Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Глава 23

Римми

Цель Римми определила сходу. Не думая, сразу швырнулабликсемв первую же шеренгу наступавших нелюдей. Удачно: линия боевого оцепления корчилась на земле в непонятных приступах, а поверх их голов легко просматривался противник. Весь первый ряд из шести тварей подкосило магическим ударом, и они молча рухнули как поваленный забор. «Страйк!» – злорадно воскликнула в мыслях Римми, припомнив словечко из иномирной забавы с шарами, где у неё ни разу так и не вышло выбить за один раз всекегли.

Первый ряд, оглушённый заклятьем, лёг, но на спины поверженных уже наступал новый, из двенадцати существ. Нелюди шли треугольником: слаженно, с всё ширящимися задними рядами, расходящимися под тупым углом из вершины – той самой шестёрки, что положила Римми.

Александр первым делом раскинул щиты вдоль разлома, и Римми ему понятливо кивнула. Не допустить прорыва границы слияния. Следом он хладнокровно оглушил растерянных боевиков Альянса, которые с безумными глазами уже вскидывали свои умные ружья на неожиданно прибывшую подмогу. Причём в их расширенных зрачках плескался первобытный ужас: они же понимали, чёрт возьми, на кого сейчас наводят оружие… На своих же боевых товарищей, на друзей, на союзников… И ничего не могли с собой поделать. Вырубить их было лучшим решением. И если Римми поначалу ошеломило решение нейра бить по своим же, то теперь она его поняла. Чёрт. Римми вдруг в очередной раз осознала, до чего глупым было её бахвальство. Маг первой категории, как же. Да, она идеальный исполнитель. Тупой воин, реагирующий на любой раздражитель. А вот нейр Мортестиг – стратег.

Бликсемсработал отлично, но прицельное заклинание было слишком узконаправленным, рассчитанным на небольшую площадь поражения, тогда как ряды наступавших тварей всё ширились. И пусть они не бежали исступлённо в атаку, а размеренно шли плотным строем, но Римми вдруг растерялась. Они будто были единым организмом. Подстрелишь одного – тут же его место заменит другой. Выверенное, чёткое, организованное наступление. И одновременно с этим – хаотично бегущая стая дракков. Непривычно крупных, агрессивных, причём половина норовила взлететь – и это им удавалось! – а плевались огнём они все, раскаляя воздух зелёными струями пламени.

Римми на миг растерялась от диссонансного движения. Нелюди шли медленно, организованным строем. И именно они представляли главную угрозу, как ей казалось. Интуиции Римми верила. Но в это же время её отвлекали дракки – стремительные, бегущие и летящие, игнорировать которых мозг просто не мог, реагируя на каждую крылатую тварь. Римми машинально зарядила заклинаниемпрахтихьв парочку особо прытких, только секунду спустя сообразив, что магия дракков не берёт.

– Римми, лезвия Сармы! – гаркнул патрон. – Вторым потоком, они у тебя отработаны лучше всего! Фоном! Первым потоком –онбевеликхайдна левый фланг!

Разделять потоки магии и держать одновременно два заклинания было сложно, но Римми взяла себя в руки и попыталась не обращать внимания на дракков, а сосредоточиться только на наступающих нелюдях, чья слаженность в действиях больше напоминала работу некроманта…

–Дей вёрнитехин фан алле динхе? – отчаянно прокричал кто-то из магов, охранявших границу наряду с павшими первыми бойцами Альянса.

К счастью, маг произнёс заклятье сначала в людской безобидной транслитерации, а не пропел на дракктаале.

– Нет! Развоплощение не применять под страхом смерти! – рявкнул Александр. – Если хоть кто-то собирается выйти отсюда живым!

Точно, электромагнитное поле ведь усиливает развоплощение в сотни раз, а здесь, на границе, полно иномирной техники и привезённых генераторов… Римми похолодела, представив, что останется после этого заклятья.Ничто, как и в Отцене, где часть города будто стёрли тряпкой с доски.

Нейр на дракков не отвлекался, а косил заклятьемшерпе сиккл,словно серпом, центр и правый фланг наступавших рядов. Кто-то из своих же магов неудачно применил дымовую завесу, перекрыв обзор, и на некоторое время Римми перестала контролировать происходящее. А когда туман сдуло одним раздражённым взмахом нейра, то противник уже пересёк границу, и его стройные ряды распались: твари рассредоточились поодиночке на гораздо бо́льшую площадь. Цель, прежде такая удобная, достаточно массовая для заклятьяонбевеликхайд, пропала, и это на несколько секунд дезориентировало девушку. Применять его дальше – это как из пушки по драккам стрелять: слишком затратно, малоэффективно. Но нового приказа от Александра не поступило, и его самого Римми потеряла из вида.

Собственного оружия у тварей не было, но им оно и не требовалось. Подходя вплотную к ещё оставшимся в строю боевикам и магам, они одним лишь прикосновением заставляли людей падать. Замертво, внезапно с ужасом осознала Римми. Да что же это…

– Ах ты ж, дрянь такая! – заорал где-то сзади Кэл.

Он что, тоже бросился вслед за ними в портал?! Идиот… Римми резко обернулась: Кэла с головы до ног облепили дракки. Он отрывал их от себя с кусками собственной плоти, топтал, но всё новые острые зубки намертво вцеплялись в спину, в обожжённые зелёным пламенем мускулистые руки… Пока Кэл не рухнул на колени, зажимая рваную рану на крепкой шее. А к фонтанчику вкусной, сладкой, насыщенной магией крови уже бежали с жадным клёкотом новые паразиты. А потом Кэл и вовсе завалился набок, руки соскользнули с шеи и повисли плетьми, и его полностью скрыл живой ковёр из пирующих паразитов.

Римми парализовало от ужаса, а в глазах помутилось.

– Орша, какого дьявола… – донёсся до неё сквозь крики удивлённый голос патрона. – На вас же менталка не действует!

Римми медленно повернула голову на звук. Они стояли в десяти шагах от неё. В грудь нейра Мортестига упиралось дулоавтомата, страшного оружия – куда там до него нашим двустволкам. А с другой стороны его уверенно держал полковник Вейстлен.

– Всё верно. Не действует. Я не под пси-атакой, – спокойно произнёс старик. Глаза у него действительно были ясными, цепкими. Не мутными и полными ужаса, как у тех боевиков, что сломались под жутким взглядом белокожих тварей. – Приказ Альянса: при первом же удобном случае… Ничего личного, нерре. Прощайте.

И резкий стрекочущий звук вспорол воздух. Вейстлен лишь слегка дёрнулся от отдачи, подавшись на полшага назад, а Александр… Первые две секунды он ещё чудом держался на ногах. А страшное оружие в руках старика всё продолжало стрекотать – мучительно долго, гипнотизируя Римми своей смертельной музыкой. Ноги отказались держать, и магичка, не в силах поверить собственным глазам, осела кулём на землю – почти одновременно с рухнувшим патроном. Убитым на месте. Кошмар, преследовавший её по ночам несколько месяцев – видение нейра с раскуроченной, зияющей дырами грудью – вновь обернулся явью.

Тогда Римми просто легла на бок, свернулась на земле калачиком и закрыла глаза. Крики, стоны, стрельба, клёкот взбесившихся дракков – всё ушло на задний план, и наконец накрыла благословенная тишина. Больше ничто не имело смысла. Сопротивляться? Воевать? Зачем… Если всё равно все погибнут… И она тоже. Минутой раньше, минутой позже. Так вот как люди понимают, что пришла настоящая смерть… Не страшатся, не пытаются от неё убежать, не злятся. Им просто становится всё безразлично…

– …Выпорю!!! – рявкнул над ухом гневный голос патрона. – Римми, чёрт тебя дери, сколько можно об одном и том же?! Ментальные щиты!..

А затем нейр Мортестиг рывком поднял её с земли на ноги и выдал щедрый задаток обещанного наказания. Пониже спины обожгло резкой болью от хлёсткого удара тяжёлой ладонью. И на голову ещё будто надели венец – тонкий, изящный, умело сработанный, как только высшие маги и умеют. И враз вернулась ясность мышления, мир снова взорвался звуками и пришёл в движение…

Старик Вейстлен действительно держал в руках автомат, но палил по белокожим тварям. Кэл, живой и невредимый, склонился над кем-то из раненых боевиков и, кажется, занимался целительством, предусмотрительно прикрывшись куполом. Ещё над двумя лежащими подрагивал радужной плёнкой стазис. Римми пришла в себя и сразу же захлестнул гнев: какие-то твари вновь смогли её обмануть?! И на ком они осмелились применить свои чары? На ней, Аримантис вей Дьечи, боевом маге первой категории?!..

И подстёгнутая яростью Римми закружилась смертельной каруселью среди всё прибывающих безмолвных тварей. Их было много… Слишком много. Те, кто ещё мог бежать и от кого не было пользы в бою, – лаборанты-биозы в своих белых хламидах, учёные, вездесущие пронырливые журналисты, простые зеваки из горожан – по приказу нейра отступали в Эбендорф. Иномирное оружие даже в руках опытного полковника оказалось бесполезным: эти твари останавливали пули прямо перед собой одним взглядом, и те осыпались на землю, не причиняя им вреда. «Телекинез, – машинально вспомнила Римми. – А у нас это делается воздушной магией».

Но не все спешили покинуть зону слияния. Вертясь вокруг своей оси и щедро раздавая залпы магии, Римми в паре сотен шагов вдруг заметила Кирен, уверенно направлявшуюся прямиком в Абендир, откуда всё лезли и лезли упорные монстры с пронзительно чёрными глазами на белом подобии лиц.

– Нейрин Бэртель, да чтоб тебя все демоны Рисс’Ши вдоль и поперёк, а!.. – в сердцах воскликнула она, снеся походя голову одной твари бритвенно-острымэйтфёринг. У этой твари глаз не было, только гладкие, заросшие тонкой серой кожей впадинки вместо них. Римми слегка передёрнуло, но она уже плела следующее заклятье – в охватившем её азарте боя те лились сами собой, как куплеты выученной наизусть любимой песни.

Нейрин Бэртель, чтоб её демоны и не только, даже не обернулась.

Кэл

Эти трое будто были на одной волне – Рим, Вейстлен и дролечка. Как только где-то наверху взорвалась воплями рация, Рим вскинула голову. Полковник вперился в крошечный экран допотопного «Миракла». У Мортестига остекленели глаза. Но уже через секунду все трое быстро обменялись взглядами и поняли друг друга без слов.

А Кэл тут что, статуя интерьерная, что ли? И он тоже бросился вслед за полковником в портал, в котором за мгновение до старика исчезли те двое.

От университетских порталов его подташнивало; когда ими перемещаешься, то будто наждачкой по коже дерут, так что Келлинн не сразу понял, что он ужетам. У высших хреномагов, оказывается, даже порталы такие, как будто тебя красотка нежно по щеке погладила. А оказавшисьтам, Келлинн растерялся. Нет,гдеон, было понятно. Эти характерные разрывы в пространстве сложно с чем-то спутать. В пяти-шести метрах от него был Абендир. А уж какая дрянь из него лезла…

Рим, сориентировавшись мгновенно, уже косила ряды мутантов ярко-красными залпами. Мортестиг ещё раздражённо обернулся на «последышей», но ничего не сказал. Он предпочёл бы запихнуть Кэла обратно, но портал уже схлопнулся, а на счету была каждая секунда. Кэл и без всякой ментальной магии уловил: дроля злится, что придётся прикрывать ещё одного бесполезного человека, тратить на него время и резерв…

Да хрен тебе. Келлинн тоже не зря два месяца задницу на занятиях просиживал. Боевым щитам первокурсников не учили, конечно, но защитные – от дождя, от ветра – он уже знал. А ментальные и так всегда подняты.

– Ранеными займись, – не оборачиваясь, скомандовал Мортестиг, смирившись с его присутствием.

– Да я ж магией ещё не умею толком…

– Как умеешь! – рявкнул хреномаг, выкашивая одновременно одним только взмахом руки с десяток жутких тварей, которые в понимании Кэла прежде существовали лишь в фантазиях оголтелых сторонников теорий заговоров…

Взмахом второй руки дроля вырубил три десятка матёрых боевиков Альянса, которые уже успели пострелять друг в друга. Увидев первую кровь, Келлинн наконец пришёл в себя. Навыки лекаря – пусть и мирного ветеринара, а не полевого хирурга – взяли верх. Дальше тело действовало само: здесь зажать, там перетянуть, а сюда стазис – с этим бойцом позже разберусь…

Да, стазис, которому он так удивлялся ещё полгода назад, теперь казался абсолютно естественной вещью в оказании первой помощи – никакой обезбол не сравнится. Отсутствие инструментов в экстренной ситуации вдруг с лёгкостью компенсировала магия. Магической экстракции пуль его, конечно, не учили – не настолько было распространено огнестрельное оружие в империи, но Келлинн посреди жуткого боя импровизировал, ощущая небывалое вдохновение. Стихиями – самой примитивной магической силой – можно ведь управлять и без дракктааля… Ладили же с ними как-то шаманы в его мире. Просто надо почуять… Металл – магия земли. Притянуть кусочек к ладони, будто к магниту. Представить, как он легко выходит из отверстия – гладкий, ровный… Не как те разрывные «незабудки», которые Кэл когда-то вырезал из нашпигованного ими Мортестига.

Всё удалось. И стазис, в который Келлинн отправил двоих особо тяжело раненных – до них ещё дойдут руки. И универсальное заклятье целительства, после которого сами собой на глазах затягивались пулевые отверстия.

В охватившем его азарте – а что может быть прекраснее, чем заниматься любимым делом? – он не следил за тем, что происходило вокруг. Особо наглых дракков, сбегавшихся на запах крови, он раздражённо отпихивал ногой. Не из ненависти к ним, а просто потому что мешали работать. Надоедливым тварям даже защитный купол был нипочём. Однако сердитый крик Рим и её раздражённое «Нейрин Бэртель!» Кэл услышал сразу.

Встревоженно вскинул голову, закрутил ею в поисках сестрёнки. И… твою ж мать! Кири! Кэл отвлёкся всего на несколько секунд, а пациент под его окровавленными руками вдруг забился в конвульсиях, в горле парня – ровесника Келлинна – заклокотало, и его вырвало бордовой кровью, а глаза закатились…

– Работай! – привёл Кэла в чувство голос Мортестига.

Вот как он так умеет? Чтобы всего одним словом – зато наотмашь, и сразу становится понятно: видит, займётся сам, а у тебя, коновал, другая задача…

«Нащупав» причину внутреннего кровотечения (не руками; в магическом зрении Кэл видел проблемные участки как пульсирующие красные пятна на светлой ауре), он влил в повреждённый орган живительную магию и вскочил на ноги. До нормального хирургического стола боец теперь дотянет, задача Кэла – оказать первую помощь. А вся остальная помощь сейчас нужна Кири, за которой он вновь, вновь и вновь не сумел уследить…

Ну, казалось бы, что ещё с ней могло случиться?!.. Сидела бы спокойно в защищённых стенах универа, особенно после той выволочки, что устроили студентам… Да и меж собой они вроде всё прояснили; решили, что там для неё будет безопаснее всего. Тем более что журналюги ещё не пронюхали, что Кирен – «сестра» Кэла Бертла, любимчика Фларингии с недавних пор. И ведь сама же с этим согласилась, так какого чёрта её вновь понесло к разлому?!

Таранный щит в исполнении Мортестига – это было красиво. Он просто пёр танком, раздвигая ряды нелюдей, уже не размениваясь на боевые смертельные залпы, а просто раскидывая и давя противника. Келлинн, теперь уже понимая, какая прорва магии уходит на такой «кенгурятник», в очередной раз испытал чувство зависти к всемогущему дролечке.

Но даже Мортестиг не успевал. Зачарованная Кирен, враз сделавшись будто слепой и глухой, целенаправленно пересекла разлом и шла в самую гущу безмолвно наступавших тварей. Высокая и до сих пор неестественно зелёная сочная трава по ту сторону скрывала тонкую фигурку. Она уверенно шла по растрескавшемуся асфальту шоссе, обрывавшемуся на границе, а Мортестиг-то прорывался к ней по тому, что прежде, видимо, было газоном… Слишком далеко. Даже для высшего хреномага…

Где-то вдалеке вдоль всё той же границы миров, с очередного КПП, которые биозы понаставили через каждые пятьсот метров, взревел и сорвался с места чёрный «Неммерс». Он шёл то потойстороне, то поэтой, умело лавируя между одноэтажными домиками Эбендорфа, у которых половину с хирургической точностью отсекла и отправила в небытие линия Слияния, и зеркальными громадами Абендира.

Машина заглохла, не доехав около двадцати метров до Кири. А ту от безмолвной надвигающейся толпы тварей разделяло метров десять, насколько Кэл видел в просветах разросшихся кустарников и высокой травы, некошеной уже тридцать с лишним лет. Мортестиг преодолел сто метров сквозь сомкнувшихся единой стеной мутантов и живой ковёр из дракков, но ему оставалось ещё столько же, а продвигался он всё медленнее…

Кэл тоже рванул вперёд, внезапно оказавшись бок о бок с бегущей туда же Рим. Та ещё опалила его сердитым взглядом, но схватила за руку и рывком затащила под свою боевую броню – плотное силовое поле. Они тоже не успевали, но хотя бы изменился обзор, и то поросшее одуванчиками шоссе, по которому уверенно шла Кирен и которое самым немыслимым образом обрывалось наэтойстороне, превращаясь в чей-то крохотный огород, теперь просматривалось как на ладони.

Из «Неммерса», заглохшего то ли по причине протухших законов физики в зоне Слияния, то ли под жуткими взглядами мутантов, хрен знает, на что ещё способных, выскочил мужчина. Рим удивлённо и коротко вскрикнула, и Кэл тоже его узнал. Этот… как его… Рой. И по уверениям Вейстлена, тоже… дракон.

В это Кэл не верил. Хет – да. Хет была другой. Однозначно другой; отличной и от Кэла, и от всех остальных. Хет думала на дракктаале. Хет одной только своей улыбкой покорила мир. Хет признал древний драконий артефакт, и она точно не была из рода Бертлов-Бэртелей – уж родственные узы Кэл почуял бы сразу. Как тогда, когда Кири заявилась к нему на ночь глядя, предложив себя из лучших, как ей казалось, побуждений… Кэла тогда чуть не стошнило, стоило ему подумать, что к Кири он прикоснётся как-то иначе, нежели просто потреплет сестрёнку за бледную щёчку. А с Хет этого необъяснимого, иррационального отторжения не возникало.

Нет, этот Рой – просто очередная марионетка Хет, даже если они и действуют заодно, как в том уверены полковник и Мортестиг. У него нет и тысячной доли того обаяния, той харизмы, какой обладает Хетти. Опять же, если легенды не врут, и драконы действительно обладали необъяснимым свойством очаровывать людей без всякой магии. Но о каком обаянии вообще может идти речь, глядя на эту недовольную и постоянно хмурую рожу?.. Да скорее Мортестига с этой его мерзкой улыбочкой, неизменно ввергающей женщин всех возрастов в восторженное оцепенение, можно причислить к драконам, чем этого мрачного типа…

Так вот, этой Рой выскочил из «Неммерса», бегом преодолел пару десятков шагов и… это было бы смешно, если бы не было так страшно. Грубо встряхнув Кирен за плечи, он задвинул её за спину и просто вскинул правую ладонь перед белокожими монстрами в останавливающем жесте. Ещё бы зачитал им конституцию Северной Фларингии и обозначил свои полномочия, ага…

Этим тварям – а Кэл уже уверился, что сознание у них общее на всю толпу – было безразлично: простой человек перед ними или какая-то шишка из биозов. Или даже потенциальный дракон. Те продолжали безмолвно наступать, постепенно смыкаясь вокруг пары плотным кольцом. Кэл на мгновение приподнял ментальные щиты и содрогнулся. «Пища. Еда. Горячая, вытекающая толчками кровь, приправленная восхитительно вкусной магией, стоит лишь прокусить мягкую шею». Кажется, последний отголосок эмоций он случайно уловил от дракков, взбесившихся от жажды…

Идиот… На что этот Рой рассчитывал?! Он даже без оружия… Вейстлен палил по кольцу из «Бакетри-Дельта», и если бы Кэл не был уверен в том, что имперские маги выступают на их стороне, то подумал бы о предательстве. Потому что пули рикошетили от тварей, как если бы на них навесили магическую защиту, а то и просто осыпались, одномоментно теряя кинетическую энергию вопреки законам динамики.

Кири, кажется, пришла в себя и тоненько, пронзительно завизжала, сообразив, наконец, где находится. А её нежданный защитник вдруг упал на колени, подкошенный то ли шальной пулей Вейстлена, то ли пси-атакой безмолвных тварей.

…первыми врассыпную бросились дракки. Потом плотно сомкнувшееся кольцо, уже поглотившее, казалось бы, двух глупых и слабых жертв, дрогнуло и распалось, вновь открывая Келлинну обзор. А там…

Этого самого Роя ломало, как в последней, предсмертной стадиитрясучки. «Эпилепсия, а не трясучка», – неуместно поправил самого себя Келлинн. Но нет, даже на трясучку, имевшую в империи гораздо более широкий спектр причин, чем во Фларингии, это не походило. Это было куда страшнее…

Чёрная кожаная куртка вздулась на спине безобразным горбом и порвалась, расходясь лохмотьями. Пальцы мужчины в агонии скребли по асфальту, пока из-под ногтей… Пока из-подкогтейне полетела каменная крошка. Кажется, он пытался что-то сказать… Не смог. Оскаленное лицо деформировалось в пасть, а невысказанные слова обратились в огонь. В первый раз мужчина ими поперхнулся и закашлялся. Во второй – целенаправленно выдал струю пламени, выжигая пространство перед собой.

Неравномерно, будто мужчину внезапно поразила слоновья болезнь, утолщалась шея и правая нога, прорвав штанину. Кожа на них вспыхнула красным, а потом и всё остальное тело распухло, стремительно разрастаясь вверх и вширь, покрываясь алыми чешуйками, пока в зеркальном небоскрёбе не отразился дракон.

Он неуклюже перевалился с левого бока на лапы, передавив с десяток белокожих мутантов, и попытался расправить сложенные крылья. И когда ему это удалось, солнце вспыхнуло на внутренней поверхности, ослепив Кэла тысячью золотых осколков.

Дракон издал протяжный, не предвещавший ничего хорошего, но явно осознанный рык и, набрав полную грудь воздуха, выжег струёй пламени сразу сотню гостей из Абендира. Дракки, верещавшие до этого от ужаса и хаотично метавшиеся, вдруг сбились в одну стаю, трепетно глядя на старшего сородича.

Наступление было отражено за неполную минуту. Обугленными головешками остались лежать нелюди, пеплом осыпалась высокая трава. И только драккам магический огонь был нипочём.

Кэл, да и не он один, оцепенел от невиданного зрелища. Он раньше и вообразить не мог, что собой представляли истинные драконы. Не эти мелкие дракки, по-своему красивые и уникальные… Этот был прекрасен. Огненно-алая броня с плотно пригнанными непробиваемыми чешуйками – уж Кэл знал это наверняка. Мощные лапы и хвост с костяными шипами. Костяной же гребень на холке, сейчас агрессивно встопорщенный. Два витых рога, оскаленная пасть, без труда способная заглотить тот же «Неммерс»… И крылья. Расправленные, напряжённые, размахом в добрую сотню метров, как будто велюровые снаружи и горящие нестерпимо ярким золотом внутри.

И сейчас эта громада медленно, с трудом осваивая собственное неповоротливое тело, разворачивалась мордой к оставленной позади границе миров. Заметила уцелевшую дрожащую фигурку, чуть не смела её непослушным толстым хвостом и трубно взревела. Кэл обмер, а красный дракон заново оскалил пасть и, не сводя налитых кровью глаз с узкими вертикальными зрачками с новой жертвы, уже нацелился на Кирен…

Первой среагировала Рим. Кэл даже не знал такого заклинания – что-то чёрное, клубящееся и явно смертельное. Она не промахнулась: меткий удар достиг своей цели, однако не причинил вреда. Как и у дракков – просто впитался в толстую шкуру. Вейстлену, кажется, тоже изменила выдержка, и он зарядил автоматной очередью по туше. Теперь, по крайней мере, стало ясно, что пулей чешую тоже не пробить… Мортестиг отчего-то медлил.

А Кири… Глупая маленькая Кири вместо того, чтобы бежать, попытаться спастись, хотя бы спрятаться за углом небоскрёба, сделала шаг навстречу дракону. Тот, заметив движение, издал утробный нехороший звук. Кричала Римми, продолжал бессмысленно палить полковник, Кэл так и не смог заставить себя сдвинуться с места, а Мортестиг вдруг тихо сказал:

– Прекратите. Он её не тронет.

Однако услышала и Рим, и полковник.

– Да он же её сожрёт сейчас! – заорала магичка.

– Не сожрёт, – медленно ответил дроля. – Драконы не жрут свои сокровища.

Кири сделала ещё шаг навстречу, не сводя глаз с оскаленной морды. Дракон взревел снова: предупредительно, и на этот раз злой рёв совершенно точно адресовался крохотной тонкой фигурке. Ещё шаг. Новый рёв, но теперь другой: болезненный и… какой-то обречённый, что ли.

Взметнулись вверх крылья, поднимая клубы пепла, но тут же закрыли Кири от них. А затем громадная туша начала стремительно съёживаться, и через несколько секунд посреди выжженного, оплавившегося шоссе стоял голый человек, плотно обхватив руками Кирен.

И вот тогда не выдержал сам Келлинн, зарядив в спину тому, кто так беспардонно прижимался своими причиндалами к его сестре, неумелым фламболем.

Промахнулся.

Røynedraag

…Чёрной в этом смысле повезло. Когда они, будучи вечно голодными детьми, рыскали по очередному зачумлённому городку в поисках еды, какая-то сердобольная дама, проезжавшая в карете по грязной улице, бросила чёрной расшитую бисером ленту. Дама в карете читала, а ленточка служила закладкой в тонкой книжице.

Шёлковую узорную полоску они продали старьёвщику за пару мелких монет. В книжную лавку двух оборванцев не пустили бы, а если и пустили, то только затем, чтобы сдать стражникам мелких воришек. Принадлежать им такая богатая безделица не могла, а, следовательно, кого-то они обокрали.

Они не ели, кажется, уже трое суток: с продовольствием в охваченном эпидемией городе было совсем плохо. Но за те медные монетки удалось купить немного хлеба и кусок заплесневелого сыра. Тогда у Хайтвер, ещё совсем глупой, и случилось то, что сейчас назвали бы импринтингом. Когда логическая цепочка «закладка = сытость» улеглась в её безмозглой детской головёнке, чёрная впервые познала одержимость.

Закладку у старьёвщика она выкрала той же ночью. Ройнедраг, ещё не понимая причин этой зацикленности на безделице, крепко с ней поругался. Он хотел снова продать вещицу и снова купить обоим хлеба. Однако чёрная визжала, царапалась, но ленточку отдавать больше не собиралась, готовая биться за неё насмерть. Тогда-то красный и вспомнил, как отец рассказывал ему околлекциях.

Ройнедраг презирал чёрную за такую идиотскую коллекцию и был уверен, что он начнёт собирать истинные сокровища: драгоценные камни или золото. Ошибся.

Это случилось, когда чёрная, осознав ещё одну вещь – свою привлекательность для бывших рабов, – легкомысленно сбежала. Сам Ройнедраг не видел в ней ничего интересного – противная липкая девчонка и только-то. Понимание пришло лет через сорок, когда при взгляде на женщин его стало охватывать непонятное томление. Тогда он впервые заскучал по чёрной. Особенно часто вспоминал те моменты, когда они детьми спали в обнимку, чтобы согреться холодными ночами.

Его первую человечку звали Анета. В отличие от забитой и пугливой Хайтвер, человечка много пела, смеялась, а иногда кружилась в танце. Ройнедраг работал помощником секретаря у одного богатого торговца. Весёлая Анета была дочерью хозяина. Сперва он её возненавидел: человечка не упускала случая, чтобы посмеяться над его тощей подростковой фигурой, над вечно выпачканными в чернилах рукавами. Но смеялась она так заразительно и, как уже потом выяснилось, вовсе не со зла, а заигрывая с симпатичным ей молодым человеком, что красный дрогнул.

Она сама пришла к нему ночью и на узкой жёсткой койке шептала уже другие слова – жадные, жаркие и бесстыдные. Глубоко презирая людей в глубине души, Рой никогда не стремился им понравиться. Не заискивал, не угождал, не улыбался. А ей вдруг захотелось. Искренне, от души. За подаренные новые ощущения, за её смелость. В ответ на его неожиданную улыбку Анета сперва растерялась, а потом расцвела абсолютным счастьем.

Дочка торговца прилипла к нему намертво. И неожиданно – он к ней. Впервые возникло странное чувство: теперь он до трясучки, до затмевающей голову ярости не мог выносить, когда к Анете прикасался кто-то другой. Будь то её мать, соседка или младший брат. Хотелось похитить Анету, запихнуть в карман – нет, спрятать под рубашку, поближе к сердцу – чтобы никто больше не смел даже смотреть на неё. Они сбежали в другой город, тайно обвенчавшись.

Красный был счастлив целых четыре года, пока его сокровище не унёс очередной всплеск чумы.

Следующая человечка умерла от старости. Верная Павла прожила с ним пятьдесят три года, даже ни разу не задавшись вопросом, почему её возлюбленный, её господин, смысл её жизни за всё это время повзрослел едва ли на пять лет. Боль от утраты была невыносимой, и красный пошёл вразнос. В какой-то момент его коллекция насчитывала до тридцати прекрасных, уникальных экземпляров. Только, в отличие от бездушных закладок Хайтвер, его сокровища имели одну отвратительную привычку: умирать… А с ними каждый раз умирал сам Ройнедраг. Но наутро просыпался, ощущая новую зияющую рану в груди после очередной потери.

Чёрная долго смеялась над ним, когда вернулась. На неё улыбка красного не действовала, он не мог сделать её по-настоящему «своей». А ведь только такие, ощутившие в полной мере харизму Роя, отныне беззаветно преданные ему девицы и становились его сокровищем.

Чёрная вернулась осмелевшей и искушённой. Она дарила много плотской радости, сама наслаждаясь ею, а ещё мнимой властью над красным. Но плотские утехи были ничто в сравнении со счастьем обладания истинным сокровищем. Когда умерло последнее, и коллекция вновь опустела, Рой поклялся себе больше никогда не заводить новые экземпляры.

Пока в одной комнате с ним и Хайтвер не оказалась дрожащая худенькая девушка с медными волосами. Того же глубокого насыщенного оттенка, как у Анеты. Лицо Анеты давно забылось, а вот цвет волос – нет. А ещё Хайтвер хотела её убить. Просто затем, чтобы окончательно отвязать Тойтс от его последней человечки-хранительницы. Чтобы больше никто не смог посягнуть на драконью собственность.

Если бы Хайтвер могла, она бы хладнокровно убила те его сокровища, что ещё были живы, когда они впервые сошлись после долгого расставания. Нет, она не ревновала к тем тихим старушкам, что спокойно доживали свой век в «сокровищнице» – доме престарелых, который Рой специально выстроил для них, окружив уютом и исправно их навещая. Просто она была собственница, а ещё не хотела, чтобы у красного было что-то своё. Но посягательство на чужую коллекцию по драконьим законам каралось смертью, и Хайтвер прекрасно об этом знала. Злилась, но ничего не могла сделать. Зато потом смеялась над ним снова: теперь уже потому, что коллекция красного снова пуста…

Рой давно не знал жалости к людям. Но эти медные волосы… И он сделал рыжую человечку «своей». Улыбнувшись: криво, скупо, почти позабыв, как это делается, зато искренне. Просто чтобы насолить Хайтвер. Поставить её на место. Уже не думая о последствиях своего поступка.