Текст книги ""Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Юлия Шахрай

– Угу, при этом ночует он в дешевом трактире и подрабатывает охраной обозов, – Ратимир улыбнулся в усы.

– Вот именно! А значит тут не всё чисто…

– Да забудь ты уже. Если он ушел с наемниками, то история для нас на этом закончилась.

Лавлиен нахмурился. Видимо, так и есть. Но чувство досады еще какое-то время будет его терзать.

– А вот ты мне скажи, Ратимир, какого беса вы без досмотра выпускаете Вепрей за ворота?

– На то у меня бумага есть, – уже серьезно ответил сотник. – Князь договорился с Вепрями, что те могут провести наем на территории княжества для их крупной кампании за пределами княжества. Князь за то получил немного серебра, а главное избавился от сброда, который соблазнился легкими деньгами и возможной наживой от разбоев. В общем, там такие новобранцы были, что если их досматривать, то половину пришлось бы разворачивать, да за решетку сажать. А оно нам надо, их кормить потом?

«Да уж, нынешний Князь своего не упустит и выгоду найдет на ровном месте. Этого у него не отнять.» – подумал Лавлиен, но в слух лишь сказал:

– Хватит мой чай переводить! Пойдем лучше твоих ратников погоняем, размяться хочу.

Глава 9

Утром связанного и побитого дезертира представили десятнику. В ответ на его удивленный взгляд Берт коротко поведал про попытку побега и присвоения чужого имущества. И если эту информацию Творген выслушал спокойно, то вот факт, что оный подбивал к дезертирству еще и других членов десятка и предлагал им для этого по-тихому удавить остальных расквартированных в палатке бойцов, заставил его перемениться в лице.

– Если это правда, то наказание известно. Если же вы его оговорили, то вам самим не поздоровиться. К вечеру будем в лагере, наш маг рассудит, кому из вас не посчастливиться. Пока бросьте его в последнюю телегу, там за ним присмотрят.

Путь до лагеря Свирепого Вепря прошел без происшествий, не считая косых взглядов от Ярого и его прихвостней. Наемники расположились большим палаточным городком на поляне недалеко от какой-то деревушки. И судя по количеству палаток, готовилось действительно что-то масштабное. Складывалось ощущение, что Вепри стянули сюда всех своих доступных бойцов на континенте, да еще до кучи через разовый контракт наняли всех желающих. По крайней мере, наш караван, влившись в это море обозов и палаток, стал лишь его малой частью.

Как только нам указали место, где мы могли разбить палатки, появился наш десятник, а вместе с ним пожаловал и сотник Брок.

– Так, вы двое, за мной! – ткнул пальцем в нас Творген. – Остальные не сидим, готовимся к ночевке. Утром у вас начинается новая жизнь.

Мы с Бертом шагали через весь лагерь, попутно разглядывая все вокруг. Несмотря на, казалось бы, царящий вокруг хаос, в построении лагеря прослеживалась четкая логика, а снующую вокруг наемники делали это не просто так, а выполняя поручения. Всем известно, что для бойцов нет ничего хуже безделья, ведь в такие моменты они начинают задумываться, «а достаточно ли им платят?».

В центре лагеря располагались палатки побольше и побогаче, настоящие шатры. В один из таких мы и зашли.

– Кромвель, принимай гостей, – с порога заявил сотник.

За большим столом прямо по центру шатра сидел немолодой мужчина с длинными и уже седеющими волосами, стянутыми стальным кольцом в хвост.

– Брок, и ты здесь, – больше утвердительно, чем удивленно, ответил он на приветствие. – Если ты мне скажешь, что и Зодак оторвал свою жопу с пригретого насеста, чтобы припереться сюда, то я точно поверю, что это наш последний поход, и идем мы как минимум брать столицу Империи.

– Нет, этот лентяй отрастил брюхо и теперь занимается делами конторы в Солнечной Заставе. Пару дней назад сам видел, как он рекрутировал новобранцев.

– Он всегда был похитрее нас и чуял опасность. От того мне становится только тревожнее.

Кромвель наконец обратил внимание на нас, стоящих за спиной сотника.

– И кого ты мне привел?

– Ну Творгена ты должен помнить, он участвовал в Грешской кампании и там получил звание десятника. А про остальных он сам и расскажет.

В этот момент полог шатра вновь был откинут и внутрь два бойца ввели связанного дезертира.

– Да вопрос, в общем-то, простой, – начал Творген. – Эти двое утверждают, что вот этот хотел дать деру ночью и прихватить вещички. А когда был замечен, предложил им по-тихому удавить остальных в палатке, забрать пожитки и вместе бежать. Будь дело ближе к Заставе, то вернули бы его на княжеский суд. Но мы уже были в дневном переходе до лагеря, поэтому пришлось тащить сюда.

На пару секунд хозяин платки призадумался, почесывая подбородок.

– Брок, ну ты мне скажи, вот мне что, по-твоему, делать больше нечего? – недовольно проворчал Кромвель после непродолжительной паузы. – Сами не могли по-тихому разобраться?

– Во-первых, от тебя много не просим – сказать кто врет. Во-вторых, нам по-тихому не надо, нам надо громко и показательно. Чтобы у новобранцев было побольше порядка, и они не перерезали друг дружку в первую неделю. Там всяких личностей хватает, и такой пример будет хорошим уроком.

– Ага, много не просите. Любой полевой суд – это целая кипа бумаг. И заполнять их буду я!

– Да какие бумаги? Канцелярии Приозерья сейчас не до твоих протоколов. Они там все заняты тем, что пытаются урвать какой-нибудь кусок от разваливающего королевства, переписывая земли и имущественные права друг на друга. Наваяем по-быстрому, и все.

– Ох ты ж **#*#**… Ладно, давай уже своих дебоширов.

Первым подвели связанного дезертира. Маг вытянул по направлении к нему руку и слегка скривил пальцы. Я постарался запомнить положение кисти, вдруг получиться повторить.

– Отвечай на вопросы, говори правду, – произнес маг, продолжая удерживать руку в этом положении.

Десятник при этом задавал простые вопросы: «Хотел ли сбежать?», «Хотел ли украсть?», «Хотел ли убить?». На последнем вопросе было видно, как лицо пленника исказилось, выступил пот на лбу. Он отчаянно сопротивлялся, но, видимо, сила внушения победила силу его воли, и он сквозь зубы прошипел «хотел».

Далее маг проделал такую же процедуру со мной и Бертом. На те же вопросы мы ответили отрицательно. При этом я почувствовал лишь легкий дискомфорт, и был уверен, захоти я соврать, смог бы это сделать. После короткого допроса нас отправили обратно к своему десятку, при чем уже без сопровождения. Дезертира увел конвой, а Творген с Броком остались в шатре, наверное, оформлять те самые бумаги для полевого суда.

Ночь прошла без происшествий, а вот новый день был богат на события.

Начать можно с того, что утром была казнь. Показательная, но при этом скоротечная. Народ никто специально не собирал, но и смотреть не запрещал. Кромвель, зачитав сначала обвинение, вынес приговор, Брок же взмахом длинного меча привел его в действие. Слухи распространяются как пожар, и хоть непосредственных зрителей собралось меньше сотни, уже к обеду в лагере про это знали все.

Нам же утром было не до того, так как еще до завтрака Творген нам сообщил, что ближайшие 2 декады все новобранцы будут усиленно тренироваться, дабы не посрамить честь отряда и не опозорить штандарт, под которым будут выполнять приказы командования. Ну говорил, он немного иначе, да и лексикон использовал погрубее, но суть, хочется верить, сводилась именно к этому.

Услышав о предстоящих нагрузках, я вспомнил свой собственный тренировочный процесс, после чего на завтраке ограничился минимальной порцией, чтобы не выблевать лишнее. Черт их знает, как они тут тренируют по своей «бразильской системе». Да и Берту с Горунаром посоветовал есть поменьше и выбирать продукты полегче. На что Горунар как-то уж очень печально вздохнул. Ну ничего, лучше на обеде наверстаем, благо с питанием проблем не было. Десятник впервые завтракал с нами, и я заметил, что и он не набивает желудок, как это делали некоторые новобранцы, что лишь служило подтверждением моих опасений.

– Так, сытые брюхи! Берем щиты и копья, и марш на тренировочную площадку. И не вздумайте там сачковать! Если наш десяток к концу первой декады не будет в тройке лучших, я лично вам устрою дополнительные тренировки в ночную смену! Пошли, пошли, пошли!

Под зычный голос молодого командира мы бросились хватать комплекты вооружения. И достав из палатки свой, я вдруг понял, что это не то копье и не тот щит, которые я купил за свои кровные у интенданта. У меня в руках неожиданно оказались старый потрескавшийся деревянный кругляш, готовый развалиться от первого удара, и кривое древко с затупленным наконечником, которым даже связанную свинью не заколешь. Оглядевшись по сторонам, я приметил свой свежевыкрашенный щит в руках Ярого, который, осклабившись, бодро зашагал к тренировочному полю.

Ах ты ж сука! Решил-таки дополнительно самоутвердиться, чтобы подмять десяток? Или просто не удержался, чтобы не спереть нормальный инвентарь? В любом случае черту он перешел, и спускать такое ему нельзя. Только бы подгадать момент…

Спустя 2 часа, я, временно позабыв о Яром и прочих мирских заботах, старался ровнее дышать, наматывая очередной круг с заплечным мешком, набитым песком, тыкая по ходу движения копьем в расставленные тут и там соломенные чучела и подставляя щит под удары десятника, которые он регулярно наносил деревянной палкой, отдаленно похожей на длинный меч.

К этому моменту на ногах оставались только Горунар, Ярый и я. Остальные либо блевали на краю тренировочной площадки, либо валялись в полуобморочном состоянии.

– Шевелитесь ублюдки! Вы мужики или мягкотелые бабы?!

Хрясь! Пробегающий мимо десятника Горунар не успел в этот раз подставить свой щит и получил чувствительный удар палкой по плечу, выбивающий из равновесия. Уставшие от нагрузки ноги подвели и подкосились, от чего гигант не удержался и все-таки упал.

– Считай ты труп! Твой враг отрубил тебе руку, и сейчас ты валяешься на поле боя, истекая кровью, в грязи и собственном дерьме! Потому что ты обосрался от страха еще раньше!

Ярый сдался еще через один круг, упав на вытоптанную траву, так и не добежав до орудовавшего палкой Творгена всего десяток метров. Или он понял, что в этот раз отразить удар уже не сможет, или же просто решил, что соревнование со мной того не стоит.

К моему сожалению, на этом моменте победителя в моем лице не объявили, а мое испытание не закончилось.

– Давай, теперь разрешаю напасть на меня! – крикнул мне десятник. – Скинь мешок и попробуй достать меня! Да не ссы ты, коли своей палкой, если силы еще есть!

Такое неожиданное предложение даже заставило некоторых, казалось бы, лежащих бессознательно мужиков приоткрыть один глаз. А вдруг заколет! Пожалуй, весь десяток сейчас желал мне успеха в этой попытке проткнуть ненавистного десятника.

Ну и я не дурак. Вдруг действительно заколю, потом объясняй… А на сколько скоротечен может быть полевой суд, я уже видел. Да и в отличии от остальных я не то чтобы очень был зол на командира. Но совсем пройти мимо такого предложения было нельзя, не поймут. Скинув заплечный мешок и от того словно обретя второе дыхание, я направился к противнику, который уже взял щит в левую руку. В правой он по-прежнему сжимал метровую палку.

Не думаю, что, отмотав с десяток километров под нагрузкой, я смог бы справиться с опытным наемником, сражаясь привычным ему оружием. Поэтому такой вариант развития боя я даже не рассматривал. Источник я тоже пока решил не задействовать. Мне вот даже самому стало интересно, на что способен десятник, и чего в этом мире стоит моя профессиональная подготовка.

Когда между нами оставалось около 12 метров, я вновь пустился в легкий бег, качая тело то влево, то вправо. А на половине дистанции швырнул свое копье в подставленный наемником щит. Наконечник хоть и был затуплен, но все же прочно застрял в древесине, ограничивая работу щитом и мешая маневрировать. Избавиться от засевшего копья за секунду, что нас разделяла, Творген не успевал, поэтому, не раздумывая, сбросил сам щит и сделал замах своим импровизированным деревянным мечом. Замах, конечно, был ложным, другого я от него и не ожидал. Вместо рубящего удара последовал жесткий и быстрый укол. Вот только и я пытаться парировать выпад щитом не стал, а скользнул в сторону, заходя за его правую руку в условно безопасную зону. Но и здесь опытный наемник среагировал молниеносно и прямо из своего предыдущего выпада отмахнулся от меня коротким резаным ударом слева направо. Тут уже мне ничего не оставалось как подставить щит, так как отскочить назад я уже не успевал. Наоборот, я сделал шаг на встречу, пытаясь лишить оружие инерции, а противника возможности сделать повторный замах. Несмотря на короткий разгон, удар у десятника получился на удивление сильным, и будь это настоящий меч, то мой трухлявый щит наверняка бы треснул. Удар же деревянной палкой он с горем пополам, но выдержал. Продолжая движение, я попытался подсечь его опорную ногу своей, и даже попал по ней, но недостаточно сильно, чтобы лишить равновесия. Все-таки 2-х часовая изнуряющая нагрузка сказалась на моем физическом состоянии. Творген лишь поморщился и разорвал дистанцию, сведя мое преимущество к нулю.

Пару секунд мы кружили напротив друг друга. Десятник находился в выигрышном положении. У него было оружие, а у меня только щит. При чем я был уверен, что если начну им парировать удары, то точно проиграю. Придумать новую стратегию он мне не дал, стремительными шагами сократив дистанцию. Последовала продолжительная атака с чередованием быстрых выпадов с секущими ударами. Я лишь отступал, стараясь не столько пятиться, сколько смещаться ему под право. На седьмом по счету ударе по положению кисти интуиция подсказала мне, что на этот раз будет выпад, и я решил рискнуть. Будь у противника настоящее оружие, а бой шел бы насмерть, такую авантюру я бы побоялся предпринимать. Но тут смертельного риска не было, зато азарт уже разыгрался. Вместо очередного смещения я снова бросился вперед, подставил под удар свой щит полубоком, отклонив его таким образом в сторону. Деревянный меч скользнул по касательной, на миг дав возможность сблизиться с противником, и нанести прямой удар кулаком в голову. Акцентированным он не получился, так как Творген успел среагировать, качнув головой влево. Но я уже вцепился в него, зажав руку с палкой у себя под мышкой, а своими ногами заплел его ноги. Как только мы вместе повалились на землю, я перешел на болевой, заламывая через локоть руку, до сих пор сжимающую оружие, и было уже поверил в победу. Как вдруг в районе моего паха блеснуло лезвие длинного ножа, причем отнюдь не деревянного, а самого настоящего, и остановилось оно всего в паре сантиметров от моих весьма жизненно важных органов.

Намек я понял, и чужую руку из залома пришлось выпустить. Творген в свою очередь убрал нож, про который умудрился в пылу борьбы не забыть и так вовремя достать.

Весь скоротечный бой едва занял полминуты, но отнял мои последние силы. С трудом поднявшись, я отряхнулся и посмотрел на командира, который также принял вертикальное положение и сейчас делал вид, что не он только что проиграл новобранцу.

– А ну построились! Живо!

Уставшие и еле стоящие на ногах люди организовали что-то напоминающее шеренгу.

– Будь на то моя воля, половину из вас я бы прямо сегодня отправил на все четыре стороны! – вынес свой вердикт Творген. – Но у меня приказ, сделать из вас бойцов. Поэтому ближайшие две декады вы будете топтать землю на этом поле, поливать ее потом, а если надо и кровью. Сейчас вы можете вернуться в лагерь, чтобы поесть и отдохнуть. Но после полудня я вернусь за вами, и вы покажете мне, что способны на что-то большее, чем удобрять кусты своей блевотиной! Свободны!

На обеде народ сидел с позеленевшими лицами и боялся нормально поесть. Я же наоборот, восполнял запасы калорий и то же самое советовал делать Горунару и Берту. Первый согласился, не думая, и наложил в тарелку двойную порцию, а вот Берта чуть ли не пришлось уговаривать. Ему утренний забег дался тяжело.

В целом, я оказался прав, и вторая сессия тренировок прошла несколько иначе. Задачи у командования уничтожить нас физически не стояло. Все-таки им было нужно, чтобы мы обрели хоть какую-то боеспособность, а не просто подохли от чрезмерной нагрузки. Поэтому после обеда мы вместе с другими десятками новобранцев тренировали построения, маневры и прочие простые полевые команды. А вечером мы отрабатывали выпады, защиту и работу в двойках и четверках. Так что съеденное на обед не пыталось всеми силами выскочить наружу.

Судя по количеству людей на тренировочном поле, Вепри по разовому контракту наняли не меньше двух сотен человек. Помимо тех, что были наняты в Княжестве, были тут выходцы из Империи, Солнечного Дола и Приозерья. И все они сейчас усиленно постигали военную науку, чтобы не быть уж совсем явным балластом в отряде наемников.

На следующий день мне подвернулась отличная возможность проучить Ярого. Утром после получасового бега нам выдали тренировочные копья, считай полутораметровые деревянные жерди с намотанной на конце веревкой. И велели разбиться на пары. При этом Творген подозвал меня, Горунара и Ярого к себе и объявил, что мы работаем в таком составе. Первый спарринг у меня состоялся с самим десятником.

– Работай оружием, без твоих хитрожопостей, – сообщил он мне. – На поле боя ты тоже с голыми руками на врагов полезешь?

На это я лишь кивнул. После чего мы начали кружить на расстоянии удара. Творген то и дело проверял меня резкими выпадами. Но было видно, что пока он работает не в полную силу, тестирует мои возможности. Я же уворачивался как мог и даже пару раз принял выпад на щит с последующей контратакой. Касаний так и не случилось. Тогда десятник усилил натиск, начал использовать ложные замахи и применять связки ударов. Скорость заметно возросла и пару раз его учебное копье чиркнуло по моей одежде. В голову пришла мысль, что учебный бой – это хорошая возможность потренировать не только тело, но и источник. Я начал аккуратно разогревать его и разгонять полученное тепло по телу. Моя скорость снова сравнялась со скоростью работы десятника, и я даже перешел в нападение. В очередной раз заблокировав его укол, я начал свою серию ударов, завершившуюся финальной попыткой дотянуться в район левого колена. Буквально за миг до касания Творген успел ударить кромкой щита по моему копью сверху, из-за чего вместо вражеского колена, оно уткнулось в землю в считанных сантиметрах от ступни наемника. А я получил чувствительный удар обмотанным веревкой набалдашником по кисти руки, из-за чего выпустил копье и остался безоружным.

– Неплохо, Мазай, неплохо, – снизошел до похвалы десятник. – Но это не игра, кто кого достанет первым. Ты должен быть уверен, что после твоего укуса раненый противник в ответ не снесет тебе голову.

Я лишь снова кивнул. В его словах действительно был смысл.

Еще около минуты он смотрел на пыхтящих мужиков его десятка, пытающихся сделать друг другу больно. Я же больше внимания уделял сражению Горунара и Ярого. Ярый был явно обучен лучше и копье со щитом держал не в первый раз. Зато бывший лесоруб был значительно больше по комплекции и куда сильнее. В общем кто из них вышел победителем сказать трудно, так как Ярый вроде нанес больше точных уколов. Но как правильно заметил десятник, ими вряд ли сразу остановишь такого гиганта, как Горунар. А вот лесник свои удары наносил пусть редко, но зато от одного такого Ярый даже присел на пятую точку.

– Закончили! Короткий отдых и поменяли пару! – рявкнул Творген, оглядывая пыхтящих мужиков. – И на этот раз не сачковать! А то я за вас лично возьмусь!

На этот раз мне достался Ярый, который потирал ушибленную грудь после поединка с Горунаром. Я же посмотрел ему в глаза и по-доброму так улыбнулся. Чтобы урок отпечатался в его сознании надолго, я не стал сдерживаться и сразу задействовал все ресурсы. В результате буквально через 10 секунд с начала поединка, Ярый загнулся пополам от удара копьем в пах, после чего мой щит плашмя врезался ему и в без того перекошенное болью лицо.

Десятник на это посмотрел неодобрительно, но смолчал и прерывать остальные поединки не стал. Сам он то и дело тыкал в здоровяка Горунара копьем, показывая ему незащищенные места. Я же, по-прежнему искренне улыбаясь, поглядывал то на озлобленного любителя присвоить чужое имущество, то на другие поединки.

Кстати, Берт, надо сказать, был далеко не худшим в нашем десятке. За счет молодости он был достаточно быстр и ловок, но ему не хватало выносливости и силы. Зато было видно, что старания ему не занимать. Привычка учиться и трудиться помогала ему и здесь, а то, что возвращаться ему было некуда, служило хорошим стимулом.

Третий и последний поединок у меня состоялся с Горунаром. Я был быстрее него, и все что было нужно – не вступать с ним в прямое противостояние. Поэтому я не подставлял щит, а только держал дистанцию, периодически ее сокращая и нанося точечные уколы в разные части тела. Благо, тело это было большое. В итоге за пару минут боя я успел попасть трижды, сам при этом остался целым и невредимым. Впрочем, на лице великана не было ни обиды, ни злости. Вообще в его взгляде читалось лишь желание побыстрее добраться до обеда.

А после этого самого обеда нас ждали новые тренировки, работа в группах, атака строем на строй. Мы потолкались с другими десятками под присмотром своих командиров, которые старались быстро пресекать любые зарождающиеся конфликты.

– Вы все сейчас выполняете контракт отряда Свирепый Вепрь, – вещал на сегодняшнем финальном построении один из сотников, которого я до сих пор не видел и чьего имени даже не знал. – И до его окончания все ваши разногласия на почве гражданства, религии и личных обид можете засунуть себе в дупло! Нарушителей будут судить не по королевским или имперским законам, а по праву полевого суда! А значит ваши судьбы во власти командиров, а ваша дисциплина – залог вашего успешного завершения кампании. Докажите, что мы в вас не ошиблись!

Ага, не ошиблись, как же… Да они же брали всех без разбора, а теперь пафосные речи изрекают. Но про дисциплину сказано верно, ее действительно нужно держать любой ценой. Тут больше 200 человек, нанятых по городам и весям со всего континента. И большинство из них не привыкли беспрекословно выполнять чужие приказы, особенно, если эти приказы будут угрожать их жизни. Будем надеется, Вепри знают, что делают…

*****************

– Ну что скажешь, Творген, нам **#*#** или есть хоть малейший шанс, что сотня переживет кампанию, – сегодня Брок был как-то совсем не весел.

За костром собрались только сам сотник и все семь его десятников.

– Смотря, какие задачи перед нами поставят, – десятник старался не быть категоричным. Может это очередная проверка на профпригодность.

– Здесь в лагере полноценная тысяча копий. Сдается мне, что именно таков и был заказ. А те две с лишним сотни оборванцев и бандитов понадобились, чтобы эту круглую цифру показать нанимателю. И курице понятно, что таким числом мы не обозы будем охранять. Бродрик подписался на какую-то крупную авантюру, причем все детали знает только он сам. Даже у Кромвеля нет полной картины.

– Контракт на тысячу копий таким сроком мало кто может себе позволить, – вставил свое слово Свениг, 1-й десятник. – Возможно, какой-нибудь богатый имперский лорд или даже правитель помельче.

– Вольный город мог бы оплатить, – это уже Капил, 7-й десятник, озвучивал мысли в слух. – Там это в порядке вещей, иметь наготове 500–800 наемников.

– Вот именно, на постоянной основе. Смысла нанимать крупный отряд на 100 дней для них нет, так как в военных кампаниях они не учувствуют, а охрана городам и торговым путям требуется круглый год. А мы туда маршировать будем только дней тридцать.

– Меня волнует другое. После прошлогодней Грешской кампании, нас осталась едва половина от сотни. Спасибо Кромвелю, что хоть столько. А потому, именно у нас сейчас самая высокая доля того сброда, что отряд спешно рекрутировал по разовому контракту, – сотник обвел всех сидящих десятников взглядом. – Вот вы как думаете, какую сотню Бродрик направит на баррикады первой?

Вокруг костра повисло молчание. Особенно тревожно на душе было у командиров 5-го, 6-го и 7-го десятков, которые были полностью сформированы новичками.

– Вот я и спрашиваю твое мнение, Творген, – вновь после паузы заговорил Брок. – Есть там среди этих отбросов хоть какие-то проблески надежды, или же нам всем однозначно **#*#**?

Творген призадумался. Десятником он стал недавно, заняв место предшественника, погибшего в лесной засаде грешских налетчиков. Но Брока он знал хорошо и давно. Вопросы просто так тот не задавал, а значит уже какой-то план в своей голове имел. К чему клонит командир, и не потеряет ли он после своего ответа должность десятника?

– Могу сказать про свой десяток, что из 11 человек только 5 готовы телом и духом, – решив, что врать себе дороже, ответил Творген. – Из них, навыки или хотя бы задатки есть у 3-х. Одного, правда, так и вовсе хоть сейчас на имперскую арену выпускай, быстрый, как зверь.

– Да? Заинтриговал даже, гляну его как будет время. У тебя что, Капил?

– Да примерно то же самое. Половина просто не готова и не успеет подготовиться. Там либо ворье, либо отребье. Из остальных что-то можно слепить, но две декады слишком короткий срок. В строй можно поставить от силы 3-х.

– Ясно… Губач?

– Эм… Ну если подумать, то 4-м я бы шанс дал. На остальных не стал бы даже тратить паек.

– Понятно, итого с яйцами набирается чуть больше десятка. Остальные – обуза, которая может дать деру в первом же бою?

Вопрос сотник задал больше самому себе.

– Вот что, мужики. Есть два пути, и в этот раз я не хочу все решать за вас, – теперь Брок ни на кого конкретно не смотрел, а уставился в пляшущее перед ним пламя костра. – Контракты сотникам подписывает либо сам Бродрик, либо его правая рука Кромвель. Через декаду мой очередной 3-х летний договор с Вепрями заканчивается, и новый я пока не подписал. Самого Бродрика в лагере еще нет, а мой друг Кромвель сделал вид, что подзабыл об этом. Потому под обязательный призыв главы Вепрей, прописанный в каждом нашем контракте, я уже не подпадаю. Это значит, что через несколько дней могу встать и уйти на все четыре стороны. С Кромвелем я договорюсь, чтобы вас и бойцов раскидали по другим сотням, но свои позиции десятников там вам придется отстаивать заново. Зато шансов дожить до осени будет куда больше.

Сказав это, Брок взял паузу, чтобы его подчиненные переварили полученную информацию.

– Либо же мы, как и раньше, вместе рискнем и вместе же получим заслуженную награду, – продолжил он. – Тогда тех новобранцев, которых к концу второй декады посчитаете заслуживающими шанса, мы определим в один десяток. Остальными придется пожертвовать, так как тянуть балласт или чего-то ждать у нас просто нет возможности. Ну? Что скажете?

Творген задумался. Как он и предполагал, дело пахло потерей статуса десятника. При чем в обоих случаях. В чужой сотне ему, как наименее опытному, такое звание еще лет 5 не светит. С десятком же оборванцев и головорезов, которых первыми отправят на убой, можно лишиться не только звания, но и жизни в придачу. Единственный шанс, получить боеспособный десяток новичков, которых со временем можно превратить в полноценный отряд. Если, конечно, смогут пережить текущую кампанию. Да и как он понял, в расход их списывать сразу не планируется.

– А кто поведет тех новобранцев, которых мы отберем? – опередил Творгена с таким же вопросом Капил.

– Как всегда – тот, кто будет достойнее. Посмотрим, кто из вас троих сможет проявить свои таланты с тем материалом, что вам достался.

Возле костра опять повисла тишина. Кто-то в тишине пытался для себя найти плюсы и минусы каждого из вариантов, взвешивая их и выбирая. А кто-то уже все решил, и сейчас терпеливо ждал, когда решение примут его соратники. Тишину вновь нарушил Брок, посчитав, что времени для раздумий было отведено достаточно.

– Давайте голосовать. Ваши мотивы и душевные терзания можете оставить при себе. Мне важно лишь знать, готовы ли вы продолжить наш путь вместе? – и с этими словами он вытянул руку с зажатым кулаком перед собой.

Остальные последовали примеру сотника, и когда он открыл ладонь, на ней красовалась потертая серебряная монета. Еще четверо, включая Творгена, также держали монеты, ладони остальных были пусты.

– Ну что же, значит мое время отдохнуть еще не пришло, – вздохнул Брок.

Глава 10

На следующий день тренировки начались с удвоенной силой. Творген как с цепи сорвался, и если раньше уделял нам время только на тренировочном поле, то теперь был с нами и за завтраком и за ужином, вдалбливая в неподготовленные головы, занятые жевательным процессом, информацию о построениях и тактике малых групп. И все бы ничего, но вот беда – для половины десятка это было бесполезно. Они не думали о предстоящих битвах. Они хотели грабить и насильничать, и представляли наш грядущий поход именно в этом свете. Но судя по тому, как изменился настрой десятника, будущее не обещает быть столь радужным.

– Мазай, Горунар и Ярый впереди, – скомандовал Творген. – Берт и Ступка – на шаг сзади между ними, и колете, как увидите брешь. Фланги не зеваем, движемся вместе, но на копья не прыгать, ждите, когда сломается строй.

Нам предстояла самоубийственная атака на строй копий, и радовало лишь то, что копья эти были все теми же, тренировочными. Кстати, свое боевое копье и щит, которые я почти 2 декады назад купил у интенданта, я благополучно вернул. После разбитого носа и ставших пунцовыми от моего удара яиц, Ярый лишь злобно скалился, когда я тем же вечером нагло зашел в их палатку и забрал свое снаряжение. Его шавки при этом лаять побоялись. Правда, спать теперь приходилось и вовсе в пол глаза, а на тренировках следить, чтобы свои же «союзники» не ткнули чем-нибудь заточенным в бок.

– Пошли! Рррааа!

Я двинулся вперед, задавая темп остальным, сначала неспешно, далее все быстрее, переходя на бег уже перед строем противника. На встречу нам вытянулась короткая шеренга копий, удерживаемая таким же десятком новобранцев, задачей которых было удержать условный проход в крепость, представленный вбитыми в землю бревнами, между которыми было около 5 метров. Десятники наблюдали со стороны, даже некоторые сотники пожаловали поглядеть на потуги новичков.

В равных составах обороняться всегда легче, чем нападать. Но у нас был Горунар, и грех было не воспользоваться его физическими данными. Мы раздобыли несколько крепких досок и одолжили плотницкий инструмент у наших обозников. И теперь в руках гиганта был не обычный деревянный кругляш, а натуральный ростовой щит, который закрывал его с головы до пят. Сделан он был грубо и от того весил кошмар сколько. Но и таскать его долго задачи не было. Главное сломать жидкий строй, и не дать при этом «погибнуть» нашему живому тарану от ударов с флангов. Десятник сначала нашу проявленную инициативу не оценил совсем, но убедившись, что боец может данный щит не только поднять, но и удерживать с ним атакующий темп, махнул рукой и согласился.