Текст книги ""Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Соавторы: Иван Шаман,Павел Смородин,Сергей Измайлов,Тимофей Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 102 (всего у книги 340 страниц)

Глава 20

Замок, как и ожидалось, следов вскрытия не имел. Йона перестал уже даже пытаться угадать, как Ирма попадает в его дом. И что самое смешное, почему он все еще жив? Хищники иногда играют с едой, не его ли это случай? Хотя… ощущения близкой смерти рядом с ней он не чувствовал. Галарте, конечно, умела быть отличной актрисой, но тогда она просто гениальна, раз смогла так часто водить за нос саму смерть. Рядом с ней не чувствовалось никакой угрозы, а более безопасно было разве что в животе у мамы. Эта женщина вызывала странные чувства.

В основном восхищение и похоть.

Проверив остальные секретки и убедившись, что дверь не открывалась, Камаль быстро вошел и тут же выругался, когда приставленный к двери тубус с грохотом упал на пол. Рядом лежала толстая папка из коричневого картона, туго перетянутая бумажным жгутом. На него был брошен небольшой конвертик. Йона осторожно вскрыл его.

Внутри лежал маленький листок всего с парой строчек: «С днем рождения, малыш. Когда станет жарко, вспомни обо мне». Затем шли инициалы Галарте и розовый отпечаток губ, явно оставленный ее помадой. Тубус оказался плотно закрыт, так что пришлось отнести его в комнату и там вскрыть. Внутри лежала трость. Йона осторожно вытащил ее и принялся рассматривать. Выглядела она очень даже солидно: темное дерево, т-образная ручка из белого металла выглядела страшно, но стильно. Какой-то умелец выполнил ее в виде анатомически точного черепа с позвоночником. Йона не разбирался в дорогих породах дерева, но что-то подсказывало, что цвет является не краской или морилкой, а самым что ни на есть настоящим цветом древесины. Металл походил на серебро.

Сколько же она отвалила за такую работу? По ощущениям, подарочек тянул на солидную сумму в три или четыре сотни крон. Чутье подсказывало, что Ирма осталась верна себе и выбрала далеко не самую простую трость. В принципе, если потом окажется, что инспектор разгуливает по городу с аксессуаром какого-нибудь великого кронпринца или графа, то он совершенно не удивится. Так же как не удивится он и скрытому клинку в ручке.

Камаль еще раз проверил ручку, затем ухватился за дерево и попытался дернуть ее. Клинок выскочил из паза абсолютно бесшумно. В сталях он разбирался еще хуже, чем в дереве, но качество клинка оценил. Тонкое лезвие ощущалось практически невесомым. Инспектор повернул его на свет и смог рассмотреть тонкую гравировку в виде витиеватого узора. Работа выполнена невероятно искусно, так что теперь предполагаемая цена выросла чуть ли не втрое.

– М-да, – произнес Йона тихо, – предсказуемо, но приятно.

Воображение живо нарисовало, как он прогуливается по местам преступлений с таким вот подарком. Улыбка сама наползла на лицо. Второй мыслью следовала, разумеется, прикидка, сколько рук эта трость сменит после визита в Зверинец. Число, скорее всего, будет двузначным. Ну что же, для визита в императорскую канцелярию штучка у него самое то, но вот в быту она – еще одна мишень на затылке. С грустной улыбкой на губах Камаль убрал трость в тубус и положил в шкаф.

Вызов к императору в ближайшие дни у простого инспектора имперского сыска точно не планировался.

Что же, с одним делом он разобрался, теперь осталась работа. Пакет от Ирмы оказался весьма объемистым и тяжелым. Окажись он еще больше, можно было бы думать, что инспектору прислали бомбу килограмма на два. К счастью, он еще не настолько высоко забрался в полицейской вертикали власти, чтобы получать такие «серьезные подарки». Максимум – граната под днище машины.

Внутри пакета лежали рукописные заметки, несколько справок из других городов, выписки из церковных метрик. Все аккуратно сложено по стопкам и скреплено. Про себя Йона решил почитать в последнюю очередь. Не из врожденной скромности, а скорее из желания узнать про ребят. За четыре года войны взвод стал ему чуть ли не новой семьей, так что теперь хотелось узнать, так ли всем повезло, как он этого бы желал.

Рядовой Эрик Картер.

Буквально через полгода после списания на гражданку он принялся спасать тонущего на реке мальчика. Парнишку вытащил, вот только сам получил сильнейшую пневмонию. Согласно отчету сельского врача, он провел в тяжелейшей горячке двое суток, после чего умер, не приходя в сознание. Он так и не успел жениться, как и обзавестись детьми, так что похороны на себя взяла его община. В конце на листке рукой Ирмы было выведено: «Похоронен на кладбище в селе Огробен, участок 112-А».

Йона прикинул, что Эрику исполнилось тогда уже тридцать. Картер рассказывал, что когда император объявил мобилизацию, то он уезжал из дома почти что радостным. Как он сам про себя говорил, до этого он всегда отличался буйным нравом и готовностью подраться. Так что половина села тихо выдохнула, когда его посадили на подводу, едущую до ближайшего призывного пункта.

Это поначалу не вязалось с тихим и спокойным поведением щуплого коротышки, но в первой же атаке Картер с легкостью доказал правдивость своих слов. Йона сам видел, как тот несколькими короткими ударами приклада забил насмерть сразу двух солдат. Потом, когда взвод зачищал отбитые траншеи от гуттских трупов, этих двоих видели все, так что Эрик обрел весьма широкую славу как жесткий рукопашник.

Подумать только – пройти всю войну, чтобы помереть от простуды.

В горле у Камаля стоял ком. Вот уж кому не помешала бы абсолютная память, так это ему. Село Картера расположено не так уж далеко на юге, а он за восемь лет так и не навестил друга. Теперь уже поздно, хотя… Йона еще раз перечитал строчку с номером участка. Можно было и махнуть на денек или два – глянуть участок, да присмотреть.

Кто дальше там у Ирмы?

Ральф Долан – толстячок с вечно печальными глазами мастифа. Его папаша держал лавку в Растене, где продавал письменные принадлежности и прочие канцелярские принадлежности ручной работы. Начало войны Ральф встретил, только-только выпустившись из гимназии. Судя по его рассказам, его вечно тихая и меланхоличная мать едва не отправилась на тот свет, когда ее кровиночка пришла постриженная наголо и с приписным листом.

Отойдя от первого предынфарктного состояния, мамаша едва не получила второе, когда в одном из писем Ральфи обмолвился, что его направили вовсе не в штаб, а в самое что ни на есть пекло. И вот там, под давлением, маленький уголек по прозвищу Толстяк превратился в бриллиант. Парень, конечно, не стал образцовым солдатом по щелчку пальцев и порой оставался все такой же неженкой.

Но вот стрелял этот жирный очкастый тюфяк словно дьявол.

Инструктора по стрельбе один за другим хвалили Долана, нарекая чуть ли не лучшим стрелком на средней дистанции в батальоне. Лишний вес исправили постоянные физические нагрузки, стресс и периодическая голодовка за линией фронта. Сейчас, судя по тому, что нашла Ирма, Ральф обзавелся семейством, регулярно ходит в церковь и едва не выиграл выборы мэра в своем городке. У него трое детей, собаки и доля в семейном деле.

М-да, из числа таинственных налетчиков его тоже можно вычеркнуть.

Следующая стопка оказалась толстенькой. Йона взвесил ее в руке. Если брать вес заметок от Галарте, как мерило насыщенности жизни, то эту точно вела весьма неспокойная личность. Йона и так догадывался, кому она принадлежит, но на первой странице, естественно, прочел собственное имя.

Тут, пожалуй, Ирма впервые схитрила.

Стопка представляла собой полную подборку всех его громких дел. Большую часть писала она сама, так что иногда встречались черновики статей со следами борьбы автора и редактора. Порой между строк читалась настоящая битва характеров. И несмотря на то что Галарте – чертов перевертыш-кровопийца, выигрывала она не всегда. В таких случаях на страницах появлялись короткие рукописные замечания. Подобный альбом воспоминаний больше подошел бы для другого человека, но Йона все же оценил ту заботу, с которой Ирма его составляла.

После нескольких часов непрерывного чтения голова уже плохо соображала и очень хотелось спать. Йона собирался уже ложиться, как вдруг услышал стук в дверь. Быстро убрав документы в ящик своего письменного стола, инспектор поспешил к входной двери.

Уолли Лист стоял на пороге и рассматривал округу своим тяжелым взглядом гробовщика, и от этого взгляда кровь стыла в жилах. Заметив на пороге хозяина, он коротко кивнул кому-то в машине неподалеку и, не дождавшись даже приветствия, прошел внутрь.

– Привет, Лист. Конечно, заходи, будь как дома и ни в чем себе не отказывай. – Камаль старался говорить как можно спокойнее, вот только само построение фразы выдало подавленную ярость.

Бандит же прошелся по всей квартире, убедился, что внутри инспектор один, и вернулся на улицу. Там он дошел до своей машины и что-то жестами показал пассажиру на переднем сидении через окно. Затем он выслушал несколько приказов. Дверца открылась, и из машины вышел Питер Барроуз. Лучший и самый скользкий адвокат в городе. Злые языки сочиняли о нем легенды. Большинство сводились к тому, что Пит – просто бандит на зарплате, но с корочкой о высшем юридическом образовании.

По факту все было еще сложнее. Питер действительно считался почти лучшим на потоке юристом. В плане усидчивости и умения запоминать что угодно, все у него просто отлично. Особенно теперь, когда он стал личным адвокатом Папы Джи. Сейчас выглядел он весьма солидно: дорогая шелковая сорочка, костюм-тройка по цене чьего-то месячного заработка и лакированные туфли, начищенные до зеркального блеска, так что, глядя в отражение, можно было побриться.

– Привет, Йона. – Пит протянул руку, и Йона ее пожал.

– Привет, Пит. Ты ко мне по делу или решил вспомнить чудесные годы в студентах?

– Немного того, немного другого. Впустишь?

– Заходи, – ответил инспектор и повернулся, давая войти. – Предупреждаю, у меня не прибрано.

– Не «предупреждаю», а «прошу прощения», – ответил Барроуз с легкой издевкой. Но, заметив тяжелый взгляд инспектора, он весьма разумно решил не продолжать.

– Кофе будешь?

– Не откажусь.

– Вот сам его и вари. – Камаль вытащил из портсигара сигарету и закурил.

– Тогда я пас.

Воздух наполнился дымом от сигареты. Йона медленно выдохнул две тонкие струи изо рта в нос и ожидающе взглянул на гостя. Питер сел на кухонный стул, вальяжно закинул ногу на ногу и начал.

– Как уполномоченный представитель группы неназываемых лиц, я хотел бы сообщить о некоторых фактах, возможно, интересных следствию. На условиях анонимности, само собой.

– Слушаю, – Камаль кивнул.

– Вы согласны на озвученные условия, инспектор?

– Если это стоящая информация.

Юрист улыбнулся так широко, что от его зубов, казалось, вот-вот пойдут солнечные лучики.

– Поверьте, стоящая.

– Тогда я согласен на ваши условия. Полная анонимность в рамках следствия.

Оба понимали, кто именно этот неизвестный источник в криминальных кругах. Либо Топор, либо его знакомый.

– Мой источник сообщил, что не так давно, сутки или двое назад, на него вышли неизвестные люди.

– И хотели они?

– Приобрести весьма специфический товар, которого у моего клиента не оказалось.

– Насколько специфический? Подробнее, пожалуйста, господин адвокат.

– Партию патронов для оружия, очень сильно напоминающего то, что фигурировало в сводках по ограблениям.

– Он может это подтвердить чем-то?

– Нет. – Питер изобразил непонимание весьма убедительно, и Камалю на мгновение показалось, что тот и вправду удивился. – Мой клиент не дает чеков, а также не предполагает делать это в дальнейшем, так что тут вопрос вашего доверия к словам моего клиента.

– Хорошо, спасибо, я услышал ваш сигнал. Еще что-то, что может помочь следствию?

– Да. Мой клиент заявил, что у одного из пары была татуировка на руке в виде плохо сработанного знака «Волнолом», а еще говор у обозначенных людей проскальзывал весьма приметный.

«Волноломом» забиты руки у многих. Если Питер хотел помочь, то сократил выборку не сильно – до половины головорезов Олдтауна.

– И? – Йоне приходилось вытягивать каждое слово из Барроуза.

– Они говорили с легким гуттским акцентом.

– Кому еще сообщил ваш клиент эту информацию?

– К сожалению, инспектор, этот вопрос нарушает мою адвокатскую тайну, – ответил Пит и многозначительно улыбнулся.

Означало это примерно следующее: «Да знает твой дядя, затем он меня сюда и прислал, дружище».

– Хорошо, – Йона кивнул своим мыслям. – В таком случае прошу вас донести до вашего клиента, что лжесвидетельство – преступление и караться будет по всей строгости закона.

– Я уже, инспектор. Клиент понял и проникся.

– Отлично. И второй момент до него тоже донесите: я не могу пустить это в работу без доказательств. Так что сигнал я принял, но, сами понимаете, господин адвокат – в дело он не пойдет.

– Большего мне и не нужно. Мой клиент – патриот своей страны, так что этот вопрос для него важен. На этом, пожалуй, у меня все. Спасибо, что не дали кофе, боюсь, что не дотерпел бы.

Барроуз встал и, раскланявшись, вышел из квартиры инспектора. Йона подошел к окну и стал смотреть на то, как дорогой бандитский автомобиль стартовал, а затем исчез из виду.

Продолжать чтение не имело смысла – дольше Камаль перейдет в меланхолический режим. Все только и говорило о том, что они с Нелином ошиблись. Это не работа Потеряшек. Схожий почерк или одна школа, но разные люди. Папа Джи, похоже, решил-таки расквитаться с долгом перед племянником. Не просто же так он послал сюда Листа и Питти.

Разыграть анонимный донос – это, конечно, смешно. Такие показания не примут ни в одном суде, но до суда дело может и не дойти. Кого судить, если всех перестреляли при задержании? Уж Камаль точно такое развитие событий предпочтет больше других. Топор, видимо, проникся важностью момента. Похоже, что почаще нужно портить дяде настроение своей кислой рожей.

Но теперь вся история приобретала совершенно непонятный оборот. У ублюдков кончились патроны. Где они успели расстрелять все? Верить в то, что патронов у них изначально было мало, Йона не хотел. Патроны они бы тогда берегли как зеницу ока.

Память подсказывала, что больше всего смертей у них набралось на первом деле. Возможно, они просто проходили последнюю притирку друг к другу. Тогда никто ничего еще не знал, так что на полу в банке остались лежать мертвыми трое охранников. Дальше, по мере распространения слухов, народ все больше и больше пропитывался трусостью. Плюс у банды появился свой механизм работы. Конвейер по производству трупов.

Так что сейчас Тени где-то к чему-то готовятся, и это – не повзрывать под окнами петарды. Что-то крупное и серьезное. Плюс теперь еще гуттский след. Разумеется, это могло быть и ложным признаком, придуманным для отвлечения внимания.

Или же наоборот.

Звонок вывел Камаля из раздумий. Йона быстро поднял трубку и услышал знакомый голос дежурного. Сегодня в дежурке сидел Аларик.

– Инспектор, это дежурная, – без лишней воды начал он. – За вами уже выехала машина, будьте готовы через двадцать минут.

– Какого черта случилась, Кевин?

– Так у нас ЧП, сэр.

– В участке?

– В Центральной больнице.

– Да твою ж мать! Что там еще?

– Побег из-под стражи и двойное убийство.

– Парни из дежурной смены?

– Да.

Вот теперь все приобретало совсем уж плохие черты. Копы не любят, когда их валят, а значит сейчас с него могут попросить детальный отчет о том, на что было потрачено все это время. И ответить по существу Камалю нечего. Он ровно там же, где и находился, только практически на неделю позже.

– Кто уже там?

– Практически все. Радд тоже, если вы об этом.

Йона говорил сейчас не «об этом», а скорее больше хотел узнать, как сильно ему прилетит за все ошибки, которые он успел совершить.

– Хорошо, Кев, я уже собираюсь. Жду.

– Спасибо, сэр.

Глава 21

Вокруг Центральной больницы было полно народу. Такого количества людей в форме не появлялось в этих стенах с последних более-менее заметных беспорядков. Инспектор выскочил из машины еще до того, как та остановилась, почти на ходу.

– Паркуйся и внутрь, – приказал он Оберину и поспешил в направлении главного входа.

Ночка обещала быть тяжелой. Мари караулила у входа. Было прохладно, и от долгого стояния на ветру щеки у нее стали темно-розового цвета. Заметив Йону, она быстро отодвинулась от калитки и пошла в его сторону.

– Привет, Мари, – вальяжно козырнул инспектор и поспешил во внутренний двор.

– Доброго вечера, инспектор. – Голос девушки был, как всегда, серьезен.

– Да какого уж там доброго… Все наши здесь?

– Да, даже из министерства.

Вот это уже казалось похожим на катастрофу. Радд теперь точно сделает его крайним в этом деле. Терять синекуру он явно не пожелает, так что теперь нужно быть готовым отбивать нападки начальства.

– Кого эти суки достали? – спросил Камаль, не ожидая ничего хорошего. Практически все полицейские в его участке были не без греха, но пожелать смерти Йона мог всего лишь паре человек.

– Боул в реанимации, прогноз неутешительный, хоть его и быстро довезли до операционной. Женьена не спасли.

– Давно?

– Около часа назад. За вами послали практически сразу.

Боул мог быть причислен к вполне сносным полицейским, звезд с неба не хватал, но с раскрываемостью у него достаточно хорошо. А вот Вит точно считался многообещающим. Он был старше Оберина года на два, так что Йона держал его за такого же салагу, что и Кенни с Куколкой. Молодой и всегда голодный, вечно без гроша в кармане, но почему-то неунывающий. Единственное, что хоть как-то можно посчитать за хорошее, так это то, что он успел к распадающемуся эфирному телу задолго до крайнего срока. Наконец можно будет поработать нормально, а не спорить с толпой упоротых военных ветеранов с желанием все разнести по кирпичикам и устроить ад на земле.

Вот только идет судьба на хер с таким вот везением.

Йона выругался про себя и ускорился. Мимо проходили напуганные врачи и санитарки. Взгляды у них сейчас, как у до ужаса перепуганных зверей.

– Что известно? – спросил инспектор, когда они с Мари вошли в холл больницы.

– Все случилось за пять минут до одиннадцати.

– В пересменку?

Девушка кивнула и продолжила:

– Время известно вполне точно – Боул успел позвать на помощь.

– Как это случилось? Давай все подробности, что знаешь.

– Пока не ясно ни черта, сэр. Есть пара свидетелей, которые говорили, что они вошли через приемный покой.

– Как они попали внутрь? Известно?

– Свидетели видели отъезжающую карету скорой помощи.

– Поиски уже начали?

– Не знаю, скорее всего.

Судя по обилию полицейских рож, к делу уже подключились люди с достаточно высокими кабинетами в министерстве. Так что, скорее всего, ублюдков и их машину уже ищет не только полиция, но и все дружинники города. Одной надежды на везение, конечно, мало, но хотелось верить в успех.

– Ты кофе будешь? – Андреас вытянул ноги и хорошенько растер их. Кровь вновь начала циркулировать по конечностям, так что сразу в ногах появилось мелкое и частое покалывание. Судорога быстро прошла.

– Наливай, – согласился напарник и потянулся.

Без кофе их уже вырубало – виданное дело, весь день они сидят у двери этого покоцанного свидетеля и ждут непонятно чего. Да не нужен он никому. Просто не нужен. Порой этот чертов Камаль казался конченым параноиком. Хотя… зачастую его паранойя приносила свои плоды. В принципе, он был не худшим детективом в участке.

Витталис открутил крышку термоса и вытащил две небольшие кружки. За все время он еще ни разу не пожалел, что купил на рынке этот старенький военный термос. Старуха, которая его продала, скорее всего, заломила цену в три или четыре раза выше, но все равно покупка того стоила.

– Держи. – Женьен протянул напарнику кружку.

– Спасибо.

– Что делать будешь на выходных?

– Не знаю, дочь хотела в зоопарк.

– На кой-черт?

– Животных любит, совсем, что ли, дурак?

– Ну… так можно в село уехать, там хорошо.

– Так хорошо, что ты сюда сбежал?

Ответить было нечего, и Женьен только картинно отмахнулся. Они еще долго разговаривали, так что подошедшего санитара заметили не сразу. Невысокий и весьма крепкий мужчина в халате и медицинской шапочке толкал перед собой небольшую каталку. Каждый шаг его сопровождался скрипом и звоном в колесиках. Боул мельком взглянул на парня, и что-то в нем показалось странным. Тип прошел чуть вперед, затем встал с самым растерянным видом и принялся разглядывать таблички на дверях. Он обошел практически весь коридор вперед и назад, выискивая нужную дверь, пока наконец не подошел к «стражам».

– Привет, ребята, – произнес санитар извиняющимся тоном. – А где эта чертова двадцать восьмая? Я тут недавно, еще не освоился.

– Двадцать восьмая на втором, – ответил Женьен и отхлебнул кофе.

– А у вас тут что, убийца какой или…

– Иди отсюда, новичок! – Боул почувствовал что-то неладное.

– Да ладно вам, ребята.

Догадка пришла в самый последний момент. Почему санитар во врачебном халате? Боул уже потянулся к пистолету, но не успел – Вит решил сделать глупость раньше.

Женьен так ничего и не понял, он сработал чисто по привычке и на одних инстинктах – поднялся со скамьи, чтобы выпроводить незваного гостя. Только вот тот был к этому готов. «Санитар» рванулся вперед, сокращая дистанцию, и сделал практически мастерский нырок под руку. Теперь от потенциального выстрела его закрывал офицер.

Ударил быстро. Раз, два, три. Шея, подмышка, бедро. Полицейский неверяще взглянул на пальцы, испачканные в чем-то теплом и красном, и упал, заливая все вокруг кровью. Алая жидкость вырывалась толчками из горла и бедра, так что пол разом стал мокрым от крови. Первый труп замедлил нападающего всего на секунду или две.

Явно он такому не на улице научился. Следующий рывок, теперь уже в сторону второго полицейского. Боул успел выхватить пистолет и даже взвести курок, вот только прицельный выстрел сорвался. Словно сам дьявол придал этому ряженому ублюдку скорости. Цепкие пальцы ухватили руку с пистолетом и отвели ее. Пуля ушла в пол. Андреас сообразил, что сейчас последует удар. Недолго думая, он просто-напросто выплеснул содержимое кружки в лицо бандиту. На такой короткой дистанции промазать сложно, но то ли адреналин сделал движение не точным, то ли сказалось отсутствие опыта, но кофе лишь немного зацепил грудь и шею нападающего. Это смогло хоть немного сбить атаку. Но, черт подери, какой же он быстрый! Удар коленом в солнечное сплетение выбил из Боула дух. Ноги подкосились сами собой, и он повалился вперед.

– Урод, – зло сплюнул убийца и стер с шеи горячие капли.

Два удара в печень ножом на эту легавую свинью хватит, только вот время. Часы показывали, что пара секунд у него еще есть для веселья. А почему, собственно, и нет? Сильным толчком сапога ему удалось перевернуть копа на спину. От падения тот разбил свое тупое лицо, так что теперь выглядел как чей-то ночной кошмар. Убийца навис над второй своей жертвой, заглянул ей в глаза и улыбнулся. Коп оказался крепким и не вырубился, это даже, можно сказать, достижение.

– Эй, легавый, передавай привет вашему инспектору Камалю. – На имени инспектора голос убийцы стал злым. – Скажи, что я все равно лучше, так что пусть не сильно расстраивается, когда меня не поймает.

– Пошел ты. – Из последних сил Боул приподнялся и плюнул в лицо своему палачу. Кровавая слюна попала на белый халат в виде мелких капель.

– Как некрасиво.

Два коротких удара ножом в живот. Этот легавый порядком взбесил, так что перед тем, как выдернуть клинок из живота, бандит провернул его в ране.

Закончив с охраной, лжесанитар быстро распахнул дверь в палату.

– Сэлл, старичок, привет. Ты сегодня выписываешься, с вещами на выход.

Наряд пропустил Камаля и д’Алтон без лишних разговоров. Девушка старалась выглядеть спокойной, но Йона видел, что мелкий пушок у нее на шее и руках встал дыбом. Абсолютная память… да уж. Не хотел бы он иметь абсолютную память. Что прикольного в том, чтобы не мочь забыть вот такой кошмар, например? А сейчас тут натуральный ночной кошмар.

Женьен лежал на полу, заколотый, словно сопляк-первогодка. Хотелось накрыть его хоть чем-то, но, пока эксперты не закончат с осмотром, этого делать нельзя.

– Еще не передумала стать хорошим полицейским? Они обычно вот так заканчивают. – Инспектор кивнул на мертвеца.

– Нет, – прошептала Мари и покачала головой. – Сэр, я…

– А вот и вы. – Голос Радда сейчас был похож на рев бизона. – Рад, что вы почтили нас своим присутствием, Камаль.

– Доброй ночи, полковник, – кивнул инспектор начальнику, подошедшему в компании двух других мужчин.

Судя по виду и манерам, эти двое – куда более важные шишки, нежели братишка мэра. Этим двоим Йона тоже кивнул. Краем глаза он заметил, что д’Алтон рефлекторно сжалась и постаралась казаться меньше и незаметнее. Словно от этой парочки исходила настоящая угроза ее существованию. Йона всмотрелся в них внимательнее, и только со второго раза опознал во втором мужчине отца Куколки. Сдал старик, похоже, – сам на себя не похож. Хотя… Сколько ему должно быть? Под семьдесят, не меньше.

– Доброй ночи?! – Радд как-то уж слишком быстро перешел на крик. – Вы реально считаете эту ночь доброй? Или вы издеваетесь, Камаль? Посреди города убийство. В больнице! А вы заваливаетесь со спокойным видом и вальяжно приходите на место преступления.

– Если я буду орать и суетиться, то это как-то поможет?

– Да вы!..

– Спокойнее, полковник, – произнес один из «начальников». Голос его был тихим и вкрадчивым. – Инспектор на своем месте и готов заняться делом, не так ли?

В ответ Камаль молча кивнул.

– Думаю, что не нужно начинать разборки при подчиненных.

– Конечно, господин заместитель. – Полковник постарался изобразить примирительный тон, но выглядело не особенно убедительно. Легче поверить, что тигр испытывает к корове нежные чувства, чем в то, что Радд действительно остыл. А если брать в расчет анонимку, то, похоже, что скоро придется искать убедительные оправдания для кабинетчиков.

– В таком случае, полковник, – все тем же вкрадчивым голосом произнес тот, кого Радд назвал заместителем, – предлагаю не мешать и дать профессионалу работать.

– Хорошо.

Вся троица удалилась, оставив Йону и других в гордом одиночестве.

– Это кто сейчас ушел с твоим папашей? – спросил Камаль, когда вся троица пропала из вида.

– Габриэл фон Хорст.

– Зам министра внутренних дел?

– Ага.

Понятно, что все так легко вздохнули, когда эти трое удалились к чертовой бабушке с места преступления. Светиться лишний раз перед людьми такого полета далеко не каждый готов. Наверное, Йона напрочь рехнувшийся идиот, раз хамит своему начальству перед его начальством, вот только характер никуда не денешь.

– Понятно. – Йона вытянул из кармана свои белые шелковые перчатки и аккуратно их натянул. – Готова работать?

– Конечно.

– Все бумажки в том же виде.

– Я уже заполнила бумаги, пока ждала вас.

– Молодец, растешь. Надо тебе накинуть немного баллов за смекалку. Доставай ручку, и пошли поговорим.

Допрашивать мертвых знакомых Йоне до этого не приходилось. На войне, сидя в окопах, он часто «отпускал» друзей. Это было правильно – позволить хорошим парням получить второй шанс, пусть и на том свете. Но вот проводить дознание знакомого Камаль готовился первый раз. Он быстро потрогал холодный лоб Вита и взглянул в распахнутые голубые глаза.

Мальчишка.

– Привет, малыш, – произнес инспектор, когда вошел в контакт с тенью офицера.

– Здравствуйте, инспектор. Как Энди?

– Нормально, им занимаются врачи.

– Скажите, что мне очень жаль. Я почти задержал этого ублюдка. Только он… а, ч-черт!

– Спокойнее, Вит. Все нормально. Расскажи мне все, что помнишь.

– Да нечего рассказывать. Вечер как вечер. Я уже, грешным делом, думал, что вы придумали все, чтобы нас за что-то наказать. А тут такое.

– Что стряслось с вами, расскажи?

– Санитар с каталкой мимо нас прошел.

– Как одет?

– В… – Тень покойного немного запнулась, но затем быстро вспомнила: – В халат он был одет, как врач. Я только сейчас понял, что Энди его так и вычислил. На нем еще сапоги, помню, армейские, тяжелые.

– Он пришел один?

– Да, меня в пару секунд убил. Я даже пикнуть не успел: подошел только, а он мне ножом по всему телу отработал.

– Как бил?

– Не пойму.

– В смысле?

– Удары четкие, поставленные. Так на улице не научат, но при этом быстро, будто швейная машинка. Ра-а-аз! И все!

Инспектор замолчал, обдумывая свой следующий вопрос. Думал он не долго.

– Описать человека сможешь?

– Не сильно высокий, может чуть ниже вас. Крепкий, он Энди заломил руку, а вы знаете, что он – тот еще бугай.

– Ага. Татуировки?

– Не помню. Пострижен коротко, так обычно армейские ходят. Лицо простецкое такое, но глаза злые и холодные.

– Еще что-то помнишь?

– Он, когда Боула убивал, сказал тому передать вам слова. Я услышал.

– Что он сказал.

– Он сказал: «Передай Камалю, что я все равно лучше, так что пусть не сильно расстраивается, когда меня не поймает».

– Понятно. Что-то еще помнишь?

– Он этого парня, которого мы охраняли, не собирался убивать. Завалился к нему в палату, вывез его на каталке, и все. Дальше я не знаю. Простите, инспектор.

– Не переживай. Передать что-то твоим родным?

– Можно… Маме скажите, пусть не плачет. Я хорошее дело делал. Помните, как мы с вами ту девочку в коллекторе искали?

– Конечно, провоняли дерьмом всей поисковой группой.

– Да-а-а… Отпустите меня, сэр?

– Конечно. Пусть господь будет к тебе милостив и простит тебе все грехи. Иди с миром, офицер.

– Спасибо.

Вспышка света на этот раз была еще ярче. Мари подошла к окну и несколько раз моргнула. Глаза наполнились слезами. Девушке хотелось думать, что это все из-за того, что глаза болели от света, но в глубине души она просто грустила. Камаль подошел к окну и открыл раму. Свежий воздух ударил в лицо.

– У вас каждый раз так? – спросила Мари тихо.

– Как?

– Ну… я хочу рыдать и я не представляю, что вы сейчас чувствуете.

– Понимаю, – инспектор задумчиво кивнул. – Смерть – это всегда грустно. А что до меня, то на своей первой сотне я перестал грустить. Осталась только легкая жалость да ожидание, что мы скоро встретимся. Ладно, хватит сопли на кулак наматывать. Проверим твои умственные способности.

Марианна тяжело вздохнула, стерла с глаз слезы и взглянул на инспектора.

– Я готова.

– Следи за выводами и говори, если что. У нас есть двое полицейских Женьи, конечно, салага, но Боул – тертый. И этих двоих под ноль разделывает какой-то хрен.

– Работает быстро, грамотно, но со злостью. Врачи сказали, что у Энди нож в ране провернули.

– Сука! Человек крепкий, крутой и полностью психованный. Так работать ножом его могли научить либо в спецподразделениях, либо в разведке. Разведка отпадает, там он отсеялся бы по жестокости. Психованных нигде не любят.

– А еще он вас знает. Ну или знал.