Текст книги ""Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Юлия Шахрай

– О том, что разум и магия связаны? – предположил я.

– Верно. И следствием таких домыслов стало умозаключение, что нарушение такой связи ведёт к помутнению рассудка. Одержимости. Фокус мыслительного процесса перемещается из области рационального к другому, куда более опасному методу познания. Понятия добра и зла начинают размываться, как незначимые, а вслед за этим отбрасываются и прочие привычные нормы, навязанные обществом. Голос разума звучит всё слабее, а иррациональная часть становится доминирующей. В конце концов такой индивидуум становится опасен для общества, поэтому его устраняют при первых же признаках, ведь процесс считается необратимым.

– Не могу сказать, что это звучит убедительно. По крайней мере для меня.

Ульдаг на секунду призадумался, после чего продолжил.

– Тогда вот тебе другая версия, родом из Южных королевств – мутация, однажды вызвавшая резкое развитие источника у некоторых людей. Способность накапливать всё большее количество силы стала причиной увеличения значимости глубинного сознания, работа которого пока плохо изучена. Как и в случае любых других мутаций у отдельных представителей одарённых наблюдаются сбои, приводящие к нарушениям мыслительных и поведенческих установок, которые и зовутся в некоторых странах одержимостью. Сами южане называют таких магов порчеными. А вот снижение количества случаев этой самой испорченности они связывают с тем, что постепенно мутация приживается, а организмы одарённых людей всё лучше к ней адаптированы. Поэтому в Южных королевствах поддерживают идею Единой империи по уничтожению магов, у которых обнаружилось сродство. Хоть и по другим причинам. Они таким образом просто отбраковывают неудачные случаи мутаций, что-то вроде селекции среди одарённых. Ну что, как тебе эта версия?

Я ненадолго задумался, сравнивая подходы северян и южан к одной и той же проблеме. Как я уже успел убедиться на примере некоторых авторов, в Южных королевствах приветствовался более практичный и непредвзятый подход. Но многое и в этой версии не вязалось с моими личными наблюдениями и знаниями.

– Сложно судить. Наверняка свои выводы они делали неспроста. В их библиотеках куда больше накопленных знаний и наблюдений, чем было или будет в моём распоряжении. Но… Уверен, что есть и третья версия, которая, судя по всему, будет ближе к истине, чем ранее озвученные. Не так ли?

– Само собой, – не стал юлить маг. – Но не всё сразу. Начну с того, что ты не найдёшь сохранившихся записей о магическом искусстве возрастом старше Раскола.

– Но причины тому могут быть разными. Я слышал, что Раскол был сильным катаклизмом, нанёсшим изрядный ущерб человеческой цивилизации. Если верить хроникам Закатного королевства, у берегов которого он произошёл, то многие знания и записи были тогда утрачены, и не только о магии.

– Похвально, что ты черпаешь сведения из разных источников. Но религиозные фанатики из Ордена Раскола – не лучший из них. Сам Раскол, разделивший остров у западного побережья Павелена на три части, стал лишь финальной точкой того кошмара, что творился на протяжении нескольких десятков лет. Целые народы канули в небытие, а на их место пришли новые, спасающиеся от ещё большего ужаса, терзающего их родные земли.

– Как, например, грешцы? – предположил я.

Ульдаг отвлёкся от созерцания военного лагеря, разбитого под стенами замка, и посмотрел мне в глаза. На этот раз испытующе, словно в поисках ответов на свои собственные вопросы. Тяжёлый взгляд, который я с трудом, но выдержал.

– Верно, – маг медленно кивнул и добавил. – А ещё хеты. И те и другие нашли новое место для жизни, но сохранили свой уклад и веру в своих богов. Для них явление трёх ипостасей Триединого бога, случившееся на Расколотом острове, виделось совсем иначе. Но не об этом сейчас речь. Главное, что сотрясающий весь континент катаклизм стал причиной появления одарённых, и каждый из них был одержимым. Ничего не напоминает?

– Демоны Бездны? – озвучил я свою версию. Определённые аналогии и догадки у меня уже были. Информация от Ульдага лишь их подтверждала. Если она, конечно, не плод его фантазии.

– Да, демоны. Для высокопоставленных членов Ордена давно не секрет, что твари Бездны не являются в наш мир облечёнными плотью. Скверна лишь коверкает тела живых существ, до которых дотягивается. И чем больше источник, тем сильнее тварь получается. А самый большой потенциал, как известно, у одарённых людей.

– Сходство с одержимостью, безусловно, есть, но различий куда больше, – возразил я не столько, чтобы оспорить эту теорию, сколько чтобы выудить побольше информации. – Не думаю, что вы, мастер, сумели бы повязать ленту тем демонам, которые не так давно взяли организованным штурмом Угрюмую крепость.

– А я и не говорил, что это верное суждение. По крайней мере, от начала и до конца.

– Мастер, пока я слышу лишь критику чужих мнений. А если вспомнить, что мы говорим про прямых конкурентов Греша, то у меня всё больше опасений в вашей непредвзятости.

– О нет-нет, в этом обвинять меня точно не стоит. Тем более, что я готов признать и их частичную правоту. Но вот в главном я с ними не согласен. Кажется, ты хотел моё версию. Что ж…

Ульдаг сделал паузу и прежде, чем он продолжил, я почувствовал, как вокруг нас разворачивается «купол тишины».

– Раскол, а точнее события ему предшествующие, пробили брешь и впустили в этот мир сущности, изначально чуждые ему. Как и пришлые народы людей, они также нашли здесь своё пристанище. Вот только местом своего обитания они выбрали не какие-то части континента… а людей с наибольшим потенциалом источника. Поселившись в них, они начали менять и подстраивать тела носителей под свои нужды, подавлять их волю ради выполнения своих целей. Благо, пришедших извне было куда меньше, чем представителей рода людского, и человечество смогло справиться с новой напастью в лице разбросанных по миру одержимых. К тому же этот мир оказался слишком агрессивен для бестелесных гостей. Люди-носители гибли, и вместе с их смертью часть своей сути теряли и захватчики. Поколение за поколением из наделённых пусть и чуждым, но всё же разумом сущностей они превращались в псевдоживые осколки самих себя, симбиотический придаток для новой касты людей – магов. Стоит признать, что человеческая природа и здесь оказалась сильнее, поставив себе на службу способности незнакомого и чуждого им вида. Даже не подозревая об этом.

Я пытался переварить свалившееся на меня знание. Для кого-то другого оно могло показаться бредом, но не для меня. Я-то был в курсе, что Павелен – далеко не единственный обитаемый мир. И то, что другие такие населяют исключительно люди, далеко не факт. Тем более, если вспомнить про Бездну, и что из неё в этот мир попадает. Выходит, что у меня не прогрессирующее раздвоение личности, а просто-напросто достался какой-то неправильный «симбиот», непослушный и своевольный. Но лучше всё же прояснить.

– Тогда одержимые – это люди, в которых укоренились более сильные осколки таких сущностей? Те, что ещё не до конца утратили своё я?

– Близко к правде. Иногда в этих «осколках» просыпается не разум, а скажем… желания, отголоски воли. Они могут сбить с пути и со временем подчинить слабого мага, ещё не прошедшего первый обряд посвящения. Тот, что сейчас принято считать экзаменом на 3-ю ступень. Отсюда и имперские правила по поводу аспекта преобразования. Но иногда ещё встречаются случаи, выходящие за рамки обычного.

– Такие, как Варфа?

– Да. Человек с сильной волей, способный сопротивляться чужеродному влиянию, и целостный осколок, за несколько десятков перерождений не утративший своё сознание полностью. Это открывает иные возможности и перспективы.

– И какие же?

– Ты думаешь, что это может касаться и тебя? Поверь, твой случай ещё интересней и куда более редкий. Надеюсь, я поведал достаточно, чтобы дать тебе тот самый интерес, за которым ты пришёл ко мне этим утром. Ещё до обеда мы выступаем в баронство Клён для переговоров с князем. Я рассчитываю, что ты и твой отряд составите мне компанию в этом походе.

«Купол тишины» развеялся, давая понять, что ничего более сокровенного мастер Ульдаг этим утром мне не поведает. Что ж, это не повод отказываться от возможности обсудить более приземлённые вещи.

– Семь золотых в декаду видится мне справедливой ценой за наши услуги.

От озвученной стоимости даже невозмутимость мастера дала трещину.

– Кажется, я говорил, что люблю деловых людей, а не наглецов.

– Но и о том, что Бешеные зайцы работают задаром, разговора не было. Могу предложить снизить цену в обмен на интересующее меня заклинание.

– Смотри, как бы не остался должен, – хищная улыбка вновь растянулась на его лице, давая понять, что он не прочь поторговаться. Это хорошо, вот только нельзя забывать, с кем я имею дело.

Глава 16

Союзники явились на зов Хермира, при чём не только передав ему свои дружины, но и, как и прежде, лично присоединившись к походу. Не сказать, что я этому был рад. Вид тучной фигуры барона Клевер, пытающегося сохранить каменное лицо в моём присутствии, не внушал оптимизма и раз за разом напоминал о событиях экзамена на 3-ю ступень. Надеюсь, в реальной жизни ему хватит выдержки и благородства следовать своим же обещаниям.

Поход объединённой армии баронов не остался незамеченным. В ответ на наше продвижение Бродрик стянул практически все доступные ему войска, чтобы встретить нас как полагается, во всеоружии. И, как и говорил Гунмир, смог выставить в полтора раза больше солдат. Имея такой перевес, он, конечно, не стал держать оборону за стенами замка Клен и попросту двинул свою армию нам навстречу, желая побыстрее покончить с мешавшей ему местной аристократией. Но как бы не торопился князь, игнорировать запрос на переговоры он не стал.

Надо сказать, что если бы не Ульдаг, скачущий сейчас по соседству, то я откровенно побоялся бы ехать на эту… презентацию. Пожалуй, это слово подходит больше всего. Уж больно велик был соблазн князя прихлопнуть взбунтовавшихся баронов ещё до начала сражения, особо не слушая, что они могут ему предложить. Зная, чем закончился последний поход Вепрей, в благородство Бродрика мне верилось слабо. А вот в его расчётливость и целеустремлённость – вполне.

Два десятка человек, по одному от каждой стороны, встретились на вершине большого пологого холма. Это были земли Зелёного барона, но сам он так и не показался, предпочтя и дальше отсиживаться в своём замке и более не участвовать в баронских делах. Не было на переговорах и князя Бродрика, скорее всего посчитавшего эту затею опасной, или же тем самым дающего понять, что он не собирается ни о чём договариваться со своими вассалами.

Как бы то ни было, переговоры состоялись, и начало было положено.

– Бароны, выражаю своё почтение, хоть и не могу сказать, что рад вас видеть, – слово взял Рихтар, бывший 1-й сотник, а ныне командующий княжеской гвардией.

– Также как и мы, – парировал Хермир. – Мы ожидали пообщаться с князем, лично. Собственно, за этим мы и прибыли.

– Разве князь отказал бы вам в аудиенции, попроси вы об этом и явись к нему на поклон? – удивился Рихтар. – Для чего вам понадобилось ставить под копьё бывших пахарей и лесорубов, если вы хотели просто поговорить? Армию приводят, когда хотят не разговаривать, а требовать. Князь благородно позволил вам остаться правителем ваших земель, если вы признаете его власть. Так какое право вы имеете сейчас ждать от него пощады? Если вы хотите сложить свои головы, то ни он, ни я вас отговаривать не станем. Да будет так.

– И всё же, Рихтар, не поленись и передай князю нашу просьбу о личной встрече. А вместе с ней и наш совет, смотреть по сторонам. Особенно на юг.

Бывший сотник не ответил, но во взгляде мелькнуло понимание. Коротко попрощавшись, он увёл своих людей обратно, к выстроившейся и готовой к бою армии.

– Как думаешь, у него хватит ума отправить гонца к Бродрику? – спросил барон Клевер.

– Надеюсь на это, мой друг, – ответил Хермир. – Нам по-прежнему дорог каждый воин, которого мы можем потерять, реши он иначе.

– Что ж, остаётся дождаться заката. Если сегодня он не двинет войска, то, думаю, уже не сделает этого до того, как получит ответ князя.

* * *

За весь прошедший год у Жиневы Клён не было ни одного свободного дня для отдыха. Огромное количество дел, которое свалилось на баронессу после утверждения её в новом статусе, требовало всех сил и внимания. Но несмотря на это никогда прежде она не чувствовала себя такой счастливой. Она ощущала свою полезность, могла применить свои способности на благо новой семьи и получила признание своего мужа. Бродрик по достоинству оценивал её старания и не боялся доверять решение важных дел. Но больше всего Жиневу манили перспективы.

Князь не собирался останавливаться на достигнутом. При поддержке своего дяди, короля Загоррика, он собирался подмять под себя часть южных земель, включая богатое баронство Сохран. Без полноценного города в своём составе Северное княжество так и останется кучкой небольших феодальных земель.

Фигуры расставлены, а сам Бродрик уже был готов сделать предложение барону Сохран, которое больше напоминало ультиматум. Ведь тот уже слишком полагался на предоставленную Грешем защиту и вряд ли найдёт иной выход, кроме как войти в состав Северного княжества. На их, конечно, с Бродриком условиях. А если нет… Что ж, почти 7 сотен воинов – хороший довод, чтобы его переубедить.

И вот, в такой важный момент эти недобитые потомки местных дикарей решили затеять бунт против князя! О чём думали барон Волка и его союзники, начиная этот поход? На что рассчитывали? С другой стороны, активные действия в отношении баронства Сохран можно ненадолго отложить, чтобы навести сначала порядок в собственных землях, одним ударом закрыв вопрос об источнике власти во всех северных баронствах. Раз и навсегда.

Опасения Бродрика, из-за которых он и не сделал этого раньше, ей были понятны. Потребовалось время, чтобы перетянуть на свою сторону часть местных лордов и богатых семей. К тому же открытая агрессия, направленная на бывших правителей, приведёт к волнениям среди простого народа, привыкшего к своим прежним сюзеренам. Это может вылиться в стычки или же бегство крестьян и мастеровых в соседние земли. А им с Бродриком, наоборот, нужно сохранить как можно больше людей, если они рассчитывают иметь статус государства не только на словах, но и на деле.

Жаль, что их план с Гунмиром не сложился. Баронский сынишка сбежал, когда уже был практически в их руках! Покажи они его истинное лицо, и от него отвернулись бы даже самые верные соратники. Это существенно упростило бы их план. Но ничего, пусть и с бо́льшими потерями, но угрозу баронов можно и нужно устранить.

Своего мужа Жинева застала готовящимся к отбытию.

– Что произошло? – непонимающе спросила она, глядя на то, как он при помощи слуги надевает на себя походную броню.

– Ничего особенного, просто хочу поприветствовать своих вассалов лично.

– Уж со мной-то можешь быть откровенным. Что-то заставило тебя передумать, и я хочу знать что. Иначе волнение будет преследовать меня до самого твоего возвращения.

Бродрик подошёл к жене и взял её красивое лицо с нежной белой кожей в свои большие и сильные руки. Она почувствовала грубую кожу его ладоней, мозоли, натёртые рукоятью огромного топора, которым он несмотря на титул продолжал регулярно махать во дворе замка. Словно обычный мужлан. Но именно это её в нём и привлекало. Ум, стремление, сила… а в определённые моменты нежность и внимание. Как, например, сейчас. Прикосновения привыкших к оружию рук успокаивали и обещали надёжность.

– Не переживай, это не пойдёт на пользу, – как всегда уверенно сказал он. – Я возьму с собой надёжную охрану. Что же касается вестей, то ты права, не стоит их от тебя скрывать. Барон Сохран как-то узнал о наших планах и решил сделать свой ход первым. Он привёл к нашей общей границе своё войско, почти 200 воинов. Вполне понятный намёк, если учесть, что наша дружина ушла на встречу с баронами севера.

– Волк договорился с Сохраном? Но… А как же грешские маги в его охране?

– Новости из его окружения недавно перестали приходить. Не думаю, что это совпадение. Поэтому я посчитал разумным всё же выслушать Хермира и после принять решение.

– Не верь этому ублюдку! Это может оказаться ловушкой!

– И всё же я так решил. Даже интересно будет послушать, что хочет поведать нам Волк. Ведь он должен понимать, что если мне не понравится то, что он говорит, то я раздавлю их на месте.

* * *

Второй раунд переговоров был куда плодотворнее. Начать хотя бы с того, что на них присутствовал тот, ради кого мы проделали этот путь, и кого ждали три дня.

«Вот же огромный», – в очередной раз подумал я, рассматривая всадника. При чём это относилось как к самому князю, так и к его двуручному топору, притороченному к седлу. Сам бывший глава Вепрей если и заметил меня, то виду не подал. Чего нельзя было сказать о Булиене, сильном боевом маге, оставшимся с князем после роспуска Вепрей. Узнавание на его лице определённо читалось, а ещё удивление и раздражение. Хотя я, вроде, лично его ничем не обидел. Может, досталось от князя за то, что упустил нас с Кромвелем? Ну или же позорное поражение от Лавлиена не давало ему покоя. Как знать…

Помимо Булиена в охране князя было аж 6 грешских магов с лентами, правда, третью ступень среди них имел только один. Замыкали оговоренный десяток два грешских витязя, которых король передал в услужение своему племяннику в качестве подарка на свадьбу.

На этом фоне наш десяток смотрелся куда менее боеспособным. Если не знать, конечно, кто скрывается под плащом в заднем ряду.

– Ты звал, и я пришёл, – начал Бродрик. – Если есть, что сказать, то говори сейчас. В противном случае возвращайся к своим солдатам, и пусть нас рассудят боги.

– Чьи, Бродрик? – спросил Хермир. – Твои или мои?

– А не всё ли равно? – князь пожал плечами. – Мёртвым на это наплевать, а живые сами решат.

– Мы пришли не для того, чтобы определить проигравших. Мы хотим сделать предложение, которое принесёт победу обеим сторонам.

– Слова, Хермир, слова. Тебе ли не знать, что для победы нужна жертва. Если ты получаешь что-то, значит, другой это потерял. Так кого ты собрался принести в жертву ради нашей общей выгоды?

– Они уже принесены, Хой’о’гор, – Ульдаг, наконец, вышел на первый план и откинул капюшон.

Его белоснежная лента без единого намёка на дорожную пыль или грязь словно светилась изнутри. Сам он смотрел на князя спокойно и уверенно, ничуть не уступая под тяжестью, присущей взгляду бывшего главы Вепрей.

– Ульдаг, мастер белой ленты, – узнал его Бродрик. – Ты даже помнишь моё имя. А помнишь ли ты моего отца, которого убили 17 лет тому назад в очередной грызне за грешский престол? Отец называл её Игрой, священным жребием… А ведь твои маги охраняли его.

– Они погибли вместе с ним.

– Верно, среди них не было предателей. Они даже помогли мне сбежать, ценой своей жизни. А ведь вся эта возня была напрасной, на трон сел Загоррик, который и так был 1-м наследовал титул. Смерти всех тех, кто стояли в очереди после него, ничего бы не дали.

– Только лишь потому, что они не справились. Загоррик оказался достойным и сел на трон в Той’о’туре по праву.

– А теперь вот присланные им маги охраняют меня. Но кому они на самом деле послушны?

Князь будто по-новому оглядел свою свиту.

– Ты всегда был умён, Бродрик. Хоть большинство и видело в тебе лишь огромного и яростного рубаку. Даже отец не понимал тебя и на твоё совершеннолетие окрестил тебя как Хой’о’гор – рычащий медведь. А ведь сам он не имел и половины твоего ума. Иначе остался бы жив.

Ульдаг щёлкнул пальцем, и шесть грешских магов синхронно шагнули назад и в сторону, не проявляя враждебности, но в то же время своим видом демонстрируя, что в противостоянии с мастером Ульдагом защищать князя они не станут.

– Что ж, довольно красноречиво. И весьма доходчиво. Я готов вас выслушать. О каких жертвах ты говоришь, и что вообще происходит в Греше, раз ты здесь?

И снова «купол тишины», под которым сейчас оказались лишь те, кто уже и так всё узнал, и князь, которому только предстояло это сделать.

– Король Загоррик умирает. Лекари говорят, что он не доживёт до дня солнцестояния. А значит, пришло время для нового жребия.

– Жребия? Помнится, в очереди на трон я был седьмым. Неужто ты думаешь, что мне есть дело до тех, кто решит ввязаться в игру. Мне и здесь хватает дел. Прямо сейчас, как видишь, пытаюсь укротить строптивых баронов, затеявших в моих землях бунт. Да и с юга в меня того и гляди начнут тыкать острыми копьями солдаты неспокойного соседа. Не с твоей ли подачи, Ульдаг, все так воодушевились?

Упоминание о себе, как о кучке бунтовщиков, бароны восприняли на удивление спокойно. Даже обычно резкий на слова барон Клевер сейчас лишь сплюнул в траву, давая понять, что он об этом думает. Мастер Ульдаг же вместо ответа сунул руку в карман плаща и достал небольшой камушек, который пульсировал сейчас неярким светом. Ухмыльнувшись одному ему известному знанию, он сунул артефакт обратно. Впрочем, полученную так вовремя информацию он утаивать не стал, и поделился ей со всеми.

– Седьмым ты был, когда снег у подножия Сенехима ещё до конца не растаял. Когда я его покидал, ты был уже пятым. Этим прекрасным солнечным утром стал третьим. А вот сейчас… Вторым.

Обычно невозмутимый Бродрик на несколько секунд опешил от услышанного, после чего громогласно и неожиданно для всех рассмеялся.

– Так вот, что ты за думал, меченный! – просмеявшись, воскликнул он. – Решил, наконец, скинуть личину и показать свои острые зубы? Но как ты сбросил поводок? Ты грешец по крови, а значит, твоя клятва, принесённая королю под сводами Той’о’тура, нерушима. На том и зиждется власть короля, потому и кидается жребий, когда приходит время выбирать нового.

– Так было, так есть и так будет, князь. Вот только кто из ныне живущих помнит, как именно звучала моя клятва, которую я принёс твоему далёкому предку. 100 лет службы на благо престола, 100 лет жизни ради Греша, а в обмен свобода и право расплести волосы. Срок договора вышел, но Загоррик захотел его продлить, чем нарушил уговор. Клятвы в Той’о’туре приносят обе стороны, и Загоррик знал, что это его убьёт. Но также он знал, что и так уже умирает. Решил напоследок пожертвовать отведёнными ему днями ради королевства и его безопасности. Это делает ему честь, но не соответствует моим личным интересам.

– Хотел как лучше, а в итоге натворил делов, – Бродрик покачал головой. – Его последнее желание может обернуться огромной потерей для Греша.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – одобрительно сказал Ульдаг. – Но я не враг Грешу, и готов заключить с тобой новый договор и скрепить его клятвами. Условия мы сможем обсудить чуть позже.

– Ты заглядываешь так далеко, хотя твой план откровенно граничит с безумием. Сейчас меня куда больше интересует, какую цену ты попросишь, если я приму твою помощь?

– О, сущий пустяк, – Ульдаг лукаво улыбнулся, обнажая ряд не слишком ровных белых зубов. – Княжество в обмен на королевство. Выгодней сделки трудно себе представить!

– Быть живым князем лучше, чем мёртвым королём, – не согласился Бродрик. – Чтобы сесть на трон мало пережить всех тех, кто стоит перед тобой. Нужно ещё не дать себя убить тем, кто идёт за тобой следом. Как ты себе представляешь мой путь до Той’о’тура, когда придёт время?

– С этим я смогу помочь, – Ульдаг излучал уверенность, и на любой вопрос находил ответ. – Со смертью короля Загоррика и до воцарения нового власть над всеми меченными магами перейдёт ко мне. Они, как и положено, будут защищать своего правителя, пусть ещё и неподнявшегося по лестнице предков.

– Правитель ещё жив, но они уже слушаются тебя.

– Лишь здесь, вдалеке от Сенехима и в пределах принесённой ими клятвы. Они не могут выступить против законного короля или того, кто им по праву может стать. Но и мешать мне они не станут, реши я это сделать сам.

– Но что, если Загоррик отправит сюда свои войска, чтобы силой притащить тебя к нему, а заодно сменить наместника Северного княжества?

– С чего ты решил, что король отдаст такой приказ? Он связан клятвами, не меньше, чем его подданные? Традиции Греша куда сильнее его королей. Сила и власть реликвий нашего народа стоит над всеми смертными его представителями. Игра священна, и только достойный вправе занять трон и править, пока смерть не оборвёт его мирской путь. А потому король не вправе вмешиваться в её ход.

– И всё же, остаться наблюдателем и договориться с победителем… это выглядит куда разумнее.

Ульдаг снова усмехнулся. Ему, словно, доставляло удовольствие разбивать вдребезги аргументы князя, тем самым закрывая все лишние двери и ведя его по заранее намеченному пути.

– Увы, но я бы на это не рассчитывал. Младший брат Загоррика и твой дядя, светлейший Сандар, по мнению тех же лекарей, проживёт едва ли дольше короля. Он тоже в почтенном возрасте, да к тому же давно мучается сильными болями. Он принял решение уйти вместе с братом. Но, боюсь, он отправится в Серые воды даже раньше. Так что, какое бы решение ты не принял, судьба уже держит тебя меж своих жерновов и спешит проверить тебя на прочность. Так готов ли ты прислушаться к зову собственной крови и положить на алтарь предков всё, что у тебя есть, Хой’о’гор?

Голос Ульдага звучал столь громко и убедительно, что казалось разносится с вершины холма по всему травяному морю во все стороны, вплоть до самого горизонта. Лицо князя стало твёрже камня, а в глазах сверкнула сталь.

– Готов, – ответил он.

Мастер кивнул, а стоящий рядом Хермир куда тише, чем маг, добавил:

– Ну вот и славно. Осталось теперь подготовиться ко встрече гостей.

* * *

Так уж вышло, что всего лишь несколько мгновений уместились между появлением на свет Сверсена и его двоюродного брата. Всего-то десяток ударов сердца, да пара вздохов. Крошечный миг даже по меркам скоротечной человеческой жизни. Но не когда речь идёт о том, кому уготовано стать королём.

Ходили слухи, что, когда настала пора рожать, их с братом матери делали это в соседних комнатах и даже слышали потуги друг друга. Каждая хотела помочь своему сыну появиться на свет чуть раньше, чтобы хоть на крупицу вероятности увеличить пускай и призрачные шансы однажды взойти по лестнице предков в качестве нового короля. Мать Бродрика в том женском споре победила, пусть даже и ценой собственной жизни. А вот свою мать за недостаточное старание Сверсен так и не простил. Из-за той когда-то упущенной толики времени сейчас его место в очереди на престол было лишь вторым. Его отец, светлейший Сандар не смог дождаться своего брата и этим утром отправился в Серые воды, тем самым освободив дорогу своему сыну и племяннику. И именно Бродрик стал первым претендентом на то, чтобы занять трон после смерти их дяди Загоррика.

Всего лишь пара вздохов, да с десяток ударов сердца…

Колонна солдат тянулась длинной вереницей. Тысяча с лишним человек хорошо обученной и преданной лично его роду гвардии маршировала к южной границе королевства. Их сопровождали 16 магов, среди которых не было ни одного меченого лентой. Этих порченных выродков ни он, ни его отец никогда не использовали, считая их пригодными разве что в качестве расходного материала на поле боя. Доверия эти прихвостни Ульдага несмотря на приносимые ими клятвы не вызывали. Как и сам матер белой ленты.

И похоже, что их опасения были верными. Ходил слух, что тот чуть ли не сбежал, найдя лазейку в своей клятве, и теперь ошивается чёрте где, забрав с собой все секреты по работе с одержимыми магами. Но эту проблему можно решить после, когда он сядет на трон. Сейчас куда важнее устранить последнее препятствие.

– Магистр Шад, – обратился он к своему главному союзнику и сильнейшему магу рода, а заодно и всего королевства. – Я слышал, что мастер Ульдаг был твоим учителем? Не скажется ли это на нашем деле, если вдруг он решит сказать своё слово. Он прекрасно знает моё отношение к нему и его магам. Думаю, он не останется в стороне, когда поймёт, что по лестнице предков взойду я.

– Служение интересам государства стоят для меня на первом плане. Как верно это должно быть и для нового короля. Именно поэтому важно осознавать, что, когда в твои руки попадёт вся полнота власти, ты больше не сможешь принимать решения, основываясь лишь на собственном отношении к тем или иным вещам, событиям и людям. Меченые лентой маги крайне важны для безопасности нашего государства, они составляют существенную часть боевой мощи нашей армии, которая будет подчиняться лично королю, а не вашим многочисленным родственникам. Важно сохранить их, а также продолжить дело Ульдага, даже если сам он решил пойти на предательство.

– Но как он смог нарушить клятву? Это бросает тень на силу власти правителя, могут пойти слухи…

– Это нам также предстоит выяснить. Всему своё время.

– Всему своё время, – согласился Сверсен, понимая, что, не избавившись от Бродрика, все эти разговоры могут стать бессмысленными. – Сколько людей сможет выставить мой брат, и как на наше вторжение отреагируют его соседи?

– От шести до восьми сотен солдат, вряд ли больше. Но сейчас он находится в очередной фазе конфликта со своими вассалами. Разведчики докладывают, что местные бароны выступили в поход, чтобы попробовать дать бой узурпатору. Это играет нам на руку. Его потрёпанные войска станут лёгкой добычей. Что касается соседей, то здесь сложнее. Король Приозерья по-прежнему считает эти земли своими, а потому внимательно следит за событиями там происходящими. Явись мы как захватчики, он может попытаться сказать своё слово. Поэтому мы вынуждены обставить всё, как внутренние дела Греша, связанные с вопросом престолонаследия. Силы Казантира сейчас в плачевном состоянии, война в Грозовом княжестве дорого ему обошлась. Но в любом случае, нам потребуется новый князь, чтобы продолжать контролировать эти баронства. Возможно, стоит попробовать тем самым подкупить того, кто дышит вам в спину. Это поумерит её пыл, а то мы нейтрализовали уже четверых подосланных ею убийц.

– Ты про кузину Зелею? У неё слишком мало ресурсов, чтобы пробовать сделать что-то ещё.

– Зато она достаточно рассудительна, чтобы согласиться на такой обмен. И достаточно умна, чтобы справиться с управлением княжеством. Можно будет устроить её фиктивный брак с одним из отпрысков северных баронов. Это даст легальный повод оставить контроль над землями, которые ваш брат сумел объединить и прибрать к рукам в интересах Греша.

– Не слишком ли ты хвалишь того, кого мы направляемся убить?