Текст книги ""Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Юлия Шахрай

И, как только дверь закрылась за его спиной, Мунджэ, не раздеваясь, прошёл к запертой шкатулке в стенном шкафу. Вытащил из неё бархатный мешочек и аккуратно достал переговорный артефакт – гладкий, слегка вытянутый голубой кристалл, который внутри отливал светом, словно в нём пульсировало сердце древнего клана. Этот артефакт передавался по роду, разрешённый только для экстренных сообщений. Ведь это была связь с главой семьи – не совсем простая, не совсем быстрая, но безошибочная. Тяжело выдохнув, он сжал кристалл в ладонях, и, как учили, произнёс активационную формулу, ровным голосом:

“По крови и имени. Хваджон Ханиль. Передаю. Срочно.”

Кристалл вспыхнул. И его сердце – сжалось, но голос зазвучал уверенно, чётко, глухо звеня в тишине комнаты:

“Глава семьи Хваджон. Слушайте внимательно. Я передаю вам информацию, которая может коснуться нашего достоинства… и нашей безопасности. В секте Пяти Пиков Бессмертных произошло нечто крайне важное. Старейшины секты, самовольно, без уведомления членов нашей семьи, попытались насильно навязать волю человеку, который находится под нашей защитой. Речь идёт о нём… О том, кого здесь называют “немым”. Анде Рее. Они устроили заседание, на котором открыто начали давить на него. Потребовали отказаться от наставника, угрожали запечатать духовное ядро, и даже хотели заключить за него брачный союз с внучкой одного из старейшин – без согласия, без выбора, без чести. Старый алхимик Йонг Мин, что его обучал, был лишён звания старейшины – только за то, что встал на его защиту. Но самое важное… – Голос мальчика дрогнул, но он продолжил говорить, но теперь с явным нажимом. – Он заговорил. Анд Рей… Не был немым. Он владел голосом, который, по словам Йонг Мина, соответствует древним легендам – о Божественном голосе, способном рушить стены, ломать печати и воздействовать на духовное тело. Старейшины пали. И сам Йонг Мин признал, что только человек с Древней кровью может пробудить такую технику… Тем более, в этом возрасте. После этого он… Исчез. Полностью. Скорее всего, с применением пространственной магии высшего уровня. Словно он вышел из самой реальности. А теперь старейшины секты боятся, что вы узнаете правду. Они явно попытаются скрыть произошедшее. Но я передаю это, пока они ещё не успели меня заблокировать. Мы обязаны знать об этом. Они попытались манипулировать силой, что, возможно, превосходит их понимание. И сделали это на нашей земле. Без согласия клана Хваджон. С риском для нашей чести… И для нашей власти.”

Он замолчал, и кристалл мягко затеплился – вбирая в себя последнее дыхание слов. Затем потускнел. И погас. После всего этого, мальчик остался сидеть в тишине. В груди у него билось сердце, в висках пульсировала ярость. Он знал, что вскоре ответ придёт. А когда он придёт – всё изменится. И не только для него. Но и для всей секты. Для Анда Рея. Для клана Хваджон. И для мира, где больше нельзя будет притворяться, что древние легенды – просто пыль на страницах…

………..

Страх становится сильнее гнева, когда рушится власть. Паника – в её истинном, беспощадном обличье – редко приходит с криками. Она крадётся по коридорам, врастает в лица, стучит дрожью в коленях старейшин и делает даже безмолвие оглушительным. Именно такой была обитель Пяти Пиков Бессмертных в следующие часы после исчезновения этого странного и таинственного Анда Рея.

И первые тревожные знаки поступили, когда двое учеников – из числа личных слуг членов Совета, по приказу старейшин, отправились в покои, ранее закреплённые за “немым” учеником старого алхимика. Это была обыкновенная, тихая комната, с окнами, ведущими на северный склон ближайшего пика, и внутренний сад обители. Стены здесь были обработаны печатями тишины. А на полу лежали аккуратные циновки, пахнущие сухими травами.

Когда они вошли внутрь, ожидая застать в спешке разбросанные вещи, или хотя бы намёки на бегство… То они нашли только пустоту. Ни свитков. Ни одежды. Ни артефактов. Даже прикроватный чайник – был вымыт и аккуратно поставлен в угол. Котёл, который использовался для личных тренировок, исчез… Маленький шкафчик с медицинскими травами был опустошён. И только в одном из углов осталась на полу слегка вдавленная печать, где, вероятно, недавно стоял какой-то предмет, который нужно было защищать подобным образом. Они настороженно переглянулись. Один из учеников сглотнул и прошептал:

– Он знал. Он всё подготовил… Ещё до совета.

Когда в разгромленный зал Совета, который ещё не успели привести в порядок, вернулись разведчики, на лице главы Совета старейшин исчезли последние следы его надменности. Его, итак выглядевшее не сильно здоровым, лицо резко побледнело, а губы вытянулись в тонкую, бледную линию.

– Ничего? – Переспросил он глухо. – Да как он мог? Там же печати подавления…

– Они не сработали, Великий старейшина. Там… ничего не осталось. Словно он ушёл не в спешке, а именно по заранее подготовленному плану. И при этом всё забрал.

В зале снова, уже в который раз с прошлого дня, воцарилась гнетущая тишина. Старейшина Линь Су, который ранее настаивал на жестком контроле, вытер лоб дрожащей ладонью:

– Он ведь… не мог сделать это сам… Может быть, ему кто-то помог?

– Может быть и так. А может, и нет. – Хрипло бросил кто-то из младших старейшин. – Если у него и правда Божественный голос… то… Кто знает, на что он ещё может быть способен.

Глава Совета медленно поднялся со своего места, пальцы сжались в кулак, но голос был уже не властный, а уступчиво-торопливый:

– Рассылайте учеников… Мастеров… Всех, кто есть… По всем дорогам, что ведут к границам Пяти Пиков. По лесам. По перевалам. Пусть ищут его. Пусть перехватывают. Но! – Он повысил голос, – … никакой агрессии. Если найдёте его – ни одного приказывающего слова! Никакого давления! Только… Вежливость. Уговоры. Извинения. Просьбы! Нижайше! Говорите, что Совет… Сожалеет о случившемся… Что виновный уже найден… Что… Совет пересмотрит всё… Что готовы выполнить любые его условия… Назначить его особым учеником. Даже дать место в Совете. Дать доступ к наследию секты…

Он говорил всё быстрее и быстрее, словно сам пытался заглушить всё ещё звучащий в его голове кошмар. Разрушенный зал… Кровь на мраморе… И треск камня от этой жуткой голосовой техники, что ломала статуи, словно глину.

– А если мы его не вернём… – Глухо пробормотал кто-то. – …то нас ждёт не просто позор. Семья Хваджон… Они уже, возможно, всё знают. А если они решат, что мы нарушили правила, или даже… То их клан может потребовать… Компенсации… А если… он сам… Им расскажет…

Договорить никто не осмелился. И вскоре по обители быстрым перестуком раздались громкие шаги множества ног. Группы учеников – в зелёных и синих мантиях, со свитками карт и амулетами распознавания ауры – одна за другой покидали ворота обители. И никто из них уже не называл “немого” посмешищем. Теперь, в их глазах, было нечто иное. Страх. Ожидание. И шепот:

– Если он не вернётся… Нас всех ждёт катастрофа. А если он вернётся злым – то никто уже не сможет остановить его голос.

Шелест шагов за окнами его покоев, спешка гонцов в коридорах, перешёптывания учеников – всё это сливалось в одно вязкое, раздражающее гудение. Оно било по вискам, и будто зудело в основании черепа.

Глава Совета старейшин секты Пяти Пиков Бессмертных, старейшина Хван До Ин, стоял у открытой ширмы, глядя в сторону отдаляющихся по многочисленным тропам отрядов членов секты. Он молчал. Но пальцы его обеих рук сжимались в кулаки. И настолько сильно, что даже костяшки пальцев побелели.

– Дураки… – Прошептал он себе под нос. – Нет, не они… Я сам… Дурак…

Он медленно сел на резной табурет, не отрывая взгляда от сада, где в вечернем сумраке колыхались цветы у подножия фонтанов. Эта неспешная красота сейчас его не успокаивала, а бесила. Так как была слишком неуместной. Тем более, после такой ошибки.

– Я знал… Знал, кем был этот старик. Йонг Мин никогда не цеплялся за силу. Он первым отказывался от перспективных учеников, если чувствовал, что в другой школе им дадут больше. Та же самая Соль Хва… – Он сжал губы. – Она была гордостью нашей секты, и он… Отдал её другому наставнику. Без споров. Без капризов. Потому что знал, что её дар – не его путь.

– Но этого Анда Рея…Йонг Мин держался за него, как утопающий за воздух. Как будто от него зависело не только его имя, но… Что-то большее. – Голос главы стал глухим, как у человека, который не привык сомневаться в себе – но вынужден. Потом он провёл ладонью по виску, словно хотел стереть пульсирующее сожаление.

– И это ведь было очевидно. Я же видел, как этот старик смотрел на него. Как спорил за него. А тот… Даже в моменты унижения – просто молчал. Как будто терпел нас, и всё только ради знаний старого алхимика. Но вместо того, чтобы поговорить… Я выбрал давление. Выбрал интригу. Выбрал страх. Потому что сам испугался, что этот дар – не наш. Что он не будет управляемым. Что будет иначе.

Он тяжело вдохнул, а затем – ударил кулаком по подлокотнику. Щелчок треснувшего дерева прошёлся эхом по комнате.

– Глупец! Если бы я тогда… Послал к нему не девушек, а старейшину. Если бы сам поговорил открыто. Если бы выслушал Йонг Мина. Возможно, тогда он не стал бы видеть в нас врагов…

Он тут же вспомнил слова, произнесённые голосом, от которого кровь шла из ушей:

“ Я – не ваша собственность. Я не принадлежу… Ни клану… Ни секте… Ни совету… Я принадлежу только самому себе…”

И эта правда сейчас резала сильнее любого лезвия.

– Мы сами сделали его врагом. Мы, – шептал Хван До Ин , – разрушили то, что могли сделать символом нашей секты. А теперь что? Гнев семьи Хваджон? Позор на всю Центральную равнину? Или, хуже того… Возвращение Анда Рея, но уже не как ученика, а как проклятие? – Он откинулся назад. Словно хотел спрятаться в собственной тени. И вдруг добавил, почти с горечью:

– Я всё ещё не знаю, кто он такой вообще. Но точно знаю, кем он не был. Он не был мальчишкой, которого можно было бы так легко сломать. Он не был посмешищем. Он не был “ошибкой природы”. А мы в нём этого просто не увидели.

В дверь негромко постучали. Но он не ответил. Потом раздался голос гонца – осторожный, и даже испуганный:

– Великий старейшина… Первые поисковые отряды не нашли следов. Даже пространственные колебания затихли. Будто его… Никогда и не было.

Он не ответил. Лишь тихо прошептал – себе под нос, но с болью, которая пробила сквозь всё его высокомерие:

– Потому что он никогда не был нашим. И теперь… Уже никогда не будет…

Следующее утро над обителью Пяти Пиков Бессмертных выдалось странно тихим. Слишком правильным. Словно сама обитель пыталась прикинуться живой, в то время как сердце её давно уже било в тревожной агонии. Глава Совета Старейшин секты – Хван До Ин, стоял у широкого окна зала для личных размышлений, глядя на выложенные камнем дорожки, что вели к Западному павильону – там, где когда-то стояли лучшие из их учеников. Когда в комнату осторожно вошёл ученик и поклонился до земли, взгляд Хван До Ина так и не оторвался от аллеи, на которую он смотрел. Голос юноши дрожал:

– Г-господин… Всё подтвердилось… Старейшина… Мастер Йонг Мин… собирает свои вещи. Он велел подготовить его старую лошадь, осушил свои алхимические котлы, снял опознавательные таблички со входа. И… Сказал, что покинет обитель до заката.

Хван До Ин медленно вздохнул. Без удивления. Без возмущения. Словно это было просто подтверждение того, что он уже и так знал. Но всё ещё стоявший в дверях ученик замешкался. Было видно, что он не всё ещё сказал. Глава Совета медленно повернул к нему голову, слегка прищурившись:

– Что ещё?

– Наследник семьи Хваджон… После разговора с… Мастером Йонг Мином… Он покинул тренировочный полигон, а вернувшись в свои покои, велел слугам немедленно собрать вещи. И сообщил, что покинет секту сегодня же.

Хван До Ин на миг застыл.

– …что?

Юноша вздрогнул, но повторил:

– Он… Сказал, что не намерен находиться в месте, где с представителями его семьи обращаются без должного уважения. А затем… Активировал голубую связующую печать. Мы подозреваем, что он сообщил об этом напрямую… главе семьи Хваджон.

Тяжело вздохнув, Хван До Ин медленно сел в своё любимое плетёное кресло. Словно ноги под ним вдруг стали ватными. Он не закричал. Не ударил кулаком по столу. Не велел вытащить виновных за шиворот на белый свет. Он просто опустил руки на колени. И впервые за много лет позволил себе ощутить паническое осознание масштаба своей ошибки.

Старейшина Йонг Мин, которого он сам, своим же решением лишить звания старейшины, был не просто мастером алхимии. Он был живой эмблемой верности традициям, уравновешивающим более амбициозные и властные фигуры в Совете. Он не стремился к власти, и именно поэтому его уважали даже за пределами секты Пяти Пиков Бессмертных. А теперь… Он уходил. Навсегда.

Наследник семьи Хваджон был не просто подростком. Он был глазом и голосом семьи, от имени которой обители секты и разрешалось находиться на древней земле рода. И он… Он тоже уходил. Со словами о неуважении. С активированной связью. С потенциальным дипломатическим скандалом на языке.

Хван До Ин сжал подлокотники кресла. Словно пытался удержать в руках саму секту. Но она, как песок, сыпалась между пальцами. Он прошептал глухо, как бы себе:

– Мы… не просто потеряли многообещающего ученика. Мы потеряли старейшину. Мы потеряли наследника семьи Хваджон…Мы потеряли лицо. И как мы вообще допустили это? – Он вспомнил, как сам наклонился к уху одного из заговорщиков в совете, и прошипел. – Если он не подчинится, запечатаем ядро – и всё. Он наш…

Он вспомнил снисходительные усмешки, с которыми слушал осторожные возражения старого алхимика. Вспомнил, как проигнорировал шёпоты о древней крови, и насмешливо отмахнулся от слов о том, что этот паренёк ещё может всех удивить. По крайней мере, до тех пор, пока этот “голос” не расколол зал совета пополам. А теперь… Все куски этого раскола начинали бить по его голове.

Он медленно встал. Лицо его было побелевшим. Пальцы тряслись. Но голос… голос был глух и вкрадчив:

– Найдите способ… Остановить Йонг Мина. Как и наследника семьи Хваджон. – Он снова взглянул в пустоту окна. – А если… Он уже передал подробности всего случившегося семье Хваджон, готовьте поклоны… Подарки… Извинения…

Он закрыл глаза.

– Потому что если мы и дальше будем вести себя как слепцы – нас скоро раздавят. И не Анд Рей. Не старый алхимик. А… сами Хваджон. И тогда… уже не будет обители. Будет пепел. И у этого пепла… Будет имя. Именно наше имя.

Честь превыше всего

Зал совещаний рода Хваджон находился в верхнем павильоне восточного крыла резиденции, где из широких окон открывался вид на заснеженные склоны гор. Каменные драконы у входа, резные колонны, инкрустированные нефритом и золотом, и парящий купол с выгравированной родословной семьи – всё говорило о старой, властной крови, что не раз и не два вершила ход истории.

Именно здесь сегодня восседал в своём резном кресле сам глава рода Хваджон, господин Хваджон Ёнсан, суровый пожилой мужчина с прямой спиной, гладко зачесанными назад седыми волосами и холодным, но внимательным взглядом.

По обе стороны от него сидели его ближайшие советники. Дядья, двоюродные братья, даже одна из старших кузин – опытная дипломатка и нитриганка, что была вхожа даже во дворцы императорской семьи. На длинном столе перед ними лежали самые различные доклады, печати, родовые знаки. В центре располагалась миниатюрная карта сект и территорий влияния.

Но главной темой собрания сегодня был он. Тот самый немой мальчишка, что спас жизнь наследнику семьи, вошёл в обитель Пяти Пиков Бессмертных, а теперь, по донесениям, показал признаки силы, сравнимой с мифами.

–… Учитывая его происхождение, что нам просто неизвестно, нам приходится рассчитывать именно на его силу… Феноменальную, и связь с нашей семьёй, пусть даже не по крови… Его статус нужно закрепить. – Голос главы был ровным, словно высекавшийся камнем по камню. – Простым учеником он быть не может. Даже если он не наш… По рождению. Он наш по деяниям.

Его слова тут же поддержали собравшиеся.

– Он – защита наследника…

– Он – личный ученик старого алхимика Йонг Мина…

– Он – может стать клинком семьи Хваджон…

Всё это Хваджон Ёнсан выслушивал молча, кивая лишь тогда, когда что-то действительно имело вес. Но тут один из старейшин семьи поднялся.

– Глава… Нам стоит подумать не только о статусе. Но и о привязке. Через родство. Через брак.

При этих словах в зале сразу стало тише.

– Имеется в виду…? – Поднял бровь один из дядей.

– У нас есть несколько девиц подходящего возраста. Но также можно использовать эту ситуацию, чтобы окончательно прекратить вражду с родом Ён. Их младшая – не замужем. А дар у Анда Рея… да простят меня предки… такой, что и правнук Императора бы не отказался породниться.

За столом поднялся ропот. Но глава семьи молча кивнул.

– Продолжай…

– Если мы объявим его не только защитником наследника, но и потенциальным зятем рода Ён, то получим союз, которого не было за последние сто лет. А он… парень умный. Если мы поможем ему вырасти – он станет нашей гордостью. Нашим… Мечом… Да и с семьёй Ён наконец-то всё решится.

– А что, если он сбежит? – Тут же подал голос другой советник.

– Сила его, говорят, нестабильна. Он чужак.

– Он не чужак. – Резко сказал Хваджон Ёнсан. – Он спас моего внука, он прошёл путь под наставничеством Йонг Мина, он вызвал панику в секте, где на нём хотели нажиться. Он уже свой. Просто… Его нужно правильно направить. И мы можем…

И как раз в этот момент – раздался приглушённый вибрирующий звон, исходящий от трости главы семьи. В зале мгновенно воцарилась тишина. Так как все поняли, что это был за звук. Хваджон Ёнсан поднял её, аккуратно повернул верхушку, и в воздухе возник голубой кристалл, внутри которого заклубился свет, похожий на каплю света в глубокой воде. Потом раздался звук голоса. Этот голос был чистым, немного взволнованным, но однозначно, это был голос наследника семьи Хваджон:

“Глава семьи Хваджон. Слушайте внимательно. Я передаю вам информацию, которая может коснуться нашего достоинства… и нашей безопасности. В секте Пяти Пиков Бессмертных произошло нечто крайне важное. Старейшины секты, самовольно, без уведомления членов нашей семьи, попытались насильно навязать волю человеку, который находится под нашей защитой. Речь идёт о нём… О том, кого здесь называют “немым”. Анде Рее. Они устроили заседание, на котором открыто начали давить на него. Потребовали отказаться от наставника, угрожали запечатать духовное ядро, и даже хотели заключить за него брачный союз с внучкой одного из старейшин – без согласия, без выбора, без чести. Старый алхимик Йонг Мин, что его обучал, был лишён звания старейшины – только за то, что встал на его защиту. Но самое важное… – Голос мальчика дрогнул, но он продолжил говорить, но теперь с явным нажимом. – Он заговорил. Анд Рей… Не был немым. Он владел голосом, который, по словам Йонг Мина, соответствует древним легендам – о Божественном голосе, способном рушить стены, ломать печати и воздействовать на духовное тело. Старейшины пали. И сам Йонг Мин признал, что только человек с Древней кровью может пробудить такую технику… Тем более, в этом возрасте. После этого он… Исчез. Полностью. Скорее всего, с применением пространственной магии высшего уровня. Словно он вышел из самой реальности. А теперь старейшины секты боятся, что вы узнаете правду. Они явно попытаются скрыть произошедшее. Но я передаю это, пока они ещё не успели меня заблокировать. Мы обязаны знать об этом. Они попытались манипулировать силой, что, возможно, превосходит их понимание. И сделали это на нашей земле. Без согласия клана Хваджон. С риском для нашей чести… И для нашей власти.”

Известия были настолько шокирующими, что, казалось, пока звучал звонкий голос Мунджэ, в зале никто не дышал. Хваджон Ёнсан не мигая смотрел в кристалл, пока тот не потускнел и не ушёл обратно в трость. Некоторое время глава одной из восьми могущественнейших в Поднебесной Империи семей не двигался. Затем… Он медленно, но решительно встал.

В зале всё ещё стояла тишина, будто сама обстановка пыталась осознать услышанное. Но Хваджон Ёнсан уже больше не молчал. Он резко отбросил резную трость в сторону, и та, ударившись о пол, зазвенела тяжёлым кристаллом. Секунду спустя её догнали его слова – яростные, горячие, как раскалённое железо:

– Они. Посмели. Они осмелились нарушить древний договор?

Он прошёлся по залу – быстро, размашисто, словно пытаясь уместить в шаги гнев целой династии.

– Договор чётко гласит. Мы предоставляем землю, защиту, ресурсы, а они, в ответ, обязуются не вмешиваться в наши внутренние дела! Никаких принуждений! Ни браков! Ни клятв! Ни печатей! И этот… так называемый совет старейшин… решил, что может сам решать судьбу членов нашей семьи? Кажется, они забыли, благодаря чьей милости вообще существует их обитель? Так мы им напомним! Созвать закрытое военное совещание. Поднять всю охрану Внутреннего Круга. Подготовить гонцов к переговорам с семьями Сюань и Туань. Пусть начинают сбор информации. Немедленно. – Он повернулся к остальным родственника, что всё ещё молча внимали каждому его слову, и его глаза уже светились гневом и расчётом. – Они пытались приручить не зверя. Они попытались надеть ошейник на древнего тигра. Теперь – он на нашей стороне. И мы не позволим им вновь к нему приблизиться.

Раздражённо хмыкнув, он резко бросил:

– И да. Готовьте родословную. Этот мальчик – не просто приёмный. Теперь он – Хваджон.

Потом он развернулся к совету, где сидели его ближайшие родственники, но в их глазах сейчас было лишь одно – неподдельный страх перед яростью главы.

– Подготовьте всех наших мастеров Дао Цзы. Соберите отряд из лучших воинов. Пусть возглавит мастер Сан, он хорошо знает пути к обители.

– Что сообщить в обитель, господин? – Наконец-то осмелился спросить кто-то.

Хваджон Ёнсан слегка прищурился, а затем прошёл к столу, где развернул свиток с копией договора о покровительстве между семьёй Хваджон и сектой Пяти Пиков Бессмертных. Он ткнул пальцем в строку, начертанную тёмной тушью:

– седьмой пункт.

“Любое влияние на личные решения членов семьи Хваджон

допустимо только с их добровольного согласия.

Попытка принуждения считается нарушением соглашения

и может повлечь за собой расторжение всех гарантий и договорённостей.”

Снова зло хмыкнув, он поднял взгляд:

– Мы пришли к ним не как вассалы, а как хозяева земли, на которой они сидят. Они – гости, пусть и древние. Но даже древнего тигра можно выгнать из пещеры, если он посмеет кусать руку хозяина.

Он схватил бумагу, и в несколько стремительных движений начал писать письмо строгими, почти резкими иероглифами.

Князю Восточного округа, уважаемому Чхон Ёнгджу.

Личное послание.

“Ваша Светлость. Я, Хваджон Ёнсан, довожу до Вашего сведения, что на территории нашего рода имело место нарушение договора между нашей семьёй и сектой Пяти Пиков Бессмертных. Советом старейшин указанной секты была предпринята попытка незаконного давления на члена нашего рода – юношу, ныне признанного как младший представитель рода Хваджон, ради принуждения его к вступлению в секту и заключению брака без разрешения семьи. Сила, проявленная этим юношей, ставит под вопрос мотивы секты и их желание подчинить его. Мы опасаемся, что могли быть предприняты попытки сокрытия его способностей, либо использования их в обход наших интересов. Мы направляем делегацию в обитель для предъявления официальных претензий. Ввиду возможного эскалационного характера инцидента прошу считать данное письмо официальным уведомлением, согласно законам Поднебесной Империи о территориальном конфликте на подконтрольной нашему роду земле.”

Хваджон Ёнсан. Печать рода прилагается.

После того, как перестал писать, и высушил чернила мельчайшим песком, он поднёс кончик кисти к печати киновари, опустил её – и с силой вдавил в пергамент герб семьи Хваджон – головами льва и дракона, переплетёнными в узел. Но когда он поднял глаза на присутствующих, его лицо всё ещё пылало гневом, но движения стали холоднее, точнее.

– Отправьте гонца к князю. С родовым штандартом. А делегации прикажите идти под знаменем не дипломатии, а надзора. Эти замшелые идиоты не смогут больше укрыться за стенами. С этого дня… Они под наблюдением. – Потом он повернулся, и голос его зазвучал ледяным металлом. – Они хотели сделать из него раба. Теперь мы покажем, что род Хваджон подобного не прощает, и не отдаёт тех, кого принял в свои ряды, на поругание.

День только начинался, но во внутреннем дворе резиденции семьи уже царила необычная суета. Под ритмичные удары барабанов, под звон оружия и лязг брони, поочерёдно выдвигались боевые отряды. Стража пятого круга, отряды Золотого Пламени, и личная охрана главы семьи Хваджон, в чьих глазах отражался огонь гордости за древность рода.

На террасе главного зала стоял сам Хваджон Ёнсан, молча наблюдая за подготовкой отряда к отправке. Его лицо оставалось непроницаемым, но каждый, кто хоть немного знал главу рода, понимал – он был очень зол. Не гневен, не раздражён, а именно в ярости, глубокой и опасной, как вулкан, с трудом сдерживающий извержение.

Немного подумав, он повернулся к ближайшему офицеру – молодому, но опытному мастеру, чей шрам на щеке свидетельствовал о десятках миссий:

– Сколько уже готово?

– Господин, отобраны лучшие. Пять боевых подразделений, две группы разведки, и один резерв, из опытных егерей, для скрытого манёвра.

– Мастера?

– Йон Сан возглавит официальную делегацию, с ним – трое мастеров с родовыми печатями. Также с нами отправляется третий сын старейшины Хваджон Хван – он поможет, если разговор перейдёт в дипломатическую плоскость.

– Отлично.

Ёнсан бросил задумчивый взгляд на горизонт. С востока уже поднимался туман, и утренний ветер приносил едва различимый аромат еловых смол. Он всегда предчувствовал перемены, когда воздух начинал пахнуть так. Тяжело вздохнув, он повернулся к собравшимся:

– Слушайте внимательно.

Голос его не был громким – но каждый во дворе будто ощутил вибрации в костях. Слова главы рода всегда несли в себе власть.

– Вы идёте не в гости. Вы идёте за ответами. Старейшины Пяти Пиков Бессмертных больше не могут прятаться за своими свитками и затхлыми залами. Они нарушили договор. Они посмели давить на того, кто находился под нашей защитой. Они думали, что он всего лишь немой? Что он просто странный ученик? А он – дитя древнего пламени! – Он шагнул ближе, его глаза сверкнули. – У них был шанс – оставаться нашими союзниками. Они же выбрали путь лжи, манипуляций и насилия. Теперь – либо они дадут нам исчерпывающие объяснения, либо почувствуют дыхание разъярённого дракона у себя за спиной.

Он сделал паузу:

– И ещё. Найдите его. Этого парня. Анда Рея.

Тон стал мягче, но от этого только более тревожным:

– Он ушёл потому, что ему не дали выбора. Но мы – дадим. Он один из нас, даже если сам пока этого не понял. И если он где-то рядом… Найдите его первыми. До того, как найдёт кто-то другой…

Готовность была достигнута к полудню. Боевые повозки, покрытые тёмными тканями с золотыми символами семьи Хваджон, прочно укреплены защитными печатями, выдвинулись в путь под грохот копыт и шелест знамён. В конце пути их ждала древняя обитель Пяти Пиков Бессмертных, в чьей тени некогда затаилась гордость одной из старейших сект континента. Теперь же – туда был направлен гнев. Холодный, точный, гнев тех, кто не прощает предательства. И далеко впереди, в одном из скальных оврагов, где теряются тропы и ветра несут эхо из пропастей, внимательный взгляд мог бы уловить следы той самой пространственной магии, с помощью которой и сбежал тот самый немой… Который уже был далеко…

………..

Раннее утро в горах Пяти Пиков было суровым, даже летом. Холодный ветер шёл по хребтам, как клинок по камню, а рассветный свет пробивался сквозь густую пелену облаков лишь короткими всполохами. По узкой тропе, петляющей над пропастью, медленно двигалась поисковая группа из семи учеников. Все они носили одеяния секты Пяти Пиков Бессмертных – пыльные, с засохшими пятнами от грязи и травы, и каждый был в напряжении.

Они шли почти бесшумно, словно охотники, вглядываясь в каждую тень, каждое движение листвы. Задача у них была чёткая. Найти беглеца. Того самого немого. Но чем дальше они уходили от обители, тем отчётливее становилось понятно то, что они играют в игру, правил которой просто не понимают.

Первым его заметил ученик по имени Со Джэван. Он подал знак рукой, и группа мгновенно замерла. На уступе чуть выше, где ветер играл краем плаща путника, стоял силуэт. И это точно был… Человек… На первый взгляд – просто странник. Слегка сгорбленная фигура, в сером одеянии, в руках какой-то посох, на плечах – накидка, что могла принадлежать обычному паломнику. Но… Что-то в его осанке… В неподвижности… Да и в этой странной тишине вокруг него – вызывало беспокойство.

– Он один… – Тихо прошептала девушка из группы, Ин Ха. – Возможно, странствующий отшельник. Но нам всё равно надо его допросить. Может он видел кого-то поблизости.

Старший в группе, ученик Лим Ёнсу, осторожно вышел вперёд:

– Приветствую, путник! Это территория под защитой секты Пяти Пиков Бессмертных. Назовись и объясни, что ты здесь делаешь! В противном случае мы…

Он не успел договорить то, что начал. Когда этот путник медленно обернулся. И только сейчас они все заметили, что его лицо было скрыто капюшоном, а когда он поднял голову, то внутри его тени сверкнули глаза, в которых плескалась настоящая буря. И он сказал только одно слово:

– ВОН!!!

Звук разнёсся не эхом – а как будто удар молота, врезавшийся в сам воздух. Горы вздрогнули от этого голоса… Их склоны застонали… По выступам скал прошли трещины, а облака над ущельем разошлись в стороны, словно от ударной волны… Воздух завибрировал… Камни взлетели вверх, будто от мощного взрыва… А сама тропа, на которой стояли ученики, пошла волной, как водная гладь от падения чего-то весьма тяжёлого… И это всё лишь от одного слова.

Молодые представители секты не успели даже просто закричать – их тела, словно сухие листья, подбросило и разметало по склону ближайшей горы. Один ударился спиной о скалу и потерял сознание, двое рухнули в колючий кустарник, одна девушка каталась по земле, зажимая уши, из которых тонкой струйкой стекала кровь. А старший группы, Лим Ёнсу, оказался почти на краю обрыва, с трудом удержавшись за корень сосны, чувствуя, как вся правая сторона лица немеет от боли и давления.

И когда всё это прекратилось, он с трудом поднялся, надеясь, что ему удастся сказать тому, кого они просто не узнали, что им было приказано передать. Про ошибку старейшин… Но… Путника уже не было на том месте, где они его видели. Лишь пустой уступ, с рассыпанной пылью и отпечатком одного следа, что вдруг начал медленно рассыпаться крошкой, словно даже камень не выдержал прикосновения к тому, кто сказал это слово.