Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Соавторы: Иван Шаман,Павел Смородин,Сергей Измайлов,Тимофей Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 121 (всего у книги 340 страниц)

Глава 29

Министерство внутренних дел собрало оперативную группу крайне быстро. Йона догадывался, что Варломо подсуетился и сумел заранее продавить идею с включением одного «крайне надежного сына церкви» в состав. Вот только он не предполагал, что все решится так скоро.

Буквально пара часов понадобилась бюрократам в министерстве, чтобы в рекордные сроки выполнить то, зачем они и были нужны. Суммарно всего минут сорок этот приказ носили из кабинета в кабинет, так что буквально за неполные двое суток Камаль стал новым главным следователем по этому делу.

Рекорд!

Но не только стал, а еще и был вынужден выехать на новый труп. Газеты, еще вчера проклинавшие «продажного копа», теперь выражали уверенность в том, что уж кто-кто, а такой надежный полицейский точно сможет остановить террор. Тем более что в группе у Черного Капеллана еще и Стальная Роза. А уж она точно все сделает как надо.

Мари после одного очень острого разговора со святым отцом тоже потребовала место в группе, так что канонический состав их «кружка по интересам» практически собрался. Куколку Йона отправил в Центральную, с заданием проведать раненого Пола Бартона, инспектора из соседнего участка.

Тот подрался черт знает где, черт знает с кем и в качестве «премии за героизм» потребовал к себе в палату рыжую фурию.

Камаль не спорил, полагая, что от двух медиаторов толку будет не намного больше, учитывая, что относительно свежий труп всего один. Дорогу от родной «девятки» до Коулбэй инспектор не запомнил. Практически весь час он молча размышлял над всем, что ему было на сегодня известно.

А это не так уж и много.

Ситуация бесила. Йона в буквальном смысле был всего полтора дня во главе группы, но уже мог получить нехилые проблемы. И никто в министерствах и не подумает о том, что он до вчерашнего дня, вообще-то, «мимо проходил». Мы вас поставили – разгребайте ту кучу дерьма, которая свалилась на нас всех разом, а мы постоим и посмотрим.

Этот странный Полковник времени даром не терял – буквально за два дня он сумел еще громче заявить о себе. Сначала утром в воскресенье, когда его люди похитили министра угля и стали, а затем на следующий день, когда в дежурку поступил звонок из дома фельдмаршала Пулара.

Два дня – два трупа.

Поразительная результативность и эффективность. И в перерывах между этим кошмаром пришло еще одно письмо для Ирмы. В этот раз в приемной «Тарлосс Таймс» догадались задержать курьера. Вот только внутри пакета не оказалось ничего необычного – просто письмо с картой. Курьер – обычный наемный мальчишка, которому странный мужчина пообещал целую марку за доставку письма.

Дикие деньги, если подумать, но когда два дня кряду хочется жрать, то критическое мышление покидает организм едва ли не первым. Следом за ним улетает и зрительная память. Описать нанимателя хоть сколько-нибудь внятно мальчишка не смог или, что вероятнее, просто не захотел. Он постоянно путался да сбивался, что-то явно придумывал на ходу.

Бить его при всех было нельзя, а предъявить по существу нечего. Так что пришлось записать его данные и отпустить.

Что ему предъявишь, честную работу?

Этот чертов «Трибунал» опережал их на два шага, и это невероятно злило.

Йона бесился, ведь он не мог понять, чего именно добивается Полковник. Просто не понимал. Он вел себя, как типичный «маньяк-миссионер», – выбирал жертв, полагая, что их смерть решит какую-то проблему. Вот только не проще ли было бы без этой театральщины взять и застрелить на месте? Пырнул ножом в подворотне и пропал в толпе.

Плюс эта его структура. Любая система склонна к энтропии. Нельзя добиться идеального выполнения приказов. Обязательно найдется человек, который проболтается, непременно кто-то ошибется. И чем больше людей, тем больше ошибок. История подтверждала уже много раз: заговоры групп практически всегда проваливаются, а одиночка может перевернуть мир вверх дном.

Нет, тут важен сам ритуал. В нем должен быть какой-то смысл.

Йона быстро ознакомился с материалами по делу Мартина Дуарте, которое стало вторым эпизодом в череде дел, которые точно можно связать. Пропажа священника в «Половинке» – первый эпизод, но тут у Мари был затык. А вот по делу Дуарте имелось куда больше улик.

На месте похищения Кузнечик, а Йона в этом не сомневался теперь, положил охранников, а его сообщник застрелил водителя. Оба ствола были свежими и нигде до этого не светились.

Любовница ничего толком сказать не могла, а только описывала страшного и очень злого мужчину в годах, вырубившего ее практически сразу.

Дальше интереснее. Казнили Четвертого на берегу залива, да так и оставили. Эксперты порылись там хорошенько, нашли кучу разных следов, сигареты разных марок, но ничего конкретного.

По таким уликам можно половину города закрыть.

Пули и гильзы от станкового пулемета, старый и давно списанный десантный ботик, вода в легких у трупа – только это давало хоть какую-то конкретику. По серийному номеру коллеги установили склад, на котором все это добро числилось, вот только он полтора года назад сгорел.

Почерк вполне узнаваем.

В голове Камаль уже сложил два и два. Теперь ясно, куда девались деньги Тэммов. Если на финансы с последнего дела они смогли купить целый фургон чистых стволов, то по самым примерным прикидкам выходило, что «Трибунал» мог снарядить целую дивизию до зубов.

Хоть сейчас штурмуй Летний дворец, да ставь своего императора.

Но вместо этого они устроили эту показательную казнь. Да еще как театрально. Все выглядело так, что кто-то запихнул кораблестроителя на его лодку, а затем с берега потопил. Вот только фон Эрт утверждал, что смерть наступила от проникающей раны в сердце, нанесенной острым предметом, похожим на штык.

Вчерашний недруг инспектора словно участвовал в безумном поединке и проиграл.

Машина свернула с нормальной дороги на разбитую грунтовку. Йона смотрел на погибающий индустриальный пейзаж и не мог не злиться. Он как-то привык видеть такую разруху в Зверинце, но что там сделаешь – такой контингент, уже лет двести бунтует да власть не признает с переменным успехом. А вот тут, в некогда процветающем промышленном районе, столь необычно было видеть картины разрушения, что Камаль просто разозлился.

Ответственные фабриканты, чтоб их!

Остовы огромных козловых кранов встали на вечный прикол. Их пути занесло песком. Где-то прямо посреди бетонной плиты пробивалась высокая трава. Ангары и цеха ржавели под дождем и палящим солнцем. Пара из них уже сложились внутрь, словно два карточных домика.

Наконец за очередным поворотом дороги стал виден конечный пункт назначения. Даже не знай Камаль точного расположения «места казни», то сейчас с легкостью определил бы. В нескольких сотнях метров стояло аж пять пожарных машин. От каждой тянулся огромный рукав, спущенный в реку, по которому из нее забирали воду.

– Пошли, пройдемся, – сказал Йона тихо, – а то еще вся машина этим чертовым дымом провоняет.

– Твоя правда, – согласился Нел и остановился поодаль.

Йона прикрыл нос и рот платком. Дышать было тяжело даже с такого расстояния – густой и непроглядный черный дым заполнил собой все вокруг. Вонь стояла просто невероятная. Похоже, что костюм после такого придется выбросить, избавиться от запаха пожарища не получится.

Глазами инспектор пробежался по пейзажу.

Огромный металлический короб стоял в конце пирса, залитый водой. Со всех щелей текло. Сверху из него все еще валил дым, но только теперь не так сильно.

Грязь от всей этой влаги размокла и превратилась в жидкое месиво. Ботинки заскользили, и пришлось приложить огромные усилия, чтобы не навернуться. Отстирать такую грязь вряд ли получится, если он вымажется. Так что лучше не падать.

Нелин догнал его на полпути к старшему офицеру пожарного расчета. Тот стоял и медленно пил воду. Грязный и закопченный мужчина втягивал ее так жадно, что казалось, будто внутри у него тоже что-то горит. Прорезиненный комбинезон, шлем, как и сапоги, парили от жара, который все еще преследовал мужчину. Лицо его было таким черным, словно он несколько дней не вылезал из забоя.

– Приветствую. – Йона коротко кивнул, когда чайник с водой опустел. – Старший инспектор Йона Камаль. Это Нелин из Народа Белого Ветра. Мы из имперского сыска, спецгруппа.

– И что? – Пожарный стер с лица сажу и взглянул на инспектора устало.

– Хочу поговорить про этот пожар.

– Без обид, инспектор, но лично я хочу лечь и тихонько помереть. Мы с ребятами эту херню три часа тушили без перерыва.

– Я понял.

Три часа. Ну вот и все, место тут безлюдное, возгорание заметить сразу некому, да еще дорога. Со всеми поправками и погрешностями набегало прилично за четыре часа, так что надеяться на разговор с тенью покойного не приходится.

– Кто вызвал вас?

– Да вон тот алкаш. – Пожарный указал на стоящего вдали мужчину.

Тип выглядел весьма потрепанным жизнью и каким-то придавленным. Стоял этот мужичок рядом с прикатившим на вызов нарядом полиции, и, судя по всему, это соседство ему не нравилось. То и дело мужчина посматривал на полицейского с неодобрением и презрением на лице. «Мундир» словно отрывал его от важных дел, как-то вернуться домой и упиться в такие сопли, что даже пушкой не поднять будет.

Офицер в ответ отвечал тем же.

Йона быстро дошел до предполагаемого свидетеля и показал всем значок с красным вкладышем.

– Камаль, спецгруппа, – представился он. – Переговорю с господином? Как вас зовут?

– Бобр, – пробубнил мужичек беззубым ртом.

– Понятно. А имя?

– Фамилия это моя – Бобр. Зиновий Бобр.

Офицер прыснул в кулак, но в ответ получил неодобрительный взгляд от всех троих.

– Нормальная фамилия, – огрызнулся гордый Бобр.

– Никто не спорит, – согласился Камаль и дал Нелину знак записывать.

Он, в принципе, и сам мог, но только тогда придется искать, куда деть трость, а потом еще долго терпеть. Плюс Нел писал красиво и убористо, словно изучал каллиграфию лет двадцать. Это, кстати, Йона не исключал.

– Расскажите, что видели, господин Бобр.

Мужчина почавкал беззубым ртом и неохотно начал:

– Ну, в общем-то, я и не видал ничего толком. Началось дело это дня три или четыре назад.

– Три или четыре? – строго спросил Нел.

– Да погоди ты, образина, дай вспомню. В пятницу я пил… Да, четыре дня назад. Приехала машина большая. Грузовик. За ним второй.

– Номера помните?

Если есть номер, то это уже след.

– Дык не видал я их, следы новые просто заметил и угля кучу. Я ешо подумал, а чего это он лежит. Непорядок. Он же возьметь да загорится!

– И ты решил уголек пристроить, – включился молчавший офицер, но старший инспектор дал ему знак заткнуться на хрен.

– Неважно, продолжайте.

– Ну… в общем-то, пришел я, а тут это… Ну, они.

– Кто?

– Так ясно дело, солдаты. Стали строем и глядять, как их главный на мужика орет!

Внутри у Йоны все похолодело, он был, как охотничий пес, взявший след.

– Его запомнили? – перебил свидетеля он. – Лицо, приметы, хоть что-то?

– Дык я спрятался, вон в тот ангар. Толком не видал его.

– Хоть что-то, Бобр!

– Высокий, худой, волосы седые. Со спины, ну как вы, только без палки.

– Форма какая?

– Не помню, господин полицейский, да и не знаю я ее толком. Красивая, как на параде.

– Погоны какие?

– Золотые… Или нет, блескучие. Мож, и золотые. И на кителе еще что-то блестело. Слышишь меня, ушастый, так и запиши, я врать не буду! Пиши-пиши, демон!

Д'эви взглянул на свидетеля злобно, но слова записал. Йона только мельком услышал на старшей речи отдельные матерные слова.

– Так, дальше что было?

– Ну дык отвели того мужика в костюме к контейнеру да в него загнали. Этот тип с погонами еще проорал, что если тот вылезет, то жить будет.

А вот это уже было интересно.

– Дальше. – Дело шло к развязке, и инспектору не терпелось все услышать.

– Ну… На словах-то он, конечно, молодец. А приказал того мужика в баке-то засыпать углем. Закидали его доверху да и подожгли.

Свидетель взял паузу, стараясь обдумать что-то.

– Я вот много чего в жизни видал, господин полицейский, – проговорил Зиновий заговорщическим шепотом, – но такого кошмара отродясь не видал. Чтоб людей заживо сжигали.

Йона не ответил ничего. Он такого насмотрелся на войне вдоволь. Успел даже забыть. А теперь эта жуть вернулась. На секунду инспектору даже показалось, что в запахе гари он уловил вонь горелого мяса.

Мерзость.

– Еще что-то можете сказать?

– Дык я как увидал, что их главный в лодку сел да эти все разошлись, так сразу и звонить. Да вот…

– Лодку?

– Да, господин полицейский. Даже не лодка – корабель!

– Не путаешь? – буркнул Нелин и взглянул строго.

– Да смысл мне врать. Корабель. Дорогой, я таких и не видал никогда. Поднялся он да и уплыл к чертовой матери!

– Название не видал?

– Да откуда ж? Я и читать-то не умею. Дорогая лодка, красивая, как игрушечная.

– Нел, отметь как следует, нужно дать запрос на розыск. Ладно. На этом закончим, нам нужны будут ваши данные, если еще появятся вопросы.

– Дык я ж всегда тут, любого спросите. Бобра тут все знают.

Нелин бродил вокруг места преступления и осматривался. В конце концов, пара глаз всегда проиграет двум парам.

Сержант явно на взводе. Он был, как маленькая, но очень злобная собака, натасканная на охоту по кровавому следу.

И кровью уже пахло.

Внезапно взгляд д'эви что-то привлекло. Какая-то странность, которую он заметил, но еще не осознал.

Что-то в одном из брошенных цехов выбивалось. Нел быстро добежал до места и осмотрелся.

Знакомая зарубка на стене, нацарапанная по облупившейся краске.

– Ну, привет, малыш, – прошептал д'эви и вошел внутрь.

Внутри было темно и пыльно. Единственным источником света служило мутное окно. На побитом стекле нашелся второй знак, написанный пальцем по пыли.

– Нелин! – Голос Камаля звучал снаружи тихо и приглушенно.

– Здесь я!

– Нел!

– Да я здесь, не ори!

Д'эви присел на корточки перед подоконником и принялся шарить рукой. Пальцы нащупали что-то мелкое и тонкое, как папиросная бумага. Невероятно изловчившись, Нелин подцепил листок и вытянул его.

Камаль стоял у входа внутрь и недовольно сопел.

– Куда пропал?

– Глянь чего нашел. – Нелюдь протянул тонкий листок. – Читай!

Йона раскрутил бумажку и пробежался глазами по строчкам. Писалось не чернилами, а гвоздем и грязью, но все равно понятно.

«Они хотят убить Мари. Помоги», – всего пять слов и буква К вместо подписи.

– Думаешь, он написал? – спросил Йона неуверенно.

– Почерк его.

– Могли заставить написать.

– Он бы тогда знак другой оставил.

– Какой он оставил?

– Две: «на территории врага» и «операцию продолжаю».

Йона тяжело вздохнул. Мальчишка явно оставил эту бумажку для них, словно знал, что они прибудут.

– Откуда он знал, что здесь будем мы?

– Может, просто верил, или слишком хорошо тебя запомнил. Я бы на его месте тоже так попробовал связаться, если другого способа нет.

– Или это ловушка.

– Или она. Но на парня это непохоже, сам же помнишь, он всегда был слегка блаженным.

Инспектор согласно кивнул. Кузнечик был именно блаженным, ну или что-то типа того, добрый, беззлобный и ранимый, как ребенок. Геморрой размером со взрослого мужика, а не боец. Но было в нем что-то, что не давало его просто так забыть.

Глаза побитой собаки, что ли.

– Ну вот почему из всех ребят именно он воскрес? Я только начал эту жуть забывать, а теперь…

– А теперь он снова нас туда макнул. Что думаешь насчет д'Алтон?

– Предупредим, а то вторая истерика случится. Ладно, пошли, еще раз пройдемся мелким гребнем да поедем обратно.

– Над про лодку узнать.

– Вот ты и займись. Умник.

– Йона.

– Что?

– Я уже говорил тебе сегодня, что я тебя ненавижу?

Глава 30

У инспектора Бартона болело все тело.

Буквально все.

Раньше он думал, что такого быть не может, но сейчас, лежа в палате хирургического отделения, он эту информацию переосмыслил. Еще как может! Второй факт, который инспектор списал как устаревший, это то, что он неплохой боец. Как только анестезия в первый раз отпустила и Пол остался с болью один на один, так сразу и понял, что до этого толком он по роже не получал.

Максимум ему ломали нос или уши. Но чтобы его так отоварили. Даже вусмерть пьяный отец себе такого не позволял.

Палата, в которую положили инспектора, была старой и обшарпанной. Выцветшие желтые стены не видели свежей краски с самого строительства этой части больницы. А было это с полвека назад. Пол покрывал застиранный серо-зеленый линолеум с многочисленными зацепками, дырками, потертостями и разводами.

Свежее пятно на нем осталось с вечера, когда умник с соседней койки выдернул катетер с лекарством и решил пройтись до курилки. Теперь от его кровати тянулась небольшая кровавая дорожка, словно тропинка из очень страшной сказки.

На этом проблемы не заканчивались. Старое окно безбожно сквозило, и Бартон был вынужден потребовать теплое одеяло. Усталая медсестра с глазами дохлой селедки неохотно притащила ему шерстяное одеяло, но при этом посмотрела на «проблемного» пациента взглядом, полным нескрываемой злости.

Лежит тут такой да отвлекает от важных дел. Неприятно, конечно, но зато теперь поутру никто не найдет его замерзший труп.

Не палата люкс в «Хэллоу Хиллс», но и на том спасибо.

Пол практически проклинал себя, когда вспоминал, как часто он мечтал именно о таком вот выходном. Выспаться, поваляться в кровати, в конце концов не упахиваться каждый вечер на работе до изнеможения. Хотелось именно такого – «кошачьего» отдыха. Вот только он забыл, что коты от природы ленивые создания. Ну и он устал не настолько, чтобы отдыхать сутки напролет да без конца объедаться.

Кормежка, кстати, была отвратной.

Давали все исключительно парное или вареное, без соли, перца, а еще сахара и вкуса. Каша походила на клейстер, пюре походило на клейстер, отличались только котлеты из какого-то непонятного мяса, которые походили на уже хорошо засохший клейстер.

Короче, дрянь и разочарование.

Верните деньги!

Практически все время инспектор был занят ничегонеделанием в этой тесной палате, и это ему наскучило уже на второй день. Ни радио, ни книг. Как тут не рехнешься, когда из всех развлечений только смотреть в окно да считать ворон?

Вороны были поименованы и запомнены.

Из окна с выгоревшими от солнца занавесками открывался вид на старую больничную пристройку. Пол сосчитал там все куски черепицы, затем изучил способ их раскладки. Полежит тут еще немного, и сможет, наверное, сам перекрыть крышу.

Бартон поймал себя на удивительной мысли. Он осознал, что странный он человек – ну вот, получил он долгожданный отдых, пусть и такой. Но вместо этого рвется на работу.

Нужно же рассказать Марианне, что он узнал. Да, узнал он немного, но это уже прогресс в деле, где все ниточки оборваны и никто ничего не знает. Что же, теперь он знает, а затем об этом узнает и инспектор д'Алтон.

Вот только сначала нужно, чтобы врач позволил ему выписаться. Ну а уже для этого оставалась сущая мелочь: нормально зарастить перелом носа, трещину в скуле, вернуть выбитый зуб. Ну и, так сказать, на сладкое – еще срастить края отвратной рваной раны на ноге, которую ему оставил Гессен.

По самым скромным прикидкам, лежать Полу тут неделю, никак не меньше. А за это время он точно рехнется от скуки.

«Может, книги начать писать, это же вроде несложно», – подумал он про себя, и от нечего делать начал накидывать простенький сюжет. Сложный он не осилит, а вот если разбавить повествование перестрелками и сексом, то, может быть, и получится что-то неплохое. Хотя… почему неплохое? Нужно писать гениальное, иначе какой в этом смысл?

Главный герой должен быть копом, пусть еще герой войны…

Начавшая придумываться книга прервалась внезапно. Ее явно спугнул звук знакомых шагов, доносившихся из коридора. Перед входом в палату человек остановился.

Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась знакомая фигура напарника. Уэсли выглядел сейчас весьма необычно. С одной стороны, он казался явно усталым и встревоженным, словно не спал несколько дней подряд, с другой – он был бодр и весел, будто с утра всадил несколько чашечек кофе с виски.

В руках напарник держал объемный пакет, набитый до самого верха. Если чутье Пола не обманывало, то внутри лежал самый типичный набор для раненого коллеги: фрукты, леденцы и, может, что-то из домашней еды.

– Ну привет, красавец. – Уэсли поставил пакет на потрескавшуюся тумбочку из темного дерева и улыбнулся. – Вижу, что мою шутку про исправление твоей кривой носовой перегородки ты воспринял слишком буквально.

– Сигареты принес? – без лишних расшаркиваний спросил Пол, лежа на продавленной больничной койке, и с нетерпением уставился на напарника.

– Тебе врач запретил.

– Тим, я тебя сейчас убью, и присяжные меня оправдают. Я без никотина зверею уже, имей совесть.

– Да ладно тебе, держи, уж и пошутить нельзя.

Он передал блок сигарет другу, и тот с жадностью прижал к себе столь вожделенный презент. Курить хотелось просто адски.

Вообще, Бартону невероятно повезло. Не вызови мадам Гессен, или теперь Эрмет, скорую и полицию вовремя, то лежать бы Полу не здесь, а на кладбище. Мысль эта посетила голову Бартона буквально первой, когда он отошел от наркоза и смог нормально думать. Но, похоже, на него у высших сил есть другие планы. Осталось только понять – какие? Может и впрямь литература?

Уэсли оглядел перевязанного напарника и с заботой спросил:

– Как ты? Не начал еще писать детектив от нечего делать?

– С чего так решил? – Бартон попытался придать голосу удивленный оттенок. Но, похоже, удалось не очень убедительно.

– Это каждый коп решает сделать, когда выдается свободная минута, – пояснил друг. – Так у нашего брата голова работает. Обязательно детектив и всегда самый гениальный, который до этого не писали. Чтобы полицейский был крутой и прям как настоящий. Профдеформация, малыш.

– Что, и ты начал?

Эту подачу разом повеселевший Бартон решил отбить, однако колкость, которую он бросил Тиму, не встретила ожесточенного сопротивления.

Вместо этого Уэсли только пожал плечами, как делал всегда, когда кто-то открывал не сильно скрываемую им тайну:

– Написал, когда три года назад слег с аппендицитом. Сейчас пишу шестую книгу в цикле.

Звук упавшей челюсти Пола был слышен, наверное, на сестринском посту.

– Иди ты.

– Да. Даже продается. Люди хвалят. Даже просят подписать иногда.

– Ты сейчас опять меня дуришь?

Напарник хмыкнул и расплылся в улыбке.

– Может да, может нет… Может, у меня псевдоним женский. Или я пишу эротику.

– Ага, Патриссия Барлоустоун, – наугад бросил Пол.

Женской прозой он не интересовался никогда. В детстве находил что-то похожее у мамы. На обложках были красивые мужчины в образах мушкетеров или пиратов, иногда из огромного выреза виднелась слишком спортивная грудь. Тогда маленький Пол надеялся на увлекательные истории и каждый раз обманывался.

Никто не брал на абордаж никаких кораблей, вместо этого все говорили о чувствах и страдали от любви. При одной только мысли, что вечно несерьезный Тим рискнет написать что-то в похожем жанре, Бартона едва не пробил гогот. Лицо напарника же приняло издевательский вид.

– Может и она. Вот и сиди, думай, детектив.

Улыбка сменилась уже откровенным хохотом.

– Хитро ты устроился, братишка. – Уэсли сел на стул и принялся очищать апельсин, который вытащил из пакета. – Признавайся, сколько заплатил мужику, чтоб он тебя в больничку уложил?

– Ой, да иди ты. – Шпилька нисколько Пола не задела. – Что случиться успело, пока я тут лежал?

– Да ты мне просто не поверишь.

– Рассказывай.

– Да Новигар, считай, на осадном положении. Реально. Эти уроды из «Трибунала» похитили министра да фельдмаршала завалили. Прикинь, к чему идет.

Вот это новость. Инспектор Бартон повернулся, стараясь не тревожить раненую ногу.

– Ты сейчас не прикалываешься?

– Серьезен, как второй инфаркт у моего папаши, упокой Господь его грешную душу. Слухи ходят про комендантский час и установку блокпостов. Войска к городу подтягивают. Еще слухи ходят, что императорская семья закрылась на своем острове и носа оттуда не кажет. Короче, вовремя ты в больничку залег, малыш. Во-вре-мя! Я бы тоже слег, но ты уж очень круто планку поднял. Полковник мне не даст с простудой поболеть.

В голове у Бартона от услышанного возникло еще больше вопросов. Первый и главный: какого черта?

– Я такого ужаса даже в войну не помню, – прошептал он тихо.

– Так такого в войну и не было, сопляк. Войну он вспомнил.

– Так а какого министра-то украли? – вмешался вдруг тип с соседней койки.

На вид он был солидно старше обоих офицеров, но при этом субтильный и ниже ростом. Кроме того, ощущалась в нем какая-то пацановатость, словно он пропустил фазу зрелости и сразу после юности начал стареть.

Судя по всему, мозги у него остались в том же возрасте, что и телосложение – застряли на пятнадцати годах. Иначе он подумал бы и понял, что, например, выдергивать из руки катетер не лучшая идея, как и лезть рукой в работающую ленточную пилу.

В ответ Тим взглянул на него строго. Знакомы они уже достаточно, чтобы Бартон с легкостью мог сказать: не матерных мыслей у Уэсли сейчас в голове просто нет. Как бы все не переросло в крутую перепалку.

– Тебя, мил человек, – начал гость строго, – не учили в чужие разговоры не лезть?

– … Может, министра финансов, я б эту паскуду… – Сосед Пола, похоже, забылся и не понял, что давно не в компании дурачков вроде себя.

– Дружок, ты же понимаешь, что ты это говоришь офицеру при исполнении? Или ты совсем дурак?

На этих словах мужичок как-то сник и замолк. Похоже, угроза возымела действие, так что он принялся старательно делать вид, что вон то пятно на стенке требует его немедленного внимания.

– Кого взяли-то? – повторил вопрос мужика Бартон, и тут Уэсли уже не спорил.

– Барра. Машину охраны расстреляли, его выдернули и смылись. Все новости только про это. Готов поспорить, что в «Таймс» уже по нему некролог написали.

– А он тут при чем? Он же за железо главный.

– А это уже не ко мне, подружку свою спроси. Ее в особую группу взяли, которая этих отморозков ловит.

– Какую подружку?

– А что, у тебя их много? Молодцом!

Уэсли картинно подвернул свой рыжий ус и хлопнул напарника по плечу.

– Рыжую, д'Алтон из «девятки». Ее Камаль подтянул в группу, все газеты чуть ли не кипятком ссутся от восторга. Раскрытие за рекордные сроки ждут, не иначе.

Память сама напомнила Бартону ее образ в куртке и мотоциклетных брюках, отлично сидящих на ее… хм, фигуре. Нет, все же она ему нравится. Что уж тут скрывать. Вот только вряд ли ей подойдет тюфяк, которого смог уложить на койку один задохлик с ножом. Да и Тим не упустит своего шанса как следует над ним поглумиться. А слушать целыми днями одни и те же шуточки про скорую свадьбу и тестя генерального прокурора – это выше его сил.

Рано или поздно, но напарника он застрелит.

– Да не подружка она мне, мы просто как бы…

– Вот раз начал оправдываться, значит точно подружка. Да ладно, я только за, девчонка она толковая – тебя, дурака, научит хоть морды бить правильно.

– Обо мне разговор, мальчики? – Мари стояла в дверях и выглядела немногим лучше Бартона.

Завидев ее в дверях, он разом утратил дар речи. Выглядела она как натуральная валькирия, вырвавшаяся из ожесточенной битвы. Пудра едва ли могла скрыть желтые синяки, разукрасившие лицо девушки. С глаза уже начал сходить нехилый бланш.

– О, – Уэсли улыбнулся, – вот видишь, сразу видно, что человек морды бить умеет – пришла на своих двоих. Учись, бестолочь.

Он отвесил раненому напарнику шуточный подзатыльник.

– Ну не надо, – с улыбкой произнесла инспектор д'Алтон. – Пол мне еще нужен живым.

– Конечно-конечно. Я так понимаю, вам нужно поговорить.

– Было бы неплохо.

– Сейчас решу. – На этих словах Уэсли подошел к койке с беспокойным соседом и по-отечески его приобнял. – Дружище, пойдем пройдемся. Покурим, ты мне расскажешь, чем тебе насолил министр финансов.

Мужичок как-то разом сник и обреченно взглянул на полицейского.

– Так… мне…

– Пойдем, я тебя сигаретой угощу, ты таких сроду не курил. Дадим парочке поворковать.

На этих словах Тим вытолкал за дверь соседа и прикрыл дверь.

– Извините, – говорить о таком было слегка стыдно, – он с чего-то решил, что мы парочка.

Девушка улыбнулась и села на освободившийся стул.

– Ну… – она подняла глаза, – сейчас, конечно, время неподходящее, но, думаю, как только все закончится, ну и вас выпишут, можно будет рискнуть одним свиданием.

– Э… – Только-только вставшая на место челюсть снова упала. – Так… просто.

– А что, мне не следует? Или вы против?

– Нет… и я думаю, что теперь уже можно и на «ты».

– Хорошо.

– Просто я думал, что у вас, у тебя, ухажеров полно.

– Да, – согласилась Мари, а затем с улыбкой продолжила: – Но еще ни один из них не требовал найти меня, сразу как вышел из реанимации. Это впечатляет. Так что такого ты нашел и кто тебя так отделал?

Пол глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Затем он строго взглянул на Марианну и произнес:

– Все, что я сейчас скажу, абсолютно точно и достоверно. Я соображаю нормально и психически здоров.

– Так. Не пугай меня.

– Да тут просто такая история, что надо это сказать, иначе ты подумаешь, что я ее придумал. Честно. Сам еще не верю до конца.

Бартон в деталях и весьма подробно рассказал историю, как он вышел на мадам Гессен и что из этого получилось. Особенно подробно он передал последние слова ее мужа. «Полковник и вами займется. Наш „Трибунал“», – повторил практически слово в слово Бартон за теперь уже дважды покойником.

Инспектор д'Алтон слушала молча и не перебивала. Когда Бартон замолчал, она прикрыла глаза и обдумала что-то. Казалось, что она решает, говорить ему что-то или нет, и Пол внутренне приготовился к тому, что сейчас его будут переубеждать. Но вместо этого прозвучало одно только слово:

– Верю.

– Прости, это все бред…

– Пол…

– Не надо меня убеждать или успокаивать. Я абсолютно…

– Пол, у меня брат ожил. Я тебе верю, ты не сумасшедший.

Бартон сглотнул. У признания его правоты появился привкус касторки.

– Строго говоря, про это все я рассказывать права не имею, но ты и так впутался. По городу разгуливают мертвецы и наводят террор. «Трибунал» – это куча оживших и очень злых ветеранов, которая город вверх дном перевернула.

– Слышал, они украли Гуго Барра.

– Уже убили его. Этого не было ни в одних новостях, Камаль поехал на место, а я к тебе.

– Ч-черт! – Бартон чувствовал себя глупо. – Получается, что я со своим открытием опоздал.

– Почему? Теперь мы точно знаем, что два дела связаны, а это уже что-то. Плюс… – Мари потянулась чуть вперед и встретилась с Полом глазами. – Я бы не смогла проведать тебя.

Он был так близко. Мари двинулась еще немного, и их губы соприкоснулись. Давненько она не целовалась, так что сейчас в животе появилось странное, но весьма приятное ощущение. На душе стало как-то легко и спокойно.