Текст книги ""Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"
Автор книги: Юлия Шахрай
Соавторы: Хайдарали Усманов,Дмитрий Шебалин,Алекс Войтенко
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 347 (всего у книги 350 страниц)
Потом он взял мальчика – едва дышащего, но живого. И вышел из святилища. Шаг за шагом. И каждый шаг резал его внутренне. Он видел слишком многое. Почувствовал, насколько легко сотворить религию из конструкции страха. Насколько просто обмануть даже самых преданных… если вложить частицу их надежды в своё пророчество.
В это время, всё ещё сидя на скале, на краю разлома, Цзяолин дрожала всем своим телом. Её крылья немного нервно были прижаты к телу. Глаза – расширены.
– Он… не просто играет в фанатика. Он… стал частью их мира.
Но мальчик был жив. И теперь, у Андрея был вход в самое ядро этой тьмы. Там, где строили алтарь для великого Судьи, которого уже нет. И где он теперь сам – глаз и голос…
Место, куда Андрей принёс окровавленное тело этого парнишки, находилось далеко от центрального ритуального круга. Это была пустая сторожевая ниша в расщелине старого храма, заваленная щебнем и закрытая каменной плитой. Изнутри её было невозможно обнаружить без знания двойной обратной печати искажения, наложенной с помощью кристалла Джи-Лунь.
Цзяолин всё также наблюдала за ними, прямо через его глаза. Она смотрела на парня не как спутница, а как наблюдатель. И видела, как Андрей положил полумёртвого юношу на пол. Тот всё ещё был в полубреду. Кровь выступила на губах… Дыхание – рваное… Сердце – слабое, но не сломанное.
“Он ещё жив. И это уже маленькая победа.” – Подумал Андрей, но вслух не сказал ни слова. Он просто присел рядом, положил ладонь на грудь мальчика. Из его пальцев вышел теплый свет, не свойственный даже уровнб Доу Хуан. Это была отдельная печать – техника "Спокойствие в разуме", которую он перенял из свитков того старца – отшельника из долины Пагоды, которого убили и пытались подменить Архидемоны. И от такого воздействия юноша медленно открыл глаза.
– Ты… кто? – Прошептал он. Его голос был сухим, и осипшим. Имя… Школа… Боль… Сейчас всё смешалось у него в один вихрь.
Андрей не ответил ему сразу. Он просто сидел рядом. Всё также молча, пока Цзяолин не подала короткий мысленный импульс.
“Он сломан. Но не пуст. Ему нужно опереться на смысл. Дай ему его.”
Тихо хмыкнув, Андрей заговорил медленно, и глухо:
– Они хотели, чтобы ты стал ключом… Они превратили тебя в сосуд… Но я сделал тебя – ножом… И сейчас ты выберешь… Оставаться куском мяса… Или стать клинком в моей руке…
Мальчик слегка прищурился.
– Я… Чэнь Му… из Секты Пяти Пиков. И если ты не враг… То давай убьём их всех.
Андрей только кивнул.
– У нас меньше одной ночи. Так что нам придётся поторопиться.
Вся конструкция ритуального зала фанатиков держалась на трёх центрах. Центральный алтарь, где собирались избранные сосуды… Кровавый круг связи, который питался болью и страхом запертых внизу… Башня Молчащего Пламени, где Зовущий Хуань Гэ хранил сердечную запись ритуала, вложенную в артефакт – Око Судьи…
– Если разрушить два – всё сгорит. Если уничтожить артефакт – они потеряют цель. А если вырезать круг – они лишатся связи.
Андрей создал трёхзвенный обходной ритуал. Для этого он использовал имеющиеся у него чешуйчатые перья Джи-Лунь – как "печатные ножи", они могли разорвать печати, даже божественного уровня… Фантомные закладки, вшитые в разговор с жрецами ранее. Так как он вложил паразитные команды в их ауру… А также и самого Чэнь Му, у которого в теле всё ещё оставалась активная "связь с глазом". Именно она и стала обратной воронкой, позволяющей Андрею видеть, что происходит в ритуальном зале напрямую, сквозь его восприятие.
Цзяолин, в это время, снова заняла позицию над центральным разломом, в форме тумана. И если бы кто-то поднял взгляд, увидел бы лишь завесу облака, но в ней – сотни крошечных иголок из чистой воли, готовые обрушиться сверху на потенциальную угрозу.
………..
Всё началось за час до рассвета. В том самом ритуальном зале. Хуань Гэ уже готовился к "первичному пробуждению". Жрецы вошли в круг, сосуды были приведены и подготовлены, а пламя – зажжено. И вдруг…
Вспышка!
Перо Джи-Лунь, оставленное Андреем в рукояти одного из кинжалов палача, активировалось само. Оно не резало плоть – оно врезалось в структуру самой печати и разорвало её, как нож рвёт ткань под давлением.
Вторая вспышка!
Из тела Чэнь Му, ранее слабо пульсирующего, вырвалась волна обратной связи из его ауры. Она ударила в кровавый круг, сломав ритм боли.
Третья!
Андрей, лично прибыв к залу Молчащего Пламени, активировал руну разрушения, написанную из фрагмента рога Джи-Лунь. Она проникла в "Око Судьи". В тот самый артефакт, построенный на искривлённой воле Пэкхо – и взорвала его изнутри, не шумом, а исчезновением. Прах, зола, вакуум.
В зале тут же началась паника. Собравшиеся здесь фанатики закричали, но их крик не вышел даже за пределы помещения. Цзяолин уже активировала технику Искажения Ветра, и звук просто исчез. А затем – она ударила. Сотни игл, вложенные в туман, пронзили спины жрецов, высасывая волю, оставляя только тела.
Андрей вошёл в зал, спокойно, с мечом в руке. Он не рубил. Он резал связки между телом и духом, используя технику Безмолвного Ухода, разработанную на основе изучения трупов ритуальных магов.
Жрец за жрецом падали на каменный пол. Хуань Гэ попытался сбежать – но Андрей уже подменил один из выходов, вложив в его дверной портал чернильный кристалл.
И когда тот шагнул в него, то вышел прямо на скалу, где его уже ждала Цзяолин. Всего один удар… Без драки… Он даже не смог выставить какую-то защиту. Не говоря уже про полноценное сопротивление.
К утру в зале остался только пепел и кровь. Все сосуды, ещё живые – освобождены. Все фанатики были уничтожены. Без ритуальной славы… Без возможности быть принятыми в свою веру…
Устало выдохнув, Андрей задумчиво посмотрел на алтарь. А потом – на Чэнь Му, теперь стоящего рядом.
– Мы – не боги… Мы не судьи… Но иногда, если хочешь, чтобы небо не упало… Ты должен сам быть клинком.
……….
В расщелине у старинного храма снова стояла тишина. Не священная, как у того самого логова Пэкхо. Не полная, как внизу, среди фанатиков. Это была человеческая тишина – уставшая, напряжённая, но полная жизни.
Андрей стоял на краю обрыва, чуть выше расчищенного участка, где отдыхали спасённые. И перед ним лежало всего три десятка тел – истощённых, раненых, переломанных. Но живых. Многие в полубреду, с нарушенной духовной структурой, с выжженными знаками на груди. Некоторые – совсем юные, другие – старшие ученики, пропавшие во время “поисковых экспедиций”, фактически отправленных сектами на убой.
Он не заговорил с ними ни разу. Целую ночь он молча выстраивал маскирующие печати, заглушая любые следы недавнего боя, замазывая следы крови, скрывая линии ритуалов.
Он знал, что, если фанатики успели что-то передать, то вскоре сюда могут прийти не только представители связанных с ними сект, но и те, кто их крышует. И именно поэтому он уже вызвал её.
Она появилась на рассвете, как всегда – бесшумно, внезапно, будто шагнула из ветра. На ней не было знаков принадлежности к семье Соль – только лёгкий плащ цвета слоновой кости и символический браслет, наполненный льдом. С холодной яростью в глазах она окинула взглядом лежащих пленников.
Её ученики и сопровождающие, появившиеся следом, молчали, даже не решаясь подойти ближе. Кто-то пытался понять, что вообще произошло. Но она уже знала… Она чувствовала остатки чуждой крови… Видела тонкие трещины в духе спасённых… И багровые нити ужаса, цепляющиеся за ауры некоторых…
Подойдя к Андрею, она не заговорила сразу. Некоторое время они оба стояли, глядя вдаль, в сторону тех скал, где ещё час назад горело пламя. И только спустя время она произнесла:
– Это всё, что ты смог спасти?
Он кивнул. Один раз.
– Секта Пяти Пиков Бессмертных… Там есть их люди. И ещё трое из школы Небесной Черепахи Хаоса. Одна – из секты Лунного Лотоса. А остальные… – она оборвала фразу. – …не опознаются.
Андрей вытащил из-за пазухи свиток, перевязанный печатью.
– Список.
– Кто поставлял? – Спросила она тихо.
– Нет. Кто согласился закрыть глаза. – С лёгкой усмешкой отозвался он.
Соль Хва сжала свиток в руке.
– Они ещё дышат?
– Пока да. Но только потому, что не знают, что эти фанатики были разоблачены мной, а не своими.
Она покосилась на него.
– Ты в одиночку вошёл туда?
– Да.
– И вышел? С ними?
Он не ответил. И она глубоко вздохнула.
– Как ты думаешь, если я привезу этих людей обратно и покажу их семьям, орденам, наставникам – что будет?
– Паника. Стыд. А главное… Попытки замять это дело. И очень быстро…
– Или?
– Или громкий скандал. – Коротко хмыкнул Андрей. – И ты сама его устроишь.
Уже немного позже, когда ее ученики уже осторожно переносили выживших, она подошла к нему ещё раз – наедине.
– Я не спрашиваю, как ты это сделал. Но я знаю, зачем ты всё это оставил мне.
Он снова коротко кивнул.
– Мне не нужны благодарности. Я – не их учитель. Не их судья. А ты станешь моим голосом во внешнем мире. А я останусь здесь.
Некоторое время она внимательно изучала его взгляд – в нём не было героизма, только усталость. Он не хотел ни славы, ни влияния. Ему была важна работа. Суть.
– Это разнесёт их секты. Особенно Пять Пиков Бессмертных.
– Хорошо. – сказал он. – Им уже давно пора понять, что за любые действия будут последствия.
– Их старшие могут начать охоту.
– Лучше бы. Тогда я найду и их.
Перед тем, как снова исчезнуть, отправившись в обратный путь, Соль Хва обернулась:
– Эти люди думают, что спаситель приходит с неба. Но ты всегда выходишь из тени. Знаешь, как это называется?
Он не ответил.
– Это не путь героя. Это путь… корня, что гниёт в земле, чтобы цветы могли жить.
Он слегка склонил голову.
– Ну… Тогда ты – лопата, чтобы вскрыть гниль.
Она слегка грустно усмехнулась. Потом исчезла, растворившись в огне транспортного символа. Андрей же остался на краю долины. Один.
Рядом – Цзяолин, принявшая свою истинную форму. Она молча смотрела, как исчезают последние образы. Он сел рядом с ней.
– Это только начало, – сказал он. – Они боятся чудовищ. Но ещё больше тех, кто их выпускает…
…………
Возвращение отряда Соль Хва, сейчас выглядевшего как полноценный караван, произошло чуть раньше рассвета. Официально это было возвращение мастера с его учениками из собственной семьи с очередной глубинной экспедиции. Фактически – она привезла полноценный гроб с доказательствами.
Соль Хва не потратила ни лишнего слова на объяснение причин возвращения. Она молча прошла сквозь все залы, где на рассвете собирались старейшины семьи Соль, и бросила свиток с именами, татуировками, магическими подписями и свидетельствами на центральный стол, для начала Суда Внутреннего Порядка.
На мгновение тишина стала абсолютной.
– Что это? – спросил глава семьи, старик по имени Соль Чхон Ёнбин, медленно беря свиток в свои руки. Потом он прочёл первые имена. И его губы задрожали.
– Это… подтверждённые… имена?
– Да. – Просто сказала она. – Все они связаны с поставками "поисковых групп", пропавших в регионах, где были обнаружены следы ритуалов кровавых жертвоприношений.
– Это… обвинение в соучастии?
– Это обвинение в молчаливом попустительстве. – Отозвалась Соль Хва. – И это, как минимум! Не стоит забывать о том, что в самих сектах кто-то должен был отвлекать старейшин, что могли начать задавать вопросы. А это значит, что тот, кто отправлял эти “поисковые группы” в ловушку, прекрасно знал о том, что их там ждёт.
Один из младших старейшин попытался вмешаться:
– Но ведь это могли быть… ложные следы! Не исключено, что кто-то фальсифицировал доказательства…
– Я лично была там. – Тут же оборвала она этого умника. – Я вынула сосуды из алтарей, на которых вырезаны печати моей бывшей школы.
– А ты не думаешь. – В голосе Соль Чхон Ёнбин прозвучала усталость. – Что мы могли этого не знать?
Её глаза тут же застыли как две льдины.
– Я знаю, что кто-то знал. – А потом обвела всех присутствующих внимательным взглядом. – Как и то, что даже кое-кто из вас уже получил за это свою выгоду.
Это уже был тот самый скандал, от которого было просто невозможно просто уйти. Старейшина с Западной провинции – Соль Гамён, суровая женщина с белыми висками и слепым глазом, медленно поднялась.
– Нам придётся созвать не только совет князей, но и всех восьми сект.
– Это – внутреннее дело! – Взревел кто-то из клана Пяти Пиков Бессмертных, приехавший с очередными просьбами к главе семьи Соль, но сейчас уже стоявший у дверей зала, и явно уже заметивший, какие именно имена попали в свиток.
– Нет. Это дело всего мира! – ответила Соль Хва. – Потому что те, кого мы прикрываем, поставляют одарённых на алтари фанатиков, что желают пробудить зверей из Запретного списка.
После её заявления разгорелся настоящий шум. Некоторые старейшины встали. Некоторые – наоборот, отводили взгляд. Были и те, кто открыто поддержал её.
Сам Соль Чхон Ёнбин, ветеран, много лет державший нейтралитет, ударил посохом по земле.
– Я не стану отрицать очевидного. Но если ты подняла пустую бурю, Хва, – сказал он тихо, – ты понесёшь и её последствия.
– Я готова. – Холодно ответила она. – Но знайте, что если мы не начнём чистить собственный сад, его сожгут те, кто придёт потом.
……….
Как и следовало ожидать, что секта Пяти Пиков Бессмертных была просто в шоке от подобных обвинений. И ещё больше – от доставленных ею доказательств. Из пяти действующих старейшин – двое открыто выступали против обвинений, требуя опровергнуть показания, арестовать выживших как "запятнавших себя сосуды". Один – исчез, якобы "в медитации". А двое – вышли к обеспокоившимся такими нюансами членам секты и заявили:
– Мы не были вовлечены, но если есть заражённая кровь – мы готовы выжечь её.
Секта Облачного Когтя Байху практически сразу, как только пошли слухи о том, что их руководство участвовало в подобном, раскололось пополам. Младшее поколение требовало пересмотра старых союзов, утверждая, что "вековые узы – это не индульгенция на убийства".
Сама же семья Соль стала во всём этом хаосе своеобразной точкой опоры, они открыли своеобразную больницу для спасённых несчастных, ставших сосудами… Призывали к временному нейтралитету между сектами… И даже отправляли в каждую крупную школу копии свитков со списком замешанных, с копиями доказательств.
Всего через три дня Соль Хва стояла на балконе родового дворца. А позади неё стоял глава семьи Соль.
– Ты только что сожгла мосты с тремя крупными школами.
– Я сожгла их, прежде чем они сожгли своих собственных учеников.
После её слов, он некоторое время смотрел вдаль.
– Он… Тот, кто передал тебе их?
– Не ваша забота.
– Он силён?
– Как минимум, Доу Ван… По крайней мере, я его таким помню. Сейчас… Не знаю. Иногда мне кажется, что он не из этого мира, Чхон Ёнбин. Он не спасает. Он очищает. И я начинаю понимать, что нам ещё повезло, что он выбрал не судить нас так, как он судит чудовищ.
Новые планы
Возвращаясь в свою долину, ставшую ему домом, парень шёл один, шаг за шагом, неся на себе ауру смерти, которая не исходила от него – но шла следом, словно призрачный отпечаток лап Пэкхо. Цзяолин не говорила ни слова. Её истинная форма, золотистый дракон, легко скользила по небу над ним, как страж молчаливого каравана.
Снег, начавшийся в момент пробуждения Пэкхо, всё ещё не прекращался – теперь он шёл не как проклятие, а как отголосок совершённого суда. Как замерзшие слёзы самой природы по тому, кто так и не смог найти себе успокоения в этом мире. И каждый шаг Андрея по каменным плитам собственной долины сопровождался тонким звоном – будто металл внутри него всё ещё отзывался на зов зверя.
Он дошёл до нижнего ущелья, где располагалась его личная кузница – не для оружия. Для трансформации. Она была устроена парнем в этой древней пещере, которой было не меньше пары-тройки тысяч лет. Андрей зачистил её, и усилил древними печатями из свитков Джи-Лунь и Йонг Мина. Здесь не было обычного пламени. Здесь работала душа.
Он вошёл внутрь и положил трофеи на подготовленные алтари. На алтарь духа – положил сердце-звезду Пэкхо… На алтарь кости – три зуба зверя… На алтарь времени – собранное пламя его дыхания… А на алтарь металла – пластину с его спины…
Каждый алтарь зазвенел по-своему. Металл – низко… Пламя – резким импульсом… Дух – как долгий вдох… А ядро… Молчало.
Внезапно осознав эту странность, парень просто замер на месте. Так как он понял, что Пэкхо не исчез. Он просто – остановился. На время.
Тяжело выдохнув, он сел в медитацию, и не в обычную. А в печать Внутреннего Круга Слияния, редкую технику, подаренную ему ещё стариком-наставником в первые месяцы его обучения в обители секты Пяти Пиков Бессмертных. Эта техника позволяла погружаться в суть вещей, и даже разговаривать с их природой, не ломая её.
Войдя в транс, парень быстро оказался внутри сознания, и снова увидел вокруг белый снег, где не было следов. Только глаза. Два огромных глаза, горящие, как закат.
“Ты не боишься суда?”
– Я уже прошёл через него. – Спокойно ответил Андрей.
“Зачем ты взял моё сердце? Чтобы судить других? Но ты – не Бог. Ты всего лишь человек. И, рано или поздно, ты всё равно сломаешься.”
– Я и не должен быть Богом. Я должен быть последним.
“Последним? Кем? Щитом? Молотом?”
– Замком.
На некоторое время вокруг воцарилась тишина.
“Ты хочешь… перековать меня?”
– Нет. Я хочу перековать суть охоты. Пусть те, кто вырываются, будут убиты твоей тенью. Не тобой. А тем, что останется от тебя во мне.
И тогда Древний тигр медленно закрыл глаза. Он признал правду. Он передал волю.
Андрей вернулся в тело. Снова оказавшись в собственной кузнице, он медленно поднялся на ноги. Взял в руки наспинную пластину монстра, и… Разделил её… Не резал… Не колол… Не рубил… А просто “убедил” металл раскрыться и разделиться. Пусть остальное не поймёт никто. Но он собрал семь глифов – печатей, вырезанных по волокну металла, наполненных дыханием звезды.
Печать Сокрытого Взора – делает существо невидимым для чудовищного чутья.
Печать Расчёски Пространства – срезает магические отголоски и искажает след.
Печать Оков Воли – сдерживает пробуждённого, даже на долю секунды.
Печать Прожига Тени – впитывает ауру и выдаёт местоположение.
Печать Внутреннего Отпора – разрывает связь между чудовищем и тем, кто его вызывает.
Печать Распада Памяти – заставляет существо терять ориентацию в пространстве.
Печать Последнего Вдоха – может запечатать даже умирающего зверя, не дав ему передать наследие.
Каждая из них не была оружием. Она была ключом. Ключом к перенаправлению хаоса. К управлению катастрофой.
Всё это время Цзяолин очень внимательно наблюдала за ним. Молча… Издалека… Она не вмешивалась. Но видела то, что он делал. Он не просто добывал силу. Он выкладывал полноценный мост в сторону чего-то большего. Не господства. А управляемого мира, где даже чудовища не будут свободны, если они угрожают детям и слабым.
Потом она аккуратно подошла ближе, когда он закончил седьмую печать. И положила свою когтистую лапу на край рунического круга, что запечатывал территорию кузни.
– Это не оружие, – прошептала она.
– Нет. – Коротко ответил он. – Это – приговор…
……….
Он почувствовал это место ещё за день пути. Да. Он уже мог проходить сквозь пространство как настоящий Доу Хуан. Или летать в воздухе на аурных крыльях, как Доу Ван. Но в данной ситуации любое подобное проявление силы могло слишком сильно привлечь внимание к его зоне интересов. Именно поэтому в это место, что также обнаружил его своеобразный сонар, Андрей отправился как обычный путник. Ну, разве что иногда, позволяющий себе сократить путь именно полётом на копье.
Так вот это место ему сразу показалось подозрительным. Не из-за звуков. А из-за их отсутствия. Даже ветер, скользивший сквозь сосновые ущелья, здесь терял силу и затихал, стоило подойти ближе. Птицы исчезли. Насекомые словно испарились. Даже тени – не двигались. Врата, что он здесь нашёл, также молчали.
Прибыв в это место, Андрей некоторое время стоял у границы древнего провала – овального, уходящего вниз, обрамлённого кромкой, что светилась тусклым зелёным свечением. Здесь когда-то в древности стоял храм. Теперь же от всего этого строения остался лишь купол из дыма, медленно вращающийся вокруг невидимого центра.
– Цин-Му… – Он выдохнул имя – и не услышал ничего. Даже собственного голоса. Окружающее его пространство не отражало звук. Сейчас с ним была только одна печать – вырезанная на осколке тигриного зуба Пэкхо. Печать Последнего Вдоха. Она не убивала. Она останавливала. И позволяла схватить суть существа на грани – как уловить последний вздох, прежде чем исчезнет дыхание. И, решительно выдохнув, он шагнул внутрь…
Пустота внутри не была пустой. Она была насыщенной безмолвием. Словно тишина здесь была веществом. Она касалась кожи, проникала в лёгкие, сжимала мысли. И тогда он увидел его. Из дыма, струящегося по воздуху, вырисовывалась форма. Высокая. Тонкая. Человекообразная… Но это точно был не человек. Он носил маску, на которой не было черт какого-либо облика. Из-под маски – струился зелёный дым, тягучий и мерцающий, как траурный свет. Его длинные и худые руки просто висели, не шевелясь.
Но каждый шаг – стирал звук в радиусе трёх шагов. Ткань его тела дрожала, как воск в жаре, и в каждом движении было слишком мало времени, слишком много пустоты.
“Я не пройду мимо. Я пришёл не пройти – я пришёл на встречу.” – Он не мог говорить. Но мысль осталась. И Цин-Му повернулся. Словно услышал этот своеобразный призыв.
Сражения не было – в привычном смысле. Цин-Му не атаковал – он запрещал. Печати Андрея распадались, не потому что были уничтожены, а потому что им не позволили существовать. Движения Андрея замедлялись, не из-за силы, а потому что сам воздух отказывался их воспринимать. Его тело сковало. Его сознание затихло. Время застыло.
“Ты чужой. Ты принес с собой звук. Ты принёс пламя. Ты не имеешь права быть здесь.”
Но он не отступил. Он вынул Печать Последнего Вдоха. И внезапно остановил собственное дыхание. Он отключил собственное ядро. Остановил кровь. Замер. Он перестал существовать как угроза. И в тот миг – Цин-Му замедлился. Он наклонился. Протянул руку – не для удара. А чтобы… понять?
И именно в этот момент Андрей нанёс свой удар. Не силой. Печатью. Он вбил её прямо в дым, на место груди. Печатный узор вспыхнул зелёным холодом, впитывая не силу – форму.
Он чувствовал, как запечатывается ощущение удушья. Как печать впитывает внимание пустоты. Как древняя воля – не умирает, но сжимается, сворачивается в слой памяти.
Цин-Му не исчез. Он перешёл в печать…
Андрей вышел из купола спустя несколько часов. Его руки слегка дрожали. Но он так и не проронил ни слова. Даже Цзяолин, что ждала рядом, не нарушала наступившую тишину.
В его ладони лежал осколок прозрачного ясеня, внутри которого мерцал дым. И в глубине этого концентрированного тумана виднелась маска, плавающая в вечной тени.
Это не было победой. Это было переплетение. Он не убил это существо. Он понял… Он запечатлел его… Теперь у него был ключ ко вратам между мирами. И вопрос:
– Кто откроет их раньше – я или они?
…………
Вернувшись в долину, он практически сразу закрылся в нижнем зале долины, где стояли зеркала Пустоты – инструменты, собранные им по обломкам техник Джи-Лунь и следам ритуалов из времён первой Империи, описания которых нашёл в заброшенном архиве секты Пяти Пиков Бессмертных. А печать Цин-Му лежала на алтаре заранее изготовленного из специально подготовленного камня. Сконцентрированный внутри её дым не двигался, но всегда казался каким-то… Новым… Словно он вспоминает тебя, прежде чем ты коснёшься его.
Андрей уже привычно вошёл в медитацию, наложив на себя троекратную печать безмолвия. Его дыхание исчезло. Сердце – замедлилось. Сознание стало шёпотом. И тогда Печать открылась.
Он не переместился. Но мир вокруг перестал быть собой. Всё стало серым и неживым, не как пепел, а как неспетая песня, забытая до рождения. Деревья – стояли, но не отбрасывали тени. Горы – были, но без высоты. Воздух не имел звука. И даже собственные мысли Андрей слышал не в себе, а рядом. И теперь он стоял на пороге того, что нельзя описать словами.
Это место не было Адом. Это не было Небом. Здесь не было памятью. Она исчезала сама – выскальзывала из рук, стоило подумать о чём-то личном. Он увидел тени, похожие на людей, бредущих по кругу. Они не замечали друг друга. Некоторые из них были разорваны пополам – и всё равно двигались. Некоторые – без лиц, только с силуэтами одежды. А были и такие, что ползали, оставляя за собой след из пепла и… слов. Да… Из их тел выпадали слова, словно воспоминания, которыми они больше не владели. Он понял, что это были не души. Это – остатки. Именно то, что осталось от людей, которых никто не помнил.
А далеко впереди он увидел архитектурный провал, не строение – структуру Пустоты. Она дрожала, как дым над беззвучным костром. И там, в основании, вилось нечто. Он не видел глаз. Он не чувствовал ауры. Но он ощущал Внимание. Это была тварь, не имеющая имени. Она никогда не жила. Она появляется, когда умирает память. Она не пожирает плоть. Она поглощает сам факт существования. Она – Прахоход. Один из Стражей глубин Мира Мёртвых. Он не атакует. Он входит в тех, кто не может вспомнить своё имя, и переписывает их сущность. Он увидел, как один из бывших людей пошёл к Прахоходу. И… Тут же стал частью него. Не как пленник – как глагол, исчезающий из языка.
Андрей дрогнул. Но не от страха. От понимания:
“Если такие твари выйдут в наш мир, они не принесут боль. Они принесут забвение. Люди не умрут. Они просто перестанут быть. Даже в памяти.”
Он отступил, перекрыл печать, активировав Печать Третьего Зеркала – защиту, которую он наложил ещё при ковке из костей Пэкхо. Возвращение назад было разрывом. Как будто сам воздух разрывался, чтобы выплюнуть его обратно.
Вернувшись, он обессиленно упал в своём зале. Печь погасла. И Цзяолин почти мгновенно ворвалась к нему. Она не говорила. Но он видел в её глазах – она почувствовала, что он смотрел в пустоту.
Когда Андрей немного отдышался, то записал:
“Прахоходы – сущности, питающиеся Забвением. Неуязвимы к физическому и духовному урону. Нельзя убить. Можно лишь «помнить» жертву – и не дать ей исчезнуть. Запираются на сигнатуре памяти. Привязаны к Вратам. Если Врата откроются, они пойдут первыми.”
Он отложил перо.
“Я не могу допустить, чтобы Прахоходы вошли в этот мир. Но и уничтожить Врата – значит лишить мир баланса. Я должен перековать их. Значит, я должен создать Врата, которые открываются только для живых… и закрываются навсегда для тех, кто не должен войти.”
Размышляя над возникшей проблемой, он сидел в сердцевине своей долины, в подземной библиотеке, где были собраны прах древних печатей, оставленный зверем Цин-Му… Фрагмент рога Джи-Лунь, что ощущали флуктуации пространства… Капли крови Пэкхо, сплавленные с его металлической сущностью… И теперь – ядро запечатлённого Стража… Перед ним стояли семь зеркал. На каждом – глиф одного из аспектов смерти. Безмолвие… Забвение… Разрыв времени… Запрет… Прах… Отсутствие имени… Последний взгляд…
Он знал, что эти семь аспектов – структура запечатлённой смерти. Но они – не всё. Есть ещё то, что даёт право жить. Память… Связь… Имя… Воля… Он собирался вперить их в саму ткань Врат. Сделать их фильтром, живым узором, который откроется лишь тем, кто есть. А не тем, кто когда-то был.
Он начал с центральной идеи. Память – ключ. А значит, врата должны считывать наличие истинной памяти. Не просто воспоминаний, а личной временной оси, связанной с телом, разумом, миром. Для этого он вывел печать, вырезанную из сердечного нерва трофейного зверя Пэкхо. Она реагировала на линейность бытия – тот факт, что человек живёт из момента в момент.
Эта печать стала якорем. Затем он включил фрагмент рога Джи-Лунь, который мог “чуять” магические искажения временных структур. Он вложил его в границу зеркала, чтобы оно реагировало на тех, чья магическая структура нарушена – мёртвых, забытых, несуществующих. Затем – фрагмент печати Прахохода, впаянный в глиф. Так он создавал резонанс забвения, и, напротив, откликался на волю к жизни. И, наконец, печать Врат, сплетённая из душевного золы Цин-Му, давала структуру самой границы.
Это был не портал. Это был порог. Он не открывался – он реагировал.
На гигантском круглом пьедестале, в середине долины, он выстроил проекцию того, что должно было стать новой версией Врат. Это не был монумент. Это был вихрь символов – восьмиступенчатый резонатор, сплетённый из элементарных потоков. Память – как поток света, идущий снизу вверх… Смерть – как ветер, дующий извне внутрь… Забвение – как движение тени от присутствия… Истинное Имя – как пульс в ядре…
Суть конструкции заключалась в том, что если проходящий не удерживает в себе связную память, идущую из прошлого, он “растворяется” в потоке Забвения. Если же у него есть ИСТИННОЕ ИМЯ, то он проходит.
Но чтобы имя было признано, оно должно быть прожито… Вспомнено… Подтверждено волей…
Всё это время наблюдавшая за Андреем Цзяолин, заставила себя войти в проекцию, чтобы проверить, как работает механизм. Её истинное имя было не из человеческого мира. Она – Дракон. И её память – нелинейна. Печати дрогнули, но затем всё равно приняли её. Она прошла – как живая.
Но когда он поместил внутрь малую тень, пойманную ранее в путешествии в Мир Мёртвых – проекция развалилась. Словно воздух впитал тень, не признав её.
И, увидев полученный результат, Андрей только кивнул.
“Работает. Теперь – стабилизировать. А потом… Мы заменим настоящие Врата этим механизмом. Тайно. И пусть Прахоходы и другие твари ломятся сквозь старую структуру… Пока они не поймут, что их уже никто не ждёт.”
………..
Эта ночь выдалась бесшумной. Настолько бесшумной, что даже Цзяолин, всегда чувствовавшая дыхание магии, словно померкла в воздухе, растворившись, как дым. Дальше Андрей шёл один. На его теле в этот момент не было ни одной активной печати. Внутри, практически вымороженное ядро, скрытое четырьмя слоями обволакивающих контуров. Даже сердце билось по строго заданному ритму, имитируя дыхание одного из древних хищников севера – без звука, без ускорения, без эмоций.
Он пересек ущелье падшего времени, поднялся на хребет из ясеневого камня – и оказался на краю пропасти. Внизу снова появились Безмолвные Врата. Настоящие. Кому-то могло показаться, что это место было не так-то и сложно обнаружить. Просто прийти в это место, и всё. Дело в том, что простым людям их не было видно. Их можно было только почувствовать.
На первый взгляд, это была просто воронка скал, обросших черным мхом. Но тренированное магическое зрение парня сейчас открывало ему другое. По краям – закрученные руны, написанные пеплом и кровью Пустоты. В центре – зияющий провал, из которого не поднимается ветер. А вокруг – тончайшее мерцание, словно поверхность воды, при этом тянущее мысли вниз. Это были Врата. И они смотрели. Не глазами, а самой своей природой.
