Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Я направил поток магической энергии в сторону тела шестого шейного позвонка, сдвигая его обратно на своё место, чего он делать по началу не хотел, но потом всё же поддался. Так, ещё пару миллиметров и он на своём месте. Теперь восстановить повреждённые связки и межпозвонковый диск, чтобы позвонок так и остался на своём месте, не пытаясь снова уползти вперёд. Если этого не сделать, то нет тогда смысла вообще делать хоть что-то. Нейрохирурги обычно фиксируют позвонок металлоконструкциями, а мы его просто прирастим на место.

На полное восстановление фиброзного кольца межпозвонкового диска и связочного аппарата у меня ушло минут десять и почти половина запаса энергии. Я сразу сделал всё как надо, чтобы потом ничего не пришлось доделывать. Хотя можно было бы сейчас фиксировать, а потом дополнительно укрепить, но я принял такое решение.

Теперь посмотрим, что там с дужкой позвонка и повреждённым ей корешком. Потоком энергии я осторожно отодвинул костный фрагмент так, чтобы не повредить корешок ещё больше. Почти половина нервных волокон в нём пересечена, остальные были просто прижаты. Ладно, буду разглядывать позже, а сейчас поставим дужку на место, иначе стоит пациенту повернуть или наклонить голову и станет ещё хуже, чем уже есть. Прирастить дужку на место оказалось даже намного проще, чем тело позвонка. Пара минут и места переломов превратились в достаточно плотную костную мозоль.

Теперь пришёл черёд разобраться с корешком. Я старался разглядеть особенности повреждения и пожалел, что в руке нет ещё и микроскопа. Попытаюсь восстановить повреждённые нервные волокна, но нет никакой возможности точно совместить фрагменты каждого пересечённого аксона. Значит буду делать, как говорится, на ощупь. К этому моменту наполнение ядра уменьшилось до трети. Успокаивало только то, что мне сейчас понадобится слабый сверхтонкий поток магической энергии.

Я очень медленно водил непослушным, тонким, как волос, потоком энергии, воссоединяя оборванные нервные волокна. Как бы они такому процессу не сопротивлялись, но у меня получалось. Медленно, но верно. На восстановление корешка нерва и его оболочек ушло ещё минут пятнадцать.

– Александр Петрович, – услышал я глухое эхо голоса Корсакова. – Вам самому помощь не нужна?

– Спасибо, пока нет, – буркнул я и на ватных ногах с трудом добрёл до кресла в углу кабинета, рухнув в него, как мешок с отходами жизнедеятельности.

Подождут все, никуда не денутся. Я ушёл в глубокую медитацию, восстанавливая практически полностью истощённое ядро. И как так получилось? Я же проверял уровень энергии регулярно. Видимо настолько сосредоточился на лечении повреждений, что проморгал этот момент. Кажется, я теперь настолько же сильно увлёкся медитацией, что даже немного всхрапнул.

Открыв глаза, я увидел скучающего Бориса Владимировича, смотрящего в окно, как ветер заставляет снежинки выполнять невероятные танцевальные па. Света терпеливо стояла рядом с пациентом, не покидала свой пост. Молодец, Света, на столике рядом со мной стоял стакан начинающего остывать кофе, рядом тарелка с эклерами.

– Приятного аппетита, – сказала Света и улыбнулась, обернувшись в мою сторону. – Как самочувствие?

– Теперь отлично! – сказал я, доедая эклер и допивая кофе большими глотками.

И так всех задержал, сидеть и неторопливо цедить кофе совесть не позволяет. Пациент так и находился в состоянии глубокого сна. Я подсунул руку ему под нижние шейные позвонки. Вроде всё на месте, дужка позвонка целая, без видимых деформаций, целостность корешка нерва восстановлена. Больше мне здесь делать нечего. Надо было сразу всё просканировать, уже давно разбудили бы парня, пока я медитировал.

– Будите, Борис Владимирович, – сказал я Корсакову, сканируя все повреждения повторно, на всякий случай.

– Уже всё? – удивлённо покачал он головой.

Через минуту парень открыл глаза и какое-то время собирался с мыслями, водил глазами по сторонам.

– Вы уже можете шевелить головой, – сказал я ему. – Ваш позвоночник в полном порядке.

– Ого, – воскликнул парень, шевеля ногами. – Онемение прошло и двигаются нормально.

– А левая рука? – уточнил я. – С ней как дела?

Парень смог приподнять руку над собой, только движения пальцами получались как-то странно, нелепо.

– Ничего не понимаю, – испуганно пробормотал он. – Я хочу сделать одно, а получается другое. Это как? Вот, видите? Мизинец оттопырился, а я хотел указательный палец поднять. А вот теперь наоборот. Ничего не понимаю.

– Чтобы точно совместить все аксоны, надо было делать разрез и лезть туда с микроскопом, – ответил я. – И то далеко не факт, что получилось бы идеально, а у нас, к сожалению, такой возможности не было. Я очень старался соблюдать линейность расположения нервных волокон, видимо не всё получилось так, как хотелось.

– А что же мне теперь делать? – пробормотал парень, продолжая нелепо шевелить пальцами. – Может попробовать ещё раз?

– Достаточно велика вероятность того, что после этого станет только ещё хуже, – покачал я головой. – Не стоит.

– А как тогда я буду работать?

– Смотрите, функция конечности восстановлена, но с некоторыми изменениями. Учитывая особенности вашей травмы, вы могли бы остаться с парализованной рукой на всю жизнь в лучшем случае. В худшем – остаться парализованным лежачим инвалидом, если бы не удалось поставить на место шестой шейный позвонок. Те изменения, что сейчас остались в вашей руке, скоро станут для вас привычными и вы уже не будете задумываться, какой палец куда девать, организм привыкнет, мозг адаптируется.

– Вы хотите сказать, что пройдёт какое-то время и я, желая согнуть мизинец, буду сгибать мизинец, а не что-то ещё?

– Именно так, – кивнул я. – Если сейчас попытаться улучшить ситуацию, можно получить обратный эффект, а если оставить всё как есть, вы довольно скоро адаптируетесь и забудете, что у вас была такая проблема. Будете полностью здоровым человеком. Чувствительность пальцев и руки сохранена?

Я потыкал карандашом его кисть и предплечье в разных местах.

– Вроде да, – ответил он, прислушиваясь к своим ощущениям. – Тут всё нормально.

– Вот и отлично, – улыбнулся я. – Поздравляю вас со вторым рождением. А Шапошникову я скажу, что вам понадобится несколько дней, чтобы прийти в себя и адаптироваться к поведению левой руки. Я напишу вам комплекс упражнений для кисти для более быстрой адаптации.

– Спасибо, господин Лекарь, замучил я вас вопросами, а ведь на самом деле мог бы просто остаться инвалидом. Вместо того, чтобы поблагодарить вас за то, как вы мне здорово помогли, я наседаю с несущественной проблемой.

– Не переживайте по этому поводу, – хмыкнул я. – Я вас прекрасно понимаю. Скорее всего на вашем месте я задавал бы такие же вопросы.

Глава 18

Строитель сразу после того, как я закончил «ремонт» его позвонка, рвался бежать домой. С большим трудом уговорил его остаться под наблюдением хотя бы до конца моего рабочего дня. С ещё большим боем удалось отвезти его в палату на каталке, снова нацепив на него шину Шанца. Это его так расстроило, словно его позвонок теперь просто разлетелся в клочья.

Ничего, главное удалось. Посмотрю потом, если не увижу ничего плохого, то отпущу домой, а Шапошникову скажу, чтобы к работе не допускал как минимум до понедельника.

После обеда привезли жертву «скользкого асфальта» со скрученным переломом обеих костей правой голени, угловым и осевым смещением. Короче полный комплект в одном флаконе. Когда его доставили на каталке знахари Гартмана, в коридоре оставались последние два пациента. Судя по красным носам и глазам – с простудой, то есть ничего серьёзного кроме этого перелома меня сегодня уже не ожидает.

– И что же с вами случилось? – спросил я у поскрипывающего зубами мужчины лет шестидесяти. – Постигла неудача в погоне за счастьем?

– Шутить изволите, господин лекарь? – улыбнулся пациент. Ну вот, значит уже не зря пошутил. – Неудачно сошёл с тротуара на мостовую. Зарекался ведь не переходить дорогу в неположенном месте, дёрнула нечистая, а Боженька тут же покарал за непослушание. Нога скользнула под меня, и я приземлился прямо на неё.

– Знакомая ситуация, – покачал я головой. – За эту зиму вы далеко не первый.

А рискну-ка я и попробую срастить перелом, как это демонстративно делал Захарьин. Главное пациента хорошо обезболить и не навредить ему своими действиями. Эксперименты экспериментами, а долг превыше всего.

– Опять не дали спокойно уйти домой чуть пораньше, – пробубнил недовольный Борис Владимирович, приступая к своим обязанностям.

– Что, сильно достали сегодня? – спросил я с сочувствием, когда пациент уже проваливался в глубокий операционный сон.

– Да не то слово, – махнул рукой Корсаков и тяжко вздохнул. – Вроде до весны ещё далеко, а какое-то массовое обострение началось, один хлеще другого.

– А что делать, – хмыкнул я. – Психическая нестабильность – побочный продукт развитой цивилизации.

– Интересная цитата, – покачал головой Корсаков. – Это чья?

– Не помню, – ответил я. – Слышал где-то. А что, разве не так?

– Да, так, – Корсаков снова вздохнул, словно ему не хватало воздуха. – Всё так. Но это не уменьшает значимости того факта, что они меня сегодня задолбали, как дятел старый дуб. Можете работать, кстати, пациент готов.

Я не стал успокаивать мастера души, он это умеет делать гораздо лучше меня, а приложил руку к деформированной голени и просканировал раздробленные кости. Да уж, тут совсем не весело. Контролируя положение отломков потоком магии из правой ладони, я левой рукой изменял положение стопы, пока всё не встало на свои места. Теперь можно и прихватить крупные костные отломки. Я ещё раз проверил положение стопы, соответствие длины голени и попросил Свету немного потянуть за пятку. Вот теперь идеально. Тонким потоком я быстро сформировал первичное сращение, теперь по крайней мере отломки никуда не денутся. И они уже можно сказать не отломки, а часть единого целого.

Перед тем, как перейти к завершающему этапу, надо проверить наличие повреждения мягких тканей, а при таком переломе оно будет обязательно. Сканирование показало, что пациенту просто повезло, повреждение мышечной ткани было незначительным, мышцы больше отодвинуло, чем порвало, это я восстановил достаточно быстро. Теперь можно уже формировать плотную костную мозоль. На это ушло ещё минут пять.

– Вот и всё, пациент здоров, – сказал я, убирая руку от голени. – Сделал конечно не как Захарьин, за полторы минуты, зато качественно. Не могу уже себя заставить действовать большим мощным потоком, привык всё делать по новому методу.

– Тогда зачем вообще пытаться делать как Захарьин? – поинтересовался Корсаков. – Чисто ради спортивного интереса?

– Получается так, – хмыкнул я.

Корсаков молча покачал головой и начал выводить пациента из состояния глубокого сна.

– Как сейчас ваше самочувствие? – поинтересовался я у пациента, когда увидел в глазах полное осмысление окружающего мира.

– Теперь отлично, – улыбнулся мужчина и сначала осторожно, потом довольно интенсивно пошевелил стопой. – Лишь небольшой дискомфорт при движениях, в остальном всё в полном порядке.

– Тогда можете потихоньку вставать и слезать со стола, – сказал я и подал руку, чтобы поддержать. – Только учтите, ходить пока надо осторожно, берегите ногу. Да и вторую тоже надо беречь.

– Это понятно, господин лекарь, – улыбнулся мужчина. – Буду теперь лучше под ноги смотреть и дорогу переходить там, где положено.

– И это тоже верно, – кивнул я и улыбнулся.

Двух оставшихся пациентов я принял быстро, простуду я лечу со скоростью моргания. Навестил строителя в палате, никаких симптомов повреждения спинного мозга я не обрнаружил, рефлексы в норме, симметричные. Отпустил его домой, строго настрого запретив на ближайшие дни любые физические нагрузки. Взяв в кладовой коробку с ампулами хлорэтана, я сел в машину и поехал в гости к Демьянову.

Фокус с замораживанием лучезапястного сустава прошёл ещё веселее, чем в кабинете у Гартмана. Почувствовав резкое охлаждение, Вячеслав Анатольевич взвизгнул и чуть не запрыгнул на стол, держась за свою замороженную руку. Тик, которого я не увидел при входе в кабинет, заиграл с новой силой.

– Это что такое вообще? – пытаясь успокоиться и глядя на меня подозрительным взглядом, спросил Демьянов.

– Вы уж простите меня великодушно, – сказал я, старательно изображая виноватый вид, что давалось мне с большим трудом. Умудрился не заржать. – Если бы я знал, что вы так испугаетесь, не стал бы этого делать без предупреждения. Этот препарат изначально был придуман чтобы снимать боль, предотвращать развитие гематомы и отёка при спортивной травме. Работает быстро и эффективно.

– Ага, это я заметил, – обиженно пробурчал главный знахарь. – И где вы это взяли? Впервые в жизни такое вижу.

– Это изобретение гениального фармацевта, – ответил я, не называя имени.

– Курляндский что ли? – спросил Демьянов, заинтересовавшись ампулой в моей руке. Потом потянулся за ней. – Можно?

– Конечно, – улыбнулся я. Уже думал он так и будет от неё шарахаться. – Чтобы попробовать в действии, надо снять этот маленький резиновый колпачок с носика и направить его по назначению.

Вячеслав Анатольевич бережно взял ампулу в руки, покрутил перед носом, внимательно разглядывая, потом всё же снял колпачок и направил струю себе на руку. Выдержал секунд пять, не больше и снова заткнул носик.

– Отличная штука, – наконец улыбнулся и он. – Наши знахари такое оценят.

– Тогда оставляю вам эту коробку, – сказал я, двигая её к нему поближе. – Раздайте пока каждому по одной ампуле и не забудьте про бланк, в который они должны вписать отчёт. Потом отдадите все отчёты мне.

– Понял, – кивнул Демьянов, заглядывая в коробку и не веря своему счастью. Опять сногсшибательная новинка и опять бесплатно. Кому ещё так в жизни везёт? – Как только соберу со всех отчёт, сразу позвоню вам.

– Договорились, – кивнул я. – Тогда больше не буду вас отвлекать, до свидания.

– Что, даже чаю не попьёте? – поинтересовался Вячеслав Анатольевич.

– Хах, – выдал я уже стоя на пороге и вспомнив анекдот на эту тему. – Спасибо, но теперь уже в другой раз.

Я хотел ещё застать Сальникова и Рябошапкина, чтобы сообщить приятную новость. Они же ещё не знают, что у нас уже есть помещение под новую клинику.

Дмитрия Ефремовича я поймал в коридоре, он уже одетый чуть не ушёл домой. Увидев меня обрадовался и нисколько не расстроился, что домой попадёт не сразу. Мы с ним вместе зашли за Рябошапкиным, который тоже при виде меня расплылся в улыбке. Распрощавшись с последним пациентом он снимал халат.

– Ну что, господа, – сказал я и потёр руки. – Сегодня вы попадёте домой немного позже, чем собирались.

– Если повод хороший, то почему бы и нет, – улыбнулся Иван Тимофеевич. – И что вы затеяли, Александр Петрович?

Сальников молча смотрел на меня и тоже ждал ответа. Видимо спросить хотел то же самое, что и его старший коллега.

– Нам выделили здание под клинику, – выдал я и с удовольствием смотрел на их радостные лица. – Уже скоро решится вопрос со сметой на ремонт, а я вам даже не показал такую городскую достопримечательность, где мы будем располагаться.

– Заинтриговали, Александр Петрович, – продолжая улыбаться сказал Рябошапкин. – Я же правильно понимаю, мы сейчас поедем туда посмотреть?

– Абсолютно верно, – сказал я.

– Это где хоть находится? – поинтересовался Сальников.

– Набережная Фонтанки сорок, – сообщил я, решив не скрывать и не делать из этого сюрпризов. Хотя, без сюрпризов всё равно не обойдётся. Оба моих коллеги замерли с выпученными глазами. Значит и правда про этот дом не знает только младенец на Камчатке.

– Может лучше не надо? – робко спросил Дмитрий Ефремович. В глазах Рябошапкина стоял тот же вопрос.

– Вы тоже призрака что ли боитесь? – улыбнулся я. – Вот и зря, бояться совершенно нечего и вы в этом сейчас сами убедитесь.

Оба кивнули и молча, словно воды в рот набрали, пошли за мной и сели в машину. Не успев тронуться с места, я вспомнил, что ещё и Юдину обещал устроить экскурсию и знакомство с призраком, но так этого и не сделал. Замотался в вихре событий. Когда я ему позвонил, он уже вышел из клиники.

– Илья, стой, где стоишь, – сказал я, уточнив его местонахождение. – Я сейчас тебя подберу.

До самого сорокового дома на Фонтанке все ехали молча. Они то ли переваривали информацию о том, что придётся работать в доме с призраком, то ли думали, как от этого отказаться, но вслух свои мысли никто не озвучивал.

Я открыл новую входную дверь ключом, и мы вошли в помещение, которое освещалось только фонарями с улицы через пустые проёмы окон. Для людей, ожидающих встречи с нечистью, самое то, чтобы развернуться и убежать. Видимо мой спокойный и уверенный вид их немного успокаивал и не давал ретироваться без предупреждения.

Я провёл всех по первому этажу, рассказывая, что где будет, потом пошли на второй, где я тоже провёл экскурсию по полутёмным помещениям. Валера так и не подавал признаков своего присутствия. Чуть не сорвалось с языка «признаков жизни». Наверно бережёт моих спутников от нервного потрясения, а я-то рассчитывал их познакомить.

– Валерий Палыч, вы где? – решил я первым вступить разговор.

Все трое моих спутников сбились в кучку и нервно осматривались по сторонам, ожидая чего-то сверхъестественного, но оно их своим присутствием радовать похоже не собиралось. Я уже начал волноваться, а вдруг с ним что-то случилось? Глупость, конечно, сорок лет тут обитает этот призрак, а сейчас его украли что ли?

– Валерий Палыч, это мои коллеги, мы здесь будем работать вместе, – решил я снова попробовать начать диалог, но ответа так и не последовало.

– А он тут точно есть? – первым усомнился Илья. – Может всё это просто сказки для детей?

– Это не сказки, – уверенно сказал Иван Терентьевич. – Призрак действительно существует. Вероятно, он просто не хочет сегодня с нами разговаривать.

– Вы это точно знаете? – тихо спросил у него Сальников.

– Точнее не бывает, – подтвердил Рябошапкин. – Был печальный опыт много лет назад. С тех пор я сюда больше ни ногой. Если бы не Александр Петрович, меня бы сюда только волоком в мешке притащить можно было.

– А может он просто нас испугался? – предположил Юдин, озираясь по сторонам в надежде увидеть что-то необычное. Сейчас он выглядел на фоне знахарей самым смелым.

– Вот это вряд ли, – ответил ему Иван Терентьевич. – Они практически ничего не боятся, даже тех, кто их призвал.

– А вдруг? – не угомонился Илья. – Всяко ведь бывает.

– Валерий Палыч, – уже и у меня не выдержали нервы. – Ну хватит уже мучить людей, мы же с тобой знакомиться пришли.

– Мне страшно, – прозвучал вдруг шелестящий голос из угла комнаты.

Все резко обернулись на звук, выпучили глаза и попятились назад. Но с этой стороны как раз стоял я и не дал им покинуть помещение.

– Не, ну это же надо такое ляпнуть, – голос Валеры в этот раз прозвучал громче. – Я их боюсь. Чего мне бояться, толстый? Ты меня зарезать что ли можешь? Магией какой-нибудь шарахнуть? Чем ты можешь меня напугать, скажи мне пожалуйста! Я до последнего терпел, не хотел ничего говорить, вижу же, что тут кроме Саши все готовы в штаны наложить, вот и решил не показываться, но вот это вот «он нас боится» меня просто добило. Так чем ты меня можешь напугать, толстый?

– Я не толстый, – обиженно пробубнил Илья. – Я упитанный!

Я никак не мог определить, какое чувство у него сейчас преобладает, страх перед невидимым собеседником или обида за то, что его назвали толстым.

– Упитанный он, – хихикнул Валера. – Ты толстый и имей в себе силы, чтобы это признать. Ты – жирный батон! Вот старик рядом с тобой – сухой багет, а ты жирный батон и попробуй с этим поспорить.

– Валер, прекрати уже, – вмешался я в ненужный спор. – Это мой друг и он такой, какой он есть, не надо его носом тыкать в особенности его комплекции. Это никак не влияет на то, что он умный, образованный, хорошо воспитанный и замечательный лекарь.

– Ну ладно, понял, – недовольно отозвался призрак. – Извини если что, ты не батон. Ты буханка!

Выдав последнее, призрак рассмеялся, как в лучших фильмах ужасов. Боюсь даже представить внутренние ощущения моих спутников.

– Валера! – сказал я, повысив голос.

– Для тебя Валера, а для них Валерий Палыч, – напомнил мне призрак.

– Если ты продолжишь над ними издеваться, они тебя даже Валерой звать не будут, не то что Валерием Палычем, – высказался я. – Так что ты закругляйся со своими выходками и давай нормально пообщаемся, нам всем ещё работать здесь вместе. Негоже так начинать сотрудничество.

– Ладно, ладно, – интонация призрака изменилась на виновато-примирительную. – Больше не буду, извините. Не знаю, что на меня нашло. Наверно не смог удержаться, когда увидел, как все боятся. Кроме Саши конечно. Он вообще молодец, ничего не боится.

– Это мы уже и так знаем, – сказал Рябошапкин. – А ты меня помнишь, Валерий Палыч?

– Помню, отчего ж не помнить? – хихикнул призрак. – Ни с того ни с сего вваливается троица среди ночи в несвежем состоянии, горланит песни, сквернословит. Ну я и задал дрозда, чтоб неповадно было.

– Меня тогда жена бросила, – пробормотал Иван Терентьевич. – Ушла к богатому, уехала в Москву, забрала дочь и сказала, что я её больше никогда не увижу.

– Во как, – тихо сказал Валера и на некоторое время замолчал. – Ну я ж не знал тогда причины такого состояния и поведения, ты уж на меня не серчай.

– Да теперь и нет смысла серчать, – ответил Рябошапкин. – Ты выходит тоже по-своему прав, защищал свою территорию. Но я-то тоже не знал, мы думали, что дом просто заброшен и решили зайти посмотреть, проверить правдивость городской легенды. Нам тогда море было по колено. До определённого момента, конечно. А потом улепётывали, теряя шапки.

– Ага, твоя здесь год пролежала, пока не нашёлся новый владелец из бедного квартала.

– Ты тоже на меня не серчай, Валерий Палыч, – сказал вдруг Иван Терентьевич.

– Да, естественно, зачем оно мне, – сказал призрак. – Кто старое помянет, тому глаз вон, договорились?

– Договорились, – кивнул Рябошапкин.

– Значит мир?

– Мир.

– Но вот и отлично, – вмешался я в разговор. – Теперь всем понятно, что в этом доме живёт Валерий Палыч, хороший мужик, передовик производства и он никому из вас зла не желает, правильно ведь я говорю?

– Правильно, – согласился призрак. – Сработаемся.

– И не называй меня больше жирным батоном! – требовательно сказал Юдин, а сам при этом зачем-то спрятался за меня.

– А как тебя называть? Трусливый жирный батон? – спросил призрак и расхохотался.

– Валер, ну хватит уже! – взмолился я. Продолжающаяся словесная баталия уже начала утомлять.

– Да всё, Саш, всё, больше не буду! – немного раздражённо ответил призрак. – Если он перестанет представлять меня монстром, который хочет его сожрать вместе с очками, то я точно больше не буду. Мне вообще-то тоже обидно.

– Илья, – обратился я к другу, который так и стоял за моей спиной. – Иди уже сюда, он не кусается, клянусь! Валерий Палыч наш друг и он тебя есть не собирается, он этого просто не умеет, так что расслабься, смирись и подружись.

Юдин медленно вышел из-за моей спины, но сделать шаг примирения так и не решался. Я тихонько подопнул его под пятую точку для смелости. Он обернулся и зло посмотрел на меня, потом и правда расслабился, повернулся в сторону, откуда доносился голос и сделал ещё один шаг.

– Я тебя больше не боюсь, – уже без дрожи в голосе сказал Илья. – Давай дружить.

– Не испугаешься, если я появлюсь ненадолго? – спросил Валера абсолютно серьёзно, без шуток и подковырок.

– Нет, не испугаюсь, – твёрдо ответил Илья.

В двух метрах перед ним воздух задрожал и начал приобретать очертания человеческой фигуры. В этот раз его было даже немного лучше видно, чем, когда он показывался мне в прошлый раз.

– Валерий Палыч, – сказал призрак и протянул полупрозрачную руку Юдину навстречу. – Приятно познакомиться.

– Илья, – представился мой друг, сделал шаг вперёд и тоже протянул руку для рукопожатия.

– Вот и славно, – вздохнул я наконец с облегчением. – Значит и правда сработаемся.