Текст книги ""Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Юлия Шахрай

– Это еще что! – воскликнула Алдана, – а вот если мост возле ручья Сигикта не отремонтировали, тогда будет вообще весело.

Правда первым встретился ручей на семьдесят седьмом километре. И это не отметка пути, а именно название на табличке так и было написано: «Ручей на 77 км.» Сам ручеек представлял собой разлив метров двадцати. Без какого-либо намека на мост. От неожиданности даже притормозил, не представляя, что меня ждет впереди.

– Езжай смело! – воскликнула Алька, тут вороне по колено и дно галечное.

Так оно в общем-то и оказалось. Дальше ручьи встречались метров через сто-двести, правда небольшие от силы метр шириной. Естественно, ни о каких мостах или мостиках не было и речи. А вот Сигикта, заставила меня поднапрячься. В принципе, какое-то подобие моста здесь имелось. Точнее говоря, в русле реки, ручьем называть это место не поворачивался язык, бросили с десяток гофрированных труб, примерно метрового диаметра, и засыпали все это грунтом. Просто бульдозер собрал с окрестностей все что смог навалил на трубы, и несколько раз прошелся по ним, утрамбовывая грунт. Может первые грузовики проехали и более или менее нормально, но сейчас это место было похоже на полуразваленный холм с глубокими колеями от колес, вдобавок ко всему местами откровенно мокрый. Река, протекающая здесь была довольно бурной и брызги летели во все стороны, заодно увлажняя и насыпь моста. Усугубляло переправу еще и то, что время двигалось к вечеру, и было уже несколько темновато. Впрочем, долго рассуждать мне на дали. Сзади кто-то просигналил, и я решил, если что помогут выбраться. К своему удивлению, прополз достаточно ровно и даже умудрился не сорваться с гребня колеи. Но уже выйдя на дорогу задумался о том, что было бы неплохо поставить цепи, которые я снял перед поездкой, и подключить передний мост. Впрочем, до сих пор обходились, а вот если пойдет дождь он наверняка понадобится.

Радио здесь практически не ловило. Еще на буграх, доносились какие-то обрывки мелодий, но стоило спуститься вниз, как все моментально перекрывали помехи. А так как дорога шла, то вверх, то вниз, то чаще всего до нас доносились именно помехи. Единственная кассета, с несколькими песнями была примерно такого-же качества. Просто я записывал ее в тот момент, когда занимался промывкой золотого песка, и в итоге, порой включив кнопку на запись, тут же забывал о ней, занимаясь делом. А после, перематывал кассету либо в самое начало, либо ловил окончание песни, и в итоге получилась такая лажа, что даже стыдно было показывать результат. Еще был бы я один, может быть и послушал бы свои записи, а с девушкой, это только позориться. Волей-неволей, пришлось поддерживать разговор. Хотя в большей степени говорила именно Алдана, рассказывая об этих местах, подсказывая с какой стороны лучше переезжать очередной ручей, или же просто говоря, что, например, следующие несколько километров пути дорога будет почти идеальной, и можно прибавить скорость. Или же наоборот. Одним словом, эти места она действительно знала очень хорошо и ее подсказки всегда помогали.

– Валера, а ты где служил? – Честно говоря, я даже не представлял, как подвести ее к этому вопросу. И дело не в том, что я боялся близости, скорее не совсем понимал такую позицию, которую поведал мне мент, и поэтому решил, что лучше поберечься, чем нарываться на неприятности.

– Понимаешь, Аля. – Девушка предложила называть ее так. – Я в какой-то степени больной человек, и армия мне противопоказана.

– Это как?

Вдаваться в подробности не хотелось, да и честно говоря, я просто не представлял, что означают эти отметки в военном билете, и боялся нарваться на знатока. Вот скажешь, что переболел гепатитом в тяжелой форме, а отметка говорит о чем-то другом. И попадешь впросак, и в итоге так оно и вышло. Просто оказалось, что Алдана учится в медицинском институте, и прекрасно знакома с этими кодами. Не зная об этом, я просто достал из кармана документы, и передал ей свой военный билет. Решив, что она прочтет запись: «Годен к нестроевой во время войны» и увидит страшные коды, обозначающие мои гипотетические болезни, и успокоится.

Алдана не успокоилась. Девушка взглянула на запись, потом удивленно перевела взгляд на меня, и зажав ладонью свой рот некоторое время пыталась себя сдерживать, а после просто расхохоталась.

– Что-то не так? – Удивленно, и несколько обиженно, спросил я.

– Валера, не обижайся, но хочу дать тебе хороший совет. Будет возможность, потеряй свой военный билет, заплати штраф, пройди заново медицинскую комиссию, и удовольствуйся тем, что тебе напишут в билете.

– А что в нем не так-то? – Удивленно спросил я.

Едва сдерживая смех, девушка продолжила.

– Понимаешь, начнем с того, что в военном билете ставится только один единственный код, обозначающий наиболее тяжелую форму заболевания. Второй появляется только в тех случаях, если позже выявлена еще более тяжелая форма, и сопровождается датой и печатью исправления. И то, это случается очень редко. Чапще всего тем у кого действительно была выявлена эта болезнь – девушка отчеркнула ногтем отмеченный код в военном билете. – военный билет не выдают вообще, а просто снимают человека с учета и все. Эта отметка, говорит о том, что ты переболел гепатитом «С». Это самая тяжелая форма болезни Боткина. Гепатит С – инфекционно-воспалительное заболевание печени, характеризующееся острым либо хроническим течением. Протекает длительно и малосимптомно, из-за чего часто не диагностируется своевременно. Но существующее годами воспаление наносит непоправимый вред клеткам печени, рано или поздно приводя к циррозу, а затем – и к гепатоцеллюлярной карциноме, или раку печени. Проще говоря, тот кто переболел этой формой болезни сидят дома, и доживают свои дни на строгой диете и в инвалидной коляске, и это в лучшем случае. В худшем это постельный режим и непрекращающиеся боли, которые купируют наркотическими препаратами. Видя твой цветущий организм, представить это просто невозможно.

– А как же тогда?

– А вот это и есть самое смешное. Просто некоторые парни, и ты похоже входишь в их число, почему-то очень не хотят идти в армию. В какой-то степени, я их понимаю, видела армейский бардак не однажды. Возле моего родного города стоит воинская часть. Да и рассказов наслушалась тоже не мало. И терять два года на бестолковые занятия, где тебя ничему новому не научат, как-то не хочется. И среди нас, медицинских работников, тоже встречаются люди, которые за вознаграждение, готовы предоставить этим парням, либо отсрочку, на какое-то время, либо полное освобождение. Так вот ты, скорее всего и нашел такого врача, которому сунул взятку, или сумел договориться с ним, как-то иначе, и он указал в военном билете вот этот код, который и освободил тебя от воинской службы. И может на этом все бы и закончилось, не так много встречается людей, знающих наизусть все эти коды, и что они обозначают. Те же военкомы, видят «страшную цифру» и отметку о годности, и считают, что этого достаточно. А что там она обозначает, не его дело. И я бы тоже не знала, если бы не недавний зачет, к которому пришлось их учить. И не рассказ преподавателя, о подобном случае. Честно говоря, слушая его не верила, что когда-то столкнусь с этим сама.

Девушка глотнула водички и продолжила.

– Так, вот. Видимо уже после получения военного билета, ты проходил медицинскую комиссию, ну, например, для сдачи экзамена на права, или по какому-то иному поводу, и тебе пришлось предъявить военный билет. И вот именно тогда, врачи, проверяющие состояние твоего организма, вдруг обнаружили, что у тебя на самом деле, имеется врожденное или приобретенное плоскостопие. Что случается примерно у пяти процентов мужчин в твоем возрасте. И в итоге в твоем билете появилась вот эта отметка. А может произошло и так, что тот врач, который приписал тебе гепатит-С, обнаружил естественный врожденный порок, и указал сразу и тот и другой код, решив над тобой подшутить. Такое тоже иногда бывает. И в общем то страшного ничего нет, и знающего человека, это просто рассмешит, хотя бы тем, что ты заплатил недобросовестному врачу некую сумму, имея врожденное заболевание, которое и так освобождало тебя от армии.

Честно говоря, после этих слов, мне стало очень не по себе. А Валерка, хоть и погиб в аварии, оказывается оказался тем еще хитромудрым жуком, всеми силами желающим увильнуть от армии, а мне теперь приходится краснеть за него. Впрочем, все это ненадолго. Если осуществится моя задумка, то все это окажется такой мелочью, о которой не стоит вспоминать.

В какой-то момент, наши разговоры коснулись и той темы, о чем меня предупреждал перед отъездом и милиционер. И когда я только намекнул на это, как девушка вновь расхохоталась, заставив меня, в очередной раз покраснеть. Оказывается, действительно у Саха, так называют себя настоящие Якуты, существовало нечто подобное. Правда, это было достаточно давно, еще когда племена жили в некоторой изоляции от большого мира. Тогда, да, вливание новой крови в племя не считалось чем-то предосудительным, и даже приветствовалось.

– Сейчас все несколько иначе. Поэтому если нечто подобное происходит, то скорее это касается определенного типа людей. Ты же понимаешь, что скажем девушки несколько свободных нравов встречаются в любой народности. В отношении меня, даже не надейся на что-то подобное.

– Скорее ты не надейся, потому что мне этого точно не нужно! Мне бы вот побыстрее до места добраться, а то кругами езжу, и непонятно, где в итоге окажусь.

– В смысле кругами? – Алдана, удивленно уставилась на меня.

– В прямом. Я собирался добраться в Петропавловск, куда завербовался на работу…

В общем я выложил Алдане все что произошло со мною за последние дни. Как я собирался добраться до Владивостока, а в итоге, пришлось сбежать с поезда, и теперь вот направляюсь в сторону Якутска, а оттуда, буду пытаться пробиться в Магадан.

Алдана внимательно выслушала меня, а после произнесла.

– В принципе, это не такая уж и большая проблема. В Якутске имеется транспортный аэропорт, и вполне можно решить вопрос с доставкой тебя и твоего автомобиля, хоть на край света. Правда это стоит довольно дорого, но в принципе подобный перелет вполне возможен, хотя бы исходя из того, что как минимум восемь месяцев в году, добраться до Якутска, практически невозможно.

– Кстати, – Перебил я ее. – А почему ты не захотела лететь самолетом? Сейчас бы уже давно дома была.

– Понимаешь, там под Сковородино всего один единственный самолет – «Кукурузник», принадлежащий колхозу «Светлый путь». С вечно пьяным пилотом. Он и вылетает-то раз в полгода, когда нужно обработать поля какими-то химикатами, или доставить больного, что еще реже. Мало того, что Семеныч закладывает за воротник, так еще и сам самолет, та еще развалюха. Может для колхоза это и нормально, но мне такое точно не нужно.

– А разве там не гражданский аэропорт.

– Нет. Колхозное поле, но меня они отправить предлагали. Ближайший аэропорт в Тынде, мы его недавно проехали, а другой в Благовещенске, это на Китайской границе, и туда нужен пропуск, у меня его нет. При этом из Владивостока, где я училась все это время долететь можно только до Якутска. А оттуда добираться до родного города, еще сложнее, чем из Сковородино.

Ночевать пришлось на берегу реки Иенгра. Я и так уже практически в полной темноте форсировал три реки, а в последней, произошел такой момент, где я буквально почувствовал, что машина отрывается от грунта, и ее начинает сносить на глубину, как я тогда вырулил, до сих пор не могу прийти в себя. Поэтому подъехав к очередной реке, наотрез отказался следовать дальше, пока не взойдет солнце.

– Ой, да, что ты боишься, я прекрасно знаю дорогу, не один раз здесь ездила, сейчас чуть вправо, там мелко, на островок заедем, его пересечем, а там останется метра два протоки и все. Даже если отнесет немного, ну метров на пятьдесят, там опять мелко. Ничего страшного не произойдет.

Нормально, да? «Если отнесет, то это не страшно!». Если бы это был служебный автомобиль, еще, наверное, можно было рассуждать именно так, но когда это личная машина, как-то рисковать ею не хочется. Поэтому никаких ночных переходов. Один раз чуть не поплыли, и этого хватит.

Ложиться спать на диван рядом со мною она отказалась напрочь, сказав, что проведет остаток ночи в кресле пассажира. Дело хозяйское заставлять не стал, зато за оставшееся время, прекрасно выспался, и с утра, со свежими силами сев за руль, и следуя указаниям пассажирки, спокойно переехал очередную речку. Протока действительно оказалась не широкой, и я перескочил ее довольно быстро. Вот только едва речка осталась позади, а мы въехали в поселок Иенгра, стоящий на другом берегу реки, как начал накапывать дождик. Здесь в районе поселка имелся даже асфальт. Совсем немного, в основном рядом с будущей станцией железной дороги, у райкома партии и возле АЗС, но тем не менее все же был. Заправившись под самые пробки, решил, подключить передний мост, пока еще было относительно сухо. Скорость конечно будет пониже, да и расход побольше, но хотя бы будет надежда, что «доплывем». Останавливаться и ждать хорошей погоды, тоже не имело смысла, та же Алдана, уверила меня, что это надолго. Дождя не было больше недели, поэтому ждать пока он закончится нет смысла.

– Нам сейчас, хотя бы до Нерюнгри доползти, а там полегче будет.

Чем именно полегче, Алдана не сказала, и мы отправились дальше. Оказалось, что до Нерюнгри совсем рядом, всего-то около шестидесяти верст. Правда учитывая, что дождь становился все сильнее, последние двадцать километром мы просто плыли, по сплошной размытой глине вперемежку с известняковой щебенкой, и боюсь если бы не полный привод, стоять бы нам еще на половине дороги по этого самого Нерюнгри, которое почему-то на всех картах называется Серебряным бором. Как оказалось несколько позже дело в том, что на трассе находится именно Серебряный Бор, а Нерюнгри чуть в стороне не доезжая его.

Следующие двадцать километров, до родного городка Алдан, мы пролетели, как по проспекту. Дорога была конечно не самая ровная, но на ней хотя бы имелись останки старого асфальта, и потому дождь, ставший к этому времени довольно ощутимым, не был для нас никакой помехой. Дедушка, Алдан, оказался сухим, слегка сморщенным человечком, невысокого роста, с типичным лицом местного жителя. Нас тут же усадили за стол, накормили до отвала, и оставили ночевать, выделив мне отдельную комнату. Я с удовольствием привел себя в порядок, приняв ванну, и хорошо выспался на предоставленной в мое распоряжение койке. Гостеприимные хозяева предлагали задержаться на недельку, пока не закончится дождь, но я постарался вежливо отказаться. По словам тех же хозяев, дождя не было уже давно, поэтому этот будет лить как минимум дней пять, а после еще столько же дорога будет почти не проходима.

– Поэтому если хочешь ехать, то это лучше делать сейчас. Дождь только начался и окончательно размыть дорогу еще не успел. Пусть не весь путь, но хотя бы треть успеешь проскочить, а дальше как повезет.

То есть меня и не гнали, и вместе с тем вежливо выпроваживали. Да я и сам не хотел оставаться, и потому уже наутро выехал в дорогу. На этот раз не поленился и надел цепи. Следующие семьсот семьдесят семь километров я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Сразу же за Чульманом, стоит большой указатель, на котором значится, что до Якутска именно 777 км, а поверх него черной краской грубая надпись. «Добро пожаловать на дорогу в Ад!».

– Это кто-то, глупо пошутил! – Воскликнула тогда Алдана, провожая меня. Но мне это не показалось шуткой, из всех 777 километров, относительно хорошей дорогой оказались от силы километров пять, ну может быть чуть больше. И все они располагались в поселках встретившихся по пути в Якутск. Все остальное время, это было разверзшееся болото, с глубокими колеями, а порой целыми озерами жидкой грязи. Вначале, когда я выезжал из Сковородино, рассчитывал добраться до Якутска за неделю, максимум десять дней. Вот только на этот последний отрезок, ушло все две недели. И если я «проплывал» за сутки, хотя бы пятьдесят километров, это казалось мне великим достижением, чаще всего не выходило и тридцати. Хорошо хоть на дороге дважды встретились автозаправочные станции. Не будь их пришлось бы переходить на дрова, а это увеличило бы время пути, как минимум вдвое. На въезде в Нижний Бестях меня остановили инспекторы ГАИ и отправили на мойку. Автомобиль едва просматривался из-под налипшей на него глины, которую пришлось буквально отскребать с кузова. Не лучше выглядел и я сам.

В Якутск, а точнее в Нижний Бестях, который находится на правом берегу Лены я сумел попасть только двадцатого мая, затратив на дорогу от Иркутска почти полный месяц, и честно говоря, у меня пропало всякое желание, отправляться в Магадан именно сейчас, в самый разгар дождливого сезона. И честно говоря, я уже начал подумывать о том, что придется, наверное, продать свой автомобиль, и попытаться отправиться туда общественным транспортом. Каким? Ну, например, самолетом. А что мне в принципе остается? Железную дорогу дотянут сюда, еще только года через четыре-пять. Дожидаться зимы, морозы которой в этих местах доходят до минус шестидесяти и рисковать своей жизнью отправляясь по зимнику, как-то страшновато. Тем более, что подобного опыта у меня считай и нет.

От Якутска до Магадана 1967 километров пути. Причем трасса, ничуть не лучше той, по которой я едва сумел добраться до Якутска. Буквально при этом изнасиловав и себя и свою машину, практически до изнеможения. Даже если я каким-то образом доберусь на ней до Магадана, останется только избавиться от нее сбросив в металлолом. Просто нет никакого смысла беречь ее и дальше. Мне кажется, гораздо правильнее, было бы ее продать, и отправиться в тот же Петропавловск-Камчатский самолетом. Рассуждая таким образом, я прикинул все за и против этого. И получалось, что даже если я и доберусь на ней до Уэлена, как предполагал ранее, то там от нее уже ничего не останется. И переправлять именно ее на другой берег теряет всякий смысл. Одним словом, по всему выходило, что от нее надо избавляться.

И поэтому, первое, что я сделал, так это, подсчитал все средства, которые у меня имелись на сегодняшний день, и прикинул, как всем этим распорядиться. Из пятнадцати тысяч рублей, что у меня оставались после приобретения мотоцикла для Евгения, я истратил почти пять. Ну да, вот так и попадают лохи на бабки, когда заводят себе случайных подруг, которые вначале вытягивают из них все соки, а после уходят к другим, более обеспеченным людям, чтобы продолжить это там с новыми силами. Получается, что только на Сашкины наряды у меня ушло больше трех тысяч рублей. Сейчас из наличности, было чуть больше десяти. Правда у меня имелся еще автомобиль, который если не очень торопиться, и слегка подремонтировав можно продать тысяч за пятнадцать, вернув себе большую часть его стоимости.

Имелось еще и почти десять килограммов золотого песка, который нужно было еще как-то умудриться протащить в самолет. Одним словом, проблем было выше крыши, и как их решать было пока не очень понятно. Но с другой стороны, я определился с главным, машину, придется продать, смысла тащить ее в Петропавловск-Камчатский и дальше на север, не было никакого.

Искать для себя работу в Якутске, я не стал. По-быстрому не особенно задумываясь об удобствах и затратах, снял небольшой частный домик на окраине Якутска. Единственным достоинством строения, было наличие старого продавленного дивана, электричества и газовой плиты. Сам домик скорее представлял собой летнюю кухню, но тем не менее, оказался достаточно теплым. И находился на приусадебном участке, куда можно было загнать автомобиль. Большего от него и не требовалось.

На участке росло несколько деревьев непонятной принадлежности и имелся довольно большой парник, правда им похоже не пользовались, как минимум пару лет, и полиэтиленовая пленка местами была изорвана в клочья. По словам соседей, здесь когда-то жила одинокая бабулька, которая за всем этим ухаживала, а детям этот участок оказался уже без надобности. Хотя время от времени, здесь кто-то и появлялся. Огородов тут не было ни у кого – вечная мерзлота, хотя по словам местных какая-то неправильная, не помню точного термина. Здесь просто ничего не растет, кроме травы и деревьев. Да и деревья в основном не плодовые. Если есть желание что-то выращивать, ставят парник, к котором можно вырастить при желании даже помидоры. Впрочем, чаще ограничиваются обычной зеленью. Укроп, петрушка, иногда морковь или кабачки.

Мне, по сути, требовалось только место, чтобы привести в относительный порядок свой автомобиль, продать его и отправиться дальше в Петропавловск-Камчатский. Самое многое я рассчитывал задержаться здесь на недельку-две, очень надеясь на то, что за это время успею подшаманить машину, и найти на нее достойного покупателя. Заодно пробежался и по магазинам, подбирая для себя нужные вещи и самое главное чемоданы, или что-то еще, куда можно было бы все эти вещи сложить. Наведался и в местный аэропорт, чтобы узнать, куда я смогу отправиться. Среди маршрутов присутствовал и Петропавловск-Камчатский, что меня очень обрадовало. Но, что обрадовало еще больше, ни о каких металл-детекторах здесь пока еще не знали. Специально смотрел, как люди отправляются на посадку в самолет. Просто предъявляют билеты, переходят в зал ожидания, который собственно выделен переносными ограждениями, где самостоятельно привязывают к их ручкам своих чемоданов, выданные талоны, и складывают чемоданы на тележки, в которых их доставляют к нужному рейсу. Простенько и со вкусом. Другими словами, за золото можно не беспокоиться. Если конечно не затеряется чемодан.

Как оказалось, единственное требование, касалось оружия. Мой карабин, должен был быть разряжен, и уложен в специальный деревянный кофр, который работника аэропорта опечатывали перед вылетом. Тоже самое, касалось и боеприпасов. Правда последние, можно было отправлять багажом, но опять же в специальном ящичке. Решив сильно не рисковать, да и по большому счету, надобность в пистолете отпала, тщательно протер его от отпечатков своих пальцев и выбросил в помойный бак на одной из дальних улиц.

Вещей за время пути скопилось два чемодана и рюкзак. При этом овчинный полушубок, все время лежавший в салоне газона, я надевал иногда даже сейчас, когда, казалось бы, за окном бушевало лето. Но температура хоть иногда и поднималась до плюс двадцати, но в основном покоилась на отметке в пять-семь градусов тепла. А стоило пойти дождю, как становилось еще холоднее.

На третий день моего здесь пребывания, меня посетили работники милиции. Нашелся видимо доброжелатель, донесший мысль о том, что поселился этакий бездельник, нигде не работает, только по магазинам шляется и отдыхает, на солнышке. Но все быстро прояснилось, когда показал направление на работу в Петропавловск, объяснил причину задержки здесь, тем что по неопытности выбрал не тот маршрут, и теперь вот хочу продать машину, после чего сразу же отправлюсь дальше.

Автомобиль, произвел на ментов, неизгладимое впечатление. Особенно после того, как я показал все нюансы. То есть хоть машина и числилась, как выпущенная 1959 году, но рама, трансмиссия, и двигатель были уже от 1972 года выпуска и младше, то есть если не считать кузова, на котором при всем желании не смогли найти ни единого ржавого пятна, автомобилю было от силы пять лет, что сразу же в разы поднимало его стоимость. А когда показал встроенный газогенератор, который фактически увеличивал радиус использования автомобиля до бесконечности, за счет того, что в округе было сколько угодно леса, и дал в придачу к автомобилю, новенькую бензопилу, и компрессор, только потому что тащить все это в Петропавловск, не имело никакого смысла, то начальник местного ГАИ, тут же ни мгновения не сомневаясь приобрел у меня газон за пятнадцать тысяч рублей. И это я еще продешевил, вполне можно было задрать цену и выше. Но решил не наглеть. Тем более, что эта цена меня вполне устраивала.

И уже на третий день после продажи, я отправился в местный аэропорт, и предъявив заранее приобретенный билет вылетел в Петропавловск-Камчатский.

Глава 14

14

Камчатка приняла меня неласково. Моросящий холодный дождь, едва я успел сойти с трапа самолета, только усилился, отчего головная боль, навязанная шумом двигателей, возле которых мне пришлось сидеть всю дорогу, колола виски так сильно, что настроение упало еще ниже. На выдаче багажа, какая-то тетка устроила скандал из-за того, что ей помяли бумажную коробку, в которой она перевозила фарфоровый сервиз, и до нее никак не могло дойти, что она сама виновата в том, что сдала его в багаж, а не взяла в самолет ручной кладью. Вдобавок ко всему, таксист начал драть цену, доказывая мне, что Петропавловский Судоремонтный Завод, находится чуть ли не на другом стороне залива, и потому чтобы добраться до него нужно заплатить, как минимум два счетчика. Послав его лесом, подхватил чемоданы, и перешел к другому таксисту, который без лишних слов довез меня до места по счетчику, за что я заплатил всего два с полтиной. В отделе кадров тоже смотрели на меня, как на чудное чудо, и долго листали свои талмуды, не зная, что со мной делать. На вопрос, в чем проблема? Ответили, что запрос на данную вакансию подавался полтора года назад, и она давно закрыта, прибывшим с материка специалистом.

– А что, никаких других вакансий не имеется?

– Вакансия механика-дизелиста имеется, но судя по вашему контракту, вы рассчитывали работать здесь в столице, а открытая вакансия находится в Усть-Камчатске, в шестистах километрах севернее Петропавловска.

– А в чем проблемы? Там ниже зарплата, трудности с жильем?

– Как раз с этим, нет никаких проблем. Заработная плата, даже выше, чем на головном заводе, из-за районных надбавок, и начинается, от двухсот пятидесяти рублей в месяц. Через полгода работы, начинают начисляться надбавки по десять процентов, каждые полгода, до шестидесяти процентов всего, а затем по десять процентов ежегодно до достижения восьмидесяти процентного порога. К этому нужно прибавить премию по итогам года, и за выслугу лет. С жильем, все гораздо проще, сразу же по прибытию, вам будет предоставлена служебная квартира. Вы женаты?

– Нет, к счастью.

– Значит однокомнатная квартира будет в вашем полном распоряжении. Чаще всего, работники завода используют служебную мебель, но если есть желание, можно приобрести и свою.

– Вы, что-то так расписываете, что у меня возникают некоторые сомнения в правдивости, ваших слов. Если все так прекрасно, почему люди не хотят туда ехать?

– Усть-Камчатск, даже не город, а поселок городского типа. Там конечно имеется несколько школ, детский сад, дом культуры, библиотека и поликлиника, но молодежь обычно стремиться устроиться в большие города, а там, все-таки несколько скучновато. И потом, скажу по секрету, проблема еще в том что рядом с поселком, находятся два действующих вулкана, а сам поселок расположен в Цунами-опасной зоне, и в пятидесятых годах уже происходила эта беда.

– А теперь, вы стараетесь меня отговорить от этого шага.

– Вы спросили, я ответила. Честно говоря, я сама недавно перебралась оттуда в Петропавловск, поэтому прекрасно знаю ту обстановку.

– А как туда добраться?

– С этим проще, из Елизова туда два раза в сутки летает самолет Ил-18. Если вы согласитесь на трудоустройство, то рейс будет оплачен предприятием.

– А можно сделать насколько иначе?

– Например?

– В принципе, меня тот завод устраивает, но хотелось бы вначале убедиться в том, что все, что вы мне рассказали соответствует истине. Поэтому вы сейчас, выписываете мне направление на судоремонтный завод в тот поселок, и я отправлюсь туда. За свой счет. И если все, что вы мне рассказывали, оказывается правдой, то есть мне будет предоставлено жилье, указанная вами зарплата, и меня все устроит, то я принимаю ваше предложение и остаюсь там жить и работать. Если, чего-то из обещанного вами не будет, то я возвращаюсь обратно, и вы в одностороннем порядке разрываете со мной контракт. И я оказываюсь свободным от взятых обязательств, и ищу работу уже самостоятельно, либо на вашем предприятии, либо где-то еще.

– В принципе, лично я не против, но мне нужно посоветоваться с руководством.

С этими словами, женщина, предложила мне подождать решение в коридоре, и выпроводив меня из кабинета, отправилась к начальству. Пятнадцать минут, проведенных в коридоре, для меня тоже не пропали даром. Здесь по стенам, как это было принято сейчас, висело множество стендов с наглядной агитацией. Например, из нее я узнал, что судоремонтный завод, обслуживает не только Камчатский полуостров, но и все Тихоокеанское побережье до Берингова моря включительно, захватывая тем самым и Чукотский автономный округ. А еще оказалось, что не сказать, чтобы часто, но скорее всего иногда случаются командировки на крайний север, для производства ремонта, на месте. Видимо так выгоднее, чем буксировать судно сюда, а затем отправлять его обратно.

Прямо об этом не говорилось, но зато была заметка о том, как работники именно того завода, в который я направляюсь, в короткие сроки отремонтировали и дали вторую жизни, рыболовецкому сейнеру, базирующемуся в поселке Лаврения, или, например, запустили дизельную электростанцию в рыбацком поселке Инурмино, которые как мне было известно находятся совсем недалеко от того места куда я стремился попасть. Так что шанс оказаться в нужном месте у меня был, причем оказаться там совсем ненадолго, все таки, одно дело устраивать свою жизнь в городе, пусть таком небольшом как Усть-Камчатск, и другое дело в поселке, где всего на всего, тридцать-сорок домов, и вечная зима.

В итоге, все вышло следующим образом. Учитывая, то что отдел кадров находится именно здесь, я написал заявление, и оставил в отделе кадров, свою трудовую книжку, у меня были сняты копии всех остальных документов. После чего мне было выписано направление на завод в Усть-Камчатске, куда я должен был прибыть не позднее послезавтрашнего дня. И если меня там все устроит, то местное начальство созвонится с руководством головного предприятия, и меня оформят на работу. Если же нет, то я просто возвращаюсь обратно, и мы расстаемся. В принципе, завод ничего не терял, даже переезд к месту работы, я решил сделать за свой счет. Наверное, поэтому с моим предложением и согласились.

Конечно Усть-Камчатск, оказался еще той дырой. Унылый, разбросанный по нескольким островам в устье реки Камчатка, поселок. Причем добраться до завода оказалось целой проблемой. Аэропорт находился в поселке Крутоберегово, откуда ходил древний автобус на базе Газ-51, которого вначале пришлось ждать около получаса, исполняя чечетку возле остановки, с десятком таких же бедолаг как я сам. Работники местного аэропорта, приняв наш самолет, объявили, что больше рейсов на сегодняшний день не ожидается, и потому выгнав всех на улицу, закрыли здание аэропорта на замок. и разбежались по домам. Затем он примерно столько же времени простоял в отстойнике, выдерживая график и ожидая пассажиров, и наконец скрежеща всеми своими сочленениями и готовый развалиться от любого неосторожного движения, хоть водителя, хоть пассажиров, преодолел пятнадцати километровый маршрут, и высадил меня на конечной, возле речной пристани. Рядом с консервным заводом.