять было нечего. Как говорится: пан или пропал. И потому тот самый голый надоедливый аспирант моментально полоснул демону шпагой по груди.

Шакус взревел, одной лапой схватился за рану, из которой начало разливаться в ночи сине-зеленое свечение, а второй махнул наотмашь, надеясь зацепить меня когтями. Я отпрянул, споткнулся обо что-то и упал на землю.

Могло случиться так, что тут бы мне и пришел конец. И голый надоедливый аспирант был бы раздавлен и разорван злобным демоном Запределья, если бы на выручку голому надоедливому аспиранту не пришел неофит Завадский. Кристоф бесстрашно набросился на демона со спины и воткнул ему шпагу куда-то под лопатку.

Слава богу, ему хватило ума сразу же отпрыгнуть в сторону, потому что демон отреагировал мгновенно. Его лапа со свистом рассекла воздух прямо в том месте, где только что стоял Кристоф, и если бы он там находился до сих пор, то запросто мог бы лишиться головы от такого удара.

Эта задержка позволила мне вскочить на ноги и нанести неплохой удар. Шпага моя хотя и самым кончиком, но все же дотянулась до его шеи, и он сразу потерял к Кристофу всяческий интерес. Развернувшись, он схватил один из мешков с зерном и запустил его в меня, словно тот был невесомым. Удар этот едва не сбил меня с ног, и чтобы избежать его повторения, я стал торопливо отступать по двору, к тому месту, где стояла наша распряженная карета.

– Эй, ты, тварь!

Я увидел, что один из работников постоялого двора – рослый и невероятно плечистый детина с лохматыми русыми космами – схватил наперевес четырехзубые вилы и решительно направился прямо на демона. Кажется, его звали Андрейкой. Из дома уже высыпали люди, горели факелы, кричали женщины.

Да уж, здесь народ не из пугливых! Андрейка приблизился к демону и остановился в нескольких шагах от него, держа вилы перед собой.

– Не подходи к нему! – предостерегающе крикнул я.

Андрейка хотя и отважный – поди и на медведя с рогатиной не раз хаживал, – но с вилами против демона Запределья ему не выстоять.

– Тебе бы одеться, барин, – весело подмигнул мне Андрейка. – А то девки на тебя таращатся, да глаз отвести не могут! А со зверем энтим я сам разберусь.

И махнул вилами в сторону демона. Время от времени взрыкивая, тот поглядывал то на меня со шпагой, то на Андрейку с вилами, но нападать пока не решался ни на кого из нас. Словно выжидал. Но я точно знал, что стоять на одном месте в таком случае ни в коем случае нельзя. Нужно постоянно перемещаться, двигаться и нападать.

И я напал. Шакус уклонился. Я отпрыгнул, подхватил горсть земли и швырнул ее демону в глаза. Зажмурившись, он отпрянул. Я сделал длинный выпад, и шпага вошла ему в грудь почти на три дюйма. Из раны повалил сине-зеленый светящийся пар, а Шакус с ревом отпрянул и в одно мгновение очутился рядом с Андрейкой.

– Беги! – крикнул я. – Не стой на месте!

Но вместо этого Андрейка с силой размахнулся и ткнул демону своими вилами прямо в брюхо. Шакуса это не впечатлило. Он схватился за черенок, дернул его в сторону, а рванувшегося следом Андрейку поймал за космы и с легкостью подбросил вверх. Быстро перехватил вилы и подставил их под падающего Андрейку. Послышалось неприятное чавканье, а также хруст, с какими железные зубья проткнули плоть и проломили Андрейкины кости.

Андрейка даже не закричал. А только охнул и сразу же обвис на вилах, сложившись почти пополам. Послышался пронзительный женский крик. И тогда демон тоже закричал. Он выпрямился во весь свой немалый рост, выпятил грудь и вскинул вилы с болтающимся на них Андрейкой у себя над головой.

Он ревел, рычал и брызгал по сторонам сине-зеленой слюной, а когда в очередной раз встряхнул вилами, то черенок не выдержал и треснул, и Андрейка рухнул наземь. Он был еще живой, и даже еще перебирал ногами, пытаясь то ли встать, то ли уползти прочь, но скорее всего это была просто агония.

И тогда я снова напал. Выпад получился удачным, и если бы Шакус не вздрогнул, то на этом все могло и закончиться. Но он вздрогнул, и клинок угодил ему не прямиком в горло, а чуть правее, проткнув шею насквозь.

Демон пронзительно заверещал. Обеими лапами он схватился за лезвие и качнулся назад, снимая себя с клинка. Я попытался вырвать у него шпагу, но он крепко сжимал ее, и у меня ничего не вышло. А Шакус дернул шпагу на себя. Вцепился мне в плечо, вонзив в него когти, и бросил меня на землю. Я вскрикнул, когда шесть ран на моем плече одновременно вспыхнули жгучей болью.

Рыча и страшно вращая головой, демон уселся на меня сверху и вскинул лапу, явно намереваясь покончить со мной одним ударом.

Я видел, как сзади к нему подскочил Кристоф, а за ним и обер-вахмистр Глапп, и они принялись отчаянно махать шпагами. Будь Шакус человеком, они изрубили бы его на куски в одну минуту, но человеком он не был, и потому только отмахивался от них, как от назойливых мух.

Но эти драгоценные мгновения меня и спасли.

Задыхаясь от навалившейся на меня тяжести, я из последних сил процедил заклинание «водяной котомки».

Глава 7
Легкий завтрак для гостей и гости в качестве завтрака

Не могу сказать, зачем я это сделал. Наверное потому, что последствия любого другого заклинания, произнесенного в этом месте, мне были неизвестны, а «водяную котомку» я испытал совсем недавно. Это во-первых. А во-вторых, это было очень простое и короткое заклинание, произнести которое возможно, даже будучи придавленным к земле тяжеленной тушей.

Тугая дрожащая капля возникла из ничего прямо перед оскаленной мордой Шакуса. Она очень быстро раздувалась. Быстро стала размером с кулак, затем с голову, а когда на ее трясущейся поверхности проявилась сеточка трещин, я зажмурился.

Послушался упругий хлопок, и вонючая жижа плеснула мне на лицо. Тут же открыв глаза, я увидел недоуменную морду демона, перепачканную остатками «водной котомки». Он был ошарашен и явно не понимал, что сейчас произошло.

– Сдохни, тварь! – сказал я.

Прижав клинок к его глотке, я одним движением перерезал ее.

Шакус захрипел. Сине-зеленое облако вырвалось из раны и окутало его голову. Он отпрянул от меня, схватился за рану сначала одной рукой, затем второй, а потом и вовсе вскочил на ноги, мотая головой из стороны в сторону. Из раны на его горле разлетались клочья сине-зеленого тумана. Слышались хрипы, смешанные с неприятным булькающим звуком, какой бывает, когда кровь вырывается из вспоротой глотки вперемешку с воздухом.

Теперь демону было не до голого надоедливого аспиранта. Он стремительно терял свою силу, и восстановить ее вне Запределья возможности не было.

Тяжело дыша, я поднялся на ноги. Ко мне сразу подошли Кристоф с Генрихом. Они с изумлением и даже некоторым страхом смотрели на дергающегося в агонии демона.

– Вы убили его⁈ – в голосе Кристофа послышалась толика восторга.

Я сплюнул кровавой слюной и медленно покачал головой.

– Это вряд ли… Но он слабеет с каждой минутой, и потому у него нет другого выбора, кроме как вернуться в Запределье.

Едва я это сказал, как Шакус с коротким сухим хлопком развеялся сине-зеленым облаком, которое быстро осело на землю и замерцало на его поверхности мириадами искр.

– Я и не знал, что вы маг, – задумчиво сказал по-французски обер-вахмистр, осторожно тыча в эти искры шпагой. – Что это был за фокус с «водяной котомкой»? Никогда раньше подобного не видел.

– А раньше никто подобного и не делал, – резонно ответил я, потирая у себя на плече раны от когтей Шакуса.

Они зудели и горели, но крови из них натекло на удивление не много, а та что была, уже запеклась вокруг ран шелушащейся коркой. Да и сами раны на раны были похожи очень мало. Скорее это были какие-то зеленые отметины.

Впрочем, из других повреждений на моем теле, не имеющих к когтям демона никакого отношения, кровь продолжала сочиться.

– Но повторять это я бы вам не советовал, – добавил я. – Еще неизвестно, что случится с «котомкой» в другом месте Приграничья…

Генрих понимающе покивал. Поняв, что опасность миновала, несколько мужчин кинулись к лежащему на земле Андрейке. Он был все еще жив, но я видел, что это происходит только из-за того, что вилы так и торчат в нем и затыкают раны, не давая ему истечь кровью внутри тела. Но стоит их вытащить – он тут же умрет. Минутой раньше, минутой позже, но умрет. Жалко Андрейку, он очень отважно себя повел. Глупо, конечно, но отважно.

Я направился к дому. Меня качало как пьяного и бросало из стороны в сторону, но все же на ногах я держался. Лишь иногда приходилось опираться шпагой о землю. Кристоф, идущий следом, в такие моменты заботливо придерживал меня за плечо.

Люди, высыпавшие из дома на крыльцо, расступились передо мной почтительно, поклонились даже, словно я был какой-то царственной особой. Но женщины при этом поглядывали мне ниже пояса, поджав губы.

– Только посмотрите, какая у него длинная шпага! – восхищенно прошептала одна из них. Но я не заметил, кто именно.

– Точно! – в тон ей вторила другая. – И шпага тоже!

Принцесса Фике стояла здесь же, и тоже смотрела в мою сторону со смущенным интересом. Герцогиня в своем пурпурном халате взирала на меня с неподдельной гордостью.

– Браво, мон шер! – воскликнула она, похлопав в ладоши, когда я вступил на крыльцо. – Как ловко вы разделались с этим несносным демоном! Отныне вы мой герой! Разрешите вас обнять, мон шер!

Она шагнула ко мне, распахнув объятья, но я отстранился.

– Мадам! Я бы с удовольствием принял ваши объятия, но боюсь испачкать кровью. К тому же мои раны могут вызвать у вас чувство жалости, а я терпеть не могу, когда меня жалеют.

– Однако не похоже, чтобы вы были слишком смущены, мсье, – негромко заметил Кристоф.

– Запомните одно простое правило, друг мой, – столь же негромко ответил я, проходя в дом. – Если уж довелось очутиться голым на публике, то лучше вести себя так, как будто вы одеты в один из самых лучших своих нарядов.

– Понимаю, – покивал Кристоф. – Простите за вопрос, но как часто вы спите голым на постоялых дворах?

– Не особо. Честно говоря, сегодня это было впервые.

– Надо же какая неприятность! – с усмешкой заметил Кристоф. – Стоит только решиться уснуть голышом на постоялом дворе, как является демон и начинает драться. Удивительное совпадение!

Уже ступив на лестницу, ведущую на второй этаж, я остановился и повернулся к неофиту.

– Еще неизвестно, с какими демонами предстоит встретиться вам самому, мой друг, – нравоучительно сказал я, потыкав ему пальцем в грудь. – Никогда не зарекайтесь! Если бы еще вчера утром мне кто-нибудь сказал, что сегодня я буду драться с демоном Шакусом в голом виде на границе с Сагаром, я бы очень удивился. Но не счел бы это чем-то невозможным.

– Вот как? – усмехнулся Кристоф. – Это отчего же?

– Это оттого, друг мой, что однажды я для себя уже открыл эту простую истину: «Никогда не зарекайся!» Надеюсь, я достаточно ясно объяснил вам свою точку зрения?

Доведя до неофита эту простую мысль, я снова пошел наверх. Кристоф семенил за мной.

– Я понял вас, мсье, – говорил он при этом. – Но мне кажется, что в таком виде вы оказались вовсе не потому, что вам нравится спать голышом на постоялых дворах. Здесь слишком тонкие стены, так что теперь всем известно какого рода происходило «сражение» в вашей комнате. Еще до того, как там объявился этот злобный демон.

Я уже дошел до конца лестнице, и там был вынужден остановиться. Развернулся. Кристоф при этом замер на ступеньку ниже.

Я строго покачал у него перед носом пальцем.

– Запомните еще одну вещь, мой друг: для молодого и не отягощенного семейными узами камер-юнкера нет ничего дурного в том, чтобы утешить несчастную вдову. Гораздо хуже пускать слюни на чужую невесту, рискуя вызвать государственный скандал.

Лицо Кристофа приняло обиженное выражение.

– Я не желал как-то скомпрометировать принцессу! – заявил он насуплено. – Я просто хотел стать ей другом.

– Это похвально, – ответил я. – Но постарайтесь стать ей не слишком близким другом, чтобы нас с вами не выдворили из Сагара раньше времени. У нас имеются там кое-какие дела, если вы успели об этом позабыть.

Я вновь развернулся и направился в свою комнату. Заходить в нее следом за мной Кристоф не решился. Но вскорости пришла герцогиня с местной служанкой, которая принесла с собой полотенца и таз с теплой водой. Мои раны были промыты и тщательнейшим образом перевязаны. Причем, я даже штаны натянуть не успел – так и дожидался окончания процедур, прикрывшись углом одеяла.

Потом герцогиня дала мне выпить каких-то успокоительных капель с сильным мятным запахом, и я уснул, проспав до самого рассвета.

Утром меня разбудил Кристоф. Он вошел в комнату, уже одетый по-походному. Едва взглянув на меня, лежащего в расхлюстанной позе прямо поверх одеяла, он торопливо прикрыл глаза ладонью и отвернулся.

– Мсье, бога ради! У вас была вся ночь на то, чтобы одеться!

Глаза слипались, избитое накануне тело ныло, но я все же заставил себя сесть и натянуть штаны.

– Герцогиня с принцессой уже проснулись?

– Да, готовятся к завтраку.

– Я тоже сейчас спущусь. Дайте мне насколько минут…

За завтраком, разумеется, все обсуждали события прошедшей ночи. Кроме меня – говорить на эту тему я желания не испытывал. Ну было и было, что уж теперь? Все живы, все здоровы. Кроме Андрейки, конечно, царствие ему небесное. Жаль парня, но ему не стоило лезть в это дело. Это была чужая драка.

Несмотря на то, что я предпочитал отмалчиваться, остальные непрерывно восхищались моим подвигом, то и дело припоминая ту или иную подробность ночного сражения. Герцогиня превозносила меня до небес, мне даже неудобно стало в какой-то момент. Словно я и в самом деле совершил какой-то славный подвиг, а не просто отправил демона обратно в Запределье. Откуда, между прочим, герцогиня его сама и вызвала своими глупыми экспериментами!

Но остальным такие подробности известны не были, а мы с герцогиней Иоханной рассказывать об них не собирались. Только обер-вахмистр Глапп в какой-то момент вполне резонно усомнился:

– Какого дьявола понадобилось Шакусу в этот час в Приграничье? Зачем он напал на вас?

В ответ на это я только пожал плечами, без всякого риска, причем. Оно и понятно – ответ на это мог дать только сам Шакус, а вновь призывать его, чтобы задать вопрос, никому бы и в голову не пришло.

– Вы были прекрасны, мсье Сумароков, в своем костюме Адама и со шпагой в руках! – продолжала восхищаться принцесса Фике, потягивая утренний кофе и заедая его капустным пирожком. – Просто прекрасны… Вы мне напомнили древнегреческого героя, или даже статую Аполлона, которую мне однажды доводилось лицезреть.

– Ну что ты, милочка, то был вовсе не Аполлон! – не замедлила возразить дочери герцогиня.

– Не спорьте, мама́! – воскликнула Фике. – Я же прекрасно помню…

– Дамы, оставьте этот спор! – прервал я их, подняв руки, чтобы призвать их к тишине. – Никакого подвига не было. Я просто спасал свою жизнь! А тот факт, что я при этом оказался совершенно голым, вовсе не делает мне чести. Прошу прощения, кстати, что вам пришлось стать этому свидетелями. Будь я лет на двадцать постарше, это могло бы стать удручающим зрелищем.

Герцогиня и принцесса замолчали, глядя на меня с интересом, а потом Иоханна вдруг расхохоталась.

– Маменька? – недоуменно нахмурилась Фике. – Что с вами?

– Я вдруг представила себе на месте мсье Сумарокова твоего отца! – продолжая давиться смехом, пояснила герцогиня. – Вот у поистине отвратительная была бы картина! Его репутацию не спасла бы даже победа над демоном.

– Я не желаю говорить на эту тему! – возмутилась Фике.

– И это правильно! – поддержал ее я. – Предлагаю закончить трапезу и выдвигаться в путь. Неизвестно еще, что нас ждет по ту сторону Серебрянки…

Это был весомый довод, и уже скоро мы покинули постоялый двор, прихватив с собой в дорогу пару корзин с продуктами. Добравшись до моста через пограничную реку, сделали в паспортах необходимые отметки, а на Сагарской стороне в честь невесты Великого князя Ульриха нам даже выстроили почетный караул. Вышел он, правда, не очень впечатляющим, поскольку на посту присутствовало только четыре солдата и один офицер. Говорили они исключительно по-немецки, но наши Ангальт-Цербстские спутницы побеседовали с ними с превеликим удовольствием.

Впрочем, говорили в основном Фике и герцогиня, солдаты же на каждую фразу рявкали им одно и то же: «Йа, майне геррин!», или что-то в этом роде. Не очень содержательная беседа получилась, в общем.

Затем мы отправились дальше. Берег на той стороне Серебрянки был высоким, а уже в паре верст от него начинался лиственный лес, довольно густой и безмолвный. Но дорога здесь была неплохой, словно по ту сторону реки вчера и не было никакого дождя.

Так же, как и накануне, мы с Кристофом двигались впереди кареты. Дорога была достаточно широкой, и Кристоф то и дело норовил приотстать, чтобы поравняться с каретой и перекинуться с принцессой парой слов. Фике с удовольствием смеялась над его глупыми шутками. Но я к своему удовольствию слышал, как герцогиня ей что-то строго выговаривает. Должно быть, излишне близкое общение этих голубков ей тоже не пришлось по вкусу.

Обер-вахмистр при этом хранил полное молчание. Оно и понятно – все это было совершенно не его дело. Его же делом было заботиться о безопасности двух высокопоставленных особах внутри кареты, и он подходил к этому вопросу со всей ответственностью. Во всяком случае, время от времени занавеска на окне кареты одергивалась, и в нем мелькало его сосредоточенное лицо. А лучи восходящего солнца рассыпались бликами в блестящих металлических деталях его пистолета, который он держал наготове.

Похоже, обер-вахмистр нисколько не сомневался в том, что рано или поздно на нас нападут. Вскоре я и сам проникся его озабоченностью и приказал Кристофу перестать крутиться вокруг кареты, а двигаться рядом со мной.

Кристоф был не в восторге от этого.

– Ночное сражение сделало вас излишне подозрительным, куратор! – сообщил он, гордо задрав подбородок. – Что может случиться в такое прекрасное утро?

Ответ последовал незамедлительно. Чернокрылая птица размером с приличного барашка и размахом крыльев в косую сажень сделала круг над нашими головами и стрелой ринулась прямо на Кристофа. Он успел заметить ее буквально в последнее мгновение и вовремя увернулся, прижавшись к лошадиной шее. Уж не знаю удалось бы этой птице выбить Кристофа из седла, но было похоже, что именно это она и собиралась сделать.

– Что за черт⁈ – крикнул Завадской, оторвавшись от лошадиной шеи и недоуменно озираясь. – Вы тоже это видели, мсье⁈ Что это было⁈

Птица со свистом пронеслась над землей и снова взмыла вверх, издав при этом пронзительный визгливый крик.

– Должно быть, одна из тех неприятностей, о которых говорил господин Глапп! – ответил я. – Ходу, друг мой, ходу!

Но голос мой внезапно потонул в оглушительно гвалте, раздавшимся сверху. Я заметил, что обер-вахмистр тут же высунул голову из окна кареты и закрутил ею, пытаясь определить источник этого шума. Потом замер, глядя вверх, и вдруг закричал:

– В лес! Живо все в лес!

А потом заорал и кучеру:

– Шнель! Шнель ин ден вальд, доннерветтер!

Небо внезапно потемнело от закрывших его огромных птиц. Кучер с дьявольским свистом взмахнул кнутом. Лошади заржали, рванули вперед с удвоенной силой. Обер-вахмистр выстрелил. А птичья стая дружно ринулась вниз, и я теперь нисколько не сомневался, что любая из таких крылатых тварей способна повалить меня на землю, и может быть вместе с лошадью.

Одна из птиц стремительно пронеслась над каретой, схватила растопыренными когтями пригнувшегося лакея за плечи и с удивительной легкостью оторвала его от скамьи. Лакей что-то отчаянно закричал по-немецки. Кучер проводил его безумным взглядом, заорал что-то совершенно нечленораздельное и взмахнул кнутом. И еще раз. И еще! Он стегал и стегал лошадей, заставляя из скорее нестись к лесу, и они бы с радостью ускорились, если бы могли.

А птица, схватившая несчастного лакея, подняла его на недосягаемую высоту и уже там выпустила из своих когтей. С истошным криком лакей рухнул на землю, и тот хруст, которым сопровождался этот удар, мне совсем не понравился.

Подняв скакуна в дыбы, я соскочил с седла и подбежал к неподвижно лежащему на земле телу. Глаза парня были открыты, но шея при этом была очень неестественно вывернута набок, а из плеча торчал острый кусок ключичной кости.

Очень неприятное зрелище, очень. Лакей был мертв, и пытаться ему помочь уже не имело смысла. Но и бросать его здесь на растерзание зверью было как-то не по-христиански.

Подхватив его на руки, я бросился к своей лошади и забросил мертвое тело поперек перед седлом. Мне казалось, что на всё про всё у меня ушли считанные мгновения, но карета за это время успела укатить далеко вперед – ее подпрыгивающий на дороге зад был виден уже у самого леса.

Но Кристоф меня не бросил. Активно размахивая шпагой, он успел срубить головы уже трем хищным тварям и теперь непрерывно озирался, выискивая, кого прикончить на этот раз. Потом взгляд его замер где-то над моей головой, и он прокричал:

– Берегитесь, мсье!

Мгновенно выхватив шпагу, я в развороте наотмашь ударил туда, куда был устремлен его взгляд.

Попал!

Острие клинка дотянулось до круглого брюха, мелькнувшего над моей головой, вспороло его, и окровавленные внутренности вывалились наружу, обдав меня мерзкими брызгами.

– Получи! – проорал я, запрыгивая на Снежку.

Мы с Кристофом пришпорили своих скакунов одновременно и рванули к лесу вслед за каретой.