Текст книги ""Фантастика 2025-172". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Пальмира Керлис

Соавторы: Руслана Рэм,Анна Ледова,Данил Коган,Николай Иванников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 234 (всего у книги 286 страниц)

Николай Иванников. Дейлор Смит
Экзамен для чародея-2: Немое Заклинание

Глава 1
Топи, трупы и принцессы, или Приграничье как оно есть

«Тайная тропа» терялась в кромешной тьме шагах в десяти спереди, и я вел своего скакуна по ней очень осторожно, чтобы он, не дай бог, не свернул с перепугу в сторону. А потом темноту эту вдруг распорола сверху-вниз огненная полоса, и словно бы раздвинула гигантский занавес, за которым скрывался светлый наполненный жизнью мир. Я сразу звонко шлепнул белогривую Снежку голяшками по бокам. И быстро устремился вперед, не теряя драгоценного времени. Магия в Приграничье работает абы-кабы, и потому может выкидывать порой весьма странные фокусы.

За спиной у себя я слышал топот копыт лошади Завадского.

В проход мы заскочили всего за пару секунд до того, как он схлопнулся. Позади послышался чмокающий звук, с каким обычно закрывается «тропа», и Кристоф принялся истово молиться. Да и было отчего: выход открылся на самом краю вонючего болота, и случись это на пару саженей левее – мы с ним угодили бы прямиком в самую топь.

Но удивляться тут было нечему. Приграничье – они есть Приграничье. «Тайные тропы» в этих местах могут вывести куда угодно, хоть прямиком в ад. Потому их и используют здесь крайне редко, стараясь открывать проходы при этом как можно дальше от границы. Во избежание, так сказать…

Снежка, испуганно заржав, шарахнулась вправо, где был виден поросший веселой травкой пригорок. Сделав пару шагов, она замерла, покачнулась и даже чуть не завалилась на бок, но устояла все-таки и дальше продолжила свой путь. Ноги ее с натугой и чавканьем вылезали из топи, чтобы вновь погрузиться в нее, но я чувствовал: с каждым шагом лошади моей становится все легче.

– Давай, родная, давай! – приговаривал я, не разжимая зубов. – Еще немного!

Кристоф позади меня тоже что-то бормотал на великолепной смеси русского, польского и французского языков.

Снежка наконец ступила на твердую почву, уперлась передними ногами в пригорок и с победным ржанием вырвала себя из топи. Я сразу соскочил на траву и обернулся на Кристофа, который все еще барахтался на своем Рыжем в болоте и непрерывно крестился.

– Служба мага Синей Линии порой заключает в себе весьма неприятные моменты, – сказал я нравоучительным тоном, – но все они с лихвой покрываются теми знаниями и опытом, которые маг получает в результате.

– Весьма рад это слышать, мсье Сумароков! – отозвался Кристоф, едва не сверзившись с Рыжего в топь. – Но мне хотелось бы, чтобы таких неприятных моментов было как можно меньше. Видите ли, мой друг: моменты моментами, а я у маменьки с папенькой всего один сын. Не хотелось бы их расстраивать.

– Тогда рекомендую вам взять немного правее, – посоветовал я, рукой указав на то место, где еще недавно сам выбрался на сухое место. – Глядишь, и маменька с папенькой останутся довольны.

Кристоф послушал моего совета и уже скоро стоял рядом со мной, притопывая, чтобы сбить с сапог налипшую тину. Потом медленно осмотрелся.

– И где мы находимся, если не секрет? – поинтересовался он.

– Не секрет, – отозвался я, помотав головой. – Понятия не имею, друг мой. Понятия не имею!

Вокруг был лес. Не особо дремучий, и не особо темный, но высота деревьев не позволяла увидеть и без того спрятавшееся за тучками солнце, чтобы определить направления движения. Впрочем, вариантов у нас было немного – граница топи в этом месте изгибалась подковой, в нижней части которой и находились сейчас мы с Кристофом. Так что двигаться мы могли только в одну сторону – к открытой части этой «подковы».

Это радовало. Не потому, что я знал, что это верное направление, а потому, что не нужно было сейчас делать какой-то выбор. Его у нас попросту не было.

Оправившись и вновь заскочив на своих лошадей, мы двинулись в путь. Около получаса мы петляли промеж деревьев, постепенно удаляясь все дальше от болота.

А потом увидели мертвеца. Он сидел у высокого мшистого пня, прислонившись к нему спиной, и только обломанные сучья, торчащие по обе стороны от него, не давали ему упасть. Голова его была слегка запрокинута назад, отчего у нас была возможность рассмотреть его лицо совершенно отчетливо.

Впрочем, лучше бы ее не было. Покойник пролежал здесь никак не меньше недели, и лицо его сильно опухло, буквально раздулось, превратившись в шар. Глаза ему выклевали птицы, и вместо них у него были сейчас просто две черные дыры, заполненные высохшей кровью, в которой отвратно копошились белые опарыши. Щеки и шея были обглоданы зверьем, и воняло от него настолько отвратно, что я на всякий случай отвел Снежку от Кристофа подальше – если его вдруг затошнит, не хотелось бы получить на себя порцию блевотины.

Рядом с трупом лежала обнаженная шпага. Должно быть он какое-то время отбивался от зверья, которое почуяло скорую поживу. Странно еще, что его до сих пор не растащили по косточкам.

Приблизившись к мертвецу, мы спешились. Мельком глянув на Кристофа, я заметил, как скривилось у него лицо от отвращения.

– Бедолага, – пробормотал неофит, поглядывая на покойника сквозь растопыренные пальцы. – Как же он очутился в этой глуши? Почему умер здесь? Обратите внимание, Алексей, рядом с ним два пистолета!

Я уже и сам заметил оружие, лежащее рядом с трупом. Должно быть, перед смертью несчастный разрядил их в каких-то тварей, которые пытались откусить от него лакомый кусочек. Убить не убил – иначе бы их трупы тоже валялись бы где-то поблизости, но отпугнуть наглецов ему удалось.

– У него нет правой стопы, – заметил Кристоф. – Полагаю, ее отгрыз какой-то зверь.

Я глянул на него хмуро и присел у правой ноги покойника. Стопы действительно не было. Но вряд ли это было делом звериных зубов. Голенище сапога осталось на ноге, а сама же стопа была словно отсечена очень острым топором. Белеющий срез кости был очень гладким, и вряд ли кто-то из животных мог разгрызть ее настолько ровно.

– Это не зверь, – сказал я, осматриваясь. – Думаю, около недели назад где-то поблизости открылась «тайная тропа», но он сошел с нее слишком поздно. И лишился ноги.

Кристоф посмотрел на меня ошарашенно.

– Разве так бывает⁈ – воскликнул он. – Как такое вообще возможно⁈

– Магия, друг мой, требует уважительного к себе отношения, – пояснил я. – Причем, оттенок ее при этом совершенно не важен, будь он синий, красный или, мать его, желтый… Приграничье тем и опасно, что применять магию здесь довольно опасно. И если этот человек воспользовался «тайной тропой», чтобы попасть сюда, значит, у него на то были веские причины.

– Как у нас с вами? – понимающе кивая, уточнил Кристоф.

– Как у нас с вами, – согласился я.

– Значит, мы могли оказаться на его месте?

Я промолчал. Впрочем, Кристоф ответа от меня и не ждал, ведь вопрос его был скорее риторический. Он медленно пошел вокруг мертвеца, обошел пень и вдруг остановился.

– Здесь какой-то конверт, – сказал он, указывая пальцем под себе ноги чуть позади мертвеца.

Я подошел. Рядом с трупом в траве действительно лежал конверт из плотной бумаги. Он был распечатан, сургуч на нем был сломан. Кристоф сделал движение, чтобы наклониться и поднять этот конверт, но я его остановил, положив руку на плечо.

– Погодите, Кристоф! Оставьте это мне.

Я присел над конвертом и осмотрел сургуч. Печать на нем была точно такой же, как на том конверте, который я забрал у гонца в лесах под Новгородом. И на нее наверняка было наложено заклинание «молчаливого кустодия». Но конверт был пуст – никакого письма в нем не имелось.

Подумав об этом, я аккуратно взял мертвеца за левую руку и повернул ладонь вверх. Она была сильно обожжена. Местами плоть прогорела даже до кости. Потом я взял мертвеца за нижнюю челюсть и с силой потянул за нее вниз. Но труп окоченел до полного одеревенения, и открыть ему рот шире, чем он уже был приоткрыт, у меня не вышло. Тогда я пальцем прижал распухший язык и заглянул в рот, насколько это вообще представлялось возможным.

У себя на затылке я чувствовал полный брезгливости взгляд Кристофа.

– Все ясно, – сказал я наконец, поднявшись на ноги. Обтер руку пучком травы и направился к своей лошади.

– Что вам ясно⁈ – окликнул меня Кристоф. – Алексей! – за спиной послышался торопливый топот его ног. – Мсье Сумароков! Если уж вы все поняли, то может и мне объясните, что здесь произошло? Кто этот человек⁈

– Это гонец светлейшего, – коротко ответил я, проверяя подпруги у Снежки на брюхе. – Точнее, то, что от него осталось. Но я не уверен, что имею право пояснить вам что-то еще. Поверьте: время для этого пока не подошло.

Спорить мой неофит не стал, только понимающе покивал. А я запрыгнул в седло, дождался пока Кристоф сделает тоже самое, и мы вновь двинулись в путь.

Теперь я был уверен, что светлейший князь Черкасский, прежде чем отправить в Великое княжество Сагарское двух своих конных гонцов, снарядил туда этого человека, чей труп гнил сейчас за нашими спинами. Маг-«тропун» светлейшего открыл для этой цели «тайную тропу» в приграничную зону. Но ничего из этой затеи не вышло – гонец на долю мгновения запоздал с выходом, и проход закрылся вместе с частью его ноги. Думаю, гонец сразу осознал, что до ближайшего поселения ему без стопы не добраться, и дальше действовал по инструкции.

Он вскрыл конверт, запечатанный заклинанием «молчаливого кустодия», и светлейший в то же мгновение понял, что план провалился. Потому и отправил в Сагар двух верховых. Для надежности.

А безногий гонец попытался сжечь письмо вместе с конвертом. Вероятно, он был знаком с эфирной магией и решил использовать для этого заклинание «летящего пламени». Но Приграничье и в этот раз разрушило его планы. Силовое поле магии Красной Линии, столь развитой в Сагаре, неким непредсказуемым образом повлияло на произнесенное заклинание, и оно не сработало. Точнее, сработало, но совсем не так, как этого ожидал гонец. Вместо того, чтобы сжечь конверт с письмом, «летящее пламя» спалило ладонь ему самому, и затушить огонь удалось, лишь сунув засунув руку в мокрый мох под пнем.

И тогда он принял решение попросту съесть это письмо. Но разжевать конверт, а тем более проглотить сургучную печать, было проблематично, и тогда он достал письмо и съел только лишь его, с трудом пережевывая качественную заграничную бумагу.

Наверняка, сил к тому времени у него уже почти не осталось. Он потерял много крови, к тому же на него нападали какие-то дикие звери, которых он смог отогнать, судя по всему, выстрелами из пистолетов. Однако набора для перезарядки оружия у него при себе не было, ведь он все-таки простой гонец, а не солдат. И тогда в ход пошла шпага. И ее он, похоже, использовал до того момента, пока не испустил дух…

Вот так примерно я представляю себе все произошедшее. Удивительно только, что место появления его «тропы» почти совпало с местом появления той «тропы», по которой прибыли сюда мы с Кристофом. Вероятно, силовое поле Красной Линии при взаимодействии с полем Синей Линии наводит на него определенную погрешность. И если найдется чародей, в равной мере овладевший как магией Синей Линии, так и магией Красной Линии, он легко сможет вычислять эту погрешность, делать на нее поправку и открывать «тайную тропу» точно в нужном месте Приграничья.

Впрочем, о таких чародеях я никогда не слышал. Для того, чтобы совместить знания о двух магиях одновременно, необходимо основать академию, где каждого неофита будут обучать два куратора одновременно. К тому же еще не факт, что наличие способностей к магии Синей Линии будет означать и наличие таких же качеств и к магии Красной Линии. Хотя, этот вопрос пока еще никто не изучал досконально.

Чем дальше мы уходили от болота, тем светлее становилось вокруг. Деревья здесь росли реже, да и серое полотно туч на небе разорвалось, а сквозь длинную в полнеба прореху проглянул краешек солнца.

Убедившись, что мы движемся в верном направлении, я жестом приказал Кристофу ускориться, и сам пришпорил Снежку. И еще через полчаса пути лес неожиданно закончился. Прорвавшись через густой подлесок, мы вышли на усеянный красными, синими и желтыми цветами луг. Он простирался перед нами далеко-далеко, но примерно в одной версте от опушки его прорезала дорога. Заметно ее пока не было, но зато я увидел запряженную четверкой вороных карету, которая катила с весьма приличной скоростью.

– Там дорога, – несколько запоздало сообщил Кристоф, указывая на карету. – Догоним?

– Догоним, – согласился я, тут же дав шенкелей своей лошади.

Мы устремились вперед и скоро действительно выскочили на хорошо укатанный проселок. Солнце все еще не оставляло попыток выбраться из разрыва туч и посылало на землю отчетливые полосы лучей, расходящихся над всем лугом. Судя по расположению солнца, пограничный городок Горная Поляна, куда мы с Кристофом и собирались попасть, находился справа. Карета, пылящая в двух сотнях шагов от нас, направлялась туда же.

Мы ускорились и уже скоро нагнали карету, поравнялись с ней. Бородатый кучер глянул на нас угрюмо и тут же отвернулся. Сидящий рядом с ним лакей кинул встревоженный взгляд сначала на меня, затем на Кристофа. Оценил размер наших шпаг и испуганно вжал голову в плечи. Ничего не сказал.

Чуть придержав Снежку, я поравнялся с дверью кареты и слегка пригнулся, как бы давая понять тому, кто находился внутри, что хотел бы его поприветствовать. Окошко тут же распахнулась, цветастая занавеска резко отодвинулась, и я увидел дуло пистолета, смотрящее мне прямиком в лоб. Затем показалось и нарочито серьезное лицо светловолосого человека лет тридцати со столь же светлыми нахмуренными бровями. Губы его были поджаты, превратившись в узкую полоску.

– С кем имею честь? – напряженно спросил человек. Сильный акцент выдавал в нем иностранца. Вероятно, немца.

Я сделал вид, что не замечаю направленного на меня пистолета, или же что это не доставляет мне никаких неудобств.

– Камер-юнкер Сумароков Алексей Федорович, – отозвался я, коснувшись пальцами своей треуголки. – Следую в Сагар по служебной надобности.

Со мной тут же не замедлил поравняться Кристоф. Тоже тронул поля своей большой шляпы.

– Разрешите представиться: Кристоф Завадский. Из Варшавских Завадских! – Кристоф не увидел в глазах собеседника никакой заинтересованности и с жаром добавил: – Из тех самых Завадских, что в родственных связях с королем Стахом! Правда, связи эти весьма далекие, и их наличие нам пришлось долго доказывать, но…

На этих самых словах мужчина в окне несколько потеснился, пистолет исчез, и в проеме появилось светлое личико прелестной девицы лет восемнадцати. Ее большие глаза внимательно и даже с каким-то восхищением осмотрели нас с Кристофом, а пухлые губки слегка раздвинулись, показав аккуратные белые зубы. Затем девица улыбнулась и что-то проговорила по-немецки.

Мы с Кристофом переглянулись.

– Ихь ферштее зи нихт, – ответил я, вспомнив по-немецки единственную фразу.

– Да-да, – деловито кивая согласился со мной Кристоф. – Мы вас не понимаем. Вот если бы вы говорили по-польски…

На передний план в окне вновь выступило лицо мужчины.

– Принцесса сказала, что очень рада встретить в этих глухих местах столь благородных людей, – сильно коверкая слова произнес он. – Она спрашивает, куда вы направляетесь и не сможете ли составить нам компанию?

– Принцесса⁈ – воскликнул Кристоф. – Я не ослышался⁈

– Угомонись, безумный, – сказал я ему шепотом, отпрянув от окошка, чтобы меня не услышали пассажиры кареты. – Принцесса она или нет, но явно не про тебя…

– Йа, йа! – отозвался мужчина. – Принцесса София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, следует из Померании в Великое княжество Сагарское, чтобы стать супругой великого князя Ульриха.

– Вот же черт… – пробормотал Кристоф с досадой, словно уже давным-давно сам рассчитывал получить в жены ангельтинскую принцесску, хотя на самом деле был знаком с ней меньше минуты.

А я снова коснулся своей треуголки.

– Тогда позвольте мне поздравить ее высочество. Остается только позавидовать Великому князю Ульриху, ведь в жены ему достанется настоящее сокровище.

– Я сам хотел это сказать! – возмущенно прошептал мне на ухо Кристоф.

Но я от него отмахнулся. Должно быть внутри кареты кто-то подал знак кучеру, потому что тот неожиданно остановил лошадей, а сидящий рядом с ним лакей соскочил с козел и подбежал к двери. Мы с Кристофом почтительно отвели лошадей в сторону и спешились. Лакей распахнул двери и откинул подножку.

Глава 2
Принцесса жаждет знаний, а герцогиня чего-то еще

Из кареты сначала вышел тот самый светловолосый мужчина. Одет он оказался в форму прусского офицера. Ножны со шпагой он держал в руках (оно и понятно – путешествовать в карете со шпагой на боку не особенно удобно), но сразу же приторочил их себе на пояс. Следом за ним в дверном проеме показалась принцесса. Пышные юбки бирюзового платья только подчеркивали хрупкость ее еще окончательно не сложившейся фигуры.

Мужчина подал ей руку, и принцесса мягко сошла на дорогу. Но смотрела она не по сторонам, а на нас с Кристофом. И во взгляде ее я видел восхищение. Мне даже как-то неудобно стало от этого, словно я был какой-то диковинной вещицей на ярмарке, которую эта девица жаждала заполучить всем сердцем, но средств на это не имела.

Я поклонился с максимальной галантностью, на какую только был способен.

– Ваше высочество, позвольте спросить… Почему столь высокопоставленная особа передвигается в этих диких краях без должного сопровождения?

Принцесса София Августа Фредерика выслушала меня с улыбкой, а затем повернулась к своему спутнику. Вопросительно наклонила голову на бок. Тот что-то ответил ей по-немецки.

– Ихь плёхо знать руськи, – сказала принцесса нежным голосом. – Абер всегда хотеть знать. Ви можете преподать моя небольшой урок?

– Да запросто! – с готовностью воскликнул Кристоф. – Вот небо! – он потыкал вверх. – Вот дорога! – Он указал на дорогу. – Вот лошадь… Она только что навалила кучу.

Принцесса послушно следовала взглядом за его рукой.

– Гениально, друг мой! – сказал я, разводя руками. – Пожалуй, мне следует как-нибудь взять вас с собой во дворец. Возможно после знакомства с вами император вернет свое расположение камер-юнкерству. Он ценит веселых людей.

Вряд ли принцесса София Августа Фредерика многое поняла из моих слов, но все же рассмеялась. И даже с озорством стукнула Кристофа кулачком в плечо.

– Вундершён! – заявила она.

– Спасибо, – скоромно улыбаясь, отозвался Кристоф. – Чуть позже мы можем продолжить наш урок, ваше высочество!

Принцесса снова рассмеялась, и в это момент из кареты выглянула женщина лет тридцати пяти с весьма странной прической. Должно быть, когда это чудесное сооружение еще только-только было уложено, начесано и закреплено, смотрелось оно впечатляюще и даже наверняка великолепно. Но сейчас, после многочасового пути по тряской дороге, от начального великолепия не осталось и следа, и выглядела дама скорее жалко.

По некоторым чертам ее обильно напудренного лица можно было понять, что является она близкой родственницей принцессы. Вероятно, ее матерью. Прусский офицер немедленно предложил ей руку, и дама спустилась по скрипучей подножке на дорогу.

Внимательно осмотрев нас Кристофом, дама что-то очень быстро заговорила на немецком, обращаясь при этом непосредственно ко мне. Я ошарашенно слушал, раскрыв рот. А когда дама закончила свою тираду, прусский офицер откашлялся в кулак, подумал немного и объявил:

– Э-э-э… Герцогиня Иоханна предлагает вам отобедать вместе с нами и просит вас сопроводить нас до сагарского города Аухлита, где нас ожидает кортеж великого князя Ульриха… Это к вашему вопросу о том, почему мы передвигаемся по дорогам без должного сопровождения, герр Сумароков. Герцогиня с принцессой покинули Цербст в сопровождении четырех конных офицеров. Но первый из них оставил нас еще в Померании – в трактире подавился костью, упал на пол и издох, словно пес!

– Какое горе, – почти искренне заметил я.

– Йа, йа! – согласился со мной офицер, качая головой. – Но злой рок продолжал преследовать нас на всем пути. Три дня тому назад в каком-то русском лесу на нас напали разбойники, майн фройнд! Их было человек восемь, и мы бились, как тигры. Мы застрелили и закололи почти всех, а кого не успели заколоть, те сами убежали. Но и мы понесли потери. Потеряли еще двоих офицеров и трех лошадей. Как видите, теперь мне приходится передвигаться в одной карете с дамами, а это весьма их стесняет! И мы опасаемся, что если в этой глуши на нас еще кто-то нападет, то мы уже не сможем оказать должный сопротивлений.

– Не буду спорить, – согласился я, – вероятность такого события весьма высока. Лесные дороги на Руси полны лихих людей. Принцесса София Августа Фредерика рискует встретиться с князем Ульрихом полностью лишившись своего наследства.

– О! – сказала вдруг принцесса и в очередной раз рассмеялась. – Мой имя слишком длинный, чтобы произносить его целый. Зовите меня просто Фике! Меня так зовут мой друзья. Вы ведь хотите быть мой друг, герр Сумароков?

Я коротко склонил голову.

– Безусловно.

– Значит, вы исполните маленький просьба моя матушка?

Собственно, просьба матушки юной принцессы никак не шла в разрез с моими планами. Сагарский Аухлит, расположившийся не очень далеко от границы, и был конечной целью нашего с Кристофом небольшого путешествия. Пограничный городок Горная Поляна являлся последним российским поселением перед границей, дальше начинались земли Великого княжества Сагарского, и мне было даже не руку преодолеть оставшийся путь в качестве официального сопровождения невесты великого князя.

Однако, чтобы добавить весу, я сделал вид, будто размышляю. Герцогиня Иоханна напряженно следила за моим лицом.

– Далеко ли до границы? – поинтересовался я у офицера.

Он явно обрадовался такого повороту событий и поторопился с ответом:

– Не более четырех часов пути до Горной Поляны. Путь оттуда до Аухлита мы сможем проделать еще часа за три. К сумеркам мы должны быть на месте… Кстати, прошу меня простить! Я до сих пор вам не представился: обер-вахмистр Генрих Глапп, бакалавр магии Зеленой Линии. К большому сожалению, ни в России, ни в Сагаре моя магия не в силах мне помочь. Честно признаюсь, порой она даже мешает!

В ответ я глубоко вздохнул.

– На Руси ныне магия не в почете!

Оттопырив губу, обер-вахмистр Глапп потряс головой с видом глубочайшего сожаления.

– Я наслышан об этом, – сообщил он. – Правда, не могу понять причин этих гонений. Вы не просветите меня, майн фройнд?

Мне оставалось только развести руками.

– Поверьте, обер-вахмистр, нам и самим очень хотелось бы это узнать…

Тут из кареты выскочила девка лет шестнадцати, на вид служанка. В руках она держала какие-то корзинки, завязанные сверху платками, и котомки с масляными пятнами.

Лакей откуда-то извлек походный столик с раскладными ножками, несколько таких же раскладных стульев, и уже вскоре прямо на обочине дороге мы с удовольствием обедали, запивая копченые колбасы терпким красным вином.

Очень скоро я понял, что принцесса Фике гораздо лучше говорит по-русски, чем старается это показать. Либо же она имела необычайные способности к обучению и буквально на лету схватывала все, о чем говорил ей Кристоф.

А он не умолкал! Незадолго до того, как ступить на «тайную тропу», специально по этому случаю открытую для нас куратором Амосовым, мы с Кристофом довольно плотно перекусили, так что теперь больше делали вид, что поглощены трапезой, нежели ели на самом деле. И Кристоф этим пользовался, чтобы проводить для принцессы уроки русского языка.

Дерево. Рука. Нога. Шпага. Бокал. Птица. Хлеб… В общем, Кристоф перечислял все, что мог увидеть вокруг себя, и юная ангельтинка послушно повторяла за ним, каждый раз звонко смеясь. Но запоминала абсолютно все. И уже к концу трапезы, как мне показалось, у нее даже акцент стал менее выраженным.

А вот матушка ее, герцогиня Иоханна, по-нашему, похоже, не понимала вообще не бельмеса. Общалась со мной она исключительно через офицера Глаппа, и за время нашей беседы я смог выяснить, что супруг ее герцог Христиан получил свой титул от короля Фридриха совсем недавно, как только пошли слухи о возможном сватовстве Великого князя Сагарского к его дочери. И тогда уж и сама Иоханна, как законная жена герцога перед богом и людьми, внезапно превратилась в герцогиню.

Брак царственных особ – это всегда политический ход, и на сей раз король Фридрих весьма успешно развил свою партию. Всевозможных принцессок в его землях было хоть пруд пруди, и в массе своей они были бедны, как церковные мыши. Так что любой, даже самый ничтожный брак, зато устроенный самим королем, был для них хорошим шансом выбраться из этой нищеты.

Немецкие принцессы были очень ходовым товаром, и они мало-помалу занимали положение царственных особ во многих государствах, пограничных с Россией. И постепенно замысел «хитрого Фрица» стал ясен даже не посвященному: Российская империя теперь была окружена государствами, где влияние прусского двора являлось достаточно сильным.

А сейчас вот и Сагар неуклонно шел к тому, чтобы попасть в этот список. Впрочем, тут следует упомянуть, что императрица Российская Мария Николаевна имя свое получила лишь незадолго до того, как вступить в брак с нынешним императором. При православном крещении. А до того времени она звалась Магда фон Ингельштром, и была родом именно из Сагара.

Уж не было ли это каким-то заранее спланированным ходом «хитрого Фрица»? Впрочем, вряд ли. Скорее всего Фридрих просто старался повсюду напихать своих принцессок, надеясь, что хотя бы из одной в будущем выйдет какой-то толк, и однажды она сыграет на политической сцене именно так, как это выгодно прусскому королю…

Но ни о чем подобном я сейчас, разумеется, не думал. Да и не входило в мои обязанности размышлять о подобных вещах. Для этого есть светлейший князь Черкасский, Тайная канцелярия и череда весьма влиятельных родов, в интересах которых было заботиться о том, чтобы их земли оставались в Российском подданстве.

Я же просто наслаждался вином, незамысловатыми закусками и картиной того, как будущая Великая княгиня Сагарская обучается русскому языку. А Кристоф перед ней разливался соловьем! Указывать вокруг уже было не на что, и он принялся изображать различных животных и даже предметы, и это превратилось в своего рода игру. Сначала нам необходимо было угадать, что именно он изображает, а уж затем он учил принцессу Фике этому слову на русском.

Тут обойтись без переводчика было сложно, так что обер-вахмистр тоже был втянут в эту игру. А следом за ним сами собой подтянулись и мы с герцогиней. Хохот и крики на смеси русского и немецкого витали над лугом. И я как-то совсем упустил из вида тот момент, когда герцогиня Иоханна в первый раз коснулась под столом моей ноги своей щиколоткой.

Легонько так, как бы невзначай. Я потому сперва и не придал этому значения – ну мало ли что? Бывает. Хорошо ведь сидим, весело. Да и вино немецкое уже в голову ударило.

А потом смотрю: ан-нет, и не случайность это вовсе! Трется о меня немка и так и сяк. Даже неудобно стало. Ну слуги же видят все! Я, конечно, понимаю, что она с высоты своего головокружительного положения их и за людей-то не считает. В крайнем случае – за мебель, а кто же стесняется мебели? Но ведь и обер-вахмистр ее телодвижения заприметил, и только вид делает, что в этом нет ничего предосудительного.

А герцогиня не унимается – и потрется о меня ножкой, и по коленке похлопает, словно бы в приступе веселья от выходок Кристофа. И фиником сладким меня угостит, в который вместо косточки мозговинку греческого ореха засунули, но при этом сделает так, чтобы обязательно пальчиком моих губ коснуться. И прядь непослушную у меня со лба уберет.

Совсем она, как видно, истосковалась за время путешествия. А тут еще и Генрих сообщил как бы между прочим, что герцог Ангальт-Цербстский, муж герцогини, почти на два десятка лет старше ее самой, и к тому же совсем недавно отдал богу душу. И тут мне стала понятна причина ее тоски. Не удивлюсь, если когда-нибудь выяснится, что офицеров из ее сопровождения и не разбойники вовсе порешили, а сама она укатала.

Какая занятная особа… Пожалуй, ухо с ней следует держать востро. Да и не только ухо.

Довольный собственной шуткой, я ухмыльнулся и вновь почувствовал, как герцогиня под столиком трется о меня своей ножкой. Вот же чертовка распутная! Даром что немка…

Уж не знаю до чего довели бы все эти знаки ангальт-цербстского внимания, если бы не лакей, которого, как выяснилось к тому моменту, звали Гансом. Он подошел к Генриху Глаппу, склонился ему к самому уху и что-то негромко произнес по-немецки, покашиваясь при этом на небо. Взглянув туда же, я и без перевода понял, о чем идет речь. Прорехи на тучах затянулись, солнца уже не было видно, а сами тучи постепенно приобретали угрожающий черный оттенок.

– Эс бегинт цу регнен…

Фраза была незнакомой, но было ясно, что лакей опасается, что с минуты на минуту начнется дождь.

Остальные, впрочем, тоже заметили изменения в погоде. Кристоф с принцессой Фике перестали дурачиться, и лица их наконец приняли серьезные выражения. Обер-вахмистр поднялся со стула и что-то сказал герцогине по-немецки. Она недовольно наморщила носик, затем кинула на меня лукавый взгляд и, подобрав юбки, направилась к карете. У двери остановилась и обернулась к дочери:

– Фике, ком цу мир!

Принцесса излишне мило улыбнулась напоследок Кристофу и послушно направилась к матери. Ганс и девка-служанка торопливо убирали оставшиеся продукты, посуду и стол со стульями.

Несколько минут спустя мы тронулись в путь. Мы с Кристофом двигались немного впереди кареты, своим присутствием как бы расчищая путь, который и без того был свободен. Дождь все никак не начинался, и я уже решил было, что мы так и доберемся до Горной Поляны по сухому, но стоило только об этом подумать, как на щеки мне упало несколько холодных капель. Потом их целая пригоршня простучала по плащу, и следом зарядило так, что дорога перед нами моментально превратилась в грязь.

Кутаясь в плащи и придерживая шляпы, чтобы не сдуло ветром, мы упрямо продолжали путь. Слева и за нашими спинами в отдалении время от времени сверкали молнии, гром грохотал с большой задержкой, говоря о том, что центр грозы находится достаточно далеко от нас. И чем дольше мы ехали, тем длительнее становились перерывы между проблеском молнии и следующим за ним громовым раскатом. Это внушало надежду на то, что гроза отдаляется от нас, и вскоре уйдет совсем, забрав с собой и этот холодный дождь.

Не тут-то было! Гром утих, молнии уже не блистали, но дождь продолжал сыпать, превратившись в сплошную мокрую пелену, сквозь которую сложно было что-то рассмотреть. По всей видимости, сыпал он здесь уже довольно давно, потому что дорога превратилась в сплошную зыбкую грязь.