Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Глава 1

Всякого я ожидал от загробного мира. В принципе, жизнь мной была прожита не такая уж и плохая. Откровенным козлом я никогда не был, людей ради личных выгод просто так не кидал, своих в трудных ситуациях не бросал, бывало, врал, но не сказать, что шибко много, никого почём зря не убивал, не воровал, родителей уважал и так далее. Так что в целом надеялся на рай. Правда, безгрешным праведником себя назвать не мог. Во-первых, это был бы лютый грех гордыни, как попы говорят, а во-вторых, надо признать, что и плохого в жизни я совершил немало. Так что, несмотря на всё хорошее, что было мной сделано, я резонно опасался ада и бригады чертей-трудоголиков. Если верить библии, то рогатые – это падшие ангелы, а нас, людей, они ох как не любят, так что заниматься садизмом им в кайф. Но чего я не ожидал, так это того, что в жизни после смерти меня заставят работать, как и в прошлый раз!

Нет, начиналось всё в целом неплохо, младенца никто пинками добывать хлеб насущный не гнал, так что можно было расслабиться, а заодно пройти все эти стадии с гневом, отрицанием, торгом, смирением и даже возрадоваться новой жизни. В конце концов, жди меня после смерти только кладбищенские черви, было бы хуже. Однако потом я слегка подрос, научился ходить и говорить. А затем изучил мир вокруг и осознал, что нахожусь во вполне себе натуральном средневековье. По началу была надежда, что я переродился у каких-то сектантов-реконструкторов, однако быстро пришлось признать факты. Отец мой, Йоран Каллессон, был кузнецом в небольшом посёлке Ландсби на берегу фьорда среди тёмно-серых скал. И его смело можно было назвать самым технически грамотным человеком в округе, имеющим самое развитое производство. К нему даже люди ярлов захаживали, заказывая мечи, топоры, наконечники копий и стрел, кольчуги, шлемы и прочую воинскую сбрую. А это, скажу я вам, показатель. Ополченцы могут довольствоваться поделками обычных деревенских кузнецов, хирдманы, то есть дружинники ярлов, являются профессиональными воинами, так что снаряжение у них отличается от того, что имеют мирные бонды примерно так же, как пулемёт от охотничьей двустволки. Да и имя с отчеством у папаши были показательными. Йоран значит Дар Вождя, а Калле, имя моего деда, значит Горячий. Как не трудно догадаться, мой предок относился к семье потомственных кузнецов, ну а папаше повезло родиться в день, когда к нему за клинком пришёл сам ярл Кристер Кьярвальссон, что было сочтено знаком. И, возможно, поводом раскрутить «Надёжного, сына Спокойного Кита» на несколько большее количество золота за заказ или какой-нибудь подарок.

У меня же с именем получилось всё одновременно проще и сложнее. Звали меня Альвгейр Йоранссон – Эльфийское Копьё, сын Дара Вождя. Слово «альв» на местном наречии, подозрительно напоминающем мне не то датский, не то норвежский язык, значило «эльф». И уши у меня были действительно заострёнными, что явно указывало на кровь долгоживущего народа, а телосложение несколько более субтильным, чем у сверстников. Похоже, таким я и родился, более тощим, чем положено быть младенцу. То есть получился эльфёныш, стройный аки копьё. Может, дело в крови матери, а может в том, что она была отцу наложницей, взятой в походе. Не за железную цену, то есть мечом, а за золотую, то есть деньги, но это к ситуации мало относится. Вполне возможно, что моя мать, кем бы она ни была, питалась хуже своего господина и его законной жены, а в конце концов и вовсе умерла от родов.

Может, тут бы для меня в каком-то ином месте всё стало совсем погано, а новая жизнь закончилась не начавшись, однако северные варвары, или ассоны, как сами себя называют эти сыны Асов, имели довольно однозначные взгляды на кровное родство, которое здесь считается по отцу. Так что я был полноправный член семьи со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями, пожалуй, кроме получения наследства. Оно всё-таки в первую очередь распределялось среди детей от законных жён, а потом уже среди отпрысков от наложниц, если таковые есть. Впрочем, на это мне было откровенно положить, ведь папаша был жив и здоров как бык, так что о наследственных делах размышлять пока что нет смысла. Ну а приёмная мать, к моему счастью, была женщиной адекватной и не пыталась косить под Кейтлин Старк, устраивая мне жизнь Джона Сноу без смс и регистрации. Если мой отец был здоровенным голубоглазым блондином истинно арийской внешности, то Келда, то есть «Весна», была чуть менее здоровенной дамой с огненно-рыжими волосами и зелёными глазами. До статей некоторых олимпийских метательниц ядра эта женщина не дотягивала, но и худышкой её точно было не назвать, да и руку она имела тяжёлую, как мне пришлось выяснить лично. Почём зря меня не били, но вот за какой-то косяк и лентяйство прилететь могло только в путь. Как не трудно догадаться, пришлось быстро вспомнить, как не косячить и забыть, как лениться. Если вам не хватает мотивации, то звездюли – это отличное решение проблемы. По крайней мере, на какое-то время, потом-то человек ко всему привыкает, как и полуэльф.

Ко всему прочему, именно Келда была моей начальницей лет до четырёх. Ей я начал в своё время помогать по дому вместе с её родным сыном, Тормодом, который родился с небольшой разницей со мной. Имя у моего брата кстати было довольно забавным и означало «Ум Тора». Местные-то имеют немало сказаний о том, как и где бог-громовержец думал головой, чтобы найти выход из сложной ситуации, куда его завела жажда приключений. Но вот в моём мозгу в подобных случаях всегда что-то слегка чесалось, уж как-то я запомнил этого сына Одина дуболомом по прошлому миру. Да, я имел глупость даже посмотреть фильмы марвел с детьми. Вот им блондинистый качок там даже понравился, аж в качалку ходить стали. Впрочем, пусть его, богам – божье, а людям – людское. В нашем случае это значит, что боги бухают в Асгарде в перерывах между подвигами и свершениями. А люди на Земле борются за жизнь и добывают хлеб насущный трудом в поте лица и оружием по колено в крови.

Так как мы с братом в воины пока что не годились, то сначала помогали Келде дома, как я и сказал. А потом начали трудиться вне него. Кузница – это, конечно, хорошо и здорово, но наша многочисленная семья заботилась в том числе и о своей продовольственной безопасности, а за скотиной кто-то должен следить. У нас было довольно много гусей, которых нужно пасти. Были козы и бараны, которых тоже следовало отводить на пастбище и возвращать с него. Был колодец, в котором следовало набирать воду и таскать её в вёдрах на различные хозяйственные нужды. И ещё куча дел, которые можно доверить малолеткам, пока остальные занимаются чем-то поважнее или потруднее. Тут не благословенный двадцать первый век Земли, где проблематично помереть от холода и голода. Тут средневековье, суровый мир и суровые нравы, можешь сделать что-то полезное – делай. Потому что в противном случае можно в один прекрасны момент обнаружить, что до весны еды не хватило и ты скоро отойдёшь в мир иной, причём позорным образом. Почётной ведь считается смерть в бою, а не от собственной безалаберности.

Вот и сейчас мы с Тормодом трудились, таща от шахты на горбах корзины с углём, раз уж младшие братья и сёстры переняли у нас более лёгкие обязанности. Ноши были не слишком большими, но это значило только то, что мы сделаем больше рейсов до прииска, где работают два наших дяди и три трэлла, то есть раба. Таковых у нашей семьи было не слишком много, хотя мы считались весьма обеспеченными людьми. Дело в том, что дед Калле полагал нецелесообразным кормить лишние рты долгими зимами. А резать по осени бывших работников во славу богам, чтобы по весне покупать новых, было ещё менее выгодным делом. Тем более что языческий пантеон тут был самый что ни на есть воинственный – скандинавский, Асам зарезанные на алтарях рабы не нравились, им импонировали воины, убитые в боях во славу Асгарда. Одно время я ломал голову над тем, чтобы разобраться, почему здесь возносят молитвы Одину и присным, строил теории, как Земля, Мидгард, связан со Свангародмом, Лебединым миром, древом миров, Иггдрасилем. Но потом бросил. Мал я ещё до столь высоких материй, без фактов один чёрт не разобраться, а саги на теорию межмировых перемещений света проливали мало. Подрасту, подучусь и буду думать, а пока до этого момента ещё как раком до Шанхая. Зато мы с братом наконец дошли до ручья, который был поближе, где сбросили с себя корзины с углём и не сговариваясь сунули головы в холодную воду.

– Пф-ф-ф, хорошо, – произнёс я, отфыркиваясь.

– А знаешь, что может быть лучше? – раздался рядом голос молотоголового.

– О да, – ответил я, выворачиваясь из ещё не состоявшегося захвата и опуская бестолковку брата обратно под воду.

Ситуация эта у нас повторялась… Да всю эту жизнь. Не в плане ручья, а в плане соперничества и попыток выяснить, кто лучше и сильнее. Так что к очередной попытке побороться я был готов, как пионер. Иное-то чревато, Тормод, может, и не блистал коварством Локки, но совершить неожиданное нападение было для него в порядке вещей. А ещё, к моему сожалению, брат был физически сильнее меня. Ассоны вообще народ чрезвычайно крепкий. Все, кого я видел за эту жизнь, были высокими и мускулистыми дылдами. Вероятно, тут сыграли роль две вещи: во-первых, у нас тут был весьма некислый естественный отбор, отсеивающий слабаков, которые не способны к тяжёлому труду, схваткам со зверьём, а также боям с другими людьми и нелюдями; во-вторых, северные варвары, как нас называли представители других народов, практиковали довольно неклассическую магию. Все взрослые мужи, то есть прошедшие посвящение в мужчины юноши, допускались к тайнам использования некой странной энергии – праны, силы самой жизни. Она делала их, уж пардон за масло масленое, сильнее, а ещё стремительней, выносливей, живучее и, вероятно, крупнее. По крайней мере, заморские гости и наши триэллы были куда ниже ростом и более субтильными. Вероятно, использование этой магии из поколения в поколение тоже наложило отпечаток на ассонов. Ну или в моём новом народе действительно течёт некоторое количество крови Ассов, поди разбери.

Тем более у меня сейчас были дела поважнее. В частности, не дать вывернуться брату, потому что если он это сделает, то пускать пузыри в ручье буду уже я. Крайне сомнительное удовольствие, проверено не раз. Но Тормод, к счастью, уже начал выдыхаться с заломанной мной рукой и дёргался всё меньше, так что вскоре я отпустил этого оболтуса, вытащив его лицо из воды.

– Тьфу, мля, трахни тебя Мимир, – отплёвываясь, ругнулся тот.

– Ты это только при мамке не повтори, а то прибьёт, – хохотнул я. Сквернословие она действительно не поощряла, а рука у Келды, как было сказано, тяжёлая.

– Она не узнает, если только ты меня не сдашь, – проворчал брат.

– А я когда-нибудь сдавал? – приподнялась моя бровь, придав лицу вопросительное выражение.

– Очень надеюсь так будет и впредь, – снова проворчал он, подражая слогом взрослым. – И вообще, чего мы расселись, идём.

– Ну идём так идём, – не стал спорить я, взваливая корзину обратно на спину.

Тормод был, как всегда, зол от своего поражения, в такие моменты его было лучше дополнительно не раздражать, а то неделю будет дуться. Не нужно быть Эйнштейном или маститым психологом, чтобы просчитать ситуацию и догадаться, что в будущем обиды законного первенца мне могут аукнуться. Так что я не давал себя гнобить, на подначку отвечая подначкой, а на удар ударом, но когда побеждал, то не топтался по чужой гордости в своё удовольствие. Если побеждал. Мой братец всё-таки опережал меня в плане физического развития, так что природная ловкость и память о самбо, что осталась со мной с прошлой жизни, не всегда вывозили. Зато хоть моему голубоглазому и рыжеволосому компаньону можно было многое поставить в вину: он никогда не отказывался встать со мной плечом к плечу против кого-то другого. Полукровка и недоассон были, пожалуй, одними из самых слабых слов, которыми меня порой награждали чужие дети, а конфликт в таких случаях быстро переходил в горячую фазу с разбитыми носами, подбитыми глазами, а порой и переломами. Малолетки вообще по своей природе жестоки и безбашены, а уж в средневековье подавно, так что за оскорбления я бил в ответ от души. Это было единственным способом не превратиться в парию, всё-таки добрый кулак все уважают. Ну а я уважал брата за его верность семье даже в моём лице, хотя наедине этот мелкий засранец всегда мог доставить мне проблем.

Путь до посёлка на берегу фьорда был не так чтобы близким, просто так идти было довольно скучно, а после поражения брат не отличался разговорчивостью. Зато мне ещё с прошлой жизни было известно, что песня нам строить и жить помогает, так что через несколько минут неловкого молчания я затянул:

– По тропинке лесной, походкой прямой

Он шёл не спеша с углём за спиной.

Завтрак был давно, нескоро обед,

Он каждый здесь знал, обратно дороги уж нет…

– Альвгейр, заткнись, а? Из ледяного тролля лучший скальд, чем из тебя, – проворчал Тормод.

– Ничего, Тилль Серебряный язык тоже не родился, а стал великим скальдом, – отозвался я, радуясь, что молотоголовый, как обычно, не смог долго молчать.

– Не говори глупостей, с талантом либо рождаются, либо нет. И ты с ним не родился. Не говоря уже о том, что кто-то тут учится у старика Гринольва волшебе, а не пению, – хохотнул он.

– Херня, – не согласился я, применив «взрослое» слово в речи. – Всё в себе можно развить, талантливых всегда превосходят усердные. К тому же Гринольв мои попытки весьма одобряет, в музыке и песнях своя магия, пусть и не такая, как в заклинаниях, что южные маги любят произносить вслух.

– Он просто слишком добр к тебе, – буркнул брат.

– Я первый за долгие годы, кто дал ему правильный ответ на главный вопрос, – улыбнулся я.

К Гринольву, «Зелёному Волку», я первый раз пришёл, когда мне было меньше семи лет. Старик был таким же членом семьи, как и остальные, приходясь мне пра-пра-прадедом. Ну а ещё крайне авторитетным человеком, годи, то есть волшебником и прорицателем, долгожителем и жрецом Одина по совместительству. Не плэйбой, миллиардер и филантроп, но в местных реалиях это даже круче. Старик жил на отшибе у капища, и я был не первым, кто был взят им на обучение, и уж тем более не первым, кто пытался стать годи, но зато мне хватило мозгов честно ответить ему, что я желаю овладеть магией, чтобы понять и её, и мир вокруг меня. Со слов старикана, все, кто приходил, прежде желали просто силы, чтобы мочить врагов и иметь в походах долю мага, а не воина. У ценных и дефицитных специалистов-то она выше. Однако мои слова Гринольва порадовали, так что теперь я регулярно к нему бегал постигать мудрость предка в свободное от работы и воинских тренировок время. Да и не только воинских. Жаль только пока шла одна лишь теория, до практики нужно было прожить ещё пару лет, а потом пройти испытание на зрелость. Сейчас же мой пока-ещё-не-официальный наставник и вовсе был в отъезде, пока я тут по диким лесам уголь таскаю.

При мысли о последних что-то царапнуло мои органы чувств, и я замер. Вокруг нас не парк, а именно что дикий лес, зверьё вокруг дома старшие, конечно, выбивают, но забрести при этом может всякое. Так что если тебе кажется, что что-то не так, то лучше разберись в своих чувствах, а не отмахивайся от них. Здоровая паранойя – залог выживания и здоровья параноика. Кто этого не понял, тот обычно не доживает до совершеннолетия. Брат тоже замер, а секунд через пять шёпотом спросил:

– В чём дело?

– Запах. Волчий, – с некоторым облегчением ответил я.

Варианты тут могли быть разными, вплоть до того же тролля или ледяной виверны, не к ночи будут помянуты, а обычный серый хищник едва ли не самый безобидный из них. Размышляя, я слегка присел, разглядев пару клочков шерсти на кусте у тропинки, которую блоховоз, по-видимому, пересёк поперёк. Для взрослого ассона обыкновенные волки практически безопасны, но вот про детей такого сказать нельзя. Эти животные, конечно, опасаются нас, зная повадки и мстительность нашего вида, но с голодухи могут и напасть. Но теперь у меня есть доказательство, что мне не приглючилось, так что шерсть следует отнести домой, чтобы один из мужчин сходил в лес на охоту. Хищники рядом с жильём не к добру, тут и мы с братом за углём таскаемся, и девчонки ходят грибы с ягодами собирать, а ну как у волка пару дней будет неудачная охота, и он оголодает? Тем паче если тут не одиночка, а пришла целая стая.

– Не пробежаться ли нам, братец? – поинтересовался я, демонстрируя мизер шерсти.

– Испугался волчонка, остроухий? – хмыкнул он.

– Не хочу, чтоб кто-то из старших за ним слишком долго гонялся, если зверь успеет далеко отсюда уйти. А ты, сдаётся мне, просто боишься добежать вторым, молотоглавый, – ухмыльнулся я, подначивая родственника.

– Скорее небо упадёт на землю, чем я проиграю тебе, – хохотнул он.

– Тогда не отставай, – ответил я, срываясь с места, деликатно умолчав, что разок он мне сегодня уже проиграл.

Глава 2

Мы с Тормодом бежали, а я не мог мысленно не материться, и дело тут было отнюдь не в том, что брат меня опережал или что-то вроде того. Наше вечное соревнование тут дело десятое, да и к внешнему частоколу Ландсби я прибыл первым, опережая соперника на дюжину шагов, что опять вызвало его неудовольствие. В кулачном бою он обычно меня побеждал, но бегал я куда как лучше, что часто было поводом для его шуток в мою сторону уровня «Быстрые ноги звездюлей не боятся».

А вот после нашего прибытия случилась проблемка. Келда выслушала нас, осмотрела притащенные доказательства и принялась за дело. Она могла бы и сама пробежаться в лес и загнать в волка стрелу, уж кому-кому, а ей бы навыков хватило. Но у моей мачехи и дома забот полон рот, не подумайте чего пошлого, а посему она двинулась к младшим братьям отца. Дальше же нам просто не повезло.

Эгиль был не против поохотиться и обзавестись новой шкурой, которая у него быстро нашла бы применение в хозяйстве. Сейчас, конечно, не зима и мех на ней не тот, но в наших суровых реалиях в дело шло всё, особенно у толкового кожевника. Но пока «Сова» собирался в лес, Келда зашла на площадку для тренировок, где пот в данный момент лил Хаук, самый младший брат отца, которому недавно исполнилось двадцать. Парень мечтал о карьере воина, которая бы соответствовала гордому имени «Ястреба», а потому был весьма заморочен в плане ратного дела, и тут его тренировку прервали, попросив присмотреть за двумя сопляками, которые таскают уголь. Причём причина была достаточно веской, чтобы он не мог отказать, не портя отношения с семьёй старшего брата. Однако молодой парень рассудил, что если что-то можно превратить в тренировку, то это нужно превратить в тренировку, а в неё можно превратить всё что угодно. Заодно, кстати, недурно бы поработать и над нашей выносливостью, попутно повеселившись. Суровые времена, суровые нравы, телевизор и интернет отсутствуют, а тут какое-никакое реалити-шоу.

Так что мы сейчас бежали обратно к прииску с пустыми корзинами, а он изображал вокруг нас спутник, то есть то обгонял справа, то отставал слева, а потом снова ускорялся и вновь обгонял по правую сторону, чередуя скорость своего бега, а заодно подгоняя нас с братом, как матёрый сержант духов.

– Быстрее, задохлики! Если будете слабыми, то никогда не вырастете! – опять раздалось рядом, подтверждая мои мысли. – Или мне начать подгонять вас поджопниками⁈

Тормод зло покосился на меня с дядей, но промолчал, сберегая дыхание, и мы прибавили ходу. За словами тут следили, на ветер не бросали. Если уж обещали что-то, то делали. Так что угроза получить по седалищу была более чем реальна. Жаль, что о правах детей и детстве вообще тут как-то никто не слышал, а ребёнок сходу считался человеком, просто пока что слабым, неумелым, тупым и необразованным. Всё это приводило к тому, что жаловаться было некому и не на что, отец младшего брата скорее похвалит, что он нами занялся. Ведь если человек рвёт жилы, тренируясь, то он становится сильнее и выносливей. А что тренер развлекается за наш счёт, так тут проблемы нет. Тем более Хаук с тренировочной площадки ушёл в чём был, пока отрабатывал удары копьём.

То есть дядя, подавая пример, нарезал круги вокруг нас в прочных сапогах, свободных холщовых штанах, рубахе, поддоспешнике, кольчуге до колен, подшлемнике, шлеме-сове с забралом, что закрывало верхнюю половину лица до кончика носа. Кроме того, он ещё тащил на спине заплечник с песком, в руках нёс копьё и щит, а на широком поясе с металлическими пластинами имел топор. В целом это было вполне типичным снаряжением хирдмана, варьировалось лишь качество, да топор мог быть заменён мечом, клевцом или булавой. Впрочем, клинки либо для самых умелых, либо для самых богатых, а дробящее оружие – удел самых здоровых. Топор же был менее требователен к навыкам и не столь тяжёл, как какой-нибудь шестопёр, ну и до кучи являлся вспомогательным оружием.

Основа хирда – стена щитов, из-за которой хирдманы бьют копьями, не подпуская врага близко. Копьями же они останавливают нападение кавалерии в случае нужды, хотя такое дело обычно не обходится без жертв. Обученное бою копытное – всё-таки большое подспорье в деле пробивания чужого строя, иначе бы кавалерия в принципе не существовала. Мечи же, топоры и прочее предназначены для боя при более близкой дистанции или для мест, где строй особо не составишь, скажем, внутри дома, или при абордаже на захламлённой палубе, или в судовых помещениях, где с длинным оружием особо не развернёшься.

При этом надо отметить, что, хотя ассоны своим языком и бытом весьма напоминали викингов и регулярно куда-то наведывались на драккарах, то есть кораблях-драконах, это не значит, что они постоянно убивали, грабили и насиловали прибрежных жителей и жительниц. Собственно, как и сами викинги. Мой новый народ был неразрывно связан с морем, но они были не только воинами, но также купцами и колонизаторами. Хотя набеги, конечно, тоже случались. Ярлы не брезговали кого-нибудь грабануть, если возможность сама идёт в руки. Так что южнее нас пускали в порты на торг, но всё равно смотрели с подозрением. Ну а встречая драккар в море, все очень надеялись, что ассоны не поставят на нос фигуру какой-нибудь зверюги, мягко намекая о своём желании взять неудачливого купца на абордаж.

Размышляя о перипетиях судьбы, я наконец добежал до угольной шахты, где трудились мои родичи и трэллы, один из которых сейчас как раз вытащил наверх новую порцию даров земных недр. Ирония ситуации была в том, что бесправный раб был определённо менее уставшим, чем вполне себе свободные мы с братом. Отношение к трэллам для меняя вообще было сложным. Рабство само по себе мне не нравилось, но, увы, с некоторыми вещами приходилось мириться в силу того, что никто не будет слушать сопляка. Да и если бы я тут вдруг стал главным, было бы не очень понятно, что же делать. Чисто технически-то всё ясно: трэлла можно освободить, посадив его на весло любого судна крупнее рыбацкой лодки или вручив оружие, что станет одновременно его первым имуществом как свободного человека. Можно даже при этом на правах хозяина наречь оружием обычный плотницкий топор или кухонный нож, пусть такое скупердяйство и не поощряется. Однако что со свободным человеком будет дальше? Он в Ассонхейме чужак, за ним не стоит родичей, а значит всякий, кому хватит сил, может поработить такого человека обратно в рабство или ради смеха вызвать на поединок и убить. Отправлять же их домой… Ну вообще это недешёвое удовольствие, к тому же в одиночку такой трюк не проделаешь при всём желании, а ассоны не поймут, почему это вместо того, чтобы делать что-то полезное для себя и своего рода, они должны везти бывшего трэлла куда-то за тридевять земель. Нет, ладно бы он взял в руки оружие, чтоб защитить жизнь, дом, семью и имущество своего хозяина, в чём преуспел, тогда возможны варианты, как и в случае, если раб помог кораблю уйти от погони, вращая веслом. Но если даже уважаемый ярл заявит, что отпускает своих трэллов, а его люди теперь должны развести их по домам, ну хотя бы в пределах стран, из которых те попали в Ассонхейм, то хирдманы решат, что предводитель поехал кукухой и надо бы его того этого, немножко убить. Просто от греха подальше, а то вдруг безумие заразно. Проще говоря, до реформ с освобождением рабов здесь было пока далековато. Да и хозяева в массе своей вынуждены были пахать не меньше них, а кроме того всегда быть готовыми взять в руки оружие и решать возникшие проблемы, не щадя живота своего. В этом плане тут у нас практически Древняя Греция, где в случае нападения на полис стены защищали свободные граждане, а в домах оставались женщины, дети, старики и рабы. Ну а если не желаешь драться за свою свободу, то добро пожаловать в последнюю категорию.

Вот и сейчас трэлл налегке пошёл обратно, я и Тормод накидали угля в свои корзины, а Хаук высыпал из мешка песок, заполнил его углём и закинул на спину, прибавив к весу своего снаряжения. После чего весело произнёс:

– Отдохнули и будет, к тому же обратно бежать проще, с горы не в гору. Или кого-то надо копьём подгонять?

После чего заржал. Мой брат состроил недовольное лицо, ситуация ему не нравилась, и он определённо уже начал размышлять о том, что про волка можно было никому и не говорить. В конце концов, через человеческую тропу он проходил, но засады на нас не сделал, так какого ж Хеля мы тут теперь втухаем? А я широко улыбнулся и ответил:

– Подогнал бы ты уже лучше своё копье к Виве.

Я всегда старался встречать здесь проблемы улыбкой и смехом. Больше одного раза не умру, к тому же на поверку этот чёрт оказался не так страшен, как его малевали. Меня назвали грязнокровным? Значит нужно пройтись по оппоненту, докопавшись до внешности, навыков, недостатка ума, наличию кривых рук, что растут по всем признакам из задницы, и хорошенько начистить ему хлебальник. Или хотя бы попытаться. Дядя решил отыграться на детишках, которых на него навесили вместо более интересных и полезных дел? Ну так самое время его поддолбить на тему девушки, в присутствии которой он всякий раз становится странно робок, а затем загоняет себя до полусмерти на тренировочной площадке, хотя уже ни разу не девственник и даже с года два как женат. И пофиг, что в присутствии Вивы тут многие робеют. Девка всё-таки огонь, высокая, статная, с волосами цвета спелой пшеницы, серыми глазами, широкими бёдрами и огромными сиськами. Местный идеал красоты, такая только за славного хирдмана пойдёт, тем более второй женой. А может и за сына ярла. Род у неё, конечно, не самый добрый, но когда это молодых воителей останавливало? Да и идеал она не только местный, разве что некоторые скажут, что в талии Вива могла бы быть и тоньше. Впрочем, плевать, что там кубиков на животе не видно, главное, что мой выстрел попал точно в цель – Хаук аж покраснел под шлемом. И плевать, что дальше я офигею от счастья и тычков тупой стороной копья во время забега. Оно того стоило, даром что брат мне красноречиво говорил взглядом что-то вроде: «Ой дура-а-а-а-к…»

Правда, через минутку у меня действительно начался личный ад до самого ужина. Ну да крепче буду, Гринольв сам напирал на развитие моей выносливости за лето, и вообще, как там в армейской частушке было? Кажется:

Нас ипут, а мы крепчаем!

Мы проблем не замечаем,

Нас ипут, а мы смеёмся.

Один хрен мы дембельнёмся!