Текст книги ""Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Неделю спустя

Андрей встретил очередной рассвет сидя на гладком, нагретом ещё со вчера валуне у самого берега озера. Он обнял колени руками, положив подбородок на них, и безмолвно наблюдал, как туман, стелющийся по водной глади, постепенно отступает, уступая место нежному свету нового утра. Солнечные лучи, мягкие и золотистые, медленно сползали по склонам окружающих долину гор, касались верхушек деревьев, пронизывали листву сотнями искрящихся прожилок. Воздух был чистым и прохладным, пах зеленью, влажным камнем и слабым, еле уловимым ароматом цветущих кустарников. Даже звуки были будто приглушены – только лёгкое журчание ручья да далёкий клёкот какой-то птицы нарушали утреннюю тишину.

А недалеко, на ровной каменной площадке у пагоды, сейчас двигался тот самый старик. Медленно, с невероятной грацией и точностью. Его движения были неспешными, словно он плыл сквозь густой воздух. Его руки описывали дуги, ноги скользили по земле почти беззвучно, а тело напоминало ствол старого дерева – крепкое, гибкое, уверенное. Это было похоже на старинные записи ушу, что Андрей когда-то видел в интернете: цигун или тайцзи – не бой, а танец внутренней силы.

Сейчас же он заворожённо наблюдал за этим необычным танцем. Каждый жест старца был пропитан смыслом, словно он общался с окружающим миром не словами, а движением. Он то медленно поднимал ладони, будто поднимая солнце из-за горизонта, то выдыхал, мягко уводя руки вниз, словно утихомиривая ветер. Порой его пальцы напоминали когти хищной птицы, а порой – потоки воды, текущие сквозь пальцы.

Уже в который раз Андрей ощутил, как всё внутри замирает. Мысли – утихают. Ощущения – становятся обострёнными. Он не знал, почему так внимательно следит за каждым движением старика, но сейчас он чувствовал одно. В этом всём был какой-то ключ. Что-то важное. Что-то очень древнее, почти забытое человечеством, но живое – здесь, в этой долине, в этих горах.

Рассветное солнце медленно поднималось всё выше, озаряя долину мягким светом. Вода в озере заблестела, как расплавленное золото. Сотни утренних птиц запели в кронах деревьев, а старик, не прекращая свою медитативную гимнастику, казался частью этой великой симфонии.

Андрей глубоко вдохнул, чувствуя, как свежий воздух наполняет грудь. И в этот момент он понял. Утро в этой долине – не просто время суток. Это ритуал. Это возвращение к себе. Это приглашение к пробуждению души. Именно поэтому, немного подумав, он медленно встал, чувствуя, как мышцы затекли после ночёвки на ветвях дерева. Но всё равно подошёл чуть ближе и, вдохновлённый спокойной сосредоточенностью старика, неуклюже попытался повторить один из его плавных жестов.

Сначала это выглядело как неуклюжая карикатура. Его руки дрожали… Движения были рваными, то слишком быстрыми, то остановленными в странных позах… Он попытался перенести вес тела именно так, как это всё делал старик, и едва не потерял равновесие, махнув рукой, словно отбиваясь от воображаемой пчелы. Ладони у него сложились в что-то среднее между стойкой каратиста и жестом поклона, но без какого-либо изящества.

Именно в этот момент старик бросил на него взгляд. В уголках его глаз дрогнули морщинки. Это явно была сдержанная усмешка. Но не злая и не насмешливая. Скорее – тёплая, снисходительная, как у старого учителя, глядящего на первый, неловкий шаг ученика. Он ничего не сказал, лишь чуть покачал головой, а затем вновь сосредоточился на своём движении, будто приглашая Андрея попробовать ещё раз.

Андрей покраснел, но не отступил. Он вновь выставил руки вперёд, теперь чуть медленнее, чуть более осознанно. В теле всё ещё не было уверенности, но в груди теплился огонёк решимости. Он не знал, получится ли у него когда-нибудь двигаться так же, как этот человек – словно часть мира. Но он чувствовал, что это – путь. И он готов сделать по нему свой первый шаг.

Немного погодя, когда день в долине всё больше набирал силу, и солнце поднялось выше, заливая её мягким теплом и золотистыми бликами, танцующими на поверхности озера, они закончили тренировку. Где-то вдалеке щебетали невидимые птицы с переливчатыми голосами, а над водой то и дело пролетали какие-то насекомые, оставляя после себя лёгкий шлейф мерцающей пыльцы, исчезающей, едва коснувшись земли.

Андрей сидел у воды, прислонившись к большому корню дерева. Он уже не чувствовал обиды за свою неуклюжесть. Старик не высмеял его. Он просто дал понять тот факт, что сейчас не время для формы. Сейчас – время для основы. И именно в этот момент старик подошёл ближе. Тихо, без шагов – словно возник из самого воздуха, и остановился рядом и скрестил руки за спиной.

– Ты хочешь научиться двигаться, как я? – Негромко спросил он. А Андрей просто кивнул ему в ответ. Он чувствовал, что что-то важное начинается. Что-то такое, что было просто невозможно выразить словами, но что уже витало в воздухе, как предгрозовая дрожь.

– Тогда забудь про своё тело. – сказал старик. – Оно не главное. Главное – дыхание.

Он указал на грудь Андрея.

– Ты дышишь, как загнанный зверёк. Поверхностно. Обрывками. Вдох – короткий, выдох – торопливый. А ведь именно дыхание соединяет тебя с этим миром. Оно – твой якорь.

Потом старик сел рядом, скрестив ноги на плоском камне. Андрей неловко последовал его примеру.

– Закрой глаза. Не думай. Просто слушай.

И тишина снова окутала долину. Слышался только звук воды. Ровный, спокойный, как пульс этого места. Андрей тоже закрыл глаза. Сначала он слышал только себя. Своё собственное дыхание, напряжённое, неровное. Потом – ветерок в листве. Потом – как откуда-то сверху скатился маленький камушек. Но потом тишина стала глубже.

– Вдох снизу. Представь, будто ты наполняешь живот светом. Не грудь. А именно живот. Медленно. Не спеши.

Голос старика звучал убаюкивающе, но в нём была стальная нота – древняя, непререкаемая. Андрей вдохнул… Медленно, и сначала неуверенно, затем глубже. Воздух показался густым, почти вязким.

– Теперь задержи. Считай до трёх. Один… два… три. И выдохни. Длинно. Сквозь всё тело.

Он выдохнул, и вдруг… Почувствовал. Как по позвоночнику пробежала дрожь. Как в груди стало легко… Как в голове прояснилось…

– Вот так… – Словно прекрасно не только ощущая и даже контролируя всё то, что с ним происходит, произнёс старик. – Ты сейчас не свой разум учишь, а именно тело. Тело помнит древнее… Ему нужно просто напомнить…

Так прошло ещё несколько циклов дыхания. Андрей уже перестал их считать. Он просто дышал, и мир будто начал дышать вместе с ним. Ветви деревьев раскачивались в такт. Вода в озере пульсировала ритмичнее. И даже тепло солнца стало ровнее, как мягкое прикосновение.

– Когда ты сможешь дышать так всегда – начнёшь понимать и чувствовать движения. – Тихо сказал старик. – И тогда они станут не бессмысленными жестами, а продолжением тебя.

Андрей открыл глаза. Долина вокруг будто сияла. Нет – не магией. А жизнью. Он посмотрел на старика. И тот в ответ коротко кивнул – почти незаметно.

– С этого всё и начинается. Умри – и стань. Забудь – и вспомни. Приди в движение через дыхание. Только так.

И Андрей понял. Что только что он сделал свой первый шаг на этом пути. Пусть и практически невидимый.

Спустя пару часов солнце окончательно взошло, и теперь лучи мягко струились сквозь листву, обрисовывая на земле тонкие силуэты ветвей. Небо приобрело насыщенный сине-бирюзовый оттенок, а озеро в долине, словно гигантская линза, отражало мир вверх ногами – деревья вниз корнями, птицы в небе плывут под водой. Всё было в покое. Всё ждало. Старик медленно поднялся с плоского камня и, не оборачиваясь, сделал шаг вперёд.

– Вставай. Пора. – Его голос был спокоен, но в нём звучал отголосок чего-то неотвратимого – как первый удар в гонг в храме. Андрей также встал. Всё его тело ломило от этой непривычной позы, мышцы ещё не разогрелись, но дыхание… Дыхание уже стало другим. Более глубоким. Ровным. Связанным с чем-то невидимым, что он пока не понимал. Старик встал на влажной от росы земле.

– Смотри. Но не повторяй. Чувствуй.

Потом он поднял свои руки. Не спеша. Так, будто прикасался к самому ветру. Ладони развернулись наружу, пальцы мягко разошлись. Движение пошло от ног, через бёдра, позвоночник, плечи – будто сила медленно прокатывалась сквозь всё тело, не задевая ни одной мышечной излишней напряжённости. Потом руки опустились. Плавно. Легче, чем лист падает на воду.

– Это дыхание. Но снаружи. – Он развёл руки в стороны, затем собрал их перед грудью в жесте, напоминающем обхват шара.

– А это – вдох. Через небо. Через мир. – И, делая круг ладонями, он словно собирал свет. – Выдох – вниз. В землю. Там, где корни.

Затем он замер на месте.

– А теперь – ты. Не торопись.

Он отошёл в сторону и позволил Андрею стать на его место. Тот медленно поднял руки. Слишком резко. Плечи напряглись. Запястья дрогнули. Движение было похоже на жест испуганного человека, готового защититься.

– Мягче… – Произнёс старик. – Руки – не щит. Они – мост.

– Мост?.. – Машинально переспросил Андрей.

– Между тобой и тем, что за пределами.

Мысленно усмехнувшись такому сравнению, он попробовал снова. На этот раз медленнее. Сейчас Андрей не смотрел на руки. Он чувствовал их. Воздух был плотным, чуть прохладным. Его ладони будто скользили по воде. Где-то внутри груди появилось лёгкое тепло. Он вдохнул – через нос, медленно, как учили. Представляя, как поток поднимается от живота к груди. Потом – выдох. Долгий. С ощущением, будто он сдувает пыль с чего-то древнего в себе. И движение пошло. Одно… Второе… Руки – как волны… Пальцы – как лепестки… И вдруг он почувствовал, как под ногами – не просто земля, а живая опора. Словно с каждым выдохом тело соединялось с ней. Словно невидимые нити начали тянуться от подошв вглубь, а от макушки – вверх, к небу.

– Вот, – сказал старик тихо. – И у тебя дело пошло на лад.

Он снова подошёл и мягко положил ладонь на спину Андрея.

– Дыши. Не забывай. Всё идёт из центра тела… Не забывай об этом. Пока у тебя нет привычки.

И Андрей двигался. Неловко. Медленно. Но уже не копируя, а пытаясь почувствовать. Это было сложно. Порой – нелепо. Но… Впервые с момента своего появления в этом мире он не чувствовал себя потерянным. Он чувствовал себя частью всего этого. Пусть ещё слабой. Но частью. И в тени деревьев, под перламутровым небом, началось его первое настоящее обучение. Далёкое от магии – и в то же время более магическое, чем всё, что он знал прежде.

Именно поэтому он продолжал тренировки. Постепенно его движения становились всё мягче. Ноги больше не казались деревянными, спина распрямлялась, дыхание становилось ровнее, и Андрей, сам того не замечая, начинал вливаться в тот ритм, который задал старик. Он чувствовал – впервые с момента пробуждения в этом странном мире – не только внешнюю, но и внутреннюю тишину. Словно в нём затихли все лишние мысли, тревоги и недосказанности, оставив только внимание и дыхание.

Но в какой-то момент – во время очередного вдоха – произошло нечто. Тонкая дрожь родилась где-то в нижней части живота, в точке, которую он уже ощущал раньше – после того сияющего плода. На вдохе она слегка разгорелась. А на выдохе – поползла вверх. Не больно. Не резко. Напротив, словно тёплая вода, поднимающаяся от внутреннего источника.

Осознав это, Андрей вздрогнул, и остановился. Почувствовал, как по его внутренним “путям” – тем самым тонким линиям, которые он сейчас едва различал в теле – начала скользить энергия. Словно в нём проснулись древние реки, забытые, но живые. Старик же, явно заметив всё это, не вмешивался. Он лишь стоял в стороне, глядя на него внимательно, как смотрит мастер на зерно, впервые проросшее в земле.

Сам же Андрей, затаив дыхание, вслушивался в себя. Энергия – не свет, не жар, не пламя. Она была чистой чувственностью, неуловимой и тонкой. Она двигалась от живота к груди, потом, проходя по рукам, словно растекалась в ладонях, делая их тёплыми и тяжёлыми. Затем снова возвращалась – по спине, по позвоночнику – вниз. Замыкала круг. И этот круг пульсировал. Словно самостоятельно… Дышал…

И сейчас он прекрасно чувствовал тот факт, что теперь внутри его собственного тела есть “пути” – тонкие каналы, почти как сосуды, но не для крови. Они были чужими и в то же время – родными. Ранее они словно спали. А теперь – просыпались. Его дыхание замедлилось само по себе. Он медленно закрыл глаза. Внутренний мир раскрылся перед ним – не как образ, а как ощущение. И перед ним появились слои:

– тёплый центр в животе…

– два ответвления вверх, вдоль рёбер…

– развилка в плечах…

– кольцевое течение в груди…

– тонкий восходящий поток вдоль позвоночника…

Он видел это не глазами, а чувствами. Он начал различать собственные меридианы.

– Вот оно. – Тут же рядом раздался слегка поскрипывающий голос старика, мягкий и будто чем-то гордящийся. – Ты услышал самого себя. Это и есть начало. Это – основа силы.

Спокойно вздохнув, Андрей открыл глаза. Всё казалось ярче, чётче. Даже цвета деревьев, неба, воды – будто бы их границы проявились яснее. Он чувствовал ветер кожей, но не как прохладу – а как движение энергии вокруг. Старик подошёл ближе и лёгким движением коснулся его лба двумя пальцами.

– Ты проснулся. По-настоящему. Но это – только капля в океане. Главное – удержать это ощущение. И углубить.

Потом он сделал шаг назад и добавил:

– Теперь ты способен чувствовать мир. И если не сгоришь от гордыни или нетерпения – то сможешь не только услышать, но и познать его язык.

Андрей не ответил. Он снова закрыл глаза и погрузился в эти необычные ощущения. И впервые в жизни почувствовал, что он – не просто тело, но часть чего-то большего. Потока. Мира. И его сердце, дыхание и внутренние реки энергии – зазвучали в унисон.

Андрей стоял на месте, едва дыша, и всё его существо было погружено внутрь. Он чувствовал, как внутри него неспешно течёт новая, пробуждённая энергия – мягкая, упругая, как живая нить тёплого света. Её движение совпадало с дыханием, с биением сердца, с каждым малейшим поворотом тела. Это не была сила в привычном понимании. Это было чувство сопричастности. Но вдруг… Внезапно, словно сквозь тонкий шелк, он ощутил. Что-то за пределами его собственного тела ответило ему. Андрей не сразу понял, что именно. Это не был звук. Не образ. Не видение. А ощущение присутствия. Мир – деревья, камни, вода, небо – не просто окружали его. Они откликнулись. Точно в том же ритме, в котором пульсировала энергия в нём самом.

Он снова поднял руки, как учил старик, медленно, плавно. И в этот момент его ладони словно провели волну сквозь воздух. Она отразилась в пространстве и вернулась к нему. Едва уловимая, но отчётливая. Пульс.

Ощутив это, он снова замер. Потом повторил движение. И снова получил тот самый отклик. Словно мир дышал с ним. Словно воздух сам стремился под его ладони. Словно окружающее пространство, до этого молчаливое, теперь стало – внимательным.

Порыв ветра тихо проскользнул по листьям, точно в такт его движению. На поверхности озера поплыли кольца – как будто вода “вздохнула”. Дерево рядом чуть шелохнуло ветвями – без всякого ветра. Даже насекомые, прятавшиеся в траве, вдруг замолкли… И потом зажужжали в новом, ровном ритме.

В этот момент парень понял, что сейчас даже сама природа его “слушала”. Он почувствовал, как пульсация энергии в его теле вошла в тонкий резонанс с чем-то – как струна, настроенная в унисон с другими. Словно невидимые нити связывали всё вокруг, и он теперь тоже стал частью этой древней ткани, которую прежде мог лишь касаться глазами, но не чувствами.

Это удивление едва не разорвало с таким трудом достигнутую концентрацию. Хотя… Напротив… Оно лишь углубило её. Он продолжал двигаться, и с каждым новым жестом – медленным, текучим – ощущал, как волны, что он поднимает, вливаются в общий поток. Он сделал шаг. И в ответ за его спиной мягко скрипнуло дерево, словно тоже сделало шаг. Он поднял руки в небо – и облака будто отодвинулись, открывая больше света. Он выдохнул – и тишина вокруг стала гуще, насыщеннее, живее.

– Ты слышишь? – Спокойно произнёс старик за спиной, не прерывая своей собственной медитации. – Он отвечает.

– Кто?.. – Тихо прошептал Андрей, не поворачиваясь.

– Мир. Он всегда слышит. Просто ты раньше говорил слишком грубо.

Андрей медленно опустил руки. Энергия в нём постепенно утихала, но отпечаток этой необычной и своеобразной связи всё же остался. Он чувствовал, как в глубине его сознания появилась новая грань. В виде способности слушать то, что невозможно услышать ушами. И теперь, даже стоя неподвижно, он ощущал лёгкое дыхание воды, медленный пульс земли под ногами, невидимые токи ветра, скользящие по склонам, и что-то ещё, глубокое и неведомое – сердце этого мира. И оно билось рядом с его собственным.

……….

С каждым новым утром Андрей просыпался не от звука, не от холода, не от боли – а от чувства, что его зовёт сама долина. Тонким, неуловимым зовом, где не было слов, но было ожидание, как будто мир вокруг знал: он проснётся… И снова станет частью дыхания этого места.

Дни шли. И каждое утро он повторял одни и те же движения. Порой неуклюже, порой сосредоточенно, с потёками пота на висках, с болью в мышцах, с онемевшими руками. Но с каждым разом тело отзывалось быстрее, энергия текла легче, и связь с миром углублялась. И в какой-то момент Андрей начал ощущать растения. Сначала – туманно, будто в поле зрения появилась дополнительная грань. Когда он подходил к дереву, он знал – оно растёт здесь сотни лет, его корни тянутся к камню, где спит родник. Он чувствовал, как в листве течёт сок, как каждая веточка разворачивается к утреннему свету, и как само дерево “говорит” миру: “Я живу. Я здесь.”

Когда он проходил мимо трав, они отзывались лёгкой вибрацией, точно приветствием. Он различал, какие из них – наполнены теплом, какие – горьковаты, как полынь, какие насторожены, будто недавно кто-то ступал рядом.

Позже он стал различать птиц. Он не просто слышал пение… Он даже чувствовал, что птица сейчас чувствует. Вот сойка – всплеск беспокойства, потому что хищник недавно пролетал над лесом. Вот крошечный певчий дрозд – всплеск радости от утреннего тепла и сырых червей, которых легко найти в мягкой земле. Вот старая ворона – от которой шло тягучее, почти человеческое недовольство. Так как у неё болела лапа, и гнездо пришлось переделывать после грозы.

Иногда он замирал, вслушиваясь. И даже без слуха знал, где притаился зверь. Вот в кустах притаилась мелкая тварь, осторожная, внимательная. То ли хорёк, то ли нечто похожее. А чуть дальше обитал зверь покрупнее. В норе, между корней сосны. Он спит, но его сон тревожен. Так как недавно мимо прошёл кто-то опасный. Может быть, та самая птица, похожая на Птицу Рух, которую Андрей увидел в небе в день своего прибытия. Сейчас он “чувствовал”, где в земле проходит влага… Где зародился гриб… Где созрела костянка у дикого куста… А когда ветер двигался по склону, Андрей знал, что это не просто ветер. Это вопрос, который мир задаёт сам себе вопрос. Всё ли в порядке? Всё ли на своих местах?

Немного погодя, он уже сидел на склоне у озера, скрестив ноги, и не думал ни о чём. Он чувствовал. И с каждой тренировкой это чувство углублялось. Он различал, где энергия струится свободно, а где – словно закручена в водоворот. Он понял, что есть места – горячие точки, узлы силы, от которых веет древним, древним присутствием. Возможно, тут раньше медитировали. Или жили. Или умирали. Этот мир жил вокруг него своей собственной жизнью. И он слышал, как этот мир “дышит”.

И когда однажды в небе снова пролетела огромная птица, её тень скользнула по деревьям, Андрей даже не испугался. Он знал. Сейчас она не охотится на него. Сегодня – нет. Она сыта. У неё в гнезде птенец. Куда она возвращается со своей добычей.

Старик, всё такой же молчаливый, наблюдательный, смотрел на него со всё большей одобрительной серьезностью. Говорил он мало. Но в его взгляде всё же проскальзывала своеобразная похвала.

– Теперь ты слушаешь не только ушами. И не глазами смотришь. А сердцем. Это и есть первый шаг.

И Андрей молча кивал. Он не знал, что впереди – враги, испытания, тайны. Но парень сейчас точно знал тот факт, что он не один. Мир не просто был рядом – он жил в нём. И чем больше он тренировался, тем яснее слышал голоса долины, её шёпот, её пульс, её древнюю, невидимую музыку.

Очередной рассвет был серым, затянутым лёгким дымчатым туманом, будто сама долина решила сегодня спрятать своё лицо. Воздух был влажным, прохладным, в нём звенели невидимые капли росы. Андрей, привычно сев в позу лотоса, медленно погрузился в дыхание. Его внимание, как нити, развернулось в стороны, касаясь земли, воды, воздуха. Он слушал мир. Но сегодня было иначе. Он не сразу понял, что именно его беспокоит. Всё было на своих местах – пульс озера мягкий и ровный, птицы суетливо кормили птенцов, ручей журчал в своём ритме. Но… Где-то вдалеке, будто за пределами слуха, Андрей почувствовал надлом. Словно один из ритмов сбился. Как нота, не вписавшаяся в мелодию. Как тень, скользнувшая в кадре. Как кто-то чужой, вторгшийся в ладную картину. Он открыл глаза.

– Ты тоже почувствовал. – Раздался за спиной голос старика. – Хорошо. Ты готов.

Старик подошёл ближе, опираясь на посох, и его глаза – спокойные, как всегда – светились тонкой, глубокой сосредоточенностью.

– Что это? – спросил Андрей, едва дыша, и пытаясь разобраться в своих эмоциях.

– Это разлом.

– Энергетический?

– Да. Но он не возник сам. Что-то… или кто-то, нарушил течение ци. И теперь потоки, которые должны питать эту часть долины, именно из-за этого искажаются.

– Это опасно?

– Пока – нет. Но если мы не узнаем причину, долина начнёт “болеть”. Эта болезнь начнётся с трав. Потом умолкнут птицы. Вода потемнеет. Земля потеряет силу.

Андрей молчал, внимательно слушая. Он вдруг почувствовал то, что это был его первый экзамен.

– Ты пойдёшь туда, – спокойно сказал старик. – Не как воин. Как слушатель. Почувствуй место. Услышь его. И вернись. Остальное – позже.

Он протянул Андрею небольшой свёрток из тростниковой ткани. Внутри были сушёные лепестки – золотисто-зелёные, хрупкие, с тонким запахом дыма и мяты.

– Если вдруг тебя начнёт рвать или мутить – зажуй один. Это цветы чжэнь-фэн. Они рассеивают яд и иллюзии.

– Яд? Иллюзии?.. – Услышав такое предупреждение, Андрей слегка нахмурился.

– Ты вступаешь на землю, где закручен поток. Там многое может оказаться не таким покажется. Но ты уже знаешь, как именно нужно слушать. Не глазами и не кожей. А тем, что внутри тебя.

Тяжело вздохнув, Андрей медленно кивнул. И ещё раз прикрыл глаза. Да. Это было не так уж и просто. Там, далеко, он уже чувствовал:

– земля там напряжена, словно сдерживает что-то,

– растения вывернуты, будто изнутри,

– воздух – густой, плотный, с “привкусом” чего-то чужого.

И всё же… Именно туда он и должен был сейчас пойти. Так что он встал, закинул за плечо простенький узелок с водой, свежими плодами и лепестками чжэнь-фэн, и последний раз взглянул на долину. Это был его дом. Уже. Пусть временный, но живой. И теперь – от него зависело, сохранит ли она своё дыхание.

– Иди… – Сказал старик. – И помни… Всё то, что ты увидишь, может лгать. Но то, что чувствуешь – не обманет.

Долина оставалась позади. Мягкое пение птиц и привычный шорох ветра в листве постепенно стихали, будто сам лес понимал. Что Андрей идёт туда, где его песни не поются.

Он двигался вдоль ручья, теперь уже хорошо знакомого – камни под ногами были тёплыми, корни деревьев отступали в стороны, пропуская его, как одного из своих. Но с каждым шагом в воздухе что-то менялось.

Сперва – еле заметно. Ветер стал колючим, будто в нём мелькали крошечные иглы. Вода в ручье – глуше, мутнее. Поток, прежде поющий как серебряная нить, теперь звучал будто захрипевший голос. А потом и сама земля… Словно затаила дыхание. Поняв это, Андрей остановился. Закрыл глаза. Прислушался.

Вот оно. Та самая точка, где всё вокруг словно вибрировало не в унисон, а в искажённом, ломаном ритме. Как расстроенная струна на древнем инструменте. Как паразитный шум в идеально слаженной симфонии.

Он сделал шаг – и сразу почувствовал тот факт, что в этом месте даже сама ткань мира изменилась. Энергия, что прежде стекала по его телу, мягкая, обволакивающая, – теперь наткнулась на сопротивление. Как будто сама среда отказывалась его понимать. Он глубже погрузился в чувства. И ощутил нечто чуждое. Это не была просто другая энергия.

Это было нечто странное… что он мог бы назвать… Антиэнергией. Сухой, жёсткой, как пепел. Она не текла… Она выжигала… Не связывала… Разрывала… Она не гармонировала с местом – она ему противостояла. Будто невидимая язва, начавшая медленно, но уверенно гнить внутри тела мира. И она пульсировала. Медленно. Настойчиво. Как чьё-то присутствие. Нечеловеческое. Неестественное. Враждебное.

Андрей инстинктивно отступил на шаг, но тут же остановился. Нет. Он должен понять. Сейчас он должен почувствовать источник. Слегка встряхнувшись, он огляделся по сторонам более внимательно. Даже деревья здесь были искажены. Одни скрючены, словно пытаясь уползти от чего-то. Иные – сухие, но не погибшие, а будто лишённые воли к жизни. Трава на этой земле росла пятнами, и местами – бледная, как пепел. На склоне неподалёку он увидел мёртвое гнездо, из которого торчали обломки костей. И поблизости не было ни одной птицы. Ни одного звука.

Тяжело вздохнув, он прошёл дальше – и почувствовал, как в теле его энергия замедляется. Не исчезает, но… Вязнет. Словно кто-то постоянно заглушает её, лишая силы. И вот он увидел это место. Впадина среди камней. И в самом её центре – небольшая трещина. Но из неё, как из чёрной пасти, сейчас поднимался лёгкий дымок, который не развевался в стороны, а струился вверх строго вертикально – вопреки ветру.

Немного подумав, Андрей шагнул ближе. И потянулся к этому месту чувствами… И тут же отшатнулся назад. Так как эта трещина “дышала”. Жила. И то, что жило в ней – не было частью этого мира. И… Явно хотело захватить его.

Он ощутил, как по его коже прошёл холодок. Не от страха, а как реакция самой природы в нём. Вены, наполненные энергией тех самых светящихся плодов, снова начали светиться еле заметным светом, словно тело Андрея само захотело защититься от чуждого влияния. Для своеобразной страховки он вытащил из узелка один из лепестков чжэнь-фэн, зажал между зубами – и сразу же почувствовал, как иллюзорная пелена, окутывающая это место, чуть отступила.

Картина перед ним стала яснее. И он понял, что тут была чья-то работа. Чья-то злая воля. Он знал – сейчас не время бороться. Так как сам Андрей просто не был готов к подобному противостоянию. Он пришёл, чтобы увидеть. Почувствовать. Принести весть. И теперь он знал, куда ему нужно будет бить. Когда придёт для этого время. Слегка пожёвывая лепесток, он медленно, и не спеша, развернулся и пошёл обратно. Сейчас у него создавалось стойкое впечатление того, что эта странная Тень следила за ним, но не тронула. Пока что…