Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Соавторы: Иван Шаман,Павел Смородин,Сергей Измайлов,Тимофей Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 340 страниц)

– Тупой урод, – произнес Эрик, когда машина отъехала от здания.

– Закрой пасть, Эрик.

– Дин!

– Закрой пасть! Вечно от тебя одни проблемы.

– Проблемы? – Младший расхохотался так громко, что стал виден его оскал, в котором не хватало теперь двух крайних и клыка. Лицо брата стало злым и полным ярости:

– А когда ты мной закрылся от того выстрела, тогда от меня тоже были проблемы? Или это уже другое?

Фраза младшего брата натурально выбила из Дина дух. Захотелось огреть его как следует, чтобы мозги на место встали. Вот только опыт подсказывал, что за долгие годы младшенький слишком редко их использовал и это не поможет. Так что вместо этого Дин только повторил то, что сказал до этого:

– Последнее дело, и расходимся.

– Ага, знать тебя не желаю.

Эрик вышел на улицу, громко хлопнув дверью. Старший брат смотрел ему вслед и сейчас, впервые, ему не хотелось с ним помириться. Говнюк специально это сказал, чтобы лишний раз мокнуть его башкой в дерьмо. Ну что ж, похоже, что от друга и брата теперь придется избавляться, после того как работа будет сделана.

А пока… пока осталось придумать, куда он денется, когда все это закончится.

Глава 24

Боксерский клуб оставил странное впечатление. Йона ехал на адрес, где, возможно, скрывается их беглец, но не мог отделаться от гадостного чувства в душе. Словно он застал друга в минуту максимальной слабости. А Купер такого точно не заслужил.

Это дело стало чуть ли не самым резонансным в последнее время. И Камаль совершенно не врал тогда, в ресторане. Похоже, вонь от этой кучи поднялась достаточно высоко, раз по местам преступления разъезжает третий или четвертый человек в стране.

Вот уж волшебный пинок карьере.

– Нужно этих уродов ловить, – прошептал тихо инспектор и взглянул в окно.

– Конечно, сэр, – так же тихо отозвалась д’Алтон.

Еще инспектор хотел добавить: «Пока нас всех не уволили на хрен», – но решил смолчать. Подрывать боевой дух было бы верхом идиотизма.

Мари ехала молча, обдумывала все, что знала, и картинка все еще не складывалась.

С ее стороны уже забрезжил рассвет. Первые робкие лучи солнца выползали из-за горизонта и окрашивали густой смог от печных труб багровым.

В некоторых окнах уже горел свет. Ранние пташки готовились заступать на свои мелкие и плохо оплачиваемые должности. Забавно, но чем бесполезнее твой труд, тем больше ты получаешь и тем больше ты спишь. Марианна не замечала этого, пока не начала вкалывать как проклятая без выходных. К счастью для нее, инспектор периодически давал отдохнуть.

Адрес, по которому надо ехать, оказался на самой границе Тарлосс Холла и Олдтауна.

Дыра дырой.

Это была небольшая кирпичная коробка на несколько сотен квартир. Строили дом сразу как социальное жилье, так что стоял он отдельно от остальных зданий на улице. По задумке архитектора, тут планировался целый квартал, вот только все закончилось на этом одиноком уродце.

– Жди здесь и не дай никому украсть наши колеса. Понял? – произнес инспектор перед тем, как выйти из машины.

– Да, сэр, – Оберин кивнул.

Хотя Мари больше верила в то, что офицер выкроит минутку или две, чтобы вздремнуть. Врать самой себе не хотелось, она тоже не прочь бы поспать.

Инспектор пересек небольшой пустырь, поросший травой, и вошел внутрь полуразваленного здания.

– Какой номер квартиры ты запомнила? – спросил он, когда Мари подошла ближе.

– Двадцать семь.

– Черт, четвертый этаж, – выругался инспектор, глянув на табличку с указанием квартир.

Пристроенный к зданию лифт сейчас не работал, о чем свидетельствовала вставшая между этажами кабина. На четвертый этаж и без лифта. День не мог начаться еще хуже? Что дальше? Перестрелка? Лестницы Йона перестал любить, как только лишился возможности нормально по ним подниматься, без желания сдохнуть на третьем пролете. Вот только большинству строителей и архитекторов глубоко наплевать на его желания.

Инспектор потратил добрые десять минут, чтобы взобраться на нужный ему этаж. Квартира оказалась угловой и была буквально увешана целой батареей из дверных звонков. Йона отыскал кнопку с инициалами «СВ» и надавил. Через пару минут ожидания за дверью послышались неуверенные шаги.

– Кто там так рано? – прозвучал голос из квартиры.

– Полиция, мадам.

После этих слов дверь немного приоткрылась, и в щель стало видно лицо женщины. Была она в годах и сильно побита судьбой. Длинные тонкие волосы, почти полностью седые, усталые глаза. Фигура казалась болезненно тонкой от скудного питания, казалось, что достаточно сильный порыв ветра ее унесет.

Хозяйка требовательно взглянула на инспектора и протянула руку.

– Ваши документы, – приказала она, и Камаль протянул ей жетон. Старуха быстро просмотрела его и, неохотно приоткрыла дверь.

– Сэлла нет.

– Да, я вас понял, но хотелось бы проверить, – спокойно ответил Йона и забрал у старухи свой значок.

– Он же отмечается. Или вы теперь и по ночам будете изводить моего мальчика?

– Простите, – вмешалась д’Алтон, – нам нужно только убедиться, что его тут нет.

– Конечно, его тут нет, я же вам говорю. В больнице он, я как раз собиралась его…

– Дело в том, что ваш…

– Сын.

– Да, ваш сын… э… он сбежал из-под надзора. И нам хотелось бы его найти, ему может грозить опасность.

За дверьми послышались шаги, и кто-то неизвестный принялся распекать пришедших за столь ранний визит. Судя по голосу, это возмущался какой-то не слишком трезвый мужчина. Старуха огрызнулась в ответ и неохотно открыла дверь.

– Проходите, а то этот недоносок не даст потом житья.

– Ты за языком следи, сука старая, а то я не погляжу…

Что именно он собирался сделать, осталось неизвестным, потому как форма Марианны быстро привела его в ужас, и он шмыгнул в собственную комнату. Женщина довела Йону и Мари до своей комнаты и позволила войти. Что же… если до этого д’Алтон считала квартирку инспектора маленькой, то эти апартаменты вызвали в ней натуральный ужас.

Комната была не больше детской, и время здесь, кажется, застыло с прошлого века. Все вокруг словно пронизала безысходность. Стены выкрашены мрачной оливково-коричневой краской, потрескавшийся и облупившийся от старости и сырости. На полу ветхий изношенный ковер с потускневшим узором, выцветший до невзрачных тонов. В дальнем углу стоял массивный платяной шкаф из темного дерева, беспорядочно исчерченный следами когтей. Его створки были приоткрыты, открывая взору давно не новую одежду. Рядом каким-то чудом втиснулись два раскладных спальных места – диван и кресло.

Стены увешаны репродукциями старых картин в потрескавшихся рамках. Возле окна, закрытого облезлыми шторами, стояло подобие столика. Спертый воздух буквально пропитался застарелыми запахами нищеты и безнадежности: затхлой плесени, мочи и гниения.

– Позволите заглянуть?

– Конечно, вы же власть, – согласилась женщина и пропустила инспектора внутрь.

Камаль осторожно осмотрелся. Прошелся по комнате, стараясь найти хоть что-то. Вот только большинство вещей были самым типичным хламом. Хоть какую-то цену имели наградные часы да две медали в шкатулке, но, похоже, что Валенберг не заложит их даже под страхом голодной смерти. Второй ценностью, пожалуй, можно считать старенькое выцветшее семейное фото. Молодая красивая женщина в длинном сарафане стояла рядом с высоким коротко стриженным мужчиной. Маленький мальчик лет семи стоял чуть впереди и с самым живым интересом смотрел в камеру. Лучшее воспоминание, наверное, раз висит на видном месте.

Семейное сходство буквально бросалось в глаза. «Что же такого, парень, ты повидал, раз смог из этого мальчишки превратиться в себя теперешнего», – подумал Йона и постарался вспомнить лицо Валенберга. Серое усталое лицо старика, покрытое морщинами и химическими язвами. А еще напрочь потухший взгляд, словно он выгорел изнутри.

– Ваш супруг? – Йона указал на мужчину на фото.

– Ага, упокой господь его душу. Умер от чахотки, когда Сэллу исполнилось двенадцать. За неделю сгорел, бедняга.

– Понятно.

Йона плохо помнил год, о котором, скорее всего, говорила женщина. Но страх перед болезнью он помнил отлично.

Они с сестрами уже жили в приюте. Идеальное место, если подумать, чтобы убить кучу народа – много бесконтрольных и очень беспокойных детей. Один-два точно что-нибудь да принесут. А дальше все благополучие полетит к черту, как костяшки домино.

Святоши все время ходили в марлевых масках, заставляли мыть руки, а при первых же намеках на кашель запирали несчастного в отдельном помещении. Тогда эти меры бесили Йону. Он считал их слишком избыточными и жестокими, а потом пара человек слегла со всеми признаками и больше не встала. Парнишка тогда не на шутку перепугался, виданное ли дело – такая внезапная и глупая смерть? И только через пару лет узнал, что в это же самое время в Зверинце вымирали целые дома. Люди поднимали панику и очень часто просто выжигали дома.

Мари встала на входе, не давая соседям начать что-либо разнюхивать. Толстяк, собиравшийся проучить вдову, периодически высовывался из-за своей двери, что-то высматривал и тут же исчезал.

– Мадам, вы курите? – спросил инспектор, после того как хорошенько осмотрелся.

– Сын курит. С тех пор как вернулся с войны, курит, дымит как паровоз.

– Понятно. А друзья к нему заходят? Однополчане, может быть?

– Откуда? У него и до этого всего друзей было немного, а теперь и подавно.

– Он где-то бывает? Может, оставался у кого?

– Не-е-ет, мой мальчик только и делает, что работает. Меня три года назад сократили на швейной фабрике, так ему теперь приходится и меня содержать. Чтоб этим консерваторам проклятым пусто было.

Хозяйка быстро перешла на излюбленную тему любого старика – власти ведут себя по-скотски, а вот в их времена. Что именно было в их времена. Мари не узнала, потому как невысокий остроухий мальчишка потянул ее за край рубашки. Мари быстро повернулась к пареньку, и тот кивнул в направлении лестничной клетки.

– Инспектор, я отойду?

– Только не слишком далеко. Можешь еще понадобиться. – А еще копы не просто так ходят парами даже в спокойное время, что уж говорить, когда в городе орудуют убийцы полицейских. Но это все, конечно, инспектор ей не сказал.

– Хорошо.

Невысокий мальчик д’эви стоял на лестнице этажом выше и уже ожидал офицера д’Алтон. На вид ему лет шесть, хотя с нелюдями такие вещи не работают. Одет просто – в рубаху не по размеру и такие же штаны. Волосы светлые, почти соломенного цвета. В несколько косичек были вплетены небольшие каменные бусинки.

При приближении женщины он воровато осмотрелся и жестом попросил подойти ближе. Мари осмотрелась, мальчик действительно вышел к ней один.

– Теть, вы же из полиции, да? – Голосок ребенка казался тоненьким и тихим.

– Ага. Ты чего-то хотел рассказать?

– Вы к соседу нашему?

– Да. Знаешь его?

Парнишка огляделся и кивнул.

– Он хороший, делился сахаром разок, когда у меня был день рождения. Да и тетя Клара хорошая, она маме помогает иногда со мной сидеть, когда она на работе.

– Понятно. – Мари отыскала в кармане небольшой шоколадный батончик и протянула пареньку. – Держи.

– Спасибо.

Мальчишка еще раз огляделся и быстро выхватил из ее рук свое новое сокровище.

– Так о чем ты хотел мне сказать, дружок?

– К нему дядька заходил странный. Он мне не понравился.

– Странный насколько? Опиши как сможешь.

– Ну… темный такой, словно у него внутри все из угольной пыли.

Мари присмотрелась к ребенку, не похоже на то, что он придумывает. Паренек абсолютно уверен в том, что говорит.

– Понятно. А лицо ты видел? Волосы какие?

– Короткие волосы, как будто он вшей лечил. У нас в школе один мальчик пришел после вшей, так он был так же пострижен. А лицо… лицо непонятное. Оно у него широкое, а цвет у него такой, как когда болеешь. Я еще тогда подумал, что дядька этот болеет. А потом я у него шрам на горле увидел и татуировку в виде красной змеи вот здесь.

Мальчик осторожно показал на шею и провел пальцем от подбородка до ключицы справа.

– Ты его до этого видел?

– Нет. Он один раз приходил… мама мне говорит, что подслушивать нехорошо, но я через стену слышал, как они разговаривали. Они просто громко говорили, да и непонятно ничего. Я не подслушивал, честно-честно.

– Помнишь что-то из их разговора?

Мальчик замялся.

– Я толком ничего не понял. У того дядьки имя еще такое странное… Анджелло или Энджело. Они с дядей Сэллом долго разговаривали, а потом он ушел. Я испугался тогда.

– Ладно, не переживай, – Мари попыталась приободрить парнишку как могла. – Ты нам очень помог. Тебя как зовут?

– Нелином.

Мари хмыкнула.

– Что? – ребенок, похоже, принял это на свой счет и насупился.

– Да нет, просто у меня есть один знакомый д’эви, и его тоже зовут Нелином.

– Мама сказала, что это означает Величайший воин. – На этих словах ребенок почти картинно выпятил грудь. Не иначе, тренировался.

Мари собиралась пошутить что-то, чтобы разрядить обстановку, но в этот самый момент из квартиры вышел инспектор. Заметив д’Алтон в странной компании, он не стал ее торопить, а вместо этого жестом указал на лестницу. Дождавшись короткого кивка, он с самым недовольным видом пошел вниз к машине. Выглядел инспектор при этом злым и уставшим.

– Те-е-тя. – Мальчик прижался к Мари, выглядел он сейчас особенно напуганным. – А это кто?

– Это мой начальник. А что?

– Тетя. Он нехороший.

– Почему ты так решил?

– У него внутри чернота.

– Как у того дядьки?

Мальчик покачал головой.

– У того было похоже на угольную пыль. А у этого, как черная клякса, которая растет.

– Что ты мне хочешь сказать? – спросил Камаль, когда Мари его догнала.

– Есть свидетель. Видел гостя, который его здесь навещал.

Инспектор остановился и почесал бороду.

– Этот свидетель – тот мальчишка?

– Ага, д’эви.

– Просто отлично… – отозвался инспектор недовольно.

– Что не так?

– Мальчик – это ненадежно. Д’эви – это минус юридическая сила. В суде его слова даже слушать никто не будет. Что говорил?

– Сказал, что к нашему беглецу приходил старый друг, они засели в комнате и что-то обсуждали.

– Имя есть?

– Анджелло или Энджело. Был он здесь один раз, много говорил об офицерском клубе. Паренек понял немного, но то, что понял, мне рассказал.

– Уверена? – спросил инспектор с сомнением.

– Парнишка уверен, – ответила девушка и с вызовом взглянула на начальника. – А у меня интуиция.

– Херня! Твою интуицию к делу не пришьешь. Любой дурак с такими доказательствами развалит дело в три хода.

Инспектор сел в машину и недовольно потер бороду. Не хотелось поощрять эту дурь, которую только что на него вывалила Марианна, но версия не лишена смысла. Идиотского, но смысла. Он осторожно взглянул на насупившуюся подчиненную и тихонько толкнул ее в бок локтем.

– Как того хмыря еще раз зовут?

– Энджело. По словесному описанию очень похож на одного из Теней.

– О господи, да тут любому нацепи маску на рожу, и можно считать за главаря мафии. Мы в Тарлосс Холле, тут единственное учебное заведение – это пивная. Отвыкай ты от своего старого круга общения. Вон бери пример с Кенни.

– С меня?

– Ага. Вроде и не так сильно тупил, ну, до последнего времени. А ты, Куколка, как с луны упала, да прямо на гору детских фантазий.

– Но, сэр. Позволите?

– Давай уж, горе ты мое.

– Я считаю, что версию с клубом надо отработать. Вам же сказали про встречи по пятницам, это послезавтра.

– И что ты предлагаешь? Меня там если не каждая собака знает, то половина уж точно догадается, кто это такой красавец с палкой к ним пожаловал. И что мне тогда делать?

Мари молчала. Мысли у нее в голове пролетали с немыслимой скоростью, пока она не выдала версию:

– Там буду работать я.

– Как?

– Под прикрытием.

В ответ Камаль расхохотался в голос.

– Ты Ненси Джуд перечитала, или что? Какая работа под прикрытием? Там собираются крепкие мужики с военным прошлым. Окей, я готов поверить, что ты сможешь сыграть военного. Но вот мужика ты точно не сыграешь.

– А мне и не надо. Я и играть не буду. Включу свою харизму и начну лепить чушь. Я сестра ветерана, хочу узнать хоть что-то о старшем брате и все такое. Похожу, потрусь и рано или поздно да на нужного человека и наткнусь.

– Ну… допустим, что историю ты придумаешь нормально. А с внешностью что? Твою рыжую гриву половина города уже видела.

– Краска, сэр.

– Разрешите вклиниться, сэр, – отозвался водитель, когда машина встала на очередном светофоре.

– Чего тебе?

– Идея у офицера неплоха.

– Вот только твоего мнения мне не хватало. Езжай давай, а то сейчас нам будут сигналить.

– Нет. – Помощь со стороны заставила Мари решиться на второй раунд доказательства собственной правоты. – Идея вполне рабочая. Я справлюсь, сэр. Дайте мне только шанс, и я вам покажу, на что способна.

– Значит так, – решил Йона схитрить, – я должен хорошо подумать над этим. Но пока вам обоим минус десять баллов за споры с начальством. Поехали в участок.

Глава 25

Во рту было отвратное чувство, будто он выпил ведро разведенной в воде сажи. Голова гудела, и даже самый тихий шорох причинял настоящую боль в висках и затылке. Нелин осторожно потрогал жесткую лежанку, на которой его оставили. Узкая деревянная скамья оказалась неудобной для сна, так что тело не отдохнуло. Спина затекла, а мышцы шеи ныли от перенапряжения.

Сесть получилось не с первого раза. Резкая смена положения в пространстве вызвала такую резкую боль, что на глазах проступили слезы.

Как же больно-то.

Д’эви осмотрел себя. Ни ремня, ни шнурков. Так… а где это он, собственно говоря, сидит? Крепкие кирпичные стены, стальные решетки, а еще десяток перепуганных людей с ужасом на лицах. Скользнул по ним недовольным взглядом – у половины такой испуг, будто их в клетке с тигром заперли. И тигр этот только что проснулся.

– Э!!! – нервы какого-то бедолаги сдали, и он вскрикнул.

Слишком громко и резко для чуткого слуха и больной головы Нела. Тело отреагировало само. Одним плавным движением он пересек половину камеры и зажал придурку рот рукой. Сделал он это так быстро, что ублюдок едва ли не обоссался от испуга. Сердце его сейчас отбивало ритм от ста тридцати до ста сорока ударов в минуту, а пот пах адреналином.

– Хоть один урод пикнет, – прошипел Нелин злобно, – в морге вас всех будут собирать по фрагментам. Понятно?

В ответ сокамерники закивали.

– Вот и славненько.

Добыча плюхнулась на каменный пол и, пятясь, отползла в самый дальний угол. Нелин взглянул на парня брезгливо, но промолчал. Вместо этого он подошел к решетке камеры и выглянул в коридор. На посту стоял… черт, как же его звали? Имя напрочь вылетело из головы. Дурацкое такое, как кличка собаки. Рэкс? Пэкс!

– Эй! Пэкс! – гаркнул нелюдь.

Охранник повернул голову и тут же вытаращился на д’эви.

– Твою мать, – вскрикнул он в ужасе. – Ты как там оказался?

– Не ори только. – Резкие звуки вновь заставили поморщиться от боли. – Выпустишь меня?

– Так это… не могу, – Пэкстон сделал виноватое лицо. – Ключ на вахте, а там только офицеру его выдают.

– Так… а какого хрена тогда ты тут стоишь?

– Ну это… охраняю, слежу.

– Ну как ты следишь, я заметил. Скажи, пусть Йону вызовут.

– Так это… инспектор на вызове. Половину участка сняли.

– Что так?

– Да не знаю, – Пэкстон был явно расстроен столь пренебрежительным отношением к себе, – Радд, как пробка от игристого вина, вылетел. Всех сдернул, орал, что всех нас перевешает, если что.

– Мудак суетливый. То есть ты меня не выпустишь?

– Дык… не могу, дружище. Сам знаешь, тут бумажек куча. Потом запарюсь доказывать, что не выпускаю заключенных по-тихому. А ты понимаешь.

– Ладно, воды мне хоть можно? А то в глотку будто песка насыпали.

– Ладно, – неохотно согласился охранник, – сейчас. И постарайся никого не убить тут, пока меня не будет.

На этих словах все остальные обитатели камеры как-то резко побледнели и приготовились к неминуемой смерти. Оравший паренек, судя по запаху, точно обоссался.

– Командир!!! Беспредел творишь!!! – кто-то из задержанных заорал что есть мочи, когда полицейский вышел из коридора.

– Мама!

– Я не хочу умирать!

– А-ну, замолкли все, уроды, – в ответ гаркнул Нелин, и в камере моментально стало тихо. – У меня раскалывается голова. Я офицеру обещал вас не убивать, а вот про «ничего не ломать» разговора не было.

– Братва, да завалим его все вместе!

– Тебе надо, ты и вали, а я жить хочу.

– Вы меня, уроды, не поняли? Сидеть тихо!

На этих словах д’эви с силой вмазал по решетке, и та ощутимо завибрировала. Толпа опять взвизгнула, на этот раз испуганно. Кто-то тихо начал молиться, договариваясь с богом о том, что вот теперь он точно все. Кто-то просто стенал и звал маму.

Нелин закатил глаза от отвращения.

«Не бандиты, – мелькнуло в голове, – а ссыкуны какие-то».

Камаль появился ближе к обеду. Он быстро что-то чиркнул в журнале и отпер решетку. Нелин осторожно вышел из камеры, и дверь захлопнулась. Его бывшие сокамерники наблюдали за тем, как монстр покидает клетку.

– Ты как, нормально? – спросил инспектор участливо.

– Да, сейчас. – Д’эви медленно развернулся и подошел к решетке.

Каждый шаг он сопровождал тихим гортанным пением на доленге. Когда он спел последнее слово, то громко клацнул зубами и наигранно злобным голосом произнес:

– Я вас всех запомнил. Помню ваш запах. Где угодно найду в городе, любого. – С каждым словом народ в камере делался все бледнее и бледнее. – Думаете, что город большой? Ну, продолжайте так думать… мне так проще будет вас найти.

На этих словах Нел как зверь клацнул зубами и расхохотался.

– Ну и что это за херня? – спросил Йона, когда они отошли от камер достаточно далеко.

– Пункт три устава полицейского офицера помнишь?

– Предотвращение преступлений…

– Является приоритетной задачей любого офицера имперского сыска. Можешь сказать мне спасибо, я только что сделал тебе на семь рецидивистов меньше.

Инспектор взглянул с недоверием.

– Что? – Нел шел медленно, шаркая ботинками.

– Ты им вроде рецепт личинок в кляре пропел.

– Ну и? Готов поспорить, что в ближайший год ты ни одну из этих рож в камере не увидишь. Рискнешь?

– Не… ты слишком уверен, не буду.

– Вот и правильно. Что тут было-то без меня?

– Убийство и покушение на жизнь офицера, а еще похищение.

– Свидетеля выкрали?

Камаль кивнул. Они дошли до кабинета. Мари уже корпела над бумагами. Кенни сидел рядом и старательно заполнял расходную ведомость на топливо. Спирт нынче слишком дорог, чтобы платить за него из своего кармана. Нелин плюхнулся в свое кресло и осторожно втянул носом воздух. Обнюхал его едва ли не полностью, после чего недовольно произнес:

– Тут что, Варломо сидел?

– Унюхал? – с удивлением спросил Камаль.

– Эманации мирового эфира.

На этих словах Мари оторвалась от бумаг.

– Это же опровергнутая концепция, – с удивлением сказала она и подняла взгляд на Нелина.

– Кем? – Д’эви, похоже удивился не меньше, но только тому, что кто-то смеет с ним спорить в таких вопросах.

– Генрих Берингласс и Лайнел Тоттер в…

– А… ты про это. Ну, хорошо. Эти двое не смогли его определить. Ладно, хочешь пример, чтобы я разнес этих выскочек?

– Да… – Похоже, д’Алтон, сама того не ведая, затронула что-то болезненное.

– Какого цвета радуга?

– Ну… так там несколько цветов.

– Во-о-о-от. – Нел продолжал спокойно разъяснять очевидные для него вещи. – А как ты узнала?

– Ну… увидела.

– Правильно. Вы все видели радугу, кто-то даже знает, как она работает, потому как умен и наделен врожденным любопытством. А теперь представьте человека, с рождения лишенного зрения. Представили?

– Да.

– Объясни человеку, который не видел радуги, что она такое.

– Все цвета в небе. – Разговор стал так бурно развиваться, что даже Оберина заставил включиться. – Это же просто.

– Что такое цвет для слепого? Что такое небесный эфир для вас? Вы его не видите, не ощущаете, как вы можете доказать или измерить то, что ваших органы чувств не могут уловить? Это – ваша радуга для слепых. Только Йона чуть-чуть понимает. Кстати, Куколка…

– Что? – Резкая смена темы застала Мари врасплох.

– От тебя пахнет моей родней.

– Ну… мы выезжали на место, там мне мальчик кое-что рассказал.

– Мальчик? Не девочка?

– Нет. Точно мальчик.

– Глаза светились?

– Конечно, он же д’эви. А что?

– Ничего, – ответ немного расстроил Нела. Он уже понадеялся на еще одно божественное вмешательство, но, похоже, Госпожа решила не забирать все нити в свои руки. – Что он сказал?

Девушка замолчала, обдумывая слова того мальчишки.

– Говорил про какого-то гостя. Высокий, бритый и с татуировкой змеи. Зовут Энджело или как-то так. А еще мальчик сказал, что у него внутри…

– Что он увидел?

– Черную угольную пыль.

– Уверена?

– Да, он так и сказал. Пыль.

– Херня… вот же херня…

– Что еще? – Инспектор теперь, похоже, был заинтересован.

– Мы это называем дыханием смерти, – пояснил Нелин. – Крепкая магия, похожа на нашу, но не наша.

– И что она делает?

– Не имею ни малейшего понятия, – помощник картинно развел руками. – У меня тесть был племенным жрецом, а не я. Я больше по трупам и резне. Все, что могу сказать, так это то, что этого урода будет тяжело завалить. Отрубить голову, может, или еще чего. Кол в сердце.

– В смысле, как в сказках? – Кенни нервно сглотнул.

– А сказки не всегда врут, малыш. – Голос Нелина сейчас был холоден и спокоен, а потому становилось еще страшнее. – Думаешь, почему через порог не здороваются и не целуются? Чтобы мертвец, которого похоронили под порогом, не утянул душу на ту сторону. И, предвидя твой следующий вопрос, да – под порогом хоронили стариков не просто так, чтобы немертвый мертвец не зашел внутрь.

– Так, хватит, – инспектор перебил не на шутку разошедшегося помощника. – По делу чего скажешь?

– По делу? Ну, по делу так по делу. Дно молчит. Никто ничего не мутит, не гуляет и шикарную жизнь не ведет.

– Ты мне это вчера еще сказал. Подробности будут?

– Конечно же нет, не помню ни черта.

– Сопляка Дени тоже?

– Мы его на десятку закрыли три года назад, ты чего меня путаешь, сержант?

– Вышел по УДО, а вчера его убили.

– Ну и дебил. Сидел бы тихо – был бы жив, нарик сраный.

Остаток речи д’эви снабдил таким количеством бранных слов на доленге, что Йона невольно улыбнулся, хотя и не понял даже половины эпитетов. Когда все кончилось, помощник строго взглянул на инспектора. В этот самый момент Нелин занимался шнурованием своих старых армейских ботинок, так что подбородком упирался в крышку стола.

– Я бы на твоем месте, старик, задумался над словами об этом Энджело.

– Его видел один мальчишка.

– Именно. Есть пара мыслей, которые мне не хочется думать.

– Например?

– То, что это наши.

– Уже точно не они, так что забудь. Ирма проверила.

– На кой-хрен?

– Книжку пишет.

– Ну пускай пишет. Меня только пусть вычеркнет.

– Вот сам ей об этом и скажи. Толстяк, кстати, знаешь, чем занялся?

– Не? Пьет?

– В семейном бизнесе.

– Иди ты, – Нелин принялся шнуровать второй ботинок. – Он же говорил, что лучше в башку себе выстрелит, чем это.

– Долан простудился и умер.

– Че-е-е-ерт, жалко его. Отлично мог в рыло засветить, да и парень ровный был. Чисто мой братюня-близнец…

– Тихо!

Йона поднял палец и прикрыл глаза. Мысль пронзила мозг словно вспышка, и как только до него дошло, то тут же все стало хорошо сходиться.

– Что ты понял? – Нел смотрел серьезно.

– Близнецы.

– Что?

– Черт, остроухий, не тупи. Наша ДРГ не была единственной. Мы одни из первых, но не единственные. Как я сам до этого не дошел? Тот урод в больнице меня точно знал. Мари, давай включайся.

– Да. – Девушка отложила бумаги.

– Кенни, ты тоже, нефиг тебе спирт списывать. Головой поработай, а то так и умрешь водителем, а не героем.

Оберин повернул стул так, что теперь он хорошо видел всех троих. Йона тяжело молчал – обдумал свои следующие слова.

– Я знаю всего пять или шесть групп, которые собирали по тому же принципу, что и нашу.

– Простите? – Мари немного засмущалась. – Можно подробнее.

– Группа изо всякого городского сброда, осужденных и просто лихих парней. Любой человеческий мусор, который хоть одного человека убил, получал возможность помилования после победы. Ну, либо посмертно.

– Это же глупо?

– Разве?

– В первом бою тяжелее всего переступить через себя и убить другого человека. Если у тебя в роте зеленые новички, то, скорее всего, половина не доживет и до середины боя. То ли дело человек, который пачками людей на тот свет отправлял.

– Это ваш случай.

– Почти, – инспектор кивнул. – Нас отбирали в самом начале войны, когда дела обстояли еще не так плачевно. Можно было выбирать. А вот дальше, когда гутты прорвали северный фронт, там уже потребовалось затыкать дыры, а не выделываться.

– И Близнецы – это одна из таких групп.

– Хуже, – Йона кровожадно улыбнулся. – Это ублюдки вроде нас, только еще злее. Про стеллских гуттов слышала?

Мари кивнула. Стелланда – спорная территория, провинция на границе. Исторически она становилась переходящим призом арсорско-гуттского противостояния. Практически все войны с Гуттаном происходили из-за нее – слишком много угля и железных руд рядом, чтобы не захотеть такой кусок оттяпать. До последней войны Стелланда находилась под протекторатом гуттов. Местные говорили на их языке, одевались по их моде, а также практически полностью соблюдали все законы «господ». То, что местные жители на 85% арсорцы – сущая мелочь для всех, кроме них, да еще чуть-чуть для гуттов.

Погромы стали частыми и регулярными. В ответ особенно упоротые стелландцы устраивали резню и массовые отравления в гутских гарнизонах. Паритет сил держался ровно до того момента, пока метрополия не захотела поставить своего патриарха.

Новый глава церкви очень быстро вылетел в окно своей резиденции. Возникло сопротивление гуттизации церкви. Протестующие захватили несколько крупных храмов и укрепились. В ответ Гуттан ввел войска и, пользуясь крупным калибром как молотком, сровняли с землей Стелланду вместе с людьми.

Стихийное восстание превратилось в гражданскую войну, а затем и в полноценную.

– В Близнецы набирали в основном из стеллских полков. По задумке генштаба, их можно было забрасывать глубоко в тыл, где они бы смогли устраивать масштабные диверсии и устранять командование, после чего растворяться среди местных.

– И… они переметнулись? – спросил Кенни тихо.

– Не сказал бы. Вообще, не знаю. Только это все слишком притянуто за уши.

– Не надо про уши, – отшутился Нел. – Лучше скажи, там этот Энджело упоминался?

– Да я без малейшего понятия. Ты думаешь, что весь сержантский состав друг друга знает, или что?

– А что, нет?

– Ой, да иди ты, – инспектор картинно отмахнулся от друга.

Да… похоже, дело заваривалось крутое. Недаром Питти говорил про хмырей с акцентом, которые намеревались взять стволы. Вот только на кой-черт? Если это реально Близнецы, то с армейским оружием они могут весь город поставить раком и как следует его отыметь.