Текст книги ""Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Юлия Шахрай

– Что это было?! Кто это был?!

Андрей тут же подбежал, помогая приподняться. Его лицо было деланно растерянным, глаза широко раскрыты – всё как у обычного немого слуги, внезапно ставшего свидетелем покушения.

– Немой! Ты видел?! Укажи! Куда он делся?! – Тут же потребовал старый наставник наследника. Но Андрей только растерянно махнул руками, жестами показывая, что всё произошло внезапно, и он не успел увидеть ничего. А вокруг уже начали собираться стражники.

– Странно… – Нахмурился один из них. – Следов почти нет…

– Кто-то из нас… – Сразу же прошептал другой, словно продолжая его предположение. И теперь подозрение медленно заползало в их сердца. Но мальчишку спасли, и никто не мог отрицать – первым рядом с ним оказался именно "немой".

Они вернулись в лагерь уже под вечер. Солнце клонилось к закату, багровыми полосами крася облака, и горы, казалось, наполнялись тревожным напряжением. Но напряжение не ограничивалось одними лишь склонами – оно витало внутри лагеря, тлея в взглядах, в тишине между словами, в обострённой осторожности жестов.

После покушения, которое едва не стоило жизни наследнику, всё изменилось. Мальчишка, хоть и по-детски упрямый, теперь почти не отходил от Андрея. Несколько раз в течение дня он оборачивался, ища глазами “немого слугу”, и, встретив взгляд, едва заметно кивал, как будто между ними установилось тихое, невидимое соглашение. Без слов. Без объяснений. Просто – доверие.

Старый наставник тоже стал наблюдать за Андреем иначе. В его взгляде появилась задумчивость, словно он уже мысленно прокручивал отчёт, который будет готовить для главы семьи. И Андрей это чувствовал. Слишком прямолинейным был этот взгляд. И даже слишком частый с его стороны.

Но были и слуги. Они были другой историей. Люди, что годами подметали внутренние дворики, вычищали обувь для господ, бегали с водой и рисом, сейчас видели, как серая тень с улицы, "немой случайный чужак", всего за пару дней оказалась внимания достойной фигурой рядом с наследником.

– Он всего лишь был рядом в нужный момент. – Шептал один из поваров за котлом. – Слишком рядом. И слишком быстро отреагировал.

– Да откуда у бродяги из трущоб такие рефлексы? Я вот всю жизнь в семье служу – и что? Разве меня кто-то замечает? – Раздражённо ворчал носильщик, бьющий ногой очередной камень, что подвернулся ему под ногу.

– И не говори. А если он подосланный? Мало ли… Мутный он какой-то. Слишком молчаливый.

– Он вообще молчаливый, дурак! Он немой! – Тут же хихикнул кто-то.

– Вот именно, немой… Удобно, да?

Видимо из-за этих разговоров теперь даже в палатке для слуг его начали обходить стороной. Кто-то вовсе перестал здороваться. А один из молодых служек, раньше дружелюбный, теперь отказывался даже просто есть рядом. Однажды Андрей заметил, что его миска риса стоит особняком, и кто-то уже подсыпал в неё чуть-чуть светлого порошка, быстро растворяющегося. Он не стал устраивать сцену. Просто поменял миску местами с тем, кто её поставил, и ушёл. Позже этот парень провёл ночь, корчась от боли в желудке, и больше к нему не приближался.

Но хуже всего было не это. Хуже всего – внимание начальства. На следующий день воспитатель наследника лично позвал Андрея и молча указал на него главе отряда охраны.

– С этого дня пусть помогает при дежурствах у лагеря. – Бросил этот вредный старик. – Он всё равно молчит, пусть хоть глаза держит открытыми.

И это был двойной знак. С одной стороны – молчаливое признание пользы. С другой – начало наблюдения. Если ты опасен – мы это проверим. Если ты надёжен – тогда тебя надо испытать. Андрей всё это понимал. Слишком хорошо. Но пока что – он просто кивал, исполнял, и продолжал игру немого и незаметного, которую сам же и начал.

Потом был вечер. Лагерь уже зажёг масляные лампы и подвесные фонари, отбрасывающие золотистые блики на стволы деревьев и шевелящиеся от ветра ткани шатров. Где-то у костров потрескивало мясо, стражники лениво перекидывались словами, мальчишка-наследник, усталый после прогулки, давно уже спал под присмотром старого наставника.

Андрей шёл по краю лагеря, не торопясь. Он держался тенью, но не прятался. Как всегда был слугой. Молчаливым. Старающимся выполнить приказ. Обычным. Именно это и делало его опасным – и невидимым.

Немного погодя, он свернул чуть в сторону – якобы проверить упряжь у покосившейся повозки. Наклонился, спрятал движение за бортами телеги, и, задержав дыхание, начал слушать. Там стояли двое. Они стояли за выступом скалы, куда не добивали ни свет фонарей, ни слух случайного стражника. Один голос был хриплым, резким, словно человек не привык шептать. Второй – более глухой и ускользающий, будто говорит сквозь зубы, хмуро, не раскрывая рта полностью.

– …завтра на рассвете. Когда начнётся охота. Там будет замешательство.

– Что насчёт пацана? Если он опять начнёт носиться…

– Устроишь всё так, будто это несчастный случай. Ядовитое дыхание зверя, не справился с подножием. Всё что угодно. Главное – быстро. Без следов.

Пауза.

– А что с немым?

– Этот? Пёс без языка. Но если дёрнется – тоже убери. Но не зацикливайся на нём. Наследник в первую очередь.

Слушая всё это, Андрей даже не сдвинулся с места. Лишь прикрыл глаза. Голос второго был ему знакомым. Это был тот самый молчаливый охранник, что всегда стоял в тени за повозкой с провиантом. Всегда не при делах. Не попадается на глаза. И при этом – всегда рядом с наследником, словно незаметная тень.

Андрей вернулся к шатру бесшумно, по камням и мху, точно скользя между шорохами ветра. Внутри всё было, как прежде. Запах масла… Свитки в углу… Аккуратно уложенные плащи… Он тихо присел, будто просто ждал своей очереди на дежурство. Но внутри уже всё кипело. Завтра стоит ждать ещё одного удара. И цель – наследник семьи Хваджон. Причина – давняя вражда, возможно, и борьба за право на ресурсы, которые обещала подобная добыча. Но по ощущениям, тут было что-то куда большее. Так как почерк всего этого замысла был слишком аккуратный, слишком продуманный, и слишком хитрый. Это должно было стать не просто устранение. Это была полноценная провокация и удар по имиджу семьи Хваджон.

Устало вздохнув, Андрей медленно закрыл глаза. Он уже знал, что сделает утром. Он не просто предотвратит покушение. Он сделает это так, чтобы даже те, кто сомневался в нём, впервые задумались. А не сто́ит ли его удерживать рядом?

…………

Утро в этот день выдалось холодным и тихим. Низкие облака ползли по склонам, едва не касаясь макушек елей. Вся земля покрыта тонкой влагой, отчего трава скользила под ногами, а воздух был пропитан лесной горечью и сыростью. Так пахнет осень в горах. Над лагерем раздавались короткие команды. Все собирались на охоту. Псы тянули поводки, стража проверяла снаряжение. Несколько бойцов возились с лошадьми, на спины которых уже были перекинуты охотничьи седла, с специально укреплёнными в сбруе колчанами, и чехлами для оружия.

Андрей, в простой одежде слуги, с аккуратно зачёсанными назад достаточно сильно отросшими волосами и лицом, сохраняющим невозмутимое выражение, держался в стороне. Он словно бы просто таскал вьюки и упряжь, помогал с ящиками с припасами, не привлекая внимания. Но его взгляд был живым, холодным и точным. Он внимательно наблюдал – за каждым движением, каждым взглядом. Особенно – за тем самым охранником, которого вчера ночью слышал в разговоре с неизвестным. Тот действовал, как всегда – ничем не выдавая себя. Спокойно осматривал лошадей, потом проверил затяжку доспехов у молодого наследника, что зевал и потягивался, заворачивая в плащ, как в одеяло.

Немного позже их группа выехала вперёд. Всего их было четверо. Два опытных охотника, старый наставник мальчишки и Андрей. Остальные должны были нагнать их ближе к полудню. Это была разведка, а не настоящая охота. В теории. Хотя даже Андрею сейчас казалось, что всё это даже выглядит глупо. Ну, кто отправляет в разведку мальчишку? В этот момент Андрей почему-то подумал, что в этой семье предатели есть не только в страже. Но даже и среди его старших собственных родственников.

Их маршрут пролегал через узкую тропу, заросшую ползучим кустарником и обломками горных камней. Воздух был влажный, видимость – не лучшая. Так что Андрей сразу почувствовал, что здесь легко можно было устроить засаду.

И всё здесь и произошло. Не грохотом, не рыком зверя. А почти неуловимым изменением запаха воздуха – появилась едва ощутимая гарь, как от перегретого железа. Следом – тихий щелчок, словно чья-то кость треснула в подлеске.

Он не крикнул. Он рванул вперёд, закрывая собой мальчишку, в тот самый момент, когда из кустов вылетело что-то тёмное, как капля сажи. Но это были не наёмники, или какие-то бандиты. Это было какое-то странное существо, чья спина напоминала обугленную древесину, двигалось на четырёх лапах, а между рёбрами просвечивало свечение лавы.

Стихийный зверь. Огненное ядро. Возраст – судя по размеру, десятки тысяч лет. Старое, злобное существо, явно потревоженное, вырвавшееся из горной расщелины после магического обострения. Стараясь защитить наследника, Андрей подставил под скользящий удар своё плечо, на котором сейчас была выданная ему кожаная броня, увёл ребёнка в сторону и фактически пнул его под зад, отправляя на склон, пряча в ложбине.

Потом, с разворота, удар ногой, с усилением магии, в бок монстра, чтобы сменить его внимание, хотя это было равносильно пнуть каменный валун. И только затем, шипя от боли в разодранном плече, которое не смогла защитить старая броня, ушёл в сторону перекатом. И, пробегая по склону, вырвал заранее подготовленный кинжал, который был неприметным – но на клинке едва мерцала нити пространственной магии. Не активной. Не агрессивной. Прячущей.

Затем он переместился коротким рывком, словно его тело на секунду исчезло и вновь возникло чуть в стороне. Монстр, пытавшийся ударить его, снова промахнулся, врезавшись в дерево, рассыпая вокруг искры и клоки горящего мха. Горы дышали холодом, и ветер тонкими струйками вытягивал пар из-под камней. Но когда Андрей услышал первый скрип – не веток, а костной структуры, трущейся о камень, он уже чётко знал одно, в этот раз им противостоял не человек.

Заметив, что поблизости появился наставник наследника, он толкнул этого старика локтем в бок и резко указал вниз – туда, где мальчишка копался в земле, выковыривая из камня блестящий кварц. Тот сразу всё понял, схватил мальчишку в охапку, и они пригнулись. А потом раздался треск, как будто треснула скала, и из-за ближайшего валуна снова вынырнул разъярённый зверь, покрытый панцирем из спёкшейся магмой.

Он был достаточно крупным, размером с корову, но двигался с грацией ягуара. Из-под его лап выбивались искры, где-то под панцирем внутри струился тусклый, оранжевый свет расплавленного ядра. Рыло – вытянутое, усеянное короткими костяными шипами. Глаза – два бездонных красных огня, пульсирующих, как два маяка на краю мира. Зверь остановился. Понюхал воздух. Секунда – и он прыгнул.

Андрей тут же рванул в сторону, ударом плеча сбивая наставника с ног, сам нырнул в сторону, в падении снова выхватывая из-за пояса короткий кинжал с притупленным лезвием. Его пальцы едва уловимо скользнули вдоль рукояти, активируя заранее сделанную им гравировку. Над клинком на миг вспыхнули символы пространственной вязи, а потом потухли, словно спрятались от глаз. Он исчез. Не в смысле стал невидимым. Просто пространство слегка сжалось, и тело Андрея проскользнуло в сторону на пару локтей, обойдя первую волну атаки.

Монстр врезался в уже пустое место, и из-под его лап взметнулись куски обожжённой породы. Место удара задышало теплом, трава в радиусе нескольких шагов вспыхнула, как от брызг пламени. Наставник и мальчишка уже укрылись за камнем. А Андрей, пригнувшись, переместился влево, обходя зверя по дуге. Он знал, что в лоб его не взять. Эта тварь жила века. От магии его защищали стихийные силы. Также у неё был панцирь, что мог выдержать клинок, накалённый до бела. Но каждое существо, даже древнее, имеет слабость. Он дождался следующего броска.

Зверь развернулся, раздув пасть, и выпустил в его сторону струю перегретого воздуха, смешанного с вулканическим прахом. Андрей почти не двинулся – просто взял шаг вбок, снова активировав пространственную вязь, и оказался чуть выше – на валуне. Там, где волны раскалённого воздуха почти не было. Зверь снова промахнулся.

Прыгнув сверху, пройдя по касательной, Андрей врезал кинжалом в сочленение между шейным кольцом и лопаткой, но лезвие даже не вошло в тело. Раздался глухой звон, и кинжал просто отскочил, как от наковальни. Монстр, взвыв, скинул его с себя. Андрей прокатился по земле, задевая боком за обломки камней, ощущая, как панцирь зверя источает жар, будто живая раскалённая печь.

В следующий момент его настиг – удар хвостом, что больше напоминал молот. Андрей не стал уворачиваться, а разбил под ногами гравировку, и сработала экстренная точка переноса, подготовленная им заранее. Он тут же оказался позади зверя, у самого хвоста, но уже в той зоне, где панцирь был не цельный, а рваный, и в трещинах между пластинами мерцал жар от ядра. Он вогнал кинжал между пластинами, и активировал символ на лезвии.

В этом месте пространство дрогнуло. Клинок не разрезал плоть – он разрезал её присутствие, смещая локально плотность реальности. Раздался всасывающий хруст, и часть магического жара провалилась в карман искажения. Тварь взревела, вскинулась, словно попыталась взорваться, выплеснув всю магию вокруг себя.

Андрей тут же подпрыгнул, проскользнув между двух зубчатых шипов на спине монстра, перекатился, оставил ещё один символ на земле, и вновь отступил за скалу.

Взрыв был частичным. Изменённое им пространство вбирало магию, не давая ей вырваться наружу. И вскоре от зверя осталась грудная клетка, покрытая копотью, ещё пульсирующая жаром, и ядро, всё ещё дрожавшее от переполнявшей его магической энергии. Крови почти не было. Только обугленная плоть и невыносимый жар, от которого в трещинах камня под ногами начал проступать пар. И только в этот момент старый наставник и мальчик вылезли из-за укрытия. Мальчишка дрожал, но пытался делать вид, что не испугался. Наставник глядел на “немого” с лёгким ужасом.

Андрей же просто наклонился, вытер кинжал о траву, единым движением стёр с неё рисунок пространственного плетения, и медленно склонил голову – будто ждал распоряжений. Слегка покачиваясь, и зажимая разорванное плечо. Никакой магии. Никаких слов. Он выглядел так, словно просто чудом остался жив, а не как человек, что разобрал древнего стихийного зверя по частям, и при этом остался жив.

Он знал о том, что Хваджон Мунджэ, лежа в ложбине, не мог видеть чётко то, что именно произошло. Он видел лишь, как немой слуга бросился на монстра, уводя его прочь. Как тот двигался с нечеловеческой скоростью, как его движения казались слишком выверенными для обычного человека. Он не произнёс ни звука. Он пахнул дымом и молчанием, точно сам был частью этой горной опасности. И он выжил. Хотя и был ранен. А также этот странный слуга снова спас его.

К тому моменту, когда остальные охотники прибежали к ним на помощь, монстр уже был мертв, его останки лежали в зарослях, будто выжженные изнутри. От него остались лишь чёрные кости, огненное ядро и гарь. Андрей же сидел, как ни в чём не бывало, у склонённого над испуганным мальчишкой наставника. И выглядел, как обычный слуга, уставший после погони. Да ещё и снова раненный. И уже куда серьёзнее. Только несколько человек заметили, как один из охотников – тот, что всегда был спокоен, теперь смотрел на Андрея слишком внимательно.

Когда пепел всё же осел, и небо вновь стало похоже на небо, а не на копоть выжженной кузни, Андрей уже стоял, слегка согнувшись, будто всё ещё ловит потерянное в спешке дыхание. Его одежда была обгорелой с одного плеча, на лице – сажа, и только рукоять кинжала поблёскивала на земле в шаге от него.

Но… Это оружие было не с его пояса. Кинжал был слишком изящным, с выгравированной на клинке молнией. И принадлежал он… Мальчику… Когда-то… А теперь – лежал на окровавленном мху, прямо у останков зверя. Словно им нанесли финальный удар.

– Это… – тихо пробормотал наставник, – это же… его кинжал…

А мальчишка стоял за спиной Андрея, слегка пошатываясь. Вся его гордость, недавно блестевшая в глазах, теперь сменилась испугом, замешательством… Но и восторгом.

– Ты… Я взял его утром, чтобы потренироваться… – Наконец пробормотал мальчик, словно оправдывая, почему у него сейчас нет этого кинжала.

Андрей не ответил. Он просто развел руками, показывая, что мол, да – этот именно тот самый клинок. А потом вытер рукавом сажу со щеки и сделал шаг в сторону, освобождая "сцену". Мальчишка подошёл к зверю. Смотрел на него долго. Потом – на клинок.

– Он… мёртв. Я убил его?

А старый наставник, ещё не веря своим глазам, обошёл останки монстра, посмотрел на место разреза между пластинами – и ничего не понял. Рана не походила ни на одну из известных техник. Не была прямой, не расплавленной, не ударной. Она была… пустой. Как будто кто-то вырезал фрагмент реальности из зверя и заменил его… Пустотой… Но – эта рана была рядом с лежащим на обугленной земле кинжалом наследника.

– Молодой господин… Вы сделали это?.. – Осторожно произнёс старик, искоса посматривая на немого, так как и сам прекрасно помнил о том, что в момент боя наследник был рядом с ним. А мальчишка, хотя и не сразу, после достаточно долгой паузы, коротко кивнул ему в ответ.

Андрей же при этом не отреагировал никак. Только опустил голову, как слуга, которому не положено вмешиваться в разговоры господ.

Тихо вздохнув, наставник бросил короткий взгляд на Андрея, полный сдержанного ужаса и недоумения, и, кажется, понял:

"Он сам… подставил мальчика под славу. Или, наоборот – спас, и дал славу, чтобы укрепить его положение. Но зачем?.."

Когда немного погодя их небольшой отряд добрался до лагеря, все взгляды сразу приковались к останкам зверя, которые тащили на двух плотных повозках. Древняя тварь, чья смерть теперь была героической историей, молниеносно обросла слухами.

– Наследник семьи Хваджон собственноручно добил монстра!

– Слуга лишь помог отвести встречный удар!

– Он вообще только нёс снаряжение, а наследник всё сделал сам!

Слуги из лагеря, что не любили Андрея, уже и так кипели от ревности. Особенно когда глава всей охотничьей партии, который в тот самый момент старательно искал этого зверя в другом месте, молодой парень лет двадцати, но с ясным и жёстким взглядом – лично вышел навстречу, и, увидев своего кузена с кинжалом в одной руке и ядром зверя в другой, улыбнулся впервые за долгие месяцы.

– Ты всё же наследник… – Коротко произнёс он. – Ты доказал это делом.

Андрей же при этом стоял у повозки, помогая упряжке и отводя взгляд. Он не сделал ни одного жеста, ни малейшей попытки “поймать внимание”. Всё – как и должно быть у немого слуги. Но именно эта, непретенциозная, сдержанная тень, стоящая рядом с великим делом, и заставляла сейчас некоторых начинать догадываться. Особенно – старого воспитателя, который помнил о том, как Андрей защищал мальчишку, как держался в бою, и как грамотно уводил тварь в сторону. А также – одного из слуг, всё чаще наблюдавшего за Андреем, с выражением, в котором смешивались беспокойство и страх.

Возвращение с охоты

Дорога обратно к столице, пусть и считалась “безопасной”, всё же была изрезана перевалами, заросшими лесами и ложбинами, где солнце почти не касалось земли. Осенний ветер с гор нёс с собой запах хвои, гнилой листвы и чего-то чужого – дымного, мрачного, будто что-то поджидало в тени. Их караван растянулся. Две повозки с останками поверженного зверя, стража верхом на шустрых горных лошадях, и в центре располагалась крытая повозка, в которой ехал наследник, его воспитатель, и Андрей, молчаливый и бледный, сидевший прямо у края, прислонившись к деревянной стенке.

Его рука и плечо сейчас были перевязаны, наскоро наложенной материей с мазью после охоты. Кровь просачивалась, пятная чистую ткань. Он мог бы залечить это – но не стал. Он изображал уязвимость так же мастерски, как и немоту. Каждый его жест был тщательно продуман, каждая реакция – строго дозирована. Снаружи, стража переговаривалась между собой. Спокойствие было обманчивым.

Именно потому Андрей первым почувствовал неладное. Он не услышал шагов – но почувствовал искажение в плотности пространства, тонкую дрожь, будто вблизи кто-то начал тихо расшатывать ткани мира. Одновременно с этим один из стражников на левом фланге вдруг крикнул, и уже в следующий миг всё сорвалось в хаос.

Из-за валунов, словно выскочив из теней, первыми ударили лучники. Тяжёлые боевые стрелы с зачарованными наконечниками ударили в бронированных стражников каравана, а один даже задел колесо одной из повозок. За лучниками появились нападавшие в серо-зелёной кожаной броне, с лицами, скрытыми под масками и плащами. Это явно были наёмники. Их не было много. Всего с десяток. Но каждый двигался слаженно, уверенно, и быстро. Это были не разбойники. Это были охотники – за головами, или, скорее всего, за трофеем и наследником.

– Защищать молодого господина! – Тут же проревел капитан стражи, и его клинок сверкнул, вспыхивая пламенем от лучей солнечного света, попавших на идеально отполированное лезвие меча.

Столкновение было жестоким. Металл звенел, боевые плетения рвались в воздухе – щитовые проклятия, вспышки огня, волны ветра, отшвыривавшие нападающих. Один из наёмников, судя по скорости, был владельцем развитого ядра, и его движения были почти невозможны для глаза – он прорвался слишком близко.

Но в этот момент один из старших стражников, потеряв шлем и получив рану в плечо, врезался в него с ревом, свалившись вместе с ним с седел. Земля вздрогнула от удара. Всё происходило в считанные минуты.

Пока всё это происходило, Андрей не сдвинулся с места. Он продолжал сидеть, слегка прижавшись к стенке, его дыхание было чуть сбито, лицо бледное. Он лишь прикрыл плечо, делая вид, что рана причиняет сильную боль. Рядом мальчишка сидел, дрожа, держась за руку наставника.

– Анд Рей… Ты в порядке?.. – Старик с тревогой бросал взгляды то на рану, то на него. Андрей же в ответ просто коротко кивнул. Медленно. Слабым, уверяющим движением. Он не мог рисковать. Использовать магию, даже в малом объёме, означало бы выдать себя. Не перед наёмниками. А именно перед семьёй Хваджон. А они уже и так начинали задумываться о том, кто он такой? Если бы он двинулся сейчас, всё могло бы рухнуть. Его маска… Его прикрытие… Его план… И он остался сидеть, даже когда в нескольких метрах вспыхнуло пламя, и один из стражников сгорел, как факел. Он выбрал страх, выбрал тень, выбрал молчание. И это было верным решением.

Несмотря на неплохо подготовленную засаду нападавшие были отбиты. Но цена была высокой. Трое стражников семьи Хваджон погибли, двое были тяжело ранены. И даже повозка, на которой везли раненных, в том числе и Андрея, теперь тряслась куда сильнее. Хотя колёса были починены. Но, видимо, кое-как? Так что отряд тронулся дальше, но с каждым шагом возвращения в столицу, тревога всё больше нарастала.

Старик-воспитатель смотрел на Андрея всё чаще. И в его пристальном взгляде, время от времени, причём поочерёдно, сверкали то подозрение, то уважение. Он помнил охоту. И видел, как сейчас тот сохранял спокойствие и сидел рядом с наследником, словно щит – живой, молчаливый, и терпеливый.

Мальчишка же, уставший и впечатлённый всеми этими событиями, просто прижался к Андрею плечом и что-то прошептал. Наверное, благодарность. Или просто – по-детски, по-человечески – искал тепло и защиту.

А Андрей в это время прикидывал, чьих рук дело было последнее нападение. И понимал, что эта охота была лишь началом. Всё вокруг слишком быстро становилось опасным. Но главное – его прикрытие всё ещё держалось. Усталость висела в воздухе, как густой дым…

……….

Когда караван, покинувший горы с потерями и кровоточащими шрамами, наконец достиг восточных ворот столицы, на улицах было уже светло. Солнце, пробившееся сквозь утренний туман, осветило пыльные повозки, запачканные кровью одежды, и вымотанные лица. Город встречал их напряжённо. У ворот, как и прежде, стояли представители городской стражи, а рядом – несколько учеников сект, явно приставленных наблюдать за всеми, кто входил. Их взгляды – цепкие, полные жадного интереса и сдержанного раздражения. Каждый из них искал того самого, кто, по слухам, вызвал активацию древнего алтаря и пробудил артефакты. И вновь, как и при выезде, семья, к которой теперь принадлежал Андрей, устроила скандал.

– Мы возвращаемся с ранеными и телами погибших! Убирайтесь с дороги! – Разъярённо прорычал командир личной стражи семьи, сдирая с себя плащ и выставляя вперёд окровавленную перевязь.

– Сначала досмотр! – Не уступал молодой маг из одной из сект. – Проверка…

– Ты ослеп, щенок?! Мы вернулись с тем, за кем охотились! – Его усилия тут же перебил старший управляющий, выведя из повозки мальчика-наследника, одетого в тщательно очищенные от крови одежды. На поясе у него висел тот самый трофей, за который они охотились. Ядро древнего зверя, запечатанное в магическом сосуде. Это было доказательством успеха.

– Ты смеешь препятствовать проходу сына Великого дома Хваджон? – Добавил воспитатель, его голос звенел как клинок. И в этот момент взгляд молодого мага дрогнул. Явно раздражённо скривившись за его спиной, старший представитель секты сделал едва заметный знак зарвавшемуся послушнику – отступить. Врата раскрылись, пропуская караван внутрь.

Внутри города толпа зевак и представителей знатных домов, услышавшая о возвращении каравана, уже собралась на внутренней площади. Одни – чтобы выразить “соболезнования” и посмотреть на силу наследника. Другие – чтобы почуять, нет ли среди вернувшихся того самого неизвестного, потревожившего древние силы. Андрей всё это время шёл рядом с повозкой, чуть хромая, и поддерживая раненную руку, с лицом, скрытым тенью от глубокого капюшона плаща. Вид у него был уставший, побитый, блеклый. Местные стражники его даже не задерживали. Немой, раненый слуга… Кого он вообще заинтересует?

Сейчас он чувствовал, как внимание гуляет по площади, как пальцы воров, обыскивающие каждое лицо, каждую фигуру. Но оно скользило мимо него, как вода по гладкому камню. Маска немого бродяги всё ещё держалась. Рана на плече – настоящее, пусть и контролируемое, доказательство участия и… Даже определённой слабости.

…………

Во внутреннем дворе поместья семьи Хваджон, когда ворота за караваном закрылись, всё это скопившееся напряжение всё же прорвалось наружу. Глава семьи, грозный, молчаливый мужчина, облачённый в лёгкие доспехи из драконьей чешуи – вышел лично, чтобы встретить своего младшего сына. Его взгляд был резок, словно обнажённое лезвие.

– Ты жив… Это хорошо… – сказал он после долгой паузы. И это уже было больше, чем от него ожидали. Потом он повернулся к воспитателю:

– Подробности. Сейчас же.

Тот тут же начал говорить, сдержанно, но с оттенком тревоги. Про зверя, про засады, про потери. Андрей слушал, стоя с краю. Один из старших слуг заметил его и шепнул кому-то что-то на ухо. Андрей уловил этот жест внимания. Его обсуждают. Уже. И не только его “рану”.

– Этот немой… – Еле слышно произнёс кто-то. – …он был рядом с молодым господином всё время. Возможно, он…

Но другой голос, усталый, прерывистый, прервал его. Это был сам мальчишка-наследник. Он поднялся, всё ещё бледный, и сказал:

– Если бы не он… я бы умер.

Ответом ему была сразу же обрушившаяся на двор поместья тишина.

– Он спас меня. На охоте. И… до этого… Потом, в повозке…

Это было сказано просто, без пафоса. Но вес его слов был невероятен. Глава семьи, не проронив ни слова, взглянул на Андрея. Его взгляд был пронизывающим. Но он кивнул, медленно.

– Хорошо. Я услышал тебя… – Этого хватило, чтобы языки замолкли.

Позже, когда солнце клонилось к горизонту, внутренний совет семьи Хваджон собрался для оценки потерь, отчётов, и обсуждения подозрений. Вопросов было много. Кто организовал засаду? Почему наёмники не добили никого из стражи, а били прицельно, и пытались добраться именно до наследника? Где именно юный наследник столкнулся с древним зверем? И почему именно немой слуга оказался так вовремя рядом? Всё это обсуждалось в полголоса, за закрытыми дверями, пока Андрей сидел в служебной кухне, неторопливо поглощая простую похлёбку с рисом и кореньями. Его “рана” – всё ещё перевязана. Его “немота” – не вызывает вопросов. Так как теперь его молчание было спасением. Но он знал – счётчик пошёл. Он стал видимым, пусть и не напрямую. Он приблизился слишком близко к центру внутреннего круга интересов этой семьи. И теперь ему нужно было играть куда более осторожно, чем когда-либо.

Огни фонарей медленно загорались в нишах, отбрасывая неровные тени на стены хозпостроек. Внутренний двор для слуг гудел низким, глухим гулом разговоров – там ели, перешёптывались, точили ножи, подметали, тёрли котлы с ужином и, разумеется, сплетничали. Немного погодя Андрей, всё так же в образе немого, сидел в тени у каменного корытца с водой, где только что мыл закопчённые котелки. Голову он держал опущенной, движения делал вялые, всё же рана ему мешала, но слух его был точным и острым, как у хищника в зарослях. И первые голоса донеслись от кухни, где у заднего входа собрались трое старших слуг – двое мужчин и женщина с острым лицом и хриплым голосом.

– …Ты только посмотри на него, – шипела она, пару недель как появился, и уже вон чего! Сам господин Ёнсан Хваджон на него посмотрел, как на личного щенка!

– Тише ты… – Тут же буркнул кто-то, оглядываясь. – Да. Он всё равно не слышит. Но могут услышать другие.

– А если притворяется? Ты видел, как он двигается? Немой, говоришь? Словно тигр в теле дворняги.

– Ага, – хмыкнул третий, худой, с бородавкой на шее, – особенно когда с молодым господином рядом крутится. Ты видел, как тот ему улыбнулся? Никогда прежде не видел, чтобы наследник хоть кому-то из нас кивал!

– Уверена, это не просто так. – Женщина медленно вытерла руки о фартук и процедила с отвращением. – Шпион он. Или из другой семьи. Может, даже из секты. А может – ещё хуже.

Дальше в разговор вступили и другие. Один из юных слуг, что обычно отвечал за лампы и приносил дрова, добавил:

– А я слышал, его рана уже почти не кровоточит. Хотя утром его тащили чуть ли не без сознания. Это как?

– Пилюлю какую-то сожрал, что ли? – Сразу же фыркнул кто-то.

– А кто ему её дал? – Хмуро вставил один из старших. – Мы всё утро искали средства, чтобы облегчить боль раненным стражникам. Даже наш лекарь не сразу достал подходящее. А этому… Подали как милостыню?