Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Соавторы: Иван Шаман,Павел Смородин,Сергей Измайлов,Тимофей Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 99 (всего у книги 340 страниц)

Глава 14

В Центральной больнице Йона бывал часто. Слишком часто. Вот только он всегда заходил через главный вход, так что сейчас это часть больницы оказалась для него в новинку.

Дежурный на КПП собирался что-то возразить, может даже прикрикнуть. Но вместо разговоров инспектор показал жетон. Как всегда, сработало не хуже пистолета в упор. Толстенький мужичок за турникетом буквально проглотил гневную отповедь и вежливо кивнул – сначала ему, затем Мари. Пара быстро прошла, и офицеры оказались во внутреннем дворике.

Вокруг пахло весной. Пара клумб в центре двора уже избавилась от остатков снега, и теперь они наполняли все запахом сырой земли и сырости. У некоторых выходов стояли и курили люди. Собирались они, как правило, группками по интересам: больные с больными, врачи с врачами. Санитары и прочий мелкий штат курили отдельно.

На несколько секунд инспектор провалился в одни из самых первых воспоминаний, которые были у него на гражданке.

Сразу после списания по ранению его направили для наблюдения именно сюда в отделение хирургии. Первый год приходилось таскаться сюда как на работу. Светила медицины собирались по двое и по трое старательно рассматривали покалеченную стопу, иногда что-то записывали. Несколько раз инспектор даже становился своеобразным учебным пособием, когда один из профессоров, или кто-то подобный, приводил целую группу студентов-медиков. Студиозусы рассматривали его, как диковинного зверька, в то время как их преподаватель задавал различные вопросы. Практически все из них Йона мог охарактеризовать одним словом – идиотские.

Вот что он может ответить о том, что он почувствовал? Больно – капец. Вырубился, а пришел в себя уже в полевом госпитале и без половины пальцев.

Или: есть ли у него фантомные ощущения? «Чувствуете ли вы боль сейчас?» Хотелось пошутить: «Только, когда бегу стометровку на скорость».

Сейчас, годы спустя, это показалось бы ребячеством, но тогда… тогда у инспектора буквально рухнула жизнь. Он был зол на весь мир и каждого ублюдка, который оказался чуть удачливее него. Язвил он тогда не хуже одного очень склочного д’эви.

– Эй! – Йона ухватил за рукав одного из пробегавших ординаторов. – В прозекторскую как пройти?

– Отсюда никак без ключа.

– У тебя есть? Мы торопимся, – инспектор указал на д’Алтон.

Паренек в халате как-то быстро сдулся и кивнул. Под пристальным взглядом офицеров он быстро провел их до нужного коридора, открыл тяжелую металлическую дверь и указал направление. Два раза направо, затем до упора вперед и вниз. Через пару минут Йона уже оказался в знакомых местах.

– Идешь со мной, – приказал Йона, когда они оказались возле широких распашных дверей.

– Хорошо, – Марианна неохотно кивнула.

Внутри пахло просто отвратно, запах хлорки смешивался с формалином и естественными ароматами тела. Не каждый выдержит такое амбре. Мари зажала нос рукой, но вскоре поняла, что это бессмысленно. Инспектор же, похоже, такого дискомфорта не испытывал. Он толкнул дверь и ввалился внутрь.

Детективные романы, которыми зачитывалась Мари, все как один описывали мертвецкую в похожем духе: мрачное, темное место, где-то в углу что-то темное капает с труб, а одна из стен заставлена холодильниками с трупами. Периодически сюда должны закатываться каталки со свежими покойниками, которых уложат в ячейку холодильника или на разделочный стол. По факту же прозекторская не выглядела темной – наоборот, очень даже неплохо освещалась. Здесь ничего не капало, а холодильник для покойных был едва ли не вдвое меньше того, какой себе представляла Мари.

– Виктор! – позвал Йона громко.

– Не ори, – ответил строгий мужской голос, который д’Алтон не узнала.

Инспектор слегка улыбнулся.

– Фон Эрт, это ты там, что ли?

– А кто еще тут может быть? Тень святого Ильма?

Из-за небольшой матерчатой ширмы вышел невысокий худой мужчина в белом халате. На вид ему уже ближе к пятидесяти, широкий лоб обрамляли аккуратно уложенные седые волосы. Судя по форме усов, отстававших от моды на пару поколений, мужчина был некогда франтом, но так и не смог пережить новые модные веяния. А еще, судя по тому, с каким выражением лица он встретил гостей, общение с ним – та еще морока.

Судмедэксперт взглянул на вошедших строгим взглядом и приказал:

– Халаты надели, и ничего не трогать.

Инспектор без лишних возражений взял с вешалки один и накинул поверх плаща. Мари последовала его примеру.

– Если он начнет говорить о политике, не спорь, а только кивай и поддакивай. И ради всего святого, вообще не спорь с ним. Поняла? – шепнул Йона Мари, когда та проходила рядом.

– Хорошо.

– Хотя… Ну и видок у тебя.

– Простите, запах, я сейчас немного…

– Горе ты мое. Постой у входа, там не так сильно пахнет.

Девушка кивнула, при этом скорчив такую гримасу, что инспектору стало ее даже жаль. Ничего, еще пару визитов сюда или на место какой-нибудь особенно результативной перестрелки, и проблема сама собой отпадет. Все-таки детство, проведенное в трущобах, имеет свои плюсы – не появляется брезгливость.

– Я думал, Виктор меня вызывал.

– Виктор дома с семьей, я его отпустил. Все же ваше начальство вкрай охренело – выдергивать ценного специалиста посреди ночи. Но ничего, когда мы придем к власти, то быстро утвердим нормальный билль о правах трудящихся.

Инспектор один раз в жизни подорвался на настоящей мине и теперь выработал некое чутье, позволявшее с легкостью обходить словесные мины. По виду фон Эрт был готов сейчас наброситься коршуном на любого несогласного, так что вместо спора Йона просто кивнул.

– Конечно, – добавил он максимально убедительно.

– Ничего, эти выборы закончатся. И мы этих воров-консерваторов вынесем вперед ногами на погост истории.

Врач переходил в режим самовозбуждения, так что это надо было срочно прекращать, пока он не завел старинную речь про пролетариат, народный гнев и классовую борьбу. Точно так же, как в доме повешенного не говорят о веревке, так и с Александром не следовало заводить разговоров про грядущую революцию и свержение всенародного угнетателя в лице монархии и дворянства. То, что сам фон Эрт – потомок пусть и обедневшего, но весьма старинного рода и примерно сто двадцать девятый в их табеле о рангах, его не особенно заботило.

– Показывай, зачем звал? – спросил инспектор почти шепотом, когда подошел к тяжелому металлическому столу. Сейчас на нем лежало грузное невысокое тело, накрытое белой простыней.

– Не стой над душой, тем более что это не ваш покойник. Или ты думаешь, что у нас тут один мертвец в день?

– Без тебя вижу, что не наш. Не в том же конце кабинета мне стоять.

– Кстати, о том конце кабинета. Что за девушка с тобой? – врач указал на Мари, не решавшуюся подойти.

– Взял шефство. Дурочка из весенних.

– Понятно. – Фон Эрт повернулся к девушке и громко позвал: – Проходите, мадемуазель, тут живых только я да вы двое. Вас не покусают.

Мари неохотно подошла ближе. Судя по виду, она сейчас боролась с собой, чтобы не выблевать все, что побывало у нее в желудке за сегодня или даже раньше.

– Давайте знакомиться. – Врач протянул руку, и д’Алтон ее слабо пожала. – Меня зовут Александр фон Эрт, я старший судмедэксперт в этой больнице. А вы?

– Офицер Марианна д’Алтон, – представилась девушка и попыталась изобразить подобие улыбки. Получилось не очень.

– Вы не…

– Младшая дочь, – перебила его Мари. Этот разговор происходил у нее каждый раз, стоило представиться, так что теперь она могла и не дослушивать.

– О… – Откровение девушки было настолько быстрым, что доктор оказался не готов продолжать. Он замолчал на несколько секунд, а затем кивнул: – Что же, у всех есть свои недостатки. Забудем. Вижу, что вас мутит, дышите через рот, так запах будет не таким сильным.

– Спасибо.

– Ничего, если будет тошнить, то лучше вон в ту мойку. Теперь с твоим покойничком, инспектор.

Фон Эрт указал на одну из ячеек холодильника. Все трое встали напротив нее, и врач выдвинул полозья. Осторожным движением он откинул покрывало с лица покойника.

– Ваш?

– Ну… чего с ним не так?

– Понимаешь, в принципе, все так, как и написано в бумагах о первичном осмотре. Мужчина убит выстрелом в спину с небольшого расстояния. Следы не до конца прогоревшего пороха на ране говорят о расстоянии в несколько метров. Вот только я решил хорошенько изучить ранение.

– И?

– Нашел шесть дробин.

– Шесть?

– Угу.

– Так… дай подумать. Ты не мог ошибиться? Выстрел же произведен практически в упор.

– Такое бывает. На разлет дроби может что-то повлиять. Вероятно, это так сработал нештатный патрон, но это ты и сам понял. Вот только по протоколу есть следы только от одного выстрела.

Йона машинально кивнул. Что-то в речи врача настораживало, но пока он не мог понять что. Внезапно его словно ударило током. Догадка казалась очевидной, непонятно как он это упустил. Все же на поверхности.

– Есть телефон?

– Тебе наружу позвонить? На той стене.

Фон Эрт указал на небольшую металлическую коробку с трубкой, прикрученную к стене. Инспектор доковылял до телефона и набрал участок. Талли взял трубку с третьего гудка.

– У аппарата.

– Привет, это Камаль. – Инспектор говорил быстро, словно каждое слово отнимало у него лишнее время. – Дерни мне дежурную смену, кто выезжал на кассу.

– Секунду, инспектор.

В трубке послышалась возня, а через пару минут другой голос произнес:

– Это Буол, сэр.

– Привет, старик, ответь быстро: куда увезли раненого курьера, знаешь?

На том конце послышался глубокий вдох.

– Вроде централь в тот день дежурила. Скорее всего, туда.

– Понял. Не видел, куда ему попало?

– Вроде в бочину.

– Понял. Как звали этого хмыря?

– Сейчас… я записал, подождите секунду…

Через несколько минут вновь послышался голос Боула, теперь чуть более запыхавшийся.

– Сэлл Валенберг, сэр.

– Понял, спасибо, старик. Дай трубку Талли.

– Да, сэр? – голос на том конце уже принадлежал Талли.

– Мне нужно постановление о задержании курьера. Привезем этого урода через час или два, чтобы бланк к этому времени лежал готовым на столе. Понял?

– Сэр… – в голосе дежурного сквозила неуверенность. – Полковник.

– С ним я сам все решу. Скажешь, под мою ответственность. И собери группу для задержания. Имя и куда ехать, ты слышал?

– Сэлл Валенберг, лежит в центральной.

– Молодец. Давай! Жду.

Камаль быстро положил трубку.

– Спасибо Александр, у меня резко нарисовались дела.

– Я и так понял. Удачи, халат верни на место.

Йона буквально выскочил из мертвецкой. Мари шла рядом и старалась не отставать. Для человека, у которого не было половины стопы, Камаль сейчас шагал на удивление быстро.

– Инспектор, что…

– Количество дробин в теле и стене не совпадает с тем, сколько должно быть. А выстрел, по опросам свидетелей и баллистике, был один. Что значит…

– Что курьер ранен этим же выстрелом.

– Правильно. Только вспоминай, что сказала тень. Они положили его на пол. Затем Данни сбросил с себя одного из налетчиков и побежал. Выстрел, и у нас труп. Если курьер лежал…

– То не получил бы ранения в живот. – Теперь озарение пришло и к офицеру д’Алтон. – И количество следов от ботинок тогда совпадает.

– Все же так просто оказалось.

Глава 15

Мари едва успевала за инспектором. Он летел вперед, ловко лавируя между людьми, и совершенно не сбавлял темп. Такой выносливости можно только позавидовать. Дело приобретало серьезный оборот. Наконец эти чертовы Тени сделали первую ошибку. И теперь им точно не отделаться от петли или расстрела. Что будет именно так, Марианна не сомневалась – дело получит резонанс, а за такие дела отец берется с особенным рвением. Даже если обвинение поручат не ему, во что девушка не верила, то он приложит все силы, чтобы вырвать назначение зубами. А там он уж точно потребует высшую меру… Может, даже с конфискацией имущества.

Осталось только надавить на парня как следует.

Камаль шел быстро и целеустремленно, так что буквально через пятнадцать минут они оказались в регистратуре. Усталая женщина в халате окинула их недовольным взглядом, но ничего не сказала.

– Доброе утро. Сэлл Валенберг в какой палате? – спросил он, стараясь говорить не задыхаясь.

– Вы родственник?

– Мы из полиции. – Мари подошла к окну, чтобы женщина смогла рассмотреть ее значок и форму.

Обычно этого хватало, но сейчас женщина решила пойти на принцип. Она скорчила скучающую мину и с явной издевкой произнесла:

– Вижу. По инструкции не положено. Ордер покажите.

– Девушка… – начал говорить инспектор, но внезапно подошедший врач не дал ему закончить.

– Приветствую, инспектор, вы по работе? – спросил он вполне дружелюбно, и Мари отметила, что инспектор стал чуть более спокоен. Врач был молод, высок и достаточно красив. Титул «невероятно красив» он почти бы получил, но все испортили мелкие следы ветрянки на щеках и лбу и воспаленные от бессонной ночи глаза.

– Привет, Ян. – Камаль протянул руку для приветствия, и врач ее пожал. – Да, как же иначе. Знакомься, доктор Ян Виргель, лучший хирург здесь, а еще муж моей сестры. А это – офицер Марианна д’Алтон.

– Приятно познакомиться, – мужчина обозначил короткий кивок Мари, а затем вернулся к прерванному разговору: – Так какими судьбами ты тут с утра пораньше?

– Ищу своего потерявшегося свидетеля.

– Фамилия у него есть?

– Валенберг. Должны были привезти к вам на скорой позапрошлой ночью.

Врач замолчал буквально на секунду, вспомнил и коротко кивнул.

– А, знаю такого, огнестрел в живот. Этот?

– Да, мой человечек.

– Твой… скорее мой, я два часа ему вчера брюхо чистил и зашивал. Попали ему еще так неудачно, пара сантиметров левее – и все, отпевай.

– Он транспортабелен?

– Ты с ума сошел, старик? Сказал же, что он после операции. Минимум две недели будет здесь лежать, так что про допросы сразу забудь. Я тебе не дам.

Сказано это было таким тоном, что инспектор не решился спорить.

– А просто поговорить? – спросил Камаль с надеждой в голосе.

Доктор Ян как следует задумался, а затем отрицательно покачал головой.

– Нет, не вариант, он сейчас все равно еще под морфием. Смысла нет.

– Ян, если я прав, то парню грозит смерть. Он серьезно вляпался и мне нужно только поговорить.

Мари заметила, как врач на этих словах как-то разом изменился. Он недовольно поджал губы и беззвучно почмокал ими. Трудно сказать, что именно заставило его передумать, – слова инспектора или лицо, с каким он это сказал. Доктор осторожно осмотрелся вокруг, а затем тихо произнес:

– Хорошо. В моем присутствии. Хотя бы пальцем его тронешь – я тебя с лестницы спущу и дружить с тобой больше не буду. Понял?

– Конечно, сам все понимаю. Просто поговорю.

– Пойдем, он в десятой.

Мари и инспектор двинулись следом за доктором Виргелем.

– Ты давно не заходил, – словно между делом уколол он инспектора.

– Да ты знаешь, дел куча.

Мари впервые видела, как инспектор на ходу оправдывается, и получалось у него не особенно удачно.

– Настолько, что собственный день рожденья не смог провести с семьей?

– Сам видишь, я от мертвеца к подстреленному, от него – на новое место. Мне правда некогда, старик. Еще немного – и я даже спать буду на работе.

– Кира приготовила с мамой торт, собирались тебя угостить.

– Вкусный?

– Конечно.

– Черт. Сильно расстроилась? – Камаль казался действительно огорченным этими словами.

– Ну… Диана все объяснила. Обошлись маленькой истерикой. Вот его палата.

Врач указал на огромные двойные двери грязно-коричневого цвета с цифрой десять. За ней оказалась небольшая палата на шесть коек. Сейчас была занята половина из них. Селл Валенберг лежал на кровати возле окна и о чем-то думал, многозначительно поглядывая при этом в небольшую книжку. Сидел он боком, так что Мари смогла рассмотреть только половину строгого лица мужчины.

Помимо него, в палате еще лежал подслеповатый дед с перевязанной ногой и мальчишка лет пятнадцати, у которого замотана вся верхняя половина головы.

Наводчик, как его определила для себя Мари, явно пребывал в дурном расположении духа или же просто был неразговорчивым. В ответ на рассказ доктора о том, что к нему пришли поговорить из полиции, он только кивнул. Инспектор взял один из стульев, стоящий неподалеку от стола.

– Меня зовут инспектор Камаль, я занимаюсь расследованием налета, в котором вас ранили. Обстоятельства пока не ясны. Скажите, я могу задать вам пару вопросов?

– Хорошо. – Голос Селла оказался практически неслышным хрипением.

– Газы?

– Угу. Баркенхольм. – Последнее слово далось мужчине особенно тяжело.

– Черт.

Сейчас Мари была впервые полностью согласна с реакцией инспектора. Вот именно, что черт. Баркенхольм был небольшим городком на севере. Ничем особенным до войны он не прославился, если не считать за достижение имперского масштаба рекордный сбор урожая меда.

В газеты он попал уже во время войны.

В городской черте располагался крупный железнодорожный узел – развязка на Тевенский тракт, позволявшая перебрасывать составы на северное и северо-западное направление по тоннелю в Блавенских горах. Благодаря чему армия экономила на времени доставки снарядов и вывозе раненых до полутора суток. Гутты не могли этого не понимать, так что осадили Баркенхольм при первой же возможности.

Осаду начали по всем законам военной науки, вот только гарнизон отказался сдавать оружие. По всем расчетам, гутты могли захватить город через месяц, в крайнем случае два месяца осады. К несчастью для этих ублюдков, людям в крепости никто об этих расчетах не сообщал.

Осада затянулась.

Крепость сопротивлялась практически полгода. Полгода под обстрелами, без еды и воды и в полном окружении врагов. Враги несли на этом «не угрожаемом» направлении потери, сравнимые с крупнейшими боями. Наконец им это надоело. Очередная смена командования привела на пост командующего генерала Гуго Альшена. Тот отличался скверным нравом и тем, что не испытывал никаких угрызений совести. Воевал он, как настоящая сволочь.

Заступив на пост, он последний раз предложил Баркенхольмскому гарнизону сдаться, на что получил закономерный отказ. Защитники резонно посчитали, что это не только навлечет на них позор, но и точно будет стоить им жизней.

Отказ Альшена вполне устраивал.

В ночь на третье марта 1435 года отдельные гуттские части приступили к тотальной зачистке форта и прилежащих укреплений. По команде, незадолго до полуночи, они получили подтверждение направления ветра и открыли баллоны с газами. По разным оценкам, суммарно в воздух в ту ночь было выпущено около тридцати тонн ядовитых газов. Ветер понес получившееся облако смерти на позиции, и к четырем часам утра начались смерти.

Гарнизон вымирал целыми окопами.

На трибунале солдаты, участвовавшие в последнем штурме, как один говорили, что не ожидали столь отвратительных последствий собственных действий. Они живописно рассказывали, какой тишиной и ужасом встретили их вымершие позиции. Лишь немногие из защитников успели понять, что происходит. Гутты брали окоп за окопом. Перешагивали через заполненные трупами и газом траншеи, и с каждым новым переходом становились все бледнее и бледнее. Немногие оставшиеся в живых защитники даже попытались дать бой у пустого хлебного склада.

Вот только силы были неравны. К пяти часам утра Альшен телеграфировал в столицу, что крепость и железная дорога под его контролем. Потери практически минимальны, как и количество пленных. То, что остатки газового облака отнесло на город, он разумно умолчал.

Сломать человека, который выжил после такого, практически невозможно. Инспектор медленно вытянул ногу и тяжело вздохнул.

– Ну, и как ты в это вляпался, Сэлл? Можешь не отрицать, тут все понятно, не будем тратить время друг друга, – сказал он тихо и спокойно.

– Я не понимаю.

– Ты все понимаешь. Смотри, как все будет: ты пойдешь в отказ, я выпишу ордер на твое задержание. Доктора, конечно, будут против, но рано или поздно ты окажешься в камере. Скорее всего, недели через две. Успеваешь за мыслью?

Валенберг молчал. Он отложил книгу и теперь полностью повернулся к гостям. Вторая половина лица у мужчины оказалась изуродована тяжелейшим химическим ожогом, а глаз явно не видел. Девушке стоило огромных усилий, чтобы не показать испуга или отвращения. Встретившись с ней взглядом, Сэлл попытался изобразить улыбку.

– К чему ты ведешь, Капеллан? – произнес он медленно, практически отдельными словами.

– К тому, что ты уже понял, Сэлл. Вы прокололись, и я вас всех посажу. Ну, тебя первым, если не будешь помогать. И уедешь ты на каторгу, лет на пятнадцать, если прокурор попадется добрый, а я в это не верю. Так что включи мозги и начинай говорить.

– Мне нечего вам сказать, инспектор. Вы ошиблись.

– Уверен?

В ответ последовало только сердитое молчание. Валенберг не собирался колоться. Все напрасно.

– Хорошо. – Инспектор поднялся со стула и подхватил трость. – Ты такой верный, что я это даже уважаю. Только… Вот о чем подумай – твои друзья верят тебе так же, как и ты им? Уверен в них?

– У меня нет друзей, инспектор. Я не буду больше с вами говорить.

– А я закончил.

Все трое гостей вышли в коридор.

– Инспектор… – начала д’Алтон, но Камаль от нее отмахнулся.

– Тихо, дай подумать. – Он молчал несколько секунд, а затем повернулся к доктору Виргелю: – Ян, организуй этому дураку отдельную палату. Охрану я обеспечу.

– Я попытаюсь, но нужен и ты. Просто на слово мне главврач не поверит.

– Ах… чертовы бюрократы. Так, д’Алтон, остаетесь здесь, ждете ребят и передаете этого упертого барана им под наблюдение. Я к главврачу, а затем в отделение, там мне все расскажете. Понятно? Кивни!

– Да, сэр. Я вас поняла.