Текст книги ""Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 (СИ)"

Автор книги: Юлия Шахрай

Для этого он вспомнил Зенона… Канта… Льюиса Кэрролла с его кроличьей норой… Он вспомнил сны. И поэзию. Он вспомнил, что непонимание – не слабость, а путь к свободе.

"Он – идея. Но я – сомнение. Он – структура. А я – контр-восприятие."

В тот вечер, в своей временной пещере, Андрей выстроил Первый Круг Невозможного. Не ритуал. Тут ритуалы никак не могли бы ему помочь. А именно своеобразную модель мышления, оформленную в материю. Он посадил семена растений, которые не растут рядом. Он зажёг свечу, и положил рядом кристалл, впитывающий свет. Он прошептал молитву, которую не верил, и в ту же секунду проклял самого себя за неё. И… Мир начал отталкиваться от этого места. Даже чернильные нити, что пытались проникнуть в его сознание, дрогнули.

А на следующий день он написал на стене:

"Против чистой Идеи не устоять. Но её можно запутать."

Он чувствовал, как Джи-Лунь приближается. Не в шагах. Не в километрах. А в доле смысла, что вычёркивалась из всего вокруг. Когда во сне он увидел фазаньи перья, растущие из его собственного плеча – он понял, что встреча неизбежна.

Но теперь он не будет пытаться победить силой. Как это сделали бы все те, кто родился и вырос в этом мире, привыкшие прорываться силой или даже хитростью по своей дороге. Он встретит Джи-Лунь как зеркало, не отражающее, а искажающее. Как человек, что говорит:

– Да, ты – Истина. Но я – Сомнение. И значит… ты не можешь быть полной.

…………

Эта ночь была слишком тиха. Такая тишина бывает только в тех местах, где сама природа боится сказать лишнее слово. Где даже насекомые отказываются стрекотать, и ветер, обычно гуляющий между сосен и утёсов, вдруг замирает, словно опасается быть услышанным.

Андрей уже стоял у входа в ущелье, глубоко в горах, скрытом среди складок скал, заросших мхом и старыми папоротниками. Над ним пульсировало небо, и с каждой секундой звёзды казались меньше, дальше, тусклее. Как будто кто-то незримо начал вытирать саму ткань небес, стирая одно за другим их световые утверждения. Это был след. След пробуждённого Джи-Лунь.

Подумав об этом, парень слегка зябко повёл плечами. Он уже привык, что рядом с ним всегда крутится тот, кто был ему равен по силам, и верен, как цепной пёс. Его духовный зверь. И сейчас, оказавшись здесь в одиночестве, Андрей чувствовал себя “немного” неуютно. Но в этот раз он намеренно не разбудил Цзяолин.

Она спала в той самой долине, что стала для неё домом, свернувшись кольцами, как свернутая стихия. Её дыхание было ровным, глубоким – и в нём мерцала та старая, горячая мудрость духа пространства, который когда-то был хранителем неба. Но Андрей знал, что это жуткое и могущественное существо, пробуждённое внизу, не было частью небес. Оно было их опровержением. И если бы Цзяолин очнулась и пошла за ним…

– Она могла бы… исчезнуть… – Глухо прошептал Андрей, вспоминая про спящего друга. Или подругу. Сейчас пол не имел значения. Но он часто воспринимал Цзяолин как “женский” персонаж. Ведь ранее она была змеёй. А она этого не отрицала. И сейчас она могла пострадать. Не умереть. Именно исчезнуть. Раствориться, если существо вроде Джи-Лунь решит, что "верность", "дружба", "тело", "дух", "я" – это всего лишь неоправданные конструкции, мешающие целостному взгляду.

Именно поэтому, уже покидая долину, перед тем как отправиться сюда, он наклонился, и тихо, практически очень нежно, приложил руку к массивной чешуе дракона.

– Ты не должна быть частью этого. – Выдохнул он. – Потому что ты живая.

В следующий миг он развернулся и ушёл, растворяясь в тумане, что стелился по горам, подзываемый туда, где мысли и реальность больше не разделялись.

Путь к месту встречи нельзя было описать географически. Он не шёл в каком-то определённом направлении. Он просто отказывался идти прочь. И с каждым шагом, всё больше терял ощущения времени, координат, расстояния. Сейчас ему было просто бессмысленно сверяться с компасом. Его стрелка дрожала, как память после кошмара. Пространство здесь не столько изгибалось, сколько отказывалось быть понятым. Он шёл босиком – как будто сапоги мешали разуму чувствовать. Без печатей… Без защит… Без имени… Потому что встречать чистую идею – значит быть обнажённым в самой уязвимой точке мира. Внутри самого себя. И он шёл. Долго… И с каждым шагом ему становилось легче, с каждым вдохом – холоднее…

Надо сказать, что увидел это существо парень далеко не сразу. Сначала было ощущение. Тонкое. Как будто в его сознании появилась тень, отбрасываемая не чем-то, а понятием. Словно его мысли начали освещаться не изнутри, как обычно, а внешним светом, которому всё равно, что он разрушает.

Потом проявился и звук. Нет, не рёв. Не голос. Шорох перелистываемых страниц. Но эти страницы были не бумажные. Это были страницы реальности, медленно переворачиваемые кем-то, кто смотрит, оценивает… и иногда просто отказывается читать дальше, банально вырывая ненужную страницу прочь.

И наконец – Он. Джи-Лунь… То самое существо, несущее на себе изящество, противоречащее здравому смыслу. Олень. Высокий, стройный, как ритуальный иероглиф в древнем храме. Его ноги – как порождение ветра и камня. Его тело – не покрытое шерстью, а состоящее из перьев, фазановых, сияющих и мягких, вечно меняющих направление, будто записывающих на себе саму суть происходящего.

Но главное – рога. Они были как кривые знаки времени. Изогнутые, будто из слоновой кости, с тончайшими прожилками смысла, что пульсировали. С их кончиков продолжала капать чернильная субстанция, медленно растекаясь по воздуху, как мысли, вытекающие из спящего разума. И с каждой такой каплей мир изменялся всё больше и больше. Одинокий камень – исчез… Птица, пролетавшая в небе – превратилась в вектор… А затем и в ничто…

Но… Андрей остался… Он смотрел… А Джи-Лунь – смотрел в ответ. Без глаз. Без жеста. Без вопроса. Но Андрей понял, что он уже был оцениваем. Он – как явление. Как предложение. Как гипотеза.

"Ты – не я. Но ты пытаешься смотреть, как я. Это… допустимо."

Эти слова прозвучали прямо внутри разума парня. Не голосом. А логическим ощущением. И Андрей сделал шаг вперёд.

– Я пришёл сам. Без оружия. Без имени. Только… с тем, кем я был до всего этого.

После его слов в воздухе повисла пауза. Капля чернил снова упала на землю. И выжгла в ней знак. Похожий на символ, но он не значил ничего. И именно потому был всем.

"Ты знаешь, что не выстоишь. Ты знаешь, что то, чем ты был, уже несостоятельно. Но ты всё равно пришёл. Почему?"

Андрей закрыл глаза.

– Потому что я человек. И потому, что я… Не согласен…

Мир замер. И две точки, невозможная форма и смертное сознание, стояли друг против друга. И хотя битва ещё не началась, уже было ясно одно. Столкновение между ними было просто неизбежно.

Но Андрей уже чувствовал, что внутри него всё ещё остаётся пространство, где он может быть собой. И пока оно есть – он не стёрт. А потом покой в этом ущелье, где уже сама реальность рвалась как гнилая ткани, просто лопнул. Не звуком, а смыслом. Ткань реальности в очередной раз дрогнула, не потому что по ней ударили, а потому что две несовместимые модели понимания вдруг оказались в одном месте.

Как если бы арифметика вдруг встретилась с поэзией – и обе потребовали признания. На одном конце ущелья уже стоял Джи-Лунь. То самое существо, в котором каждая капля, каждое перо, каждая складка рога являлась воплощённой логикой, выстроенной в иерархию абсолютной истины. Он не нуждался в доводах. Он сам был доводом.

На другом – Андрей. Не святой. Не избранный. Человек. Странник. Пришедший не из этого мира. И именно этим – опасный.

“Ты пришёл в мир, где твои аксиомы не действуют.” – Прозвучало внутри Андрея. Не голос. Не мысль. А полноценный приговор. Рога Джи-Лунь засияли чуть ярче, и каждая капля чернильной субстанции теперь, касаясь воздуха, шептала:

"Непоследователен… Нелогичен… Не принадлежит…"

А внутри Андрея вдруг начала расшатываться его собственная память. Сцены из детства – дрогнули… Образы матери, учёбы, даже боли – смешались между собой в непонятный и жуткий калейдоскоп. Не исчезли. Нет. Но подверглись сомнению, как выдумка, к которой вдруг предъявили: "Докажи".

“Ты – ошибка перехода. Логический обрыв. Разрыв контекста.”

Андрей покачнулся. Колени задрожали. Он чувствовал, как само его собственное “я” начинает стираться, словно карандашная линия на странице, куда капает чернильная капля с чужого рога. Он знал, что это не магия. Это всего лишь отрицание. Фундаментальное… Изначальное…

Но он не отступил. А даже наоборот. Он поднял голову. И заговорил.

– Если я – ошибка, тогда ты должен признать, что система, в которой ты действуешь, не всеобъемлюща. А значит, она – неполна. А неполная система… Не может быть истиной. Тем более, она не может быть абсолютной истиной!

Ответом на такое заявление ему была… Пауза… Всего лишь мгновение – и чернильные капли замерли в воздухе, так и не упав в очередной раз на многострадальную землю этого мира. Джи-Лунь не сдвинулся с места. Но что-то в нём изменилось. И это была не злость. Не удивление. Он вообще был чужд любым эмоциям. Это была именно необходимость пересчёта реальности с учётом новых факторов.

Андрей же сделал шаг вперёд.

– Ты хочешь аннулировать меня, потому что я не вписываюсь в твои аксиомы. Но если ты отрицаешь возможность существования чуждого, то ты сам отрицаешь саму множественность реальности.

Он шагнул ещё ближе. Его волосы, словно ветер, трепал поток жуткой силы, исходящий от Джи-Лунь, но он стоял.

– А если нет множественности – то нет и Божественного. Ведь Боги существуют именно как переход между мирами. Между уровнями. Между логиками.

Ответом ему снова было молчание. Но Джи-Лунь сдвинул одну ногу. И в этом движении не было веса. Только перестройка положения смысла. Ведь сейчас это существо смотрело на Андрея так, будто пыталось сопоставить стих с уравнением. И у него явно что-то не сходилось. И это самое что-то выбивало его из колеи.

"Боги – не аксиомы. Они – следствия. Их существование определяется суммой допущений. Но ты – за пределами. Ты не выводим из их контекста. Ты…"

Он замолчал. Впервые. И Андрей снова ударил. Не кулаком… Не плетением силы… А именно идеей:

– Если ты отрицаешь меня, то ты отрицаешь и саму возможность того, что было создано за пределами твоей логики. А если ты отрицаешь это, то ты просто обязан отрицать и самих Богов. И их творения. И сам мир, в котором стоишь… В том числе… И… Самого себя… Ведь ты их творение, которое уничтожает и отрицает то, что было создано самими Творцами…

Удар прошёл. Это стало понятно по той причине, что рога Джи-Лунь засияли ярко, почти ослепительно, и капли чернил, уже зависшие в пространстве перед падением на землю, вдруг разорвались в воздухе, оставляя после себя даже не пятна… Дыры в пространстве… Пустоты… Мгновенные исчезновения…

Воздух вокруг них задрожал. Вокруг Андрея начали рушиться сам смысл существования. А проще говоря, физические законы. Камень под ногами вдруг стал лёгким, как перо… Скала вдалеке – потекла, как вода… Тень за спиной вдруг приобрела его лицо, но с пустыми глазами…

Но он стоял. Да. Он не был совершенным. Зато был человеком.

– Ты не можешь уничтожить меня, не уничтожив себя. Потому что я – доказательство того, что твоя система не полноценна и не абсолютна. А ты – не Вселенная и не непреложный закон Мироздания. В всего лишь высказывание… Одна из множества интерпретаций…

И Джи-Лунь… Отступил. Не шагом. Не телом. А фокусом. Он отодвинул смысл. На миг, всего на миг… Андрей вновь ощутил своё тело. Свою мысль. Свою боль. И это было прекрасно. Потому что боль – это доказательство присутствия и самого существования.

"Непротиворечивость нарушена… Факты несопоставимы… Отрицание не ведёт к истине. Существование под вопросом. Придётся пересобрать структуру."

В его словах не было злобы. Только необходимость. И тогда Андрей понял, что это не победа. Это всего лишь отсрочка. Потому что теперь Джи-Лунь видел в нём не ошибку, а задачу, которую нужно решить. А для этого ему нужно собрать как можно больше информации. Именно в этот момент парень понял, что именно ему напомнило это существо. Антивирус! Файрволл! Автоматическая защитная структура, которая предназначена для защиты системы от таких вот “читеров”, как сам Андрей. Тех, кто может попытаться найти способ собрать силы в единый кулак, в собственном ядре, и добраться до уровня тех, кто когда-то мог решать судьбу этого мира! И эта догадка ещё больше подтвердила то, о чём он думал ранее. Те самые Боги, что когда-то и создали этот мир, сами боялись своих творений. Людей. И из-за этого страха они и создали таких опасных созданий. Которые потом, одним только своим существованием, заставили собственных Творцов сбежать прочь.

Пока он думал об этом, ветер вернулся. Камни вновь стали твёрдыми. Тень снова стала немой. А Джи-Лунь исчез. Не ушёл. А перестал быть нужным в данной точке наблюдения. И даже, судя по ощущениям самого парня, это существо ушло прочь из этого мира в поисках ответов. А кто мог дать ему ответы? Только его Создатели. Именно те, кто так старательно сбежал прочь из этого мира. Значит Джи-Лунь теперь, как охотничий пёс, начнёт преследовать тех, кто создал его, но не дал ему подробных инструкций на подобный случай.

Андрей остался один в этом ущелье, в котором реальность всё ещё трещала по швам и даже зияла провалами, к которым лучше было бы даже не приближаться. С мокрой от пота и крови, что выступила у него из ушей и рта, рубашкой. С дрожащими руками. С пульсирующей мыслью:

"Я не проиграл. Я доказал."

Но где-то в глубинах его внутреннего мира… Капля чернильной логики всё ещё плавала. И, рано или поздно, он с ней всё равно столкнётся…

……….

Небо было тихим. Чернильный шлейф, который недавно тянулся от восточного хребта, словно горящий след от пера, медленно растворялся в прозрачности атмосферы. Всё выглядело… обычным. Но обычным для тех, кто не знал, что реальность на самом деле только что прошла через игольное ушко.

В долине, укрытой от глаз, в ложбине среди гор, проснулась Цзяолин. Она не вздрогнула. Не подняла головы с рыком. Нет. Её глаза просто открылись. В одно мгновение. Без перехода между сном и бодрствованием. Потому что все сны закончились. Словно они были выжжены в одно касание. И первое, что она почувствовала – пустоту. Не физическую. Не утрату. А… Отсутствие связи…

Она почти всегда чувствовала Андрея. Не через слова… Не через магию… А через тонкую вибрацию доверия, словно два куска одной драгоценной жилы в горной породе. Но теперь… эта связь будто покрылась инеем. Хрупким. Потрескавшимся.

“Он ушёл…” – Прошептала Цзяолин. И сейчас её голос был не звуком, а ветром, скользящим сквозь руины. Потом она поднялась. Дракон – древний, благородный, из пространства и неба, казался почти по человечески растерянным. Её лапы, покрытые серебряной чешуёй, медленно переставлялись по каменному полу, пока она не вышла из пещеры и не встала, глядя на горизонт. Ещё не так давно она и сама была всего лишь одной из многих, кто жил по принципу:

“Убей и сожри, или сам будешь убит и сожран!”

Но потом она встретила Андрея. Который мог бы её убить. Но не стал этого делать. А дал ей возможность расти дальше, и с достаточно большой скоростью. Они вдвоём сражались с теми, от кого ранее она сама бежала бы без оглядки. И они побеждали. И именно благодаря этому она и стала тем, что есть сейчас. Да. До полного воплощения в Истинного Небесного дракона ей было ещё далеко. Но раньше даже до того, что у неё есть сейчас, она шла бы не одну тысячу лет. И уже только за это она была благодарна этому странному парню. Который сильно отличался от тех, кто издревле обитал в этом мире.

Именно в этот момент она почувствовала след. Не магию. Не остаточную ауру. А мысль, отпечатанную в воздухе. Ветер принёс с собой идею, от которой всё живое старается инстинктивно уклониться. Не страх. А нечто пугающе правильное, но настолько чуждое, что даже природа отступает.

Цзяолин закрыла глаза. Она тоже узнала Его. Джи-Лунь.

“Ты пришёл… – Прошептала он. – И он пошёл тебе навстречу. Один.”

Боль разорвала её грудь. Не от страха за Андрея. А от того, что тот не позвал её с собой.

“Ты мне не доверил это… – Прошептал она снова. – Ты счёл, что я не выдержу. Что я…”

Она осеклась. Потому что была права. Цзяолин знала, что она не смогла бы устоять под губительным влиянием этого жуткого создания. Она, дитя драконьей силы, сотканная из порядков пространства, всё ещё жила в логике этого мира. А Джи-Лунь… Он был судом над самой логикой. И если бы она оказалась бы рядом с этим древним существом, то, быть может, поддалась бы на его влияние. Напала бы… Или исчезла… И в обоих случаях она стала бы слабостью для того, кому поклялась быть опорой.

И потому она… Промолчала. Она опустила голову, прижав её к холодной скале, будто склоняясь перед выбором друга. И тогда почувствовала, что Андрей жив. Но изменён. В его сердце теперь капля сомнений, которая останется там навсегда.

А в это время, где-то уже далеко от этого многострадального мира, Джи-Лунь уходил. Он не шёл по небу. Не летел. Не исчезал в пустоте. Он уходил из самого пространства – как текст, что вырывают из страницы, вместе с бумагой. Он оставлял после себя не руины – а вопросы. Но уходил он не в бессмысленное странствие. Нет.

"Система нарушена. Противоречие обнаружено. Контекст не полон."

Теперь он искал тех, кто его сотворил. Ибо в словах Андрея он впервые почувствовал недостаточность своего происхождения. Если множественность возможна, если миры могут сосуществовать в парадоксе, то возникает недопустимая логическая вилка. Либо система изначально была некорректна, либо она не завершена.

"Боги." – Он вспомнил их. Не как образы. А как производные функций, как верхние уровни уравнений, из которых он был сформулирован. Джи-Лунь не знал их имён – он знал их структуру. Он сам был их творением. Они – архитекторы.

Но тогда… Почему они исчезли? Почему покинули сами мир, оставив его на существ без понимания? Вместо того, чтобы самим сделать его идеальным. И ответ на этот вопрос уже начал сам складываться в сознании этого существа:

"Они – несовершенные. Не всеобъемлющие. Они – испугались того, что создали. Меня."

Эта новая идея была ясна, холодна, пугающе простая. Даже Боги бегут. И они бегут от него. Потому что он не стал инструментом. Он стал зеркалом, в котором отразилась их неполная сущность. Их собственное несовершенство. И теперь он, Джи-Лунь, больше не искал разрушения. Он искал истину. Истинную Истину. Так как теперь он знал, что она лежит вне того, что его сформировало.

В то же время Андрей всё ещё сидел у подножия скалы. Там, где тень Джи-Лунь ещё держалась в воздухе. Он уже знал, что тот ушёл. Но не сдался. Он знал, что теперь началось новое странствие – и он был лишь первым, кто его задержал. На короткий срок. Возможно, короткий по меркам Мироздания. Но это тоже был шанс. Не только для самого парня. Но и для всего этого мира.

Тихо выдохнув, парень медленно закрыл глаза.

– Если даже Боги бегут… – прошептал он. – Значит, мне придётся идти навстречу.

И в этот миг, за его спиной, с лёгким скрипом острейших когтей о камни тихо опустились мощные лапы. Это был дракон. Цзяолин. Она не сказала ни слова. Только подошла, и легла рядом. И впервые за долгое время… ничего не требовала. Только была рядом. Словно осознавала, какое тяжёлое сражение пришлось выдержать её напарнику. И сделал он это за них обоих…