Текст книги ""Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Кровь Бога

Утро над долиной было непривычно тихим. Ни щебета птиц, ни гула ветра. Лишь тонкий, едва уловимый звон вибрировал в воздухе – предвестие напряжения, не исчезнувшего со дня первого дыхания ещё одного монстра. Даже сама земля будто задерживала дыхание, зная. Следующий шаг может изменить всё.

Андрей уже привычно сидел у водопада, застыв в позе медитации. Плотный поток энергии тихо кружился внутри тела, но не стремился наружу. Он восстанавливался. Пилюли высшего ранга, собранные в ходе всех последних месяцев – почти исчерпаны. От последних битв в его теле остались следы надрывов, внутренние каналы были натянуты как струны, и даже при всем своём контроле он понимал. Ещё один скачок без подготовки – и он просто сгорит.

И всё же, враг был близко. Это ощущалось не разумом – интуицией, впаянной в кость, кровь и дыхание. Как если бы сама ткань мира дрожала, предвкушая повторное вскрытие чего-то древнего. Или чьё-то возвращение.

Сквозь дымку золотистого света, пробившегося между сосен, мягко и беззвучно спустилась Цзяолин. Теперь – не просто змея, а полноценный дракон, изогнутое, грациозное тело которого тянулось, как река, покрытая полупрозрачной чешуёй. В её глазах – всё та же глубина древней памяти, что пробуждалась всё сильнее с каждым новым сражением.

Она посмотрела на него. Молча.

– Знаешь что-то? – Спросил Андрей, не открывая глаз.

“Ты слишком истощил себя. Эта форма силы не даст тебе достаточно, если враг – не просто чудовище, а отпечаток воли Бога.” – донесся до его сознания голос Цзяолин. Он был одновременно её и… Не только. Словно теперь в ней говорил кто-то древнее, чем она сама.

Андрей открыл глаза.

– У нас нет времени искать новое. Все алхимические компоненты высшего ранга израсходованы. Запасов хватит только на восстановление. Не усиление.

Цзяолин взмахнула хвостом. Воздух завибрировал. Перед ним раскрылась вспышка образа, и на ней – Божественный котёл, что он когда-то получил во время того самого ритуала выбора в круге печатей. Тогда он смог взять четыре артефакта. Среди которых был и котёл, который назывался котёл Святого. Не вникая в то, что именно в нём было сохранено. И теперь, образ усилился. В глубине котла, три капли, каждая – сияние, заключённое в хаосе. Вокруг них витали потоки энергии, будто капли сами долбили пространство изнутри, желая вырваться. Кровь Бога.

“Ты знал, что она там. Просто надеялся, что не придётся к ней прикасаться.” – Произнесла Цзяолин.

– Потому что это… – он замолчал. – Это сила разрушения. Не усиления. Это не божественное благословение. Это… яд в дар.

“Именно поэтому она даст тебе шаг. Или разорвёт тебя. Но у нас нет времени. Ты знаешь, что этот зверь – не последний. И знаешь, кто идёт за ними.”

Андрей медленно поднялся.

– Значит, я приму её. Но с подготовкой. Ни одна капля не должна быть поглощена напрямую. Я создам печати стабилизации, временные якоря, обратный поток формирования ядра. Я построю контур принуждения и систему отвода остаточных потоков. Если я умру, это не должно превратиться в катастрофу.

Цзяолин посмотрела на него с величественной, почти печальной гордостью.

“Ты стал тем, кого они боялись. Тем, кого они бы никогда не допустили в старые храмы. Но теперь – ты сам вершишь ритуал.”

Андрей посмотрел на водопад, где отражался предутренний свет.

– Тогда начнём. Найди мне глухое место. Глубокое, как смерть. Я буду использовать только одну каплю. Остальные – оставим на чёрный день. И поставим семь печатей, чтобы никто другой к ним не прикоснулся.

Дракон взмыл в небо, а в воздухе повис её последний отклик:

“Пусть свет этой крови не ослепит тебя. И не разрежет твои сосуды изнутри. Пусть ты не станешь тем, кого сам убивать бы не посмел.”

Долина, где Андрей намеревался провести ритуал, была выбрана не случайно. Её называли Тенью Чистой Луны – древнее, забытое место, скрытое в сердце хребта между Западными Вратами и ледяными уступами Мерцающего Пика. Местные говорили, что сюда не падает эхо, а даже самые сильные духовные звери обходят её стороной.

Здесь, среди молчаливых скал, в окружении искажённых сосен с чёрно-зелёной хвоей и корнями, цеплявшимися за пустоту, Андрей начал подготовку.

И прежде, чем выстраивать защитные печати, он очистил пространство от чужих потоков Ци. Для этого использовалась техника из “Записей Очищения Зеркального Лотоса” – древнего трактата, передаваемого мастерами алхимии.

Андрей расставил восемь благовоний с пеплом костей Белого Змея, каждое в сторону основного направления ветра. Затем – вода из ледникового источника, с каплей крови самого культиватора, для создания личного резонанса с духом долины. Ветер стих. Тени на камнях выпрямились. Лишь тогда он позволил себе приступить к следующему шагу.

На очищенной земле, впитавшей восемь дыханий и шесть вдохов Цзяолин, он начал выстраивать основной ритуальный круг.

Для этого ему понадобился Небесный мел из рога Стального Ки-оленя, добытого в горах год назад… Песок из Огненных Барханов Шан Ло, с высоким содержанием пульсирующего магнетита… Капли его собственной крови, перемешанные с пылью ядра мёртвого старейшины секты Нефритовой Луны – как якорь духовной памяти…

Круг имел три уровня защиты, два барьера от вторжений и семь гнезд для временных анкоров. Каждый элемент был нарисован вручную, с задержкой дыхания и контролем духовной вибрации.

Затем началась установка анкоров сознания. Андрей знал, что когда придёт момент, капля крови Бога будет не просто влиять на тело. Она взорвёт границы разума, и только временные анкоры смогут не дать ему распасться. Для этого он создал семь анкоров, каждый – печать в виде нефритового зубца, хранящего фрагмент его личных воспоминаний. Воспоминание о холоде смерти, когда его хотели использовать как сосуд… Лицо старика-наставника, который его предал и спас одновременно… Песню ветра в долине, где Цзяолин впервые узнала своё имя. Дыхание гор перед первым прорывом… Боль ран, не нанесённых врагами, а учителями… Тёплую воду родника, что спасла его после попадания в этот мир… Тишину после уничтожения Нефритового паука – как напоминание, чего стоит победа… Каждое из этих воспоминаний запечатлелось в особом кристалле желтоватого янтаря, обвязанном шелком, и вставлялось в соответствующую точку круга.

Потом пришла пора для внешнего круга подавления. Он знал, что сам не сможет выдержать силу даже одной капли. Именно поэтому Цзяолин, ставшая драконом, находилась на вершине холма рядом, вырисовывая вторичный сдерживающий узел. Она вытягивала чешуйчатым телом плавные круги на скальной поверхности, вживляя в них золотые камни и металлы, чувствительные к божественному импульсу. По её рёву и вибрации тела Андрей чувствовал, что даже она нервничает. Она знала, что если печати не выдержат, всё живое в этой долине просто испарится.

Последний штрихом должна была стать печать-ловушка. Он установил трёхгранную ловушку, собранную из древнего осколка артефакта, добытого им в гробнице Падшего Бога. Она должна была, в случае провала, заморозить даже само время внутри круга на один удар сердца, чтобы можно было сбросить процесс. Это была страховка, чья стоимость равнялась жизни.

К моменту, когда он закончил, луна поднялась в небе, и даже звезды будто отступили от центра долины. В воздухе стояла глухая тишина, а сама земля, казалось, затаила дыхание. Он подошёл к котлу, в котором всё ещё хранились те самые три капли крови. И только тогда, глядя в глубины этих чёрных жемчужин, он произнес первый вопрос:

– Я хочу выжить, чтобы защитить. Ты… хочешь убить, чтобы выжить?

Капли не ответили. Но одна из них дрогнула. Ритуал ещё не начался. Но дорога к нему была выложена шаг за шагом.

……………

Ледяной ветер лениво кружил в долине, но воздух вокруг ритуального круга пылал, как в сердце кузницы. Печати, активированные на алтаре, на котором стоял котел, словно вырезали само пространство из привычной реальности – внутри границ ритуала небо стало темнее, а звуки мира будто исчезли вовсе.

Андрей стоял в самом центре, перед поднятым на каменные когти Божественным Котлом, в чьей чёрной глубине пульсировала первая капля крови Бога, уже освобождённая от керамической защитной оболочки. Она тихо мерцала, словно в ней вращались созвездия, раскручиваясь всё быстрее по спирали из алого света, чёрной пустоты и золотого сияния. Рядом с ним поднималась Цзяолин – величественная, гибкая, сверкающая драконья форма, вытянутая, как живое небо. Её чешуя – смесь лунного серебра, морской зелени и синих отблесков аметиста – казалась напоённой глубинами Небесной Мировой Реки. Каждый её вдох сотрясал землю, каждый взмах усов – вызывал дрожь в барьерах. Андрей взглянул ей в глаза – глаза Духа, что знал больше, чем говорил – и кивнул.

– Готова? – Спросил он мысленно, как удар колокола.

– Да. Мы – одно целое. Но если что-то пойдёт не так… – Её голос пронёсся, как шелест миллионов шелков.

– Тогда сгорим вместе. – Коротко ответил он.

Как только первую каплю крови Бога он поднял из котла в воздух, всё изменилось. Воздух заискрил, словно в нём растворились молнии. Пространство вздрогнуло, закружилось, будто само небо пыталось увернуться. Капля не стекала, не текла – она начала разворачиваться в многослойную спираль, вытягиваясь в живую нить из силы, времени и памяти. И в этот момент Цзяолин вздохнула, впуская в себя первую струю. Она не закричала. Но мир вокруг – закричал за неё.

Земля изогнулась дугой. Камни вспыхнули. Печати задрожали. Из самой её пасти вырвался вихрь энергии, что взметнул облака, и ослепил небо. Казалось, её тело начало трещать, как глиняный сосуд, не готовый к силе лавы.

Андрей не ждал ни секунды. Он взял на себя вторую волну, и… Захлебнулся ею… Проглотил… Сжал в себе, и направил обратно к ней. Кольцо замкнулось. Они гоняли энергию между собой, как два чрева, пытающиеся не родить катастрофу, а переварить солнце. Вдох – и огонь шёл в него… Выдох – он отдавал ей… Цзяолин, сжавшись в кольцо, окутала ритуальный круг, её тело образовало вторичный контур защиты, как живой доспех.

Сила этой крови не просто наполняла их. Она переписывала их сущности. Мышцы Андрея выгибались, кожа вспыхивала золотыми письменами, по позвоночнику прокатывались всполохи пульсирующей боли – но в этой боли была переплавка и перестройка. Цзяолин, напротив, начала вырастать. Её крылья, прежде только намеченные в драконьей форме, начали оформляться, как у небесных зверей – не для полёта, а для разрезания воздушного Ци. Её усы вытянулись до десятков метров, а в животе появился вторичный свет, похожий на ядро звезды.

Но энергия была необъятна. Она рвала их сосуды, даже самые усиленные. Они захлёбывались в этой силе, и если бы не были так идеально синхронизированы – одного вдоха хватило бы, чтобы убить их обоих. Они вынужденно поглощали десятки пилюль. Пилюли Ян-Телеут – укрепляли кости, чтобы выдержать подобную нагрузку… Эликсиры Вечной Листопади – восстанавливали Ци… Капли Слез Огненного Лотоса – притупляли боль, чтобы дыхание не сбилось… Каждый глоток был борьбой, каждый вдох – толчком к безумию.

Они перешли первую грань уровня Доу Ван почти одновременно. Затем – вторую… Третью… Четвёртую… И вот, пятый рубеж – и Цзяолин взрывается сиянием, едва не вырываясь из кольца обмена. Андрей, задыхаясь, вжимает свои ладони в центр круга, заклинивает печати печатью Железной Звезды, чтобы стабилизировать поток, и втягивает её лишнюю энергию, сам рискуя сгореть.

Это и спасает её. А в следующее мгновение она делает то же самое, когда он начинает трескаться изнутри, и дым поднимается из его глаз и рта. И вновь – круг усиливается. На шестом ранге ступени Доу Ван, когда они наконец выровнялись, свет от их аур поднялся выше гор, и даже звёзды замерцали иначе.

Когда всё затихло, спустя несколько суток ритуала, и они сидели вдвоём, измождённые, с окровавленными губами и трещинами в коже, Андрей, наконец, понял, почему Святой не смог использовать эту кровь.

Он не имел пары. Он не имел Цепи. Он был один. И потому был заранее обречён. Они же – держали друг друга. И в этом их путь был другим.

Когда ритуал завершился, и утих пульс энергии, на смену безумному свету пришла необычная тишина. Но это была не тишина опустошения. Это была – тишина после рождения нового мира.

Центральная часть долины, где стоял Божественный Котёл, была полностью преображена. Почва стала чёрной и плотной, будто насыщенной духовной эссенцией. Камни вокруг покрылись естественными письменами, которых никто не наносил – они появились сами, как природные знаки баланса, где встречаются небо и кровь.

Деревья на краях долины теперь имели пульсирующие жилки Ци, и каждый лист светился в темноте, словно ночной огонь бабочек. Река, что протекала неподалёку, теперь издавала гудение, будто пела на языке древних звёзд.

Центр ритуального круга больше нельзя было назвать простым местом – это стало мощной точкой силы, местом, куда стремились потоки энергии всего региона. А на месте, где стоял Андрей, осталась вплавленная тень, отблеск силы, которую он сдержал.

После завершения ритуала Цзяолин оставалась в полной драконьей форме ещё несколько дней, словно не могла уменьшиться обратно. Она не пылала, как раньше, а сияла изнутри – как нечто, ставшее больше, чем зверь, но ещё не совсем Божество.

Её дыхание вызывало расцвет растений, её присутствие – затмевало другие ауры на десятки ли. Но она почти не говорила. Лишь смотрела – с величием, от которого могли бы пасть на колени даже старейшины.

Для самого Андрея всё тоже стало иным. Он чувствовал, как мир расширился. Он слышал вибрации рун в корнях деревьев, чувствовал, как вода в ручьях сообщает ему о себе. Его внутреннее ядро пульсировало так, словно в нём обитал дикий зверь, и этот зверь теперь принимал его волю, а не только силу. Обычные техники теперь казались слишком примитивными. Даже сложнейшие мечи и узоры из плетений Дао теперь строились мгновенно, с точностью, словно он просто вспоминал их.

Его тело стало спокойным, как древний ледник, но при этом внутри скрывалось давление вулкана, которое он учился держать взаперти.

Да и в остальном мире не осталось глухих к этому событию. Представители семьи Лин, даже издалека наблюдая за вспышками волнами сияния, что появлялись над горами, поняли, что нечто грандиозное и страшное завершилось. Старейшины в панике проверяли защитные печати. Мастера рода срочно начали перестраивать схемы наблюдения и тревоги. Все патрули были удвоены, а в Совет семьи вызваны даже те, кто давно ушёл в отшельничество на покой.

Другие наблюдатели – посланцы Совета князей, шпионы сект Пяти Пиков Бессмертных, Солнечного Владыки Теянгина, даже скрытые следопыты Тени Кровавой Луны – затаились. Они поняли, что нечто большее, чем просто культиватор или дракон, теперь существует в этом регионе. И пока никто не знал, как назвать эту силу. Имперские астрологи, получив данные от магических сфер и небесных обсерваторий, начали спешно сверяться со свитками времён династии Сюань, так как пульсации энергии соответствовали лишь двум категориям:

Либо появлению полу-божества… Либо пробуждению древнего зверя, равного древним Сынам Небес…

Но даже сейчас Андрей понимал, что теперь они – цель. Он снова укрепил печати долины, использовав часть энергии остаточной волны ритуала. Вместе с Цзяолин они активировали вторичный барьер, сплетённый из чешуи, огня, крови и Ци.

Вся долина теперь жила. Она дышала с ним в унисон, предупреждая его о любых приближениях, и даже подстраивалась под его ритм, словно в ответ на ритуал признала его – хозяином пути. Его тело и дух были обожжёнными, но не сломленными.

…………..

Прошло несколько дней после завершения ритуала с первой каплей крови Бога. И всё это время Андрей и Цзяолин провели, фактически запертые внутри своих тел, где бушевала энергия столь масштабная, что даже дыхание им давалось очень тяжело.

Каждое утро парень просыпался, чувствуя, что это тело – не его. Мускулы сотрясались от внутренних токов Ци, суставы потрескивали, а в груди пульсировала необычная тяжесть, как будто в сердце посадили горящее солнце. Он сидел в позе лотоса под старыми соснами, тихо гоняя по меридианам восстановительные циклы, которые сам же и придумал.

Цзяолин, свернувшись кольцом в укромной ложбине чуть выше, отдыхала, вся в серебристых отблесках новой чешуи, сквозь которую пробегали светлые огни – как будто в ней ещё пульсировала капля Божественной крови. Её дыхание было ровным, но при каждом выдохе по склону пробегали мелкие всполохи молний, а внизу трепетали травы, не выдерживая давления её присутствия.

Сейчас Андрей понимал, чтобы продолжать путь, теперь нужно восстанавливать не только тело, но и запасы. Его эликсиры, пилюли и порошки – всё, что накапливал месяцами – почти иссякло. Остались лишь крохи редких зелий, да пара древних пилюль, которые лучше было бы приберечь для крайнего случая. Он обустроил небольшой нижний павильон, скрытый под корнями древней ели – с чистым алтарём, герметичными ящиками для ингредиентов и местом, где можно было проводить ночные сессии алхимии.

Дни он проводил в поисках трав. И хоть леса вокруг были благословлены недавней трансформацией долины, он знал, что не всякая сила – благословение, и теперь даже травы становились опасными. Некоторые из них пульсировали собственной аурой, требуя осторожного сбора и особой обработки. Она пришла – не с вопросами, а с дарами. На третий день, когда в небе только начинало рассыпаться золото рассвета, он услышал тихое пение Ци – не агрессивное, не чужое. Знакомое.

Соль Хва появилась на границе долины, не переходя защитных рубежей. Она шла медленно, не неся оружия, только вьючную сумку, из которой пахло женьшенем, чёрным шафраном, медом лунного дерева и сушёными стеблями небесного корня.

– Ты не просил. Но ты нуждаешься. – Сказала она тихо, когда он появился на склоне, отбрасывая длинную тень в утреннем свете.

Он ничего не ответил, но слегка кивнул. Это был жест – не признания, но благодарности. Она не стала расспрашивать. Только аккуратно разложила всё принесённое под защитой навеса. Шесть первосортных пилюль регенерации от Йонг Мина… Порошок молотого оникса, усиливающий восстановление костей… Две изысканные печати дыхания, чтобы продлить медитации… И даже редкие кристаллы Янской росы, что обычно хранились лишь в дворцах Великих сект.

– Он сказал… ты когда-то был его учеником. Неважно, как всё сложилось с сектой. Мы оба знаем, что ты слишком рано ушёл – и слишком быстро вырос. – Её голос был тих, почти терялся среди шелеста листвы. – Но это не повод не помочь.

А потом она вернулась в лес, не дожидаясь слов. Он смотрел ей вслед, и впервые за долгое время ощутил не только силу, но и тепло. Дни шли. Соль Хва возвращалась снова и снова. Иногда приносила новые ингредиенты, иногда – схемы, что могли бы стабилизировать избыточные всплески энергии. А иногда – просто чашку настоя, сваренного на огне у подножия.

Она не вторгалась в его практику. Но её прикосновение к этой долине становилось ощутимым. И Цзяолин, издалека наблюдая, уже не поднимала головы в тревоге, а лишь кивала, признавая необходимость такой помощи. Они становились системой. Не сектой. Не союзом. А связью из доброй воли, решимости и боли, которую разделили молча.

………….

Печь была уже разогрета, когда Соль Хва тихо вошла в навес, где Андрей готовился к варке новой партии восстанавливающих пилюль. Воздух был наполнен ароматом сушёного женьшеня, древесной корицы и тонкой нотой пробуждённого нефритового порошка. Он не сказал ни слова, когда она подошла ближе, только сделал еле заметный жест рукой – разрешая. Она поняла, что сегодня он будет не только варить, но и учить.

– Эти травы… не кладутся вместе. Разве не сожгут друг друга? – Тихо спросила она, увидев, как он соединяет порошок огненного мха с листьями ледяного апельсина.

– Сожгут. Если алхимик не будет дышать вместе с ними… – Ответил он, наконец заговорив. Потом он показал ей, как регулировать дыхание во время варки, синхронизируя не только пламя, но и течение своей энергии с аурой трав. Сначала она ошибалась – её дыхание сбивалось, и мох начинал обугливаться. Но он спокойно дотрагивался до её локтя и направлял:

– Ритм сердца – в три удара. Аура – вниз, не вверх. Вдох через пламя. Выдох – через ингредиент.

С каждым новым подходом, с каждой попыткой, Соль Хва всё ближе подбиралась к тому тихому, вибрирующему состоянию, в котором алхимия Андрея происходила естественно. И когда они доварили первую пилюлю, её руки дрожали, но в глазах горело вдохновение.

– Это… совсем не похоже на то, как учат в Пяти Пиках Бессмертных. – Тихо проговорила она.

– Потому что они делают пилюли. А я… разговариваю с ними. – Отозвался он.

Соль Хва, как ни удивительно, быстро адаптировалась. Она принесла свои таблицы баланса Стихий, схематические диаграммы, которыми пользовалась в обители секты. И Андрей, хоть и не любил строгость формул, нашёл в них смысл, если подстраивать под живое течение алхимии.

Их варка всё чаще превращалась не в урок, а в молчаливый танец энергий, где один действовал как дыхание, а вторая – как пульс. Временами они могли молчать часами, а потом обменяться одним коротким взглядом – и завершить варку пилюли, что не поддавалась ни одному мастеру старого образца.

Всё это время Цзяолин не проявляла интереса к алхимии. Но с первого же дня, когда Хва вошла в долину не как гостья, а как часть внутреннего круга, драконица наблюдала за ней особенно внимательно. На пятый день, когда Хва вернулась с травами одна, Цзяолин спустилась с высоты на террасу и заблокировала ей дорогу – огромная, излучающая тишайший, но сокрушительный напор воли.

Хва замерла. Но не дрогнула. Она опустила взгляд, коснулась ладонью земли, и тихо сказала:

– Я не пришла украсть. Я пришла понять. Если ты считаешь, что не достойна – покажи. Я приму.

И Цзяолин кивнула. Так началась их странная, почти животная форма тренировок. Драконица учила через касания, волны и энергию. Когда она выпускала из пасти всплеск давления, Соль Хва должна была перенаправить его, не разрушая ауры. Когда она сворачивалась и швыряла духовный импульс в землю, Хва училась “нырять” сквозь энергию, проходя сквозь вибрацию, а не против неё. Это были не техники в привычном смысле. Это были инстинкты, облечённые в форму. Поступки, ставшие системой.

На седьмой день таких тренировок в Хва нечто щёлкнуло. Сначала у неё возникло уже знакомое давление в груди. Потом – пульсирующая тяжесть в нижнем дяньтяне. А затем – взрыв энергии, прошедший через неё, как восход солнца сквозь грозу.

– Она прорвалась. – Тихо сказал Андрей, почувствовав это, даже находясь в другом углу долины.

– Восьмая звезда Дао Ши. – Произнесла Цзяолин, слегка приподнявшись, и её глаза светились одобрением.

Хва же стояла на коленях в центре круга, окружённого змеевидными полосами ауры, и не могла остановить дрожь в пальцах. Но это была дрожь силы. И уже через две ночи, на фоне вечернего тумана, вторая волна пробила плотину, и девятый ранг Доу Ши встал в ней как опора новой природы.