Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Глава 20

Орша

Жара в Рэтскволле не спадала уже третью неделю. Измученные духотой люди с неохотой выходили из домов, где спасались под кондиционерами. Это к лучшему, думалось Орше. Жара агрессии не способствует.

У Аннички Кирен, кажется, нашла себе занятие по душе и сосредоточенно копалась в саду. В обрезанных по колено джинсиках, футболочке, сама босиком, в одной руке шланг для полива, в другой секатор – ну ничем от обычного подростка не отличалась. Разве что взгляд чересчур серьёзный. Да и видеть подростка, увлечённо работающего, а не залипающего в гаджет, как все остальные, тоже было непривычно.

– Да ты прирождённая садовница, Кирен, – полковник оценил пышную изумрудную зелень. Некоторые растения были ему незнакомы.

– Ой, господин Вейстлен, – встрепенулась она и тут же попыталась прикрыть коленки. – Я сейчас… Переоденусь только. Госпожа Анника говорила, что вы придёте…

– Да ты не отвлекайся. А уж стесняться меня точно не стоит – в правнучки годишься. У нас с этим сильно проще, сама уж, поди, заметила.

– Да всё равно, господин Вейстлен, непривычно как-то, – смутилась она.

– Но удобно же? В ваших-то нарядах по такой жаре не набегаешься.

– Удобно, – чуть покраснела она.

– Как тебе тут в целом, Кирен? Нравится?

– Госпожа Анника очень добра ко мне, – серьёзно ответила девушка. – Но она отказывается, не хочет, чтобы я ей служила. Если хотя бы вам я смогу отработать…

– Не отработать, Кирен, – резко ответил полковник. – Помочь. И вот ещё что. Анничка эльзерка, это у нас такой северный народ есть. Гость для них – святое. Так что позволить ему утруждать себя чем-то – это для хозяина несмываемый позор. Пусть она тебе никогда не скажет, но ты ей этим большую обиду наносишь, понимаешь? Сад ладно, если тебе самой в радость, а вот всё остальное… Никому ты не должна, ясно? Вот и мне угождать не надо.

Опыта общения с детьми у полковника не было, так что решил, как вести себя как с взрослой. Кирен испуганно кивнула.

– У нас тоже такой народ есть – альзари. Их мужчины суровые воины, а женщины покладистые, мягкие. Ну, до поры… Я поняла вас, господин Вейстлен. И я действительно хочу вам помочь.

– Ну, вот и славно.

– Но я уже говорила госпоже Аннике, что мало смыслю в магии…

– Я и того меньше. Вот только у тебя эта сила, в отличие от меня, хотя бы есть. Так что давай для начала просто поболтаем…

Магическая сила, как и предположил Кэл, передавалась по наследству, потому что была завязана непосредственно на кровь. Крови в том мире вообще придавали очень большое значение – на ней приносились клятвы, подписывались договоры, её же использовали для усиления заклятий.

Если переводить слова Кирен на научный язык, то магия была доминантным наследственным признаком. И даже если второй родитель ею не обладал, то ребёнок в любом случае рождался одарённым. А вот стихийно маги среди обычных людей не рождались, что ещё раз подтверждало теорию о генетической передаче.

Причём магическая одарённость оказалась не таким уж редким явлением – примерно пятая часть жителей того мира обладала ею в той или иной степени. Но всё равно присутствовала некая кастовость, ибо жили эти люди обычно в городах, а появлялись на свет по большей части в родовитых семьях.

Задатки у всех были разные: кто слабее, кто сильнее. Но родиться магом – это лишь начало длинного пути. Магии ещё предстояло обучиться, развить в себе все грани, и далеко не у всех к этому был талант. А ещё: упорство, усидчивость, характер… К тому же довольно широко было распространено убеждение, что женщинам учиться магии вообще ни к чему – достаточно с них нескольких бытовых заклинаний. А главную свою функцию как маги они исполняют, передавая эту силу наследникам.

Существовала градация магов по способностям. Были совсем слабенькие стихийники, что только неурочный дождь и могли призвать. Маги, прошедшие специальное обучение – домашнее, либо в университетах – делились на три категории. Магичка Римми была первой категории, это Кирен знала наверняка. Значит, её потенциал при выпуске оценили, как очень высокий. Дальше – дело только за опытом. А был ещё редкий штучный товар – высшие маги. Со слов Кирен, таких на всю империю и десятка не наберётся. И нерре Рате-Скуоля, конечно же, оказался из таких уникумов.

Орша задавал наводящие вопросы, интересуясь всем подряд. Кэл уже поделился некоторыми наблюдениями. Например, выяснил, что этот магический ресурс не бесконечен, но довольно быстро восстанавливается. Кирен, недоумённо пожав плечами, будто объясняла сейчас нечто само собой разумеющееся, рассказала про магический резерв, а также о прямой зависимости магии от психоэмоционального и физического состояния мага. Ну, это Орша так для себя переводил.

– Вот я плохо умею с ней управляться, поэтому иногда сама прорывается, особенно если нервничаю. Так-то держать магию в узде первым делом учат. Обычно родители… – тут Кирен резко отвела взгляд, а глаза её влажно блеснули.

Орша помнил: отец не успел чему-то научить её и Михеля, матушка в магии сама почти не разбиралась, а дальше у девушки началась совсем уж невесёлая жизнь. Потихоньку дошли и до типов той самой магии. Полковник отчего-то был уверен, что эта сила у всех разная – кто молнии мечет, кто стихиями управляет, у кого-то, как у того же нерре, ментальная. А оказалось, нет: магия одна, просто надо учиться, чтобы управлять ею по-разному. И мало просто нужное заклинание запомнить, нужно «собой хорошо владеть», как выразилась Кирен, чтобы придать магии нужную форму. Что-то сродни медитациям и самоконтролю, как снова понял старик. А с магии в «сыром» виде толку мало – ею даже обжечь нельзя.

– Фламма – это самое простое. Это та же чистая магия, просто когда её наружу выпускаешь, то сначала как бы вокруг сердца дополнительным витком закручиваешь. Для неё даже заклинания не надо, такое все-все маги умеют, – и Кирен продемонстрировала жёлтый огонь. – Даже я.

Орша уже видел такое пламя на ладони нерре, а снова подивился. Дальнейшее же мастерство мага основывалось на умении применять заклинания. И мало было сказать заученную фразу: произносить её следовало в особой тональности, закручивая магию на выходе в особую фигуру. Малоопытные маги делали это движениями рук – пассами, а не силой воли; и сами заклинания проговаривали вслух. Так что силу нерре, что на видеозаписи молча и без лишних движений – одним только взглядом! – раскидывал боевиков Альянса, Орша оценил заново.

Кирен написала ему коротенькое заклинание света и ещё парочку простых, которые знала, но даже они ей не всегда удавались.

Орша лишь усмехнулся, прочитав старательно выведенные слова. Laat er licht zijn. «Да будет свет».

– Ла́ат эр лихт зайн, – почти пропел полковник, высоко и тягуче произнеся первый слог начального слова, коротко выплюнув следующие два и резко обрубив фразу низким басом на последнем.

Кирен округлила глаза. Но послушно повторила его интонацию, явив полковнику аккуратный световой шарик на ладони. Чему тут удивляться, покачал головой Орша. Староэрманский всегда отличался от других древних языков особым музыкальным ударением и певучестью.

– На этом языке у вас ведь тоже больше не говорят, Кирен? – прищурился полковник. – Только в заклинаниях и остался, раз ты даже не понимаешь смысл этих слов? И я так полагаю, лет шестьсот уже, как не говорят…

Девушка, чуть задумавшись, кивнула.

– Если не возражаешь, завтра я бы хотел замерить твою магию некоторыми приборами. А сегодня отдыхай, утомил я тебя, наверное, своими расспросами. Вот только последний ещё задам… Как я понял, ещё вы можете заключать магию в предметы…

– Артефакты, господин Вейстлен, – поправила Кирен. – Но на самом деле это не настоящие артефакты. Просто зачарованные вещи. Есть очень сложные приборы, над которыми сразу много магов трудится, они вот почти как ваша эта а-пара-тура – что-нибудь этакое, особое, умеют делать…

– А настоящие – это те, которые обладают собственной магией, а не вложенной хозяином? – мягко перебил полковник. – Как та брошка, которая тебе от матушки досталась? Как она называется, напомни?

– Тойтс… – недоверчиво произнесла девушка.

– Ключ, да. А не знаешь, как давно он в вашем роду? Наверняка есть какие-то семейные легенды…

Кирен нахмурилась, взгляд её рассеянно пополз вверх и вправо, губы зашевелились в беззвучном счёте…

– Та́вола Бэртель, она была великий маг… Это от неё наш род пошёл, она первая и завещала своей дочери Тойтс, а умерла она в… Ой, – испуганно взглянула Кирен на полковника, сосчитав прошедшее с тех пор время. – Получается, пятьсот девяносто два года назад.

Орша Вейстлен удовлетворённо кивнул. Хотелось, конечно, прямо сегодня заняться физическими замерами их магии, но прежде стоило уложить в голове и эту информацию, хорошенько её обдумать.

А ещё карман полковника жгли сухие дрожжи и набор аталийских специй, которые Орша, почти двое суток нервно обдумывавший достойный повод зайти на кухню Аннички, хотел презентовать её новой соседке. Или всё же цветы? Стыдливо припрятанные до поры чайные розы из собственного сада на всякий случай дожидались своей участи на крылечке.

Кэл

Мелкая крылатая дрянь – а спустя два часа возни с ней других слов уже не оставалось! – заснула, лишь когда сожрала два стейка подряд. Кэл отчасти начал понимать жителей той стороны. Восхищение драконами быстро закончилось на обожжённых и искусанных пальцах.

Изофлуран дракка не взял, и Кэл, отчаявшись приспособить к морде кусающейся твари ингаляционную маску, просто пустил в наркозный бокс тройную дозу для грызунов. Дракк только чихнул, выпустил из крохотных ноздрей струйки белёсого пара и с утроенной силой принялся грызть прозрачный пластик.

О попытке зафиксировать пациента, не усыпляя и не нанося ему вреда, Кэл пожалел сразу. Крылья, хоть и нефункциональные, он опасался сломать. Поэтому сначала ухватил в ладонь, как птицу – со спинки, зажав большим и указательным пальцами одной руки чешуйчатую шею, а второй удерживая задние лапы. На передние рук не хватило, это и стало стратегической ошибкой.

Дракк тут же впился когтями в кожаные зимние перчатки, располосовав в одно мгновение их, а заодно и руки Кэла. Кэл дёрнулся, зашипел, на долю секунды ослабил хватку, и этого дракку хватило – снова вырвался и заверещал. Гибкости, изворотливости и стремительности твари позавидовала бы любая змея, а зубы у неё оказались острее бритвы. Напоследок тварь ещё метко плюнула зелёным огнём в хирургически тонкий разрез на перчатке, которую пропорола когтями.

– Вот же ж б.... такая! – Кэл, не сдержавшись, выругался от жгучей боли.

Ожог на вид был такой же, как те, с которыми приходили к нему бедолаги, сдуру сунувшиеся за алый контур в «разрывах». Не термический, но и не химический. Скорее он был похож на ожог медузы – белёсое вспухающее пятно. И такая же резкая пронзительная боль.

Насколько он помнил из курса химии, зелёный цвет огню могла придавать медь или соляная кислота, но последней даже в желудке мёртвого дракка не было, он делал химический анализ содержимого. Не в лёгких же ей быть… Или откуда они этим огнём плюются? Может, железы какие-нибудь в пасти? Да к чёрту…

«Магический ожог, так и запишем», – сквозь зубы матерился Кэл, накладывая заживляющий гель с коллагеназой на ранку. Действительно, а всё ли можно объяснить наукой, когда на той стороне – только руку протяни! – есть она… М-магия! Невозможная, не поддающаяся логике… Просто существующая!

Устав от попыток зафиксировать дракка или усыпить его, Кэл выдал ему кусок замороженного мяса. Раз уж он сам себе микроволновка, то, чай, не подавится. Может, подобреет. Тварь умяла два стейка весом в полтора кило, притом сама весила от силы грамм триста. И, довольно отрыгнув зелёный огонь, тут же сомлела. Её золотистое брюшко даже не увеличилось. Кэл, в очередной раз покачав головой при виде возмутительного нарушения законов физики, облегчённо вздохнул.

Дополнительно вводить дракку медетомидин Кэл не стал – всё-таки кровь нужна чистая, без примесей. И неизвестно, как наша химия на неё повлияет. Перемотав исполосованные перчатки пластырем, ветеринар аккуратно поддел скальпелем чешуйки на холке твари и ввёл под них самую тонкую иглу. Дракк, сожравший в пять раз больше своего веса, даже не шелохнулся.

Дождавшись результатов анализа, Кэл раздосадованно хлопнул по столу. Анализатор опять не смог определить группу крови, хотя мог распознать даже все шестнадцать свиных. В любом случае количество антигенов в пробе зашкаливало, так что снова не его вариант…

Ради эксперимента Кэл всё же вколол себе в палец «комарика» и смешал образцы на одном стекле, вперившись взглядом в микроскоп. Но нет, результат был тот же – мгновенная склейка эритроцитов. Даже быстрее, чем с кровью нейра или Римми. На порядок быстрее. То есть введи он себе даже 10 миллилитров крови дракка – это будет быстрая, мучительная и глупая смерть. В его-то собственной крови антигенов не было вообще.

У магов хотя бы можно было определить группу крови. У красавицы Римми была вторая положительная. У нейра тоже положительная, но четвёртая. А вот Кэла, словно в дополнение к готовой поделиться последним душе, природа наказала первой отрицательной… Кэл был универсальным донором. Но о-очень капризным реципиентом.

Безумная идея ввести себе чужую кровь с этой неведомой магией в её составе возникла с первыми же результатами исследований. Если это вещество способно само размножаться в крови, если оно передаётся по наследству – то как же велик был соблазн… И к чёрту эти обязательные ежегодные генетические проверки на отсутствие мутаций, что ввели биозы пятнадцать лет назад. Всё равно они сейчас отрезаны от всего мира… Но как же обидно! Ни одна не подходит.

Где-то затрезвонило, и Кэл не сразу сообразил, что это: центрифуга, смартфон или что-то ещё.

– У вас гость, Келлинн Бертл, – радостно сообщила безликая размалёванная певичка, крутанув бёдрами. – Моя система распознала его как Орша Вейстлен, улица Рябиновая, дом 5. Хотите поставить отдельный саундтрек на этого гостя?

– Заткнись, Айрис, – раздражённо оторвался Кэл. – Просто пусти его внутрь. И впредь поступай так же, не спрашивая.

– Я запомнила: Орша Вейстлен, повышенный приоритет доступа. Занести его в список ваших друзей, Келлинн Бертл?

– Да господи… Исчезни! И все сообщения посылай мне на браслет.

«Переадресация включена. Все системные сообщения вы теперь будете получать…» – прожужжало на запястье.

Полковник пришёл с необычной просьбой. И не один. У входной двери пугливо жалась рыжая стройная девочка в футболке не по размеру и узких брючках. Кэл уже видел её однажды у старика. Орша Вейстлен сперва хотел поговорить с глазу на глаз. И когда изложил свою просьбу, Кэл, конечно же, согласился.

– Я не хотел тревожить Каролину – у неё дома натуральный базар уже… А вы, Келлинн, хоть и ветеринар, но всё же практикующий врач. И, в случае чего, даже лучше медсестры сумеете…

Полковник намеревался провести несколько экспериментов с девочкой – безобидных: просто замерить имеющимися приборами её магию, а также выяснить, как эта сила взаимодействует с электричеством. И, да, девочка была магичкой. Кэл не стал спрашивать, как она тут оказалась и почему согласилась. Полковник хотел подстраховать свои опыты медицинским наблюдением.

Кэл быстро собрал то, что посчитал нужным. Нашатырь, адреналин, анальгетики, седативные, противоожоговую мазь, бинты, тонометр. Чуть поколебавшись, засунул в сумку пару скарификаторов и стеклянные заборные трубки с пробирками. Кивнул полковнику: готов.

– Кирен, деточка, – позвал её Орша. – Это Келлинн Бертл, он пойдёт с нами. Он добрый и лечит животных. Ты его не бойся, ладно?

Пригодился и нашатырь, и пробирки. Потому что Кирен – так её звали – робко подняла пугливые глаза на Кэла, а потом тихо вскрикнула, уставившись на что-то в зажатой ладошке, и хлопнулась в обморок. Парень только покачал головой. Что ж они там все нервные такие… Что Римми, что эта рыжулька.

Эксперименты Орши в тот день закончились, даже не начавшись. По просьбе полковника приведённую в чувство девочку Кэл отнёс к Анничке. Так вот что у них за общий секрет был… Девочка жила у неё уже почти неделю. Но Кэл снова не стал спрашивать. Полковник ведь тоже промолчал, когда Келлинн, неловко покосившись на старика, сцедил у бесчувственной Кирен пару миллилитров крови…

Вернувшись к себе, Кэл без особых надежд засунул пробу в анализатор. Потоптался. Сумку разбирать не стал – ещё пригодится. Не дожидаясь результатов, добрых сорок минут погонял себя на тренажёрах. После с наслаждением принял душ. На всякий случай побрился – вдруг Римми зайдёт. Посомневавшись, слегка брызнул на себя одеколоном, хотя больше ценил запах чистой кожи. Ну, мало ли… Чёрт, это уже совсем глупо, наверное.

Кажется, в морозилке оставалась ещё пара стейков. Надо достать, пусть размораживаются. А дракк кошачьей «сушкой» обойдётся. Ещё вроде была зелёная фасоль. Ест Римми фасоль? Вдруг поужинать захочет… Успеет Кэл приготовить? Она обычно ближе к вечеру заходит.

Размышляя, Кэл не сразу услышал писк анализатора из лаборатории. Услужливая новая Айрис тут же прислала результаты на браслет. Кэл смахнул несколько сообщений со стандартными аббревиатурами: MCV, MCH, RDW… И замер на следующем: O(I) Rh−.

У этой девочки, как и у него самого, была первая отрицательная группа крови. А ещё – собственными глазами он пока не видел, только со слов полковника – она была магичкой. Кэл моментально забыл о стейках, о фасоли и даже о Римми. И с колотящимся сердцем направился в лабораторию.

Римми

О-ох… Еле слышный скрип двери отозвался в ушах Римми пронзительным скрежетом. Ещё она по неосторожности резко пошевелила головой, и та с готовностью взорвалась ликующими литаврами в висках. Во рту было гадостно и очень хотелось пить. Римми с усилием разлепила левый глаз. Кого бы там ни принесло – Мирену или Лурцу, да хоть толпу демонов – только дайте сначала воды…

– Знаете, Аримантис вей Дьечи, – раздался насмешливый голос нейра. – А вы даже в таком состоянии будите во мне определённые желания…

Римми злобно сверкнула на него единственно открытым глазом, но приняла протянутый стакан и с жадностью выпила холодную воду с лимоном до дна.

– Например, желание затащить вас под холодный душ. Что скажете, м-мм?

– Только посмейте, – сипло пробурчала Римми. – Что вы тут делаете? Мы, кажется, договорились, что вы в мою спальню больше не заходите.

– Мог не заходить. А мог и не уходить, – мурлыкнул нейр. – Вот только сильно бы вы обрадовались, проснувшись сейчас со мной в одной постели? А вчера, помнится, сами на этом настаивали…

Римми, чуть поднапрягши память, распахнула второй глаз и замерла. И съехала с головой под одеяло, застонав.

– Могли бы и спасибо сказать, что стойко выдержал ваш страстный напор. Знаете, просыпаться под запах перегара с человеком, который ещё даже не протрезвел, но уже тебя ненавидит… Что вы с алкоголем не дружите, я понял уже со второго вашего бокала.

Римми издала неразборчивое бульканье под одеялом.

– Что вы сказали?.. Могу ли я снять похмелье? О, и даже «пожалуйста»? Ну-у, не знаю, Аримантис вей Дьечи… Вы ведь и сами маг. Первой категории, как не устаёте всем об этом напоминать.

– Я не умею выжигать яды из крови, – жалобно пискнула девушка, высунув голову. – Я даже мэтра Нивжича не смогла привести в чувство, когда вас ранили. Сложно вам, что ли?

– Ничуть, только пальцами щёлкнуть, – улыбался во все зубы нейр. – Но… Простите, моя дорогая недолюбовница, это мы вчера уже обсуждали. Последствия выбора, Аримантис вей Дьечи. Примите их стойко, как истинный маг. Первой категории. Кстати, о мэтре Нивжиче… Может, к нему обратитесь за помощью? Он живёт всего в нескольких минутах ходьбы от замка. Дойдёте сами или проводить?

– Да вы издеваетесь, что ли?! Его самого трезвым никто в городе уже месяца полтора не видел…

– Ну, может, как собутыльник пригодится… Что ж, тогда ничем больше помочь не могу, – Александр сокрушённо развёл руками. – Завтрак уже накрыт, спускайтесь. А я через полчаса встречаюсь с Михелем в вашей хибарке. Кажется, помимо вина, вас это тоже вчера интересовало. Что ж, не смею больше мешать вам предаваться похмельным мукам…

– Меня подождите! – сорвавшимся голосом крикнула Римми в удаляющуюся спину нейра.

Через двадцать минут относительно посвежевшая Римми спустилась в столовую. От запаха еды воротило, но девушка заставила себя выпить куриный бульон, который только ей и подали.

– Может, винишка? – заботливо спросил нейр, оторвавшись от газеты. – Сразу полегчает.

Римми подавила рвотный позыв, наградила Александра тяжёлым взглядом и потянулась за кофе.

– А скажите мне вот ещё что, Аримантис вей Дьечи. Вчера как-то не успел спросить, оглушённый вашей неземной красотой, к тому же упакованной с таким вкусом и тщанием… Вчера, после визита вашей тёти, вы заходили к этому вашему коновалу?

– Вам-то какое дело? – вскинулась Римми. – И ничего он не мой!

– До него – абсолютно никакого. Меня волнует другое: были ли вы у Кнокписов. А точнее: покинула моя несостоявшаяся родственница Рате-Скуоль сразу или же осталась погостить у подруги юности. Вряд знатную нейрин прельстили бы наши убогие гостиницы… Боги, Римми, да приходите уже в себя и перестаньте хлопать глазами! Ещё раз: я про вашу тётю и Кнокписов, которым с некоторых пор не посчастливилось делить дом с не-вашим коновалом.

Соображала Римми сейчас действительно туго.

– Вчера не заходила… А… Почему это вас?..

– Видите ли, ни в Эттсене, ни в Эбендорфе пока не знают, что Рате-Скуоль постигла та же участь… Я про Слияние. И лучше бы это так и оставалось. Кажется, я вам недавно доступно объяснил почему. Вот я и думаю: удалось ли мне в достаточной степени шокировать вашу дорогую тётушку, чтобы она, сверкая пятками, убралась из этой прекрасной глуши, не особо вникая в то, что происходит в городе. За госпожу Кнокпис я спокоен: в её голове не так много мыслей; и те, в основном, касаются нарядов и брачных сплетен. А в остальном – там восхитительная пустота, разломы её точно не интересуют. Что же касается нейрины Курстлебен, то с прискорбием должен признать, что ваша тётушка гораздо сообразительнее своей подруги…

Теперь и Римми сообразила, какие последствия для Рате-Скуоля может иметь визит тёти. Тем более если покинула она его, переполненная гневом на нейра…

– А… нельзя догнать её? Ну… повлиять… Вы же можете! Умеете, в смысле! Ну, магией…

– Аримантис вей Дьечи, ну что вы как маленькая, – с укором взглянул нейр Мортестиг. – Уж нейры-то могут себе позволить купить хорошую ментальную защиту, даже если не способны поставить её сами. А на вашей тёте она есть. И такое вмешательство сразу заметят. Знаете, я уже начинаю сомневаться в вашей хвалёной первой категории…

Римми смутилась. Посмотреть на тётю магическим зрением она просто не догадалась.

– А… и что теперь делать, если вдруг…

– Ничего. Либо ваша тётушка всерьёз решила меня прищучить, либо только бахвалилась. Вам-то лучше знать. Мне, конечно, льстит женское внимание, но сейчас ни мне, ни Рате-Скуолю оно не нужно.

Римми подумала и поняла, что сама не знает, как поведёт себя тётушка. И обратила ли она внимание на чертовщину, происходящую в городе.

А потом ещё вспомнила Михеля и отринула свою гордость.

– Научите меня. Возможно, мне действительно не хватает опыта… – тихо попросила она. – Хотя бы распознавать защиту на людях.

Александр посмотрел чуть насмешливо. Затем прищурился, а в синих глазах мелькнул озорной огонёк.

– Не этому, конечно, я хотел бы вас учить, Аримантис вей Дьечи… Впрочем, можно совместить. Вечером. А сейчас нас ждёт Михель и ваша развалюха. Так вы готовы идти? И, да, пожалуй, хватит уже с вас страданий. Надеюсь лишь, что этот урок вы усвоили.

Александр Мортестиг тихо щёлкнул пальцами, и Римми с облегчением почувствовала, как проходит головная боль, проясняется сознание и исчезает слабость. И даже булочку прихватила с собой в дорогу.