Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Соавторы: Руслана Рэм,Анна Ледова,Данил Коган,Николай Иванников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 142 (всего у книги 286 страниц)

– Круто. Мысль такая. Если мы наложим пластину с рунами на пластину с символами, пластина с рунами защиту от Хмари получит?

– Теоретически, да. Осторожно сказал Богдан. – Надо тестировать. Типа двухкомпонентная броня? может получиться.

– Во-о-от! Кто молодец? Олег молодец!

– А может, и нет. – Безжалостно припечатал он. – В любом случае нам надо изготовить новые образцы, а тебе снова дважды сгонять в оранжевую зону. Работоспособность рун в сочетании со вторым слоем письмён мы и в лаборатории проверить можем. А вот стойкость металла, при такой комбинации – нет. Нужны натурные испытания.

Да зергов хрен же! А так хорошо день начинался.

Глава 22
Немагическая иллюзия

Сегодня был тот самый день, когда Кирилл вынес из склепа мой медальон. Я в Ожерелье уже год. Мой второй день рождения, как ни крути.

За промелькнувшие с Новогодия три месяца мы сделали очень многое. Испытали новые типы подвески и брони. Нашли инженерные решения для кучи мелких проблем, вылезающих там, где не ждали.

Сейчас я ехал на встречу с командующим экспедицией генерал-лейтенантом Константином Дмитриевичем Бальмонтом. Бывшим главкомом ССО, ушедшим в отставку после событий в Разумовском.

Если вы думаете, что император назначил руководить всей этой историей с походом в Хмарь восемнадцатилетнего сопляка, вы не в своем уме. После того как мой безумный план из авантюры начал обретать очертания вполне реализуемого проекта, появилась куча интересантов, желающих в проекте поучаствовать. И возглавить, конечно. И урвать чего-нибудь. Список включал некоторые кланы, которые предлагали трону забрать операцию под себя полностью, вместе с ее ресурсным обеспечением. Но не тут-то вышло. Самым непонятливым наглядно объяснили, что круче статуса «проект короны» нет ничего. И им пришлось удовлетвориться просто участием.

Насколько я знаю, Шуйскому пришлось выдержать целую баталию, пока на должность руководителя проекта не был утвержден Бальмонт. Офицер, имеющий боевой опыт применения мехов. Руководивший до этого министерством обороны. Вроде как даже немного в оппозиции к кабинету, из которого его турнули. Он оказался оптимальной фигурой, устроившей всех.

Я же удовольствовался ролью «государева ока». Шуйский предоставил мне статус представителя Алмазного дворца. Что неимоверно раздражало большинство «взрослых» участников, присоединившихся к проекту. Но не считаться с ним не мог никто. В том числе Бальмонт.

Поначалу мне с генералом было тяжело. Он открыто саботировал мои инициативы и вообще не собирался слушать восемнадцатилетнего сопляка. Но, постепенно, он вник в проект и увидел долю моего в нем участия. Увидел проекты новых мехов, разрабатываемые моим родом. Понял, какую долю проекта я финансирую из личных средств. Осознал, что я держу в руках уникальные разработки. Думаю, мозги ему и Шуйский прочистил, после пары моих жалоб на: «старого зергова осла». А вы что думаете, я постеснялся бы слить человека, который мешает мне работать? Не-не. Я знаю, как работает система. И умею этим знанием пользоваться. Умение оперативно настучать начальству на мешающего засранца – одно из важнейших искусств. Помимо кино, естественно.

Потихоньку-полегоньку контакт с генералом начал налаживаться. В конце концов, дураком Константин Дмитриевич не был. Он на придворной службе три зерга съел. Причем без соли.

Сейчас управление проектом выглядело так: Бальмонт стал лицом проекта, нашим главным доставайцем и поставщиком людских ресурсов. Команды для мехов набирает именно он, например. Да и другой персонал, имеющих военный опыт ограненных.

Алекс Игнатов отвечает за все наше «временное» производство. Клан Топаз, конечно, не просто так нам помогает, большинство наших экспериментальных зерговин переводить на рельсы массового производства будет он. А, значит, так или иначе, получит все наши новые технологии.

Я же – идейный вдохновитель, погонщик со стальным стимулом, украшенным императорской короной, в руках. А также ответственный за то, чтобы новые технологии из проекта или безумной идеи доводились до экспериментального, работающего образца. Примерно так выглядит наш триумвират и «генеральный штаб» проекта. Остальные функционеры имеют право сугубо совещательного голоса.

Пустоши за окном машины, характерные для окрестностей форта, сменились на зеленеющие пятна робкой весенней растительности. Люди предпочитали не селиться в зоне подполья, поэтому свободной незастроенной земли здесь было еще много. И она была живой.

Скоро редкие еще зеленые пятна сменились заборами и серыми корпусами промышленной застройки. Производственная часть проекта размещалась именно здесь.

Водитель аккуратно свернул на раздолбанную грунтовку, ведущую к нашему «свечному заводику». Ветку узкоколейки они от сортировки к нам бросили. А дорогу бетонными плитами выложить не удосужились. Впрочем, я прекрасно понимал: у нас было на что направить деньги и усилия, помимо благоустройства территории. Однако каждый раз, когда мой «леопард» цеплял землю деталями подвески, я беззвучно ругался. И обещал себе напомнить Бальмонту об отсыпке дороги до цеха.

После пары десятков ударов моей макушки о мягкий верх салона, автомобиль заехал на стоянку. Относительно ровную площадку возле разросшегося комплекса цехов.

«Тигр» Бальмонта был уже здесь. Иногда мне казалось, что генерал даже ночевал в цехах. Хотя не меньше времени он проводил в моем маноре, возле которого мы устроили испытательный полигон. Там пилоты занимались освоением новых для них машин. Собственно, для пилотов в маноре даже казарму пришлось выстроить.

Два других члена нашего «триумвирата» обнаружились спорящими на пороге «административного здания», если так можно было назвать эту времянку из строительных вагончиков. Бальмонт, смешно пуча глаза, орал на Игнатова, а тот, из уважения к званию и возрасту, терпеливо кивал. Обычный рабочий день, ничего нового.

– Вы опять срываете сроки производства! Это недопустимо, Алексей Иридиевич! – Бухтел Бальмонт. – Вашими возражениями про искусственность некоторых сроков я уже по горло сыт!

– А все же вам придется признать жестокую реальность. – Без малейшего раздражения ответил ему рыжий гном. – Производственные мощности загружены на полную. Работа ведется в четыре смены. Ускорить производство еще больше я просто не в состоянии, Константин Дмитриевич.

– Значит, надо наращивать мощности! Это саботаж какой-то! Проект имеет максимальный приоритет! Сроки соблюдать, это вам не на калькуляторе щелкать! Это важно!

– Да не имеет смысла уже ничего наращивать. Сейчас достигнут оптимальный баланс. Увеличение площадей и привлечение новых людей и оборудования экономически и эргономически нецелесообразно. Я вам с цифрами в руках неделю назад еще все пояснил. Вы согласились. И снова-здорово.

– О чем речь, сиятельные господа, – ворвался я «с ноги» в их дискуссию. – В чем Алекс накосячил на этот раз, Константин Дмитриевич?

– Вот это я понимаю, кинжал в спину друга! Может, ты обратно к своим безумным ученым поедешь, Олег? – «поприветствовал» меня Игнатов.

– Добрый день, сиятельный господин Строгов. – Чинно поздоровался Бальмонт. – Очередной мех должен был уже отправиться на полигон для прохождения ходовых испытаний. А он еще видите ли «не готов». Доводка, проводка и всякая прочая херодка. Очередные отговорки, одним словом.

Дураком Бальмонт не был. Но вникать в тонкости производственного процесса не собирался. Любые задержки или косяки на производстве он списывал на «ленивых гражданских шпаков». И вообще, похоже, считал, что если наорать на Алекса, то процесс получает ×2 ускорения. Не так уж он был и неправ, в этом отношении, на самом деле. Хе-хе.

Алекс показательно прикрыл рукой глаза, пользуясь тем, что Бальмонт повернулся ко мне.

– Обязательно доложу императору об этом. – С серьезной миной пообещал я генералу. Исполнять обещание я не собирался, но Бальмонта такое всегда успокаивало. – А что наш главный долгострой? Сегодня мы увидим что-то, кроме кучи дорогущего неподвижного железа?

– Самому интересно. – Ответил беззаботно Игнатов, но, увидев наливающееся кровью усатое лицо нашего военного эксперта, тут же торопливо добавил. – Все готово. Будем запускать. Но сами понимаете. Штука не просто экспериментальная, а «аналоговнет». Поэтому я пророчу, что сегодня обязательно что-нибудь выйдет из строя или пойдет не по плану.

– А всегда так, Алексей Иридьевич. – Внезапно философски ответил Бальмонт. – Здесь даже пророком быть не нужно. Даст сила, ваша конструкция не развалится после первого запуска. А с мелкими неурядицами наши инженеры разберутся. Я в нашу команду верю. – Совсем в рассинхрон со своими предыдущими обвинениями Игнатова в саботаже, закончил он.

– Пойдемте внутрь, господа. Зачем мы здесь стоять будем? Алекс, когда старт планируется? – Я поежился. Весна – весной, а прохладно на улице.

– Полчаса. Может час. Сейчас в последний раз тестируют вспомогательные системы.

– Тогда предлагаю выпить кофе со сладостями. – Плотоядно облизнулся я. – Выпечку я с собой привез, если что.

* * *

Предмет нашего интереса находился в отдельном импровизированном цеху, самом здоровенном среди наших «времянок». На их обогрев зимой улетали совершенно нереальные деньги. Но строить капитальные здания оказалось менее рентабельно, а, главное, сильно дольше, чем возвести все эти тонкостенные ангары.

Посередине сборочного цеха стояло очередное чудо враждебной техники, которое ударным трудом, с помощью известной матери, кувалды и полусотни рабочих, наконец-то довели до ума. Насчет кувалды я, конечно, переборщил. У нас была куча самых современных станков и оборудования. Но нашего «Исполина» собирали все равно практически вручную.

За основу взяли стандартную платформу, которая должна была перевозить сразу четыре семидесятитонных меха. Она существовала только в проекте, который нам пришлось изрядно переработать. Результат поражал воображение.

До появления нашего малыша самыми большими машинами в Ожерелье были карьерные грузовики. Перед нами же стоял…

Двадцатиметровый в длину, три с половиной в высоту приземистый корпус. Массивная кабина впереди могла, казалось, вместить целый взвод тяжелых пехотинцев. Двенадцать огромных колес на шести осях. Все боковые части платформы – часть энергетической и двигательной системы. А также склад запасных частей. Передняя часть напоминает зубило, обращенное рабочей частью к земле. По идее, этот «малыш» может проехать по любому бездорожью. Не слишком толстые деревья для него не являются препятствием.

«Исполин» был предназначен, в первую очередь, чтобы тащить на себе зиккурат. Никто до испытания платформы нам, конечно, дефицитное устройство бы не отгрузил. Поэтому во дворе уже стоял под кран-балкой полноразмерный макет УТР-а. Вес, если что, тоже соответствовал. Самая крутая тема «Исполина» была в том, что он почти не потреблял топливо при движении. Двигатели должны были переходить на дизель только при начале движения или в аварийных ситуациях. В остальном движение обеспечивали реакторы, а в случае первого прототипа – напрямую зиккурат.

И таких машин мы планировали отправить в поход три. Первая везла зиккурат. Вторая – кунг для отдыха и сна персонала и экипажей боевых машин. И третья – наша рембаза, топливозаправщик и прочая и прочая. Пока был собран только первый «Исполин» о чем и говорила гордая цифра «один», намалеванная на дверях кабины.

Естественно, если бы не маги клана Топаз, мы бы до сих пор, наверное, колеса на оси крепили. Но их здесь было шестнадцать ограненных. Четыре смены по четыре мага.

Высокое начальство – это мы втроем. А также свита из инженеров Игнатова, парочки моих ребят, а также прихлебателей, адъютантов, помощников, офицеров по непойми чему, начхозов, начмехов и прочих нач., в общем немаленькая такая толпа, вытянулась вдоль стеночки.

«Исполин» оглушительно чихнул и заполнил ангар низким гулом и отвратительным черным выхлопом. Всем нам заранее раздали респираторы, сопроводив этот аттракцион неслыханной щедрости комментарием: «Вонять будет, хуже, чем в сельском коровнике».

Разговаривать стало совершенно невозможно. Игнатов просигналил нам с генералом, чтобы мы шли на выход.

– Что могу сказать, – когда мы отошли от ангара на достаточное расстояние, чтобы не орать, констатировал Игнатов. – Пуск прошел. Пока все штатно. Сейчас минут пятнадцать прогрев двигателей. А потом будем монтировать на нашем красавце эрзац-зиккурат. Затем дорога до манора и обратно. Если все будет в порядке, уложимся в двое суток.

– И, если все будет в порядке, когда мы соберем два остальных? – Спросил я, хотя все графики, конечно, видел.

– К концу месяца, точно. Сборку мехов мы закончим даже раньше. Но давайте не забегать вперед. Каждый раз, когда из наших ворот выезжает очередная новинка, я переживаю, что все посыпется, ничего не поедет, и вообще в пути развалится.

– Настолько не веришь в себя и своих людей, Алекс? – Подколол его я.

– Да это не на уровне сознания. Так-то я знаю, что все мы правильно сделали. Эмоция такая. Мандраж дикий, как в первый раз все время. А все ты виноват! – Он весьма некультурно ткнул меня пальцем в бок. – Меня устраивало быть руководителем провинциального отделения клана. А ты меня втянул в этот проект имперского значения. Если облажаюсь я – облажаются Игнатовы. Клан. А мне вот в болт не уперлась такая ответственность, Олег!

– Эх, молодежь. – Подкрутил ус Бальмонт. – Чтобы вы знали об ответственности. Когда под твоим руководством люди гибнут, вот это шок и трепет. Подумаешь железка развалится. Новую построишь. Главное, чтобы по итогу людей погибло как можно меньше.

– Как-то пессимистично звучит, про людей, Константин Дмитриевич. Заранее потери считаете? – спросил я вроде как с усмешкой. И нарвался на довольно серьезную отповедь.

– А вы что же думаете, Олег Витальевич. Эта наша затея без трупов обойдется? Это поход-то в Хмарь? Да еще в красную зону? Будут потери. И смерти. Непременно будут. Хмарь свою плату за наглость нашу возьмет, будьте уверены. Железки вы напридумывали весьма занимательные, спору нет. Но считать их полной гарантией безопасности – заниматься самообманом. Да уже наш проект кровушкой полит. Трое простецов погибли. Двое на производстве. Один во время испытаний. Не бывает по другому-то, драгоценные мои господа. Я, если честно, за большую удачу буду считать, когда мы сможем проникнуть достаточно далеко и вернуться, хотя бы частично. Даже если не найдем там ничего. Это все равно будет уже прорыв!

Для меня такой фатализм был не очень понятен. Я всегда рассчитывал вернуться после задания. Но, возможно, в этом и состоит фундаментальная разница между солдатом и убийцей. Или я брежу.

А еще он прав. Потери уже есть. Неважно – усталость, неосторожность, производственный брак. Проект уже забрал чьи-то жизни. Ну и стоит помнить, что в центре красной зоны, без защиты, я, как и любой магистр и выше маг, продержусь не сильно дольше, чем какой-нибудь адепт. Так что смертельный риск нас всех касается. А не ограненных с нами в экспедиции вообще не будет. Они точно не переживут адаптацию даже к оранжевой зоне, молчу уже про красную.

– Что? Нагнал тоску на вас, молодежь? – Бальмонт снова подкрутил ус. – На самом деле и хорошо, что вы о таком не думаете. Для того я сюда правителем поставлен. А ваше дело – мечтать. Проектировать. Строить.

– Я-то, в любом случае иду, Константин Дмитриевич. Это не обсуждается! – а то заведет сейчас свою песню: «Смертельная опасность для профессионалов… Ваши мозги слишком ценны…» и вся вот эта пафосно нравоучительная муть, которая периодически из него вываливалась.

– Да знаю, я. Василий Александрович четко дал понять, что вы в первых рядах. Хотя, как по мне – расточительно.

– Есть причины, которые вы, возможно, узнаете позже, почему я должен принять участие обязательно. Это помимо моих «хочу». На самом деле еще и «должен». Кому, как не вам понять-то, господин генерал.

– Хотелось бы верить. Пойдемте смотреть, сиятельные господа, как «Исполин» на трассу выбирается. Кажется, макет закрепили уже.

Наш гигант прекрасно справлялся. Уверенно и ровно пер вперед. Он вообще выглядел так, как будто никакая сила в мире не могла его остановить.

Такая немагическая иллюзия.

Глава 23
Последний прилив

Я включил разгерметизацию. Ставшее практически непрозрачным от потеков слизи и какой-то неидентифицируемой гадости, стекло блистера с легким щелчком запорных механизмов и чавкающим звуком, отодвинулось назад и вверх. Мой «Цыпленок» стоял по колено в трупах тварей.

Я отстегнул маску костюма, и в ноздри ворвался запах бойни. Кисловато-гнилой химический запах того, что заменяло тварям кровь, сгоревший порох, вонь паленой псевдоплоти. Феерия ароматов победы.

Огромная тень «Громовержца» накрыла меня, и я полез наверх кабины, чтобы закрепить сброшенные тросы на скобах, приваренных к задней броне моего меха.

Тросы натянулись, куча безобразных тел начала рассыпаться. Один из яффе вдруг зашевелился, силясь встать. Я, почти на автомате, метнул «теневой меч» в его суть, добивая тварь.

Меня дернуло и повлекло наверх к абордажной палубе «Громовержца», открывая вид на предполье Форта, устланное тысячами трупов тварей.

Пока мы собирали фекалодендроидным способом нашу будущую экспедицию, я пережил в форте шесть приливов.

Такого разгрома, как подкинула нам Хмарь за месяц до новогодия, больше не было. Стену мы ни разу больше не уступили. Но в каждый новый прилив я выкладывался по полной. Почти до истощения ауры. А иногда и без почти. И вот сегодня я не потратил даже половины.

Потому что практически всю задачу по уничтожению орд чудовищ, набросившихся на стены форта, взяли на себя наши новые «мехи». Пилоты уже называли их «самоходками», потому что с шагающими роботами наши стальные мини-крепости не имели уже ничего общего.

Нельзя сказать, что со стен не было сделано ни единого выстрела. Или бой для защитников форта выглядел совсем уж как легкая прогулка. Нет. Но ни одна тварь не поднялась на стену. Ни одна! Это уникальный результат. Правда, такой способ защиты или, как говорит Бальмон, «активной обороны», вряд ли удастся распространить на все форты. Очень уж разорительно. Форты и так убыточные поселения. Или как там? Дотационные. И уж точно Ожерелье не сможет построить в ближайшее время еще пятьдесят «Громовержцев». А наш летающий «ужас на крыльях ночи» внес в сегодняшний разгром полчищ тварей ощутимый вклад.

И, да. «Громовержца» приписали к нашей экспедиции. Собственно, мы сорвали сроки выступления на три недели, поскольку к предыдущему приливу переоборудовать его не успели. Заменить пушки, перестроить внутренние помещения, поменять систему крепления легких мехов… Этого «Громовержца» мы изрядно модернизировали., а это потребовало времени. Но это была последняя задержка.

Поэтому сейчас я смотрел вниз и пытался понять, что меня гложет. Победа же! Два погибших. Пятьдесят раненых. Четыре выведенных из строя легких меха.

Примерно десять тысяч трупов коргов и несколько сотен поверженных Яффе. Виктория, зерг ее сожри.

А еще, у нас все готово. Можно выступать. Очевидно, что имело смысл идти сразу, после прилива. Самое оптимальное время для выступления. Где-то там за плотной стеной тумана красной зоны «выпекалась» новая армия казавшегося бесконечным воинства Хмари. Завтра к моему манору подъедут «Исполины», и мы выдвигаемся. Но меня терзало чувство незавершенности. Вроде бы все, что можно сделано. Конечно, нет предела совершенству, и мы можем готовиться к экспедиции еще год. Или десять. Хе-хе. Это было грустное хе-хе, если вдруг непонятно. Потому что сторонников «отложить», «подготовиться получше» и тому подобной зергни было предостаточно.

Однако император прислушался к моему мнению. И к мнению неожиданно поддержавшего меня Бальмонта. Нынешний срок выдвижения одобрен на высочайшем уровне.

Вопроса: «А куда идти», – у меня лично не возникало. Все время, пока я ночевал в форте, а не в Павлограде или Разумовском, меня терзали кошмары, наполненные голосами. Голоса шептали, орали, плакали. Они звали. «Мы ждем! Приди к нам! Ждем!». Так что просто поведу за собой нашу бригаду на ноющий голос Хмари.

Я кивнул техникам, бросившимся проверять закрепленный под брюхом «Цыпленка» пулемет. Нашел глазами того, лицо которого мне было более или менее знакомо, и сказал:

– Лучевики с крыши демонтируйте. Они лишние. Я лучше справляюсь с хмарниками своими гранями.

Тот понятливо кивнул.

– А избыточные мощности куда? – Спросил меня… Валерий. Да. Парня звали именно так.

– На руны перенаправьте, Валер. Пригодится. За сколько сделаете?

– Опустим на «тройку» (так называли Исполина-рембазу). Думаю, ребята справятся за день. На ходу. – Ответил он, делая какие-то пометки в планшете.

Я оглянулся. Немного пугало то, что я не знал практически никого из тех людей, которые копошились вокруг. Я привык действовать в одиночку. Максимум в составе тактической группы. Но в экспедицию уходили сотни людей. И я, к стыду своему, знал из них едва десятую часть.

Выхватив среди присутствующих знакомое лицо сержанта Теркина, я направился к нему.

– Приветствую, Василий.

– Добрый день, ваше Сиятельство. – вежливо и сдержанно ответил сержант.

Мне пришлось повторно сдавать экзамен на ранг. Император настоял. Так он меня косвенно контролировал. Так что теперь на моем пальце красовалось золотое кольцо с опалом. А титул взлетел до «сиятельства». Официально, я теперь старший магистр. На самом деле гранд.

– Опустите меня у северных ворот, сержант. Пойду очистку вместе с остальными в печати. Сможете?

– Рад стараться, ваше Сиятельство. Сейчас все организуем. – М-да. Сословная пропасть разверзлась между нами непреодолимой преградой. Давно ли я «пацан» для него был?

Я позвонил дворецкому и приказал доставить машину к северным воротам. Пока я вел переговоры, последние легкие мехи были подняты на борт, и Громовержец направился в сторону Разумовского. Меня и еще почти два десятка пилотов высадили возле ворот.

Огромная створка медленно, словно нехотя, поползла вниз, открывая нам вид на парочку стоящих во внутреннем дворе самоходок. Мы гурьбой втиснулись между стальными монстрами, распределившись по печати дезактивации.

Выйдя из ворот, я, крайне невежливо, проигнорировал ждущих меня Бальмонта и удивительно гармонирующего со своей фамилией Василия Васильевича Докучаева. Докучаев руководил научно-исследовательской частью нашей авантюры. Эту свинью, простите, ученого мужа, подложила нам Гильдия Искателей. Правды ради, он слыл самым продвинутым исследователем Хмари в Ожерелье, и эту свою славу вроде бы полностью оправдывал. Вот если бы можно было с ним еще и не общаться… Мечты-мечты.

Я молча скидал свое снаряжение в багажник «леопарда» и скрылся в салоне, чтобы переодеться. Бальмонт не стал бы ждать меня из-за ерунды, так что поездку в особняк придется отложить. Впрочем, нет худа без добра!

– Константин Дмитриевич! – Бодро выдал я, появляясь из салона. – Мы же можем поговорить на ходу?

– Конечно. – Ответил он, косясь на Докучаева. – Думаю, прогулка всем нам пойдет на пользу.

– Тогда я покажу вам свою любимую кафешку, в которой делают просто чудесную сдобу. И приемлемый кофе. Давно я туда не заходил. Здравствуйте, Василий Васильевич. – сделал вид, что только заметил Докучаева. – Я так понимаю – это вы инициатор разговора?

– Сладкое вредно для организма. – Поздоровался со мной наш научник. Заявил это он с таким авторитетным видом, что, не будь я сиятельством и гранд-магистром, уже бежал бы заказывать себе ольховый гроб. – Пития кофе тоже следует избегать, по возможности. Ведь кофе работает, как стимулятор…

– Значит, вы просто посидите с нами, пока мы с генералом будем уничтожать свое здоровье и наслаждаться имеющимся в нашем распоряжении остатком жизни. – Бесцеремонно прервал я нашу штатную головную боль. – Идемте, сиятельные господа. Погодка-то какая, а?

– Прошу вас, Ваше Сиятельство, будьте серьезнее! – Этот тип никогда не называл меня даже по имени-отчеству. Только сперва: «светлостью», а теперь вот: «сиятельством».

Бальмонт страдальчески закатил глаза и потряс головой, словно вытряхивая воду из уха. Он Докучаева просто терпеть не мог. Потому что, как и любой нормальный человек, просто не понимал примерно три четверти извергаемых его вокубуляром слов. Докучаев же считал генерала тупым воякой и относился к нему покровительственно – пренебрежительно. В общем, в нашем теплом, ламповом коллективе появился свой токсик-зануда.

Мы двинулись по радиусу в сторону центра. Докучаев начал пространную, переполненную научно-техническими терминами речь. Я привычно отключился.

Я прекрасно знал, что именно хотел от нас Докучаев.

У него все было «не готово». Не хватало оборудования, специалистов, реактивов на все хотелки. И совести, зерг дырявый, вообще не было.

И он «категорически требовал» во имя науки и прочего блага и бла-бла-бла для Ожерелья отложить наше выступление. Василий Васильевич почему-то был свято уверен, что все наше предприятие затеяно исключительно ради удовлетворения его научного любопытства. Нас с генералом он числил по разряду обслуживающего персонала. Что-то типа платных гидов на сафари. Так что я, терпеливо пропускал его пространные энциклики мимо ушей. И сдерживал желание треснуть ему кулаком между слегка выпученных подслеповатых глаз.

Я дождался, когда мы окажемся напротив витрины «Пончиков от тети Глаши», после чего повернулся к нему и прервал этот бесконечный, произносимый ноющим голосом монолог.

– Нет! Василий Васильевич. Дата выхода перенесена не будет. То, что вы не справляетесь со своими должностными обязанностями, и не смогли подготовиться к установленному ИМПЕРАТОРОМ сроку, не может служить основанием для его переноса.

– Но, как представитель Его Величества, вы обязаны…

– Нет. Я не обязан исполнять ваши капризы. Ни как представитель. Ни как частное лицо. На этом разговор закончен. Надеюсь, вы не опоздаете к старту Исполинов, завтра. Экспедиция отправится и без вас. А сейчас разрешите откланяться. У нас с Константином Дмитриевичем важная приватная беседа.

– Я буду жаловаться!

– Сколько угодно, вашей светлости.

Разъяренный Докучаев, наконец, свалил, оставив нас вдвоем с Бальмонтом. Жалобы на высочайшее имя строчить пошел. Я был бы рад, если бы мог быть уверен, что его писульки секретариат императора выбрасывает в мусорное ведро. Однако опыт придворной жизни говорил, что их тщательно собирают в особую папочку. На всякий случай. Если честно, мне было это абсолютно до фиолетового в крапинку зерга. А вот Бальмонту этот зануда мог дальнейшую карьеру испортить капитально. Впрочем, господин генерал человек взрослый. Сам разберется.

– Я ведь ему то же самое сказал. – Тоскливо пробормотал генерал. – Но он пока всех не обойдет, не успокоится.

– Да и плевать. Надеюсь, что его научная репутация соответствует действительности. Потому что для получения хоть каких-то результатов важен будет он и его люди, а не наши с вами железяки, Константин Дмитриевич. Надеюсь только, что Богдан его не превратит в зомби за время похода.

Богдану я пробил должность заместителя Докучаева.

– А и превратит, невелика потеря, Олег Витальевич. – Зло ответил генерал. – Я отмажу. Напишу в отчете, мол погиб по собственной неосторожности. Достал уже этот головастик хуже горькой редьки.

– Предлагаю заесть горечь этого эпизода местными изумительными сладостями. Заодно обсудим, как наши наработки себя показали.

– Уверены, что стоит сюда зайти? Неужели здешняя кухня готовит лучше, чем ваши повара?

– Это вопрос ностальгии, Константин Дмитриевич. Ну и сладости здесь, вправду, удивительно хороши.

– Ностальгия в вашем возрасте? Впрочем, идемте, Олег Витальевич. Что с вами сделаешь. Попробую местную выпечку. Может, хоть привкус говна после разговора с Докучаевым изо рта смою.

Мы с его высокопревосходительством расположились за угловым столиком. Пока я делал заказ, брови Бальмонта потихоньку уползали в район затылка. Выпечки я заказал почти на пятерых. Но он еще крендель с миндалем не пробовал!

Я установил «купол тишины» и предложил генералу:

– Пока несут кофе и булочки, давайте кратко подведем итоги боя. Мне из кабины было видно немного. Мне нужна ваша оценка прошедшего сражения, как нашего главного полководца.

– Идея оставить чистильщиков и легкие мехи исключительно для защиты остальных боевых машин – сработала великолепно. Этот ход не позволяет связать самоходки ближним боем. А те, в свою очередь, прикрывают более уязвимых бойцов…

Следующие несколько фаз генерала прошли мимо моего сознания. Потому что мой взгляд зацепился за вывеску заведения, расположившуюся прямо напротив нашего окна. На противоположной стороне улицы красовалась старинного вида дверь. Рядом пыльное узкое окно с перекладиной форточки в верхней части. Над дверью – запыленная доска с надписью «Нужные Вещи».

Выглядела эта композиция так, как будто лавка была построена здесь вместе фортом. Картинка со щелчком сошлась. Подсознательно я ждал, когда же Стивен и его волшебная лавка вновь появятся на моем пути. Завтра выход, а где мой бонусный трип-шоп? И вот, пожалуйста. Господин Вершитель явился, не запылился. Зерг очкастый.

Я тряхнул головой, впуская в уши и сознание голос Бальмонта.

– Таким образом, использование «Громовержца» повышает эффективность действий подразделения примерно на тридцать процентов.

– Да, – механически кивнул я. – Действительно, то, что нам отдали один из этих уникальных аппаратов просто чудо. И сильно повышает общую эффективность оперативной группы.

Нам принесли кофе и сласти. Разговор сам собой прервался. Я принялся за круассаны, периодически поглядывая через окно на ту сторону улицы.

– Знаете, Олег Витальевич, – продолжил Бальмонт. – Сегодняшний день вселил в меня надежду. Самоходки и раньше себя отлично показывали. Но, когда мы, наконец, собрали все вместе… Эффект потрясающий. И связь эта ваша – что-то с чем-то. Я так привык, что в приливы связи нет. Чуть ли не флажками приходилось приказы отдавать. Возможность оперативного управления звеньями переводит наш боевой потенциал на новый уровень. Ну и игнатовские стрелялки тоже хороши. Только больно прожорливы.

– Согласен. У меня тоже хорошее предчувствие. Вернее, так. Я верю, что твари станут меньшей из наших будущих проблем. Понимание того, что броня крепка и самоходки быстры, дают некое чувство защищенности.

– Сладости здесь и вправду отменные, Олег Витальевич. Но мне пора идти. Надо в Разумовский ехать. Вы же в форте останетесь?

– Да. Присоединюсь к вам завтра у манора. – Мой манор был точкой сбора экспедиции. И стартовой чертой.