Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Соавторы: Иван Шаман,Павел Смородин,Сергей Измайлов,Тимофей Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 335 (всего у книги 340 страниц)

Глава 23

Думал побыстрее провести приём, раз уж так получилось, что задержался, а в итоге вышло всё наоборот, как обычно. Задержка с такими сложными пациентами только увеличилась. Когда мужчина так и вышел из кабинета со склонённой к груди головой, как и зашёл, в коридоре на какое-то время воцарилась тишина. Видимо посмотрели все на него и посчитали, что я не смог ему помочь. Потом я услышал, как его засыпали вопросами. Я не стал прислушиваться и выяснять, что там происходит, а позвал следующего по записи. Света идти вызывать опасалась, и я её прекрасно понимаю, поэтому взял на себя эту функцию.

Дальше всё-таки получилось ускориться. Трахеиты, бронхиты, тонзиллиты и один фронтит, то есть воспаление лобных пазух. Это всё проскочило достаточно быстро. Когда список иссяк, в коридоре остался один человек. Что удивительно, в листе записи его не было. Это был самый тихий и спокойный пациент. Просто смиренно сидел и ждал, поглядывая на дверь. Мне показалось, что он слишком бледный. Может хроническое желудочно-кишечное кровотечение?

– Я смотрю вы не записаны. А что у вас случилось? – обратился я к мужчине лет сорока, который выжидающе смотрел на меня.

– Температура не сбивается, боли в груди справа и дышать тяжело, – сказал он на одном дыхании, словно ждал команды, когда можно будет поделиться этой информацией.

– Проходите, я посмотрю, – сказал я, шире открыл дверь и сделал пригласительный жест рукой.

Мужчина с трудом поднялся с кресла и, пошатываясь, медленно двинулся в мою сторону. Теперь мне удалось лучше оценить его состояние. Он и сидел-то наверно тихо, потому что сил не было ничего требовать и доказывать. Я поддержал его, чтобы его не шатало, помог зайти в кабинет и довёл до манипуляционного стола.

– Давайте я помогу вам снять сюртук и рубашку, – предложил я свою помощь.

– А зачем их нужно снимать? – вяло поинтересовался мужчина. – У вас вроде не жарко, даже немного прохладно.

– Снять их нужно не потому, что жарко, – улыбнулся я. – А потому, что мне надо добраться до ваших лёгких.

Мужчина посмотрел на меня, сдвинув брови, потом всё же позволил помочь ему раздеться.

– И давно у вас такая высокая температура? – спросил я, чувствуя всё более отчётливо, что от него идёт жар, как от печки.

– Высокая температура появилась дней десять назад, – сказал пациент и его передёрнуло, когда я снимал с него рубашку. Похоже, что ему здесь холодно, по телу побежали мурашки. – Через пару дней удалось сбить и в течение недели больше, чем тридцать семь и пять не поднималась. А со вторника снова под сорок и микстуры уже не помогают. Я уже еле хожу. По комнате пройдусь и уже одышка появляется, а на второй этаж подняться, так вообще целая эпопея, два раза отдыхать приходится, воздуха не хватает.

– Всё с вами понятно, – вздохнул я и приложил ладонь к грудной клетке, собираясь сканировать.

– А что понятно-то, господин лекарь? – спросил пациент, уже никак не сопротивляясь моим действиям.

– Что у вас воспаление лёгких, – ответил я, продолжая сканировать. – Причём довольно распространённое и двухстороннее. Больше половины обоих лёгких в дыхании не участвуют.

– Ого! – удивился мужчина. – А я думал, что с таким не живут.

– Ну почему же, живут, – хмыкнул я. – Вы вон даже на приём прийти умудрились. А на дом не вызывали? Или хотя бы скорую? Ведь явно, что за последние пару дней хуже стало.

– Вы абсолютно правы, господин лекарь, – снова удивился он. – Со вчерашнего дня стало намного хуже. К лекарю я обращался, как только заболел. Он сказал, что это банальная простуда и ничего страшного. Что-то поделал рукой вот здесь, – он показал пальцем вдоль проекции трахеи. – А потом сказал какие микстуры пить и всё. Мне стало лучше, и я не стал больше никуда ходить и микстуры уже пить перестал. Когда снова температура поднялась, я снова взялся за микстуры, но легче уже не становилось.

– В нижней доле правого лёгкого у вас абсцесс, – сообщил я ему не особо радостную новость. – Ваша пневмония осложнилась абсцедированием.

– Абсцесс? – спросил пациент, расширив глаза на максимум. На другие реакции удивления у него не было сил. – В лёгком бывает абсцесс?

– Бывает, – кивнул я. – Но вы не переживайте, мы с ним справимся.

– Так это же резать надо? – в его глазах нарастала тревога. – Я слышал, что абсцессы надо вскрывать. А как резать лёгкое?

– Всё правильно вы слышали, абсцессы надо вскрывать, – сказал я и посмотрел ему в глаза. – Но мы сейчас ничего резать не будем, я знаю, как с этим справиться без скальпеля. Возможно будет неприятно или даже немного болезненно, но нужно немного потерпеть.

– Это ладно, я потерплю, главное, чтобы не резать, – сказал мужчина и обессиленно закрыл глаза. Он уже был готов на всё.

– Света, заряжай капельницу, а я начинаю, – сказал я и перешёл к нижней доле правого лёгкого, которая была тотально поражена крупозной пневмонией.

Здесь же располагался абсцесс – на фоне плотных тканей округлая полость с густым жидким содержимым была чётко видна. Я нашёл ближайший бронх и через минуту полость абсцесса уже была раздренирована. Мужчина начал кашлять, и я сказал медсестре дать ему побольше салфеток, а лучше полотенце, куда он будет отхаркивать всё это добро.

Теперь надо убрать воспаление и отёк с довольно большого объёма тканей. Не так это просто, это вам не гайморит какой-нибудь, там объём воздействия многократно меньше, а соответственно меньшего количества энергии достаточно. Сейчас мне придётся выложиться на полную катушку. Главное периодически заглядывать в ядро, чтобы не прилечь тут рядышком на пол.

Чтобы пациенту было легче отхаркивать всё, что выходило, мы повернули его на левый бок. Я продолжал неторопливо проходить сегмент за сегментом, снимая отёк и воспаление. Света уже дала пациенту второе полотенце, у него к этому времени заканчивались силы кашлять. Пошёл второй флакон капельницы.

Воспаление в правом лёгком было снято примерно на три четверти от того, что было, когда я понял, что дальше продолжать не могу. Энергии в ядре оставалось меньше четверти. И это не самая большая проблема, я мог бы помедитировать и продолжить, но самочувствие пациента было на грани.

– Давайте на сегодня притормозим, – сказал я, вытирая пот со лба и глядя на обессиленного пациента.

Но был и очевидный плюс – он стал заметно лучше дышать, лёгкое потихоньку расправлялось и начало участвовать в воздухообмене. Отпустить его сейчас домой в таком состоянии будет преступлением. Придётся снова ночевать в своём кабинете. Или можно в соседней палате, чтобы далеко не бегать, не буду же я опять поручать Валерию Палычу поручать наблюдать за моим пациентом, в прошлый раз это не очень хорошо закончилось. Решено, остаюсь.

– Вы должны остаться у нас в клинике, – сказал я мужчине, когда он открыл глаза и посмотрел на меня. – Домой идти нельзя.

– Как скажете, господин лекарь, – тихо произнёс он. – А мне кажется стало немного легче дышать.

– Правое лёгкое я почти очистил, и оно начало дышать, – пояснил я ему. – Абсцесс тоже уходит, но пока не совсем всё в порядке. И остаётся ещё левое лёгкое, с которым мы займёмся теперь завтра утром. А сегодня капельницы и уколы.

– Понятно, – смиренно кивнул он и снова прикрыл глаза. – Делайте, как надо, я уже никуда не тороплюсь.

– Правильно, торопиться не надо, – улыбнулся я. – Только и унывать не надо, всё будет хорошо. Причём довольно скоро.

Санитары вкатили каталку в манипуляционную и максимально аккуратно переложили пациента на неё. У того не было сил, чтобы перебраться самому. Накрыв его одеялом, повезли в палату напротив.

– Свет, ему надо прокапать ещё один флакон и уколоть антибиотик и анальгетик, – распорядился я, выходя из кабинета. – Я пока немного побуду у себя, отойду, а потом приду его посмотрю.

– Хорошо, – сказала медсестра, собирая в лоток всё, что необходимо для выполнения моих назначений. – Я тогда вас в палате подожду.

– Отлично, спасибо, – кивнул я и поплёлся вдоль коридора к лестнице на второй этаж.

– Это чё ж ты себя так не бережёшь-то, Сань? – услышал я над ухом негромкий вкрадчивый голос Валерия Палыча. – Зачем так себя изводить?

– А что делать, Валер? – хмыкнул я, отвечая так же тихо. – Если бы я сейчас это не сделал, то кто? Так что, как говорится, никто, кроме нас.

– Сань, а ты второго августа в фонтане купаешься? – настороженно спросил призрак.

– Не, это не моё, – хмыкнул я. – У дяди Васи не служил.

– А я служил, Сань! – гордо заявил он. – Так что ты это брось такими лозунгами кидаться, надо и о себе подумать.

– Вот сейчас как раз и собирался о себе подумать, – улыбнулся я. Ишь ты, какой заботливый. – Перекушу сейчас, кофейку попью, помедитирую немного и буду в полном порядке, не впервой.

Я открыл дверь в приёмную и лицезрел процесс навязывания Юдиным светской беседы моей секретарше, которая никак не могла от него отмотаться, это было видно по выражению её лица невооружённым глазом. Почему этого не замечает Илья, ума не приложу.

– О, Сань, а чего это ты такой бледный? – встрепенулся Илья, не сразу увидев меня на пороге.

– Взбл… – я чуть не ляпнул самый популярный ответ на такой вопрос из моей прошлой жизни, но вовремя сумел остановиться. – Устал просто очень. Тяжёлый пациент был напоследок. Придётся сегодня снова оставаться с ночёвкой. А ты чего домой не идёшь? Все небось разошлись уже.

– А он занят, – раздражённо ответила Прасковья. – Мешает мне работать, больше просто некому.

– Во как, – отпрянул Илья. – А мне казалось, что вы сидите тут скучаете. Думал, что как уважающий себя мужчина и джентльмен я просто обязан приложить все усилия, чтобы отвлечь прекрасную даму от грусти и тоски.

– Спасибо, не надо, – мягко сказала она, но было понятно, что сдерживается с трудом. – Я со своей несуществующей тоской сама справлюсь.

– Сань, а может давай я вместо тебя останусь? – предложил Илья, так и не пытаясь даже понять, что девушка не горела и не горит желания с ним общаться. – Я всё равно пока никуда не тороплюсь, планов никаких. Маме сообщу, что суровый руководитель оставляет меня на ночное дежурство. Ты ведь подтвердишь?

– Александр Петрович, а можно вы пока хотя бы на какое-то время перейдёте дежурить в ваш кабинет? – взмолилась Прасковья. По её жалобному взгляду я понял, что девушку надо выручать.

– Пойдём ко мне в кабинет, Илюх, – сказал я и подхватил его под локоть. – У меня там такие классные пирожные есть, закачаешься! Специально заказывал, чтобы тебя угостить и забыл, заработался.

– Вот так всегда! – воскликнул Юдин и охотно последовал вслед за мной. – Для тебя работа даже важнее, чем друг!

На пороге кабинета он резко остановился и выглянул в сторону Прасковьи.

– Вы ведь ещё не уходите? – радостно спросил он, глядя, как девушка склонилась над кипами документов. – Я вам ещё такое забыл рассказать, упадёте и не встанете!

– Идём уже, – дёрнул я его за руку, увлекая за собой. – Не мешай человеку работать. Там пирожные плачут, нас с тобой ждут.

Мы прошли через мой кабинет в комнату отдыха, я включил кофемашину, поставив сразу две чашки, потом достал из холодильника небольшой шоколадный тортик и тарелку с пирожными, уничтожением которых Илья занялся, даже не дожидаясь кофе.

– Бутерброд с бужениной будешь? – предложил я, когда в моего дружбана полезла вторая корзиночка с кремом. – Или с ветчиной?

– С ветчиной давай, – кивнул он, не отвлекаясь от корзиночки.

Хорошо, что я не успел плюхнуться в кресло, вставать бы уже не захотелось.

Наше чаепитие закончилось минут через пятнадцать. Пока Илья доедал пирожные, я прочитал сообщение от Насти, она предлагала сегодня пойти прогуляться. Вот ведь незадача, вчера ничего не получилось и сегодня та же петрушка. Или и правда оставить с пациентом этого ботаника, неравнодушного к моей секретарше? А почему бы и нет? Он ведь сам предложил, за язык никто не тянул. В том, что он справится, я абсолютно уверен.

Пока я размышлял, уже почти приняв решение, Юдин поторопился на выход и, перешагнув порог приёмной, остановился, как вкопанный.

– А чего это она, ушла что ли? – развёл он руками, словно у него украли любимую игрушку.

– Похоже да, – хмыкнул я, поравнявшись с ним.

Документы на столе остались в том же виде, как лежали, когда я только вошёл в кабинет. Скорее всего она делала вид, что работает, чтобы он от неё отстал, но это не особо помогало. Или плюнула на работу и побыстрее сбежала, пока не началась вторая серия. Надо будет поговорить с Юдиным если он будет продолжать её третировать. Симпатий к нему с её стороны я не заметил, поэтому моё вмешательство не навредит.

– Ну что, твое предложение подежурить за меня ещё в силе? – спросил я, улыбаясь и любуясь растерянным видом своего друга.

– Чего? – непонимающе посмотрел он на меня. – Подежурить? В смысле?

– Ну чего «в смысле», Илюх? – не смог я удержаться и рассмеялся. – Ты же мне совсем недавно предложил подежурить сегодня вместо меня. Я тебе говорил, что у меня в палате тяжёлый пациент.

– Да? – спросил он, пытаясь вспомнить. – Ну хорошо, подежурю, раз обещал.

– Тогда я пойду его ещё раз гляну и вернусь, чтобы тебе всё рассказать. Или лучше вместе давай пойдём его посмотрим?

– Пойдём тогда вместе, – он тяжко вздохнул и понуро поплёлся вслед за мной.

Пока спускались по лестнице, я написал Насте, что скорее всего погулять получится, я скоро перезвоню. Пациент через двадцать минут после того, как мы с ним расстались уже выглядел лучше. Щёки порозовели, в глазах появился смысл, видимая на глаз частота дыханий уменьшилась. Я взял его за руку, чтобы сосчитать пульс, а тем временем ввёл грустного Юдина в курс дела. Глядя сейчас на друга, мне стало его даже немного жаль. Можно было бы изменить решение и отпустить его домой, но я уже пообещал Насте.

– Ладно, я всё понял, дальше разберёмся, – махнул рукой Илья. – Езжай, куда ты там хотел.

– Спасибо, Илюха! – сказал я ему, когда мы уже вышли из палаты в коридор. – Родина тебя не забудет!

– Причём здесь Родина? – спросил он и нахмурился.

– Забей, не обращай внимания, – хмыкнул я. Возможно мне показалось, но Валера тоже усмехнулся. – Ты мне звони если что, я на связи.

С этими словами я развернулся и бодрым шагом направился к себе в кабинет одеваться и собираться. Насте написал, что через десять минут приеду.

– Сань, мне приглядеть за ними? – вкрадчиво прозвучал шелестящий голос Валерия Палыча. – А то мало ли, вдруг чего набедокурят.

– Ну если только очень аккуратно, Валер, – ответил я. – С пациентом только лучше не надо разговаривать, он и так слабый. Мне вчерашнего развлечения хватило.

– А счастье было так возможно, – пробормотал Валерий Палыч и мне послышался грустный вздох бестелесного существа.

– Я тоже так думал, – улыбнулся я. – Ну все люди разные, вчерашний пациент слишком чувствительный и пугливый оказался. С этим давай лучше экспериментировать пока не будем. А вот если Илюха забудет зачем он здесь находится, то ему можно и напомнить.

– Принял, Сань, сделаем! – отрапортовал Валерий Палыч. – Всё будет путём, не переживай, езжай себе с девушкой пообщайся. Тебе надо немного развеяться.

– Спасибо, Валер, – искренне поблагодарил я и вышел на улицу.

А погодка сегодня, к сожалению, не совсем та, что была вчера. Не сильный, но назойливый ветерок так и норовил забраться под пальто с разных сторон. Шарф тоже не сильно помогал. Так особо долго не погуляешь. У меня в голове быстро созрел другой вариант совместного времяпрепровождения. Сразу двух зайцев можно убить, главное, чтобы всё срослось.

– Привет! – сказала, улыбаясь, Настя, когда забралась в кабину микроавтобуса, потом чмокнула меня в щёку. – Хотела тебе сначала предложить поехать на каток, но наверно не стоит.

– Это точно, – кивнул я. – Быстро окоченеем, а мне сейчас болеть никак нельзя. Да и тебе тоже. Поэтому я хотел предложить тебе поехать посидеть в «Медведе».

– Думаешь там в пятницу вечером есть свободные столики? – вскинула она брови. – Может лучше поедем в какой-нибудь ресторан попроще? Например, в тот, что на Казанской за собором.

– Ну в прошлый раз ведь нашёлся в «Медведе» столик, – продолжал я настаивать на своём. – И сейчас найдём.

– Принципиально? – покосилась она на меня, загадочно улыбаясь.

– Ага, – кивнул я. – Мне надо попасть именно туда. Потом объясню.

Глава 24

Как и предполагала Настя, вечер пятницы в ресторане «Медведь» оказался очень людным, свободных столиков, а тем более кабинетов не оказалось. Но я был настойчив, сунув администратору хорошую купюру. Он любезно провёл нас к свободному месту у барной стойки и пошёл искать, где мы могли бы расположиться.

В этот раз ждать пришлось дольше, но мы наконец оказались за небольшим столиком в ближнем к двери углу. Пусть он не самый престижный, зато хорошо скрыт пальмами и фикусами от посторонних взглядов, и музыка здесь не так мешает спокойной беседе.

Когда я кроме заказа основного блюда, салата и закусок, попросил несколько порций сыра с плесенью завернуть с собой, Настя удивлённо вскинула брови.

– А это зачем? Похожий сыр можно купить во многих магазинах, и он там будет стоить в три раза дешевле.

– Дело не в цене, – улыбнулся я. – Андрей Боткин просил ему привезти именно этот сыр, из «Медведя». Сказал, что он для него какой-то особенный. Я завтра хотел его навестить.

– Ты завтра поедешь к Андрею? – немного удивилась она. – А где же он сейчас?

– Да, я же тебе не рассказал об этом. В Ораниенбаумской колонии-поселении, куда мы ездили бороться с брюшным тифом.

– Про тиф и колонию ты говорил, – кивнула она. – Да этой новостью уже все уши прожужжали, расписывают, какие вы герои, прямо гордость берёт, что один из них – это мой парень. А про Андрея впервые слышу.

– Сам не знаю, почему я про него не рассказал, – покачал я головой.

– Зато я знаю, – улыбнулась Настя. – Андрей раньше безуспешно пытался за мной ухаживать, я много раз отодвигала его в сторону. А когда мы с тобой начали встречаться, он сначала ревновал дико, у вас даже отношения на какое-то время охладели, потом вы помирились. Только это всё было до того, как ты потерял память, поэтому я и удивляюсь, как это всё у тебя всплыло.

– Не знаю, – сказал я, пожал плечами и нахмурился. Это получается, что мой друг был конкурентом?

– Ты чего это так окислился? – спросила Настя и рассмеялась. – Я же тебе говорю, между нами ничего не было, мы даже в кино или театр вместе не ходили. Он хотел отношений, а я – нет. Так что расслабься, Андрей в этом плане не представляет для тебя никакой угрозы.

– Да я понял уже, – сказал я и улыбнулся тому, как она оправдывается. – Поедешь завтра со мной?

– А я там зачем нужна? – вскинула брови Настя, остановив вилку над тарелкой салата.

– Ну со мной за компанию, – пожал я плечами. – Потом может по Петергофу погуляем.

– Ну если с заездом в Петергоф, – сказала Настя и ненадолго задумалась. – Тогда поеду. Только в колонию с тобой не пойду, лучше подожду в машине.

– Как скажешь, – ответил я и начал усердно изучать содержимое своей тарелки.

– А у меня одна интересная новость, – сказала вдруг Настя и сделала паузу, ожидая, когда я обращу внимание. – Мне вчера звонил какой-то юрист. Сказал, что занимается делом по моему наследству по поручению господина Склифосовского. Это ты нанял?

– Отца попросил, у него есть хорошие знакомые, – ответил я. Значит дело потихоньку движется. Это хорошо. – И что он сказал?

– Он сказал, что у меня есть неплохой шанс. Денег, конечно, не вернуть, от них и след простыл, а вот дворец в Питере и загородное имение вполне возможно. Баженов передал их третьим лицам, особо не задумываясь о возможных последствиях, там куча нарушений в составлении документов. Такое впечатление, что писалось наспех на коленке чисто для видимости. Странно, что всю эту писанину утвердили в имущественной палате. Говорит, что это можно аннулировать через суд и доказать, что я прямая и единственная наследница. Когда всё это писалось, я ведь была ещё мелкая дурочка и верила каждому слову своего любящего дяди, он и не предполагал, что рано или поздно захочу это всё вернуть.

– Ну это же замечательно, – улыбнулся я. – Понимаю, что поздравлять пока рано, но ты держи меня в курсе событий, они мне не безразличны.

– Естественно не безразличны, – улыбнулась Настя. – Раз ты даже отца привлёк к этому делу. Я крайне удивлена, что он согласился. Ведь твои родители всегда не одобряли наших отношений, но я так и не поняла, почему.

– Я точно теперь сказать не могу, – покачал я головой. – Но, по-моему, вполне очевидная причина в том, что ты племянница Баженова. Скорее всего у отца были с ним какие-то отдельные счёты, раз твой дядя так хотел ему навредить, уничтожив меня.

– Наверно да, ты прав, – сказала Настя и погрустнела. – Наверно поэтому ты в последнее время стал так холоден ко мне. Ещё до того, как потерял память. А я себе места не находила, не могла понять, что не так.

– Сложно это всё, – покачал я головой. – А ещё сложнее что-то понять, когда ты почти ничего не помнишь. Было бы очень интересно узнать, что за кошка между ними пробежала. Я сначала был уверен, что всё дело в тех серебряных амулетах, с помощью которых Баженов набирал себе армию лекарей-убийц.

– Последнее звучит дико, – хмыкнула Настя.

– Согласен, – кивнул я, приветствуя взглядом опускающийся передо мной на стол стейк. – Но ведь именно так и было. Лекари, начавшие носить амулеты, приобретали навыки боевых магов, которые Баженов использовал в своих корыстных и мстительных целях. Я ведь тебе ещё не рассказывал, как на меня и на мою семью несколько раз производилось покушение?

– О, Господи! – Настя всплеснула руками и прижала их к груди. – Но всё ведь обошлось, правда?

– Как видишь, – улыбнулся я. – И, что самое интересное, мы чудом избегали смерти от пламени и молний благодаря артефакту, который мне подарили не особо дружественные товарищи. Один из них так вообще верный идейный слуга Баженова.

Я на всякий случай осмотрелся, убедился, что нас никто не видит, и достал из-за пазухи медальон.

– Когда мне его дали и сказали носить не снимая, меня трясло, как осиновый лист. Думал, вот сейчас я его надену, как они хотят, мне и конец. Но рядом сидел Андрей и по его взгляду я понял, что он знает, что это за вещица даже лучше, чем они сами, и что медальон на самом деле не представляет для меня опасности. Это было трудное решение, но я начал его носить. А когда он спас мою семью от нападения мага огневика, то утвердился в своей уверенности. Надо бы, кстати, заказать и для тебя его копию.

– Было бы здорово, – улыбнулась Настя, разглядывая витиеватый узор на небольшом серебряном диске и камень в центре. – Красивый. Спрячь его подальше, убери.

Я убрал медальон за пазуху и ещё раз огляделся. Вроде на нас никто не пялится, да и зелёные насаждения в кадках этому не благоволят. Теперь у меня появился ещё один пункт в графе «задания». Надо попасть к Поджарскому Альберту Венедиктовичу и заказать изготовление медальона для Насти. Тем более, если сейчас начнутся имущественные тяжбы, нет гарантий, что об этом не узнают соратники Баженова и не попытаются устроить на неё охоту. От этой мысли я передёрнул плечами, хорошо, что Настя этого не видела. А может вообще я зря затеял всё это возвращение утраченного имущества? Жила бы сейчас спокойно забытая всеми. Всеми кроме меня, естественно.

– Ты чего это так нахмурился? – спросила Настя, заметив изменения в моём настроении.

– Да, ерунда всякая в голову лезет, – сказал я, но потом решил всё же поделиться в целях её безопасности. – Если тебя кто-то будет преследовать из-за этого ковыряния в прошлом и возвращения семейных ценностей, держи меня в курсе пожалуйста.

– А ты думаешь, что будут? – спросила она и её взгляд тоже стал гораздо серьёзнее.

– Всё может быть, – пожал я плечами. – Но это я так, на всякий случай, для паники поводов нет.

– Ага, легко тебе сказать, – произнесла она, глядя в тарелку перед собой. – Я уже начинаю.

– Знай, что я всегда с тобой и за тебя, – сказал я, твёрдо глядя ей в глаза. – На расстоянии одного звонка.

– Это гораздо дальше, чем на расстоянии вытянутой руки, – грустно улыбнулась она.

– В данном случае не на много, – парировал я, хотя сам прекрасно понимал, о чём она говорит. – Только свистни и я рядом. А для большей безопасности закажу тебе такой же медальон. Съезжу к артефактору на этих выходных.

– Если найдёшь время, – хмыкнула Настя. – У тебя его постоянно нет. На этой неделе мы первый раз куда-то выбрались вместе.

– Я найду время, – сказал я. Даже не знаю, кого я больше хотел в этом убедить, её или себя. – Заедем к нему вместе завтра после Петергофа.

– Ого, как интересно, – заулыбалась девушка. – В гостях у артефактора мне побывать ещё не приходилось.

– Значит решено, – кивнул я, разрезая остаток стейка на две части. – Я его предупрежу на всякий случай, что буду не один. Так может ты всё-таки пойдёшь со мной к Андрею? Хоть я и ревную, но ему наверно приятно будет тебя увидеть.

– Нет, Саш, – покачала она головой. – Это ни к чему. Сходи один.

Я на самом деле и сам не особо хотел, чтобы она пошла со мной, но надо было предложить. Её настойчивый отказ с одной стороны приятно радовал, а с другой – настораживал. Может между ними всё же были какие-то отношения? Скорее всего я зря себя накручиваю, надо научиться верить. Сказала нет, значит нет.

Мы ещё немного посидели в «Медведе», поболтали о разном. О моей работе, о её учёбе, о продвижении в проектировании медицинского института. Об Андрее и возврате её имущества больше не упоминали. Потом я отвёз её домой. На прощание она подарила мне поцелуй в губы. Нет, не французский, а скорее пионерский, но очень тёплый и чувственный.

– Ну всё, пока, звони, – сказала она, с нежностью посмотрев мне в глаза, вылезла из машины и быстрым шагом направилась к своей парадной, не оборачиваясь. Открыв дверь, всё же бросила на меня прощальный взгляд и помахала ручкой. Я ответил ей тем же, правда не уверен, что она увидела.

Желание сразу поехать домой пришлось отодвинуть. Надо выручать Юдина, который вызвался заменить меня у постели больного. Отвезу его домой, а сам останусь в клинике. Главное совсем туда не переехать, а то уже начинает входить в привычку.

Видели бы вы счастливое лицо Ильи, когда он пулей вылетал из микроавтобуса в сторону крыльца своего дома. Словно его выпустили из клетки на год раньше, чем обещали.

Вернувшись в госпиталь, я первым делом направился к пациенту с пневмонией. Время достаточно позднее, одиннадцатый час, но он ещё не спал, читал какую-то книжку.

– А я смотрю вы не скучаете? – спросил я, входя в палату.

– Да вот ваш коллега принёс мне сборник стихов, – улыбнулся мужчина. – Немного простовато, но в общем вполне достойно. Он у вас молодец.

– Кто молодец? – спросил я, тряхнув головой, не понимая, что он имеет в виду.

– Ну ваш коллега, – сказал пациент и удивлённо посмотрел на меня. – Если верить надписям на сборнике, то его зовут Юдин Илья Фёдорович.

Я подошёл к пациенту и взял в руки книгу, которую он только что читал. Надписи на обложке повергли меня в шок и оцепенение. Это реально был Илюхин сборник стихов! Получается, что я о нём почти ничего не знаю? Или он просто настолько тщательно скрывал? Судя по состоянию книги, напечатана она не вчера и наверняка уже побывала в разных руках. Вот тебе и на! Вот тебе и ботаник! Хотя, одно другому не мешает, даже наоборот. Вот только почему он это ото всех скрывает? Получается, что мне просто повезло об этом узнать таким образом. Хорошо, что он, радостно убегая, забыл забрать свой сборник.

– А вы не знали, что ваш коллега пишет стихи? – удивился мужчина.

– Представляете? – улыбнулся я, возвращая сборник пациенту. Пусть себе читает, а я буду следующим в очереди. – Какой он у нас оказывается тихушник. Как сейчас ваше самочувствие?

– Температуру недавно померял, – сказал он и взял с тумбочки градусник. – Тридцать семь и один. Взмок после процедуры, как мышь, температура начала снижаться, как только меня перевезли в палату. Капельницу сделали и два укола. Сейчас слабость намного меньше и дышится легче. Боли справа прошли.

– Ну и отлично, – кивнул я. – Тогда сейчас капельниц больше делать не будем. Отдыхайте, набирайтесь сил, а завтра утром поработаем с левым лёгким.

– Спасибо вам, Александр Петрович, – от души сказал пациент. – Скажите, это вы сейчас из-за меня снова на работу вернулись? Вы же уезжали.

– Ну не могу же я вас тут бросить одного, – улыбнулся я. – Отдыхайте, а утром я снова приду. Если вдруг что не так, я вот положил на тумбочку свою визитку, звоните. Я на втором этаже.

– Спасибо ещё раз, Александр Петрович, – улыбнулся наконец мужчина. – Спокойной Вам ночи.

– И вам спокойной, – кивнул я и вышел из палаты.

В прошлой жизни на всех друзей, знакомых и родственников ругался, чтобы не желали мне спокойной ночи на дежурстве, примета плохая. Я по жизни в приметы не верю. Ни в разбитое зеркало, ни в чёрного кота, ни в пустое ведро или упавший нож, а эта уже неоднократно себя оправдала. В душе понимаю, что это чисто совпадение, а сделать с собой ничего не могу. Вот и сейчас стало неспокойно. Буду надеяться, что напрасно, это же не экстренное дежурство по хирургическому отделению.

Утром проснулся полшестого отлично выспавшимся. Даже появилась мысль поехать домой, чтобы попасть на семейный завтрак, но потом решил не доводить до абсурда, вечером домой приеду и пообщаемся. Интересно, как там Катя, готова к трудовым будням? С одной стороны, жалко её, совсем молодая и в этот круговорот её теперь. Так ещё и учёбу никто не отменял, надо ведь институт закончить.

Принял водные процедуры, побрился, попил кофе с бутербродами, прилично оделся и направился в палату к пациенту. Странно, что Валера с утра не даёт о себе знать. Вчера перед сном мы с ним так душевно побеседовали. Хоть и без высшего образования человек был, а далеко не глупый и всесторонне развитый. Я вот подумал, а может вообще сделать его официальным лицом и талисманом госпиталя? Чтобы люди сразу знали, что он существует и что он не опасен, а очень интересен? Будет как голограмма виртуального помощника приветствовать всех на входе. Лучше сначала его об этом спрошу, без его согласия такие решения принимать мягко говоря нехорошо.

И тут я вспомнил разговор с Настей, когда мы гуляли здесь по набережной Фонтанки. А может вообще есть способ вернуть Валерия Палыча в надлежащий человеческий вид? Правда грустно будет, мы к нему уже привыкли, но здесь в приоритете его мысли и желания, а не всех остальных. А если получится, то снова палка о двух концах. Так он станет обычным человеком из плоти и крови, но он перестанет быть бессмертным, застывшим в одном возрасте. Говорят бессмертие хуже проклятия? Так говорят те, кто не почувствовал вкус к бесконечной жизни. И почему все эти мысли не возникли в моей голове вчера, когда мы говорили о всяких пустяках? Ничего страшного, ещё обсудим.